***
Юн Ми почувствовала, как острая боль пронзила плечо, и теперь она медленно растекалась по всему телу. «Стрела! В меня попали!» — догадалась девушка и прильнула к шее лошади, чтобы не быть такой лёгкой мишенью. Её грызла досада, она даже не задумывалась, что ей вслед могут стрелять, поэтому изначально сидела верхом так, как привыкла, прямо и гордо, конечно, лучникам ничего не стоило задеть её. Спустя некоторое время принцесса почувствовала, что левая рука начинает плохо её слушаться, и перехватила поводья в правую. Каждый раз, когда копыта скакуна касались земли, она ощущала новый приступ боли, и Юн Ми решила сбавить ход, но конь не отреагировал, только громко фыркнул, когда она попробовала сильнее натянуть узду. «Что такое? — подумала девушка. — Почему он не слушается? Как его назвал наставник? Октай?» — Октай, — дрожащим голосом позвала принцесса, — Октай, давай помедленнее! Жеребец только слегка повёл ушами, услышав своё имя, но темпа не сбавил, продолжая нестись галопом. «О, Будда, что же мне делать? Я не могу им управлять! Что за лошадь! Такая же упёртая, как её хозяин! — в панике проносились мысли, — как мне вообще с него слезть теперь?» Отчаявшись сладить со строптивым конём, Юн Ми закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы хотя бы просто держаться в седле, она чувствовала ужасную слабость, кружилась голова, почему-то с каждой минутой становилось всё труднее дышать, но нестерпимая боль в плече, которой девушка была почти рада, не давала ей потерять сознание. Внезапно принцесса почувствовала зверский холод, который как ножом полоснул по её босым ногам, мгновенно распахнув глаза, она замерла от ужаса — лошадь несла её прямо в реку. — Только не это! — в шоке воскликнула принцесса, не умеющая плавать. — Октай, только не это! Назад, назад! Но жеребец неумолимо двигался вперёд, ещё несколько мгновений — и он поплыл, уверенно перебирая в воде сильными ногами. Юн Ми оставалось только вцепиться в его гриву и зажмуриться от страха, надеясь, что конь куда лучший пловец, чем она сама. Девушке казалось, это купание продолжается уже целую вечность, всё её тело окоченело от холода, замёрзшие пальцы не слушались, сердце колотилось как бешеное. На самом деле, река была неширокой и именно через неё пролегал кратчайший путь в Дайду, — Октай буквально понял приказ своего хозяина доставить туда всадника как можно скорее. Оказавшись, наконец, на суше, принцесса облегчённо вздохнула, но только на секунду — лошадь сразу взяла прежний темп, и Юн Ми стало ещё холоднее, её платье, только что побывавшее в ледяной воде, было мокрым насквозь и противно липло к телу. Через пару часов бешеной скачки принцесса совсем выбилась из сил — её трясло от пронизывающего холода, боль от раны завладела всем телом, дышать становилось всё труднее, девушке казалось, что она вот-вот потеряет сознание. В какой-то момент её руки, сжимавшие уже не бесполезные поводья, а гриву животного, разжались, и она ничком рухнула на землю. «Вот и всё, — обессиленно подумала Юн Ми, — здесь я и умру». Жеребец, по инерции продолжавший свой путь, вдруг замер, видимо, заметив, что потерял всадника. Круто развернувшись, он вернулся к принцессе и осторожно ткнул её мордой. — Прости, — чуть слышно произнесла девушка, — я больше не могу. Возвращайся к Тал Талу! Октай, услышав имя хозяина, моментально навострил уши и рванул обратно в сторону реки.***
Уже брезжил рассвет, когда Тал Тал в сопровождении своего солдата Чо Дана обходил поле завершившейся битвы, периодически наклоняясь, чтобы проверить пульс у очередного тела. Врагов сразу же безжалостно добивали. Территория бывшего лагеря была усыпана трупами, в воздухе явственно ощущался терпкий запах крови. В итоге они поняли, что, кроме них двоих, да ещё Му Чжина, который был тяжело ранен, и Тал Тал был совсем не уверен, что тот выживет, — живых здесь не было. — Генерал, — нерешительно произнёс Чо Дан, — вам нужно отдохнуть. Тал Тал никак не отреагировал на это замечание. — Оседлай для меня лошадь покрепче, — приказал он, — нужно найти Её Высочество. — Да, генерал, — солдат поклонился и бросился исполнять распоряжение. Спустя несколько минут он вернулся, ведя на поводу рыжего жеребца с белыми отметинами на морде. Тал Тал окинул животное пристальным взглядом и был почти уверен, что перед ним конь принцессы. «Не Октай, конечно, но сойдет», — решил генерал. — Присмотри за Му Чжином, — бросил он, уже сидя верхом, — и сожги тела. — Да, генерал, — склонился в поклоне солдат. Чо Дан смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из вида. Затем, тяжело вздохнув, принялся выполнять приказ, сваливая трупы в одну кучу, задача явно была не из лёгких и воин, несмотря на прохладную погоду, был весь в поту. Примерно через час солдат решил, что первая груда готова и уже собирался её поджечь, как вдруг услышал шум приближающейся процессии. Обернувшись, он не поверил своим глазам — к бывшему лагерю приближался император со всем своим двором. «Какого чёрта? — подумал Чо Дан. — Они же должны уже давно быть в летней резиденции!» Тха Хван расширившимися от ужаса глазами смотрел на открывшуюся ему картину, которую он совершенно не ожидал увидеть, вместо мирного лагеря, оставленного им неделю назад, перед ним был настоящий ад, он впервые видел поле после битвы и был потрясён до глубины души. — Ваше Величество, — взволнованный голос Ки Нян вывел его из ступора и император, бросив обеспокоенный взгляд на супругу, пришпорил коня и быстро приблизился к единственному, как ему казалось, живому человеку в этом страшном месте. Чо Дан склонился в низком поклоне. — Что здесь произошло? — нервно выкрикнул Тха Хван. — Ночью напали разбойники, — пояснил солдат, не смея поднять глаза. — Где Её Высочество? — продолжал допрос император. — Генерал Тал Тал отправил её в Дайду ещё в самом начале битвы, с ней должно быть всё в порядке, Ваше Величество, — торопливо ответил мужчина. Около них постепенно собиралась толпа спешившихся всадников, стремящихся узнать, что здесь случилось. — Генерал погиб? — с плохо скрытой надеждой спросил Тха Хван. — Нет, он как раз недавно отбыл на поиски принцессы. — Не волнуйтесь, Ваше Величество, — вмешался в разговор Байан, — мой племянник найдёт её. — Да уж пусть постарается, — язвительно произнёс Тха Хван, — несомненно, это было лучшее решение генерала — отправить девушку ночью одну неизвестно куда! И он бросил взгляд на Ки Нян, в надежде, что та поймёт, как неразумно поступил её драгоценный наставник. — Возвращаемся в Дайду! — император вновь залез в седло и, обращаясь к Байану, приказал: — Генерал, разберитесь здесь, заберите раненных. Когда в разорённом лагере остался только отряд Байана, Чо Дан решился задать вопрос, который не посмел обратить к Его Величеству: — Генерал, почему вы решили вернуться? — Когда мы прибыли, оказалось, что летний дворец разрушен, — пояснил тот, — в него попала молния и почти всё сгорело. Так, давай к делу — ещё живые есть?***
Тал Тал скакал во весь опор, безжалостно пришпоривая лошадь, езда верхом была настолько привычной для генерала, что тело действовало автоматически, и мужчина погрузился в собственные мысли. Он нисколько не сомневался в правильности принятого им решения отправить принцессу в Дайду, — Октай великолепно знал эту дорогу и мог, наверное, проделать этот путь с закрытыми глазами, да и девушка, как Тал Тал уже понял, была опытной наездницей. Конечно, могло произойти что-то непредвиденное, мужчина полностью отдавал себе отчёт, что нельзя не учитывать случайности, но для безопасности принцессы ей определённо не стоило оставаться в гуще того ночного побоища. Одним словом, генерал совершенно не волновался и был почти уверен, что найдёт её в опустевшем дворце. Его спокойствия хватило ровно до того момента, когда на горизонте он заметил стремительно приближающуюся к нему точку, быстро превратившуюся в силуэт лошади, в котором Тал Тал практически сразу узнал своего любимца. Кони стремительно сближались, и, когда мужчина смог рассмотреть, что всадника на Октае не было, он похолодел. — Октай! — генерал спешился и громко окликнул жеребца, привлекая к себе внимание. Увидев, как тот замедляет ход, генерал понял, что скакун тоже узнал своего хозяина. Наконец, он остановился около своего господина и виновато, Тал Тал готов был в этом поклясться, ткнулся мордой в его плечо. «Что произошло?» — напряжённо размышлял мужчина, успокаивающе похлопывая животное, внезапно он заметил, что конь совершенно мокрый, это означало только одно — он явно пересёк реку. «Но какого чёрта его туда понесло?» — недоумевал Тал Тал, вскочив на спину Октая и привязывая к луке седла поводья второй лошади. И вдруг вспомнил, как однажды, спеша во дворец со срочным поручением дяди, он действительно пустил коня напрямую через реку, что позволило ему выгадать пару часов, не тратя время на объезд по мосту. «Значит, ты повёз принцессу этой дорогой», — понял генерал и коротко велел: — Веди! Казалось, Октай только и ждал этого приказа, моментально сорвавшись с места. Вскоре они действительно оказались около реки, где генерал спешился, полностью разделся и завернул своё облачение в плащ таким образом, чтобы оно не намокло — ему не впервой были такие переходы, и он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что делает. Водрузив получившийся узел на спину жеребца и придерживая его одной рукой, Тал Тал вошёл в воду. Его передёрнуло от холода, но даже мысли не возникло повернуть в обход, он чувствовал, что дорога каждая секунда. Октай, которому за последние несколько часов предстояло уже третье купание, послушно следовал воле хозяина, чего нельзя было сказать о второй лошади, которая начала фыркать и упираться, поняв, чего от неё добиваются. Генерал решил не тратить время на укрощение животного и отвязал поводья. — Вперёд, Октай! — негромко сказал он, и конь повиновался. Медленно входя в ледяную воду, Тал Тал погружался в неё всё глубже и наконец поплыл, держась за спину лошади, чья помощь здесь явно была нелишней, несколько раз его ноги сводило судорогой, и мужчина сомневался, что успешно бы переплыл реку самостоятельно. Добравшись до берега, генерал быстро оделся и вновь оседлал Октая, который, как казалось, совсем не испытывая усталости, помчал своего господина туда, где оставил принцессу.***
— Ваше Высочество! — этот окрик против воли вырвался у Тал Тала от открывшейся перед ним картины — прямо посреди дороги лежало тело Юн Ми, её платье задралось, неприлично обнажив щиколотки, из левого плеча торчала стрела и, судя по алому пятну, крови она потеряла уже достаточно много. Быстро спрыгнув с Октая, генерал подлетел к девушке и схватил её за руку, намереваясь пощупать пульс. От его действий принцесса слабо застонала, что вырвало у мужчины вздох облегчения. Он осторожно приподнял её, стараясь не задеть раненное плечо, и к своей радости обнаружил, что она в сознании. — Ваше Высочество… — наверное, впервые в жизни он не знал, что сказать. — Наставник, — тихо выдохнула Юн Ми, не веря своим глазам. — Молчите! Прошу вас, берегите силы, — как можно спокойнее произнёс Тал Тал и аккуратно поднял её на руки. От него не укрылось, как при этом исказилось лицо девушки, но она сдержалась и не издала ни звука. — Я отнесу вас подальше от дороги, Ваше Высочество, — пояснил он. Принцесса еле заметно кивнула. Пройдя несколько десятков шагов, он осторожно опустил девушку на землю, прислонив здоровым плечом к стволу дерева и достал кинжал, увидев который Юн Ми насторожилась: — Что вы собираетесь делать, наставник? — тихо спросила она. Несмотря на своё состояние, принцесса сохраняла способность мыслить ясно. — Я должен осмотреть вашу рану, для этого мне придётся разрезать платье, — пояснил генерал и, заметив, как её бледные щёки порозовели от смущения, добавил: — Прошу меня простить. — Нет, — также тихо, но отчётливо произнесла девушка. Генерал, не тратя время на споры, встал на колени, сделал аккуратный надрез, попутно отметив, что ткань всё ещё мокрая, и внимательно изучил рану. — Вам повезло, Ваше Высочество, — вынес в итоге свой вердикт мужчина, — стрела, по-видимому, лишь по касательной задела лёгкое, поэтому вы ещё живы. — Мне трудно дышать, — скорее констатировала, чем пожаловалась Юн Ми. — Сейчас станет легче, я вытащу стрелу и наложу повязку. «Хорошо бы ещё наложить заживляющую мазь, но, чего нет — того нет, — мысленно добавил Тал Тал, которого на самом деле ужасала мысль, что принцессе придётся перенести такую боль. — Уж лучше бы она была без сознания!» — Готовы, Ваше Высочество? — Да, — донёсся до него слабый шёпот. Генерал крепко ухватился за стрелу и резким движением извлёк её, вызвав у принцессы оглушительный крик боли, с которым она наконец-то лишилась чувств, сползая на руки мужчины. «Благодарю тебя, Будда!» — подумал Тал Тал, продолжая действовать. Дотянувшись до подола её платья, отрезал от него широкую ленту и, изловчившись, наложил тугую повязку на плечо. О том, сколько правил приличия он нарушил за последние несколько минут, мужчина предпочитал не думать.***
Тал Тал понимал, что им надо как можно скорее добраться если не до Дайду, то хотя бы до ближайшей деревни, до которой, как он знал, было часа три езды. Но это только если пустить Октая во весь опор, чего генерал сделать не решался, опасаясь, что кровотечение у принцессы усилится. Поэтому он заставил коня идти медленным шагом, одной рукой изредка смирительно натягивая поводья, когда тот ускорялся, а другой поддерживая девушку, которая уже очнулась, но была слишком слаба, чтобы уверенно держаться в седле. Внезапно погода начала портиться, подул резкий, холодный ветер, над ними уже собирались тучи, обещая пролиться скорым дождём. Генерал заставил Октая свернуть с дороги и направиться к видневшейся невдалеке горной цепи, где он ожидал найти какую-нибудь пещеру, в которой можно было укрыться от предстоящей бури. И действительно, вскоре ему удалось разглядеть небольшой грот у подножья одной из скал. Тал Тал даже подстегнул коня, чтобы успеть достичь убежища до того, как стихия разбушуется, он справедливо полагал, что состояние принцессы только ухудшится, если она опять промокнет. Но они не успели. Внезапно резко стемнело, сверкнула молния и дождь хлынул стеной, за которой мужчина не мог даже различить замеченную ранее пещеру. Полагаясь только на свою память, он пришпорил Октая, и через несколько минут они оказались у подножья горного хребта, в котором действительно зиял небольшой грот, куда генерал и поспешил перенести девушку. К своему удивлению Тал Тал, когда его глаза привыкли к темноте, обнаружил в углу большую кучу хвороста, видимо, какой-то путник, останавливавшийся здесь, соорудил себе постель, что сейчас было очень кстати. Опустив принцессу на землю, мужчина взял охапку хвороста, намереваясь использовать его для костра, а оставшуюся часть накрыл своим плащом и устроил девушку на этом импровизированном ложе. — Как вы, Ваше Высочество? — тихо спросил он. — Холодно и очень хочется спать, — еле выговорила Юн Ми. — Подождите немного, сейчас я разведу огонь и осмотрю рану, — сказал генерал. Спустя непродолжительное время стало немного уютнее — костёр принёс немного тепла и неровным светом озарил пещеру. Тал Тал вернулся к принцессе, он уже видел, что повязка изрядно пропиталась кровью и понял, что ему ничего не остаётся как прибегнуть к последнему средству. Он помрачнел при мысли, что девушке придётся испытать новые мучения, но другого выхода не видел. — Давайте я помогу вам повернуться, — с этими словами он осторожно развернул её, уложив лицом к стене на правый бок, чтобы меньше тревожить раненное плечо. Юн Ми была слишком слаба, чтобы протестовать. Но звуки, донёсшиеся до неё после того, как генерал отошёл, заставили её насторожиться — тихое шуршание, последовавшие за ним несколько тяжёлых стуков, наконец, треск разрывающейся ткани — всё это заставило принцессу вымолвить: — Что вы делаете, наставник? — Не оборачивайтесь, Ваше Высочество, я разорвал рубашку, чтобы перевязать вас, — ответил Тал Тал, обнажённый по пояс, его доспехи грудой высились рядом с ним. Девушка, даже несмотря на своё состояние, ужасно смутилась и залилась краской. — Не нужно было… — Послушайте, Ваше Высочество, — перебил её генерал, — ваша рана кровоточит, мне остаётся только прижечь её, вам нужно будет потерпеть. — Что? — в ужасе выдохнула Юн Ми. — С ума сошли? — У меня нет выбора. Иначе, боюсь, вы просто истечёте кровью, — объяснил мужчина. — Приготовьтесь, будет очень больно. Подойдя к огню, он раскалил лезвие своего кинжала и, быстро вернувшись к девушке, прижёг рану. Принцесса вздрогнула всем телом от нестерпимой боли и тут же заорала так, что у Тал Тала заложило уши, но в этот раз она не потеряла сознания, а только разрыдалась. — Уже всё, — услышала она тихий голос и почувствовала на своих волосах тяжесть мужской ладони, которая гладила её по голове, утешая, — не плачьте, берегите силы. Когда Юн Ми немного успокоилась, генерал быстро перевязал её снова, отмечая, что она холодная, как лёд. «Ее надо согреть, — подумал мужчина, — только как? Лучше всего, конечно, снять с неё мокрое платье и высушить его, но… Император убьёт меня за одну такую мысль, не то что за исполнение. А если она умрёт, казнит за то, что я это допустил. Хорошенькая дилемма. Кажется, у меня опять нет выбора». Тал Тал решился, хотя даже его самого то, что он собирался сделать, приводило в ужасное смущение, а о реакции принцессы генерал боялся даже подумать. — Ваше Высочество, — заговорил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — прошу простить мне мою дерзость, но я делаю это ради вашего же блага. В два взмаха он разрезал ткань платья на спине девушки и осторожно отвёл лоскуты в стороны, обнажив её спину. Юн Ми просто онемела, несколько раз принцесса открывала рот, но не могла издать ни звука, она мучительно сгорала от стыда, но, когда почувствовала, что рядом с ней опускается тяжёлое мужское тело, заключая её в объятия и аккуратно прижимая её голую спину к своей груди, резко дёрнулась, несмотря на боль, которой отозвалось её тело на это движение, и попыталась вырваться из рук генерала. — Отпустите меня, наставник, ну, пожалуйста, — жалобно попросила Юн Ми, осознав тщетность своих попыток. — Ваше Высочество, спите, теперь вам будет не так холодно, — Тал Тал и не думал отступать, он был уверен, что принял единственно верное решение. Девушка прикрыла глаза, стараясь разобраться в своих ощущениях — она, конечно, мечтала, чтобы он обнял её, но, чтобы так — нет, у неё и мысли не было, что генерал осмелится на подобное. Стыд сейчас терзал её куда сильнее, чем боль от полученной раны, она чувствовала себя обесчещенной, слёзы унижения бежали по её щекам, она старалась не всхлипывать, чтобы её мучитель не догадался, как ей горько. Через некоторое время, когда волна острого стыда схлынула, Юн Ми вынуждена была признать, что Тал Тал был прав — она почти согрелась, а уверенные мужские руки, обнимавшие её, давали надежду, что, пока он рядом, с ней ничего плохого не случится. С этими мыслями девушка уснула.