***
Вторник, 10:07 Я нажал единичку. ‒ Мистер Демори, я просто хотел напомнить Вам о встрече с миссис Лейтон из Ассоциации. Оно было перенесено вчера утром. Она настояла, чтобы встреча состоялась сегодня в 10:30. Не прошло и десяти минут, как он уже кричал мне, чтобы я вошел к нему. Это становилось просто смешно. Что же я натворил на этот раз? Я робко шагнул внутрь его кабинета, жалкое подобие улыбки Гарфилда на моем лице. Он сидел на своем письменном столе, скрестив руки на груди и выглядя как дитя любви Люцифера. ‒ Сэр? ‒ Почему ты говоришь мне о переносе сейчас? ‒ Но я говорил. Я отправил информацию Вам по электронной почте вчера, как раз перед Вашим отъездом. ‒ Мистер Лалльман, я не проверяю почту по десять раз в день. Кроме того, я был здесь, почему Вы не сказали мне об этом лично? ‒ он спрыгнул со стола, подошел к мини-бару, чтобы налить себе стакан... Это была водка? Было десять утра. ‒ Потомучтотыигнорировалменя, ‒ это было так быстро, что даже я не расслышал всего. ‒ Что? ‒ Простите, ‒ я быстро поправил себя. ‒ И простите, что не позвонил Вам вчера. Я собирался, но кое-что произошло. Приношу свои искренние извинения. На этот раз он, похоже, понятия не имел, о чем я говорю. Его брови нахмурились. ‒ Что Вы имеете в виду? ‒ Ваше сообщение. Вы же сами сказали, чтобы я Вам позвонил. Его глаза на секунду расширились, затем он сделал глоток из своего бокала. Он казался разъяренным. Черт, наверное, мне не стоило напоминать ему об этом. Я очень устал, пытаясь понять, чего же он хочет все это время. ‒ Могу я теперь идти? Он кивнул. Как раз когда я собирался закрыть дверь, он сказал: ‒ Не надевай больше этот красный кардиган. Я даже не заметил, в чем я был.***
Четверг 15:34 Новое сообщение, Ян: ЛОЛ, ты уже с кем-то встречаешься?Вы: Что за нах? О чем ты говоришь?
Ян: Артур даже прислал мне фотографию. Он очень красивый. Лучше, чем твои обычные. Черт возьми, видел бы ты моего босса. По сравнению с ним все ‒ максимум пятерки.Вы: Ты сейчас серьезно? Он превращается во вторую Эмму, и мне страшно.
Ян: ХЕХЕХЕ. Он хороший парень? Я не хочу, чтобы ты опять встречался с мудаками.Вы: Я больше не встречаюсь с эгоистичными мужчинами, обещаю. И ничего серьезного. Я бы сказал тебе, если бы было серьезно.
Ян: Даже не думай скрывать что-то от меня, малыш, у меня там два шпиона. Я отложил телефон в сторону, проверил, есть ли кто-нибудь поблизости, прежде чем загуглить «я думаю, мне нравится мой босс». Это были в основном результаты с reddit**; люди, жаждущие своих боссов. Я решил немного изменить свой поиск. «Знаки, что ты нравишься своему боссу». Упс. Тут было побольше результатов. Я кликнул один наугад. Единственный из шестнадцати упомянутых признаков, который у него был, это его раздражительность ко мне. Но ведь это был самый большой знак, верно? Я не знаю. Я был так смущен. Я имею в виду, что его сообщение было прямо передо мной. Позвони мне. Что это значит? Неужели он... это было крайне маловероятно, но он написал мне, будучи пьяным? Мысль об этом была довольно заманчивой: он, пьяный и опустошенный, пишет мне единственному. Но, возможно, он ошибся номером. Может быть, он хотел что-то обсудить, и у него было слишком большое эго, чтобы признать, что он отправил сообщение первым. Но он был моим боссом. Типа предполагается, что он должен отправлять мне сообщения первым, чтобы сообщать мне, что происходит. ФУХ! МОЙ РАЗУМ БЫЛ НА ГРАНИ ВЗРЫВА!***
Пятница 17:30 Открывшаяся дверь лифта застала меня врасплох. Для мистера Демори было довольно рано покидать компанию. Он начинал свой рабочий день рано, но я слышал, что иногда он работал до полуночи. Это было довольно респектабельное занятие, но, если вы спросите меня, у трудоголиков кожа была намного хуже. Даже если лицо Демори было безупречным, еще десять лет ночной работы, и его красивые глаза потеряются под морщинами. Я мельком взглянул ему в глаза, держа голову низко и только двигая глазами; меньше всего мне хотелось, чтобы меня поймали на том, что я пялюсь на него. У него действительно были морщины, но не много. Это даже добавляло ему очарования. Насколько счастливыми должны быть морщины, чтобы украшать это лицо? Когда я был дома, моя подруга Манон использовала FaceApp, чтобы состарить меня, и с тех пор у меня были некоторые серьезные проблемы с возрастной фобией. Телефон завибрировал у меня в руках ‒ неизвестный номер. Снова. ‒ Алло? ‒ ответил я. ‒ Привет. Это Ник, ‒ громкость была немного повышена, но я не стал ее уменьшать. Я видел, как напряглось тело мистера Демори. А ему не все равно? ‒ Привет, ‒ ответил я. Ну, знаете, длинное преувеличенное «приве-е-ет», которое вы говорите, когда ваша половинка звонит по телефону. Я просто хотел пораздражать Демори. ‒ Откуда у тебя мой номер? ‒ Это было не так уж трудно, ‒ усмехнулся он. Демори почти, почти обернулся. ‒ На этот раз я позволю тебе уклониться от ответа. Что случилось? ‒ Насчет кофе на днях, я хотел спросить, не хочешь ли ты продолжить. ‒ Я бы с удовольствием, как насчет завтрашнего вечера? А мистер Демори даже не попрощался, просто вышел из лифта на огромной скорости. Измените мой запрос в гугле на «как заставить моего босса ревновать».***
Суббота 20:12 ‒ Надеюсь, его было нетрудно найти, ‒ Ник предложил помочь мне снять куртку. Я был в восторженном настроении из-за по-детски ревнивого отношения мистера Демори и, кроме того, рыцарство всегда было уверенным усилителем настроя. ‒ Мне здесь нравится. Не слишком официально, не слишком многолюдно. Я оглядел закусочную. Это было тихое место; легкая джазовая музыка играла, пока мимо проезжали машины. С того места, где я сидел, открывался прекрасный вид. ‒ Это здорово. Ник сидел передо мной, его черные волосы были аккуратно причесаны и приглажены, почти как прически мафии из фильма 40-х годов. Он слишком нервничал. Господи, как сильно я нравлюсь этому парню? Официантка, не теряя ни секунды, приняла наш заказ и пожелала нам приятного вечера. ‒ Итак, я давно этого не делал. ‒ Не ел? Я в это не верю, учитывая твою карьеру, ‒ поддразнил я. Он улыбнулся. ‒ Нет. Я имею в виду свидания. Съемки и монтаж в значительной степени занимают все мое время. Но это приятно, ‒ он пожал плечами. Он теребил рукава, избегая смотреть на меня. ‒ Я только недавно завел свой канал, около года назад. До этого я реально работал на настоящей кухне. ‒ Серьезно? Что случилось? ‒ Ничего драматичного. Я не мог свести концы с концами. Я молча кивнул. Я то и дело поглядывал на телефон, на дверь, на окна. Почему-то я ждал чего-то, кого-то. Я знал, что слишком драматизирую, но у меня было неизбежное чувство, что мистер Демори будет действовать драматично. Он должен был. ‒ ...и да, так оно и было. Расскажите мне о себе. Как живется в Париже? Вот дерьмо. Что он сказал? Если он не интересовал меня в романтическом плане, я не должен был быть придурком. Я решил дать ему кое-какую общую информацию: что я жил с двумя другими людьми, гораздо менее раздражающими и незрелыми, чем Эмма и Артур, что я работал в баре Мики и библиотеке одновременно и каковы мои хобби. Разговор на тему «это моя скучная жизнь, но я стараюсь, чтобы она звучала круто» длился недолго. Ник рассказывал мне о Тихуане и Мексике, о том, как сильно он скучает по дому, когда зазвонил его телефон. В первый раз он проигнорировал звонок, но, когда тот зазвонил во второй раз, я посоветовал ему взять трубку. ‒ Мне очень жаль, ‒ сказал он, закончив звонок. Весь разговор не продлился и десяти-двенадцати секунд, но оставил его очень расстроенным и дрожащим. ‒ Но с моей сестрой только что произошел несчастный случай. Я даже не знаю... она сейчас в больнице. Я не думал, что он лжет. Бедняга был просто в отчаянии. Это было просто совпадение. ‒ Все нормально. Я почти уверен, что она нуждается в тебе больше, чем я мог бы сейчас, ‒ заверил я его, обнимая, прежде чем он убежал. Официантка бросила на меня жалостливый взгляд, когда принесла ужин на двоих, но поняла, что теперь я один. Я ел молча, в основном разочарованный молчанием Элиотта Демори и внезапным уходом Ника.***
Суббота 21:30 Дорога домой не заняла много времени. В это время в нашем квартале обычно было тихо. Я надел наушники и пошел неторопливо, не беспокоясь ни о чем, кроме головы. Где-то по дороге я получил сообщение от Ника. Его сестра пострадала только от небольшого пореза на ноге. Она действительно сожалела обо всех неприятностях, которые причинила, когда узнала, что Ник был на свидании. Я сказал ему, что все в порядке, а потом написал Яну, чтобы он знал, что свидание прошло хорошо. Ник не был виноват в том, что его сестра так безрассудно вела машину. Я уже поднимался по лестнице, когда что-то в углу привлекло мое внимание. Я не мог поверить своим глазам. Это было похоже на галлюцинацию. Я быстро моргнул несколько раз, даже ущипнул себя за бок, но нет. Прямо перед моей квартирой, на другой стороне улицы, был припаркован черный BMW. Окна машины были опущены, и на водительском сиденье сидел мужчина. Он был в черном пальто с воротником почти до щек. Но я бы узнал эти глаза где угодно. Мы посмотрели друг другу в глаза, и я с трудом удержался, чтобы ключи не выпали у меня из рук. Это был он, мистер Демори у моей двери. Всю ночь я страстно желал, чтобы он волшебным образом прыгнул к моим ногам и увел меня, но теперь, когда это случилось, я не знал, что мне делать. Должен ли я игнорировать его? Может, мне подойти к нему и спросить, в чем состоял его садистский замысел? Я этого не сделал. Я стоял как вкопанный. Он поднял стекло и уехал.***
Воскресенье 13:45 В доме было странно тихо. Эмма спала в ту минуту, когда стиральная машинка закончилась, Артур был занят своим ноутбуком. Я слышал, как он печатает. Он ругался каждые несколько секунд; он даже проклинал меня, потому что я ничего не делал, а он был там, таща на себе всю свою группу сотрудников. ‒ Эти люди подарят мне расстройство личности меньше чем через год, я должен сменить отдел. Иди нахуй, Лука. Я даже не знал, какое это имеет отношение ко мне. Я также решил немного удариться в поиски, снова погуглив Элиотта Демори. Он должен был быть большим, чем просто две фотографии в интернете. Я даже покопался на десятой странице Google; ничего. Однако существовала связь с Винсентом Демори, его отцом. Я видел его имя в компании достаточно, чтобы знать, что он почти владелец Агентства. В любом случае он не был генеральным директором, но его подпись была необходима под любой бумагой. Мистера Демори, возможно, и не найти в интернете, но у его отца даже была страничка в Википедии. Он казался еще холоднее, чем сын. Он был акционером еще трех компаний, и все они находились в Европе. Он более трех раз попадал в список самых влиятельных людей Европы по версии журнала "Forbes". Кроме того, у него был только один ребенок. Теперь я мог понять, почему мистер Демори все время был так взволнован; ему было трудно нести на себе все это наследие, чтобы его отец гордился им. Там же была и его мать ‒ только малейшее упоминание. Она умерла несколько лет назад, за несколько месяцев до тех выпускных фотографий, на которых он был запечатлен в Париже. Возможно, он даже не мог быть с ней. На секунду мне стало очень грустно за мистера Демори. Я не был идеальным примером семейных ценностей, но можно было посочувствовать. Я схватил телефон, даже не обращая внимания на разницу во времени, прежде чем позвонить маме. ‒ Алло? Мама, я скучал по тебе. И мы проговорили почти час, о том, как мне жизнь в Штатах, про Эмму и Артура и их проблемы, заботливого соседа, который иногда готовил для нас, и мою работу. Я сказал ей, что у меня дружелюбный босс, который заботится обо мне, я не хотел, чтобы она беспокоилась. Когда она спросила, встречаюсь ли я с каким-нибудь американским парнем, я усмехнулся и ответил простым «нет».***
Понедельник 10:30 ‒ Он еще не приехал? ‒ Мне очень жаль, мистер Алауи, но нет. Я даже написал ему, но он не ответил. Он надул губы, лицо его сморщилось от волнения. ‒ Зови меня Софьян, пожалуйста. Это просто... сегодня был крайний срок для выбора кампании «Louise airline». Они должны были выбирать между нашими идеями и идеями Шарля. Поскольку Элиотт даже не присутствовал, я думаю, что это не будет трудным решением. Ты можешь позвонить ему еще раз? Он расхаживал по кабинету, надувал губы и снова и снова звонил мистеру Демори. Я предложил ему стакан воды, но он вежливо отказался, вздохнув, прежде чем позвонить снова. ‒ Люсиль. Это я, Софьян, ‒ тишина. ‒ Нет, Элиотт. Он... он не отвечает на звонки. Я действительно волнуюсь, ‒ опять молчание. ‒ Нет? Хорошо. Ладно. Хорошо. Позаботься. Сразу после этого Софьян вышел из вестибюля, собрав остальных членов своей команды в конференц-зале. Они вышли через десять минут, все сгорбленные, с печальными лицами.***
Понедельник 11:30 Я услышал его шаги еще до того, как увидел. Это был один из тех дней, не так ли? ‒ В мой кабинет, ‒ сказал он, громко хлопнув дверью. Так оно и было. Я собирался поговорить с ним о его поведении. Кто он такой, чтобы постоянно во всем винить меня? Я в бешенстве последовал за ним, вошел в его кабинет и закрыл за собой дверь. Он даже не добрался до своего стола в его смехотворно большом офисе. ‒ Сэр, Вы не можете так со мной обращаться. ‒ Например, как? Небольшой шум ‒ это самое меньшее, что Вы заслуживаете за безответственное поведение, которое Вы демонстрировали, работая здесь, ‒ его голос был спокойнее, чем я ожидал, но глаза покраснели от гнева. ‒ На этот раз я ничего не сделал, но Вы решили обвинить меня во всем, что пошло не так! ‒ я старался говорить вежливо и не повышать голоса. Думаю, мне это удалось, по крайней мере, на мой взгляд. ‒ Неужели? Почему я тогда не вспомнил о сегодняшней встрече? ‒ Вы помнили, сэр. Вы даже попросили меня отправить копию Вашей работы по электронной почте остальным членам команды. Он вздохнул, снимая пальто. Я смотрел на него прямо сейчас, но все, что я мог видеть ‒ это его лицо две ночи назад, как он страдал, как был потерян. ‒ Я не говорил, что ты мне не говорил, ‒ ответил он. И, черт возьми, я действительно запутался. Что я опять натворил? ‒ Заприте дверь, мистер Лалльман. ‒ Сэр? ‒ Запри ее! Я фыркнул, подчиняясь ему. Я не менял позы, стоя рядом с дверью и глядя ему прямо в глаза. Он спрыгнул со стола и направился ко мне. Я видел, что он не так чисто выбрит, как всегда. А еще у него был порез на правой брови. Я проигнорировал его, изо всех сил сопротивляясь своему смущению. ‒ Вы так бесстыдны, мистер Лалльман, ‒ он ослабил галстук. ‒ Весь день разыгрываешь из себя добросердечного неуклюжего студента, который хочет быть лучшей версией самого себя, а сам уже лишил меня почти девяти миллионов долларов прямо под носом. ‒ Я уже извинился за это. ‒ Твои извинения меня не убедили. Ты убедил себя в этом? Я довольно громко сглотнул. К чему все это приведет? ‒ Нет, ‒ неожиданно для себя прошептал я. ‒ Не убедил. Теперь он был прямо передо мной. Но в отличие от прошлого раза я понятия не имел, что произойдет. Я чувствовал, как мои руки потеют, во рту пересыхает. Он наклонил голову, изучая меня. ‒ Ты продолжаешь создавать проблемы, ‒ пробормотал он, приблизив свое лицо к моему. Мне пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть его глаза. ‒ Ты просто ужасен в своей работе, ‒ продолжал он, снова загоняя меня в клетку между собой и дверью. Его слова не были грубыми или даже злыми. Он просто был честен, но почему-то они казались такими не от мира сего. ‒ И ты так расстраиваешься, ‒ он снова был рядом с моим ухом. ‒ Так пиздец как много, ‒ он сделал ударение на среднем слове. Я понял, что закрыл глаза и подставил ему шею. Его губы были полностью на мочке моего уха. Это было так эротично, что я даже не знал, как реагировать. ‒ Может быть, мне стоит отпустить тебя, ‒ теперь его руки лежали на моих бедрах, крепко сжимая мою рубашку. ‒ Но у меня такое чувство, что ты не захочешь этого, не так ли? ‒ он говорил прямо мне в ухо, прямо в него. Казалось, что даже воздуху не позволено его слушать. Я прикусил губу, когда меня снова спросили: ‒ А? Я потряс рукой, уже не владея собой. Я чувствовал его запах так близко, этот одеколон, его самого, легкий запах алкоголя и пота. Я хотел, чтобы он никогда не отступал. ‒ Ты здесь уже сколько времени, месяц? Уже нашел себе парня? Он даже не проводил тебя домой после первого свидания. ‒ А ты бы проводил меня домой? ‒ это было так смело ‒ обращаться к нему простым «ты». Я не думаю, что он возражал, хотя он просто ухмыльнулся, слегка отодвинувшись, чтобы посмотреть на мое лицо. Я даже не мог полностью открыть глаза, мой взгляд был затуманенным и рассеянным. Мои веки были слишком онемевшими, чтобы поднять их самостоятельно. Я следил за его лицом, желая, чтобы он вернулся туда, где был, нуждаясь в нем. Воздух уже ударил мне в шею сбоку, отчего стало холодно, и я задрожал. ‒ Я бы отвез тебя к себе, ‒ пообещал он, положив руки мне на поясницу, ‒ и держал бы тебя там всю ночь. О, Боже. Я вцепился пальцами в его воротник, притягивая его к себе. Я даже не был собой, я был кем-то другим, чем-то другим. Он смотрел мне прямо в глаза. Я не знаю, кто сделал первый шаг, но следующее, что я помню, это губы мистера Демори на моих губах. Я не дал ему и секунды перед тем, как замурлыкать в поцелуе. Мои колени превратились в желе, я бы упал без его поддержки. Его губы были такими мягкими. На вкус они были немного горьковатыми, но ему это шло. Это было все, что я смог понять меньше чем за две секунды, потому что в течение следующих минут он не целовал меня, как нервный ребенок, он пробовал всю мою душу. Это заставило костер в моем животе взбеситься. Он даже взял меня за руки и положил их себе на плечи. Я даже не мог ему отказать. Я обнял его за шею. Он поцеловал меня, втянул мою нижнюю губу в свой рот, слишком много. Я ожидал, что он будет сожалеть об этом каждую секунду, поэтому я вцепился в него с большей яростью. Я никогда не хотел перестать чувствовать его рядом со своим телом. ‒ Ш-ш-ш, ‒ прошипел он на меня, и, Боже, неужели я стону? Я никогда не стонал в процессе поцелуев, особенно тех, во время которых я был еще одет. ‒ Будь тихим. Мы же не хотим, чтобы нас услышали, а? Я кивнул, держась за его лицо и целуя его снова. На этот раз, однако, он быстро переместился на мою шею, посасывая и целуя любую голую кожу, которую он там находил. Я дал ему столько, сколько мог, кусая губы так сильно, что был уверен, что они станут фиолетовыми. В конце концов, я всего лишь человек, и, как только я почувствовал его руки в своих штанах, я не смог сдержаться. На этот раз он не протестовал, просунув руки под мои боксеры и схватив мою эрекцию своими руками. Его глаза были прикованы к моим, когда он коснулся меня. Его хватка была такой уверенной, такой сильной, но не болезненной. ‒ Посмотри на меня, ‒ я так и сделал, тяжело дыша ему в лицо. ‒ Продолжай смотреть на меня, ‒ это было уже слишком. Слишком много и слишком рано. Он неторопливо поцеловал меня. Я, в основном, задыхаясь, стонал ему в рот. Другая его рука надежно лежала на моей пояснице, полностью поддерживая меня. ‒ Это то, чего Вы хотели, мистер Лалльман? ‒ спросил он мне в рот, двигая руками быстрее. ‒ Дразня меня своим парнем? Это то, чего ты хотел? Я кусал губы, отчаянно кивая. Он снова поцеловал меня, на этот раз более сердито, изливая в него все свое разочарование. Через минуту я уже не мог продолжать целоваться, отвернувшись от него и кончая в штаны. В течение нескольких секунд после этого мне было все равно, что произошло. Я просто счастливо искал лицо мистера Демори, чтобы поцеловать его. Он позволил мне. Я прижался к нему всем телом, чувствуя его возбуждение на своих бедрах. Я потерся об него несколько раз, заставляя его целовать меня гораздо глубже. Он отвел нас от двери так, чтобы мы оказались прямо посреди кабинета. Когда я уже готов был упасть на колени для него, он отступил назад. ‒ У меня встреча с Шарлем, ‒ сказал он невозмутимо. Я был уверен, что мой голос будет гораздо более хриплым. Это было несправедливо. Подождите... что он сказал? ‒ Не выходи отсюда в таком виде, ‒ он схватил со стола салфетку, вытер руки и отпер дверь. Все это время я держался за свои штаны. Больше никаких слов. Он просто ушел. Я посмотрел на свое состояние: рубашка наполовину расстегнута, брюки спадают, волосы растрепаны, покраснения по всей голове и шее. Что же я натворил?