***
Прошло два года. Юн Ми возвращалась с конной прогулки, это была одна из тех привилегий, которые она получила от Тха Хвана после той двухнедельной голодовки, устроенной ей в знак протеста против постоянного контроля за каждым её шагом, после того, как наставник исчез из её жизни. Сначала император упорствовал, но, увидев, что сестра настроена серьёзно и медленно превращается в обтянутый кожей скелет, у которого уже не хватало сил даже подняться с кровати, наконец сдался. Помимо конных прогулок принцесса получила право выбрать свиту на своё усмотрение, в итоге в неё входило лишь два человека — Су На, повышенная до придворной дамы, и молодой евнух Чхон То, оба они были беззаветно преданны девушке и крепко хранили её немногочисленные тайны, одной из которых была та, что Юн Ми все эти два года упорно продолжала писать наставнику письма, не получая ответа. Она не умоляла её простить и не уверяла в своей любви — просто писала о том, что делала, какие книги читала, делилась своими мыслями о них с учителем, одним словом, рассказывала о своей обычной, не особо богатой событиями жизни. Принцесса и сама не знала, зачем продолжает это делать, она не была уверена, что наставник их читает, но отказаться от этой последней, хоть и призрачной иллюзии его близости, было выше её сил. За это время они виделись всего несколько раз, и только по значимым для императора поводам, когда Тал Тал, очевидно, не решался в очередной раз увильнуть от визита к государю. Но даже во время этих редких встреч Юн Ми не могла ничего понять по его лицу, разговоров с ней он искусно избегал, да и вообще едва ли хоть раз посмотрел на девушку. Значительно чаще она встречала Байана, который, без привычно маячившего за спиной племянника, выглядел каким-то потерянным, но Юн Ми не осмеливалась расспрашивать наместника о наставнике — только знала, что тот жив и здоров, как традиционно на её вопрос отвечал немолодой уже мужчина. Если бы девушка была более искушена в жизни, она бы заметила, что с Байаном творится что-то странное. Примерно раз в месяц он неожиданно появлялся в Дайду, пару дней околачивался во дворце, периодически куда-то исчезая, а потом также внезапно отбывал в Ляоян. Причины этих наездов никто не знал, и в конце концов, все решили, что это — небольшая странность наместника, простительная для верного подданного Его Величества. С этими мыслями принцесса почти не заметила, как добралась до конюшни, где её уже ожидала взволнованная Су На. Элегантно спешившись, Юн Ми обратилась к девушке: — Что-то случилось? — Вас хочет видеть Его Величество император, — поспешно доложила та, — пожалуйста, поторопитесь, госпожа. Вообще-то, девушка предпочла бы сейчас принять ванну и привести себя в порядок, но, видя в глазах служанки искреннее беспокойство, она поняла, что промедление крайне нежелательно, поэтому уточнила: — Где Его Величество меня ожидает? — Он у себя в покоях, Ваше Высочество, — ответила Су На, и, немного помявшись, решилась дополнить, — но, осмелюсь доложить, что вид у Колты, передавшего приглашение, был такой, будто произошло что-то очень важное и срочное, вам лучше поторопиться! «Что ж, — решила Юн Ми, недоумевающая, зачем она могла понадобиться императору, да ещё так спешно, — для тронного зала у меня вид совсем неподобающий, а для встречи в личных покоях брата вполне сойдет».***
Император со своей любимой супругой неспешно завтракали, Тха Хван, откровенно любуясь прекрасным лицом обожаемой Нян, постоянно подкладывал в её пиалу самые аппетитные, по его мнению, кусочки, и вопросительно заглядывал ей в глаза, пытаясь понять, одарит ли она его и предстоящей ночью своим присутствием. В их паре именно жена решала, когда она благосклонна к ласкам императора, поэтому мужчина был готов на всё, чтобы задобрить её, ведь взамен он получал возможность ещё раз насладиться её великолепным телом, интереса к которому за годы их брака совсем не утратил. — Твоя идея, Нян, просто потрясающая, — пытаясь лишний раз подольститься, произнёс Тха Хван, — укрепить наш союз с Дайвьет просто необходимо! Ты предложила просто идеальное решение! — Благодарю вас, Ваше Величество, — пряча насмешливую улыбку сказала женщина, которая давно привыкла, что император готов плясать под её дудку в любых вопросах, лишь бы не навлечь на себя её гнев. — Да и принцесса обрадуется, — продолжал разглагольствовать Тха Хван, с каждым словом всё больше проникаясь этой мыслью и почти веря, что это гениальное решение принял он самолично, — она, конечно, не очень честолюбива, но стать императрицей мечтает любая женщина! «Глупец, — подумала Ки Нян, которая была уверена, что Юн Ми совсем не придёт в восторг от этой затеи, женщина знала, что сестра императора продолжает любить своего Тал Тала, хоть эта преданность и казалась Ки смешной, она держала свои мысли при себе, чтобы окончательно не оттолкнуть девушку, отношения с которой и так несколько охладели после того, что произошло у Дальнего дворца два года назад. — Но у вас нет выбора, Ваше Высочество, надо убирать вас из дворца, пока вы всерьёз не стали мне мешать». — Её Высочество Юн Ми! — громко сообщил Колта из-за дверей, и через мгновение принцесса появилась на пороге. — Ваше Величество, — склонилась она в поклоне. — Сестра, — император радовался, как ребёнок, и совершенно не пытался это скрыть, — у меня потрясающие новости! Просто великолепные! Девушка недоумённо уставилась на брата, совершенно не представляя, что могло привести его в такой восторг. — Ты выходишь замуж! — продолжал ликовать Тха Хван. — Мы с императором Дайвьет уже обо всём сговорились! — Я? — Юн Ми задохнулась от ужаса, такого поворота событий она совсем не ожидала. — Ну, конечно, ты! Представляешь, ты будешь императрицей! — мужчина подскочил к сестре и порывисто обнял её, он был просто вне себя от счастья. Принцесса будто окаменела, но потом, придя в себя, чётко, едва ли не по слогам произнесла: — Этого не будет! — Что? — императору показалось, что он ослышался. — Ты не рада? — Конечно, нет, — девушке огромных трудов стоило сохранить спокойствие, — я совершенно не хочу вас покидать, брат! Юн Ми быстро сориентировалась, что истинную причину её нежелания связать себя браком с посторонним мужчиной никак нельзя озвучить Тха Хвану, и решила бить на родственные чувства. — Да что ты, сестрёнка, какие глупости! — мужчина просто отмахнулся от её возражений. — До Дайвьет всего неделя пути, мы будем часто видеться! — И всё же, Ваше Величество, умоляю вас, подумайте ещё раз! — упрашивала его девушка. — Я совсем не хочу замуж! — Не говори ерунды! — император потихоньку начинал заводиться, он не понимал, в чём причина её возражений, давно забыв о её детском увлечении Тал Талом. — Это — прекрасный вариант, не только для тебя лично, но и для всей Юань! — Это совсем не вариант. И, тем более, не прекрасный! — повысила голос Юн Ми, она не собиралась сдаваться, ведь на карту была поставлена её жизнь. — Слышать ничего не желаю! — Тха Хван был оскорблён до глубины души, что его гениальную идею не оценили. — Заканчивай свои детские капризы, ты выходишь замуж и точка! — Ваше Высочество, — Ки Нян сочла уместным вмешаться, — поверьте, Его Величество искренне заботится о вашем будущем, этот брак будет для вас счастливым, говорят, что император Дайвьет, Чан Хиен Тонг, красив и весьма щедр, не упрямьтесь! Принцесса на секунду закрыла глаза, она не ожидала от жены брата, что та встанет не на её сторону, шансы переубедить Тха Хвана стремительно таяли. — Ваше Величество! — со слезами в голосе взмолилась девушка, бросаясь перед братом ниц. — Не губите меня, откажитесь от ваших намерений! Я не хочу замуж! — И не подумаю! — император явно был уже зол, поэтому даже мольба на коленях его не тронула. По тому, что брат даже не взглянул на неё, Юн Ми с ужасом поняла, что всё произошедшее — страшная реальность, и Тха Хван настроен как никогда серьёзно. Он одним этим решением уничтожил всю её жизнь, её надежды, её любовь, она пыталась смириться, ведь давно знала, что для неё, как для принцессы, брак по расчёту будет самым вероятным вариантом, но одна мысль о том, что больше никогда она не увидит наставника, разрывала её душу в клочья. С трудом сдержавшись, чтобы не разрыдаться в голос прямо здесь, принцесса поднялась и, стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила: — Когда я должна ехать? — Через шесть дней, — ответил император. — Тебе как раз хватит времени, чтобы собраться, астрологи уже рассчитали благоприятную для вашей свадьбы дату, поэтому ты приедешь дней за десять до неё, освоишься, познакомишься с будущим супругом, а я уже приеду к самой церемонии. — То есть, вы не поедете со мной, Ваше Величество? — не веря, спросила девушка. — Нет, — помотал головой Тха Хван, — я не могу так надолго отлучаться из дворца, тебя будет сопровождать генерал Тан Киши с отрядом своих людей, ну и твоя свита. Император даже скривился при этой мысли, виданное ли дело, чтобы у принцессы было всего двое придворных! — Брат, — ласково, как только могла, попросила Юн Ми, — исполните только одну мою просьбу и больше не услышите от меня ни единого слова против этого брака. — Говори, — милостиво кивнул Тха Хван, которого такая перспектива более чем устраивала. — Позвольте наставнику сопровождать меня, — вырвалось у принцессы, — больше ни о чём я вас не прошу. — Тал Талу? — император нахмурился. Конечно, за время отсутствия генерала при дворе его ревность поутихла, и всё-таки он не очень был доволен таким предложением, но, увидев умоляющий взгляд сестры, мужчина решил не упорствовать — хочет Тал Тала, пусть будет Тал Тал, главное не рядом с Нян, этого бы Тха Хван допустить не мог, а если любимая сестра обещает больше не спорить с ним в обмен на сопровождение наставника, на это он был вполне согласен, потому что её упрямство и способность выводить его из себя были хорошо известны и непонятно, в какой бы ад превратились эти шесть дней, если бы принцесса выкинула что-то вроде голодовки как два года назад. Да и, не назвать это чувством вины, но всё же он помнил, что наставник оказался вне подозрений в той истории с телесным осмотром, когда сам Тха Хван был совершенно уверен в обратном. В общем, император решил проявить великодушие и произнёс: — Хорошо, я сегодня же отправлю ему приказ почтовым голубем. «Ах ты, маленькая мерзавка! — Ки Нян была просто вне себя от ярости. — Да как ты смеешь опять тянуть свои ручонки к наставнику!» Но вслух возражать не стала — открыто портить отношения с принцессой ей было пока не с руки, да и у неё мгновенно родилась идея, как помешать планам Юн Ми, которая, очевидно, собиралась как минимум объясниться с Тал Талом. — Нян, ты растолкуй там принцессе, ну, это вот всё, что ей нужно знать… — неловко закончил Тха Хван. — Конечно, Ваше Величество, не беспокойтесь, — ответила та и, обратившись к девушке, сказала: — Идёмте, моя дорогая.***
Оказавшись в покоях жены императора, Ки Нян и Юн Ми расположились в приёмной и ожидали, пока служанки подадут чай. — Ваше Высочество… — начала было принцесса, но была остановлена величественным взмахом руки подруги. — Юн Ми, вам нужно сначала прийти в себя, — понимающе произнесла женщина, — не торопитесь с вопросами и разговорами, постарайтесь сначала успокоиться. Девушка кивнула и, прикрыв глаза, погрузилась в себя, стараясь, чтобы на глазах не выступили слёзы, которые так и норовили побежать по щекам. Сказать, что ей было больно — это ничего не сказать, у неё было чувство, что она медленно умирает, снова и снова в сознании всплывала одна и та же мысль, что ещё немного, и её любовь будет потеряна для неё навсегда, она будет жить в чужой стране, среди чужих людей, рядом будет чужой мужчина, который, Юн Ми была абсолютно уверена, никогда не сможет тронуть её сердце. Как можно было успокоиться в ситуации, когда её жизнь только что разлетелась на мелкие куски, девушка не знала, поэтому просто продолжала сидеть, надеясь, что привычное самообладание возьмёт в ней верх и позволит не опозориться на глазах подруги. Ки Нян же, пользуясь тем, что принцесса старалась отрешиться от действительности, спокойно её разглядывала, вспоминая тот день, когда впервые почувствовала, что эта девушка может претендовать на того, кого она давно и безоговорочно считала своим. Женщина прекрасно отдавала себе отчёт, что была ужасной собственницей, то ли потому, что в детские годы ничем не обладала, то ли потому, что в шайке, в её бытность Шакалом, всё было общим, то ли потому, что роковая случайность положила конец единственному в её жизни чувству, которое можно было даже назвать любовью, но последней каплей для неё стала потеря сына, в которой она винила только собственную слабость, с того страшного дня Нян поклялась, что больше не отдаст никому то, что принадлежит ей и все последующие годы неизменно следовала этому обещанию, данному самой себе. То, что Тал Тал был давно и безнадёжно в неё влюблён, ей безумно льстило, он был не только очень красивым мужчиной, но и надёжным союзником, потерять расположение которого было бы просто глупо, а уж кем-кем, а дурой она не была. И, заметив два года назад, что наставник начинает еле заметно, но неуклонно отдаляться от неё, Ки Нян звериным, инстинктивным чутьём распознала, что её в сердце генерала пытается потеснить какая-то женщина. Юн Ми она тогда, как и все, считала совершенным ребёнком, поэтому провела несколько дней в мысленных поисках соперницы. Но случайный взгляд Тал Тала, который смотрел вслед своей ученице, удаляющейся из библиотеки, перехваченный зоркими глазами Нян, расставил всё по местам, породив в душе женщины захлёстывающую волну ненависти. Поэтому, естественно, при первом же подвернувшемся удобном случае, а именно им стала та просьба канцлера, которую принцесса так неразумно решила исполнить, Ки Нян решила оборвать все тонкие, только начинавшие зарождаться между этими двумя нити одним ударом. Именно поэтому она позволила девушке совершить ту самую опрометчивую попытку спасти жизнь генералу, прекрасно зная, что мужская гордость будет настолько сильно уязвлена, что его гнев обратится против самой Юн Ми. Успокоилась женщина только тогда, когда вновь увидела в глазах наставника привычно глубокое, периодически вспыхивающее ярким пламенем страсти, чувство. — Дорогая, — мягко дотронулась Ки Нян до руки девушки, — чай давно остыл, вы успокоились? — Благодарю вас, Ваше Высочество, мне уже немного лучше, — ровно сказала принцесса. — Его Величество возлагает надежды на то, что я расскажу всё, что предстоит вам в первую брачную ночь, — без тени смущения произнесла женщина. — Вы хотите о чём-то меня спросить? — Нет, — Юн Ми покраснела, — вы мне ещё несколько лет назад всё объяснили, помните? — Конечно, помню, — улыбнулась Ки Нян, — просто одно дело, когда речь идёт о чём-то далёком, и совсем другое, когда это предстоит очень скоро. Вас ничего не пугает? «Пугает? Да я просто в ужасе!» — пронеслось в голове у девушки, при мысли о том, что с ней вскоре сделает этот совершенно посторонний мужчина на законных основаниях, её начинала бить нервная дрожь, которую с трудом удавалось скрывать от собеседницы. Но принцесса не готова была доверить ей свои страхи, Юн Ми боялась представить себе подобное даже с любимым наставником, а тут ей предстояло лишиться невинности в постели непонятного незнакомца, и она предпочла пока просто не думать об этом, чтобы не сойти с ума, поэтому просто ответила с уверенностью, которой, на самом деле, не чувствовала: — Нет, Ваше Высочество, благодарю вас за заботу, со мной всё в порядке.***
Тал Тал, вернувшись после встречи с императором, был слегка обескуражен данным ему поручением, поэтому проследовал сразу в кабинет своего дяди, чтобы обсудить произошедшее. — Ну что там? — нетерпеливо вскинул глаза наместник, стоило племяннику появиться на пороге. — Его Величество приказал мне сопровождать принцессу в Дайвьет, — медленно произнёс генерал. — Дайвьет? Что Её Высочество там забыла? — недоумённо сказал Байан. — Принцесса выходит замуж за императора Чан Хиен Тонга, — объяснил мужчина. — Ну да… Ну да… — явно думая о своём, произнёс наместник. — Слушай, Тал Тал, у меня тут, в Дайду, куча дел, так что езжай-ка ты один. — Конечно, — поклонился тот, абсолютно точно зная, что никакой кучи дел у дяди нет. Генерал голову был готов дать на отсечение, что причина, по которой Байан желал остаться в Дайду, заключается в женщине. Он давно обратил внимание на странные отлучки дяди, из которых тот возвращался слегка ошалевший, но явно счастливый, а через некоторое время начинал томиться и не находил себе места до следующего внезапного исчезновения. Тал Тал был рад за него, хоть и не понимал, почему Байан так долго тянет с браком, но задать ему прямой вопрос не решался, справедливо полагая, что, если тот захочет — сам расскажет всё племяннику. — Генерал, — Чо Дан вошёл в комнату, — вас хочет видеть Её Высочество. — Принцесса? — уточнил мужчина. — Нет, госпожа Ки, — ответил солдат. — А, ну, Тал Тал, ты тут со всем разберись, а мне надо… — наместник явно не успел придумать, что именно ему нужно, — в общем, я пошёл. С этими словами Байан покинул кабинет, едва не столкнувшись с Ки Нян, нетерпеливо ожидавшей встречи с генералом, они неловко раскланялись в дверях, и немолодой мужчина вышел, оставив племянника наедине с супругой императора. — Наставник, я пришла просить вас об одолжении, — начала женщина, аккуратно присев на край кресла, держа спину абсолютно прямо, а голову горделиво вздёрнутой. Тал Тал на мгновение поневоле залюбовался её величественной осанкой, но быстро заставил себя сосредоточиться и произнёс: — Говорите, Ваше Высочество. — Я хочу поговорить о принцессе Юн Ми. Как я знаю, вы будете сопровождать её к будущему супругу, — сказала Ки Нян. Генерал молча кивнул. — Вы должны знать, что это — желание Её Высочества, она лично просила об этом императора. Мужчина не удивился, он был в этом почти уверен с тех пор, как услышал приказ Тха Хвана, других мотивов у Его Величества, игнорировавшего его существование два года, Тал Тал представить себе не мог. — Так вот, — продолжила женщина, — я прошу вас, наставник, не давайте девушке ложных надежд. — Мне и в голову не могло прийти подобное, Ваше Высочество, — с лёгким укором сказал Тал Тал, недоумевая, действительно ли она полагает, что он способен на какую-то низость. — Вы же знаете, что принцесса вас любила и любит до сих пор, — произнесла Ки, с удовольствием заметив промелькнувшую в глазах наставника досаду, — она наверняка попытается с вами объясниться. Генерал моментально вспомнил те горы свитков писем принцессы, которые он сначала сжигал, даже не открывая, потом, отдавая должное её упорству, стал их читать и в последнее время всё чаще ловил себя на желании написать ответ, но до сих пор этого не сделал. Воспоминания о том, как больно девушка ранила его самолюбие, конечно, полностью не стёрлись, но уже поблёкли, и, в целом, мужчина достаточно спокойно воспринимал перспективу их неминуемой встречи. — И что вы хотите от меня? — спросил Тал Тал, не понимая пока, куда клонит жена императора. — Наставник, — внезапно Кин Нян встала и подошла к нему почти вплотную, между ними оставалось всего лишь каких-то полшага, впервые она оказалась так близко, и генерал еле сдерживался, чтобы не послать к чёрту приличия и не прижать её к себе, особенно когда женщина положила руку на его плечо и пристально посмотрела ему в глаза. — Постарайтесь развеять её иллюзии, пожалейте девочку, представьте, каково ей будет жить с супругом, храня в своём сердце любовь к вам! Мужчина молчал, наслаждаясь её близостью, затем, пересилив себя, сделал шаг назад и склонил голову: — Я вас понял, Ваше Высочество, сделаю всё, что смогу.***
Разбитый на опушке леса небольшой лагерь вскоре готов был уже погрузиться в сон, уставшие за день скачки всадники собирались вокруг горящих костров, радуясь, что наконец-то можно твёрдо стоять на ногах, а не трястись в такт копытам лошадей, поэтому старались отдохнуть, разваливаясь прямо на земле, зная, что завтра им снова предстоит очередной день в седле. Непосвящённому наблюдателю картина бы обязательно показалась странной — несмотря на то, что палатки были разбиты почти по траектории правильного круга, люди как будто избегали пересекать невидимую черту, проведённую где-то по середине лагеря, оставаясь каждый на своей половине, словно были не союзниками, устроившимися на ночлег общей компанией, а противниками, вынужденными делить единую территорию. По сути, так оно и было — воины двух отрядов — генерала Тал Тала и генерала Тан Киши, сопровождавшие принцессу, не выносили друг друга, как и их командиры, между ними постоянно возникали мелкие стычки, грозящие вылиться в масштабный бой, поэтому они предпочитали держаться подальше друг от друга, ибо в гневе одинаково страшны были оба генерала. Тал Тал, стоя у своего шатра, пристально наблюдал за своими солдатами, ещё вчера он зло им выговаривал не провоцировать и не нарываться на выпады бойцов из отряда Тан Киши, эти бесконечные разборки, продолжавшиеся уже четвёртый день пути изрядно утомили его, особенно учитывая, что старший сын канцлера предпочитал особо не вмешиваться, забавляясь этими ссорами и предоставляя сомнительно почётное право разрешать эти конфликты ему. Внезапно генерал заметил придворную даму принцессы, которая уверенно направлялась в сторону «вражеского» отряда, и через некоторое время скрылась в палатке Тан Киши. «Зачем принцессе понадобился этот подонок? — нахмурился Тал Тал, который нисколько не сомневался, что служанка выполняет поручение своей госпожи. — Надо быть настороже, от этого импульсивного идиота всего можно ожидать». Неожиданно до его уха донёсся шум разгорающейся драки, отвлёкший мужчину от размышлений, и генерал поспешил туда, где затевалась очередная потасовка. Тан Киши, вышедший следом за Су Ной из своего шатра, даже не взглянул в ту сторону, откуда раздавался лязг мечей и хриплые проклятья, он быстро проследовал к палатке принцессы и зашёл внутрь. — Ваше Высочество, — мужчина склонил голову, но девушка этого не заметила, она сидела за столом и быстро что-то писала. — Подождите немного, генерал, — не отрываясь от своего занятия произнесла она, — у меня будет для вас поручение. Тан Киши не преминул воспользоваться представившейся ему возможностью и, крайне довольный собой, беззастенчиво разглядывал девушку, верный своей привычке мысленно раздевать каждую встреченную им женщину. «Красивое личико — глаза, нос, губы — само совершенство; кожа великолепная, даже на вид бархатистая; роскошные, мягкие волосы так и манят к ним прикоснуться; изящные маленькие ручки с длинными пальцами; прекрасное волнующее тело; вот только грудь небольшая, но, в целом, сойдёт, — мужчина на мгновение представил её в своих руках, обнажённую и такую юную, и ощутил нарастающее возбуждение, он-то точно знал, что делать с этим изумительным созданием, как заставить её кричать и извиваться под ним, а вот от боли или наслаждения — этого он пока не решил, — не будь она принцессой, я бы давно не церемонился, впрочем, здесь не дворец, почему бы и нет?» — Генерал, — как издалека донёсся до него голос, и Тан Киши с сожалением вынырнул из такой пьянящей фантазии, — что с вами? — Что со мной? — сын канцлера облизал губы и похотливо усмехнулся. — Я размышлял, Ваше Высочество. — Очень похвально, — саркастически заметила принцесса, от которой не укрылся влажный непонятный блеск в его глазах. — Надеюсь, ваши мысли не помешают вам спешно доставить это письмо Его Величеству? — Что? В Дайду? — разинул рот Тан Киши. — Именно, генерал, — подтвердила Юн Ми, — это очень срочно, поэтому я прошу вас отвезти его лично и отбыть немедленно. «Чёрт бы побрал эту девку! Мы же только что оттуда выехали! Какое может быть срочное письмо? Ночь на дворе!» — мужчине явно не улыбалось вместо заслуженного отдыха мчаться в кромешной тьме, рискуя свернуть себе шею, выполняя какой-то глупый каприз этой куклы. Но возразить, разумеется, не решился и машинально протянул руку, взяв протянутое ему послание. — Можете идти, генерал, — лёгким кивком отпустила его Юн Ми и обратилась к служанке: — Су На, помоги мне переодеться и поправить причёску. — Куда-то собираетесь, Ваше Высочество? — нагло поинтересовался Тан Киши. — Это вас совсем не касается, не находите? — ледяным тоном отрезала принцесса. — Немедленно покиньте мою палатку и отправляйтесь с поручением. — Ну, а если я не уйду? — генерал приблизился к ней на расстояние вытянутой руки, если бы не эта маленькая придворная дама, он бы давно стиснул девушку в объятьях и сделал бы то, что не успел в своих мечтах. Глаза Юн Ми на мгновение полыхнули гневом: — Чхон То, — приказала она, и её евнух в тот же миг возник на пороге, — немедленно позови генерала Тал Тала! — Не надо, — Тан Киши предпочёл отступить, — я ухожу. «Уверен, что она собралась провести ночь с этим надутым индюком Тал Талом, иначе зачем ей прихорашиваться? — злобно думал генерал, возвращаясь к себе. — Но, раз можно одному, то разрешено и второму…» Усмехнувшись своим мыслям, Тан Киши твёрдо вознамерился нанести этим двоим неожиданный ночной визит.***
Как это ни удивительно, Тан Киши угадал совершенно правильно, Юн Ми действительно собиралась сегодня вечером встретиться с наставником. План, пришедший ей в голову ещё в первый день пути, когда она, как всегда спокойная и немного отрешённая, ехала верхом в окружении двух генералов, скакавших по бокам от неё, и их солдат, почтительно державшихся чуть сзади, вошёл в свою завершающую стадию, именно этот день наметила принцесса для объяснения с Тал Талом. Придирчиво всмотревшись в своё отражение в зеркале, девушка не смогла найти в своём облике ни одного изъяна, за который могла бы попенять Су Не, лицо было слегка тронуто косметикой, подчёркивая изящную красоту черт, распущенные волосы, украшенные диковинной заколкой с крупными жемчужинами, лежали тёмным каскадом на плечах, бело-голубое платье, безусловно, шло своей обладательнице, привлекая внимание к точёной, даже хрупкой фигурке принцессы. Принцесса вышла из своего шатра и направилась к палатке Тал Тала, на ходу шепнув слугам: — Оставайтесь здесь! Достигнув своей цели, она слегка кивнула Чо Дану, резво вскочившему на ноги при её появлении. — Доложи обо мне, — негромко произнесла Юн Ми и на секунду зажмурилась, как перед прыжком в ледяную воду. — Проходите, — солдат почтительно придерживал плотную ткань, закрывавшую вход в палатку. Девушка сделала несколько шагов и оказалась внутри. — Ваше Высочество, — вопросительно произнёс мужчина, сидевший на застеленной кровати с книгой в руках. — Что вас привело? — Наставник, выслушайте меня, пожалуйста, — стараясь говорить спокойно, произнесла принцесса. Тал Тал отложил книгу, поднялся и встал напротив неё в нескольких шагах. — Вы знаете, что скоро я выйду замуж, — голос Юн Ми слегка дрожал, — мне больше нечего терять. Я хочу, чтобы вы знали, что я люблю вас, всегда любила и буду любить всю свою жизнь. — Ваше Высочество, — генерал попытался её остановить. — Подождите, наставник, это наш последний разговор, умоляю, не перебивайте, — решительно продолжила девушка, — вы — единственный, кому я хочу принадлежать, только вы есть в моём сердце, только о вас я мечтаю весь день, и только вас вижу по ночам в своих снах. Ни один мужчина не сможет занять ваше место, вы совершенны душой и телом, только рядом с вами я чувствую себя счастливой! Генерал в растерянности замер, ему впервые в жизни признавалась в любви девушка, причём признавалась так страстно и открыто, что остановить её у него не хватало решимости. — Простите меня, наставник, за всю боль и те неприятности, что я навлекла на вас, видит Будда, я делала это ненамеренно, если бы я могла повернуть время вспять, я искупила бы каждый свой проступок перед вами, — в голосе Юн Ми уже явственно звучали слёзы, привычная маска спала с её лица, глаза, которые она не сводила с мужчины, горели жарким огнём любви, которую принцесса уже не видела смысла скрывать от него. — Ваше Высочество, — спокойно произнёс Тал Тал, — вы сейчас наговорили много лишнего. Давайте договоримся, что этого разговора не было. — Нет! — принцесса едва сдержалась, чтобы не затопать ногами. — Я люблю вас, и вы не сможете это изменить, даже если вы убьёте меня, знайте, что я до последнего вздоха буду думать о вас и шептать ваше имя, а после буду умолять Будду даровать вам всё, что вы заслуживаете. — Да послушайте же меня! — слегка повысил голос генерал, разочарованный, что всё её самообладание, всегда вызывавшее в нём уважение, оказалось всего лишь притворством, обманом, который он не смог разгадать. — Даже если всё так, как вы говорите, вы должны похоронить это чувство. — И не подумаю! — гневно воскликнула принцесса и, неожиданно оказавшись с ним рядом, схватила его за руку. — Выполните одну мою просьбу, наставник, всего одну, и я никогда ни о чём больше вас не попрошу! Поцелуйте меня! Слёзы уже градом катились по щекам, и Тал Тал внутренне поморщился, его всегда выводила из себя человеческая несдержанность, а тут девушка явно была совершенно не в себе. — Вы сошли с ума, Ваше Высочество, — твёрдо сказал он, освобождаясь от слабого захвата и отходя на безопасное расстояние. — Вы же понимаете, что любовь нельзя выпросить, а поцелуи без любви просто омерзительны. — Мне всё равно! Поцелуйте меня! — умоляла принцесса. — Я хочу навсегда сохранить в памяти свой первый поцелуй и хочу, чтобы это были вы, наставник! — Вы не должны помнить меня, Ваше Высочество. Ваш супруг должен стать вашим первым мужчиной. Во всех смыслах, — Тал Тал выразительно посмотрел на девушку, подчёркивая взглядом важность этих слов и надеясь её образумить. — Вы прекрасно знаете, что мой первый и единственный мужчина — вы, наставник. И никому этого не изменить! — Юн Ми почти кричала в надежде достучаться до него, пробить броню его вечной проклятой невозмутимости. «Постарайтесь развеять её иллюзии», — вдруг промелькнуло в его сознании воспоминание, и Тал Тал сдался. Он сделает это. Сделает ради неё самой. — Хорошо. Я помогу вам забыть меня, Ваше Высочество. Вам точно не понравится, — генерал внезапно оказался рядом с принцессой, настолько близко, что она слышала его спокойное дыхание. Тал Тал резко притянул её к себе за талию, другую руку запустил в распущенные волосы и, сжав их в кулак, потянул, заставляя принцессу запрокинуть голову. В висках у девушки застучало, сердце колотилось как бешеное, внезапно ей стало страшно от такого неожиданного напора, но она даже не попыталась отступить. — Не передумали? — спокойно спросил мужчина, внимательно изучая её заплаканное лицо. Юн Ми отрицательно покачала головой, от его близости все слова куда-то улетучились. В следующее мгновение Тал Тал буквально впивается в неё, без намёка на нежность размыкая губы. Он действует намеренно грубо, мужчина будто забыл, что перед ним невинная девушка, которая просто оцепенела от происходящего. Безжалостно покусывая, Тал Тал оставляет на её губах маленькие ранки, достаточные для того, чтобы придать этому поцелую солёный привкус крови. У принцессы кружится голова, кажется, только руки Тал Тала помогают ей не рухнуть к его ногам. Внезапно он отрывается от неё и требует: — Отвечайте мне! И снова возвращается к её губам, его язык проникает внутрь, покоряя податливые уста принцессы. Жёстко и настойчиво он изучает её, не давая отстраниться и прервать эту пытку. Юн Ми чувствует, как мёртвый холод его доспехов сковывает её грудь, мешая сделать вдох, а спину и затылок обжигают огнём горячие руки, которые до боли стискивают её, заставляя прижиматься к нему всё сильнее. Кажется, что это длится уже целую вечность, она чувствует себя униженной и растоптанной. Всё происходит совсем не так, как она себе представляла, он не дарит удовольствие, а наслаждается, причиняя ей боль. Неожиданно мужчина обрывает поцелуй и пристально всматривается в лицо девушки, — в уголках её глаз блестят слёзы, губы распухли, на щеках смертельная бледность. — Вы в порядке? — тихо спрашивает Тал Тал, всё ещё сжимая принцессу в объятьях. — Я могу вас отпустить?