***
Время для Тал Тала замерло, он всё ещё не мог себя заставить посмотреть жене в глаза, поэтому уставился куда-то в пол. Когда первая резкая вспышка душевной боли, пронзившей его при известии Тан Киши, прошла, мужчина ощутил странную опустошённость и безразличие к происходящему, окружающее его пространство казалось чем-то далёким и нереальным, мир как будто стал плоским, как на картинке, и мигом потерял краски, настолько серым и унылым сейчас он ему казался. Юн Ми, заметив отсутствующий взгляд мужа, гневно воззрилась на сидящего на кровати мужчину и прошипела, положив руку на его клинок, царапающий её горло: — Немедленно опустите оружие, генерал! — А то — что? — ухмыльнулся Тан Киши. — Только попробуйте шевельнуться, и я убью вас! — Хотели бы убить — уже бы убили, — презрительно произнесла принцесса, поднимаясь на ноги, при этом её движении меч действительно скользнул по шее, лишь слегка задев кожу, а потом и вовсе по касательной прошёлся по платью, замерев сейчас в районе подола, от чего Юн Ми еле заметно хмыкнула от правильности своей догадки. — Я зачем-то нужна вам живой, это же очевидно! Тан Киши поперхнулся воздухом и выпучил глаза — эта девка, на которую он и так не мог смотреть без содрогания, опять его переиграла! Он и действительно не посмел бы лишить её жизни, всего лишь блефуя этой угрозой, слишком важны были для него просьбы, с которыми он собирался обратиться к Тал Талу. Генерал хорошо понимал, что стоит ему хотя бы пальцем тронуть девушку, придётся убить и её супруга, который мгновенно бросится на него даже безоружный, и тогда ему придётся оставить в этой спальне два трупа, что сейчас категорически не соответствовало его намерениям. Принцесса, видя, что Тан Киши просто опешил, легко перешагнула меч, преграждавший ей путь, бросилась к мужу и обняла его за шею. — Пожалуйста, посмотрите на меня, — тихо попросила она, глядя в тёмные глаза, которые внезапно ей подчинились, постепенно приобретая осмысленное выражение. Поняв, что Тал Тал пришёл в себя, девушка поднялась на цыпочки и нежно поцеловала его в щёку, от чего мужчина, явно не ожидавший от неё подобного, просто оторопел. — Вам достаточно ясно, генерал? — Юн Ми, оставив руку лежать на плече супруга, развернулась к их общему врагу, который в изумлении выкатил глаза ещё больше, такой реакции он и представить себе не мог. — Я всё равно люблю своего мужа, и мне плевать на его происхождение! Тан Киши не мог отвести от принцессы взгляда, бешенство непонимания поднималось в нём, его просто выводило из себя, что он не мог предугадать ни одного её поступка, да и унизительный позор, пережитый им несколько дней назад в том заброшенном доме, когда он ощутил полное мужское бессилие, свидетельницей которого она была, симпатий к девушке явно не добавлял. Впервые в жизни он не смог взять женщину, как собирался, и сейчас при виде Юн Ми, он вновь переживал чувство острого стыда, испытанное тогда. Ему не приходило в голову, что его состояние было вполне объяснимым, потеряв брата и отца, умирая от страха за сестру и свою семью, Тан Киши было просто не до интимных страстей. Но он считал это именно позором и готов был поклясться, что принцесса применила для этого какое-то колдовство. Тал Тал, мгновенно решив, что действия девушки — всего лишь очередной спектакль для благодарного зрителя, осторожно отстранил от себя жену и встал перед ней, закрывая собой. — Чего ты хочешь? — спокойно спросил он, намереваясь выяснить, с какой целью генерал заявился к нему домой, было ясно, что не просто за тем, чтобы унизить его своей новостью. Тот будто очнулся и в первый момент непонимающе уставился на своего противника, но быстро сообразил, что, собственно, можно переходить непосредственно к делам, которые и были истинной причиной его ночного визита. — Ты мне поможешь, — утвердительно произнёс Тан Киши, — тогда никто не узнает, что ты ублюдок, я сохраню твой грязный секрет. «Шантаж, — мгновенно понял Тал Тал, мысленно прикидывая, что именно этот негодяй может от него хотеть, — что ж, этого следовало ожидать». Он молча смотрел на стоящего перед ним мужчину, ожидая, что последует за этими словами, усилием воли генерал отбросил эмоции, бушевавшие в его душе, сейчас нужно было сосредоточиться на том, чтобы как минимум выжить — и ему самому, и принцессе. А лучше было бы, конечно, извернуться и прирезать эту сволочь, решив сразу большинство проблем, поэтому он сделал осторожный шаг вперёд, на что Тан Киши немедленно заорал, выставив перед собой меч: — Назад! Не подходи! Думаешь, я такой дурак? Если я до рассвета не вернусь, мой человек доставит эти книги прямо в руки императору! Те, что у тебя — всего лишь копии! — Чего ты хочешь? — повторил свой вопрос Тал Тал, который и не думал отступать. — Ты выяснишь, где моя семья, — наконец перешёл к сути тот, — в доме их нет уже несколько дней. Тал Тал, удовлетворённый тем, что его догадка была верной, слегка кивнул своим мыслям, на самом деле, просьба была очень простой, чтобы исполнить её, ему и пальцем не придётся пошевелить. Он знал, что буквально вчера жена и оба сына Тан Киши были отравлены по приказу императора, который не колеблясь выбрал кровную месть за сестру, что, на самом деле, было только поводом — Тха Хван давно мечтал уничтожить весь клан Эль-Тэмура на корню и упустить такую возможность просто не мог. Но вот рассказывать об этом сейчас явно не следовало, генерал всерьёз опасался, что у Тан Киши, потерявшего всю свою родню в несколько дней, от такого известия окончательно снесёт крышу, и тогда Юн Ми будет угрожать реальная опасность. — Хорошо, — согласился Тал Тал и быстро добавил, надеясь, что получит сведения об убежище врага: — Как я должен тебе передать то, что узнаю? — Я пришлю почтового голубя через пару дней, — последовал ответ, — с ним и отправишь письмо, а дальше посмотрим. «Он не такой дурак, как кажется», — с досадой подумал Тал Тал, который, конечно, предпочёл бы личную встречу или, на худой конец, какое-то условное место, где нужно было бы оставить послание, чтобы потом проследить за тем, кто за ним явится. — Это всё? — спокойно уточнил генерал, полагая, что совсем легко отделался. — Нет, — протянул Тан Киши, который получал истинное удовольствие от того, что всё шло точно по его плану, — также ты будешь передавать мне информацию о том, как идут поиски сокровищ моего отца, и, если они попадут в чужие руки, ты знаешь, где окажутся эти книги. Так что в твоих интересах быстро разгадать загадку Эль-Тэмура и сообщить его законному, в отличие от некоторых, наследнику! Услышав этот приказ, Тал Тал уже крепко задумался, он хорошо знал, что его дядя всерьёз рассчитывает найти богатства бывшего канцлера и использовать эти средства к собственной выгоде, и даже почувствовал себя виноватым, что, увлёкшись личными делами, совсем забыл об этих поисках. Но выхода у него сейчас не было — он мог только соглашаться, надеясь, что потом сможет вывернуться из ситуации. — Договорились, — кивнул генерал, — а теперь — уходи. — С тобой безоружным приятно иметь дело, — отвратительно усмехнулся Тан Киши, который, прихватив меч Тал Тала, отступал в сторону двери, ему действительно здесь больше делать было нечего, — счастливо оставаться! Бросив последний взгляд на принцессу, стоявшую за плечом мужа, ему в голову неожиданно пришла блестящая идея и он даже уже раскрыл рот, чтобы произнести очередную мерзость, которая разлучит эту парочку, но, к счастью, быстро понял, что после этих слов Тал Тал вряд ли даст ему спокойно исчезнуть, поэтому благоразумно промолчал, подумав: «В следующий раз, ублюдок, в следующий раз, если ты посмеешь не выполнить мой приказ, мало тебе не покажется!» С этими мыслями Таш Киши проворно исчез за дверью, предусмотрительно вынув из замка ключ и заперев спальню снаружи. Для надёжности. Тал Тал, услышав скрежет в замочной скважине, едва не выругался, но сдержался. Собственно, безоружным преследовать врага было весьма глупо, к тому же его охватило какое-то странное отупение, мешающее действовать, генерал опустился в кресло и устало прикрыл глаза. Ему надо было подумать, как теперь быть со всем, что он узнал от Тан Киши. — Вы в порядке? — внезапно донеслось до него, и он почувствовал лёгкое прикосновение к своей руке. Резко открыв глаза, Тал Тал увидел принцессу, присевшую около него и внимательно вглядывающуюся в его лицо, и, заметив в её глазах жалость, почувствовал себя грязным и запятнанным, но заставил себя ответить: — Да. Ложитесь, до рассвета ещё далеко, вам надо отдыхать. — Послушайте, — казалось, девушка пропустила его слова мимо ушей, — то, что я сказала… — Пожалуйста! — почти рявкнул генерал, которому и так было невыносимо сейчас находиться рядом с ней, да ещё и в такой близости. — Дайте мне побыть одному, ложитесь в постель. Юн Ми, почувствовав его боль, с трудом удержалась, чтобы не погладить мужа по руке, для неё действительно тайна его рождения не имела никакого значения, она продолжала любить этого человека, хоть и не готова была сейчас в этом признаться. Поэтому лишь согласно кивнула, вернулась в кровать, юркнула под одеяло и, глядя на Тал Тала из-под опущенных ресниц, гадала, почему не может выбросить этого мужчину, причинившего ей столько страданий, из своего сердца.***
Уже давно рассвело, а генерал так и сидел в кресле, закрыв глаза и запрокинув голову, казалось, он просто уснул, так и не решившись лечь в кровать рядом с принцессой. Но мужчина не спал, как ни удивительно, он вспоминал своё детство, пытаясь понять, встречал ли когда-нибудь какие-то настораживающие признаки, что могли бы указывать на его происхождение. Сколько он себя помнил, Тал Тал знал, что его отец погиб в бою ещё до его появления на свет, а мать умерла при родах, из чего Байан никогда секрета не делал. Не сказать, что его это сильно трогало — с другими детьми он не общался и не знал, как они растут в полных семьях, поэтому принимал как данность, что у него есть только дядя, который появлялся в его жизни достаточно регулярно, возвращаясь домой с очередной войны. Мальчик рос среди слуг и солдат, чем Байан озаботился в полной мере, так это его подготовкой как воина, поэтому Тал Тал даже не мог вспомнить, когда впервые оказался на тренировочном плацу, у него было ощущение, что он всю жизнь умел сражаться. Верный своему намерению вырастить племянника настоящим мужчиной, Байан не допускал в воспитании сантиментов и нежностей, никаких разговоров по душам с ним не вёл и, в целом, жёстко придерживался отношений старший — младший. Тал Тала это полностью устраивало, он с детства был закрытым и несколько нелюдимым, по крайней мере, лет с десяти, когда он себя помнил уже достаточно уверенно, всегда предпочитал одиночество в компании какой-нибудь книги. Ему никогда не было с собой скучно и потребности в эмоциональном взаимодействии с окружающими у него не возникало, да и возникнуть не могло — никто никогда не обнимал и не целовал его, не гладил по голове, не выспрашивал, о чём мальчик думает и что у него на сердце. Байана хватало только на то, чтобы при очередном внезапном появлении затребовать отчёт об успехах племянника и утащить его демонстрировать достижения на тренировочную площадку. Хвалил он его скупо, по-мужски, но и ругать почти не ругал, — ведь Тал Тал действительно старался оправдать ожидания дяди, и мысли о непослушании у него не возникало. Когда в доме появилась семилетняя Байан, оставшаяся круглой сиротой после смерти троюродного брата Байана, ему было уже двенадцать, и он давно привык следовать за дядей, молча наблюдая, как тот ведёт дела и выстраивает отношения с нужными ему людьми. Девочки Тал Тал почти не замечал, считая себя совсем взрослым по сравнению с ней, и вообще едва осознавал, что в доме появился новый человек до той ночи, когда он, как всегда, задержавшись допоздна в библиотеке, возвращался к себе по тёмным тихим коридорам и внезапно услышал странные звуки, доносившиеся из спальни сестры. Немного поколебавшись, он приоткрыл дверь и заглянул в погружённые во мрак покои, тихо спросив: — Байан? Ты в порядке? Не получив ответа, он немного замялся, но привлёкшие его внимание какие-то сдавленные стоны лишь стали громче, и Тал Тал осмелился войти и сесть на кровать рядом с девочкой. — Байан? — он осторожно коснулся её плеча и в следующий момент с ужасом обнаружил, что маленькие руки обхватили его за шею, а к груди прижалось мокрое лицо, в первый раз юноша видел чьи-то слёзы и совершенно растерялся, не зная, как реагировать. — Тебя кто-то обидел? — Я к маме хочу! — с трудом сквозь рыдания выдавила девочка. — И по отцу скучаю… Тал Тал молча высвободился из таких непривычных и не особо приятных для него объятий и строго сказал: — Успокойся, дядя очень добр и тебя не обидит. — Но это совсем другое! — Байан спрятала лицо в ладонях, продолжая всхлипывать, и вдруг, подняв на брата глаза, спросила: — Разве ты не тоскуешь по отцу и матери? Юноша слегка опешил, верным ответом было короткое «нет», он вообще никогда ни по кому не скучал, это чувство ему было совершенно незнакомо, тем более по родителям, что были для него только двумя поминальными табличками. Он навещал их в маленьком домашнем храме как положено в годовщины их смерти, привычно становился на колени, как приучил его дядя, мысленно произносил молитву, — в общем, делал всё, как подобает, но никогда при этом ничего не чувствовал, ни горя, ни скорби, ни даже сожаления. Весьма странно тосковать по людям, которых даже не знал, пусть даже они и дали тебе жизнь. Но Тал Тал отнюдь не собирался изливать душу перед этим ребёнком, поэтому просто поднялся и на прощание сказал: — Слезами ты ничего не поправишь, только ещё больше измучаешь себя. Подумай над этим. И с этими словами вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, наверное, впервые в жизни он задумался, что существенно отличается от других людей, имеющих прочные связи с родителями. Но Тал Тал просто принимал истинное положение вещей и никогда не задавал себе вопросов, что было бы, если бы у него были и отец, и мать, что толку размышлять над тем, что изменить не в силах? Пожалуй, это были все воспоминания генерала, в которых хотя бы как-то фигурировали его родители, естественно, никогда он не спрашивал дядю, состояли ли они в браке, это было каким-то настолько само собой разумеющимся, что у него и мысли не возникало уточнять. Что ж, видимо, теперь время пришло задать этот вопрос, хотя ответ ему и был уже известен. Внезапно чуткое ухо уловило шаги в коридоре, мужчина был почти уверен, что узнал поступь Дин Сан, быстро поднялся с кресла и подошёл к двери, тихо, но уверенно приказав: — Открой! Через мгновение, услышав лёгкий скрежет в замочной скважине, он распахнул дверь и увидел перед собой недоумевающее лицо управляющей, которая от неожиданности не удержалась от вопросов: — Что произошло, господин? Почему вас заперли? — Принеси завтрак на двоих, — приказал мужчина, даже не думая отвечать, и снова скрылся в комнате. В задумчивости Тал Тал смотрел на спящую жену и напряжённо размышлял, стоит ли её брать с собой на поиски дяди, которыми непременно решил заняться прямо сейчас, встречи сегодня они не назначали, а сидеть и просто ждать, когда Байан соизволит появиться в доме, он не мог — ему жизненно необходимо было выяснить всё как можно скорее. Не признаваясь себе, он где-то в глубине души глупо надеялся, что регент скажет, что всё это чепуха, что его происхождение не вызывает сомнений, он рождён в законном браке и может просто забыть об этих унизительных измышлениях. С одной стороны, ему было безумно тяжело находиться рядом с девушкой, сам того не ведая, он поставил её в ужасное положение, ведь брак принцессы крови с бастардом и вообразить было нельзя, с другой — мысль о том, чтобы оставить её одну, без охраны, была просто невыносимой для него. Он предпочитал не думать, что и сам-то сегодня ночью не смог её защитить, так позорно забывшись сном, но больше такой ошибки он не совершит, генерал был в этом совершенно уверен, поэтому тихо позвал: — Ваше Высочество! Просыпайтесь! Юн Ми села в постели и посмотрела на него совершенно несонными глазами: — Что ещё случилось? — Ничего, — поспешил заверить её Тал Тал. — Вы можете ехать верхом? — Наверное, — пожала плечами принцесса. — А зачем? — Мне нужно срочно повидаться с дядей, — пояснил генерал и непререкаемым тоном добавил: — Вы поедете со мной. В целом, девушка не возражала сопровождать супруга, у неё сердце разрывалось при мысли, что он сейчас чувствует и какие глупости может натворить просто под влиянием момента, да и его желание увидеть Байана было ей понятно, ведь тот был единственным человеком, способным подтвердить или опровергнуть слова Тан Киши, поэтому она спокойно поднялась и сказала: — Конечно, мой господин. Услышав это обращение, Тал Тал мысленно скривился, он не достоин был даже находиться с ней рядом, не то, что приказывать ей, от понимания в её глазах ему стало вдвойне тошно, и мужчина еле удержался, чтобы не выказать перед ней ту боль и беспросветное отчаяние, что сейчас владели его душой.***
За всю дорогу Тал Тал не произнёс ни слова, лишь бдительно следил, чтобы принцесса от него не отставала. Ему легко удалось отыскать дом возлюбленной дяди, где совсем недавно его случайно обнаружил, он, конечно, чувствовал смущение, что должен потревожить Байана в такой пикантной ситуации, но другого выхода для себя не видел, медлить было выше его сил. К тому же, едва подъехав к дому, он окинул двор внимательным взглядом и заприметил небольшую конюшню, в которой увидел лошадь, принадлежащую регенту. Однозначно, его дядя был здесь. Генерал спрыгнул с Октая и помог спешиться девушке, которая недоумевала, куда он её привёз и почему рассчитывает в этой глуши найти Байана, но предпочитала не задавать лишних вопросов, ибо вид Тал Тала совершенно не располагал к разговорам — внешне он был спокоен, но по тому, как резко и быстро он двигался, было понятно, что терять время мужчина не намерен. И действительно, едва ноги Юн Ми коснулись земли, её супруг мгновенно отстранился и направился к двери дома, даже не оглянувшись на принцессу, которая, немного поколебавшись, всё-таки решила последовать за ним. Короткий стук — и почти сразу перед ними появилось лицо пожилой служанки, которая недоумённо уставилась на генерала, явно чему-то поразившись. — Передай господину канцлеру, что я прошу его принять меня, — твёрдо произнёс Тал Тал таким тоном, что даже мысли ослушаться его приказа не могло ни у кого появиться. С поклоном распахнув перед гостями дверь, горничная пригласила их войти и проводила в неожиданно просторную приёмную, обставленную с большим вкусом. Юн Ми с любопытством разглядывала пышно декорированную комнату, удивляясь контрасту — с виду дом был совсем неприметным, она бы даже не подумала, что внутри царит настолько богатое убранство, почти не уступающее дворцу императора. Генерал же просто замер в ожидании, внутренне собравшись и постоянно про себя повторяя вопрос, который собирался задать дяде, который не замедлил появиться на пороге. — Тал Тал? Что ты здесь делаешь? — Байан был вне себя от изумления, что племянник настолько забылся, что заявился в незнакомый дом, тем более, он хорошо понимал, что именно его дядя здесь делает, намёк, данный ему регентом несколько дней назад, был совершенно прозрачен, тут канцлер заметил принцессу и удивился ещё больше, но торопливо поклонился. — Ваше Высочество. Девушка не успела ответить на приветствие, как раздался вопрос, заданный совершенно ледяным голосом: — Дядя, мои родители были женаты? Байан и вовсе разинул рот от неожиданности, он непонимающе уставился на своего воспитанника, не зная, что сказать. Впрочем, для Тал Тала это молчание было красноречивее любых слов, растерянность, которую он легко прочёл в глазах регента, говорила сама за себя, то, что сказал Тан Киши было правдой, и мужчина с трудом подавил в себе желание провалиться сквозь землю от стыда или исчезнуть любым другим способом. — Не были, ведь так? — тихо проговорил генерал, явно добиваясь ответа. — Я видел брачную книгу. — С чего ты вообще вдруг решил ей озаботиться? — буркнул Байан, не глядя на племянника. — Научился читать на мою голову! — Дядя, — с упрёком произнёс Тал Тал, которому сейчас было не до шуток, — мне её принёс Тан Киши. — Этот подонок? — не поверил своим ушам регент. — Надеюсь, его смерть была медленной! — Он жив, — с трудом признался мужчина, — долго объяснять. Значит, это правда? — Вы оба, подождите меня во дворе, — приказал Байан, который просто умирал от страха, что в любой момент здесь может появиться Оэлун. — Я переоденусь и поедем домой, там и поговорим. Тал Тал, с огромным трудом подавив в себе желание настоять на своём и вытрясти из дяди правду здесь и сейчас, привычно склонил голову, как всегда, ослушаться старшего он не решился и направился к выходу. Принцесса, и вправду чувствовавшая себя неуютно в чужом доме, с радостью последовала за мужем и вдруг едва не врезалась в него, не заметив, что он внезапно остановился. Генерал замер, увидев в дверях женщину, которая, прижав руку к груди, молча смотрела на него. В первый момент он смущённо опустил глаза, поняв, что, по всей видимости, перед ним возлюбленная дяди, но затем его сознание буквально взорвалось страшной догадкой, заставившей его впиться взглядом в это лицо, так похожее на его. Сердце внезапно остановилось, а потом снова забилось как сумасшедшее от поднимающейся в мужчине ярости — сейчас он ясно осознал, что вся его жизнь была сплошной ложью, дядя беззастенчиво врал ему прямо в лицо почти тридцать лет, и эта женщина, которую даже мысленно Тал Тал не мог назвать матерью, тоже лгала, позволяя ему думать, что она умерла. Оэлун, с обожанием взиравшая на своего мальчика, не могла отвести от него взгляда, ни любимого мужа, ни тем более принцессы она не замечала, весь её мир сейчас сосредоточился на мужчине, стоявшем в паре шагов от неё, таком родном и одновременно далёком. Сколько слёз она пролила, думая о нём, сколько молитв за него обращала к Будде! Сейчас сбылась её мечта, и женщина совершенно не думала о том, что будет дальше, всё это было совсем неважно, главное — они наконец-то встретились, наконец-то она может его обнять, что и не замедлила сделать. Оэлун обвила руки вокруг его шеи и уткнулась в мужское плечо, еле слышно прошептав: — Сынок! Тал Тал, которого просто передёрнуло от этого прикосновения, едва сдержал себя, чтобы не позволить отвратительной грубости и не отшвырнуть её от себя как можно дальше, медленно, но настойчиво обхватил её запястья и силой заставил женщину разомкнуть объятия. Оэлун непонимающе смотрела на него, глаза её уже застилали слёзы, он оттолкнул её — конечно, такой исход был более, чем вероятен, и всё равно она в глубине души надеялась, что её сын будет более снисходителен, хотя бы попробует её понять и выслушает, но, судя по всему, её надеждам не суждено было сбыться. Байан и Юн Ми молча наблюдали эту сцену, принцесса просто от изумления не знала, что думать и что сказать, а регент был готов рвать на себе волосы от отчаяния, что допустил эту встречу, ещё больше разбередившую души любимого племянника и не менее любимой супруги. Первым пришёл в себя генерал, обнаружив, что всё ещё сжимает запястья чужой ему женщины, он резко выпустил её из захвата и отступил на шаг, оказавшись совсем рядом с женой, которую внезапно схватил за руку и, бросив гневный взгляд на дядю, буквально вылетел из комнаты, таща девушку за собой. Оказавшись во дворе, он рывком поднял Юн Ми и усадил на спину Октая, а затем и сам вскочил в седло позади неё и немедленно пришпорил коня, заставив сорваться с места и нести его прочь от этого кошмарного дома.***
Они скакали уже пару часов, и, если Тал Тал успокаивался с каждым шагом лошади, отдаляющим его от дяди и этой женщины, то принцесса нервничала всё сильнее, она абсолютно не понимала, куда муж её везёт, они давно покинули Дайду, и у девушки не было ни малейшей идеи, куда они направляются и, собственно, зачем. Несколько раз она пыталась заговорить с ним, но генерал не отвечал, лишь ещё крепче сжимал губы и сильнее прижимал её к себе. В итоге Юн Ми сдалась и просто доверилась ему, всё равно другого выхода у неё не было, Тал Тал гнал Октая вперёд с таким остервенением, что, казалось, за ним гонятся все демоны ада, и принцесса всерьёз опасалась, что без его поддержки давно бы уже свалилась с лошади, настолько быстро ей скакать ещё не приходилось. Но конь, видимо, хорошо знал эту дорогу, потому что было заметно, что мужчина почти не прилагал усилий, чтобы направить его по верному пути, это немного обнадёживало девушку, что это не просто бесцельная скачка, а супруг действительно везёт её в какое-то хорошо известное ему и его верной лошади место. Через некоторое время Октай остановился перед небольшим домом, стоявшем на берегу весело бурлящей горной реки, с других сторон его почти вплотную обступал лес, и казалось, что кроме них здесь нет ни одной живой души. Тал Тал легко спешился и протянул к Юн Ми руки, чтобы помочь ей слезть с лошади, девушка, лишь тихо вздохнув, позволила ему поставить себя на землю и немедленно задала вопрос: — Чей это дом? — Мой, — неохотно ответил генерал, отходя, чтобы привязать Октая под небольшим навесом, явно рассчитанным только на одну лошадь. — Ваш? — удивилась девушка. — Но зачем он вам? — Я приезжаю сюда, когда… — казалось ему трудно было подобрать слово. — Устаю. — Вы устаёте? — невольно вырвалось у принцессы, которая и представить не могла, что такой человек, как наставник, может чувствовать банальную усталость. Тал Тал промолчал, ему самому было трудно себе объяснить, почему он вдруг принял такое решение — приехать сюда, да ещё и с женой. Впрочем, ответ у него нашёлся достаточно быстро — ему необходимо было прежде всего, нормально выспаться, а здесь он был уверен, что Тан Киши их ни за что не найдёт и можно чувствовать себя в безопасности, а во-вторых, ему нужно было время, чтобы обдумать всё, что случилось, потому что он справедливо опасался, что впервые в жизни был готов разругаться с дядей в пух и прах, что, конечно, было бы не самым разумным поступком. — Проходите, — он отпер дверь и распахнул её перед девушкой, приглашая войти. Юн Ми кивнула и, быстро пройдя внутрь, оказалась в достаточно просторной, аскетично обставленной комнате, явно рассчитанной только на одного человека — кровать была значительно уже, чем принцесса привыкла, да и стоящее возле большого письменного стола кресло было в единственном экземпляре. Дом явно не был рассчитан на приём гостей. — Располагайтесь, — тихо сказал генерал, пододвигая ей кресло, — я вынужден вас покинуть, мне надо подстрелить что-нибудь на ужин. — Подождите, господин, — принцесса даже не собиралась садиться, — сначала выслушайте меня. — Простите, Ваше Высочество, это неразумно, — Тал Тал мигом пожалел, что притащил её сюда, покоя ему, видимо, ждать не придётся, — скоро начнёт смеркаться, так что мы рискуем остаться голодными. — Послушайте, — твёрдо сказала девушка, вставая в дверях, чтобы не дать ему выйти, — однажды вы уже отказались со мной поговорить, что привело к весьма плачевным последствиям. Мужчина слегка вздрогнул от болезненного воспоминания о том, что произошло после их свадьбы, ему и так сейчас было настолько тяжело и беспросветно горько, что он с трудом сдерживался, чтобы вести себя спокойно и не выдать, каково ему сейчас, душу будто вырвали из тела, оставив лишь звенящую, ранящую всё больше с каждой секундой пустоту в груди. «Хорошо, — решил Тал Тал, согласный с её справедливым замечанием, он должен был её выслушать, что бы она ни собиралась ему сообщить, — я вынес всё это, значит, справлюсь и с тем, что она хочет сказать, у неё есть на это право». — Говорите, — кивнул он, сложил руки за спиной и опустил глаза, готовясь слушать. — Господин, — голос принцессы был так мягок, казалось, он убаюкивает его, лишает воли и рассудка, — вам, должно быть, сейчас просто ужасно больно и обидно, но вашей вины в произошедшем нет, вы просто жертва обстоятельств. Генерал молчал, он согласился слушать, но не открывать перед ней сердце и душу, свои терзания он твёрдо намеревался оставить при себе. — Дети приходят в этот мир невинными, и не должны отвечать за грехи родителей, — продолжила девушка, ничуть не смущённая отсутствиям ответа, — вы не стали для меня хуже после этого, понимаете? Вы по-прежнему мой муж и я… — Я готов дать вам развод, — внезапно перебил её Тал Тал, готовый на всё, чтобы тень его позора не коснулась её, несмотря на то, что сам и представить не мог, как мучительно трудно ему будет без неё, трудно, но всё-таки не невозможно, он сможет перенести и этот удар судьбы. — Дайте мне, наконец, сказать! — слегка повысила голос Юн Ми. — Я не хочу с вами разводиться, наоборот, я хочу не просто остаться вашей женой, а действительно стать ею! Мужчина поднял на неё недоверчивый взгляд, он боялся поверить в её слова, ему казалось, что она лжёт, специально даёт ему глупую надежду, чтобы сразу же оттолкнуть. — Ещё вчера вы хотели, чтобы я умер, — ровно заметил он, — а сегодня хотите быть моей женой. Завидное постоянство. — Будда, какой же вы упёртый! — принцесса закатила глаза. — Я никогда не желала вашей смерти, просто вы несли такую чушь, что мне хотелось хоть немного привести вас в чувство! — Вы называли меня мерзким, отвратительным, тошнотворным, — методично перечислял Тал Тал, — а ещё жестоким, бесчувственным и тупым. И теперь вы хотите быть женой такого чудовища? — А вы-то что творили, сами не понимаете? — казалось, ещё немного, и девушка сорвётся на крик. — Все эти слова вы полностью заслужили. Но сейчас я предлагаю зарыть топор этой глупой войны, ведь, как вы справедливо вчера сказали, мы взрослые люди и должны решать, что делать с нашим браком. — Я уже всё решил, — холодно ответил генерал, — как только мы вернёмся в Дайду, я отвезу вас к императору и честно во всём признаюсь. Невыносимо жить во лжи, когда над тобой занесён дамоклов меч. — Чёрта с два! — принцесса неожиданно подскочила прямо к нему и еле слышно прошептала: — Только попробуйте сказать, что вы этого не хотите! И затем неумело прижалась губами к его губам, закрывая глаза и обнимая мужчину за шею. Тал Тал просто остолбенел от неожиданности, он ожидал чего угодно, но не внезапного поцелуя. «Я должен её оттолкнуть, должен, — билось где-то на задворках сознания генерала, — это для её же блага!» «Ты для её блага уже столько натворил, что странно, что она ещё вообще тебя не возненавидела, — внезапно раздался у него в голове другой голос, явно не голос разума, — обними её, ты же хочешь этого! Давай уже!» Впервые в жизни не в силах совладать с собой, Тал Тал сдался и ответил на этот поцелуй, осторожно сжав её в объятиях и наслаждаясь нежными прикосновениями таких сладких и желанных губ.