***
Два месяца спустя. — Выполните одну мою просьбу, наставник, всего одну, и я никогда ни о чём больше вас не попрошу! Поцелуйте меня! Тал Тал напряжённо всматривался в полные слёз глаза принцессы, понимая, что время будто сделало невероятный вираж, и снова он везёт Юн Ми в Дайвьет к её будущему супругу. Генерал прекрасно помнил, как пошли события после их первого поцелуя, которым он намеренно ранил невинную девушку, уговаривая себя, что это будет на благо прежде всего для неё самой. И вот он снова здесь. Но зачем? Им владело очень странное чувство, перед ним одновременно была его жена, но при этом и невеста совершенно постороннего мужчины. Его душа рвалась к ней, но стратег был связан по рукам и ногам, она не только не принадлежала ему, но и была предназначена другому. Он мягко и осторожно привлёк рыдающую принцессу к себе, заставляя уткнуться лбом в своё плечо, и стал тихо поглаживать по волосам, желая её успокоить, но и сам против воли наслаждался близостью девушки, отчаянно надеясь, что она не услышит, как бешено застучало у него в груди сердце даже от таких целомудренных объятий. Тал Тал исступлённо боролся сам с собой, больше всего на свете он хотел прильнуть к её губам в самом ласковом и нежном поцелуе, но абсолютно не имел на это никакого права. «Почему это? — внезапно услышал он незнакомый голос, раздавшийся в его голове. — И ты вот так просто сдашься? Своими руками её подтолкнёшь к тому, чтобы она одна боролась против этого брака? Чтобы она снова оказалась ради тебя на грани жизни и смерти? И ты ещё смеешь называть себя мужчиной? Трус!» Генерал вздрогнул от этого оскорбления, но не мог не признать правоты этого непонятного голоса. Ведь действительно принцесса рискнула своей жизнью, чтобы их брак, в конечном итоге, состоялся. А что сделал лично он сам? «Ничего и даже меньше, — не мог не подтвердить стратег. Сейчас, когда он сжимал в объятиях эту юную девушку, зная наперёд, через какие испытания ей придётся пройти, пока он наконец поймёт, как дорога ему на самом деле эта женщина, Тал Тал почувствовал себя последним подонком, ведь ни разу не то, что не помог ей, а наоборот, бесконечно ранил её. — Я больше не допущу, чтобы она страдала!» Он осторожно отстранил Юн Ми от себя и заглянул в её заплаканные глаза, которые, даже покрасневшие и припухшие, были для него самыми прекрасными. — Вы действительно… благосклонны ко мне? — мужчина немного запнулся, не посмев сказать «любите меня». — Да, — кивнула принцесса, не сводя с него взгляда. — Принадлежать вам — единственное, чего я действительно хочу. — Вы понимаете, что в этом случае потеряете всё — ваш титул, возможность стать императрицей, беззаботную жизнь во дворце? — генерал хотел быть точно уверен, что девушка чётко осознаёт, о чём говорит. — Всё это неважно, — решительно тряхнула головой Юн Ми. — Я на всё согласна, если вы… будете рядом. Тал Тала от этих слов захлестнула волна такой невыразимой нежности, что он с трудом удержался от довольной улыбки, но взгляд его мгновенно смягчился и окутал принцессу таким теплом, что у неё перехватило дыхание от сладкого предвкушения. «Что ты творишь?! — голос разума, который стратег моментально узнал в отличие от предыдущего, подтолкнувшего его к самому, наверное, безрассудному решению за всю его жизнь, просто надрывался у него в мозгу. — Что ты собираешься ей предложить? Бесчестье? Вечный позор? Изгнание? Думаешь, она будет счастлива?» Полностью проигнорировав доводы рассудка, генерал осторожно коснулся нежного подбородка, в безмолвной просьбе немного поднять голову и посмотреть ему в глаза, и тихо спросил, стараясь, чтобы голос не звенел от внезапно охватившего волнения, ведь от ответа на этот вопрос зависела вся его жизнь. — Вы станете моей женой? Тал Тал почувствовал, как по телу принцессы пробежала непонятная ему дрожь, он замер, опасаясь услышать отказ, но справился с собой и промолчал, удерживая уже готовые сорваться с губ уговоры. Мужчина лишь не сводил с Юн Ми горящего взгляда, в котором, как он хотел надеяться, не было мольбы. — Да… Слово прозвучало так тихо, что стратегу показалось, что он ослышался, но заалевшие щёки девушки и скромно опущенные глаза однозначно указывали на то, что так желанное им согласие было получено. Не решившись прижать принцессу к себе и завладеть её губами на почти законных основаниях, чтобы ещё сильнее не смущать её, Тал Тал заставил себя опустить руки и отступить на шаг. — Тогда я прошу вас довериться мне, Ваше Высочество, — произнёс он и, вновь вспомнив, чем закончилась эта ночь для неё в прошлый раз, настойчиво повторил: — Пожалуйста, ничего не предпринимайте сами, вы поняли меня? Юн Ми нехотя кивнула, и генерал заметил недоумение в её лице, но лишь усмехнулся про себя, конечно, ей было неведомо, что ему известно о её планах куда больше, чем она полагала. — Пойдёмте, я провожу вас в вашу палатку, — несмотря на то, что мужчина был сейчас не просто рад, а безмерно счастлив, он заставил себя действовать, отринув бушевавшие в его душе чувства. «Позже, — улыбаясь про себя, думал стратег, следуя за девушкой в её шатёр, — сейчас пока не время. Если всё получится как задумано, я приложу все усилия, чтобы она никогда не пожалела, что приняла моё предложение». — Ваше Высочество, вы помните своё обещание? — вновь переспросил он, прежде чем оставить её одну в разбитой для неё палатке. Увидев, что Юн Ми кивнула, Тал Тал наклонился к ней и шепнул: — Я скоро вернусь, ждите меня. Выйдя от принцессы, он направился к привязанным неподалёку лошадям и с внезапным трепетом узнал среди них Октая, который, почувствовав приближение хозяина, поднял голову и заржал, приветствуя его. Генерал, сам того не осознавая, ускорил шаг и уже через несколько мгновений коснулся своего любимца, мягко поглаживая его по мощной шее. — Октай… — как вздох сорвалось с языка, и мужчина почувствовал, что к глазам подступили слёзы радости, его верный друг снова был рядом и готов был следовать за ним куда угодно, как и прежде. Стратег отвязал поводья и с лёгкостью вскочил в седло, направляя коня прочь от лагеря. Октай летел стрелой, послушный руке своего владельца, а тот всей кожей впитывал восторг от так хорошо знакомых ощущений езды верхом, понимая и предугадывая каждое следующее движение лошади. Они словно слились в единое целое, вновь обретя друг друга, и Тал Тал даже не заметил, как снова оказался у шатра принцессы, правда, с совершенно противоположной стороны от входа. Но его это нисколько не смутило, быстро спешившись, он поспешил к палатке, напряжённо вслушиваясь в царившую вокруг тишину, в один взмах разрезал мечом плотную ткань и оказался внутри. Юн Ми, казалось, от удивления потеряла дар речи, лишь недоумённо рассматривала неожиданно появившегося перед ней мужчину, что приглашающе протянул ей руку. Колебалась она всего одно мгновение, но потом подошла к генералу и, стараясь, чтобы пальцы не сильно дрожали от охватившего её волнения, вложила их в его тёплую ладонь. Почувствовав, как сердце сладко сжалось от этого простого прикосновения, стратег осторожно потянул девушку за собой и, вернувшись к Октаю, помог ей забраться на спину лошади и сам вскочил в седло позади неё. Он немного сильнее, чем было необходимо, привлёк к себе девушку и пришпорил коня, направив его в сторону Тибета, на границе с которым находился небольшой храм, известный тем, что это было единственное место в Юань, где не требовалось ни разрешения на брак, ни присутствия старших родственников. Конечно, нельзя было и мечтать о том, что их жизнь будет такой, как раньше, Тал Тал хорошо понимал, что ни он, ни принцесса никогда больше не появятся при дворе, они просто растворятся на просторах огромной империи, но сейчас это внезапное решение казалось ему самым верным. Презрев все условности, которые в него накрепко вбивал с детства дядя, он чувствовал себя настолько счастливым, что почти задыхался от бьющего в лицо ветра, а может быть, от захлёстывающих сердце чувств.***
— Поверить не могу… — Байан в ярости отшвырнул письмо, только что присланное голубиной почтой из последней провинции в их списке, подозреваемой в контрабанде серы и селитры, Юннань. Юн Ми тут же потянулась к небольшому клочку бумаги и, быстро прочтя донесение, подняла на регента спокойный взгляд. — Всё так, как вы и полагали, дядя, — произнесла девушка, хотя догадка была лично её, а не канцлера, но упоминать об этом сейчас не следовало. — Это воровство действительно инициировали сами наместники. На самом деле, принцесса была совсем не удивлена полученными сведениями, именно это имя она и ожидала получить от засланных шпионов, которым было поручено проследить за тайной поставкой и за тем, кому будут доставлены деньги, вырученные за серу и селитру. Ведь действительно было бы странно, если бы в Линбей, Шэньси и Сычуань контрабандой занимались наместники, а в Юннань организатором преступления был кто-то иной. — Но это же заговор против Его Величества! — прорычал Байан, в гневе сжимая кулаки. — Предатели короны, решившие нажиться на войне! — Значительно более интересно, кто стоит во главе этого тайного мятежа, подрывающего военную мощь империи, — задумчиво протянула Юн Ми, она давно привыкла к вспышкам ярости регента и его грозный вид совсем не пугал её. — Что?! — мужчина недоумевающе уставился на свою помощницу. — Ты хочешь сказать, это не сговор самих наместников? — Конечно, нет, дядя, — девушка едва сдержалась, чтобы в словах не прозвучал упрёк и некое разочарование, которое всегда её неприятно царапало, когда канцлер делал слишком поспешные выводы, не желая вникать в суть происходящего. — Без помощи из Дайду они бы никогда такого не провернули. А скорее всего, без поддержки из дворца. — Думаешь, это дело рук гвиби? — произнёс Байан голосом, полным сомнений. — Мне кажется, такое предательство императора слишком даже для неё. «Но, если она и вправду в этом замешана, — промелькнуло у него в голове, — Его Величество будет просто в бешенстве, и наконец-то задвинет эту выскочку, мнящую себя императрицей, куда-нибудь подальше, а может, и вообще в монастырь сошлёт, где ей как раз самое место». Регента давно беспокоило, что его племянница хоть и стала главной женой Тха Хвана и государыней Поднебесной, по сей день оставалась девицей, о чём во дворце не судачил втихаря, наверное, только ленивый. Император в упор не замечал её, увиваясь вокруг гвиби, которая, по мнению канцлера, наглела с каждым днём. Байан даже заручился в этом деликатном деле поддержкой Будашири, которая не только прозрачными намёками, но и весьма открыто настаивала, чтобы Его Величество даровал свои милости императрице, но пока всё было безрезультатно. Каждый раз, когда поднималась эта тема, государь делал вид, что оглох, ослеп и ещё и онемел в придачу. — Кстати, — внезапно спросил регент, круто меняя тему разговора, — у тебя была возможность поговорить с Его Величеством о том, чтобы он смягчился к моей племяннице? Принцесса, полностью погружённая в мысли о том, как уличить Ки Нян в заговоре, вздрогнула от неожиданности и некоторое время молчала, будто пытаясь осознать неожиданный вопрос. Правда же была в том, что девушка испытывала необъяснимую неприязнь к Байан-Хутуг, за что ей было безумно неловко перед канцлером, ведь они обе были частью его клана и должны были бы сотрудничать и поддерживать друг друга. Но Юн Ми не могла отделаться от ощущения, что эта кроткая и милая императрица ненавидит её всей душой, хоть и не понимала, чем вызвано такое отношение к ней. — Прошу простить, дядя, — наконец промолвила она, — мне пока не выдавалось подходящего случая поговорить с братом на такую щекотливую тему. — Не тяни, девочка, — Байан неодобрительно покачал головой, но постарался, чтобы в его словах не звучало прямого упрёка. — Ты прекрасно понимаешь, что всему нашему роду необходимо появление законного наследника с безупречным происхождением, в отличие от этого полукровки от гвиби. Тогда государь наверняка назначит его своим преемником, учитывая его нелюбовь к Махе. — Как скажете, дядя, — покривила душой принцесса, которая абсолютно не собиралась заводить такой смущающий её разговор с мужчиной, хоть и бывшим её братом, да и способствовать возвышению неприятной ей женщины тоже не хотелось. — Вот и славно, — мгновенно повеселел регент. — Теперь, я надеюсь, ты не будешь возражать, чтобы я отправил приказ арестовать этих предателей, бросить их в тюрьму и выпытать, кто стоит за всем этим заговором? — Давайте не будем торопиться, дядя, — Юн Ми поднялась и разгладила пышные юбки. — Если вы позволите, у меня есть одна идея, которая, возможно, нам поможет узнать истину и без допросов с пристрастием. Канцлер при этих словах слегка нахмурился, но, почувствовав на своём плече лёгкое прикосновение маленькой руки, тут же успокоился. Он давно привык доверять этой девочке, логика которой для него была совершенно непостижимой, но при этом она каким-то невероятным образом умудрялась найти верное решение. — Ну рассказывай, что там ты задумала, — позволил Байан. — Если нам удастся обвинить в контрабанде гвиби, можешь быть уверена, я найду тебе лучшего мужа во всей Юань! Только закончив фразу, регент понял, что именно у него вырвалось, и с ужасом поднял взгляд на девушку. Её лицо на мгновение дрогнуло, а потом словно заледенело, глаза стали колючими, а губы сжались в тонкую полоску. — Прости меня, — канцлер подскочил и обнял принцессу, костеря себя последними словами, — я не хотел, правда, не хотел! Ты мне как дочь, вот я и забылся… Юн Ми потрясённо молчала, она была настолько уверена, что Байан понимает и разделяет её чувства, и сейчас просто не знала, что сказать. — Всё в порядке, дядя, — наконец смогла выдавить из себя она, не замечая, насколько искусственно звучал её голос. — Просто давайте забудем и никогда не будем возвращаться к этому вопросу. — Конечно, — с облегчением выдохнул регент, строго наказывая себе впредь следить за своими словами, а не ляпать первое, что в голову взбредёт. — Слушай, уже, наверное, время ужина, — притворно спохватился он, явно желая отвлечь девушку, — пойдём в столовую, а то Оэлун будет недовольна. — Да, дядя, — Юн Ми поклонилась и направилась к выходу из кабинета, стараясь дышать глубоко и ровно, чтобы успокоиться. Повидаться с женой канцлера ей было сейчас совершенно необходимо, она всегда действовала на принцессу умиротворяюще. Байан, от души надеясь, что девушка найдёт в себе великодушие простить ему эту досадную оплошность, и данный инцидент не будет иметь далеко идущих последствий, последовал за ней.***
— Вы пришли… — еле слышно выдохнула принцесса. — Спасибо вам, господин… Она торопливо поднялась и поклонилась мужу, но, когда осмелилась поднять на него взгляд, застыла в ужасе, не в силах отвести глаз от меча, который мужчина сжимал в руке. Заметив, что лицо девушки на мгновение исказилось страхом, Тал Тал мысленно обругал себя последними словами, что ему вообще в голову пришла эта мысль — притащить оружие в собственную спальню. Он осторожно отставил клинок в сторону, прислонив к стене, и сделал несколько шагов навстречу к жене. — Мой господин… — Юн Ми, как ни старалась, не смогла сдержать вздоха облегчения. — Вы, наверное, не хотели приходить сюда? — Я знаю, что в произошедшем нет вашей вины, Ваше Высочество, — сказал генерал, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче, он искренне хотел успокоить явно напуганную принцессу. — Вы, как и я, лишь жертва обстоятельств. — Вы мне… верите? — девушка смотрела на него со странной смесью недоумения и, в то же время, скрытой радости. Она и представить себе не могла, что это недопонимание разрешится так просто. Стратег молчал, что он мог сказать? Ему прекрасно было известно их будущее на месяцы вперёд, и он был полон решимости уберечь жену от всех предстоящих ей страданий, особенно от тех душевных мук, что причинил ей по собственной глупости. — Я не смею вам навязывать своё общество, — поклонился Тал Тал, намереваясь оставить принцессу одну, хотя он всей душой сейчас хотел остаться с ней и, что греха таить, в полной мере исполнить супружеский долг. «Похотливая скотина, — немедленно обозвал его внутренний голос, — забыл, как она рыдала под тобой, когда ты взял её? Сейчас ты должен проявить понимание и чуткость, пусть она доверится тебе, успокоится, расслабится… Докажи, что ты мужчина, а не зелёный юнец, впервые дорвавшийся до женского тела! Она это непременно оценит и, возможно, действительно искренне проникнется к тебе со временем! А сейчас она отдастся тебе только из чувства долга, ты этого хочешь?!» Нет, мужчина определённо такого вынужденного шага со стороны супруги не желал, он был готов проявить терпение и дать ей столько времени, сколько потребуется, лишь бы девушка смотрела на него глазами, полными любви и нежности, как в их последнюю встречу, а не недоверчиво и с опаской, как сейчас. Юн Ми действительно раздирали крайне противоречивые чувства, она была одновременно счастлива, но в то же время безмерно смущена и растеряна, её нервозность с головой выдавали побелевшие от напряжения пальцы, которыми девушка вцепилась в юбки нижнего платья, лишь бы унять владевшую ею дрожь волнения. — Подождите, — окликнула она мужа, который уже направился к выходу из спальни. — Вы же должны остаться со мной и… — принцесса отчаянно покраснела, не решившись закончить фразу, но Тал Тал прекрасно понял, что она имела в виду. — Забудьте, Ваше Высочество, — стратег обернулся к ней, и Юн Ми показалось, что он едва удержался от улыбки. — Клянусь Буддой, я никогда не буду вас принуждать к чему-либо против вашей воли. Сейчас вам надо успокоиться и выспаться. Отдыхайте. С этими словами он вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь, и вернулся в свой кабинет, в котором буквально не больше часа назад беседовал с Байаном. Как он и ожидал, на столе лежала записка, все также гласившая: «Тал Тал, я вынужден уехать на несколько дней. Дом в твоём распоряжении. Будь внимателен к жене». «Буду, дядя, — мысленно согласился со старшим генерал. — Я сделаю всё, чтобы она была довольна и, возможно, когда-нибудь увижу в ней ответное чувство».***
— Мой племянник просто прелесть! — искренне любуясь малышом, произнесла Юн Ми. Аю, сидевший у неё на коленях, довольно агукнул, будто подтверждая её слова. — Он так вырос, Ваше Величество! Тха Хван просто просиял, услышав эту похвалу, и одобрительно посмотрел на сестру. — Тебе ужасно идёт ребёнок на руках, — заявил он, не замечая, как помрачнело лицо принцессы, которая подчёркнуто сосредоточила внимание на племяннике, делая вид, что не расслышала этих слов. — Надеюсь, и я когда-нибудь стану дядей! Девушке ужасно хотелось завизжать от злости и бессилия, швырнуть в брата что-нибудь, хотя бы и блюдо с маленькими аккуратными пирожными, стоявшее на столе, накрытом к чаю, но она, разумеется, сдержалась, закатывать сцены на глазах у Вдовствующей императрицы, Ки Нян и Байан-Хутуг, которые тоже присутствовали на этом завтраке, было совершенно непозволительно. К тому же Юн Ми вовремя напомнила себе об истинной цели своего визита к императору, которая пока не была достигнута, поэтому заставила себя сохранять спокойствие и не выдать пробудившегося в ней при этих бестактных словах гнева. — Любой женщине нужно собственное дитя, — не могла не встрять Будашири, рядом с которой в отдельном кресле сидел Маха. — Её Величеству уже давно пора подарить вам наследника, государь! Тут уже Тха Хван пропустил этот выпад мимо ушей, будь его воля, он давно бы выставил из своих покоев и тётку, и императрицу, да и своего старшего сына, к которому не испытывал никаких эмоций, кроме раздражения и еле слышного чувства вины. Но Вдовствующая императрица всегда умудрялась прознать о встречах брата с сестрой и неизменно появлялась на них в компании Байан-Хутуг. — Я всем довольна, Ваше Величество, — кротко произнесла императрица. — Такое счастье наблюдать, как принцы растут вместе! Юн Ми отчётливо уловила фальшь в этом сладком голосе и внимательно вглядывалась в скромно опущенные глаза старшей жены брата, но, как принцесса ни старалась, никаких других проявлений неискренности ей обнаружить не удалось, Байан-Хутуг действительно была воплощением безмятежности и покорности, как и полагалось благовоспитанной девушке. Решив про себя, что с этой загадкой она разберётся позже, Юн Ми перешла непосредственно к теме, которой на самом деле и был продиктован её визит к государю. — Ваше Величество, близится первый день рождения принца Аю, — осторожно начала принцесса, краем глаза наблюдая за реакцией Ки Нян на свои слова, — не угодно ли вам будет устроить праздник в его честь? — Позвольте заметить, государь, — Вдовствующая императрица нахмурилась, с подозрением глядя на племянницу, — сейчас не лучшее время для таких трат, казна империи почти пуста, ведь все средства идут на военные нужды. Она никак не могла допустить, чтобы этому полукровке были оказаны почести в обход его старшего брата, и была полна решимости приложить все усилия к тому, чтобы именно Маха стал официальным преемником трона дракона. — Я предлагаю лишь собрать наместников всех десяти провинций, чтобы представить принца, и дать им возможность проявить уважение, преподнеся Его Высочеству дары на их личное усмотрение, — пояснила Юн Ми, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно и сердечно, и ни у кого и мысли не заронилось о том, что в этом предложении присутствует иная подоплёка, кроме искренней заботы о благе племянника. — Уверена, наместники только и ждут этой возможности, чтобы поприветствовать вашего законного сына, который имеет все шансы стать вашим наследником, государь. — Ваше Высочество!.. — Будашири обожгла принцессу гневным взглядом, но девушка даже не дрогнула, для неё сейчас куда важнее была цель польстить Ки Нян и усыпить её подозрения, чем сохранить мирные отношения с тёткой. — Подождите, Ваше Величество, — Тха Хван величественным жестом прервал речь Вдовствующей императрицы. Ему идея сестры пришлась весьма по вкусу, он видел в этом возможность лишний раз подольститься к гвиби, отношения с которой трудно было назвать безоблачными после его брака с Байан-Хутуг. — Непременно надо созвать наместников, затраты на торжественный обед мы вполне можем себе позволить, не так ли? Император бросил вопросительный взгляд на Ки Нян, которая сейчас напряжённо прикидывала, что может стоять за этим предложением принцессы. С момента её свидетельства в пользу регента на дознании гвиби с неизменным недоверием относилась к Юн Ми, но эта мысль показалась ей достаточно невинной, кроме того, женщина не могла не признать, что для её сына это будет значительным шагом вперёд на пути к объявлению его наследником трона. — Разумеется, Ваше Величество, — поклонилась она мужу, — небольшой обед только для избранных казне вполне по силам. — Решено! — Тха Хван стремительно поднялся, заставляя умолкнуть уже раскрывшую рот, чтобы выразить негодование этим решением, Будашири, и ринулся к принцессе. Взяв девичьи ладони в свои руки, он прочувствованно произнёс: — Сестрёнка, ты просто гениальна! — Благодарю вас, Ваше Величество, — тепло улыбнулась девушка, она действительно была довольна, что всё прошло, как и задумывалось. — Аю просто чудо, и я уверена, что его ждёт прекрасный праздник! Император даже не успел ничего ответить, как в дверях появился Байан, почтительно поклонившийся всем присутствующим. — Господин канцлер! — Тха Хван бросился ему навстречу как к самому долгожданному другу. — Вот и ты! Наконец-то мы можем спокойно выпить! Честно признаться, это женское царство, в котором сейчас противостояние явно разделилось на два противоборствующих лагеря, порядком утомило государя, и он был счастлив оказаться в мужской компании. — Колта! — император повысил голос и, как только евнух предстал перед ним, приказал: — Вели подать вина в мой кабинет! Нам с регентом нужно обсудить государственные дела! Тха Хван весьма предусмотрительно решил сбежать из собственных покоев, пока дамы не начали полномасштабных военных действий, перетягивая его каждая на свою сторону. Поэтому он проворно выскользнул из спальни, и Байану ничего не оставалось, как последовать за ним. Ки Нян с Будашири обменялись убийственными взглядами, а затем уставились на принцессу, одна с настороженностью, другая с откровенной неприязнью. Но Юн Ми, словно не замечая их обеих, с самым простодушным видом сосредоточила всё своё внимание на племяннике.***
Тал Тал сидел за столом у себя в кабинете, перед ним аккуратными стопками лежали учётные книги Эль-Тэмура. Он понимал, что должен как можно скорее изучить их и догадаться о местонахождении сокровищницы свергнутого канцлера. Судя по количеству уже просмотренных им книг, до визита Чо Дана с известием о похищении принцессы, времени оставалось катастрофически мало. Не медля больше ни секунды, генерал вскочил на ноги, взял со стола меч и вылетел из кабинета с такой скоростью, с какой не передвигался никогда прежде. Как вихрь пронёсся он по тихим коридорам дома, в несколько шагов пересёк внутренний двор и наконец оказался в саду. Сердце колотилось как безумное, грозясь проломить грудную клетку, и стратег хорошо понимал, что это совсем не эффект от пробежки, а следствие панического страха, что сейчас безраздельно владел его разумом. «Успел!» — мужчина едва сдержал вздох облегчения, завидев жену, которая, стоя в пол-оборота к нему, что-то говорила своей горничной, от чего та еле заметно хмурилась и иногда непроизвольно отрицательно мотала головой. Су На первой заметила генерала и поспешила склониться в поклоне, отступая от своей госпожи на несколько шагов, чтобы не мешать супругам. Юн Ми, настороженно сдвинув брови, наблюдала, как муж стремительно приближается к ней. Она явно не ожидала от его появления ничего хорошего, хоть и старалась взять себя в руки, чтобы не выразить охватившей её неприязни. — Что вам угодно, мой господин? — девушка лишь слегка кивнула супругу, совершенно не собираясь кланяться, как положено. Легко прочитав презрение в её глазах, Тал Тал почувствовал, что бешено прыгающее сердце несколько раз болезненно сжалось, но усилием воли подавил так неуместные в данный момент эмоции. Не время и не место было выяснять отношения, Тан Киши должен был появиться с минуты на минуту, и, хотя генерал и горел желанием убить этого подонка, более важной задачей для него сейчас было уберечь принцессу. — Вам необходимо вернуться в свои покои, — спокойно произнёс он, не выдавая волнения, которое бушевало в его душе, захлёстывая с головой, внутренний голос просто требовал от него решительных действий, но стратег старался действовать разумно, чтобы ещё больше не оттолкнуть от себя девушку. «Все в порядке, — уговаривал мужчина сам себя, — рядом со мной ей ничего не угрожает». — Вам не кажется, что я вполне могу сама решать, где мне находиться? — Юн Ми гордо вздёрнула подбородок, она не собиралась подчиняться непонятным капризам мужа, который сейчас не вызывал у неё ничего, кроме отвращения — слишком свежи были эмоции от его откровенно мерзкого поведения в первые дни их брака. — Я ещё хочу подышать свежим воздухом. Принцесса отвернулась от стратега и сделала несколько шагов по дорожке, намереваясь продолжить прогулку. Внезапно Тал Тал преградил ей путь. — Я вынужден настаивать, — произнёс он ровно, тем не менее в голосе отчётливо проступали повелительные нотки. — Послушайте, — глаза Юн Ми сузились от гнева, — я не знаю, по какой причине вы вдруг решили, что… Генерал не дал ей договорить, бросив меч прямо на траву, он подхватил жену на руки и понёс её в дом, не обращая внимание на злобное шипение: «Отпустите меня немедленно!» Девушка была просто в ярости, она с трудом удерживалась, чтобы не закатить супругу пощёчину, останавливало только то, что на пути им постоянно встречались то слуги, то солдаты, удивлённо взиравшие вслед паре. Только достигнув спальни принцессы, стратег опустил её на пол. — Что вы себе позволяете? — Юн Ми была просто вне себя, она была возмущена поступком мужа, в котором видела лишь очередное собственное унижение. — Вы совсем спятили? На Тал Тала её негодование не произвело ровным счётом никакого впечатления, он невольно любовался девушкой, гнев сделал её ещё более прекрасной: глаза горели ярким огнём, щёки слегка тронул румянец, волосы разметались в беспорядке, губы, с которых срывались резкие слова, были слегка приоткрыты. Почти не осознавая, что он делает, генерал всем телом прижал принцессу к стене и, крепко обхватив запястья одной ладонью, завёл её руки за голову, осторожно, но в то же время крепко зафиксировав. — Вы с ума сошли? — внезапно севшим голосом прошептала она, и мужчина с горечью заметил, что в глазах жены мелькнула тень страха. — Что вам надо? Стратег молчал, всё ниже склоняясь к Юн Ми, которая просто замерла под его взглядом, не в силах даже отвернуться. Наконец он закрыл глаза и осторожно прикоснулся к мягким губам девушки самым медленным и ласковым поцелуем, на который только был способен. Чувства, переполнявшие сейчас мужчину, требовали большего, ему хотелось впиться в этот податливый рот, почувствовать его вкус на своём языке, заставить жену застонать от страсти и удовольствия, но, не получая никакого ответа на свои действия, Тал Тал сдерживался, лишь невесомо дотрагиваясь до нежных губ. Принцесса, совершенно сбитая с толку этим поцелуем, просто растерялась и застыла как статуя, не зная, как реагировать на такое проявление чувств супруга, в ней бушевали противоречивые эмоции, с одной стороны, невероятно хотелось поддаться его порыву, довериться ему, но в то же время уязвлённая им же гордость требовала немедленно оттолкнуть генерала и принять самый холодный и оскорблённый вид. Внезапно стратег слегка отстранился от девушки, и посмотрел на неё таким глубоким и пронзительным взглядом, что у неё перехватило дыхание, и она просто утонула в тёмных глазах, не в силах больше внимать доводам рассудка. Принцесса как в омут бросилась в продолжение этого поцелуя, сама откровенно прижимаясь к мужу всем телом и доверчиво приоткрыв губы, она позволила мужчине проникнуть языком в её рот и почувствовала, как лёгкая дрожь удовольствия пробежала по телу. У Тал Тала едва не вырвался довольный вздох, когда он ощутил, что жена отдала себя в его власть, мужчина отринул все благие намерения сдерживаться, и целовал её как безумный, требовательно, настойчиво, абсолютно непристойно. Он отпустил тонкие девичьи запястья, которые сейчас уже обнимали его за шею, а сам стиснул её в настолько крепких объятиях, что Юн Ми на мгновение стало страшно, что муж просто сломает её пополам, но этот глупый испуг исчез также быстро, как появился, и принцесса наслаждалась его ласками, забыв обо всём на свете, для неё сейчас существовали только горячие мужские губы, что терзали, ласкали, прикусывали и тут же зализывали незаметные ранки, нанесённые страстью, на её собственных губах. Обоим казалось, что этот поцелуй длится уже целую вечность, но они не могли насытиться друг другом, как измученный многодневной жаждой путник никак не может оторваться от живительного ручья, так и для них просто невозможно было остановиться в этом желанном проявлении взаимного чувства. Наконец генерал, понимая, что владевшее им возбуждение сейчас выплеснется наружу лавиной, сметающей всё на своём пути, и он возьмёт жену прямо здесь, вжав её в эту стену, неимоверным усилием воли заставил себя прервать поцелуй, но из своих рук девушку не выпустил, лишь уткнулся лицом в её волосы, стараясь нормализовать дыхание, давно сбившееся от полыхающего в нём огня желания. — Ты моя… Только моя… — прошептал он как в бреду, нежно поглаживая Юн Ми по спине, по плечам, по окончательно выбившимся из прежде аккуратной причёски локонам. — Конечно, я ваша, мой господин. Чья же ещё? — услышал стратег несколько удивлённый голос и улыбнулся, пользуясь тем, что она не видит его лица. «Действительно, — мелькнула в его голове счастливая мысль. — Только моя и никак иначе».