звезды

Лайт Спиннер ненавидит необходимость время от времени извиняться перед кем-то. Будь то коллега, подруга, кто-то выше по званию, совершенно незнакомый человек — все одинаково унизительно, но, когда извиняться нужно перед своей собственной ученицей, при том не самой выдающейся, да еще и из-за собственного незнания своего же предмета, все становится просто невыносимо. Дело даже не в том, что Лайт Спиннер по природе своей не умеет толком говорить о своих чувствах и выражать их, и что у нее в горле застревает комом это противное «мне жаль» и «это моя ошибка»; со всем этим так или иначе можно справиться и перебороть себя. Ей просто тяжело с ними жить — вот и все тут. Чувства как необходимость принять тот факт, что она точно такая же, как и все вокруг, и именно это ее злит — неизбежность того, что внутри все будет мешаться снова и снова.       Чувствовать себя виноватой в чем-то, о чем ты не догадывалась годами — отвратительно, и мысли эти никак не выкинуть из головы. У нее с трудом получается хоть как-то отвлечься от них на занятиях с группами, и это все же немного помогает — она впервые рада, что на четвертом году сейчас много бедовых детей, забивающих ее голову вопросами. Потом, к самому вечеру разобравшись со всеми бумагами и учебными планами, она вновь остается наедине с собой, но ненадолго — Майка приходит в ее кабинет прямо перед тем, как Лайт Спиннер собирается уходить, и это совсем некстати, но женщина предлагает ему присесть, и парень тут же с грохотом выкидывает из своей сумки один из учебников, что она сама дала ему вчера. Она смотрит на обложку — почти полностью стертое красноватое «Боевая магия» на исцарапанном темно-сером фоне — и поджимает губы: тогда ей показалось, что это хорошая идея и верный способ привлечь его внимание и, судя по всему, она была права.       Майка взволнован — это видно по его улыбке и чуть сбивающейся речи, и Лайт Спиннер с трудом выслушивает его. Парень просит ее провести с ним хотя бы пару занятий: если она и вправду знает подобные заклинания, то он тоже хочет, и, опять же, много хлопот он не принесет; ему все дается быстро — даже такие, казалось бы, сложные заклинания, и женщине в какой-то момент хочется спросить, зачем ему тогда ее помощь, — а ей точно будет с ним интереснее, чем с Кастаспеллой, и это — тоже странное заявление, но Лайт Спиннер в какой-то степени все еще рада, что он предложил, и, немного подумав и помолчав для вида, соглашается. Она только недавно начала понимать, что не очень любит тех, кто так уверен в своих силах — оказывается, в любых знаниях может быть пробел, и никто от этого не упасен. Тем более — особенно зазнавшиеся, и Лайт Спиннер, кажется, сама такая, но, быть может, это лишь плохое настроение, а это не повод отказываться от того, что она так долго ждала. От этого, опять же, почему-то стыдно: женщина думает о том, что он наверняка не сказал об этом Кастаспелле, а самой ей не хочется — точнее, она и не должна вовсе, ведь ее это не касается.       После того, как Майка уходит, Лайт Спиннер еще какое-то время сидит в кабинете, обдумывая все, а затем возвращается в свою комнату и ищет там свободные бутылочки, чтобы пересыпать в них немного трав — наставница решает, что Кастаспелле они могут пригодиться для медитаций перед заклинаниями, а она летом все равно насушила больше, чем ей самой понадобится. В одну она слоями высыпает ветивер, лаванду, бергамот и немного мяты, во вторую — то же самое, только добавляет еще и черную соль, чтобы было больше толка в ванне, и потом долго смотрит на них, думая о том, не слишком ли это, но все же аккуратно кладет их в приготовленную на завтра сумку и пытается забыть об этом хотя бы до утра.

***

      Весь день Лайт Спиннер носит травы в сумке, стараясь не вспоминать о них, и к вечеру успевает подрезать, полить и прополоть все растения в своей оранжерее. Она думает о том, что глупо стыдиться своих ошибок — в ее возрасте уже пора признавать их и исправлять, а не пробовать просто забыть или замолчать, но, к сожалению, с годами это не становится легче, и женщина злится. — Лайт Спиннер, здравствуйте, — Кастаспелла влетает в оранжерею с широкой улыбкой и совершенно сбитым дыханием, и женщина, отвлекаясь от своих мыслей, жмурится, когда слышится громкий стук дверной ручки о стену. Девушка тут же вздрагивает и оборачивается, подходит к месту удара и скребет ногтем по небольшой трещине в матовом стекле, а затем, закусив губу и оглянувшись, чтобы убедиться, что наставница еще находится в самом конце сада, тут же накладывает заклинание, и раскол исчезает. — Ничего не разбилось, — облегченно выдыхает девушка и аккуратно закрывает дверь. — Даже не треснуло, — и вновь улыбается, когда Лайт Спиннер все же отрывается от куста роз и поворачивается к ней. — Ты рано, — замечает она, снимая испачканные в земле перчатки, и скидывает их в горшок с гардениями. — Я знаю, — Кастаспелла кивает, а затем подходит к столу и кладет на него сумку. — Но я только что пережила самый невероятный опыт в своей жизни, и мне срочно нужно вам рассказать о нем, — она начинает искать что-то в сумке, а женщина, приподняв одну бровь и все же немного заинтересовавшись в том, что ее так сильно потрясло, садится на стул и складывает руки на груди. — Это было… как озарение, представляете? Я пыталась очистить свой разум в ванной, ну, знаете, как вы сказали: розмарин подожгла, сандал там… правда, мне пришлось найти старый гербарий, чтобы вспомнить как они выглядят, а потом еще и в сад мастера Норвина опять залезть, — она, довольная самой собой, вновь улыбается, перебирая исписанные листки в поиске нужного. — Где же он… кстати, — девушка бодро выпрямляет плечи и, отвлекшись от поисков, смотрит на наставницу, — сандал — просто чудо. Спасибо, что посоветовали. — Пожалуйста, — Лайт Спиннер пожимает плечами. — О чем я… — она убирает еще влажную прядь волос за ухо, пытаясь вспомнить то, о чем говорила. — Ты очищала разум. — Да, — Кастаспелла бодро кивает, а затем вновь принимается рыться в сумке. — В общем, я его очистила так, что прям почувствовала это, а потом, когда начала думать о фамильяре, я увидела такую, знаете, белую рыбку с такими ярко-красными пятнами на спинке. И с такими замечательными усами, — произносит она так, словно усы были самым главным в этой рыбе, и Лайт Спиннер скептически прищуривается. — Вы можете подумать, что я просто уснула, а рыба мне приснилась, и так все в принципе и было... но я уверена, что это знак. Я ее нарисовала, только не могу… я ведь только что его кидала… — девушка достает учебник, который наставница дала ей на прошлом занятии, и быстро пролистывает страницы. — Вот он, — довольно восклицает она, когда замечает рисунок среди листов. — Смотрите, — и протягивает его ей. — Усы действительно замечательные, — саркастически соглашается она, оценивая нарисованную рыбу. — Вот и я о том же, — Каста кивает и мечтательно улыбается, и женщина, взглянув на нее, тихо усмехается. — Вы знаете как такая называется? Я где-то точно видела их. — Это карп кои, — Лайт Спиннер пожимает плечами. — Несколько есть в пруду за термальным гротом. — Точно, — протягивает девушка, смотря на рисунок. — Меня в детстве один укусил, и я больше туда не ходила, — с тоской в голосе проговаривает она, взглянув на свой указательный палец. — Ладно… я думаю, что эта рыба — мой настоящий фамильяр, — Каста пожимает плечами, — но я попробовала вызвать ее, и ничего в итоге не получилось. — Что ты чувствуешь, когда вызываешь феникса? — неожиданно серьезно спрашивает наставница, и Кастаспелла на пару секунд задумывается. — Я не знаю, — она пожимает плечами, отводя взгляд в сторону. — Ничего, наверное. Просто чувствую, что делаю какое-то заклинание, вот и все. А должна что-то чувствовать? Лайт Спиннер устало вздыхает. — «Помощь в контроле эмоций» и «воплощение эмоций, отделенное от тела» — это для тебя пустой звук? — женщина зачесывает волосы назад, а затем, сделав глубокий вдох, разворачивает к ней книгу. — Я нашла это после нашего урока, — она показывает на аккуратно выделенный карандашом абзац. — Прочитай, — и откидывается на спинку стула, когда Кастаспелла начинает вчитываться.       Лайт Спиннер смотрит на висящую у двери сумку с баночками с травами и поджимет губы, а затем шумно выдыхает и, взглянув на девушку, вновь поправляет волосы.       — Когда ты вызываешь фамильяра, внутри остается лишь спокойствие. Не пустота, а именно легкость — этим они и позволяют контролировать эмоции. Когда голова не забита, намного легче разобраться в остальном, — женщина складывает руки на груди и отводит взгляд в сторону, заметив, что девушка уже почти дочитала. — Почти как с заклинанием успокоения, но его мы не можем наложить на саму себя, — она пожимает плечами. — Я была неправа, — все же признает Лайт Спиннер, тут же поджимая губы, и Каста, наконец закончив, отрывает взгляд от книги. Кастаспелла чувствует облегчение, хоть и не такое, которое она себе представляла — это не гора с плеч и не камень с души, но все же что-то старое, пропитанное злостью к самой себе и предмету в целом, медленно отпускает. Она задумывается буквально на секунду — что было бы, если эта книга была у Лайт Спиннер несколько лет назад? Если бы она тогда не отказалась от нее и доучила хотя бы до конца четвертого курса вместе с Майкой, если бы Каста не стеснялась своей собственной магии, не боялась вновь ошибиться еще долгое время, и сейчас, осознавая все это, хочется наконец и самой позлорадствовать: крикнуть что-то вроде «я ведь говорила!» или «я была права все это время, а вы — нет!», победно улыбнуться и оставить все так, как есть, но девушка все же шумно выдыхает и слегка улыбается: — Спасибо, что показали, — она кивает, и Лайт Спиннер, неожиданно растерянная ее реакцией, смотрит на нее и незаметно для себя опускает уши. — Я должна извиниться за вчера… ну, позавчера, — Кастаспелла неловко улыбается. — Мне не стоило с вами спорить. Наставница хочет сказать что-то вроде «мы обе хороши», но лишь кивает, отводя взгляд в сторону. — Так… — девушка немного растерянно убирает прядь волос за ухо, — вы думаете, что у меня все-таки такой же феникс, как у вас? — Если ты действительно видела эту рыбу… — женщина пожимает плечами, переведя взгляд на лежащий на краю стола рисунок. — Я еще хочу, чтобы ты попробовала другое заклинание, — вдруг вспоминает она и, поворачивая к себе книгу, открывает замятую страницу. — Оно немного сложнее, чем то, которое мы обычно используем, — наставница показывает ей рисунок, и Кастаспелла, поджав губы, всматривается в него, — но оно сильнее. — Чем сильнее? — непонимающе спрашивает девушка. — Вроде только пара кругов отличается. Лайт Спиннер рисует заклинание в воздухе, и перед ними тут же появляется небольшой феникс. — Смотри, — она отводит птицу чуть в сторону так, чтобы Кастаспелла могла видеть рисунок. — С тем заклинанием, что есть в программе, ты можешь управлять иллюзией, — женщина вращает его, и феникс, то и дело уменьшаясь и увеличиваясь в размере, делает круг над ними, а затем садится обратно. — Можешь сделать щит, — она расширяет рисунок, и птица, расправив крылья, куполом укрывает книгу на столе, а затем исчезает вместе с ней. — С птицей это выглядит эффектно, — девушка вздыхает, постучав указательным пальцем по невидимому щиту. — А как это будет с рыбой? — Хуже, чем у козла твоего брата, не будет, — женщина пожимает плечами, и Кастаспелла, удивленно взглянув на нее, тихо смеется. — Когда он тебе понадобится — будет все равно, — и птица вновь появляется. — Больше ты особо ничего с ним и не сможешь сделать. Но вот с этим, — она кивает на рисунок в книге и переделывает заклинание, — ты можешь еще и вот это, — и феникс, отлетев к центру оранжереи, резко расправляет крылья, которые тут же вспыхивают ярким огнем. Кастаспелла завороженно наблюдает за тем, как птица, пару раз метнувшись из стороны в сторону и обдав их жаром, медленно рассыпается в воздухе на искры так, словно тут и не было большой пылающей иллюзии, и Лайт Спиннер разминает пальцы. — А рыба будет с водой или как? — задумчиво спрашивает Каста, смотря в сторону. — Скорее всего, — женщина пожимает плечами. — Но не обязательно. — Может быть мы сходим на пруд, а там у меня откроется второе дыхание, — девушка лукаво улыбается, взглянув на наставницу. — Рыба рыбу должна чувствовать. — Это не рыба, а лишь иллюзия рыбы, Кастаспелла, — Лайт Спиннер вздыхает. — Вы поняли, о чем я, — она отмахивается. Женщина какое-то время молчит, смотря на улицу сквозь мутноватое стекло оранжереи и вспоминая про травы в сумке, а затем тяжело вздыхает и кивает: — Только если там никого нет. Кто-то будет — развернемся и уйдем. — Правда? — Каста удивленно смотрит на нее и приподнимает плечи. — Ого, — она усмехается, — у вас такое хорошее настроение? — Побольше болтай, и оно испортится, — Лайт Спиннер чуть хмурится, поднимаясь из-за стола и поправляя платье. Кастаспелла улыбается, думая о том, что вот это вот — больше похоже на наставницу. — Подождите, — девушка неожиданно вспоминает что-то, когда женщина стоит уже у самых дверей. — Что они едят? Мы же не можем идти к ним с пустыми руками. — Ты серьезно? — она приподнимает одну бровь. — Без корма они и внимания на меня не обратят, — Каста пожимает плечами. Лайт Спиннер молчит какое-то время, вспоминая, кто ухаживает за рыбами, а затем тяжело вздыхает. — Подожди меня здесь, — нехотя говорит она, взяв с крючка у двери свою сумку. — Я схожу до Катрионы и возьму немного корма, — она бросает на нее взгляд, стоя в дверях, и усмехается, заметив, что девушка довольно улыбается. — Не радуйся так. На следующей неделе на травологии будешь помогать мне чистить оранжерею. Будем считать за практику, — и, кивнув, уходит прежде, чем та успевает что-то ответить. Уже за дверьми она слышит, как Кастаспелла кричит надрывное «я буду только рада!», и слегка улыбается.

***

Волшебница Катриона и рада дать корм для рыб — они, видите ли, питаются не меньше шести раз в день в определенное время, а она, будучи женщиной в возрасте, иногда устает и совсем не хочет поздно вечером идти на другой конец королевства, чтобы покормить их. Она щедро отсыпает в отдельный мешочек корм и сообщает ей, что они, конечно, будут рады ему, но свежим дождевым червям — больше, и Лайт Спиннер, скромно поблагодарив, уходит быстрее, чем женщина хочет выдать ей лопатку, чтобы она могла накопать их. — Держи, — вернувшись, Лайт Спиннер кидает Кастаспелле мешочек с кормом, и девушка довольно улыбается. — Она сказала, что они будут больше рады свежим дождевым червям, так что если хочешь угодить, то лопатка вон там, — и кивает в сторону шкафчика с садовыми инструментами. — И корм сойдет, — девушка улыбается, положив его в сумку. — Спасибо. Наставница вздыхает, взглянув на нее, а затем зачесывает волосы назад и направляется к выходу. — Пойдем уже, — она открывает дверь, пропуская Касту вперед. — Или может все-таки накопать? — девушка задумчиво поджимает губы, взглянув на шкаф, и Лайт Спиннер шумно выдыхает. — Ради звезд, иди уже, — устало произносит она и, мягко положив ладонь на ее плечо, аккуратно выводит ее из сада.

***

На улице уже совсем темнеет, и наставница создает небольшую сферу, чтобы освещать дорогу до термального грота; благо, идти не так далеко — оранжерея Лайт Спиннер находится почти на самой окраине города. Кастаспелла пару раз высказывает свои сомнения по поводу того, что это может помочь, ведь все-таки ее фамильяр никак с теми рыбами в пруду, да и в принципе — с настоящими рыбами, но наставница лишь пожимает плечами, говоря, что пробовать все равно придется, а пробовать на улице — это хотя бы смена обстановки. Когда они приходят, Лайт Спиннер помещает сферу над водой так, чтобы освещался весь пруд, и рыбы, сверкнув разноцветной чешуей, быстро расплываются в разные стороны. — Что мне лучше сделать сначала? — девушка напрягается, смотря на виднеющиеся в воде хвосты карпов. — Сразу кормить? А если они не будут есть? — Я не знаю, Кастаспелла, — Лайт Спиннер растерянно пожимает плечами. — Поговори с ними, — саркастически предлагает она, зачесывая волосы назад, но та, явно оценив идею, тут же послушно кивает. — Хорошо, — протягивает Каста, делая глубокий вдох, а затем подходит ближе к воде, и женщина устало вздыхает и протирает глаза. — Вы ведь хорошие? — Кастаспелла наклоняется как можно ближе и, пока рыбы еще не обращают на нее внимания, опускает ладонь в прохладную воду. — Если среди вас есть тот, который мне чуть палец не откусил, я хотела бы сказать, что не должна была тогда тебя гладить. Ты, наверное, все-таки не виноват, — она пожимает плечами, убирая руку, когда карпы наконец замечают ее и начинают подплывать ближе, — сейчас я бы себя тогда тоже покусала. Особенно на твоем месте. Девушка поджимает губы, смотря на то, как ярко переливается их чешуя под светом заклинания, а затем, когда рыбы начинают толпиться возле бережка, кидает им несколько гранул. — Я вообще должна была принести вам червей, но мы с вами не так близко знакомы, чтобы я вам сразу червей копала, — она улыбается, наблюдая за тем, как один карп, умудрившийся словить всю еду, тут же уплывает от остальных, скрываясь в темноте. — Видимо, он у вас самый дурной, — Кастаспелла тихо смеется, кинув им еще немного корма. — Я тоже знаю таких. Наставница, слушая ее разговоры с рыбами, невольно усмехается и думает о том, Каста, наверное, самая дурная из всех, кого она знает. Женщина смотрит на то, как ее лицо освещается сферой над водой, как девушка улыбается, когда рыбы подплывают ближе и кружат, выпрашивая корм, как она тихо смеется над одним, что никак не может ухватить гранулу, а потом, набравшись храбрости, опускает ладонь в воду, подавая ему еду и отгоняя остальных, и карп разрешает ей даже дотронуться до своей чешуи, и из-за всего этого почему-то снова становится стыдно — Кастаспелла выглядит куда счастливее, чем ее должна была сделать простая кормежка рыб. Девушке же на самом деле легко — ветер приятно прохладный и свежий, шум травы и деревьев вокруг грота успокаивает, и она думает: наверное, нужно подождать еще немного, собраться с мыслями и с силами, а потом все-таки попробовать, но ей не терпится, и, отложив пакетик с кормом в сторону, она садится поудобнее и рисует заклинание.       Получается все тот же феникс, и девушка хмурится, поджимая губы. Она, злясь, пытается еще раз, затем еще и еще, совсем не делая передышек между заклинаниями, но результат все тот же — светящаяся в темноте золотая птица, и Лайт Спиннер не выдерживает, когда Каста собирается попробовать снова. — Успокойся, — говорит она, чуть прищуриваясь из-за вспышек от заклинаний, но девушка не останавливается. — Успокойся, Кастаспелла, — уже грубее и громче произносит женщина, и девушка вздрагивает, опуская руки. — У меня ничего не получится, — она обессиленно выдыхает, смотря на свои ладони. — Нет смысла пытаться. Все равно… — она отводит взгляд в сторону, — все равно фамильяров нет в экзамене. Можно и... пропустить. — Ты пытаешься всего три дня, Кастаспелла, — Лайт Спиннер пожимает плечами. — Ты сама мне говорила, что готова работать. — Я пытаюсь не три дня, Лайт Спиннер, — она мотает головой. — Я пытаюсь с четвертого курса, и вы сами все прекрасно помните, — девушка поворачивается к пруду лицом и опирается спиной о камень. — Вы из-за этого от меня и отказались, — чуть тише добавляет она и опускает голову, смотря на кружащих в воде карпов. Женщина какое-то время молчит, подбирая слова, а затем вздыхает и устало протирает глаза. — Я отказалась от тебя, потому что ты не могла сидеть на одном месте больше десяти минут, — Лайт Спиннер тоже поворачивается к воде, — и ты даже не пыталась это исправить. — Вы думаете, я это понимала? Мне было четырнадцать, — она непонимающе смотрит на нее. — Все говорили, что я туповата, но никто ни разу не пытался понять в чем дело. Как я могла сама исправить это тогда? Если у меня и сейчас с трудом получается, а мне без недели восемнадцать, — и пожимает плечами. Женщина молчит, думая о том, что действительно отказалась от Кастаспеллы лишь потому, что с той пришлось бы долго возиться. С Майкой было легче — он смышленый, талантливый и амбициозный, а у девчонки взгляд бегал так, что работать с ней было просто невозможно. Лайт Спиннер в принципе не нужны были такие дети — она могла позволить себе выбирать тех, с кем ей было комфортно заниматься с самого начала и без необходимости разбирательств в их проблемах. И сейчас, наблюдая за тем, как Каста не может выполнить заклинание, с которым справляется большая часть учениц в разы младше нее, женщина опять хочет выбрать Майку, в этом нет ничего неожиданного — она бы и выбрала только его, если бы за него ей платили. И все же ей почему-то обидно за нее, и это неприятно — на сегодня извинений достаточно. — О чем ты думаешь, когда рисуешь заклинание? — немного хрипло спрашивает наставница после продолжительной тишины, поворачиваясь к ней. — Ни о чем, — Каста все так же поникши пожимает плечами. — Ты не можешь думать «ни о чем». — Вы же говорили, что надо чистить разум. Я и очищаю, — она непонимающе смотрит на нее. — Ну, пытаюсь. — Нужно думать о чем-то хорошем, например, — Лайт Спиннер задумчиво отводит взгляд в сторону. — А можно было с самого начала так сказать? — Кастаспелла немного раздраженно хмурится. — «Очистить разум» и «подумать о хорошем» — это разные вещи. — Не разные, если бы ты учила теорию, — вздыхает женщина, протирая глаза. — Садись удобнее, — она кивает, и девушка разворачивается к ней лицом и, скрестив ноги, кладет руки на колени. — Если хочешь, можешь ближе к рыбам сесть, — Лайт Спиннер пожимает плечами, и Кастаспелла вновь поворачивается, но на этот раз уже ближе к пруду. — Все равно ничего не получится, — она поправляет платье. — Какой смысл… — Твои родители мне платят не за то, чтобы я с тобой рыб кормила, Кастаспелла, — женщина прерывает ее, усаживаясь сразу за ее спиной. — Попробуем еще раз. Я помогу, — Лайт Спиннер кладет ладони на плечи девушки, чуть нажимает на них, чтобы она их расправила, и Каста недовольно ерзает. — Закрой глаза и вспомни о чем-нибудь хорошем. Не просто о чем-то, что тебя порадовало… о чем-то значимом. Поняла? — и убирает свои руки. — Да, — девушка, закрыв глаза, хмурится и немного напрягается, пытаясь что-нибудь вспомнить. — Мне было шестнадцать, когда я впервые… — Не вслух, Кастаспелла, — наставница вздыхает. — Про себя. — Ну ладно, — она кивает, все так же не открывая глаз. — Долго думать? — Просто думай и все, — женщина устало протирает глаза, и Кастаспелла вновь кивает, а затем наконец-то наступает тишина.       Лайт Спиннер какое-то время молчит, собираясь с мыслями; сейчас, наверное, нужно сказать что-то, что должно вдохновить девушку или вернуть ее веру в себя — так вроде и поступают достойные наставницы, — но в горле стоит ком, и все, что у нее сейчас крутится в голове, звучит слишком пафосно и заезжено. Какой смысл в том, что она сейчас попросила ее думать о хорошем? Дело не может быть только в том, что все это время она думала не о «хорошем»; все куда сложнее, чем женщина может сейчас понять и разобраться — у девушки голова забита другими мыслями, старыми провалами и четкой установкой о том, что она — «туповата», и это нельзя исправить за полтора месяца, тем более — за пару дней. С детьми работать легче в этом плане — в них все же можно вылепить хоть какую-то веру в себя, убедить и показать, что если постараться, то возможно сделать что угодно, а Кастаспелла уже давно не в этом возрасте; может быть, и на четвертом курсе уже было поздно.       Наставница теряется; девушка все так же спокойно сидит, пытаясь размеренно дышать и думать о чем-то одном, и Лайт Спиннер не придумывает ничего лучше заклинания успокоения. Она аккуратно рисует его прямо у затылка Кастаспеллы, делает настолько маленьким, насколько оно позволяет, чтобы девушка не заметила свечения, а затем отпускает, и рисунок, проходя через ее голову, чуть раздувает темные волосы; Каста ежится и опускает плечи, и женщина напрягается, смотря на нее, и тут же жалеет о сделанном. Это в какой-то степени подло и точно неправильно — ей нужно самой разобраться в своей голове, без помощи заклинаний, но Лайт Спиннер не хочет думать о том, что в каких-то из неудач все-таки есть ее вина, да и если сейчас у нее получится вызвать фамильяра, то, быть может, это придаст ей сил и уверенности.       — Как только будешь готова, можешь попробовать, — тихо говорит женщина, смотря на воду.       Кастаспелла медленно рисует в воздухе заклинание и мешкается перед тем, как закончить его, но все же доводит до конца круг и выдыхает, а затем все-таки открывает глаза. Сначала ничего, кроме самого рисунка, нет — даже феникса, — и девушка непонимающе хмурится, но пытается продолжать думать о том дне, в который она познакомилась с Анджеллой, и вновь закрывает глаза. Лайт Спиннер двигается чуть ближе, так, чтобы видеть заклинание и результат — а точнее, его отсутствие, — и пытается сдержать разочарованный вздох.       Проходит пара минут перед тем, как напротив рисунка начинают появляться несколько серебристых точек, не соединенных между собой. Наставница чуть жмурится, когда голубоватый свет от заклинания становится ярче, обволакивая их двоих, и Кастаспелла, испугавшись, резко открывает глаза, но все же удерживает его.       — Так и должно быть? — она растерянно смотрит на нее, когда точки медленно начинают соединяться тонкими линиями того же цвета. — Да, — Лайт Спиннер кивает, думая о том, что обычно фамильяры в первый раз строятся из сигилов. Через какое-то время появляются еще точки — уже красные, — и женщина облегченно выдыхает, думая о том, что у нее все-таки рыба, а не просто серебряный феникс. Еще минута — за которую у девушки уже совсем устают руки, и она аккуратно опускает их локтями на колени, удерживая заклинание, — и иллюзия наконец-то полностью формируется. Перед ними небольшой серебристый карп с ярко-красными пятнами на голове, спинке и плавниках, и Кастаспелла, удивленная и растроганная, уменьшает заклинание, чтобы было удобнее ей управлять, и неумело, резкими рывками приподнимает иллюзию вверх. — Ты можешь вращать его, — Лайт Спиннер двигается чуть ближе и, аккуратно положив ладони поверх ее, помогает девушке повернуть заклинание в стороны, и рыба тут же делает круг на месте. — Если сделаешь так, — она сводит ее руки в центр, — то она станет меньше. И наоборот, — женщина отпускает ее, и Каста, закусив верхнюю губу, рывком увеличивает карпа. — Сначала будет тяжело, но потом привыкнешь. — Она такая красивая, — Кастаспелла улыбается, смотря на рассекающую воздух рыбку, и Лайт Спиннер тихо усмехается. — Вон на ту похожа, — она одной рукой показывает на пруд и карпа, ближе всего находящегося к берегу. — Посмотрите на плавнички, — девушка вращает заклинание, и карп делает несколько кривоватых полетов вокруг головы наставницы, а затем задерживается прямо перед ее глазами, красуясь красными плавниками. Правда, это получается не сразу — сначала девушка переворачивает ее в полете, затем рывком направляет ее прямо в лицо наставницы, и только потом, кое-как сбалансировав рыбу, поворачивает ее к ней плавниками. — Вы, конечно, простите, но она красивей вашего феникса. — Я как-нибудь переживу это, — она кивает, чуть отстраняясь от иллюзии, и девушка, встретившись с ней взглядом, улыбается в ответ. — Ты чувствуешь ее? — Думаю, да, — Кастаспелла пожимает плечами. — Мне… хорошо. Вообще-то... у меня голова как будто пустая, — она задумчиво поджимает губы. — Это хорошо. — Второе заклинание попробуем потом, — предлагает Лайт Спиннер, желая пропустить ее слова мимо ушей. — В первый раз всегда тяжело, — добавляет она, заметив, что девушка уже устала. — Сегодня больше не пробуй. Каста вздыхает, в последний взглянув на рыбу, а затем аккуратно отпускает заклинание, и карп медленно растворяется в воздухе, оставляя после себя лишь серебристые искры. Девушка вытирает основанием ладони пот со лба и носа, подставляет лицо под прохладный ветер и устало опускает плечи, а затем переводит взгляд на пруд, в котором карпы до сих пор ждут еще корма. Она кидает им немного гранул, потом завязывает мешочек и кладет его в свою сумку, и смотрит на все еще напряженную Лайт Спиннер. — Хотите отпраздновать? — Кастаспелла лукаво улыбается, чуть прищурившись, и наставница, усмехнувшись, мотает головой. — Дома отпразднуешь, — она поднимается с земли. — Пойдем, — женщина кивает, притягивая к себе шар света с середины пруда. — Я могла бы снова испечь торт, — Каста все так же улыбается, вставая за ней. — Правда, я действительно устала… можно кексы по-быстрому сделать. У вас ведь все равно хорошее настроение. — Когда научишься не только вращать иллюзию, тогда и поговорим, — она пожимает плечами. — Хорошо, — девушка кивает. — Я запомнила.       — Я дам тебе в понедельник немного разных трав, — неожиданно говорит Лайт Спиннер, не смотря на нее, — чтобы ты больше не лазала по чужим садам. Лучше бери у меня, чем у мастера Норвина.       — Мне пока что не надо, — Каста отмахивается. — Я много набрала.       Наставница тихо вздыхает и ничего не отвечает.

***

Попрощавшись с Кастаспеллой, Лайт Спиннер сразу отправляется в свою комнату; после занятия остается неприятная усталость, и ей хочется как можно быстрее смыть с себя все эти два дня — они кажутся невыносимыми и бесконечными, и это давит на голову. Она хмурится, ложась в горячую ванну: насколько глупым было не отдать ей банки с травами сразу? Что с того, если девчонка подумает, что это какой-то жест заботы — хотя это совсем не он, — и скажет что-нибудь по этому поводу? О ней, кажется, никто не заботится, и не удивительно, что в ее голове — бардак; да и воспринимать ее всерьез — себе дороже, ведь она практически не следит за языком.       Это странно и действительно глупо, и Лайт Спиннер не хочет, чтобы так было — у нее достаточно своих проблем помимо девчонки, и за то, что она будет копаться в ее голове, ей не заплатят больше. Женщина устало рисует одной рукой заклинание — в воздухе появляется золотистый феникс, — и она тяжело выдыхает, закрывая глаза.       Так легче.