***
Дайду, дворец канцлера Юань. — Позвольте засвидетельствовать вам моё почтение, дядя, — принцесса, едва зайдя в кабинет регента, поспешила склониться в уважительном поклоне. — Надеюсь, вы и мама в добром здравии? Байан, внимательно изучавший до появления девушки свиток с очередным прошением к императору, обрадовался возможности отвлечься от своего нудного занятия. Признаться, он терпеть не мог всех этих попрошаек, но отказать государю, стремившемуся всеми правдами и неправдами увиливать от государственных дел и исполнения собственных прямых обязанностей, не посмел, и теперь на его плечах лежало ещё и это бремя — решать, какие обращения стоит уважить, а в каких отказать. — Рад тебя видеть, девочка, — искренне произнёс канцлер, поднимаясь из-за стола и по-отечески обнимая Юн Ми. — Оэлун немного не здоровится, но лекари уверяют, что всё в порядке и в ближайшее время ей станет лучше. Ты хотела её видеть? — Если вы позволите, дядя, — принцесса с трудом подавила в себе желание умолять Небом об этой встрече, ей так много нужно было рассказать матери, так многим поделиться, попросить совета, ощутить неизменную поддержку и получить взгляд со стороны опытной и доброй женщины на тот непрекращающийся кошмар, что творился в её жизни уже который день. Но, благоразумно решив, что регент куда вероятнее проявит снисходительность, если она будет сохранять спокойствие и выдержку, девушка ограничилась лишь смиренной просьбой. — Там видно будет, — нахмурился Байан, по-прежнему места себе не находивший от беспокойства за жену и будущего сына. — У неё сейчас Байан-Хутуг, слишком много визитов за день её утомляют, так что придётся тебе потерпеть. — Как прикажете, господин канцлер, — не скрывая своего разочарования, ответила девушка, — но… — Ты мне это брось! — недовольно перебил её Байан. — Мужа своего генералом зови, коли злишься. А меня не смей по титулу величать, только «дядя», поняла? Юн Ми против воли почувствовала, как глаза противно зазудели, явно собираясь разразиться столь неуместными сейчас слезами. Регент, сам того не понимая, попал прямо в цель, и, вновь вспомнив о прощании с супругом, девушка едва сдержалась, чтобы не выдать тех терзаний, что рвали её душу и сердце, изводя паническими предположениями «а если», конца края которым было не видать, как она ни старалась убедить себя, что только накручивает сама себя и на деле ситуация не так ужасна, как ей кажется. Впрочем, канцлер и сам заметил, что принцесса побледнела и будто разом сникла, отчего вновь заволновался: — Как там Тал Тал? Вы опять поссорились что ли? — Нет, дядя, — покачала головой Юн Ми, даже не думавшая открывать ему всей правды о поведении его драгоценного племянника, справедливо опасаясь, что от мужчины в данном случае понимания не дождаться. И тут же сменила тему, протянув регенту запечатанный лист, который всю дорогу в Дайду не давал ей покоя, словно нашёптывая: «Прочти меня!», и она едва устояла перед этим искушением. — Господин военный советник просил передать вам письмо. Байан кивнул, без колебаний сломал печать и, развернув послание, стал быстро его просматривать. С каждым прочитанным иероглифом его глаза всё больше округлялись, а рот приоткрывался в немом удивлении, которое он даже не старался скрыть. Наконец, дочитав, канцлер в гневе скомкал злополучную бумагу, отшвырнул её от себя и взревел: — Тал Тал совсем обалдел? Что в голове у этого мальчишки, дьявол его побери?! Принцесса лишь, почтительно опустив глаза, молча наблюдала за разъярённым канцлером, от неё не укрылось, что тот не только разозлился, но вместе с тем и будто растерялся. Всеми силами девушка старалась разглядеть хотя бы единственное слово, написанное мужем, но тщетно — письмо валялось слишком далеко, да и смято было железными пальцами так, что невозможно было ничего рассмотреть даже при самом горячем желании. — Ты, — Байан едва не ткнул принцессу пальцем в грудь, — ты понимаешь, кто та да… То есть та женщина, о которой он пишет? А ну, говори правду! Юн Ми еле заметно вздрогнула, вновь как наяву услышав голос хозяина гостиницы в Таньцзине: «Господин военный советник, та да… То есть, тот человек, которого вы ждали, прибыл». Почему она тогда пропустила эту оговорку мимо ушей? Почему, поглощённая собственными метаниями и переживаниями, не задала супругу ни единого вопроса? Ведь возможно, согласись она тогда сопровождать его, он бы не посмел притащить на корабль эту распутную девицу! Регент же, наконец заметив, что девушка застыла столбом без единого движения и её будто остекленевший взгляд, слегка утихомирился и даже немного устыдился собственной несдержанности. «Напугал только бедную девочку, — с раскаянием подумал Байан, только сейчас вспомнив, что принцесса тоже в положении. — Вряд ли Тал Тал ей мог сообщить такое, вот и мне следовало молчать, знать ей об этом сейчас никак не следует». Но сказанного уже было не воротить, поэтому, немного поколебавшись, канцлер осторожно взял руки Юн Ми в свои и внушительно, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и твёрдо, произнёс: — Даже не думай! Я этого не допущу! — он всем сердцем желал успокоить девушку, которую искренне считал дочерью, поэтому добавил, сочтя для себя вопрос полностью исчерпанным: — Ерунда это всё, не бери в голову, я обо всём позабочусь. — Благодарю вас, дядя, — с трудом заставила себя проговорить принцесса, сглотнув неприятный комок, застрявший где-то в горле. «Видимо, для него это действительно не случайная любовница, — промелькнула в её голове мерзкая мысль, и Юн Ми едва удержала рвущийся из груди стон. Её сейчас даже не грело, что Байан встал на её сторону в столь деликатном вопросе, а не проявил мужскую чёрствость, как она изначально думала. — Если он даже осмелился представить, хоть и не лично, эту девку дяде… Будда, помоги мне!» — А пожить тебе действительно лучше пока у меня, — продолжил регент, весьма довольный тем, что девушка уже вполне совладала с собой и выглядела как обычно, ничем не выдавая бушующих внутри эмоций. — Тал Тал написал, что Чо Дана оставил с тобой? Принцесса лишь коротко кивнула, и Байан, не откладывая дел в долгий ящик, быстро распахнул дверь и, едва завидев поклонившегося офицера, скомандовал: — Езжай к Дин Сан, скажи, что Её Высочество останется здесь, пока господин военный советник не вернётся. Пусть отрядит сюда её горничных со всем необходимым, да и сама перебирается пока, а там дальше видно будет. «Вот и славно, — удовлетворённо подумал канцлер, глядя, как Чо Дан поспешил к выходу из дворца, — и Оэлун сможет только отдыхать, а Дин Сан обо всём позаботится». — Пойдём, — Байан приглашающе кивнул и выжидающе посмотрел на девушку, — так и быть, провожу тебя к матери. Только учти, проявишь уважение и тут же уходишь к себе, устраиваться на новом месте! И ни слова об этом! Он неопределённо кивнул головой, но принцесса и так прекрасно поняла, что имелось в виду — ей следовало молчать, чтобы не доставлять Оэлун лишних переживаний. Впрочем, то, как быстро регент переменил изначальное намерение не пускать её к матери, скорее огорчило Юн Ми, чем обрадовало. Видимо, всё было совсем плохо, если Байан решил хоть так приободрить её.***
Едва завидев лежащую в постели Оэлун, у принцессы моментально закололо сердце: женщина и впрямь выглядела далеко не лучшим образом, лицо немного осунулось, под глазами залегли тёмные тени, но больше всего изменился взгляд, он был каким-то колючим и отстранённым. Впрочем, едва жена канцлера поняла, кто пожаловал к ней в гости, всё тут же переменилось: взор смягчился и будто наполнился привычным тёплым светом, щёки слегка порозовели, а губы тронула лёгкая улыбка. Она приподнялась в кровати и приветливо распахнула руки, словно приглашая дочь в объятия. Но этому уже резко воспротивился Байан, сердито буркнувший: — Лежи, не вставай! Что за женщина, никакого с тобой сладу нет! Оэлун послушно опустилась на подушки, но тут же проговорила, боясь, что муж прервёт визит дочери, по которой она так истосковалась: — Подойди, моя дорогая. Я так давно тебя не видела! Юн Ми не требовалось повторного приглашения, она быстро приблизилась и опустилась на колени у постели, слегка склонив голову, и тут же почувствовала, как на затылок ласково легла тёплая рука, слегка поглаживая небрежно стянутые заколкой пряди. — Мама, — выдохнула девушка, едва сдерживая слёзы радости и облегчения, одно присутствие этой невероятной женщины рядом окутывало покоем и дарило надежду, что все сложности легко и просто разрешатся. Слова, что она так жаждала сказать матери, жгли сейчас язык тысячей малюсеньких иголочек, они сами собой складывались в стройные длинные предложения, а те в монологи. За несколько мгновений Юн Ми уже выстроила мысленно свой длинный рассказ о собственных прегрешениях и полученных в ответ ударах судьбы. Но стойко терпела, не издавая ни звука, у неё не было сомнений, что канцлер без лишних церемоний выставит её из покоев своей жены, стоит только открыть рот. Лишь наслаждалась ощущением, что мать вновь рядом, по-прежнему любит её и готова разделить с ней все невзгоды. — Не утомительным ли было путешествие, Ваше Высочество? Чужой голос в первый момент ошеломил, и принцесса резко обернулась на говорившую. Оказалось, поглощённая видом Оэлун девушка даже не заметила императрицу, сидевшую в ногах кровати больной с книгой в руках. — Благодарю, Ваше Величество, всё прошло хорошо, — Юн Ми поднялась на ноги и поклонилась Байан-Хутуг, ей так хотелось ещё побыть подле матери, но правила приличия были неумолимы, выказать уважение государыне было важнее почтительности перед старшими. — Надеюсь, у вас тоже всё благополучно? — Госпожа заставила нас поволноваться, — мягкий укор прозвучал в голосе, а также отразился во взгляде, брошенном императрицей на жену регента. — Но сейчас опасность уже миновала. Принцессе показалось очень странным, что Оэлун практически никак не отреагировала на это замечание. Не имея возможности поклониться, она лишь прикрыла веки, и Байан, сочтя этот жест достаточным свидетельством, что любимая супруга устала, моментально забыл о всех правилах приличия и титулах здесь присутствующих особ, и стал совершенно в открытую их выпроваживать: — Ступайте-ка в столовую, дамы. Вам подадут чай, там и побеседуете. А госпоже необходимо отдыхать и восстанавливать силы! — Мой господин, — остановила его жена, — вы же позволите Её Высочеству ещё раз навестить меня? — Я придумал кое-что получше, — канцлер, почти отпихнув от постели и Юн Ми, и собственную племянницу, уселся на край кровати и аккуратно сжал пальцы любимой в своей ручище. — Её Высочество будет жить здесь, с нами, так что только от тебя зависит, когда вы сможете гулять, болтать и всё такое прочее. Но лишь после того, как лекарь даст добро, поняла меня? Он постарался бросить на жену самый грозный взгляд, но эта напускная строгость никого обмануть не могла, каждая морщинка вокруг его глаз словно лучилась нежностью и любовью, каждое движение было мягким и предупредительным, а голос потеплел и сейчас совсем не походил на командный резкий тон бывалого генерала. — Спасибо вам, мой господин, — Оэлун просияла и слегка сжала ладонь супруга в ответ. — Мне будет гораздо спокойнее знать, что обе мои девочки рядом. Принцесса и императрица крайне смутились от такой интимной супружеской сцены, что невольно сейчас наблюдали, и поспешили, поклонившись на прощание, ретироваться. — Береги себя, моя дорогая! — внезапно донеслось до них, и Юн Ми резко остановилась и развернулась. «И вы себя тоже берегите, мама!» Она ещё раз низко поклонилась закрытой двери и только потом последовала за Байан-Хутуг, которая, в сопровождении своей свиты во главе с дамой Со, направлялась в столовую, как и было велено.***
— Дядя такой милый, — с улыбкой произнесла императрица, едва девушки расположились в соседних креслах за круглым столом в ожидании чайной церемонии. — Он так трогательно заботится о госпоже, ей по-настоящему повезло, что рядом с ней такой любящий мужчина. — Думаю, им обоим повезло, и они действительно счастливы, — согласилась Юн Ми, — такое редко сейчас встречается. Байан-Хутуг вскинула на собеседницу недоумённый взгляд, в этих словах ей отчётливо чудилась отнюдь не радость, а неприкрытая грусть, поэтому она осторожно спросила: — У вас что-то случилось, Ваше Высочество? Принцесса немного помолчала, она не могла решиться и открыться подруге, но невысказанные матери слова словно жгли изнутри, ей казалось, что ещё немного — и просто лопнет от скопившегося напряжения, от желания хоть с кем-то обсудить так страшившее её будущее, хотя бы просто выговориться, а то и получить в ответ заверения, что ничего ужасного не произойдёт, и это всего лишь ничего не значащий эпизод в жизни её мужа, коих у любого мужчины насчитывается сотни, а то и тысячи. — Мне удалось случайно выяснить, — наконец заговорила Юн Ми, понижая голос и ещё ближе склоняясь к государыне, которая с готовностью сделала то же самое, и теперь их головы почти соприкасались в стремлении сохранить сказанное в тайне. — Что мой муж взял с собой в путешествие женщину! — Ох… — сочувственно отозвалась императрица. Честно говоря, никакой трагедии она в этом не видела, просто всегда старалась закрывать глаза на столь низменную сторону супружеских отношений. Но не поддержать принцессу сейчас было бы крайне глупо. — Не расстраивайтесь, Ваше Высочество, для мужчин это типичный способ избежать… неудобств. — Скорее уж, не отказывать себе в приятностях! — вырвалось у Юн Ми, и она тут же прикусила язык, увидев, каким жадным любопытством и в то же время лёгкой брезгливостью вспыхнули глаза подруги. — Простите, Ваше Величество! — запоздало извинилась девушка, вспомнив, сколь не сведуща Байан-Хутуг в подобных вопросах, но та лишь великодушно махнула рукой: — Не смущайтесь, я всегда готова вас выслушать и помочь, чем могу. Так почему вы настолько расстроились? — Вдруг для него это не просто каприз или прихоть? — выпалила на одном дыхании принцесса. Всё. Самые страшные слова сказаны, теперь оставалось только уповать на понятливость собеседницы, что она считает весьма прозрачный намёк, потому что более откровенно сформулировать изводившее её, Юн Ми просто не могла, настолько кошмарным и унизительным для неё было такое предположение. Но императрица её не разочаровала. — Вы имеете в виду, что брат захочет взять вторую супругу? — уточнила Байан-Хутуг, ещё сильнее понизив голос и приблизив губы к самому уху принцессы. Та лишь обречённо кивнула, не находя в себе сил даже повторить сказанное. — Но… — государыня слегка помедлила, но всё же продолжила: — Это же обычный ход вещей, размер гарема всегда только подчёркивал статус мужчины. К тому же вы ничего не теряете, в любом случае вы останетесь главной женой, не только по праву происхождения, но и как мать его наследника. Юн Ми лишь недоумённо заморгала, она только сейчас поняла, что выбор женщины, изначально вошедшей в уже сложившийся, пусть и не очень многочисленный, всего из четырёх жён, императорский гарем, был ошибкой для обсуждения тонкой материи чувств и снедающей её ревности. — Единственное, чем бы я озаботилась на вашем месте, Ваше Высочество, — между тем продолжила Байан-Хутуг, — это тем, чтобы ваш сын появился на свет раньше, чем у этой… девушки. Кто знает, как давно длится их связь… Императрица принялась что-то подсчитывать, последовательно загибая и разгибая унизанные кольцами пальцы, было видно, что такое занятие для неё в новинку, она явно несколько раз сбивалась и начинала заново, с каждой неудачей хмурясь всё больше. Принцесса же сидела ни жива ни мертва, вместо того, чтобы успокоиться, паника в ней поднялась ещё больше, едва представив, что ей придётся сражаться не только за сердце супруга, но и за права их первенца, которыми она отнюдь не желала поступиться, её затошнило, а перед глазами всё поплыло. — Начало осени было бы просто идеально! — наконец воскликнула Байан-Хутуг, совсем не замечая состояния собеседницы. — В крайнем случае — середина. Ох… Вырвалось вдруг внезапное испуганное восклицание, и императрица, прикрыв рукой накрашенные губы, будто пытаясь удержать вырвавшиеся у неё слова, устремила на Юн Ми взгляд, полный неподдельной тревоги. Та же с таким недоумением уставилась на говорившую, что государыне, преодолевая бесконечное смущение, всё же пришлось пояснить: — Но ведь в этом случае все решат, что это ребёнок короля Корё… Сердце принцессы внезапно замерло, и тут же забилось с такой силой, что девушке показалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди и разлетится вдребезги. На мгновение ей даже показалось, что она лишится чувств, сейчас это мерзкое предположение приобрело совсем иное звучание, чем когда об этом же ей твердил муж. От Юн Ми отнюдь не ускользнуло, что помимо беспокойства во взгляде Байан-Хутуг сквозило неприкрытое любопытство. Сцепив подрагивающие от напряжения пальцы в замок, девушка старалась дышать глубоко и ровно, и вскоре почувствовала, что этот перенятый ещё в детстве у наставника знакомый жест, помогает ей сохранять спокойствие и развеивает охвативший сердце туман тревоги. — Глупости, — она решительно поднялась и прошлась по комнате, стараясь скрыть от собеседницы своё волнение. — Разумеется, малыш появится в положенный ему срок, ближе к зиме, не думаю, что господин военный советник может быть так беспечен, чтобы назначить своим наследником какого-то бастарда. — Я просто слышала, как Её Величество Будашири говорила об этом с государем, — примирительно сказала Байан-Хутуг, и Юн Ми чуть не выругалась про себя — конечно, тётка не упустила возможности сунуть нос не в своё дело, как всегда прикрываясь соблюдением правил Внутреннего двора. — Но вы совершенно правы, Ваше Высочество, куда важнее пресечь любые слухи и сплетни, чем гоняться за старшинством. «Знать бы ещё, как это сделать! — в отчаянии подумала принцесса. Только теперь перед ней в полный рост встала новая проблема, решения которой она себе даже представить не могла. — Ладно, я что-нибудь придумаю, а сейчас надо сохранять выдержку и спокойствие, не хватало ещё, чтобы государыня доложила Вдовствующей императрице, что я из-за этого нервничаю». — Позвольте дать вам совет, — между тем продолжала Байан-Хутуг, участливо глядя на девушку, сейчас замершую перед ней. — В любом случае, вам нужно заручиться поддержкой Её Величества, как старшая из женщин двора, она найдёт способ помочь вам. «Ну, конечно! — с облегчением выдохнула про себя Юн Ми, старательно сохраняя непроницаемый вид. — Даже если он вновь захочет жениться — без разрешения тётки ему никак не обойтись, она не потерпит, чтобы хоть один брак в императорской семье был заключён в обход её дозволению». — Да и расположение к вам Вдовствующей императрицы сулит многие выводы, — Байан-Хутуг откровенно не терпелось поделиться собственными успехами: умело стравливая Будашири с гвиби, ей удалось заполучить обратно все привилегии императрицы, включая право проводить церемонии, личную печать и управление расходами двора, что так нагло захапала было себе эта бывшая прислуга из Корё. — Проявите уважение, нанесите несколько визитов, выслушайте её наставления — и вы обретёте надёжного союзника. — Благодарю вас, Ваше Величество, — с искренней признательностью поклонилась принцесса, она не испытывала особой симпатии к тётке, но не могла не согласиться, что такой ход был бы с её стороны разумным и осторожным. — Я обязательно попрошу Её Величество принять меня в самое ближайшее время. — Вот и прекрасно! — улыбнулась Байан-Хутуг. — А я со своей стороны обещаю вам, что помогу завоевать её благосклонность. Ведь знаете, даже не смотря на всю страсть императора к гвиби мне удалось упрочить своё положение при дворе, так что любовь мужчины далеко не всё, что нужно женщине… Государыня принялась за долгий рассказ о собственных победах, а Юн Ми, делая вид, что почтительно слушает, повторяла про себя последнюю фразу подруги, безуспешно пытаясь убедить себя, что статус и уважение в обществе куда важнее каких-то эфемерных нежных чувств.***
Две недели спустя. — Остолоп, болван, идиот! — бушевал Тан Киши в лучших традициях собственного отца, правда, от Эль-Тэмура обычно доставалось именно ему, старшему сыну, а теперь он сам орал на стушевавшегося перед ним Ло Бен Су. — Ничего тебе и твоим чёртовым бабам доверить нельзя! Этот корёский выродок того и гляди станет наследником трона, обойдя моего единственного племянника! Нужно защитить Маху, и когда он будет императором, я наконец исполню волю отца и стану регентом Юань! Бывший капитан гвардии очень сомневался в реалистичности этого дерзкого плана, но благоразумно промолчал, не желая вызвать ещё больший гнев своего господина, что и так буквально кипел от ярости. — Это всё эта дрянь Сон Нян, — наконец решился он подать голос, пока Тан Киши замолчал, делая большой глоток вина. — Кто ж знал, что эта серебряная ложка испортит всё дело… — Кто знал? — генерал вскочил на ноги и, с трудом сдерживаясь, чтобы не швырнуть в помощника курительницу, источавшую приятный фруктовый аромат, который явственно ощущался в комнате. — Ты! Ты должен был знать и всё предусмотреть! «Не извольте беспокоиться, господин, всё будет сделано в лучшем виде! Дама Со всегда была предана вашему клану», — передразнил он, вспоминая те уверения, которым так опрометчиво поверил. — Она сделала всё, что могла, — вяло отбивался от нападок Ло Бен Су, — без неё бы ничего не вышло. — Ничего не вышло? — Тан Киши окончательно взбесился и, схватив подчинённого за отвороты ханьфу, ощутимо тряхнул. — И так ничего не получилось! Более того, теперь к принцу Аю приставлена тьма-тьмущая служанок и евнухов охраны! Нечего и думать о том, чтобы достать его! «Не следовало и начинать, — подумал бывший капитан гвардии, которому все планы мести его командира уже стояли попёрёк горла. — Лучше бы сосредоточиться на том, чтобы втереться в доверие вождю ильханидов, вот где настоящая золотая жила — и власть, и несметные богатства! Знать бы ещё, кто скрывается за этой маской…» Они уже пару месяцев как вернулись в Дайду, не добившись от Яраша, нового короля джалаиридов, почти ничего, кроме обещания замолвить за них словечко перед главой могущественного торгового дома ильханидов, распростёршего свои щупальца как по всей необъятной империи Юань, так и за её пределами. К счастью, Яраш своё слово сдержал, и Тан Киши с Ло Бен Су быстро добились аудиенции у вождя, который, хоть и не открывая своей личности, начал снабжать их не только разнообразными заданиями не самого законного характера, но и золотом, на которое им удалось устроиться более чем сносно в не самом популярном и дорогом, но при этом весьма добротном публичном доме. Поставки контрабандных товаров со всего света, подделка цзяоцзы, защита торговцев, исправно плативших ильханидам дань, — Ло Бен Су было решительно всё равно, чем заниматься, лишь бы получать золото. Он рачительно откладывал каждую монету, постепенно приближаясь к исполнению своей мечты — завести свой большой дом и жить на широкую ногу вместе с Ён Хвой, которая была ничуть не против ухаживаний и подарков от вернувшегося возлюбленного. Вот только Тан Киши его всё больше бесил, исступлённо строя планы изощрённой мести и требуя от бывшего капитана гвардии активного содействия, которое тот если и оказывал, то совсем неохотно, справедливо опасаясь влипнуть в крупные неприятности не только самому, но и бросить тень подозрений на Ён Хву. Ло Бен Су всё чаще задумывался о том, так ли необходим ему генерал, которому он продолжал служить скорее по привычке, чем из искренней преданности, всё чаще в голове крутился резонный вопрос, не стоит ли убить сына бывшего канцлера и взять все дела с ильханидами в свои руки. Но из природной осторожности, позволившей ему подняться от простого корёского крестьянина до положения капитана гвардии Его Величества императора Юань, всё тянул с этим решительным шагом, помогая своему командиру лишь тогда, когда был полностью уверен в собственной безнаказанности. Ведь кому в голову могло прийти обвинить даму Со в отравлении Аю, когда подозреваемых и так полный дворец, хватай каждого первого из приближённых гвиби, не ошибёшься? Да и когда императрица пристроила Ён Хву в услужение принцессе, подсыпать той зелье, чтобы вызвать выкидыш, стало проще простого. Ло Бен Су лишь придумал ход с безобидными пирожными, которые стараниями дамы Со ежедневно поставлялись Её Высочеству, чтобы отвести любые подозрения от истинного исполнителя этого коварного замысла. Остальных врагов Тан Киши, о которых тот талдычил беспрестанно, он трогать откровенно трусил. Ну никакого же сравнения подсунуть какой-то волчеягодник, даже не яд, жене врага, что так ловко провёл их у джелаиридов, и устроить откровенную резню во дворце, которой просто грезил сын бывшего канцлера, желая разом истребить всех виновных в падении его клана. Тут, в случае неудачи, можно было и головы лишиться, а в планы Ло Бен Су это категорически не входило. — Ты меня вообще слушаешь? — Тан Киши вновь встряхнул своего помощника, желая выместить на нём разочарование от постигших его неудач. — С этой беременной девицей Тал Тала в итоге тоже все планы пошли прахом, как ты это объяснишь? Ён Хва-то неотлучно при ней, но никакого толка! — Так что можно поделать, коли Её Высочество так быстро догадалась о волчеягоднике? — попробовал воззвать к разуму своего командира Ло Бен Су. — Будто она знала о его действии, дама Ён говорила, что госпожа моментально поняла, в чём дело, и теперь нечего и мечтать ей подсыпать отраву, — ничего приготовленного не ест, даже чая не пьёт! Генерал, — взмолился он, не желая переходить к прямой потасовке, но и чувствовать себя паршивым щенком, которого трясут за шкирку, совсем не хотел, — да далась вам эта принцесса! Пусть рожает своего ублюдка… — Да что ты понимаешь! — рявкнул Тан Киши, но всё-таки разжал руки, хоть и только для того, чтобы начать выразительно загибать пальцы прямо перед лицом бывшего капитана. — Этот ребёнок — племянник императора! Раз! Внук Байана! Два! И наконец, наследник Тал Тала, который мне давно в печёнках сидит! Да и к этой девке у меня свой счёт. А ты всё, всё что мог, провалил так бездарно! Ло Бен Су обиженно насупился, но промолчал, крыть ему было нечем. — Но рано или поздно они все у меня получат по заслугам! — злобно пообещал генерал, и его лицо озарила безумная дьявольская улыбка. — Есть у меня одна идея, как одним махом избавиться и от паршивки Сон Нян, и от всего клана Байана! Нужно только подготовить всё, как следует. Когда ты там говорил, Ван Ю собирается в Дайду?..