***
Тал Тал собирался зажарить кролика, недавно пойманного им в лесу, он был голоден, да и принцессе тоже не мешало подкрепить силы, когда она проснётся. Генерал бросил взгляд на девушку, которая спала уже вторые сутки, но, в целом, её состояние не вызывало у него опасений — дыхание было размеренным, а пульс ровным. Внезапно Юн Ми заворочалась и тихо застонала. «Сейчас проснётся», — понял Тал Тал и вышел из пещеры, он не хотел её смущать своим присутствием и решил дать время хоть немного привести себя в порядок и обдумать то, что случилось. Догадка мужчины была верна, — сразу после его ухода принцесса открыла глаза и постаралась подняться, опираясь на здоровую руку. Попытка удалась — девушка хоть и продолжала чувствовать боль, но она уже была не такой обжигающей, как прежде, двигать левой рукой, конечно, Юн Ми не могла, но правая слушалась её совсем неплохо. «Мое платье! — принцесса вспомнила, как она заснула и густо покраснела. — Нужно прикрыть этот позор, пока наставник не вернулся!» Девушка поднялась и кое-как, действуя одной рукой, завернулась в мужской плащ. «Как он вообще посмел! — в ней снова поднялась волна гнева и стыда. — Неужели он намерен каждую ночь делать это?» Даже в мыслях она не могла подобрать подходящее для случившегося слово. Вдруг Юн Ми заметила оставленный генералом кинжал и, двигаясь очень осторожно, подошла и взяла его здоровой рукой. В этот момент она услышала знакомые шаги и быстро спрятала оружие под плащом. — Вы проснулись, Ваше Высочество, — сказал Тал Тал, входя в пещеру, — дайте я посмотрю, что с вашей раной. Он сделал несколько шагов по направлению к девушке. — Только попробуйте меня тронуть! — твёрдо сказала Юн Ми, окидывая его ледяным взглядом и вскидывая руку с зажатым в ней кинжалом. — Клянусь, я убью вас! Тал Тал остановился — скорее, от неожиданности, потому что оружие, направленное на него, его совершенно не смущало. — Ваше Высочество, успокойтесь, — невозмутимо произнёс он. — Успокоиться? — повысила голос принцесса. — То, что вы сделали — возмутительно! — Я только хотел вас согреть, никаких других целей у меня не было, — сдержано пояснил мужчина. — Вы… Вы меня обесчестили! — заявила девушка, и её щёки слегка покраснели от воспоминаний о его объятьях. «Хорошо, что я могу себя контролировать, — подумала Юн Ми, — иначе залилась бы краской до ушей». — Если только в вашем воображении, — скрывая раздражение, бросил Тал Тал. — Обесчестить — это совсем другое, Ваше Высочество! Верните кинжал. Принцесса взглянула на него с недоверием, подавив в себе желание узнать, что же, по его мнению, кроется за этим словом. — В любом случае, вы это сделали без моего согласия. И оружие я оставлю у себя на случай, если вы попытаетесь прикоснуться ко мне хотя бы пальцем! — Перевязывать себя сами будете? — насмешливо спросил мужчина. — А свежевать кролика тоже сами или прикажете мне это сделать мечом? Не дурите, Ваше Высочество, отдайте мне кинжал. — Нет, — покачала головой Юн Ми. Тал Тал, которого эти глупые препирательства уже изрядно утомили, подошёл к принцессе и демонстративно коснулся пальцем её руки. — Ну, давайте, убейте меня, — спокойно сказал он, слегка подняв голову, подставляя ей открытое горло. Принцесса замерла в изумлении, конечно, она бы никогда не решилась убить человека, а тем более — его. — Вам помочь? — издевательски спросил генерал, обхватывая её руку, сжимающую клинок, и заставляя её приставить лезвие к его шее. — Не надо, — девушка нервно сглотнула. — Заберите кинжал, наставник. Тал Тал разжал пальцы, сжимающие её кулак, и через мгновение оружие вернулось к хозяину. — Ваше Высочество, запомните, никогда не угрожайте тем, чего не можете сделать, — тихо сказал мужчина. — Снимите плащ, мне надо осмотреть рану.***
Неделю спустя. Принцесса быстро поправлялась, с каждым днём Тал Тал с удовольствием отмечал, что рана затягивается достаточно быстро, и сегодня наконец решил, что им можно отправляться в путь, о чём и не замедлил сообщить ей. Собственно, они в настоящий момент завтракали перед дорогой, Юн Ми без аппетита жевала мясо очередного кролика, именно здесь ей впервые по-настоящему стало жалко этих милых животных, ведь генерал, не догадываясь о чувствах принцессы, снимал с них шкуры прямо у неё на глазах, а девушка, верная тактике Ки Нян, не должна была показывать перед ним свои слабости, поэтому ни разу не дала мужчине понять, что ей это неприятно. Да и вообще они почти не разговаривали в эти дни, обмениваясь лишь необходимыми фразами. Между ними поселилась неловкость после той памятной ночи, которую принцесса вынужденно провела в объятиях генерала и, несмотря на то что больше подобного он себе не позволял, Юн Ми ужасно смущалась в его присутствии, хотя и старалась этого не показывать, притворяясь равнодушной. Её смятению также способствовали бесконечные перевязки, которые Тал Тал педантично проводил дважды в день, не слушая её возражений, и ещё то, что в последние несколько дней в качестве материала для них генерал использовал подол её платья, которое сейчас открывало большую часть голени принцессы, стоило ей встать, поэтому в присутствии мужчины Юн Ми предпочитала сидеть, старательно расправив вокруг себя юбку и неизменный плащ, с которым она практически не расставалась. Внезапно Юн Ми в голову пришёл вопрос, который, если бы не рана и это смущение, она бы задала значительно раньше. — Наставник, — спросила она, — а что сталось с теми разбойниками? — Убиты, — односложно ответил Тал Тал. — А остальные? Ваши солдаты, моя свита? — продолжала расспрашивать девушка. Генерал немного помедлил, но решил, что стоит сказать правду: — Почти все убиты. — Как все? — помертвела принцесса. — Выжили только двое моих солдат, — подтвердил мужчина. Юн Ми закрыла глаза, на которые навернулись непрошенные слёзы, и неожиданно сказала: — Выйдите. — Что? — Тал Тал думал, что он ослышался. — Выйдите, — повторила девушка, она не могла себе позволить разрыдаться прямо у него на глазах, — оставьте меня одну! Я приказываю вам! — Хорошо, — кивнул генерал и повиновался. Подождав несколько минут, чтобы убедиться, что он отошёл достаточно далеко, принцесса обессиленно привалилась к холодной каменной стене и разрыдалась. Она оплакивала людей, которые с рождения были рядом с ней, а теперь её покинули. При мысли о том, как ужасна была их смерть, ей стало ещё больнее, Юн Ми еле сдерживалась, чтобы не застонать. Перед глазами проносились их лица, которые больше ей не суждено было увидеть — дама Ля О, евнух Дон и остальные. Девушка оплакивала их всех вместе и каждого в отдельности, перебирая в памяти многочисленные моменты, в которых они проявляли к ней неизменную доброту и искреннюю заботу. В этих рыданиях прошло достаточно много времени, и принцесса была благодарна наставнику, что он не нарушал её одиночества и терпеливо, по-видимому, ждал, когда она его позовёт. «Надо успокоиться, — подумала Юн Ми, — конечно, он догадался, что я плачу, но совершенно незачем ему это показывать». Усилием воли она остановила слёзы и пару десятков минут просто сидела, закрыв глаза, пока, наконец, не решила, что готова показаться на глаза генералу. Выйдя из пещеры, примерно в десяти шагах от неё она сразу увидела Тал Тала, уже сидящего верхом, было заметно, что ожидание его совершенно не раздражает, лицо мужчины было спокойным и немного отрешённым, как и всегда, чего нельзя было сказать об Октае — тот нетерпеливо перебирал копытами, и только и ждал знака своего хозяина, чтобы рвануть вперёд. — Я готова ехать, наставник, — ровно произнесла принцесса, подойдя к нему. Генерал пристально всмотрелся в её бесстрастное лицо. «Удивительное самообладание, — подумал он, хорошо понимавший причину задержки их отъезда, — не у каждого мужчины хватило бы мужества без единой жалобы вынести ту физическую боль, что досталась ей в последнее время, да ещё и душевные страдания из-за той ночи и моего известия». Уважение к ней уже прочно поселилось в его душе, мужчина даже испытывал благодарность за её сдержанность — Тал Тал был совсем не уверен, что справился бы с этой ситуацией, будь принцесса впечатлительной истеричкой, она значительно облегчила его задачу. Генерал молча протянул ей руку, явно приглашая сесть впереди себя. Юн Ми же совершенно не хотелось снова оказаться с ним в такой смущающей близости. — Но я думала, что я одна поеду верхом? — неуверенно спросила девушка. — Вы хотите, чтобы я шёл рядом? Так мы и за две недели не доберёмся до Дайду, — резко сказал Тал Тал. — Вы должны понимать, что чем длительнее наше отсутствие, тем больше вопросов оно вызовет. А так завтра же к вечеру мы будем во дворце. — Но, наставник, мы могли бы так доехать до деревни и купить там лошадь, — принцесса не собиралась сдаваться. — У вас есть деньги? — с лёгкой усмешкой спросил мужчина. — Нет, — Юн Ми совершенно об этом не подумала, — но, возможно… — Не обсуждается, — перебил её генерал. — Залезайте! Последний аргумент про то, как неприлично будет выглядеть девушка верхом в укороченном им платье он предпочёл не озвучивать. Юн Ми, немного поколебавшись, приняла его руку и через миг оказалась в седле. — Запахните поплотнее плащ, — последовал новый приказ, которому принцесса поспешно последовала. «Конечно, хорошо было бы её переодеть, — думал Тал Тал, — императора удар хватит, если он увидит её в таком виде. Ладно, не будем усложнять, они все сейчас в летнем дворце, доберёмся до Дайду — служанки подберут ей приличную одежду и тогда уже я отвезу её к императору». С этими мыслями он пришпорил коня, и Октай радостно ринулся вперёд, с лёгкостью неся сразу двух всадников.***
Тан Киши в ярости вышел из дворца канцлера, он только что получил очередную выволочку от отца и тщетно искал, на ком бы сорвать свою злость. Немного подумав, мужчина решил отправиться в публичный дом, выбрать себе девку и взять её самым грязным образом, чтобы в полной мере насладиться её криками боли и мольбами о пощаде. О нём давно среди продажных женщин ходила дурная слава, но платил он более чем щедро, поэтому владелица дома удовольствий закрывала глаза на то, что после его визита она лишалась девушки, в этот раз ублажавшей генерала, не меньше, чем на неделю, пока несчастная приходила в себя. Похотливо усмехнувшись своим мыслям, Тан Киши направился хорошо знакомой ему дорогой. Внезапно в сгущающихся сумерках он заметил мчащегося всадника, одетого в чёрные доспехи, и девушку, закутанную в мужской чёрный плащ, сидевшую перед ним в седле. «Тал Тал? Принцесса?» — моментально узнал их генерал, от которого не укрылось, что платье Юн Ми было значительно короче, чем требовали приличия, в развевающихся от скачки полах плаща он явственно различил обнажённую девичью ножку. «Чудесно, — подумал Тан Киши, — значит, этот высокомерный подонок совратил принцессу». Никакого другого объяснения увиденному его извращённое сознание не предложило, сам факт педофилии его совершенно не смущал, в постели генерала бывали девочки и значительно младше Юн Ми. «Девки подождут, — скорректировал мужчина свои планы, — об этих голубках должен узнать император». И, уже предвкушая предстоящее этим двоим унижение, генерал поспешил вернуться к своей лошади, оставленной в конюшне во дворце отца.***
В кабинете императора Байан докладывал о поисках принцессы, которые сейчас вели его люди. Честно говоря, похвастать ему было нечем — солдаты обшарили почти все окрестности Дайду, но к результату это не привело. — Мы обыскали всё здесь, — с этими словами он очертил область на карте, лежащей перед императором, — никаких следов, Ваше Величество, ни принцессы, ни генерала. Тха Хван, уже сходивший с ума от беспокойства за сестру, беспомощно уставился на него: — Где же она может быть так долго? С ней точно что-то случилось! Ки Нян, стоявшая за его спиной, успокаивающе положила руку ему на плечо: — Не волнуйтесь, Ваше Величество, если наставник нашёл принцессу, она в полной безопасности, я уверена! — Да твой ненаглядный наставник сам виноват во всём! Какого дьявола ему вздумалось её отпустить одну? — Тха Хван, несмотря на беспокойство о судьбе девушки, явно был рад получить возможность очернить светлый образ генерала в глазах своей Нян. — Ваше Величество, — вмешался Байан, полностью согласный с этим решением племянника, — я бы тоже так поступил на его месте, вспомните, какое там было месиво! — То есть ты бы тоже пожертвовал безопасностью принцессы ради преданности своим солдатам? — гневно прищурился император. Байан оторопел, — вообще-то так оно и было, для него, как для воина, была недопустима сама мысль о том, чтобы оставить своих людей сражаться без командира, сбежав с поля боя с любой целью, пусть даже такой благородной, как защита Её Высочества, — но, разумеется, вслух это произнести генерал не осмелился. На его счастье, в кабинете внезапно появился Колта, с почтительным поклоном доложив: — Ваше Величество, генерал Тан Киши просит принять его! «Что ему тут нужно?» — с недоумением подумал Тха Хван, но отказать сыну канцлера не посмел. — Пусть войдёт! — Ваше Величество, — Тан Киши поклонился, — рад вам сообщить, что Её Высочество жива! — Что? Как ты узнал? Ты нашёл её? Где она? — сыпал вопросами обрадованный император. — Я недавно видел, как они с генералом Тал Талом проследовали во дворец, — доложил сын канцлера, и, втайне посмеиваясь, добавил: — Правда, удивительно, почему их здесь ещё нет… Ах, да, наверное, принцессе следует сначала переодеться, прежде, чем предстать перед Вашим Величеством. — Почему? — не понял Тха Хван, который, зная Юн Ми, не мог поверить, что после того, как она десять дней пропадала неизвестно где, сестра первым делом не прибежала к нему, а решила заняться своим нарядом, продляя его беспокойство. — Осмелюсь доложить, государь, я заметил, что платье Её Высочества в плачевном состоянии, оно всё изорвано, как будто принцесса подверглась нападению, — Тан Киши всем своим видом старался показать озабоченность судьбой девушки, которой, понятное дело, не испытывал. — Нападению? — император всё ещё не понимал, куда клонит генерал. — Она не ранена? — Я имею в виду нападение мужчины, — притворно потупился сын канцлера, внутренне ликуя, что разговор идёт в точности, как он задумал. — Что-о-о?! — при мысли, что кто-то посмел коснуться его маленькой сестрёнки, у Тха Хвана кровь закипела в жилах. — Подождите, — вмешалась в разговор Ки Нян, с подозрением глядя на Тан Киши, — если бы это было правдой, зачем Её Высочеству переодеваться и скрывать такое? Она, наоборот, должна требовать казнить обидчика! — Значит, — заключил Тан Киши, — тот, кто посмел такое сделать с Её Высочеством, слишком дорог ей, чтобы подвергнуть его гневу государя. «Тал Тал! Ублюдок!» — пронеслось в голове императора, который в ярости вскочил и вылетел из кабинета с воплем: — Я убью его своими руками! Остальные спешно проследовали за ним, сын канцлера не мог упустить возможность увидеть, как император прикончит этого самодовольного выродка. «Тал Талу конец», — Тан Киши был на седьмом небе от счастья, он давно люто ненавидел генерала, которого отец постоянно ставил ему в пример как образец острого ума и железной выдержки.***
Тал Тал торопился привезти принцессу во дворец прежде, чем истечёт час сульши, когда мужчинам уже будет запрещён вход на женскую половину. Конечно, он понимал, что в данных обстоятельствах никто не будет педантично следовать формальностям, но, тем не менее, считал, что чем меньше правил они нарушат, тем меньше слухов породит их возвращение. Поэтому он продолжал пришпоривать Октая, который и так нёсся как вихрь по улицам Дайду. Добравшись до ворот дворца, генерал направил лошадь самой короткой дорогой прямо к покоям принцессы, с удивлением отмечая, что дворец не выглядел опустевшим, как он ожидал, то здесь, то там он замечал служанок, которые с изумлением взирали на проносившуюся мимо них лошадь. Но Тал Талу не было до них никакого дела — он был настолько близок к своей цели, что его уже никто бы, наверное, не смог остановить, тем более, какая-то прислуга. И вот, наконец, Октай послушно замер прямо у дворца принцессы. — Скорее, Ваше Высочество, — Тал Тал спешился и подал ей руку, — чем меньше глаз вас сейчас увидят — тем лучше. Юн Ми легко спрыгнула на землю и, признавая его правоту, поспешно направилась в свои комнаты. Генерал следовал за ней, мужчина хотел убедиться, что передаёт её в надёжные руки слуг, которым собирался прозрачно намекнуть о необходимости держать язык за зубами, если вдруг кто-то решит поинтересоваться, в каком виде он доставил её во дворец. В покоях принцессы их встретила полная тишина, от которой глаза Юн Ми моментально наполнились слезами — она вспомнила всех членов своей свиты, которые уже никогда не войдут сюда. Но девушка быстро справилась со своими эмоциями, её голос звучал абсолютно ровно, когда она громко позвала: — Есть тут кто? На её зов прибежала служанка, совсем юная девушка, наверное, даже младше самой принцессы, которая оторопело на неё уставилась, а потом, спохватившись, склонилась в поклоне: — Ваше Высочество! — Быстро помоги Её Высочеству переодеться! — вмешался Тал Тал. — Наставник, я хотела вам сказать… — начала Юн Ми. — Ваше Высочество, разговоры подождут, идите! — перебил её генерал. — Хорошо, — кивнула девушка. — Тогда подождите меня здесь, я скоро вернусь. Мужчина кивнул и, после того как принцесса удалилась, опустился в кресло, прикрыв глаза. Генерал бы никогда не признался, но он устал — больше суток они скакали почти без остановок, и, если он, закалённый воин, чувствовал, что вымотан, то как держалась эта хрупкая девушка, ни разу за этот путь не попросившая передышки, Тал Талу было неведомо. Впрочем, в её стойкости он уже давно убедился, но всё равно раз за разом она его поражала. Внезапно в приёмную, где, собственно, и находился генерал, влетел император, а за ним и остальные — Ки Нян, Байан и Тан Киши. Тал Тал открыл глаза, на долю секунды онемел от изумления, но быстро справился с собой, торопливо встал и поклонился: — Ваше Величество. — Ты… Ты… — казалось, Тха Хван сейчас набросится на него с кулаками. — Успокойтесь, государь, — Ки Нян положила руку на его плечо. Генерал, заметив этот жест, почувствовал привычный уже укол в сердце. — Давайте все успокоимся и сначала разберёмся, — Нян ни на грамм не доверяла Тан Киши, она знала, на какую подлость он способен. — Для начала — генерал Байан, генерал Тан Киши, выйдите, пожалуйста, это семейное дело. Байан хотел было возразить, но, поймав взгляд племянника, решил подчиниться. — Пойдём, Тан Киши, — он едва ли не силой вытолкал намеревавшегося во что бы то ни стало присутствовать при этой сцене до конца старшего сына канцлера. — Где принцесса Юн Ми? — Тха Хван постарался последовать совету супруги, но получалось у него скверно, жгучая неприязнь к генералу отчётливо проступала в его голосе. Император действительно сейчас ненавидел Тал Тала, который, как ему мнилось, теперь украл у него сразу двух таких дорогих ему женщин — жену и сестру. — Её Высочество пожелала привести себя в порядок, — почти честно ответил генерал. «Значит, Тан Киши сказал правду, — с нарастающим гневом подумал император, — она бы сразу побежала ко мне, если бы, конечно, не была в совершенно непотребном виде». — Почему ты не привёз её прямо ко мне? — с угрозой произнёс Тха Хван. — Я не знал, что вы в Дайду, — объяснил Тал Тал. — Ваше Высочество! — неожиданно взревел император. — Немедленно идите сюда, хоть голой! Я желаю вас видеть прямо сейчас! Через несколько секунд Юн Ми, недоумевающая, чем заслужила гнев брата, действительно появилась на пороге в сопровождении молоденькой служанки. Генерал бросил на неё осторожный взгляд и почувствовал облегчение — переодеться она успела, и, хотя её наряду было далеко до элегантности, выглядела принцесса куда приличней, чем получасом ранее. — Ваше Величество, — склонилась девушка в поклоне, — рада видеть вас, брат! — Где то платье, в котором ты приехала? — не ответив на её приветствие, грозно спросил Тха Хван, с ужасом отмечая, как смутилась от его вопроса принцесса. — Немедленно принеси его сюда! — обратился он к служанке, которая бросилась исполнять приказ, и скоро у императора в руках было платье, так хорошо знакомое Тал Талу. Развернув наряд, если можно было так назвать те лохмотья, что оказались у него в руках, Тха Хван помертвел — оно было изрезано и разорвано. — Что это значит? — захлёбываясь яростью, вскричал император. — Говори, я приказываю! — Брат, — робко начала Юн Ми, впервые видевшая его в таком гневе, — меня ранили, и наставник… — Признавайся, он, — последовал короткий кивок в сторону генерала. — Он обесчестил тебя? Тал Тал внутренне застонал, вспомнив обвинение, брошенное ему принцессой, когда та угрожала ему кинжалом. «Она же не знает значения этого слова, — с ужасом подумал мужчина, — а я не стал объяснять, чтобы ещё больше не смущать ее». — Ваше Величество, — твёрдо сказал генерал, — я этого не делал, мне и в голову не могло прийти подобное, Её Высочество ещё ребёнок! — То есть, если бы она была в брачном возрасте, ты бы даже не сомневался? — императора явно понесло. Юн Ми, в смущении опустив глаза, лихорадочно перебирала мысли, она была благодарна Тал Талу за краткую передышку: «Как он мог узнать? Наставник не мог сказать ему об этом, ему головы не сносить за такое. Надо всё отрицать». — Нет, Ваше Величество, — спокойно ответила девушка, — наставник спас меня, ничего плохого он мне не сделал. — Ничего плохого? — император был уже просто в бешенстве. — Так, может, тебе понравилось, а? На телесный осмотр её немедленно! — Что такое телесный осмотр? — побледнела принцесса. — Позвольте мне, Ваше Величество, — вмешалась Ки Нян, — я объясню принцессе. Тха Хван кивнул, признавая, что лучше такое растолковать женщине. — Давайте выйдем на минутку, Ваше Высочество, — мягко сказала та, обращаясь к девушке. Когда они вернулись, Тал Тал увидел, что глаза принцессы стали как два блюдца, а щёки горели огнём смущения. — Наставник этого не делал, Ваше Величество, я ручаюсь вам, — как можно ласковее произнесла Ки Нян, чтобы достучаться до явно озверевшего супруга. — Я сказал — на телесный осмотр! — император рявкнул так, что, казалось, содрогнулись стены. — Брат, — тихо произнесла Юн Ми, — это ужасно унизительно, прошу вас, не надо, поверьте мне. — Выбирай — или телесный осмотр, или я немедленно прикажу повесить этого мерзавца на городской площади! — у Тха Хвана от захлёстывающей его ярости перед глазами стояла красная пелена. «Повесьте меня», — чуть было не вырвалось у Тал Тала, который не мог допустить такого унижения принцессы, но, к счастью, он вовремя понял, что, если его казнят как преступника, посмевшего посягнуть на честь члена императорской семьи, тень позора падёт на весь их клан, чего генерал допустить никак не мог. Тем не менее, Юн Ми заметила в его глазах мрачную решимость и спешно произнесла, легко коснувшись его руки: — Не надо, наставник, я согласна на осмотр. — Колта! — крикнул император и, когда евнух появился перед ним, приказал: — Отведи Её Высочество Юн Ми к Док Ману, пусть организует телесный осмотр. Колта был ошеломлён, впервые в своей жизни он сталкивался с такой необходимостью для девушки, которая не собиралась замуж, но быстро взял себя в руки и поклонился: — Конечно, Ваше Величество. Пойдёмте, Ваше Высочество. Принцесса, не поднимая глаз, последовала за ним. — А ты останешься здесь, — император метнул ненавидящий взгляд на Тал Тала, — пока всё не выяснится. — Как вам угодно, Ваше Величество, — с поклоном произнёс генерал. Он был абсолютно спокоен, потому что лучше всех в этой комнате знал, что принцесса невинна, объятья, пусть и в обнажённом виде, следов на теле не оставляют. Ожидание затягивалось. Тишина в комнате достигла такого напряжения, что казалось, её можно потрогать руками. Но никто из присутствующих не смел её нарушить. Наконец, на пороге появился евнух Док Ман, за которым следовала принцесса, и тихо прошептал на ухо императору: — Всё в порядке, Ваше Величество! С этими словами Тха Хван почувствовал, что снова может дышать, его напрасная ярость улетучилась, он ощущал свинцовую тяжесть во всём теле, больше всего на свете ему сейчас хотелось забраться под одеяло и обнять свою Нян, поэтому, потянув её за руку, он сказал Тал Талу: — Ладно, иди. — Ваше Величество, — неожиданно обратилась к нему принцесса, в глазах которой он увидел ослепляющую ярость, только что владевшую им самим, — вы не хотите извиниться перед наставником за такие нелепые обвинения? — Я сохранил ему жизнь, этого достаточно, — запальчиво заявил император. — Если вы не попросите прощения, Ваше Величество, боюсь, я никогда не смогу вас простить и назвать братом, — твёрдо произнесла девушка. И Тха Хван почему-то сразу поверил, что так оно и будет, он внезапно осознал, что его маленькая сестрёнка выросла, поэтому процедил сквозь зубы, не глядя на Тал Тала: — Извини. Схватил Ки Нян за руку и потащил её за собой к выходу.