***
Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен сбивчиво дышал, звучно стонал и закрывал подрагивающие веки от удовольствия. Девушка томилась, изнывала при мысли о том, что Она, на глазах у сексуального эсэсовца из советского фильма Генриха Шварцкопфа, ласкала обожаемого красавца - барона, принося обоим несказанное наслаждение. Энергично посасывала ствол, сжимала мошонку, целовала головку.... Секундами спустя аристократ не выдержал и, пошло простонав, излился в рот девушки... Она с упоением проглатывала тёплое белое семя, счастливо улыбаясь. Барон притянул Её к себе, чтобы подарить развязное, пошлое, бесстыдное лобызание. Вдруг, за дверью послышались шаги и из кухни вышел относительно молодой, очень красивый мужчина в белом костюме, держа в руках большой канделябр с пылающими свечами. Он открыл дверь и обомлел, вздрогнул, едва не выронив из рук канделябр. Представшая перед его взором картина повергла мужчину в шок и смущение: обнажённая девушка, сидящая в позе наездницы на мужчине, и подле них сидит в кресле молодой человек, обхватив своё достоинство. Всё красные и вспотевшие. — Камышев! Ты пришёл! Проходи, Серёжа, не стесняйся! — радостно воскликнул Шварцкопф, приглашая Сергея Петровича Камышева присоединиться. — Сергей Петрович, это Вы! Господи, родной мой...— восхищённо вздохнула Она, устремив взгляд на мужчину в белом. Поцеловав Мюнхгаузена и крепко обняв его шею, девушка слезла с него и обвилась вокруг Камышева. Тот смущённо покраснел. Его лицо нежно ласкали милые руки, а к телу томно прижимался стан юной девицы. "Сергей Петрович, Серёженька, ласковый мой..." — тихо лепетала девушка, ещё сильнее приводя Камышева в недоумение. — Сергей Петрович, расслабьтесь и осчастливьте эту знойную красавицу! Она любит вас. Смотрите, как Она изголодалась без вашей любви... —пытаясь подбодрить Камышева, громко и чётко произнес Генрих. Мюнхгаузен взял из рук судебного следователя канделябр и поставил его на стол. Тем временем Сергей Петрович осмелился, обхватил руками лицо девушки и они утонули в долгом, пылком поцелуе. Так целовать умели только джентльмены девятнадцатого века. Камышев, которому стало жарко от пыла невиданных страстей, одним мигом скинул с себя одежду и притянул Её поближе, со всей силы переплетая их тела. "Как вы быстро сдались!"—подумала девушка. Свечи горели на столе. Увлекшись, Она вскочила на диванчик и повлекла за собой простившегося со скромностью Камышева. За ними завороженно следили, боясь упустить хоть одну важную деталь, барон и гауптштурмфюрер. Девушка легла на мягкие подушки и над ней навис Сергей Петрович. Он прижал губы к Её шее, и Она запустила руку в его шелковистые волосы. Медленно ласкала его языком, глубоко и уверенно целуя. Мужчина млел от удовольствия. Спустя некоторое время прелюдий Камышев, предупредив девушку успокаивающим шёпотом, вошёл в Неё. Девушка внимательно наблюдала, как прелестное достоинство Камышева погружается в Её влагалище, растягивая его... В ход пошёл канделябр... Чуть позже, замедлив темп размашистых движений, судебный следователь попросил дать ему одну свечу. Шварцкопф, хитро ухмыляясь, выполнил просьбу. Камышев отстранился от разгорячённого тела девушки и наклонил свечу над Её правой грудью. Воск стёк по длинной свече, и раскалённая капля, упав, обожгла нежную кожу. Девушка вскричала, но место ожога Камышев тут же ласково зализал и аккуратно отодрал застывший воск. Проделав ещё ряд экзекуций с воском, мужчина потушил свечу и загадочно ухмыльнулся. В его глазах пылали огни безрассудства. Он осторожно приставил свечу обратным концом к анальному отверстию девушки и слегка протолкнул её вглубь. Мюнхгаузен и Шварцкопф удивлённо охнули. — Камышев, вы зверь! — вскричала девушка. — О, я это знаю, дорогая... — ответил мужчина и возобновил размашистые, упорные движения. Она познала всю прелесть двойного проникновения. Ей нравилось сочетание горячего члена Камышева и холодной свечи внутри себя. (Надо предложить Янковскому поэкспериментировать...) Ещё одно движение, ещё один возбуждённый вздох, и девушка почувствовала, как вязкая сперма растекается внутри Неё... Сергей Петрович вышел и достал свечу, удовлетворённо охнув. — Боже, это чудесно! — восторженно констатировал он. Все присутствующие зааплодировали. Барона и Генриха воодушевила картина, открывшаяся их взорам. Разврат - развратом! — скажете Вы, а я отвечу, что хоть раз в жизни надо давать волю своим самым откровенным, непосредственным желаниям. Никто из присутствующих в комнате и думать не смел о подобных вещах на досуге... Вспотевшая, перемазанная девушка изъявила желание сходить понежиться под прохладным душем и предложила мужчинам составить Ей компанию, но те отказались.***
— О Господи, что здесь происходит?! — воскликнул взявшийся из ниоткуда Волшебник. Перед ним на диванчике сидели, мирно обсуждая погоду, искусство и поэзию, трое невероятно красивых, обнажённых мужчин. — Волшебник, и ты к нам пожаловал! - на радостях удивился Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен, — сейчас наша красавица придёт. Эх, какая милая...— мечтательно пропел барон. В этот момент из двери показалась укрывшаяся полотенцем девушка. Волшебник покраснел. — Милостивый господин Волшебник! —воскликнула Она. Мужчина ещё пуще покраснел. Приближался рассвет. "Я сделаю для вас ночь, господа..." — заманчиво, как в том самом фильме, прошептал Мюнхгаузен, и над городом потемнело небо...