***
Он действительно ненавидел пещеры. Они бежали уже несколько минут, и этот гигантский радскорпион не собирался сдаваться. О нет, он визжал и с грохотом несся через лес вслед за ними, ломая, и царапая все, что попадалось на его пути. Даже самый большой альбинос-радскорпион которого он когда-либо видел (а эти твари становились с каждым разом все больше), не шел ни в какое сравнение с этим чудовищем. Боже милостивый, почему его высадили в мире, где каким-то образом существовали еще более огромные и злобные монстры, чем на Земле? Дезсталкер, как назвала его Пирра, снова завизжал позади них, и звук был похож на скрежет металла. Его щелкающие клешни играли резкий, отрывистый ритм, который звучал как удары мечей друг о друга. Его многочисленные ноги вонзались в землю, вызывая грохот резких, глухих ударов. В общем, за ними гнался чудовищный оркестр смерти. Хорошо для него и плохо для Дезсталкера, но Одинокий Странник уже обладал большим опытом бегства от гигантских смертоносных чудовищ. Дыша ровно, и переставляя свои гибкие ноги, он побежал через лес. Его партнерша делала тоже самое, хотя он сомневался, что она накопила свою выносливость, столкнувшись с ситуациями жизни или смерти, борьбы или бегства, и выбрав последнее. И все же, по крайней мере, люди в этом мире были такими же здоровыми и выносливыми, как и он, иначе она была бы поймана, и ему пришлось бы вернуться и спасти ее. На самом деле, к его ужасу, ей все это время удавалось держаться на несколько шагов впереди. Выносливость может быть решающим фактором в сражении, он был знаменитым Одиноким Странником на родине, но здесь он столкнулся с людьми, которые всю свою жизнь тренировались с суперспособностями, которые он только что приобрел. Если он когда-нибудь ввяжется в настоящую драку с одним из них, то был бы счастлив не врезаться лицом дерево! Во время своих размышлений он врезался в небольшое дерево, полностью разрушив его, но быстро поднялся и продолжил бежать. Странник выплюнул кусочки коры. Снова. Ладно, меньше думать, больше бегать. Их безумная погоня, в конце концов, привела к тому, что они вылетели из-за деревьев на скудное поле, где уже бушевала другая битва. Гигантская черная птица — Невермор, кружил в воздухе, терроризируя нескольких других студентов вокруг того, что, казалось, было… — Руины! — Закричал Странник. Да, их сейчас преследовали, но будь он проклят, если позволит какому-то глупому животному помешать ему попасть в Бикон! Он бросился к развалинам, Пирра — рядом с ним, а Дезсталкер — позади. Странник прошмыгнул между разрушенными каменными колоннами и схватил что-то с пьедестала, что он очень надеялся, было реликвией, прежде чем броситься прочь. Он оглянулся. Может быть, каменные колонны окажутся достаточно прочными, чтобы замедлить… Восьминогий адский зверь пронесся сквозь руины, круша все на своем пути, не теряя ни секунды времени, одновременно круша надежды Странника. Прекрасно. — Можно немного помощи?! — Прокричала Пирра. Странник снова оглянулся. Какого хрена она ожидала от него?! О, секунду, она разговаривает вон с теми людьми, которые… надеюсь не держат зла. По-видимому, нет, потому что рыжеволосая девушка и ее одетый в зеленое друг, должно быть, услышали их и ответили на зов, бросившись к ним, даже когда другие студенты пошли за Невермором. Может быть, потому, что именно Пирра позвала их, а может быть, они не были настолько мелочными, чтобы позволить личной вражде помешать помогать людям. Если последнее было правдой, то, возможно, они заслуживают нескольких более приятных слов. Если отбросить лишнее, им предстояла борьба за победу. С четырьмя людьми это может сработать. Эта штука была большой, но она вероятно уязвима к той же тактике что и радскорпионы. Хитрость заключалась в том, чтобы искалечить Дезсталкеру ноги. Если сделать это, то можно прикончить его издалека. В его Магнуме было всего шесть выстрелов, но это не имело значения. Им не нужно было убивать эту тварь, просто обездвижить и уйти со своими реликвиями. Единственная проблема — это жало и клешни, которые могут серьезно ранить. Кто-то должен был остаться перед ним и удерживать его внимание, чтобы другие могли обойти его с флангов и нанести удар. Эта была самая опасная роль в этом плане. — Окружите его! — Закричал Странник. — Встаньте с двух сторон и бейте по ногам! Я отвлеку его! Приближающийся дуэт посмотрел на него, каждый из них бросил на него негодующий взгляд, поскольку они, несомненно, вспомнили о нем не самые лучшие вещи. Тем не менее, они действовали по его приказам, оставив эмоции на втором плане. Эти двое и Пирра разошлись в стороны, когда он развернулся и вытащил Таинственный Магнум. С точки зрения урона это почти ничего не даст, но может привлечь внимание ублюдка. Глубокий вздох. Задержать дыхание. Выдох. Обычно Странник никогда не был настолько глуп, чтобы стрелять из револьвера одной рукой, не желая сломать себе запястье, но аура была аурой, и он нажал на курок. Раздались два выстрела, и две пули попали в лицо монстра. Один отколол кусок от его белого панциря, другой разорвал и уничтожил красный глаз-бусинку. Тварь завизжала и рванулась вперед. Странник убрал Таинственный Магнум в кобуру и поднял Кроцеа Морс как раз вовремя, чтобы отразить удар золотого жала. Он нажал на выключатель меча, и тот с ревом ожил. Странник попятился, чтобы избежать щелкающих клешней, нанося ответные слабые удары своим мечом, которые только царапали Дезсталкера. Как раз это и было нужно. Его товарищи зашли с двух флангов и, не теряя времени, бросились вперед, чтобы искалечить зверя. Пирра вонзила копье прямо в одно из его сочленений, пронзив конечность, прежде чем вырвать его и отпрыгнуть назад. Парень метнулся вперед и быстро нанес несколько ударов по одной из ног, отрубая целые куски. Другая девушка просто опустила свой молот вниз по дуге и с тошнотворным хрустом обезобразила одну из ног твари. Чудовище заметило это и отступило, чтобы попытаться поймать в поле зрения всех врагов. Одинокий Странник с громким криком рванулся вперед, размахивая Кроцеа Морс, который все еще ревел своим неистовым зовом, чтобы попытаться удержать внимание на себе. Он также нанес несколько скользящих ударов по его клешням — просто для закрепления. Это сработало, и монстр вновь сосредоточил всю свою ярость на Страннике. Его жало метнулось молниеносно, золотистым пятном устремившись к нему. Легкая вспышка паники пронзила его при виде чудовищного жала. Странник стиснул зубы. Он взмахнул запястьем и выставил Кроцеа Морс, который врезался в жало как раз вовремя, чтобы отразить удар. Но в распоряжении Дезсталкера было не одно оружие. Его клешни метнулись вперед, одна из них стремилась обезглавить его, другая — просто разрубить надвое в районе талии. Странник выругался и отскочил назад как раз вовремя, чтобы его не схватили. Может быть, эти клешни и не смогли бы сразу пробить его ауру, но если эта тварь сумеет хорошо его схватить… Его разорвут на куски. Странник снова упал на землю и тут же откатился назад, увернувшись от очередного удара жала, которое вонзилось в то место, где он был секунду назад. Он вскочил на ноги и испустил еще один боевой клич, когда он вонзил Кроцеа Морс в хвост, фактически умудрившись его разрезать, оставив кончик жала безвольно висеть. Хм, он действительно стал намного сильнее, не так ли? Дезсталкер взвизгнул и двинулся… нет, бросился вперед. Его товарищи проделали хорошую работу, калеча его ноги, но, движимое чистой яростью и огромной болью, существо все же смогло приблизиться к нему. Монстр вытянул обе клешни вперед надеясь взять Странника в захват и разорвать на куски. Раздражение бурлило в Страннике. Почему эта штука уже не может остановиться?! Странник твердо уперся обеими ногами в землю и выставил перед собой Кроцеа Морс. Он больше не позволит этой твари помыкать собой, даже если его новообретенная аура и вся ее сила на исходе. Теперь, когда жало было выведено из строя, Странник мог позволить себе оставаться неподвижным, парируя удары и предоставляя еще одну хорошую возможность своим товарищам ударить его по ногам. Обе клешни устремились к нему, движимые силой звериных мускулов и тяжестью грозной брони. Странник поймал их обоих своим мечом. Он был отброшен назад не более чем на несколько шагов, хотя эта штука, вероятно, могла бы отправить супермутанта в полет с такой силой. Он держал клешни на месте с помощью Кроцеа Морс, которая резко врезалась в белый хитин. Чудовище приняло вызов, навалившись вперед, пытаясь одолеть Странника. Даже если огромная сила монстра заставит его сделать еще один шаг назад, он не собирался сдаваться. Этим воспользовались его союзники. Они с жестокой точностью разрезали ноги монстра, и когда Пирра крикнула, что с ее стороной покончено, а рыжеволосая девушка крикнула то же самое, Странник отбросил клешни и отпрыгнул назад. Дезсталкер попытался преследовать его, но только тогда он понял, что не может этого сделать из-за сломанных и перерезанных ног. Эти Гримм действительно были так глупы? Его товарищи отступили назад и встали рядом с ним. Пирра подняла копье, которое сместилось и превратилось в винтовку. Рыжеволосая девушка подняла молот, который превратился в гранатомет. Клинки парня соединились в спаренные автоматы. Странник почему-то ничуть не удивился. Он заткнул уши, и они открыли огонь. Даже с руками, плотно прижатыми к голове, шквал взрывов и пуль эхом прокатился по полю, когда скорпион был убит. Потребовалось немало сосредоточенного огня, прежде чем зверь, наконец, перестал корчиться и визжать. Его труп начал дымиться и рассеиваться, и вскоре единственным свидетельством существования Дезсталкера станет кровавая баня, оставшаяся на земле. Одинокий Странник глубоко вздохнул, наконец-то закончив борьбу с самым большим существом, с которым он когда-либо сталкивался. Ну, он был не больше Бегемота, но можно было с уверенностью сказать, что использование Толстяков и мини-ядерных бомб было своего рода жульничеством. Странник вытер пот со лба. Он успокоил дыхание, которое немного участилось. Не слишком много, но немножко. Ему пришлось бегать очень быстро и очень долго, так что это действительно было не так уж плохо. Поэтому, он был рад этому перерыву. — Ого… — Заговорила Пирра с легким благоговением в голосе. Странник посмотрел в ту же сторону, что и она, и его глаза расширились. Там, вдалеке, с неба упал обезглавленный Невермор. На вершине утеса стояла маленькая, едва различимая фигурка. Красный цвет делал ее безошибочно узнаваемой. Странник улыбнулся. Что касается эксперта по оружию, то, похоже, он сделал правильный выбор. Секунду… это доказывало, насколько она опасна. Его лицо нахмурилось, превратившись в картину отвращения. Страннику нужно будет быть очень осторожным, когда он рядом с ней. Он покачал головой. Это было на будущее. В данный момент настоящее было важнее. Так что же это за реликвия, которую он забрал? Странник просто пробежал мимо пьедестала и схватил одну наугад. Теперь, когда он вынул ее из кармана, он увидел белую шахматную фигуру — ладью. — Оу… — Это сказала та самая девушка с рыжими волосами, которую он пихнул и послал. Она сунула руку в карман и вытащила свою собственную реликвию, которую подняла в воздух и показала ему: белую ладью. Дерьмо.***
— За нахождение фигур белой ладьи, вы четверо отныне будете известны как команда JNPR, которую возглавит… Жон Арк. Аплодисменты эхом разнеслись по залу. Пирра Никос вежливо аплодировала, а ее товарищи по команде, Лай Рен и Нора Валькери, вообще не хлопали. Как и Жон. Девушке хотелось бы получше узнать его, но это было просто невозможно. Она полагала, что он захочет, ну, узнать ее, как и обещал. Ничего подобного еще не было. Никаких вопросов, никаких продвижений. Ничего. Кроме того, он общался с Норой и Реном. Это было примечательно тем, что взаимодействие ограничивалось случайным взглядом друг на друга. Очевидно, за этим была какая-то история, но она не имела ни малейшего представления о том, какая именно. Пирра смогла поговорить с ними обоими после того, как Жон покинул их после инициации. В тот момент, когда он ушел, дуэт зажегся, особенно Нора. Девушка оказалась шумной и чрезвычайно доброй, как раз такой, какую и искала Пирра. Мало того, она вообще не упомянула о ее статусе знаменитости. Либо она не знала, либо ей было все равно, как и Жону. Похоже, так было и с Реном который вел себя тихо, но вежливо. Когда она расспрашивала их о Жоне, то получала только сложные выражения и уклончивые отговорки, чтобы сменить тему. Пирра просто надеялась, что это не было чем-то слишком плохим, из-за чего они бы не смогли работать вместе. Они все сошли со сцены, чтобы уступить место следующей команде, и Жон мгновенно развернулся, чтобы скрыться от толпы, направляясь к двери. Вот оно снова. Судя по тому, что она видела, он был крайне антисоциальным. Может, у него какие-то проблемы с толпой? Может быть, он просто не любил разговаривать с людьми? Пирра взглянула на Рена, который уже начал чувствовать себя неуверенно из-за того короткого времени, что она провела с ним. Может быть, они с Жоном похожи? Может, Жон был просто чуть менее сдержанным, чем Рен? Она оглянулась на своего нового лидера, который пробирался сквозь толпу… толчками. Он буквально отталкивал людей со своего пути, когда они не двигались. Ладно, это было немного грубо. Девушка продолжала смотреть на него, пока он пересекал помещение. Он уже взялся за ручку двери, когда его остановила девушка в красном. Она была невысокой и энергичной, и наверняка сейчас получит отпор… или нет? Они даже немного поболтали, прежде чем Жон махнул рукой в сторону двери и вышел, а девушка помахала ему на прощание рукой. Эта девушка, Руби Роуз, не так ли? Еще один лидер команды… может они были друзьями? Ну что ж, тогда это могло бы хоть как-то подтвердить ее теорию о его застенчивости. У Жона были друзья, но он не говорил об этом открыто. Он определенно мог бы ограничить некоторые из своих более грубых наклонностей, но, может быть, он просто страдал от беспокойства? А может быть, она просто снова впала в отчаяние. Ладно, возможно, так оно и было, но, может, Жон просто был социально-неловок и вынужден резко реагировать, когда на него давят? Кто знает? Пирра переминалась с ноги на ногу, кусая при этом губы. Возможно, это было не самое лучшее ее решение. Возможно, ей стоило просто довериться судьбе, когда она искала себе партнера. Или, может быть, ей стоит перестать быть такой нерешительной и неактивной. Почему бы просто не попытаться поговорить с ним еще раз? Теперь, когда он вдали от толпы и стресса инициации, может быть, он будет более дружелюбен к ней? Да, надо просто дать ему немного побыть одному, а потом найти его. Да. Немного времени. Совсем чуть-чуть. … Ладно, прошло уже несколько минут с тех пор, как он ушел, может быть, лучше пойти прямо сейчас? Девушка успела сделать лишь несколько шагов по направлению к двери, когда чья-то рука остановила ее. — Я думаю, тебе действительно следует оставить его в покое, — сказал Лай Рен. — Да, — эхом отозвалась Нора, — он… не очень хороший человек. — Что? Что вы хотите этим сказать? — Спросила Пирра. — О-он мой партнер, а я с ним даже не познакомилась. Я узнала его имя только, когда директор произнес его на сцене! — Пирра всплеснула руками. — Я… я должна узнать его получше, вы так не думаете? — Я не думаю, что он хочет чего-то подобного, — ответила Нора. В коротком разговоре, который у них был на обратном пути от инициации, девушка буквально лучилась счастьем. Сейчас она не казалась такой счастливой. — Ты должна оставить его в покое. Мы должны. — Как ты можешь так говорить? Он наш лидер. Мы должны хотя бы попытаться… сделать что-то. Рен и Нора обменялись взглядами, а потом снова посмотрели на Пирру. — Он был не очень-то добр со мной… — Сказала Нора. — Не похоже, чтобы он был добр хоть с кем-то. — Отозвался Рен. Нет! Нет, этого не может быть! Пирра приехала на другой континент с явной целью завести друзей, и у нее не будет партнера, который откажется признавать ее существование! Она не примет этого, она может хотя бы пойти и попытаться поговорить с ним! Девушка повернулась к товарищам спиной и прорвалась сквозь толпу, оставив обоих позади. Она могла бы, по крайней мере, вытащить из него какие-нибудь слова, вроде «Привет», или «Как дела», или что-то в этом роде. Это было все, чего она хотела. На самом деле, это все, что ей было нужно! Ей просто нужно было поговорить с Жоном Арком.***
Одинокий Странник был не в настроении разговаривать — он никогда не был в настроении разговаривать. Он сбежал и теперь стоял на утесах Бикона с сигаретой в руке. Ему пришлось украсть их, так как было незаконно для людей моложе восемнадцати лет, покупать их… чертовы законы. К тому же у него не было денег с тех пор как он отдал последние. За несколько дней до начала инициации его отправили обратно в город. На самом деле все было не так уж плохо. Было довольно легко найти еду на улицах, и в городе было много мест, где можно было спать по ночам. Во всяком случае, там было намного лучше, чем в Пустоши. Странник выглянул из-за скал и увидел, как вечернее солнце бросает блики на пышный зеленый лес. Да уж, здесь намного лучше чем в Пустоши. Он затянулся сигаретой, наслаждаясь табаком, которой был намного лучше, чем весь, что ему удавалось найти на Земле, вероятно, потому, что там были либо грубо сделанные самокрутки, либо сигареты столетней давности. Странник не мог вспомнить более, лучших сигарет, чем те которые он курит сейчас. Он вздохнул и выпустил облако дыма, наслаждаясь резким запахом. Все было прекрасно. — Эм, привет? Все было прекрасно. — Я-я просто подумала, что надо прийти и попытаться поговорить по душам, — сказала Пирра. — Я знаю, что мы еще толком не говорили. — Ее слова повисли в воздухе. — С-сейчас подходящее время? Или ты хочешь, чтобы мы поговорили позже? Она не собиралась сдаваться, не так ли? Странник вздохнул. Он повернулся к ней лицом, глядя прямо в глаза. Эти сверкающие изумрудные глаза. — Ладно, позволь мне кое-что тебе сказать, Пирра. — Да? — Уголки ее губ приподнялись, и она выпрямилась, демонстрируя тошнотворную надежду. — Оставь меня в покое. Ее глаза расширились, плечи поникли, а улыбка исчезла. — Поч… — Не разговаривай со мной, не смотри на меня, не думай обо мне, даже не подходи ко мне. Притворись, что меня вообще не существует, потому что я чертовски уверен, что ты этого не сделаешь. В ее глазах появилась… паника. Да. Паника и даже некоторая боль. — О чем ты гово… — Заткнись. Девушка сделала шаг назад, как будто Странник ударил ее. Эти глаза… они смотрели прямо на него и задавали вопрос, который он не позволил ей выразить словами: почему? — Я тебя не знаю и знать не хочу. — Странник всегда стремился «узнать» людей ровно настолько, чтобы оценить, представляют ли они угрозу. Он уже видел ее боевую доблесть, ее физические способности. Он нашел ее в своем свитке после того, как оставил их после инициации. Она была известным бойцом. Опасность, которую она представляла для него, была больше, чем у кого-либо еще в школе. — Так что отъебись. Ее красивые глаза были полны боли. В них было много боли. И не только в них. От ее позы, которая была сутулой и побежденной, до ее лица, которое было потрясенным и ошеломленным, она изображала вид раненого человека. Странник не ожидал, что она так расстроится. Девушка судорожно сглотнула. Она даже протянула руку, чтобы помассировать горло, которое, несомненно, было забито и раздражено, так, как это происходит при боли. Странник хотел отвести от нее взгляд, но обнаружил, что не способен на это. Наконец она оторвала от него взгляд и уставилась себе под ноги. Он все еще мог видеть эти изумрудные глаза, в которых плескалась боль от предательства. Секунду, она же не собирается плакать? Нет, не слезы, просто проявление обиды. Почему она такая? Он был каким-то случайным парнем, которого она только что встретила, почему она так обиделась? Какое значение она уже придала ему! Пирра сделала несколько глубоких вдохов. Хорошо, успокойся. Успокойся или рассердись. Лучше рассердись. Злись на меня. Злись на меня, как злилась Нора. Пирра Никос подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза с легкой усмешкой на лице, едва заметной, но резко контрастирующей с безмятежной и доброй девушкой, которую он до сих пор наблюдал. Теперь она была сердита, печаль уже ушла. Странник выдохнул, даже не осознавая, что задержал дыхание. — Отлично, — выплюнула она, — если ты этого хочешь, то получишь. Я-я просто буду проводить время с Норой и Реном, по крайней мере, они не так ужасны. Пирра продолжала пристально смотреть на него. Чего она ждала? Неужели она дает ему последний шанс? Хорошо, он воспользуется им. Теперь, когда ее глаза горели ненавистью, он наконец смог отвернуться от нее. Странник пренебрежительно махнул рукой: — Ага, а теперь съеби. Она так и сделала. Не говоря больше ни слова, Пирра развернулась на месте и зашагала прочь, властно стуча каблуками по земле. Господи Иисусе, сначала Нора, а теперь Пирра… почему люди не могут просто понять намек и оставить его в покое? Зачем им нужно было давить? Это все их вина. Да… эта была их вина… им следовало знать лучше. Странник снова вспомнил выражение лица Норы, когда они впервые встретились. Скорее, он вспомнил, как она поникла после того, как он толкнул ее. Он вспомнил свою гораздо более недавнюю встречу с ней, в которой каменное выражение доминировало над игривой девушкой, когда она была в его присутствии. И, конечно же, тусклый свет в глазах Пирры все еще был в его мыслях. По крайней мере, теперь они обе злились на него. — Как бы то ни было, мне все равно, — проворчал он. Странник попытался сделать еще одну затяжку, но только нахмурился. Она была смята. Его хватка невольно сжалась и полностью смяла сигарету, превратив ее в искореженный труп из бумаги, волокон и пепла. Он зарычал и швырнул ее на землю.***
Странник пришел в их комнату пораньше и занял кровать, ближайшую к стене. Он бросил на нее свои сумки. Потом он ушел до того, как пришли остальные. И вот уже наступила ночь, когда он вернулся, готовый заснуть, не говоря ни слова, не бросая на них больше одного взгляда, чтобы убедиться, что они ничего не затевают. Странник вошел в комнату. Никто не заговаривал с ним — он ни с кем не говорил. Он лег на бок и прижался спиной к стене, накинув на себя одеяло. Одна рука потянулась под подушку, к Таинственному Магнуму. Странник смотрел, прикрыв глаза, как остальные члены его «команды» устраиваются поудобнее, забираясь в свои постели. Пирра выключила свет. Нервы Одинокого Странника напряглись, как только он погрузился в темноту, но он держал глаза широко открытыми, выдохнув, когда его зрение, наконец приспособилось. Странник различал любые фигуры, которые приближались к нему и он достаточно быстро вытаскивал пистолет, чтобы остановить любого, кто подойдет. Он смотрел, как они ерзают под одеялом, пытаясь устроиться поудобнее или найти наиболее выгодные места для контратаки, как и он. Время шло. Его «команда» замерла — их дыхание подчинилось ровному ритму, сигнализируя, что они действительно спят. Или, по крайней мере, притворяются. Каждый раз, когда глаза Странника закрывались, в его сознании возникал ужасный образ тех людей, с которыми ему приходилось спать. Они поднимутся, как только он, наконец, уснет, как только он, наконец, ослабит бдительность. У них будет оружие, которое они протащили сюда так же, как и он. Они подойдут к его кровати. Они будут улыбаться. Они поднимут руки в воздух, и острия их клинков жестоко сверкнут, от маленького лунного света, который просачивается в комнату через занавески. Они убьют его. Каждый раз, когда его глаза закрывались, он думал об этом, и они снова открывались. Соответственно, он не спал несколько часов. Какова их мотивация? Он не знал, но только потому, что он не знал, не означало, что ее не существовало. Было бы глупо так думать. Тем не менее, это даже не было сознательным действием с его стороны. Мысли просто появлялись и вторгались в его сознание, и как только они оказывались там, он просто не мог их вытолкнуть. Однако усталость от падения с утеса и борьба с гигантским скорпионом взяла свое. Игра разума над материей длилась недолго, и, в конце концов, его глаза закрылись. Усталость победила паранойю. И он заснул. Там ему не будет никакой передышки.***
Псина виляла хвостом, неторопливо возвращаясь с палкой во рту. Джейн и Джон шептались, ожидая, когда он подойдет к ним, но верный пес прошел мимо. Молодой человек со светлыми волосами и двумя синими глазами развалился в старом садовом кресле, нежась в лучах заходящего солнца. Они находились в пригороде Вашингтона во время сумерек. Разрушенный дом позади них станет их ночным лагерем, но прежде чем кто-нибудь уснет, и прежде чем они выставят охрану, они немного повеселятся. Псина радостно бросила палку к ногам хозяина и возбужденно залаяла. Юноша наклонился и поднял ее с земли. Пребывая в приятной лени, он решил поручить Джону задачу по метанию палки. Соответственно, юноша бросил палку Джону. Джон выругался и едва успел остановить Псину, которая чуть не опрокинула его. Джейн подошла, смеясь, и дала развалившемуся подростку пять. Ворчание Джона быстро утихло, когда Псина отчаянно царапнула его ноги, скуля, чтобы он бросил. С новой улыбкой он так и сделал, и собака убежала, помчавшись через двор, и быстро подобрала палку. Пес радостно грыз ее, возвращаясь, и снова бросил хозяину. И вновь юноша перепоручил эту задачу. Но на этот раз, он бросил палку новичку их команды — супермутанту, который поймал ее и нерешительно осмотрел. Однако отчаянная мольба Псины поиграть быстро стерла тревогу. Он бросил палку… которая полетела высоко и далеко, в конце концов, разбив уже наполовину разбитое окно дома дальше по улице. Псина лишь заскулила. Джон, Джейн и молодой человек быстро расхохотались, за чем вскоре последовал Фокс, и даже грусть Псины была преодолена общим весельем. Юноша продолжал хихикать даже, когда закрыл глаза, довольный тем, что смех его друзей и мягкое прикосновение заходящего солнца убаюкивают его в состоянии покоя. Жизнь была прекрасна. — Нет-нет-нет, это совсем неправильно. Его глаза распахнулись. Откуда ни возьмись, прямо перед ним стоял еще один молодой человек с двумя голубыми глазами, заслоняя солнечный свет, и перекрывая своим голосом смех друзей. Ему никак не могло быть больше семнадцати, хотя он выглядел более зрелым в этой выстиранной военной форме — офицерской парадной одежде. Его лицо озарила широкая добрая улыбка. Он был поразительно красив для своего возраста, обладал прекрасным здоровьем и привлекательностью. Его жизненная энергия передавалась через непринужденное выражение лица, создавая ощущение юношеской, живой доброты. Юноша, которого однажды назовут Одиноким Странником, хотел сделать очень многое. Ему хотелось вскочить и броситься в атаку. Ему хотелось кричать. Ему хотелось убежать. Но он не сделал ничего подобного, потому что Бишоп Бове действовал первым. Чудовище щелкнуло пальцами, и мир исчез. В одно мгновение солнечный свет, друзья и смех исчезли, уступив место всепоглощающей тьме. Внезапно Одинокий Странник оказался в ловушке. — Ну вот, — сказал Бишоп. — То было в прошлом. Теперь это, это настоящее. Юноша был в темной комнате — ни входа, ни выхода. Было слишком темно, чтобы разглядеть какие-либо детали. Здесь не было стен, только огромное ничто, которое одновременно и тянулось повсюду, и прижималось к нему, вызывая клаустрофобию. Это была всеохватывающая чернота, которая окутывала все вокруг. Он пытался вырваться и сопротивляться, но ужасный паралич сковал его, не давая даже вздрогнуть. Юноша не мог пошевелить головой, не мог даже закрыть глаза, и не мог открыть рот, чтобы закричать. Ему очень хотелось кричать, вопить и ругаться. И все это из-за того, кто стоял напротив. Бишопа окутала такая тьма, что Странник мог различить только его смутную фигуру. И все же он чувствовал эту улыбку, даже не видя ее. Он чувствовал эту теплую улыбку и эти добрые глаза, сделанные из чистого горного хрусталя. Странник почувствовал отвратительную тесноту в животе, всепоглощающее чувство тошноты, которое этот монстр вызывал в каждом, кто знал, на что он способен. — Рад снова видеть тебя, — произнес он. Этот голос, этот отвратительный голос. Он говорил с изысканным акцентом, напоминающий южную аристократию, с тем же акцентом, что Эдем и Отем. Каждый в Анклаве обладал им — просто еще один способ отделить себя от мутировавших дикарей Пустоши. — Рад видеть, что ты хорошо поладил со своей новой командой, — сказал он с легким смешком, который звучал так, как будто он только что услышал, как близкий друг говорит вежливую шутку. У него всегда была манера говорить так, как будто он говорил с кем-то, кто был ему глубоко дорог, как будто он делал искренний, добросердечный комплимент. Ублюдок. — Секунду, сейчас я позволю тебе говорить, для того, чтобы было поинтереснее. — Бишоп щелкнул пальцами, и резкий звук разнесся по темной комнате. Странник почувствовал, как его челюсть расслабилась — контроль вернулся. — Сукин ты сын! — О Боже, ты, кажется, расстроен. — Пошел нахер! Вон из моей головы! — Пожалуй, я лучше снова надену на тебя намордник, — вздохнул Бишоп. Он еще раз щелкнул пальцами, и рот Странника закрылся, снова став неподвижным. — Очевидно, ты не в том настроении, чтобы участвовать в конструктивном диалоге. Тц-Тц-Тц. Ты должен ценить дар речи. — Он наклонился вперед, и Странник едва разглядел его руку, протянутую в темноте. Он напрягся, почувствовав, как пальцы Бишопа уперлись ему в горло. — Тебе действительно следует быть осторожнее с тем, что ты говоришь. Судя по тому, что я видел, твои слова не приносят тебе никакой пользы. Единственный человек, с которым ты был хоть как-то мил — это та девочка Руби. Забавно, как ты поспешил проверить ее на ранения, а потом чуть не послал. Оттолкнул ее. — Бишоп протянул руку и легонько хлопнул его по плечу — отвратительно-дружелюбный жест. — Интересная дихотомия, не находишь? Делай добро, а потом немедленно прибегай к грубости для… а для чего, кстати? Просто чтобы разозлить их? Странник свирепо посмотрел на него, потому что это было самое большее, что он мог сделать. — Конечно, многое можно списать на паранойю, но не лучше ли подружиться с потенциальными угрозами? Ты сам нажил себе немало врагов. Никакая подсознательная реакция не заставляла тебя посылать всех подряд. Нет, это все ты. И теперь почти все здесь уже ненавидят тебя. — Бишоп откинулся назад и захмыкал. — Например, твоя партнерша Пирра. Она смертельно опасна, но ты сделал все возможное, чтобы сжечь этот мост между вами. Действительно, странно. — Он снова захмыкал, отвратительно тихо. — Знаешь, Максвелл Нобл никогда бы ни с кем так не разговаривал. В этот момент каждая клеточка организма Одинокого Странника заболела, когда он попытался атаковать. — Максвелл Нобл — человек, которым ты хотел стать. Разве это не так? Конечно же, это так. — Бишоп задумчиво отвел взгляд, как будто смотрел на что-то далеко-далеко, что-то почти невидимое и уж точно недосягаемое. — Максвелл Нобл… жаль, что он умер, мм? Теперь в мире есть только ты. Ты, который бродит вокруг, и каждый раз рычит или насмехается. — Бишоп повернулся к нему, наблюдая своими красивыми голубыми глазами, затуманенными тьмой. — Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что ты хочешь нажить себе врагов, как будто пытаешься сжечь мосты, чтобы никто не смог их пересечь. Вот это было бы странно, мм? Он хочет нажить себе врагов? Нелепо… Странник никогда не сходил со своего пути, чтобы рассердить людей… он просто действовал соответственно. Было бы лучше, если бы эти потенциальные противники были далеко от него. Другой причины не было. Абсолютно. — Интересно, с чего бы это? Что ж… гораздо легче смириться с потерей врага, чем друга, не так ли? Странник изо всех сил пытался напасть, но ни один мускул не дрогнул. — Или, может быть, потому, что много врагов означает много причин, чтобы уйти, хм? В конце концов, ты — Странник. Опасность дает тебе все оправдания, которые нужны, чтобы продолжать двигаться. — Бишоп наклонился вперед. — Ты уже давно бегаешь. Но от чего? От прошлого? От будущего? Странник чувствовал, как сияющая улыбка появляется на его лице даже сквозь темноту. — На самом деле… Я бы сказал, что ты убегаешь от обоих. Что? Странник не убегал — он шел с места, живя своей жизнью. Не было никакого страха. — Да ладно тебе, не смотри на меня так. Мы оба знаем, что ты трус. Мы оба знаем, что ты не можешь справиться с тем, что случилось. Ты слаб. Ты был слаб тогда, поэтому потерпел неудачу; ты слаб сейчас, поэтому ты даже не можешь смотреть в лицо воспоминаниям. — Бишоп тихо рассмеялся. — Жалкий слабак. Тебе невыносима даже мысль о том, что это случится снова. Даже сквозь обличительную речь голос Бишопа звучал так же мило, вежливо и благородно, как всегда, и Странник знал, что тот горный хрусталь все еще сияет в темноте. Никогда еще он не видел, чтобы Бишоп сбросил эту маску доброты. Какими бы жестокими ни были эти слова, они всегда звучали приятно. — Так что просто продолжай бегать. Просто продолжай наживать врагов и убегать, никогда не приближаясь, потому что ты слишком слаб, чтобы делать что-то еще. У тебя вообще есть цель в жизни? Есть мотивация? — Бишоп снова рассмеялся. — Я знаю твою мотивацию — это страх. Это единственное, что движет тобой сейчас. Бишоп обошел Странника и скрылся из виду. Все нервы Странника были охвачены огнем, когда его главный враг исчез из виду. В следующий раз Бишоп заговорил уже ближе, так близко, что Странник почувствовал его холодное дыхание на затылке. — Но все же стоит задуматься, почему ты выбрал именно такую жизнь. Ходишь с места на место, злишься на всех, кого встречаешь, убиваешь людей и провоцируешь их убить тебя, делаешь «добро», когда проходишь мимо. Это просто самая опасная жизнь, которую ты можешь прожить, не так ли? — Бишоп снова захмыкал — единственное внешнее проявление его быстрого мыслительного процесса. — С другой стороны, может быть, в этом все дело? Это заставляет тебя бежать, отвлекает тебя, что является самым главным. Если ты будешь сидеть на месте, то сможешь впустить людей. Возможно, ты почувствуешь желание быть милым время от времени. Может, даже подружиться. — Бишоп вновь рассмеялся. — Но теперь ты наконец-то остановился, не правда ли? Ты останешься здесь? Странник мог только свирепо смотреть. — Ох, кого я обманываю? Конечно же, нет. Остаться — значит столкнуться с этим лицом к лицу, а мы оба знаем, что у тебя кишка тонка сделать это. — Бишоп хлопнул в ладоши, один сильный удар, который эхом разнесся по темной комнате и заставил бы Странника вздрогнуть, если бы только он мог. — Так что просто отталкивай людей и продолжай бежать, тогда тебе больше никогда не придется иметь с ними дело, не так ли? Продолжай наживать врагов, так как легче потерять их, чем тех, кто тебе дорог. Продолжай наживать врагов, и у тебя всегда будет повод сбежать. Ты жалкий неудачник. — Бишоп наклонился ближе, его лицо было всего в метре от лица Странника. — Ты должен был умереть там, знаешь? Ты заслуживаешь смерти. — Бишоп щелкнул пальцами. Одинокий Странник молчал. — Хм, я так и думал. Просто продолжай жить своей пустой «жизнью», просто отталкивай людей, потому что, видит Бог, ты никогда не сможешь защитить их. — Еще один щелчок. — Просто заткнись! Заткнись! Ублюдок! Просто оставь меня в покое! Я убил тебя! Ты мертв! Тебя больше нет! Вон из моей головы! Одинокий Странник тяжело дышал после своей вспышки, колючая боль пронзила его горло от того, как сильно он кричал. Бишоп только рассмеялся и вновь щелкнул пальцами, лишая Одинокого Странника голоса, снова делая его совершенно беспомощным в темной комнате. — Ты прав. Я мертв. Ты убил меня. — Бишоп наклонился еще ближе, пока Странник не почувствовал грубый жар его кожи и прохладное дыхание его рта. — Но ты еще и ошибаешься. Я не уйду — ни сейчас, ни когда-либо. Я всегда буду… — Он протянул руку и ткнул Странника в грудь, прямо в сердце. — …здесь. Он сильнее ткнул пальцем в Странника. Ужасное чувство сгустилось в его груди, ужасное, чужеродное присутствие, которое сидело прямо там, где должно было быть его сердце. Это было ужасно. Это было неправильно. Это было больно. Бишоп усмехнулся, когда ужасное чувство только усилилось и стало еще более тяжелым, еще более невыносимым, и еще более агрессивным и оскверняющим.***
Вздрогнув, Странник проснулся и обнаружил, что лежит в постели точно так же парализованный, как и во сне. Целую минуту он вообще не мог пошевелиться, все его тело было сжато и напряжено, и он слегка дрожал. Отвратительное чувство в груди не покидало его, тугой узел боли под ребрами, которого не должно было быть. Этого просто не должно быть. Он не мог даже дышать, и паника пронзила его при мысли, что он может задохнуться. На какое-то, казалось бы, бесконечное мгновение он затрясся, не в силах пошевелиться, отчаянно хватая ртом воздух, в то время как злобное ощущение в груди продолжало кипеть. В конце концов, однако, все начало успокаиваться. Его легкие были освобождены от того ужасного захвата, который сжимал их, и он, наконец, смог втянуть воздух еще раз. Его мышцы начали расслабляться. Невероятная летаргия сменила пульсирующую, болезненную энергию, которая только что доминировала в его организме. Ужасное чувство в груди постепенно утихло, уступив место тупой боли, которая все еще казалась невероятно мучительной. Странник весь покрылся потом, и дрожал. Он крепко прижал к себе одеяло, свернувшись калачиком, желая избавиться от тревожного холода, охватившего его. Каждый мускул его тела дрожал от усталости. Его дыхание приходило и уходило прерывистыми, быстрыми вздохами. Его мысли были тусклыми, потому что он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме отвратительных ощущений усталости и боли, которые доминировали в его теле. Той ночью он больше не засыпал.***
Примечания Автора: Одинокий Странник продолжает… быть не очень хорошим. Однако я надеюсь, что на этот раз вам будет немного легче сопереживать ему, так как это происходит от его POV, и мы получили некоторые объяснения, почему это происходит. С другой стороны, и в прошлый раз вы не должны были ему сочувствовать. Тем не менее, возникла небольшая путаница (оправданная), которую я попытался решить. Хорошая часть в том, что имея возможность получать обратную связь в реальном времени от аудитории, я могу адаптировать вещи, чтобы убедиться, что все имеет смысл и остается удовлетворительным, что, как я надеюсь, сохраняется на протяжении всей этой истории. И мы наконец-то снова увиделись с Бишопом, кажется, впервые после первой сцены этого фанфика. Мой так часто упоминаемый ОП-Злодей будет получать больше внимания в будущем, как с точки зрения его собственной личной истории, так и с точки зрения того, как он связан со Странником. А, и еще Максвелл Нобл. Со временем мы узнаем о нем гораздо больше. В этом фанфике есть много вещей, которые займут некоторое время, прежде чем быть полностью раскрытыми. Как и до этого отзывы приветствуются!