***
Вторник 18:38 ‒ Лука! ‒ я проснулся оттого, что Артур зовет меня по имени. ‒ Лука! Я понял, что мое тело было слишком тяжелым для того, кто только что закрыл глаза. Я посмотрела на свой телефон. Putain! Мой соус! Я побежал на кухню, где меня встретил Артур, который стучал по стиральной машине и бил по ней ногами. На нем был кроп-топ, который, как я полагал, принадлежал Эмме. Бедная девочка, мы всегда воровали ее вещи. Он сердито пнул машину еще раз. ‒ Какого черта ты делаешь? ‒ Эта штука пищит уже десять минут! Она сломалась! ‒ он снова пнул его ногой. ‒ Ты должен был вытащить все из нее, прежде чем она начнет пищать. После этого нам понадобится бульдозер, чтобы вытащить нашу одежду! ‒ Разве вы не должны были рассказать мне это, прежде чем приказывать постирать? ‒ Я думал, Эмма рассказала! ‒ Ну, нет, она этого не сделала! ‒ Ну же! ‒ он указал на дверь, взялся за ручку и изо всех сил потянул ее на себя. Я решил помочь ему, потянув его за собой. Она была настолько жесткой, что мы никак не могли ее отсоединить. ‒ Может, попробуем отключить машинку от электричества? ‒ предложил я. ‒ Я сделал так однажды, с принтером в офисе. Он помолчал, обдумывая эту мысль. ‒ Нет, давай просто приложим больше усилий. Может, ты откроешь окно? Здесь как в аду. Я сделал, как он просил, в то время как Артур снова ударил по стиральной машине, приказывая мне открывать дверь в это самое мгновение. Это не сработало. Мы оба были расстроены. В конце концов я оказался позади машины, подталкивая ее вперед, чтобы помочь Артуру открыть дверцу. Я действительно не замечал ржавых проводов, пока не стало слишком поздно. В результате я сдвинул эту штуку с проволокой на пол, и в ту же секунду дверь открылась, и вся мокрая одежда с огромным количеством воды теперь лежала по всему кухонному полу. ‒ Ура, мы сделали это! ‒ Блять, Артур! Вода! ‒ Что? ‒ Провода... Вода достигает проржавевшей проволоки! Блять! Залезай на стол! В кои-то веки он не стал меня расспрашивать, запрыгнув прямо на столешницу позади себя. У меня не было ничего, кроме самой стиральной машины. Я сел на нее, и мы оба в страхе смотрели, как вода ударила по проводам. Весь кухонный пол искрился, а стиральная машина перешла от пищания к громкому шипению. ‒ О боже мой! ‒ ахнул Артур в ужасе. ‒ Что мы, блять, будем делать? Я старался сохранять спокойствие. Я оглянулся назад, эта штука все еще была подключена к электричеству. Я потянулся к вилке, но мои руки не могли дотянуться до нее, она была слишком далеко. Мне нужно было спуститься вниз. ‒ Я не знаю! С минуту мы оба молчали, пока я не почувствовала какой-то странный запах. Сначала я подумал, что это горит одежда, но потом почувствовал запах молока. ОХ, ЕБАТЬ, МОЙ УЖИН. ‒ Подожди, это... ‒ начал, было, спрашивать Артур. Однако он не успел закончить фразу. Масло на сковороде было слишком горячим ‒ даже горячее, чем мой босс... ‒ Я должен добраться до сковородки, ‒ сообщил я ему, но было уже слишком поздно. Все, что нам было нужно, ‒ это ветер из окна, чтобы горячие капли горящего масла попали на занавески. Затем в мгновение ока к вечеринке добавился еще и огонь. Я чувствовал себя таким глупым и несчастным в тот момент; я также чувствовал себя будто в лихорадочном сне. Я ущипнул себя за бедро, чтобы убедиться, что не сплю. ‒ Ты что, блять, щипаешь себя? Наш дом горит, а ты щипаешься? ‒ Что ты хочешь, чтобы я сделал? Не могу же я, блять, подойти к огню и задуть его! «Пол ‒ это лава» наконец-то стало явью! Артур застонал от разочарования, боли, гнева и ненависти к жизни ‒ все в одном звуке. Он осмотрел свое местонахождение, проверяя, сможет ли он запрыгнуть на кухонную стойку напротив, чтобы помочь с огнем, но расстояние было слишком велико. ‒ Честно говоря, моя спальня едва ли 6 квадратных метров, а кухня ‒ это дворец, какого черта? ‒ запротестовал он. ‒ Попробуй швырнуть в огонь футболкой. Это может помочь. ‒ Почему бы тебе не сделать это самому? ‒ Потому что топ принадлежит Эмме! Я так ненавидел сегодняшний день. ‒ Хорошо, хорошо, ‒ я последовал указаниям Артура, бросая свою футболку на занавеску, но, как будто мы не получили достаточно проклятий в тот день, мой угол броска вместе со стрессом заставил футболку проделать только половину расстояния. Ее низ загорелся, и она упала на груду одежды на полу. Мы с Артуром затаили дыхание, надеясь, что то, чего мы боялись, не сбудется. Сбылось. Через секунду загорелась и одежда на кухонном полу. Пылающее пламя застало нас врасплох, и мы оба отскочили назад. ‒ О, мой ебаный Бог, мы сейчас умрем! ‒ закричал Артур, комично широко раскрыв глаза и глядя на огонь. ‒ Артур, успокойся... Вот дерьмо, мой кардиган! ‒ черт возьми, это был красный кардиган мистера Демори. Я чуть не зарыдал. ‒ Я должен спасти его! ‒ я перегнулся через край стиральной машины, пытаясь схватить его, но это было бесполезно. Он был уже наполовину сожжен. ‒ Твой что? Весь мой гардероб в огне! ‒ Артур открыл полку над головой и с проклятиями швырнул в меня кастрюлю. Я успешно увернулся от нее акробатическим движением, едва не упав на пол. ‒ Не бей меня, ебанный в рот! Я упаду! ‒ Это называется месть! Этот галстук обошелся мне в 200 долларов, а я надевала его всего один раз! ‒ сильный ветер подул внутрь, заставляя занавески яростно пылать, даже сковородка горела на плите. ‒ Если он такой дорогой, зачем ты его стираешь, надев один раз? Стиральные порошки портят материал... Ауч, ‒ я закашлялся, дым был у меня во рту и уже проникал в глотку. Артур тоже пошатывался над столешницей. Стакан в его руке был отпущен и полетел прямо в меня. Он с громким стуком ударил меня выше бровной дуги. Я закрыл глаза от боли, немедленно проверяя, не идет ли у меня кровь. ‒ Что это было? ‒ Кажется, я теряю сознание... ‒ ...И как вы можете видеть, у нас очень стабильный дом, идеально подходящий для... ‒ о нет. О нет. Это был голос Эммы. Через минуту она вошла к нам с мужчиной средних лет в костюме, который, как я догадываюсь, был ее юристом. Оба они только смотрели на нас с отвисшей челюстью из кухонной двери, ‒ детей, ‒ закончила она свою фразу. Ох, блять.***
Вторник 21:03 ‒ Я ухожу из этого дома на один день! На один день! ‒ воскликнула она, наливая себе сока и устраиваясь на столе. Казалось, у нее гипогликемия*, лицо бледное и вялое, руки дрожат. ‒ Я возвращаюсь домой, где один из вас топлесс на стиральной машине, а другой в моем кроп-топе орудует ковшом, как молотом Тора, в то время как моя кухня горит, а пол буквально искрится электричеством, ‒ всхлипнула она в конце. ‒ Я действительно сказала то, что сказала? Потому что это прозвучало как сон при горячке. Я, держа пакет со льдом на лбу, и Артур, выглядевший так, словно он только что прошел через апокалипсис, сидели на диване перед ней. Мы выглядели как горстка учеников в кабинете у директора. ‒ Когда ты собиралась сказать нам, что беременна? ‒ спросил Артур. ‒ У меня уже двое детей. Их зовут Артур и Лука. С моей стороны было глупо даже думать о том, чтобы завести еще одного, ‒ парировала она, бросив на Артура убийственный взгляд. Это было странно. Эмма действительно была беременна, типа у нее под толстовкой был ребенок. Когда это случилось? Как это случилось? Эм, я имею в виду, что знаю, как это случилось, но как это случилось? ‒ Как давно ты беременна? ‒ спросил я ее. ‒ Даже не знаю. Три месяца или около того. Я не в восторге от этого, ‒ вздохнула она. ‒ Я как раз собиралась вам рассказать. Но я не знала, как это сделать, мне было немного неловко. Я всегда ненавидела детей, и вот она я. ‒ Но ты же пила, буквально на прошлой неделе. ‒ Это было безалкогольное пиво, ‒ объяснила она. ‒ Я купила его в мусульманском магазине на соседней авеню. Владелец гарантировал мне, что оно не причинит никакого вреда. ‒ Итак, совершенно незнакомый человек, твой адвокат и USCIS**, плюс твои коллеги узнали об этом раньше нас. Я кого-то упустил? ‒ рявкнул на нее Артур. Затем он смягчился от внезапного изгиба ее бровей, она была близка к тому, чтобы заплакать. Он подошел к ней, чтобы обнять. ‒ Извини... но ты ведь этого хочешь, правда? Ты счастлива? Она кивнула и тоже обняла его. Это было очень мило. Это было также немного неожиданно, потому что они всегда спорили, это показывало их с другой стороны. Это заставило меня почувствовать себя каким-то одиноким. Даже дома, сколько времени прошло с тех пор, как меня так обнимали? ‒ Ты не сможешь избежать групповых объятий после того, как уничтожил мою кухню, Лука. Иди сюда. Я усмехнулся, неторопливо обнимая их обоих. Это было здорово, безопасно, почти как дома. ‒ По-моему, стиральная машина сломалась, ‒ сказала я через мгновение. Мы все рассмеялись.***
Среда 8:19 На этот раз глаза мистера Демори задержались на мне, когда он пришел. Его взгляд был прикован к синяку на моей левой брови. Он был сильным: я прикрыл его своими волосами и одним из консилеров с высокой плотностью покрытия Эммы. Кроме того, мне требовался новый гардероб; большая часть моей одежды превратилась в пепел от огня или электричества, как бы там ни было. Во сколько мне обойдется покупка хотя бы половины моего гардероба? Я хочу сказать, что не выглядел нищим и бездомным. Но на мне была футболка с эмблемой колледжа. Я вздохнул, взял его кофе и вошел в кабинет. ‒ Ваш кофе, ‒ я быстро поставил его на подставку, пока он вешал пальто. ‒ Подожди, ‒ сказал он, подходя ко мне. ‒ Что это такое? ‒ Новая футболка, ‒ пожал я плечами. Я не осмеливался смотреть ему в глаза. ‒ Хорошая попытка, ‒ он убрал прядь моих волос с лица, расчесывая ее вместе с остальными, чтобы аккуратно уложить по бокам. Он наклонил мое лицо, чтобы получше рассмотреть меня. ‒ Кто это сделал? ‒ Никто, ‒ упрямо отказывался я отвечать ему. ‒ Не избегай моего взгляда, ‒ он был слишком осторожен, когда же расцвела вся эта новообретенная романтика? Я хотел сказать ему, что это не его дело, но он платил мне и трахал меня. Дерьмо. Это прозвучало так неправильно, не в том смысле платил, Господи, но я все еще был его сотрудником. ‒ Кто это сделал? ‒ Какой-то балбес.*** ‒ Что? ‒ он был искренне обеспокоен. Мне пришлось прикусить кончик языка, чтобы подавить угрожающий смешок. ‒ Тебя ограбили? ‒ Нет, балбес Артур ударил меня кружкой... ну, Вы понимаете... стаканом... На этот раз удивление на его лице смешалось с обещанием отомстить. ‒ Типа Артура Бруссара? Вот дерьмо. ‒ Нет-нет, все не так. Это было потому, что я поджег дом, а перед этим наэлектризованная вода затопила кухонный пол. Это не была полностью моя вина, но я был виноват. На 50 процентов, может быть, 60. Или 70. Я заслужил это, ‒ и да, я снова перешел границы. Почему я не могу просто закрыть свой большой рот? Когда-нибудь из-за этого у меня будут серьезные неприятности. Я наконец обрел некоторую уверенность, чтобы посмотреть ему в глаза. Что это было за чувство? Издевательство? Жалость? Шок? Восхищение? ‒ И это все? ‒ А еще я мог случайно сломать нашу стиральную машину. Это 80 процентов, не так ли? Пожалуйста, не увольняйте Артура. Он был озадачен в течение нескольких секунд, потерянных в мыслях, чтобы принять любое решение. Я точно видел, как он слегка разразился смехом, настоящим ‒ не усмешкой и не ухмылкой. Это было по-настоящему, несмотря на то, что он скрыл все через секунду после его появления, это было по-настоящему.***
Четверг 11:11 Я пиздецки любил свою жизнь в те дни. Казалось, после нашего второго и третьего раза мистер Демори больше не был заинтересован в том, чтобы сдерживать себя. Мы были похожи на кроликов в сезон течки. Я был почти уверен, что все в офисе знали, что мы трахаемся. Они не могли этого не знать ‒ они должны были быть либо слепыми, либо глухими. Иногда мы были громкими, очень громкими. И всякий раз, выходя из его кабинета, я выглядел как помидор, краснея с головы до ног. Разве они винили меня? Наверное, нет, потому что, извините, вы его видели? ‒ Ох... ебать, ‒ всхлипнул я, держась руками за его плечи, когда он раз за разом врезался в меня. Я был прижат к окну, обхватив его ногами, одновременно боясь и наслаждаясь высотой позади меня. Однажды я поклялся себе, что буду достаточно сильным, чтобы противостоять его самодовольному лицу, но сегодня был не тот день. ‒ Да? ‒ он поднимал меня выше, заставляя почти смотреть на него сверху вниз. Он не был действительно мускулистым, но он обращался со мной так, как будто я ничего не весил. Было чертовски жарко. ‒ Именно это я и делаю. ‒ Ах да? Тогда почему я ничего не заметил? ‒ поддразнил я его, вызывающе приподняв бровь. Во всяком случае, он был рад принять сей факт, прижав мои руки к стеклу и ускоряя темп. Я любил каждую секунду этого.***
Пятница 16:42 У меня был сильный жар. Не настоящий, но, возможно, даже если бы у меня была температура по-настоящему, я бы все равно был за своим столом ровно в 8 утра, на самом деле работая. На следующей неделе у мистера Демори было более десяти встреч, и я изо всех сил старался рассортировать их таким образом, чтобы избежать каких-либо серьезных нахлестов. Но он не отпускал меня, сидя за своим столом и пожирая меня глазами. То, как я притворялся, что не замечаю этого, само по себе заслуживает премии "Оскар". Я продолжал просматривать его расписание, настольный календарь, телефонную книгу. У него действительно была навязчивая идея держать все напечатанным и на бумаге. ‒ Мистер Демори, я думаю, Вам нужно перестать жить в 50‒х, есть несколько вполне адекватных классификационных программ с гораздо меньшей процентной ошибкой, чем у меня. ‒ Ты намекаешь на свою собственную несостоятельность? ‒ Нет. Я предлагаю больше точности и больше качества при меньших затратах. Он встал, подошел к столу для совещаний, за которым я сидел, и встал прямо за моей спиной. Он просто стоял, но моя нервная система была действительно сбита с толку в этот момент; всплеск адреналина хлынул в мои вены только от его близости. ‒ Моя предыдущая секретарша Ингрид работала со мной с первого дня, и ей было 84 года. Ее точность была непревзойденной. ‒ Тогда почему Вы больше с ней не работаете? ‒ Ну, она умерла. Вау. Никаких эмоций на этом предложении. Я даже не сказал, что сожалею, потому что, во-первых, я ее не знал, а во-вторых, Демори, похоже, не слишком заботился о ней. ‒ Ну, сейчас другие времена, ‒ пожал я плечами. Он молчал с минуту, пока я не почувствовал, что он положил руки на стол и наклонился, склонив голову к моему лицу. Я, ранее сгорбившийся над своим ноутбуком, старался сидеть ровнее. Его идеальное лицо находилось сбоку от моего, несмотря на то, что мое тело отзывалось на его, мне действительно было нужно перенести его цифры в хорошее приложение. ‒ А если мои данные украдут? Ты не можешь гарантировать их безопасность. Он был прав. ‒ Нет. Но... ‒ Расскажи мне, как это работает. Просвети меня. Я вздохнул, заставляя свои мысли вернуться в некое подобие порядка, или, по крайней мере, постарался притвориться, что я не заикаюсь. Я открыл программу, которую скачал ранее, объясняя ему, как она работает. Я имею в виду, что он не был идиотом, и я был уверен, что он уж мог разобраться в инструкции, но было приятно, что он действительно слушал меня. Я был на полпути к обучению его тому, как мы могли бы обмениваться файлами в облачном хранилище приложения, когда я почувствовал, как его лицо уткнулось в мои волосы. «Игнорируй это», ‒ приказал я себе, не обращая внимания на мурашки, которые он вызывал во мне. ‒ И мне не нужно будет постоянно все время звонить Вам по пустякам. Я мог бы просто от... отправить... ‒ он облизал мне ухо. Разве ухо не орган слуха? Тогда почему мои сенсорные датчики были такими чуткими в этой области? ‒ отправить Вам все здесь... ‒ Но мне нравится слышать твой голос, ‒ сказал он, покусывая мочку моего уха. Я почти, почти сдался в ту секунду. Я действительно хотел его снова. Я хотел его все время. Чувство, которое могли принести мне всего лишь его простые слова, превосходило все, что давали мне мои бывшие. Я сглотнул довольно громко по сравнению с тем, как пересохло мое горло. ‒ Раз уж Вы так интересуетесь безопасностью данных, мы могли бы использовать автономный... ‒ он очень жадно ласкал мою шею, щеку и сейчас целовал меня в линию подбородка. Он что-то напевал, теперь обнюхивая мою спину. Я заметил, что мое собственное дыхание было неровным и прерывистым, ‒ автономный режим, ‒ прошептал я, прежде чем он наклонил мою голову, чтобы поцеловать. Я ненасытно поцеловал его в ответ. Он повернул мое кресло, перемещая меня так, чтобы я оказался на краю стола для совещаний. ‒ Мне нельзя начать серьезный разговор? ‒ я задыхался у его рта, когда он отступил, чтобы расстегнуть ремень. Ебанный в рот, его вид в обтягивающей белой рубашке, идеально подогнанных брюках плавил мои внутренности. Его глаза, обычно отражавшие бурю, теперь тонули в тени собственных зрачков. ‒ Мы можем остановиться в любое время, ‒ достаточно самодовольно предложил он. Он поцеловал меня снова, сразу просовывая свой язык мне в рот. Моя шея чуть не сломалась от силы его губ. Он был таким властным в этот момент, и, когда он шагнул ближе ко мне, я почувствовал, насколько он тверд. Я уже чувствовал головокружение, не зная ничего, кроме того, как жадно отвечать ему на поцелуи. Я открыл рот еще шире, поднимая ноги, чтобы притянуть его ближе к себе. ‒ Не похоже, чтобы ты этого хотел, ‒ сказал он так самодовольно. Я разберусь с этим позже. Прямо сейчас я позволю ему целовать меня, как ему заблагорассудится.***
Суббота 18:31 Артур исчез, не сказав ни слова, а Эмма прилегла вздремнуть. Я хотел проигнорировать, кто бы там ни был. У меня была изнурительная неделя. Я не мог перестать мечтать о том, как сделать мою следующую неделю еще более утомительной. Интересно, подумает ли Эмма о том, чтобы сменить дом теперь, когда она беременна, чтобы иметь собственное жилье? Возможно, нам с Артуром придется съехать. У Артура здесь было несколько друзей, но я очень мало продвинулся в этой конкретной области. Может быть, мне стоит попробовать найти новых людей, чтобы тусоваться ‒ не встречаться, не трахаться и не сжигать дом. Реальные люди. Я был погружен в эти мысли, когда раздался звонок в дверь. Я неохотно вышел из спальни, чтобы открыть дверь, почти желая спрятаться под землей, когда очаровательная улыбка Ника встретила меня. ‒ Привет, ‒ сказал он. ‒ Привет, ‒ я опустил голову, слишком смущенный, чтобы рассмотреть его полностью. ‒ Я хотел спросить, можем ли мы поговорить. Не нужно придавать этому большого значения, ‒ он улыбнулся. Господи, неужели я вообще заслуживаю этого парня? Было бы несправедливо по отношению к нему, если бы я отказал ему. Он был очень мил со мной. ‒ Конечно. Просто дай мне несколько минут, чтобы собраться. ‒ О. Ладно, я просто подожду здесь.***
Суббота 19:36 До сих пор мы просто бродили по окрестностям, пока не добрались до парка Квинсбридж. Ник нашел нам свободное место лицом к Ист-Ривер. Он даже купил мне пончик. До сих пор мы вели непринужденную беседу, он расспрашивал обо всех криках и суматохе во вторник и искренне смеялся, когда я рассказывал ему историю того дня. Теперь это станет одной из тех дедушкиных историй, которые я всегда буду рассказывать за обеденным столом. ‒ Вау. Вообще-то в тот день я пытался записать видео. Это было катастрофой, чтобы удалить все лишнее аудио из отснятого материала. Я от стыда закрыл лицо руками. ‒ О Боже, прости. ‒ Нет, все в порядке, правда. Я тоже однажды сжег свою кухню. ‒ Не может быть! Ты? Он только рассмеялся и пожал плечами. ‒ У меня были свои проблемы, но не такие, как у тебя. Я так сильно покраснел. Отчасти я мог винить в этом прохладный вечерний ветерок, бьющий мне в лицо, но отчасти ‒ лестное ощущение общения. Мне нравился Ник. Он был отличным парнем, я действительно надеялся, что это не будет неловко, как только я заговорю о вечере пятницы. ‒ Да, ничего похожего на мое. Послушай, Ник, насчет вечера пятницы... Я вел себя очень незрело. Я действительно заставил тебя чувствовать себя неловко, и мне очень жаль, ‒ я сказал все это на одном дыхании. ‒ Думаю, ты был прав... ‒ Эй, Лука. Все нормально. Ты только что переехал сюда. Это новая страна. Ты приспосабливаешься. Почти все новое, ‒ он указал на все вокруг нас. ‒ Я здесь уже три года, и ты первый парень, с которым я попытался встречаться. До этого я не был готов. У меня такое чувство, будто я навязал тебе все это. Я поймал себя на том, что киваю ему. Даже при том, что я мог понять его, было все еще трудно представить себе такого идеального парня, как Ник, одиноким так долго. И то, что он был таким чутким, добавляло ему очарования. Я действительно жалею, что познакомился с мистером Демори (это неправда, и мы все это знаем, но вы понимаете, что я имею в виду). ‒ Мы могли бы двигаться медленно. Так медленно, как ты хочешь. Мы даже можем остаться друзьями. Может быть, ты тоже когда-нибудь будешь готов. ‒ Спасибо, ‒ ответил я, мое сердце потеплело от его слов. ‒ Я бы тоже хотел быть твоим другом. На обратном пути я почувствовал себя умиротворенным. Таким образом, никто не пострадает. Ник даже спросил меня, не хочу ли я поучаствовать в одном из его видео. Тот факт, что я был естественным, но и немного неуклюжим, отлично вписалось бы в съемки роликов; по его словам. Я сказал ему, что подумаю об этом.***
Суббота 20:02 Мы с Ником были уже почти у парадной лестницы, когда я увидел Эмму и Артура, подписывающих документы за доставку. Там стояла огромная коробка, более метра в высоту. Эмма скептически поблагодарила курьера, осматривая посылку вместе с Артуром. Я извинился перед Ником, подошел к друзьям и присоединился к осмотру. ‒ Что это такое? ‒ Не знаю, ‒ ответила Эмма. Мы вчетвером отнесли коробку в дом, Артур вскрыл упаковку. После того, как все пластмасски и обертки были отложены в сторону, не было никакой ошибки, что это было. ‒ Это стиральная машина, ‒ сказал Артур, пожевывая губами и глядя на меня. ‒ Совершенно новая и дорогая. Что. ‒ Что? Я ее не заказывала, ‒ заявила Эмма ‒ Я тоже, ‒ сказал Артур. ‒ И я, ‒ сказал я им. ‒ Тогда кто это сделал? ‒ спросил Ник. Кроме нас четверых, никто даже не знал, что мы нуждаемся в стиральной машине, кроме... Погодите, это от того, от кого я думал?