***
— Вы в порядке? — тихо спросил мужчина, всё ещё сжимая принцессу в своих объятьях. — Я могу вас отпустить? — Браво, Тал Тал, — Тан Киши, уже некоторое время наблюдавший за целующейся парой, не мог удержаться от комментария, — удивляешь, я-то думал, что ты ни на что не годен! Генерал при этих словах вздрогнул от неожиданности и моментально отстранился от девушки, которая слегка покачнулась, но, к счастью, удержалась на непослушных ногах. Юн Ми готова была сквозь землю провалиться от стыда, она и представить не могла, что за её унижением пристально наблюдали чужие глаза. — Ваше Высочество, и вы примите моё восхищение, — сын канцлера отвесил издевательский поклон в сторону девушки, — какая страсть, какие чувства! — Замолчи, — с угрозой в голосе произнёс Тал Тал, вставая между принцессой и генералом так, чтобы закрыть собой Юн Ми от наглого взгляда Тан Киши, в котором моментально прочёл вожделение и похоть. — Прощальная ночь? — не унимался тот. — Простите великодушно, что помешал влюблённым, но, генерал, требуется ваше вмешательство, ваши солдаты опять затеяли свару, они не имеют никакого представления о воинской дисциплине, что, впрочем, неудивительно, раз их командир предпочитает не муштровать своё войско, а нежиться в объятиях очередной красотки! Тал Талу нестерпимо хотелось придушить этого негодяя, но он ограничился тем, что, приблизившись, с силой толкнул его в грудь обеими руками, совершенно прозрачно намекая, чтобы тот убирался. Тан Киши едва не упал и в гневе сжал кулаки, готовясь броситься на противника, но его порыв был остановлен ледяным взглядом слегка прищуренных глаз, в которых отчётливо проступала ярость. — Драться я с тобой не собираюсь, — тем не менее спокойно произнёс генерал, — выметайся отсюда! В общем-то, Тан Киши тоже не горел желанием выяснять отношения силой, он догадывался, что победить в их открытом поединке ему будет не так-то просто, чего-чего, а впечатления слабака Тал Тал совсем не производил. «Ладно, ублюдок, я ещё подумаю, как использовать против тебя вашу связь с принцессой, ты у меня кровью умоешься», — злобно подумал сын канцлера и покинул шатёр. — Ваше Высочество, — продолжая стоять к девушке спиной сказал мужчина, он хотел дать ей время прийти в себя после всего, что произошло за последние несколько минут и справедливо полагал, что ей будет неловко встретиться с ним взглядом, — если вы готовы выйти на люди, я провожу вас в вашу палатку. — Спасибо, наставник, — голос девушки ещё слегка дрожал, — дайте мне несколько минут. Тал Тал кивнул, хоть он и понимал, что, если то, что сказал Тан Киши про очередную драку солдат, правда, ему необходимо как можно скорее поспешить на место происшествия, но торопить принцессу, которой и так досталось от событий этого вечера, генерал не решался. Юн Ми, тем временем, постаралась привести себя в приличный вид — пригладила волосы, совсем недавно растрёпанные жестокой рукой, расправила измятое в железных объятиях платье, аккуратно дотронулась до истерзанных губ, чтобы убедиться, что на них нет следов крови. Наконец, она решила, что сделала всё, что было в её силах, чтобы ни у кого и мысли не заронилось о произошедшем здесь. — Пойдёмте, наставник, — тихо сказала она и вышла из палатки. Тал Тал последовал за ней, на ходу бросив взгляд на Чо Дана, в котором был молчаливый приказ сопровождать их. Когда принцесса вернулась к себе, генерал тихо сказал подчинённому: — Отбери шесть человек и выстави вокруг, — он кивнул на шатёр, — чтобы никто не вошел… Головой отвечаешь! — Да, генерал, — солдат поклонился и бросился исполнять его распоряжение. Тал Тал решил всё-таки убедиться, что Тан Киши соврал и обойти на всякий случай лагерь, не полагаясь на звенящую тишину, что царила в воздухе. Всё было спокойно и мирно, уставшие люди спали, лошади дремали, лишь иногда осторожно переступая копытами, солдаты, стоящие на карауле, застыли как каменные изваяния. Уже возвращаясь к себе, проходя мимо палатки принцессы, генерал с удовольствием отметил, что его приказ уже выполнен, шестеро воинов окружили шатёр, а сам Чо Дан замер у входа. Тал Тал считал нелишними такие меры, после всего, что он увидел сегодня в глазах Тан Киши, обеспечить безопасность девушки было его главной задачей. — Су На, — вдруг тихо донёсся до него её голос, — я хочу ополоснуться, принеси воды! «Вот и отлично, — подумал мужчина, — сейчас она примет горячую ванну, успокоится и ляжет спать, да и мне тоже пора, завтра вставать на рассвете». С этими мыслями генерал направился к себе и, спустя непродолжительное время, уснул. Он, между прочим, тоже устал.***
Тал Тал сидел на лесной поляне, густо заросшей зелёной сочной травой, мужчина наблюдал за очаровательной маленькой девочкой, которая неподалёку подбрасывала высоко в небо яркий мячик и каждый раз заливисто смеялась, когда ей удавалось его поймать. — Иди сюда, моя хорошая, — генерал внезапно услышал собственный голос, настолько приторно ласковый, что его передёрнуло. — Иди ко мне, моё солнышко. «Какого дьявола я делаю? — изумился Тал Тал. — Что вообще происходит?» Малышка посмотрела прямо на него и улыбнулась самой непосредственной детской улыбкой, приближаясь к мужчине. — Умница моя, моя ненаглядная девочка, иди, иди ко мне, — он продолжал звать её. «Молчи!» — мысленно приказал себе генерал, с ужасом осознавая, что не может контролировать своё тело, которым управляла какая-то неведомая сила. Когда малышка оказалась совсем близко, мужчина взял её за руку и усадил к себе на колени. Та моментально обвила его шею ручками, зарывшись маленькими пальчиками в медные волосы. Он нежно погладил девочку по щеке, и она тут же доверчиво прильнула к его груди, счастливо улыбаясь. «Совершенно мирная картина, — подумал Тал Тал, — но почему же мне так… Так страшно?» Внезапно мужчина почувствовал, что его рука дотронулась до рукояти кинжала, прицепленному на поясе, и аккуратно вытащила его из ножен. Генерал понял, что произойдёт через несколько мгновений, и в ужасе пытался заставить себя опустить оружие, но тело по-прежнему отказывалось подчиняться хозяину. Возможно, малышку потревожило это движение, потому что она слегка отстранилась и, глядя прямо ему в глаза, сказала: — Я люблю вас, наставник, — глаза девочки светились абсолютным счастьем. — Я тоже люблю тебя, моё сокровище, — он прижался губами к её лбу и в этот момент поднёс острозаточенный клинок к тонкой шейке. «Нет! — Тал Тал хотел закричать, но не мог, хотел остановить собственную руку, но она не слушалась. — Не убивай её! Пожалуйста, только не это!» Один короткий взмах, и девочка, заливая их обоих собственной кровью, обмякла в его руках, в её открытых, стремительно застывающих глазах, всё также горела любовь. Наконец, Тал Тал смог вернуть себе контроль над своим телом, злобный демон, владевший им, исчез, и сейчас генерал рыдал, сжимая в сильных объятиях убитую им малышку. Мужчина в ужасе открыл глаза и буквально подскочил на кровати, всё ещё ощущая, что его руки обагрены кровью ребёнка. Через мгновение генерал понял, что ладони были мокры совсем не от крови, а от его слёз, которые до сих пор лились из глаз, видимо, он вытирал лицо во сне. Сердце колотилось как бешеное, руки дрожали, перед глазами стояло мёртвое лицо пятилетней принцессы, которое, как Тал Талу казалось, он давно забыл. Генерал почти никогда не видел снов, он очень практически подходил к своему отдыху, который должен был восстанавливать не только силы тела, но и способности сознания, поэтому привидевшийся ему кошмар был совершенно нетипичным для него. Да и сама сцена, возникшая в его видении, была абсолютно невозможной — несмотря на то, что Тал Тал был воином и давно уже сбился со счёта, сколько раз отнимал жизнь, никогда он не поднимал руки на ребёнка. «Какого дьявола я это увидел? — силился понять мужчина. — Я убил принцессу? Что за глупости, она уже давно не дитя, это был просто сон, надо успокоиться и взять себя в руки». Но пережитый ужас не отпускал, внутри него всё дрожало, дыхание было прерывистым и поверхностным, ладони, которыми генерал смахивал слёзы, были холодны как лёд. Он резко поднялся с кровати и прошёлся по палатке, надеясь, что движение отвлечёт его, но это не особо помогло, тело постепенно успокаивалось, но в душе поселился липкий страх, что такой жуткой картиной бессознательное пыталось сообщить ему нечто важное. «Я должен увидеть Её Высочество, — решил Тал Тал, — должен убедиться, что с ней всё в порядке, пока не свёл себя с ума». Он надел халат, попутно отмечая, что руки всё ещё плохо его слушаются, и вышел в темноту, окутывающую лагерь.***
Чо Дан, примостившись у шатра принцессы, периодически клевал носом, до рассвета было ещё далеко, и мужчина искренне надеялся, что генералу не придёт в голову проверить, насколько бдительно его люди охраняют Её Высочество. Стоило ему только подумать о командире, как он услышал осторожные шаги и на всякий случай вскочил на ноги. Чутьё не подвело воина — через мгновение он действительно увидел Тал Тала, который быстро приближался к нему. Короткий вопросительный взгляд — и Чо Дан уже докладывает: — Всё в порядке, господин, Её Высочество, должно быть, уже спит, давно там тишина, ни единого звука. Генерал с облегчением вздохнул при этом сообщении, но почему-то его тревога совершенно не уменьшилась, наоборот, страх, что с принцессой произошло что-то непоправимое, продолжал всё сильнее сжимать его сердце. «Я должен к ней зайти, — подумал мужчина. — К чёрту все приличия!» — Ваше Высочество, — громко спросил он, — я могу войти? Ответа не последовало, и Тал Тал, отринув последние сомнения, решительно шагнул вперёд. Первое, что бросилось ему в глаза, в полумраке от пары уже почти догоревших свечей — пустая кровать. Недоумённо обшаривая взглядом шатёр, глаза мужчины наткнулись на большую лохань, по-видимому, заменявшую девушке ванну, именно в ней он различил очертания головы и плеч принцессы. Генерал мгновенно отвернулся, стыдясь, что поставил себя и её в такое неловкое положение, но тут же в сознании всплыли детали, на которые в первый момент острого смущения он не обратил внимания — во-первых, принцесса была одета, он явственно различил голубую ткань её вчерашнего платья, облегавшую плечи, во-вторых, — в её волосах по-прежнему белела изысканная заколка, а в-третьих, мужчина явственно различил запах, который не мог спутать ни с каким другим, — это был запах крови. Страшная догадка пронзила Тал Тала, и он ринулся к девушке, молясь, чтобы не было слишком поздно. Генерал предпринял несколько попыток, пытаясь нащупать на её шее пульс, и каждый раз, не чувствуя биения сердца, всё больше ужасался, наконец, ему удалось ощутить слабые, едва уловимые неровные толчки, и в этот момент мужчина выдохнул короткую молитву. Быстро вытащив принцессу из ванной, он положил её на кровать и увидел именно то, что ожидал — левый рукав был куда краснее правого, который, как, впрочем, и всё платье, теперь казался скорее розовым, чем голубым. Откинув ткань, генерал обнаружил, что чуть выше запястья зияла глубокая рана, которую мужчина поспешил зажать своей рукой. — Чо Дан! — крикнул он. — Немедленно сюда! Неси походный набор! Быстрее! Медленно текли минуты, Тал Тал внимательно вглядывался в смертельно бледное лицо девушки, надеясь заметить хоть какой-то знак, что она жива — хотя бы мимолётное движение ресниц, но тщетно, то, что перед ним не покойница, напоминала ему только слабая пульсация, которую он ощущал под своими пальцами, изо всех сил стиснув её руку. «О, Будда, что вы наделали, Ваше Высочество! Что я натворил? Бедная моя малышка», — мысли генерала путались, он уже не различал, где заканчивался его сон и где начиналась страшная реальность, это было для него почти неважно, потому что в любом случае виновником произошедшего был только он сам, убивший так доверчиво потянувшегося к нему ребёнка, доведший до самоубийства юную девушку, которая решилась к нему обратиться в надежде почувствовать его ласку. — Генерал, — голос Чо Дана, держащего в руках открытую мазь для заживления ран, а также свёрнутую белую ткань, отвлёк Тал Тала от его горестных дум. Мужчина отпустил руку принцессы, краем глаза отметив, что на его ладони также остались следы крови, быстро наложил мазь на рану и туго стянул повязкой. — Позови её служанку, — последовал новый отрывистый приказ, и вскоре Су На предстала перед грозным взглядом генерала. — Объясни, что вчера произошло? — Прошу простить, господин, — залепетала девушка, умирая от страха за свою госпожу, которая была едва ли не белее покрывала, на котором она лежала, — Её Высочество вечером сказала, что хочет принять ванну. Тал Тал кивнул, он как раз слышал это распоряжение. — А потом, когда уже всё было готово, она вдруг передумала, сказала, что искупается с утра в прохладной воде, чтобы взбодриться перед дорогой и отослала меня, — закончила Су На, сама запоздало удивившись, что госпожа вчера не попросила помочь ей раздеться. — Господин, может, Её Высочество нужно переодеть? Служанка окинула взглядом мокрый, безнадёжно испорченный наряд. Генерал был с ней согласен, но прекрасно осознавал, что снять с неподвижного тела платье этой хрупкой девушке будет не под силу, а сам не мог решиться ей помочь, ведь в этом случае он непременно увидит принцессу обнажённой, что было совершенно неприемлемо. Поэтому Тал Тал просто аккуратно поднял Юн Ми, приказал служанке откинуть покрывало и вновь устроил девушку на кровати, укутав её одеялом, чтобы той было теплее, насколько это, конечно, было возможно в мокром платье. — Господин, может, вы хотите отдохнуть, — робко подала голос Су На, — я побуду с Её Высочеством. — Нет, оставь нас, — велел мужчина. Как только служанка удалилась, Тал Тал сел рядом с принцессой на кровать, осторожно высвободил из-под одеяла здоровую руку и крепко сжал запястье, чтобы чувствовать, что её сердце, пусть рвано и неуверенно, но ещё бьётся.***
Два дня спустя. Тал Тал не отдавал себе отчёта, сколько уже времени он провёл у постели девушки, хватаясь за её руку как утопающий за соломинку, казалось, только она удерживает его от того, чтобы окончательно потерять рассудок. Невообразимое чувство вины терзало его, генерал не мог припомнить, испытывал ли он когда-то раньше что-то подобное, впервые в жизни он совершил поступок, за который ему было настолько мучительно стыдно. Его боль ещё усиливало то, что за этот опрометчивый шаг, сделанный лично им, невинный человек едва не поплатился жизнью. Причём не просто какой-то там незнакомый субъект, а девушка, которую Тал Тал знал много лет и поневоле успел к ней привязаться, хоть и не чувствовал этого ранее. Мощнейшее потрясение, пережитое им той ночью, когда он нашёл истекающую кровью принцессу, перевернуло всё в его душе с ног на голову, обострив все чувства, которые генерал когда-либо испытывал к Юн Ми. Он вспоминал щемящую нежность, которую испытал, когда маленькая девочка набросилась на него с кулаками, обнаружив, что напрасно его оплакивала. Снова ощущал тепло её детских, таких искренних объятий, подаренных ему при их очередном прощании, которое отозвалось в его сердце только сейчас. Уважение, которое он испытывал к её стойкости и способности терпеливо переносить как физические, так и душевные страдания, теперь превратилось в восхищение. Её острый ум, не уступающий его собственному, раньше воспринимался им почти как должное, но сейчас он понимал, насколько уникальными были её способности. Бесконечно возвращаясь к тому поцелую, которым совершенно безжалостно её одарил, он безумно раскаивался, что ему не хватило его обычной проницательности, чтобы вовремя понять, что ранит её настолько сильно, и она не будет видеть другого выхода, кроме как наложить на себя руки. Да ещё и Тан Киши подлил масла в огонь… Тут генерал оборвал сам себя, нет, к чёрту, он не будет вмешивать других, случившееся — полностью его вина, ему и нести ответственность за это и всю жизнь помнить, что именно он, по своей глупости, жестокости и недальновидности, подтолкнул её к этой тонкой грани между жизнью и смертью, на которой она сейчас балансировала. Его бессилие как-то исправить то, что случилось, просто убивало Тал Тала, не в его власти было изменить прошлое, хотя сейчас, сжимая эту тонкую руку, на которой от его стального захвата уже начали проступать безобразные синяки, он был почти готов отдать жизнь за то, чтобы хоть на мгновение вернуться в тот вечер, прикоснуться к её губам мягко и осторожно, дабы избежать таких трагических последствий. Почему-то мысль о том, что он мог вообще не целовать её, мужчине в голову не приходила. Генерал намерено истязал себя, пытаясь представить, что чувствовала девушка в тот миг, когда решила, что только смерть может ей подарить такой желанный покой, насколько глубоко было её отчаяние, как ужасны были её душевные страдания, что она предпочла им физическую боль, только бы достигнуть спокойствия небытия. Раз за разом он прокручивал перед своим мысленным взором события той ночи, постоянно задаваясь одними и теми же вопросами: почему он позволил ей остаться одной? Почему не приставил к ней служанку? Почему не насторожился, когда услышал её просьбу принести воды? Почему, наконец, спокойно лёг спать, не удосужившись хотя бы проведать её? Ответ у Тал Тала был, и он убивал его своей однозначностью — просто ему было всё равно. Поглощённый своими чувствами к Ки Нян, он совершенно забыл о том, что в жизни бывают не только любовные, но и простые человеческие симпатии, о чём судьба ему так жестоко напомнила. Генерал уяснил урок и молился только о том, чтобы ему предоставилась возможность хотя бы извиниться перед ней и получить прощение, вероятно, только это могло смягчить муки совести, которые сейчас глодали его сердце и душу. Полностью погрузившись в самобичевание, Тал Тал не сразу заметил взгляд, устремлённый на него, и только когда пальцы руки, которую он продолжал держать в своей, слегка дрогнули, мужчина, не веря своему счастью, поднял глаза на её лицо и понял, что девушка очнулась. — Ваше Высочество! — вырвался из его груди то ли крик, то ли стон. — Наставник… — донёсся до него еле слышный, невыразительный шёпот, так непривычно отличающийся от звучного и мелодичного голоса принцессы, — зачем вы меня спасли? Генерал чуть не задохнулся от гнева, услышав этот вопрос. «Она что, всерьёз считает, что я должен был дать ей умереть? Не понимает, что я бы сам себе этого никогда не простил, нарвался бы на первый же клинок в ближайшей битве, только бы избавиться от этого всепоглощающего чувства вины перед ней?» — зло подумал мужчина. — Молчите, Ваше Высочество, или, клянусь Буддой, я сам убью вас! — Убейте, — безразлично прошелестела принцесса и обессилено закрыла глаза.***
Пять дней спустя. Юн Ми сидела перед зеркалом, внимательно разглядывая своё ещё непривычно бледное лицо. Су На уже помогла ей облачиться в новый наряд, и теперь колдовала над её волосами, пытаясь распутать давно нечёсаную копну длинных, до пояса, локонов. Сегодня был первый день, когда девушке с трудом удалось выставить Тал Тала из собственного шатра, до этого все её попытки встать или хотя бы сесть в кровати жёстко им пресекались. Он практически не отлучался от её постели, и, если вдруг ненадолго выходил, на смену ему тут же появлялось четверо его воинов, основной задачей которых, как принцесса совершенно правильно догадывалась, было защитить её от самой себя. — Госпожа, — неуверенно произнесла служанка, — простите за дерзость, но позвольте спросить… — Конечно, — слегка улыбнулась Юн Ми, довольная тем, что чувствовала себя уже на удивление неплохо, небольшая слабость ещё ощущалась в теле, иногда кружилась голова, но это было уже огромным достижением, по сравнению с той свинцовой тяжестью, которую она ощутила после того, как впервые пришла в себя после неудавшегося самоубийства. — Вам не кажется, что господин Тал Тал к вам неравнодушен? — внезапно выпалила Су На. — Он все эти дни не отходил от вас, что днём, что ночью, заботился о вас, кормил с ложки… Вот это было правдой, сеансы насильственного кормления от генерала, повторявшиеся по десять раз на дню, принцесса ненавидела всей душой, особенно повелительный взгляд, их сопровождавший, противостоять которому девушка не могла и против воли открывала рот и сглатывала ложку за ложкой. — Одним словом, охранял как цепной пёс? — горько усмехнулась Юн Ми. — Не думаю, Су На, он просто очень испугался гнева Его Величества, что недосмотрел за мной. Служанка несогласно покачала головой, но возражать своей госпоже не посмела, она-то хорошо помнила исступлённую решимость генерала спасти Её Высочество любой ценой, как будто от этого зависела его собственная жизнь. Он не подпускал к принцессе никого, казалось, мужчина считал, что стоит ему отлучиться, сразу же произойдёт непоправимое. Когда он спал — Су На не понимала, потому что в какой бы момент она ни зашла, всегда заставала его в одной и той же позе — сидящим на краю кровати и сжимающим руку её госпожи. — Ваше Высочество! — внезапно раздался резкий мужской голос, и принцесса, обернувшись, увидела Тан Киши, который с совершенно хозяйским видом на неё уставился. — Чем обязана, генерал? — холодно спросила девушка, поднимаясь. — Хотел сказать вам пару слов, Ваше Высочество, — намеренно растягивая слова произнёс мужчина, — велите своим людям оставить нас. Юн Ми показалось, что она ослышалась. — С чего вы решили, что я выполню вашу наглую просьбу? — принцесса бросила на него убийственный взгляд. — Понимаете, Ваше Высочество, это в ваших же интересах, — насмешливо объяснил Тан Киши, — я хотел с вами поговорить об инциденте, свидетелем которого стал несколько дней назад, если вы понимаете, о чём я. С этими словами мужчина перевёл взгляд на её губы, совершенно очевидно намекая на тот поцелуй с Тал Талом. — Оставьте нас, — приказала Юн Ми, внутренне содрогаясь от дурного предчувствия, что этот разговор не сулит ей ничего хорошего, поэтому, поймав взгляд своей служанки, еле слышно шепнула, стараясь не шевелить губами: — Тал Тал! Су На едва заметно кивнула и бросилась вон из палатки, намереваясь немедленно найти генерала. — А вы что застыли? — Тан Киши гневно воззрился на солдат, которые и ухом не повели, услышав приказ принцессы. — Это — люди генерала Тал Тала, — пояснила девушка, искренне надеясь, что воины подчиняются только своему командиру. — Придурки, — выплюнул сын канцлера, — я тоже генерал, пошли вон! Солдаты неуверенно переглядывались, перспектива ослушаться приказа совсем их не радовала. — Считаю до трёх, — обнажил меч Тан Киши, — кто останется — убью на месте. Тех как ветром сдуло, одно дело — опасаться гнева командира, который ещё непонятно, когда об этом узнает и узнает ли, и совсем другое — реальная опасность умереть здесь и сейчас, а то, что генерал способен на такое, ни у кого сомнений не было, его буйный нрав был хорошо известен. — Ну вот, Ваше Высочество, наконец-то мы одни, — удовлетворённо сказал мужчина, подходя к ней поближе. Принцесса предусмотрительно сделала несколько шагов назад, что моментально обозлило Тан Киши. — Да не скачите вы! — прикрикнул он. — Вы же не хотите, чтобы то, что я скажу, услышал кто-то, кроме вас? Девушка замерла, в его словах бы смысл, она совсем не хотела, чтобы этот разговор достиг чужих ушей. — Вот и умница, — мерзкая усмешка исказила губы мужчины, — такой ты мне больше нравишься! — Господин… — начала было Юн Ми, желая поставить на место этого нахала. — Ваше Высочество, — вкрадчиво произнёс генерал, — молчите и слушайте! Вы же понимаете, что, если императору станет известно о вашей связи с генералом, он его повесит в два счёта? Вы же не хотите так глупо лишиться любовничка? — Мы не… — задохнувшись от гнева, попыталась возразить принцесса. — Ладно, ладно, не придирайтесь к словам, Ваше Высочество, — отмахнулся Тан Киши, — пусть будет любимого. В любом случае, ему не жить. — Чего вы хотите? — девушка быстро поняла, что он пытается её шантажировать. — Вот мы и подошли к самому интересному, — с этими словами мужчина внезапно схватил её за руку и горячо прошептал прямо в ухо, — я хочу вас! Юн Ми в ужасе отшатнулась, но вырвать руку из его лап ей было не под силу, поэтому генерал, резко дёрнув, вновь привлёк её к себе и, бросив меч, второй рукой обхватил за плечи. — Всего один раз. Я буду нежен и осторожен, вам будет не больно, я обещаю, — соврал Тан Киши, уже предвкушая, как ворвётся в это тело и моментально возбуждаясь от представленной им картины. Принцесса просто онемела, не зная, что ответить на такое предложение. — Я даже готов с уважением отнестись к вашей невинности, Ваше Высочество, — продолжал мужчина, распаляясь всё больше и не замечая ничего вокруг, — есть много способов удовлетворить мужчину, не трогая вашего девственного лона, но, видимо, о них ваш ненаглядный ублюдок даже не догадывается. В этот момент генерал почувствовал холод стали, прочертивший глубокий порез на его шее. — Отпусти её, — произнёс ледяной, ненавистный ему голос. Тан Киши самоубийцей не был, поэтому неохотно выпустил девушку и развернулся к Тал Талу, с сожалением отмечая, что его меч валяется всего в трёх шагах. — Что, бесишься? — бросил он ему в лицо. — Тебе можно, а мне нельзя? Его противник даже не собирался отвечать на этот глупый вопрос, стараясь не думать, как можно вообще предложить женщине подобное, чтобы не впасть в ослепляющую ярость, с которой он наверняка прикончит этого негодяя, что сильно осложнит ситуацию. — Наставник, — вдруг обратилась к нему Юн Ми, — не стоит, я в порядке, честное слово. — Выметайся отсюда, — с этими словами Тал Тал, опустив меч, схватил Тан Киши за шкирку и потащил за собой к выходу, выволок его из шатра и с такой силой отшвырнул, что тот кубарем пролетел чуть ли не до середины лагеря.***
— Вы в порядке, Ваше Высочество? — первым делом спросил Тал Тал, вернувшись к принцессе. — Да, благодарю вас, — торопливо ответила девушка и внезапно осеклась. — Наставник, почему вы на меня так смотрите? — Я хотел поговорить с вами, Ваше Высочество, если вы не устали, — игнорируя её вопрос, произнёс мужчина. — Я слушаю вас, — кивнула Юн Ми. Генерал немного помолчал, набираясь смелости и аккуратно подбирая слова, чтобы донести до неё всё то, что успел уже несколько раз передумать за последние дни. — Ваше Высочество, — начал он, — я хочу извиниться перед вами. Тот поцелуй был моей ошибкой, я не мог даже и представить, как это будет воспринято вами и… — Наставник, — перебила его Юн Ми, — к чему всё это? Я вас ни в чём не виню. — Зато я себя виню, Ваше Высочество, — вырвалось у Тал Тала, который до сих пор не находил себе места от угрызений совести, ему было мучительно стыдно не столько за проявленную им грубость, сколько за то, что он не смог предугадать её последствия. — И к чему ваши сожаления? Вы хотите сказать, что, если бы знали, к чему это приведёт, поцеловали бы меня иначе? — в голосе девушки явно звучало недоумение, она не понимала, чего он добивается этим разговором. Тал Тал молча кивнул, искренне сожалея, что не может повернуть время вспять. — Вы серьёзно? — не веря, произнесла принцесса. Повторный кивок. — Тогда… Чего же вы ждёте, наставник? — еле слышно сказала Юн Ми. Тал Тал удивлённо вскинул на неё глаза, вообще-то он имел в виду, что всё бы отдал за возможность изменить тот поцелуй, вовсе не прося о новом. Мужчина уже было открыл рот, чтобы сказать: «Не дурите, Ваше Высочество», как вдруг понял, что на самом деле получил второй шанс, о котором умолял Будду все эти дни, хоть немного уменьшить то чувство вины, которое разрывало его душу. К тому же, после всего, что только что услышал в её адрес от Тан Киши, Тал Тал не представлял больше себе маленькую пятилетнюю девочку, когда смотрел на принцессу, теперь он видел в ней совсем юную, но всё же женщину, прикосновение к губам которой, генерал не мог этого отрицать, было приятным в тот самый первый момент, пока он лично всё не испортил. Одним словом, Тал Тал решился и нарочито медленно подошёл к девушке, не сводившей с него взгляда, аккуратно, стараясь не причинить случайно боль, взял её раненую руку и поднёс к своим губам, стараясь смотреть принцессе в глаза, а не на островок ослепительно белой нежной кожи, обнажённый задравшимся широким рукавом. Через тугую повязку он осторожно коснулся губами глубокой раны, которую нанёс всё равно что сам, потом неспеша стал лёгкими поцелуями прокладывать дорожку к ладони принцессы и, когда коснулся открытого участка кожи, почувствовал, что его дыхание участилось и сердце забилось быстрее, заставляя его продолжать эту ласку, проходясь губами по каждому миниатюрному пальчику девушки. Наконец, генерал слегка дотронулся языком до подушечки большого пальца и медленно опустил руку Юн Ми, продолжая пристально смотреть ей в глаза, в которых, к своему сожалению, не мог заметить никакого намёка на чувства, вызванные его действиями. — Это… Всё? — тихо спросила девушка, и Тал Тал с непонятной досадой понял, что не слышит в её голосе ни разочарования, ни сожаления об окончании этих поцелуев. — Нет, — ответил мужчина, — это было извинение. А вот, что я должен был сделать тогда… С этими словами он не спеша преодолел последний шаг, разделявший их, и осторожно одной рукой привлёк к себе принцессу за тонкую талию, а другой бережно коснулся подбородка, молча прося приподнять голову и встретиться с ним взглядом. Юн Ми, послушная его рукам, посмотрела ему прямо в глаза, и её обдало такой нежностью и обещанием ласки, что ей с трудом удалось сохранить самообладание. Наконец, когда их лица сблизились, Тал Тал мягко дотронулся до её губ, почти неуловимо проведя по ним языком, приглашая открыться ему, и немного отстранился, окинув взглядом её лицо, которое по-прежнему оставалось бесстрастным, только в тёмных глазах генерал заметил непонятные искорки, которые, впрочем, почти сразу погасли. Выждав буквально несколько мгновений, он более настойчиво, но неизменно нежно, прильнул к её губам. Неожиданно мужчина почувствовал сильный толчок в грудь, девушка выскользнула из кольца его рук, и поцелуй прервался. — Вы с ума сошли, наставник? Что вы себе позволяете? — смерив Тал Тала холодным взглядом, заявила принцесса. Генерал просто оторопел, такой реакции от Юн Ми он совершенно не ожидал, поэтому даже не нашёлся, что сказать. — Вы решили, что это из-за вас? — с лёгкой насмешкой произнесла девушка. — Боюсь ранить ваше раздутое самомнение, но причина совсем не в том поцелуе, просто я не могу позволить другим, даже собственному брату, решать мою судьбу, и, поскольку этот мир принадлежит мужчинам, я, как женщина, должна искать собственные способы следовать своим, а не навязанным путём. — Вы называете это способом? — взгляд мужчины метнулся к перевязанной им лично руке, он не верил своим ушам. — Вы понимаете, что могли погибнуть, просидев так до утра? Он испытывал смешанные чувства — закипавшую в нём злость за её безрассудную выходку, серьёзности которой принцесса, видимо, не понимала, и неимоверное облегчение, что не его действия подтолкнули её к этому страшному шагу. — Только не говорите, что вы бы огорчились, наставник! — бросила принцесса. Тал Тал, испытывая непреодолимое желание схватить её за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы привести в чувство, чудом овладел собой, видение, в котором он держал в объятьях мёртвую пятилетнюю девочку, залитую собственной кровью, вновь пронеслось перед его глазами. — Прошу меня простить, Ваше Высочество, — понимая, что не в силах переубедить стоящую перед ним девушку, генерал решил ретироваться, — мне нужно идти. Коротко поклонившись, мужчина направился к выходу из шатра. — И, кстати, благодарю вас, наставник! — донеслось ему вслед. Тал Тал в недоумении остановился и снова обернулся к принцессе. — Вам действительно удалось убить во мне все чувства, что я испытывала на протяжении стольких лет. Я любила прекрасного принца, а он оказался чудовищем, бессердечным и немыслимо жестоким. Так что спасибо, что помогли мне увидеть ваше истинное лицо, наставник. При этих словах мужчина почувствовал лёгкий, но совершенно явственный укол в сердце, испытав не облегчение, как он ожидал, а еле ощутимую тень сожаления. Ещё неделю назад Тал Тал бы солгал, сказав, что любит принцессу, сейчас же эта ложь была уже не такой абсолютной.