Грёза

Океан. Его дно скрыто глубоко внизу, где белый песок порос лёгкими водорослями, а обломки потопленных суден составляют ужасающую целостную картину. Вверху не видно ничего из этого ужаса, и там всё ещё располагается местность, где люди могут дышать воздухом, а их лёгкие не заполнены солёной водой. — Хани, — к борту корабля припал юноша и затормозил о него, — ты веришь отцу? Девушка резко развернулась. Она увидела перед собой брата, совершенно не похожего не неё, будто из другого мира, но такого же родного и неимоверно болтливого. Эдитон мог говорить на разные темы, о многом и подолгу, даже без острой необходимости. — А что? — уточнила Хани. Парень развернулся и уже спиной оперся на борт современного, крепкого судна. — Ну, — протяжно начал Эдитон, — сказки о волшебном острове могли подкупить нас в детстве, но… не сейчас… — Эди, — грозно заявила девушка, перебив неугомонного брата, — тебе только пятнадцать, а мне и того меньше. Мы все ещё дети. — Хани, но вопрос даже не в этом, — не унимался мальчишка. — Загадочный остров, недоброжилательные дикари и несметные богатства, что на нем сокрыты, — это всё походит на сказку. Парень всегда мог красочно описывать происходящее, пейзажи и картины. Порой даже словами, что другим не ясны, но очерчивали действительность как нельзя лучше. — Я верю папе, — заключила сестра. Они как небо и земля. Росли вместе и, так как Эдитон старше на два года, ему приходилось защищать и во всём помогать младшей сестрёнке. Так было вплоть до того момента, пока их чистые родственные отношения не переросли в чувство долга и обязательства защищать друг друга. — Знаю, — подтвердил Эдитон, но было видно, что парень хочет сказать что-то ещё. Он не долго думал, и продолжил. — Именно по этой причине мы сейчас посреди океана пытаемся найти то, чего нет. — Хани, Эдитон, — ребят окликнул обладатель грубого басистого голоса. Дети обернулись. Позади них действительно стоял отец, в новомодном капитанском фраке и тёмной шляпе. Гофман за прошедшие года сильно растратил богатство, которое волею-неволею нажил во время одного путешествия. Сейчас он хочет провернуть тот же фокус снова, но на этот раз обеспечить себе и своим дальнейшим поколениям безбедную жизнь. Мужчина осмотрел детишек. Хани, которая переняла все внешние черты матери. Мягкие волосы темноватого оттенка, бледноватая кожа и пьянящие сознание глаза. Характер девушке достался от Гофмана. Такой же непоколебимый и грубый. Эдитон, напротив, был полной противоположностью не только сестре и другим родственникам, но и в принципе людям из высшего света. Его тёмная кожа с насыщенным оливковым оттенком слишком выделяла парня из толпы. Смолянистые волосы средней длины, которые подросток собирал позади в хвост, чтобы те ему не мешали. Правда, короткие пряди из чёлки при сильном ветре так или иначе настойчиво лезли в глаза. Также проворность. Если Хани можно было усадить за учебники и заставить учиться, то на этого непоседу ничего не действовало. Эдитону хотелось только бегать и развлекаться, из-за чего местные торговцы недобро на него смотрели и время от времени захаживали в гости, чтобы поведать Гофману о «заслугах» непутевого отпрыска. — Остров есть, — подтвердил мужчина, который за прошедшие года слишком сильно постарел. Сложно сказать, что послужило этому причиной — отцовский долг или душевные терзания о невыполненном желании. — Мы с мамой побывали на нём. — Ты говорил, — равнодушно произнёс Эдитон, — но это лишь сказки, без какого-либо подтверждения. Мужчина недовольно фыркнул. — Тебе стоит научиться держать язык за зубами и не совать свой нос во все щели, — с неким раздражением прошептал мужчина, — а то смотри, оторвут. — Конечно, — пофигистически бросил Эдитон. Мальчишка встал и ушёл от мирной семейки. Хани была полной противоположностью несносного брата. Могла выслушать и, в случае чего, поддержать. — Найти остров сможет лишь тот, кто когда-то там был, — заключил Гофман, просматривая на бескрайние просторы океана. — Папа, кто ещё уцелел, после… — Я постарался, чтобы в живых остался только один, — заявил отец, прекрасно понимая, что дочь поймёт смысл сказанных слов. Он глянул на Хани и улыбнулся, будто искал в её глазах поддержку. — Нам ведь не нужны конкуренты? — Мама… — Очень жаль, что Элизабет не увидит твоё с братом возвышение, — огорченно признал мужчина, припоминая гордую женщину, которая, пусть и была его супругой на большой земле, родила ему двоих прекрасных ребятишек, но так и не стала принадлежать ему телом и душой. — Хани, я тебе обещаю, вы будете жить как короли. Вам не придётся ни в чём нуждаться. Стоит лишь загадать желание. Девочка слегка сощурилась. Ей порой тоже сложно верить в прекрасные сказки и чудеса, но она не хочет разочаровывать отца. — Так просто? — уточнила Хани. Гофман резко поднял вверх брови. Мужчина знал и понимал, что всё сказанное кажется бредом. Те дикари хорошо постарались, чтобы скрыть факт существования своего острова, но они оплошали, когда позволили группе людей покинуть его. — Отчасти, — подытодил Гофман, — но я не намерен ограничивать себя одним желанием. Мужчина развернулся и собрался уходить, правда, не успел. Хани прищурилась. Она увидела вдали тёмную грозовую тучу. — Па-ап, — протяжно произнесла она. Гофман развернулся, и на его лице появилась лёгкая ухмылка. — Вот оно, — заключил мужчина, — курс в центр шторма. Гофман указал рукой в направлении к чёрным тучам и ярким молниям, что с силой ударяли в воду. — Теперь я заберу своё. Поодаль от всех за странным явлением наблюдал и мальчишка. В отличие от восторга отца и покорности сестры, он испытывал страх и ностальгию от вида дивного природного явления. Сильный дождь, шторм, большие волны и тьма.