***
Прошло два года. — Император мёртв! Император мёртв! — надрывались глашатаи по всему Дайду. Юн Ми, рыдая навзрыд, лежала в своих покоях, оплакивая отца. Она чувствовала, что сердце разрывается на части, огромная боль растекалась в груди, мешая дышать. Принцесса чувствовала, что часть её самой умерла вместе с отцом, и слёзы сами собой лились и лились уже два дня. Она не хотела никого видеть, поэтому отказалась принять и Вдовствующую императрицу, и брата, и даже Тал Тала, которые заходили в надежде её утешить. Юн Ми была отвратительна мысль, что они живы, а отец умер. Поэтому она заперлась в собственных покоях, заставив двух евнухов забаррикадировать дверь её спальни. Сейчас эти двое тихонько сидели в углу, не подавая голоса, ибо уже поняли, что принцесса в своём горе страшна — комната была усыпана осколками и обломками предметов, которые она швыряла всякий раз, когда кто-то из евнухов смел подать голос. Их радовало только одно — в комнате уже было разбито и сломано всё, что ей под силу было уничтожить. Внезапно раздался громкий стук в дверь, точнее, не стук, а оглушительный грохот. Похоже, кто-то колотил в дверь ногами. — Сестра! Сестра! Открой немедленно! Евнухи Тха Хвана действительно изо всех сил ломали двери в покои принцессы. — Уходите! Я не хочу никого видеть! — проорала Юн Ми. — Сестра, я пришёл попрощаться! Впусти меня! — принц тоже кричал во всё горло. Юн Ми решила, что ослышалась — какой отъезд? Он же теперь будет императором! А коронация? — Открывай, чёрт возьми! — надрывался Тха Хван. Принцесса сделала знак евнухам отодвинуть большой шкаф, надёжно блокировавший двери. Те, не веря своему счастью, что их наконец-то выпустят из этой комнаты, приложили всю свою силу, чтобы сдвинуть громадину. Наконец, путь был свободен, и принц ворвался в покои Юн Ми: — Уф! — Тха Хван устало вытер рукавом лицо, что всё было в поту, казалось, он лично ломал дверь. — Когда я стану императором, все двери в покои будут открываться наружу! Внезапно он осёкся и тихо добавил: — Если я стану императором, конечно… — Что?! — принцесса вмиг вскочила с кровати и подбежала к брату. Зарёванная, с опухшим от бесконечных слёз лицом, в измятом платье, она вцепилась в него, требуя объяснений. — Я уезжаю в Корё, — с горечью сказал Тха Хван. — Как уезжаете? — Юн Ми всё ещё не верила своим ушам. — А коронация? — Вчера Эль-Тэмур объявил последнюю волю отца — императором станет сын Вдовствующей императрицы. — Что?! — такого удара принцесса перенести уже не могла и рухнула на руки брата, потеряв сознание. Сразу поднялась невообразимая суматоха — евнухи потащили принцессу на кровать, придворные дамы пытались привести её в чувство, хлопая по щекам, кто-то побежал за лекарем… Один Тха Хван стоял посреди комнаты совершенно потерянный, это был худший день в его жизни. Наконец, Юн Ми пришла в себя и слабым жестом подозвала брата к постели. Из её глаз опять струились слёзы. Теперь она потеряла уже двоих. — Когда вы уезжаете? — тихо прошелестела она. — Завтра, — брат решительно стиснул зубы, чтобы не разрыдаться при ней. Стараясь её приободрить, он добавил: — Не беспокойся, со мной едут генерал Байан и наставник. — Тал Тал уезжает? — глаза девочки расширились от ужаса, и принцесса вновь лишилась чувств. Она потеряла всех троих.***
Тал Тал собирал вещи в библиотеке, он и представить не мог, что за два года накопится целая куча бумаг и книг, которые он использовал, обучая Их Высочеств. Процесс был достаточно монотонным, поэтому он погрузился в собственные мысли, вспоминая прошедшие два года. К его удивлению, роль наставника далась ему легко, его способности объяснять и вдохновлять своих учеников явно были выше, чем он полагал. Да и его подопечные оказались сообразительнее, чем он думал. Особенно принцесса. Тал Тал с улыбкой вспомнил их разговор, ставший поворотной точкой в их отношениях, когда он, доведённый до крайней степени смущения интересом к нему, который Юн Ми с удовольствием демонстрировала всем и каждому, решил поставить ей ультиматум. — Ваше Высочество, выслушайте меня, пожалуйста, — произнёс он, когда принцесса, как всегда, под каким-то надуманным предлогом (а она была весьма изобретательна, выискивая возможность остаться с ним наедине после урока), не ушла с братом, а осталась в библиотеке. — Садитесь и внимательно слушайте, это очень важно. Принцесса села и заинтересованно на него уставилась. — Ваше Высочество, я понимаю ваши чувства, — Тал Тал сразу начал со лжи, потому что он совершенно не понимал, что творится с Юн Ми. — Вы можете оставить их при себе, если хотите. Но вы не можете больше выражать их открыто. — Почему это? — принцесса обиженно надулась. — Всё просто — потому что Я вам запрещаю, — спокойно сказал мужчина. — Вы действительно думаете, что можете мне что-то запретить? — насмешливо спросила принцесса. — Да, могу, — кивнул Тал Тал. — У нас с вами два пути — если вы не примете моё предложение — мы будем врагами, если примете — я стану вашим другом и настоящим наставником. Выбирайте. Девочка испуганно вскинула на него глаза: — Я не хочу быть вашим врагом! — Тогда мы поняли друг друга, не так ли? — мягко проговорил Тал Тал. Они оба выполнили свои обещания — принцесса больше не ставила Тал Тала в неловкое положение, правда, долгое время он ловил на себе её особенные взгляды, но ему достаточно было еле заметно нахмуриться, как взгляд Юн Ми менялся, в нём не оставалось ничего, кроме уважения ученика к учителю. К радости Тал Тала, эти инциденты случались всё реже и реже, пока не исчезли совсем. После чего мужчина совершенно успокоился и действительно приложил все усилия, чтобы стать для принцессы наставником и другом, точнее, не другом, а старшим братом, конечно. К своему удивлению, Тал Тал, когда раздражение в адрес Юн Ми стихло, обнаружил, что девочка далеко не глупа и очень легко впитывает знания, а её непосредственный взгляд на мир порождал много вопросов, для поиска ответов на которые наставнику приходилось изрядно потрудиться. В итоге сейчас, для своих семи лет девочка была очень умна, начитана и образована. Тал Тал был доволен своей ученицей. Чутьё подсказывало ему, что, будь она мужчиной, её ждало бы блестящее будущее, но, поскольку она была женщиной, да ещё к тому же теперь и сестрой изгнанника, об этом можно было забыть. Тал Тал помрачнел при мысли об этом. Немного подумав, он вытащил из стопки несколько книг, сел за стол и принялся писать.***
Тал Тал и Байан обсуждали предстоящий отъезд, была уже глубокая ночь, но ни одному из них не хотелось спать несмотря на то, что завтра им предстояло весь день провести в седле. Им слишком о многом надо было поговорить. — Дядя, — медленно начал Тал Тал, как будто раздумывая, — вы не думали о том, что разумнее будет сохранить Тха Хвану жизнь? Байан изумлённо уставился на племянника: — Тал Тал, что ты несёшь? Ты хоть знаешь, что с нами сделает Эль-Тэмур, если об этом прознает? — Безусловно, это опасно, — согласился молодой мужчина, — но, подумайте сами, новый император очень слаб здоровьем и вряд ли протянет долго. А если мы окажем такую услугу Тха Хвану, он не поскупится отплатить нам, когда станет императором. — Если станет… — задумчиво протянул Байан. — У него неплохие шансы, — заметил Тал Тал. — С чего это вдруг ты так печёшься о нём? Привязался к нему за эти два года? Или это из-за принцессы? — хитро прищурился генерал. — Дядя… — Тал Тал еле заметно поморщился. — Мы уже не раз это обсуждали. В данном случае мой совет основан исключительно на политических мотивах, а не на личных симпатиях. — Ладно, — махнул рукой Байан, — что ты предлагаешь? — Как и планировалось, мы организуем нападение разбойников, не можем же мы ослушаться Эль-Тэмура, — начал растолковывать свой план Тал Тал, — и потом спасём от них Тха Хвана. Байан обомлел: — Тал Тал, ты в своём уме? Мы должны будем сами нанять разбойников, а потом их перебить? — Дядя, третья стратагема… — Не умничай, — буркнул Байан. — Убить чужим ножом, — пояснил Тал Тал. — И чьим же? — поинтересовался Байан. — Короля Корё, — просто сказал Тал Тал. Байан встряхнул головой и встал, давая понять, что разговор окончен: — Давай уже расходиться, завтра рано вставать. Молодой мужчина встал, привычно поклонился дяде и направился к двери. — Знаешь, Тал Тал, — внезапно донеслось ему вслед, — иногда я тебя просто боюсь. Надеюсь, ты всегда будешь на моей стороне. Тал Тал остановился и с поклоном произнёс: — Конечно, дядя. Байан хлопнул его по плечу и удалился. «Я всё равно его уговорю, — подумал Тал Тал, — время ещё есть. Я должен спасти Тха Хвана».***
Юн Ми ничком лежала на кровати. Слёзы, казалось, все были выплаканы, но облегчения девочка не чувствовала. Внутри были боль и пустота, которые не давали пошевелиться. Сколько часов или дней она так пролежала, принцесса не знала. Время как будто перестало для неё существовать. Периодически до её сознания доносились настойчивые просьбы очнуться, но тело отказывалось подчиняться. — Ваше Высочество! Ваше Высочество! «Опять, — с досадой подумала девочка, — почему они не оставят меня в покое?» — Ваше Высочество, наставник Тал Тал передал для вас свёрток, — мягко проговорила дама Ля О, приближаясь к кровати. «Тал Тал». Один звук его имени отозвался в душе острой болью, от которой принцесса слабо застонала. «Он что-то мне дал? Но что?» — истощённый мозг отказывался вникать в смысл сказанного. Ля О осторожно тронула принцессу за плечо: — Ваше Высочество, вы должны подняться, вы почти неделю ничего не ели, если так пойдёт дальше, вы всерьёз разболеетесь! Поднимайтесь, хотя бы посмотрите, что оставил для вас наставник, заодно и покушаете хоть немного, — придворная дама, аккуратно придерживая принцессу за плечи, пыталась усадить её в кровати. Юн Ми шатало от слабости, но ей удалось сфокусировать взгляд на свёртке, завёрнутом в тёмную ткань. — Откройте, — тихо попросила она. — Ваше Высочество, здесь какие-то книги и письмо, — доложила придворная. — Дай, — одними губами произнесла девочка. — Сначала вы выпьете это, — Ля О осторожно поднесла чашу к губам принцессы. Юн Ми хотела отрицательно помотать головой, но сил не было, принцесса почувствовала во рту вкус бульона и начала машинально глотать, чтобы не задохнуться. Выпив до дна всю чашу, она без сил упала на подушки, провалившись в забытьё. Тал Тал осторожно подошёл к кровати, опустился на колени и легко тронул её за руку: — Ваше Высочество! Девочка открыла глаза и недоумённо посмотрела на него — раньше он никогда не приходил в её покои: — Что вы здесь делаете, наставник? — Я пришёл сказать — не разочаровывайте меня, Ваше Высочество. Вы должны встать и быть сильной. — Я не хочу… — Я не спрашиваю, чего вы хотите, я говорю о том, чего хочу я! — Наставник… — Вставайте! Вы нужны вашему брату. И… Нужны мне! Девочка внезапно открыла глаза и села в кровати. Была глубокая ночь, но в неровном свете свечей она увидела, что Тал Тала возле неё нет. «Это сон», — догадалась Юн Ми, намереваясь свалиться обратно в постель, но тут заметила, что около её подушки лежит лист бумаги, покрытый аккуратными иероглифами — она мгновенно узнала руку наставника. С трудом дотянувшись до свечи, она прочла: «Ваше Высочество, Я не смог попрощаться с вами лично, но не могу уйти, не сказав ни слова. Меня, вероятно, не будет довольно длительное время, за которое Ваше Высочество, надеюсь, сможет понять чистоту моих намерений по отношению к Вам и Вашему брату. Я уезжаю, чтобы проследить за безопасностью Его Высочества в чужой стране. Пожалуйста, доверьтесь мне. Оставляю вам книги, которые Вы просили, изучите их внимательно. Можете считать это прощальным уроком. Как Ваш учитель, прошу не забывать правила этикета и совершенствовать свои знания, а как друг — вести себя осмотрительно и не искать неприятностей. Ваш, вероятно, бывший наставник». Девочка перевела взгляд на небольшую стопку книг, лежавших тут же, на кровати. «Сунь-Цзы «Искусство войны», У-Цзы «Трактат о военном искусстве», Конфуций «Лунь Юй», — прочла Юн Ми, — наставник никогда с ними не расставался!» Принцесса вспомнила, сколько раз упрашивала Тал Тала хотя бы одним глазком заглянуть в книги, которые ему настолько интересны, на что всегда получала неизменный ответ: «Всему своё время». Видимо, время пришло, но теперь её это совсем не радовало. Юн Ми зарылась лицом в подушки, прижимая к себе книги и письмо как бесценные сокровища, и снова принялась рыдать, пока не забылась тяжёлым сном.***
Месяц спустя. Юн Ми прогуливалась в саду в сопровождении свиты. На душе её было тяжело, но молодой организм быстро восстанавливался после болезни, вызванной скорбью. К принцессе вернулся аппетит и некоторый интерес к жизни. И только очень внимательный наблюдатель мог бы заметить, как изменились её глаза, — казалось, они принадлежат не ребёнку, а взрослой женщине, познавшей горечь и страдания. Внезапно её внимание привлекла процессия стражников, следовавшая к дворцовой тюрьме, очевидно, сопровождавшая туда двух узников. Из-за деревьев принцессе было плохо их видно, но она успела заметить, что они были почти раздеты — босые, из одежды только штаны и рубахи. Юн Ми сделала несколько шагов и переместилась туда, где ничто не затрудняло её обзор. Практически сразу её сердце пропустило удар и снова бешено забилось — в одном из арестантов она узнала Тал Тала. — Наставник! — непроизвольный вопль вырвался из её груди. Мужчина, видимо, его расслышал, и на мгновение обернулся, встретившись с ней глазами. За что немедленно получил удар от стражника и продолжил идти в прежнем направлении. Юн Ми в панике закрыла глаза, мысли её метались: «Как он мог оказаться в тюрьме? За что? Где брат? Что с ним? Наставник же обещал его защитить! Что мне делать?» Решение пришло на удивление быстро: «Прежде всего, надо выяснить, что произошло. Наверняка, здесь не обошлось без Эль-Тэмура! — подумала девочка. — Потом надо будет пробраться в темницу, чтобы всё выяснить у самого наставника». — Евнух Дон! — Слушаю, Ваше Высочество? — Немедленно иди во дворец канцлера и выясни, что произошло с господином Тал Талом! — Да, Ваше Высочество! — и евнух быстро засеменил в заданном направлении. — Дама Ля О, мы идём на дворцовую кухню! — сказала принцесса таким тоном, что никому и в голову не пришло возражать.***
— Господин канцлер, к вам Её Высочество, принцесса Юн Ми! «Что? Юн Ми? Что здесь надо этой девчонке?» — подумал всемогущий Эль-Тэмур и, движимый любопытством, ответил: — Пусть войдёт! — Господин канцлер. — Ваше Высочество. Они обменялись формальным приветствием. — Что вас привело сюда, Ваше Высочество, и позвольте узнать, где же ваша свита, почему вы в одиночестве? — Просьба, с которой я хочу обратиться к вам, господин канцлер, не предназначена для чужих ушей, — спокойно объяснила Юн Ми. «Это становится уже интересным», — подумал Эль-Тэмур и поторопил: — Говорите! — Господин канцлер, умоляю вас, пощадите господина Тал Тала и генерала Байана! Они преданные слуги и просто не могли совершить ничего преступного! — Что? — старик обомлел от такой наглости. Собственные дети не решались у него просить милостей, а эта девчонка осмелилась! — Пощадите их, господин канцлер! — повторила девочка и упала перед ним на колени. Мозг Эль-Тэмура напряжённо работал, чтобы понять истинные причины такой просьбы. Внезапно старик вспомнил, что до него когда-то доходили слухи об одержимости принцессы Тал Талом, от которых он просто отмахнулся — он не верил в любовь, его идолом была логика, позволявшая выстраивать безошибочные манипуляторские комбинации. — Встаньте, Ваше Высочество! Негоже принцессе стоять на коленях! — Не встану, — с совершенно детским упрямством заявила Юн Ми. — Так и буду стоять, пока вы не смилуетесь! Канцлер, в принципе, уже решил оставить этих двоих в живых, полагая, что они могут ещё пригодиться, и мог бы с лёгкостью согласиться на мольбы принцессы. Но он никогда не делал ничего просто так, поэтому произнёс, как бы торгуясь: — И что же я получу взамен, если сохраню им жизнь? — Всё, что хотите, — твёрдо сказала принцесса. — Я выполню любую вашу просьбу. Старик подавил в себе желание расхохотаться — какие у него просьбы могут быть к этой девчонке? Тем не менее, продолжая торг, ответил: — Две просьбы. Их двое. — Хорошо, — покорно согласилась Юн Ми, — пусть две, только пощадите их! — Поднимайтесь, Ваше Высочество, я даю вам слово, что они будут жить. — Свободными? — внезапно уточнила Юн Ми. Канцлер опять подавил усмешку: «А эта девчонка не так и глупа, как кажется!» — Да, я освобожу их. Чтобы они могли вернуться в Корё и продолжать служить Его Высочеству. — Спасибо вам, господин канцлер! — всё ещё стоя на коленях, поклонилась принцесса. — Идите, Ваше Высочество, и не забудьте о вашем обещании! — Конечно, господин канцлер, я не забуду. Когда принцесса вышла, Эль-Тэмур дал себе волю и расхохотался в голос. Эта девчонка даже не поняла, что она только что сделала — эти двое вернутся в Корё и наконец-то прикончат этого идиота Тха Хвана!***
Байан и Тал Тал, совершенно измученные пытками и побоями, полусидели, опираясь на решётки. Генерал, казалось, даже задремал, но Тал Тал напряжённо вслушивался в происходящее за дверью. Неизвестность его страшила, хоть он и не готов был в этом признаться. И ещё терзало чувство вины — он всё-таки уговорил дядю не убивать Тха Хвана, и именно поэтому они были здесь. Внезапно послышались лёгкие шаги, которые мужчина безошибочно узнал. «Черт возьми, что она вообще здесь делает?» — промелькнуло у него в голове. Тал Тал был прав, вслед за шагами раздался и знакомый голосок: — Все вон отсюда! Стражники настолько опешили, что не сразу поняли, к кому были обращены эти слова. Наконец, их командир пришёл в себя и смог вымолвить: — Но Ваше Высочество, вам здесь не место… — Никаких «но»! Я буду решать, где моё место! Все вон! — ещё раз громко повторила принцесса. Непонятно, как это произошло, но стражники действительно повиновались. Наверное, от неожиданности. Ранее подчиняться приказам ребёнка им точно не приходилось. — Наставник! — Юн Ми бросилась к клетке. — Ваше Высочество! Что вы здесь делаете? — вообще-то, Тал Тал хотел употребить гораздо более крепкое выражение, но выдержка и в этот раз не подвела его. — Как что? Моё место рядом с вами, где бы вы ни были, — уверенно произнесла девочка, не замечая чуть нахмуренного взгляда, которым Тал Тал привык её останавливать в излияниях. — Вот, возьмите, здесь еда и вода. Юн Ми протянула ему через решётку небольшой свёрток и флягу. — Спасибо, Ваше Высочество, но, право, не стоило так беспокоиться, — немного растеряно произнёс мужчина. — Хватит уже решать, что мне стоит делать, а что нет! — принцесса повысила голос. — Вы же сами так подписались, вы больше не мой наставник! — Почему же вы меня тогда так называете? — насмешливо спросил Тал Тал и только сейчас осознал абсурдность ситуации — они в тюрьме, она рискует собой, находясь здесь, и они тратят время на споры — просто невероятно! — Как хочу, так и называю! — в гневе топнула ногой принцесса. — Что здесь происходит? — проснулся Байан. — Какого чёрта, Тал Тал… Он запнулся, увидев перед собой девочку. — Я что, всё ещё сплю? — ошарашено произнёс генерал. — Нет, вы не спите, господин Байан, это правда я, — сказала Юн Ми, — я принесла вам поесть. И еще… Тяжёлый топот шагов оборвал её слова и в темницу влетел Тан Киши, а следом за ним Талахай и их солдаты. — Что тут творится? — взревел старший сын канцлера. — Ваше Высочество, что вы здесь делаете? Перепутали тюрьму с домом свиданий? — Тише ты, — осторожно шепнул ему брат, — это же всё-таки ребенок… — Господин генерал, очевидно, по части домов свиданий ваш опыт, несомненно, куда более обширен, чем мой, — быстро нашлась девочка, — нет, я пришла сюда, чтобы остановить чудовищную несправедливость, которую вы творите. — Что-о-о?! — заорал Тан Киши. — Вы хотите остановить меня? — Безусловно. Генерал Байан и господин наставник должны быть немедленно освобождены! — принцесса вскинула подбородок и в упор уставилась на него. — Выполняйте! — Вы в своём уме? — Тан Киши был уже в таком бешенстве, что с трудом соображал — эта девка смеет ему приказывать? — Я-то в своём, в отличие от вас! — бросила Юн Ми. — Вы не можете себя контролировать, вам надо успокоиться. — Ах, ты, дрянь! — волна ярости захлёстывает генерала и, не осознавая того, что он делает, Тан Киши замахивается, чтобы ударить ребёнка. — Не смей! — три голоса сливаются в единый приказ, который неожиданно доходит до помутившегося от гнева разума генерала. В этих голосах Тан Киши явственно расслышал Байана, Тал Тала и… отца. И правда, неожиданно появившийся Эль-Тэмур встаёт между сыном и принцессой, глядя тому в глаза с плохо скрытым презрением. — Что ты себе позволяешь? Ты хотел ударить принцессу крови? Посмотри на себя, как низко ты пал! — каждое слово канцлера хлещет, как кнут, Тан Киши роняет занесённую руку и опускает глаза. — Она сказала правду — Байан и Тал Тал свободны, они возвращаются в Корё служить Его Высочеству. — Что? — все участники этой сцены, кроме Юн Ми и канцлера, выдохнули этот вопрос одновременно. — Да, — кивнул Эль-Тэмур, — мы с принцессой заключили сделку. Теперь все присутствующие уставились на девочку, которая важно кивнула, подтверждая слова регента. — Освободить их! Пленников вытаскивают из клетки, кидая на колени перед Эль-Тэмуром. — Ваша милость безгранична! — одновременно выкрикивают Тал Тал и Байан. Канцлер делает взмах рукой, заставляя их умолкнуть. — Благодарите её, а не меня, — слегка посмеиваясь, говорит он. — Кстати, Тал Тал, дарую тебе звание генерала — настолько искренняя преданность встречается так редко! Двусмысленность сказанного становится очевидной для свежеиспечённого генерала, когда канцлер переводит многозначительный взгляд с него на принцессу. Понятно, чью преданность он имел в виду. К счастью для Тал Тала, понимает этот намёк только он сам, что позволяет ему сохранить достоинство.