звезды

Утром Майка просыпается намного раньше сестры и, позавтракав и взвесив абсолютно все «за» и «против», решает, что будить Кастаспеллу не стоит, а к Лайт Спиннер лучше сходить одному. Он только вчера начал понимать, что что-то не так с этими постоянными рассказами сестры о том, насколько у ее наставницы тяжелый график, как учебные дни забиты часами с четверогодками, и как она с трудом находит лишний час для нее самой; кажется, Каста что-то не договаривает, местами привирает и, быть может, на самом деле даже не хочет, чтобы он занимался с ней или хотя бы присутствовал на этих занятиях время от времени, но Майка лишь думает о том, как это было бы просто классно — заполучить и себе расположение Лайт Спиннер. Не то что бы та к нему плохо относится — он знает, что любая из преподавательниц была бы рада заниматься с ним; просто с ней это кажется каким-то странным вызовом родителям — хоть им, конечно, и не стоит даже знать об этом, — совсем немного захватывающим и достаточно интересным, и еще таким, словно кто-то еще может научить его чему-то новому, а это чувство, ввиду его талантов, уже давно забыто. Он накидывает на плечо сумку с парой книг и тетрадями, чтобы, если Лайт Спиннер разрешит ему находиться на их с сестрой утреннем занятии, сразу после этого пойти на тренировку с мастером Норвином, а затем, посмотревшись в зеркало и убрав часть волос в тугой узелок на макушке, тихо уходит. Майка заходит в кабинет Лайт Спиннер даже не дождавшись разрешения войти после стука, и женщина, ожидая, что так с утра влететь может лишь Кастаспелла, уже собирается сказать что-то про то, что лучше бы ей вспомнить про манеры, но тут же замолкает, увидев парня. — Здравствуйте, Лайт Спиннер, — он неловко улыбается. — Вы сейчас не заняты? — Здравствуй, Майка, — женщина сдержанно кивает ему, пытаясь скрыть растерянность, и тот тут же улыбается чуть шире. — Нет, я… жду твою сестру. Ты что-то хотел? — Я заходил вчера, — он проходит внутрь кабинета и пожимает плечами, — но вас не было. Каста должна была передать вам, что я… — она заметно напрягается, и Майка, сев на стул, непонимающе смотрит на нее. — Она не говорила вам? Лайт Спиннер молчит пару секунд, думая о том, почему девчонка ничего не сказала ей, но все же кивает. — Говорила, — она зачесывает волосы назад. — Только, будь добр… — женщина устало протирает глаза, — напомни, зачем ты заходил. — Да все насчет того же, — парень вздыхает. — Я понимаю, что у вас и так дел по горло, мне Каста это каждый день говорит, — Лайт Спиннер чуть приподнимает одну бровь, — но меня учить-то не надо, вы ведь все равно проходите сейчас раннюю программу… я могу просто смотреть, — он пожимает плечами. — Я уверен, что даже она у вас интереснее, чем углубленный курс у мастера Норвина, — Майка неловко улыбается, и женщина тихо усмехается. — Только это… как бы секрет. Не говорите ему, пожалуйста, а то мне с ним еще до середины лета заниматься. Она внимательно смотрит на него, думая о том, что все произошло быстрее, чем ожидалось, и облегченно выдыхает. — Твои родители этого не одобрят, — как можно безразличнее произносит Лайт Спиннер, тут же вспоминая их первый разговор с Кастаспеллой, и если тогда она надеялась, что девчонка после этого передумает, то сейчас все наоборот. — Не переживайте, — он все так же улыбается, — я не буду им говорить. — Тебе нужно поговорить со своей сестрой об этом, — она пожимает плечами, откидываясь на спинку своего кресла. — Если она сможет нормально заниматься в присутствии кого-то, то, я думаю, ты можешь остаться сегодня. — Она не против, — Майка отмахивается. — Проблема была только в том, что вы были против… поэтому, если вы не возражаете, то я с радостью посижу с вами сегодня. Но только до второго урока, потому что у меня потом будет тренировка с мастером Норвином. Лайт Спиннер открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же в кабинет врывается растрепанная Кастаспелла — даже без стука! — и захлопывает за собой дверь, совсем не замечая брата и со сбитым дыханием здороваясь, и когда она все же оборачивается, чтобы поздороваться с наставницей и объяснить, что опоздала по каким-то даже ей непонятным причинам, резко замирает и судорожно выдыхает. — Привет, — Майка улыбается, и девушка, бросив на него растерянный взгляд, немного виновато смотрит на Лайт Спиннер, не сводящую с нее глаз. — Здравствуй, Кастаспелла, — говорит она непривычно мягко и кивает. — Ты опоздала, но, к счастью, мы как раз успели поговорить с твоим братом. — Это… хорошо, — Каста сглатывает ком в горле и сжимает лямку своей сумки в руках.       — Лайт Спиннер разрешила сегодня побыть на твоем занятии, — он довольно улыбается. — А ты говорила, что она точно не согласится, — и усмехается, а затем поднимается со стула и уступает девушке место. Кастаспелла поджимает губы и садится, и Лайт Спиннер, все это время наблюдающая за ней, чуть приподнимает бровь, ожидая от нее хоть какой-то реакции, но та лишь растерянно смотрит в сторону. — Только не говори, что теперь ты не рада, что мы будем вместе, — он чуть толкает ее в плечо, и сестра тут же вымученно улыбается. — Конечно же не рада, — она усмехается, расправляя плечи. — Мне придется тебя еще и здесь терпеть, — и морщит нос, а брат тихо смеется. Лайт Спиннер на какое-то мгновение задумывается о том, почему Майка так уверен, что все ее слова лишь простая шутка, если по ней всей видно, что это правда — по ее тут же виноватому и растерянному взгляду, по тому, как она цепляется за свою сумку и как напряжена, и улыбка ее слишком натянутая. — Мы будем здесь или в оранжерее? — спрашивает Кастаспелла, смотря на наставницу все так же неловко, и кусает верхнюю губу. — В оранжерее, — чуть хрипло отвечает женщина, наконец отведя взгляд в сторону. — Возьми эти книги, — она показывает на стопку разноцветных учебников, стоящую на краю стола, — и идите пока. Я чуть позже догоню. Девушка послушно перекидывает несколько книг в свою сумку, застегивает ее и поправляет на плече, а затем, еще раз взглянув на наставницу, поднимается и, позвав брата за собой, выходит из кабинета. За его дверьми становится еще страшнее, чем внутри, и она пытается сделать глубоких вдох, чтобы все-таки выровнять все еще немного сбитое после ускоренного утреннего сбора и пробежки от дома до центра города дыхание. — Прости, что не разбудил, — все с той же беззаботной улыбкой произносит Майка, когда они уже почти подходят к оранжерее. — Все равно ты почти не опоздала… эй, — он кладет ладонь на ее плечо, и Кастаспелла устало вздыхает, — что ты злишься? — Потому что нужно было сначала поговорить со мной, — она ведет плечом в сторону, и парень убирает руку. — Я говорил с тобой полтора месяца, — он усмехается. Девушка ничего не отвечает, а затем открывает дверь оранжереи и пропускает его внутрь. Майка оглядывается по сторонам и бодро присвистывает, увидев то, сколько необычных растений находится в самом конце сада, а Кастаспелла лишь выкладывает на стол взятые из кабинета книги и скромно садится на стул, скинув сумку на пол. — Что у вас будет сегодня? — спрашивает парень, все так же разглядывая сад. Девушка пару секунд молчит, а затем шумно выдыхает и закрывает глаза: — Иллюзии. — Как я вовремя, — он улыбается еще шире, и Кастаспелле по голосу кажется, что у него даже глаза от удовольствия блестят. — О, — Майка усмехается, все же присев рядом с ней за стол, — ты помнишь четвертый курс? Я помню, — и смеется своим воспоминаниям. — Как ты не могла вызвать своего собственного фамильяра, и поэтому постоянно повторяла птицу Лайт Спиннер… кто это был? Сокол или типа того? — Это был феникс, — бормочет девушка. — И я помню, — она коротко кивает, отведя взгляд в сторону, и парень продолжает смеяться. — Можешь ей не напоминать, она наверняка тоже помнит, — Каста поджимает губы, и брат, потянувшись через весь стол, резко взъерошивает ее волосы. — Хватит, Майка, — неожиданно рычит она, стискивая зубы и отодвигаясь от него чуть дальше вместе со стулом. — Да ладно тебе, — он улыбается, и в дверях появляется Лайт Спиннер. Наставница кладет на стол какую-то папку с бумагами и добавляет в стопку еще одну книгу, и Кастаспелла задумывается о том, что она скажет Майке, если тот обратит внимание на учебники. — Выписывала что-нибудь определенное? — спрашивает женщина, убирая прядь волос за ухо, и девушка неловко отводит взгляд в сторону. — Фамильяры, — вздыхает она. — Понятно, — задумчиво протягивает Лайт Спиннер. — Теорию помнишь? — и Каста неуверенно кивает, чуть прищурившись. — Ладно… прежде всего ты должна помнить, что фамильяры — это всего лишь иллюзия. Не полноценное животное, которое может мыслить самостоятельно, — она пристально смотрит на девушку, — а лишь иллюзия, которую ты полностью контролируешь, и которая создана только из твоих эмоций и магии. По сути, они — совсем ничего. Лайт Спиннер делает пару шагов назад от стола и, закрыв глаза и сделав глубокий вдох, рисует в воздухе заклинание, и тут же перед ней из золотой вспышки формируется расправляющий крылья феникс. Женщина легко управляет иллюзией, время от времени вращая само заклинание, и Кастаспелла завороженно наблюдает за птицей — она летит так плавно, так мягко огибает растения и саму наставницу, оставляет после себя тающие золотистые искры в воздухе, а затем несколько раз вращается вокруг самой девушки, и она улыбается, надеясь задержать ее возле себя, но феникс тут же направляется в сторону Майки, и парень тихо смеется, когда фамильяр садится ему на плечо. Какое-то время он смотрит на ее, но после одной рукой создает в воздухе голубоватого горного козла, и тот в один прыжок разбивает иллюзию Лайт Спиннер на золотистые искры, мигом тающие в воздухе. Женщина, чуть приподняв голову, пристально смотрит на парня, и тот, поняв, что она улыбается под маской, довольно откидывается на спинку стула. — Ты хорошо помнишь само заклинание? — наставница рукой зовет ее встать, и Каста, все еще растерянно смотря на плечо брата, неуверенно кивает и поднимается. — Хорошо, — она поворачивает ее спиной к себе и кладет руки на ее надплечья, — попробуй сейчас. Закрой глаза для начала и наладь дыхание, — наставница совсем медленно начинает опускать свои ладони по ее плечам, и девушка, сделав глубокий вдох, чуть расслабляется и опирается на ее руки локтями. — Думай о чем-то спокойном и рисуй так, как запомнила. Кастаспелла поднимает свои ладони и сводит их в воздухе, а затем медленно отдаляет друг от друга, прорисовывая круг, и между ними постепенно появляется светло-синее заклинание. Это момент, в который неожиданно становится страшно — на четвертом курсе она много раз повторяла эту иллюзию, но каждый раз появлялся феникс, и девушка на самом деле не знает в чем именно проблема, из-за которой у нее не выходит ее собственный фамильяр, и если сейчас — да еще и при Майке — вновь появится чертова птица, она точно не выдержит. — Хорошо, — Лайт Спиннер кивает, всматриваясь в точность линий, и парень поджимает губы. — Отпускай, — и девушка резко выдыхает, зажмуривается сильнее и отпускает заклинание, и только через пару секунд, услышав тихий смешок Майки, решается открыть глаза. Это опять феникс — как и несколько лет назад золотой, кривоватый, искрящийся и немного теряющий яркость время от времени, и Кастаспелла обессиленно опускает плечи. — Попробуй еще раз, — спустя недолгую паузу предлагает наставница, явно напрягаясь, и девушка неуверенно кивает. Второй раз — феникс, лишь чуть более ровный и яркий; третий — точно такой же, ровно как и в четвертый и пятый, и Майка лишь удивленно смотрит на снова и снова распадающуюся на множество искр иллюзию. — Ты ведь понимаешь, что должна своего собственного сделать, а не феникса Лайт Спиннер? — он чуть приподнимает одну бровь, скептически вглядываясь в шестую по счету птицу. — Я не идиотка, Майка, — нервно бормочет она, убирая иллюзию, и вытирает рукавом капельки пота со лба, а затем вновь рисует заклинание и удерживает его. — В чем тогда дело? — парень делает то же самое и сравнивает их рисунки. — Вроде одинаковые, — и пожимает плечами. — Неужели тебе так эта птица нравится? Кастаспелла стискивает зубы, чувствуя, что лицо начинает краснеть, и переводит взгляд на Лайт Спиннер в ожидании хоть какой-то помощи. Наставница чуть хмурится — быть может, заклинание на самом деле плохо прорисовано, но при дневном свете этого не видно, — а затем отходит и, порывшись в ящике стола, достает маленькую баночку с каким-то порошком. Девушке кажется, что она тоже растеряна, но очень хорошо скрывает это, и от этого все равно не по себе. — Только не вдыхай его, пожалуйста, — задумчиво произносит женщина, открывая крышку и аккуратно кладя ее на стол рядом. Девушка подходит к ней ближе, все так же удерживая заклинание, и Лайт Спиннер, взяв щепотку грязно-бежевого порошка, сыплет его сверху на рисунок. Кастаспелла задерживает дыхание и чуть прикрывает глаза, пока порошок обволакивает заклинание, и Майка, приподнявшись, заглядывает через плечо женщины. — Что вы хотите увидеть? — он смотрит то на Лайт Спиннер, то на рисунок, но преподавательница ничего не отвечает, вглядываясь в линии, а сестра все не решается открыть глаза. — Все чисто, — тихо говорит Каста, наконец взглянув на окрасившееся в серый заклинание, когда оставшаяся пыль оседает. — Я не понимаю, — она устало выдыхает. — Если все правильно, то почему у меня получается… — девушка стыдливо отводит взгляд в сторону и хмурится, — почему я не могу сделать свою? — Ты не умеешь концентрироваться, — наставница закрывает баночку с порошком и отодвигает ее в сторону. — Для того, чтобы вызвать своего фамильяра, нужно хотя бы сосредоточиться на своих собственных мыслях, — она пожимает плечами. — Я нормально концентрируюсь, — она поджимает губы. — Ты не умеешь концентрироваться, — поддакивает Майка, и девушка начинает злиться еще сильнее. — Помнишь, как мы с тобой пытались сделать… — Помню, — Кастаспелла резко прерывает его и, поправляя платье, садится обратно за стол. Она, растирая и без того горящую щеку, аккуратно пододвигает стул и смотрит на Лайт Спиннер, которая, выбрав из стопки голубоватый учебник, начинает перелистывать его страницы в поиске чего-то. Наконец найдя что-то, наставница поворачивает к ней книгу со словно выгоревшим расплывчатым рисунком красноватой кошки-фамильяра, за которой тянется след из искр того же цвета. — Смотри, — она показывает пальцем на самое начало абзаца под рисунком и проводит почти до самого конца страницы. — Я рассказывала вам часть этого на четвертом году, но повторить лишним не будет. До Основателей волшебницы могли сами выбирать себе животное, которое будет им служить — каждая придумывала свой собственный обряд, но это всегда сводилось к тому, что ей приходилось подарить частицу своей души, чтобы привязать животное к себе. Тогда оно могло служить ей, — и переворачивает страницу. — Основатели же решили, что это слишком… — она чуть прищуривается, подбирая слова, и Каста переводит на нее взгляд. — Примитивно, — внезапно подает голос Майка, двигаясь ближе и заглядывая в книгу, и Лайт Спиннер, посмотрев на него, кивает, а девушка чуть хмурится. — Вроде того, Майка, — женщина показывает на еще один рисунок, на котором изображена та же кошка в трех формах: как обычное животное, затем как животное с более ярким цветом глаз и немного измененным окрасом шерсти, что означает ее становление фамильяром, и последнее — как иллюзия, почти прозрачная и похожая на то, что было на первом рисунке. — Они решили, что, наделяя животное частью своей души, мы практически делаем их разумными, раз они могут чувствовать все то же, что и мы, и понимать приказы. Намного легче было бы сделать их чем-то, что появляется лишь по нашему желанию и в принципе не существует без нас, — она кивает и вновь создает своего феникса, и птица, обогнув их троих, делает круг по оранжерее и исчезает, когда Лайт Спиннер отпускает заклинание. — Если раньше они могли выполнять какие-то поручения, помогать по дому и прочее, то сейчас они позволяют лучше контролировать эмоции путем практически полного отделения их от хозяйки… ну, и защищают, но это только если обладательница знает определенные заклинания. В нашей программе их нет. — Так себе помощь в контроле эмоций, — тихо бормочет Кастаспелла, смотря на рисунок. — Если их не вызвать без этого контроля, то какой… — Я ни разу не видел таких книг в библиотеке, — неожиданно прерывает ее Майка, взяв первый попавшийся учебник и сев обратно. — Откуда они у вас? Девушка растерянно переводит взгляд на Лайт Спиннер, думая о том, что наставница ответит ему, ведь все это время, давая ей книжки для занятий дома, она каждый раз говорила, что никто из семьи не должен их видеть. — Что-то вроде личной коллекции, — женщина улыбается, и Кастаспелла удивленно приподнимает одну бровь, смотря то на нее, то на брата. — Ого, — парень усмехается, перелистывая страницы. — Они выглядят очень старыми… можно будет взять почитать? — он поднимает голову, чтобы взглянуть на Лайт Спиннер, и тоже улыбается. — Я уверена, что там нет ничего нового для тебя. — Да, но... — Майка закрывает книгу, — повторить основы не будет лишним. Кастаспелла едва сдерживает раздраженный смешок — совсем недавно он, вспоминая мастера Норвина и его тренировки, говорил совсем другое. — Так в чем может быть проблема? — резко говорит девушка, заметив, что брат вновь собирается что-то сказать. — Только в концентрации? — В том, что ты не умеешь контролировать свои эмоции, — Лайт Спиннер пожимает плечами, и Каста хмурится. — Фамильяр — это все твои эмоции вместе, воплощенные в одной иллюзии. А ты, как мы поняли, не можешь даже сконцентрироваться на них, не говоря уже о том, чтобы собрать их вместе. — Может быть, у нас они просто одинаковые, — выпаливает она, разводя руками, и наставница переводит на ее удивленный взгляд. Буквально мгновение стоит тишина, а затем раздается приглушенный смех Майки, и Лайт Спиннер лишь улыбается, закрыв книгу. — Ты явно прослушала все, что я говорила, — усмехается женщина. — У каждой волшебницы — свой уникальный фамильяр. — На всех уникальных животных не хватит, — Кастаспелла пожимает плечами, чувствуя, что вновь краснеет, и хмурится еще сильнее. — Фамильяр — воплощение эмоций, Кастаспелла, — наставница начинает злиться. — Я и не говорю о том, что у нас эмоции одинаковые, — девушка выдыхает. — Только… одна форма. Почему это кажется таким невозможным? Женщина стискивает зубы и делает глубокий вдох. — Потому что все знают, что нет одинаковых фамильяров, Каста, — с легкой растерянной улыбкой говорит Майка, смотря то на Лайт Спиннер, то на сестру. — Это… везде написано. — Какая разница что везде написано? — она устало протирает глаза. — Везде написано, что у нас есть почти точные интерпретации языка Основателей, но на самом деле… — Хватит, Кастаспелла, — неожиданно резко говорит наставница, прерывая ее, и девушка замолкает и удивленно смотрит на нее. — Лайт Спиннер, я только говорю, что вы можете… то есть, мы можем оши… — она растерянно отводит взгляд в сторону, пытаясь подобрать слова как можно мягче, чтобы не разозлить женщину еще больше, но та вновь прерывает ее все тем же грубым хрипом и Каста обессиленно опускает плечи. — Скажи мне, — наставница смотрит на нее пристально, чуть приподняв голову и слегка прищурившись, — ты видела одинаковых фамильяров? Хоть однажды? — Нет, но… — она тушуется, вновь забывая слова. — А хоть раз слышала, что они могут быть одинаковыми? Кастаспелла хмурится и смотрит в сторону. — Нет, — девушка одним рывком качает головой и кладет ладони на колени. — Не слышала. — Тогда сама сделай из этого выводы, Кастаспелла, — Лайт Спиннер произносит это уже намного мягче, даже с легкой натянутой улыбкой под маской, и пожимает плечами, а затем вновь возвращается к книге. — Возьми ее, — она протягивает ей учебник, — и почитай повнимательнее. — Хорошо, — тихо отвечает Каста и слабо кивает, а затем забирает книгу из ее рук и медленно кладет в сумку. В оранжерее наступает секундная тишина, которая очень кстати — за стенами слышится мелодичный звон колокола, означающий окончание урока, и Майка, неловко хлопнув ладонью по столу, бодро поднимается и вздыхает: — Ну, мне пора к мастеру Норвину, — он пожимает плечами и чешет затылок. — Спасибо, что разрешили посидеть у вас, Лайт Спиннер, — парень улыбается ей, и женщина в ответ лишь кивает. — Увидимся вечером, — обращается он к сестре и, обогнув преподавательницу, подходит к ней и вновь взъерошивает ее волосы, но Кастаспелла никак на это не реагирует, и Майка, еще раз попрощавшись, уходит. Как только дверь за ним закрывается, в оранжерее вновь повисает неловкая тишина, и Лайт Спиннер, зачесав волосы назад, тяжело вздыхает. — Думаю, тебе тоже лучше идти, — наставница ведет плечом в сторону и берет первую книгу из стопки, чтобы хоть как-то занять себя. — Думаю, да, — девушка послушно кивает и, поднявшись и повесив сумку на плечо, направляется к выходу. Если Каста что-то и выучила действительно хорошо за то время, что учится с Лайт Спиннер, так это то, что нет смысла пытаться провести урок, когда у нее нет настроения. Женщина бездумно перелистывает страницы учебника, ожидая, когда Кастаспелла наконец уйдет, но тут же резко вспоминает что-то и устало вздыхает. — Подожди, — она рукой зовет ее, все так же перелистывая книгу, и девушка, облегченно выдохнув и поджав губы, поворачивается к ней и подходит ближе. — Возьми еще вот эти книги, — наставница показывает на стопку, лежащую на краю стола. — Так много? — она немного удивленно усмехается, начав перекладывать их в сумку. — Да, — женщина кивает, закрыв книгу. — Отдай их Майке, — и протягивает ее ей. Кастаспелла опускает плечи, не поднимая глаз на Лайт Спиннер, и выдыхает, а затем говорит тихое «хорошо» и застегивает сумку. — Завтра я буду свободна после шести, поэтому приходите вовремя, иначе мы будем сидеть до ночи. В той, которую я тебе дала, почитай про очищение разума и контроль эмоций. Завтра попробуем. Если дома есть сушеный сандал, мята… — она задумчиво поджимает губы, — розмарин, может быть… ромашка, в конце концов, то пожги перед сном и занятием немного. Должно помочь расслабиться. — У меня ничего из этого нет, — Каста пожимает плечами, и Лайт Спиннер устало вздыхает. — Может быть… мы можем завтра сделать выходной? — она все же решается взглянуть на наставницу. — С чего вдруг? — женщина удивленно приподнимает одну бровь и, сложив руки на груди, опирается о стол. — Вы сами говорили, что заниматься будем столько, сколько я смогу, иначе будет только хуже, — Каста пожимает плечами. — Мне просто кажется… — она неуверенно отводит взгляд в сторону, подбирая слова, — я устала за эту неделю. — За два дня теории и один день практики? — Лайт Спиннер усмехается. — Вы сами видите, что иллюзии даются мне тяжело, — она поправляет сумку на плече. — Лучше я завтра разберусь с книгой, а послезавтра… попробуем еще раз. — Ладно, — все же произносит наставница после нескольких секунд молчания. — Послезавтра у меня тоже свободен только вечер. — Хорошо, — Кастаспелла благодарно кивает. — До свидания, — и, не дожидаясь ответа, уходит.

***

После занятия у наставницы все же остается неприятное и тяжелое раздражение, а остальные уроки лишь подпитывают его до таких размеров, что дожить до вечера и не сорваться на кого-нибудь из детей или коллег кажется непосильной задачей. Лайт Спиннер знает: на Кастаспеллу по сути нельзя злиться — девчонка не виновата в том, что не может собрать свои мыcли в кучу и цепляется за любой понравившийся образ чужого фамильяра, а задавать глупые вопросы она сама ей разрешила, ведь иначе не будет никакого толка от их обучения. В какой-то степени ей стыдно; она понимает, что это подло с ее стороны — хотеть все перестроить так, чтобы Майке было интереснее на ее уроках, ведь Кастаспелла действительно хочет учиться и действительно старается так, как может, и, кажется, присутствие брата правда выбивает ее из колеи. Лайт Спиннер на самом-то деле не совсем осознает причину, по которой так разозлилась; эти вопросы об одинаковых фамильярах застали ее врасплох, и раньше такого практически никогда не было, а если и было, то ощущалось не так унизительно — то есть не на глазах у Майки — и не разрушало ее шансы на кураторство мальчишки. Эти мысли тоже почему-то неожиданно становятся подлыми. Последнее, о чем она хочет думать — это то, что, быть может, Кастаспелла действительно права, и тогда Лайт Спиннер просто окажется еще одной узколобой преподавательницей в их глазах. В учебных программах Мистакора для абсолютно любого курса и предмета есть множество изъянов и упущений, которые никто не исправляет, и, на самом-то деле, это всегда ее злило — начиная потраченными впустую часами, посвященными изучению всех невероятных подвигов Основателей, и заканчивая простым нежеланием включать в образование детей заклинания, что помогут им в будущем защитить хотя бы себя. Мистакор выпускает волшебниц, удобных лишь Гильдии — досконально знающих азы истории и нумерологии, какими травами лучше очистить дом и как можно мыть посуду, при этом не прилагая никаких усилий, и в ее глазах лишь единицы даже среди Совета могут считаться истинными мастерками своего дела, а не обычными фокусницами. Конечно, Майка относится к ним — парень не прикладывает особых усилий, но все же снова и снова поражает Гильдию своими способностями, и, кажется, нет никого, кто не захотела бы взять его к себе в ученики. И Лайт Спиннер весьма объективно считает, что она почти единственная здесь может привести его к настоящему величию — чем бы оно ни было, — и ей льстит то, что мальчишка сам тянется к ней. Наверное, именно поэтому она и злится — Кастаспелла каким-то образом умудряется найти погрешности даже в знаниях, в которых женщина была уверена, и это правда унизительно. В своей комнате она достает целый сборник книг, посвященного искусству иллюзий, и до поздней ночи в каждом учебнике выделяет главы про фамильяров. В тех, что были написаны не более сотни лет назад, слишком мало информации — они сухо и расплывчато описаны лишь как «помощники очищения разума» и «несуществующие без хозяйки существа», и это никак не отвечает на вопросы, которые не дают ей уснуть. Она злится — все книги, на которых необходимо ссылаться на уроках, кажутся абсолютно бесполезными, и раньше Лайт Спиннер не так сильно замечала этого — слишком привыкла к тем, что нашла в древнем архиве. Женщина протирает уставшие от чтения глаза, а затем смотрит в окно — на улице кромешная тьма и ни намека на восходящее солнце, и она, тяжело вздохнув, берет из шкафа длинный в пол черный плащ и накидывает, завязывая на груди, а затем, взяв сумку и нарисовав на полу заклинание телепортации, перемещается ближе к Лунарию. Она какое-то время стоит за большой колонной, прислушиваясь к абсолютной тишине, и, все же наколдовав маленький шар света, идет по коридору к стене после статуй с другими волшебницами. Вновь замерев на пару мгновений, Лайт Спиннер рисует в воздухе широкое голубоватое заклинание, и стены прямо перед ней с грузным треском раздвигаются, а она, оглянувшись, быстро заходит в образовавшийся проход и сразу закрывает его за собой. В коридоре тут же загораются факелы вдоль стен, и женщина снимает капюшон и растворяет свою сферу в воздухе. Она глубоко вдыхает сырой запах, протирает глаза и решительно идет вперед, пару раз сворачивает, надеясь не ошибиться с дорогой, и, встретив большую стену из огня, чуть напрягается и, задержав дыхание, проходит сквозь нее, а затем оказывается у огромного зала, заставленного книжными полками. Тут пахнет все той же сыростью и старой бумагой, и ей на самом-то деле нравится — для нее это кажется чем-то приятным и даже родным. Лайт Спиннер проходит к огромному шкафу с вырезанной сбоку буквой «Ф» и долго всматривается в корешки книг, а затем выбирает несколько и, аккуратно положив их на пол, садится рядом и принимается читать. Учебники, написанные практически сразу после Основателей — куда интереснее, чем те, что есть у них сейчас, хоть некоторые ей и не удается прочесть из-за того, что написаны они сплошными рунами. В первой же книге она находит то, что вновь поднимает эти раздражение и злость, примешивая к ним вину, и женщина хмурится, хватаясь за другие, но во всех находит одно и то же и тяжело выдыхает, с нежеланием положив пару из них в сумку. Теперь у нее есть день, чтобы найти силы для извинения перед Кастаспеллой.