***
Жон очнулся ото сна с улыбкой на лице. Улыбкой, которая быстро увяла, как только теплое воспоминание исчезло и настоящее обрушилось на него. Повсюду была темень. Неудивительно, учитывая, что на улице была ночь. Рано утром Руби привела его в клинику Бикона, где его быстро зарегистрировали, вылечили, уложили в постель и объяснили недовольной Мисс Гудвич, что он вылез из постели и выбросился в окно второго этажа из-за плохой реакции обезболивающих. Ложь, но учительница купилась, или, по крайней мере, решила не протестовать. Поэтому он провел остаток дня, позволяя медсестрам присматривать за ним, и позволяя своей команде и команде Руби навещать его. Жон заверил их, что с ним все в порядке… и что они получат необходимые объяснения. Объяснения обо всем. В чем причина его двуличного поведения? Почему он убежал? Арк попросил их дать немного времени, чтобы взять себя в руки… и все обдумать. Что было правдой. Ему нужно было мысленно собраться с силами, чтобы рассказать им все, и разобраться во всем в своей голове. Жон провел весь день, пытаясь подобрать нужные слова. Разговоры никогда не были его сильной стороной. Разговор об эмоциях и чувствах? Еще хуже. Тем не менее, это было то, что он обязан был сделать, так что это будет сделано, и Жон будет стараться изо всех сил. Обдумав все до конца, он закрыл глаза и устроился на ночлег, предвкушая еще один долгий, приятный отдых. Но на этот раз он будет в хорошей, чистой постели, а не в грязном мусорном контейнере. И все же он очнулся от приятных сновидений посреди ночи. Парень снова закрыл глаза и поерзал под одеялом, принимая удобную позу… Прежде чем что-то ткнуло ему в лицо. И снова. И еще раз. Что-то требовало его пробуждения, и он затуманено моргнул несколько раз, прежде чем его глаза резко открылись и инстинкты заработали. Он быстро подобрался, пытаясь ударить по тому, что подобралось слишком близко. Но попал только в воздух. Адреналин хлынул в его кровь, и он сел в постели, подняв руки перед собой, готовясь к бою. Он прищурился и напряг зрение, чтобы вглядеться в темноту, различив на другом конце комнаты золотые точки-бусинки. Глаза. Внезапно зажегся свет, и комната наполнилась тем стерильным, бледным сиянием, которое так любят в больницах. Свет пролился на белый пол, белые стены и белые простыни, заставив его закрыть глаза от резкости. Жон быстро открыл их снова, игнорируя боль, чтобы оценить, что происходит. То, что он увидел, подавило его панику. — Блейк, что ты делаешь? — Он зевнул. — Я же устал. — Нам нужно поговорить. — Я же всем вам сказал, что… — Нет, я имею в виду то, что случилось в доках. Нам нужно поговорить об этом прямо сейчас. Глаза Жона сузились, когда он посмотрел на девушку — сонливость испарилась, когда он увидел настороженное недоверие, запечатленное на ее лице. — Что ты имеешь в виду? Что такого случилось в доках? — Ты не помнишь? Тебе не это терзает? Вообще? Жон наморщил лоб. О чем, черт возьми, она говорит? Он вспомнил ту ночь и все, что сделал, но, перебирая в памяти события прошлого вечера, не мог вспомнить ничего особенного. Арк пожал плечами. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь… я сделал что-то, о чем должен сожалеть? — Ты убивал людей. — Эм… и что? — Только через мгновение Жон вспомнил, где он находится, в каком мире теперь живет и с кем разговаривает. Здешние люди были слишком мягки для правды. — О-ох, в смысле, да, я убивал людей. Это было ужасно, но я должен был это сделать. Хотя я чувствую себя очень плохо из-за этого. Это будет преследовать меня во снах и все такое… а-ага. — Он неловко улыбнулся, пытаясь успокоить ее. Жон изучал выражение лица Блейк в поисках признаков того, что его ложь удалась. Ее хмурый взгляд ясно дал понять, что это не так. — Я спешила помочь тебе… и пришла, увидев, как ты отрываешь кому-то голову. — Блейк уставилась на него. Он уставился в ответ. Жон сбросил фальшивую улыбку и тоже нахмурился. — Да, я убил несколько человек. И что? Они были моими врагами, и я избавился от них. Я теперь рыдать из-за этого должен? — Повторяю: ты оторвал кому-то голову, тому, кто был безоружен, захвачен в плен и не представлял никакой угрозы. Это не сражение, это убийство. Странник пожал плечами. — Ну, это нормально для мест, откуда я родом. Что мне надо было делать с тем парнем, попытаться вырубить его? Что, если я бы напортачил, дав ему шанс дать отпор, что в свою очередь позволит Торчвику выстрелить в меня? Даже если бы мне удалось вырубить его, он мог прийти в себя и снова напасть. — Одинокий Странник покачал головой. — Это было самое лучшее, что я мог сделать. — Самое лучшее, что ты мог сделать? — Именно. Настала очередь Блейк качать головой. — Как ты можешь быть таким спокойным? То, что ты сделал, было ужасающе! — Девушка отвернулась, не в силах вынести его взгляда. — Повсюду была кровь… ты промокший в ней. Насквозь. Все остальные сначала были в ужасе, думая, что она твоя… как ты с этим справляешься? Блейк снова повернулась к нему с усмешкой на лице. — Ты ведь уже делал это раньше, не так ли? — Убивал людей? Да. — А ты раньше казнил людей? Вот так? — Да. — Он пожал плечами. — Не понимаю, какое это имеет значение. Именно так все работает. Борьба есть борьба, и нет никаких правил. — В Витальском Договоре говориться об обратном. Странник снова пожал плечами. — Ты думаешь, кучка террористов и преступников заботятся о правилах? Конечно, нет, так почему я должен? — Он покачал головой и вздохнул. — Я не вижу никаких проблем в том, что я сделал. — О, но я уверена, их увидят другие, если узнают. Жон испуганно ахнул. — Ты им рассказала? Блейк снова отвернулась от Жона и посмотрела на него краем глаза, прежде чем покачать головой. — Нет… нет, я держу это при себе. Жон испустил вздох, даже не подозревая, что задержал дыхание. Странный, неприятный жар разразился прямо под кожей. Если бы Блейк рассказала об этом остальным… если бы она рассказала властям… Он вспомнил лекцию Профессора Ублека о военных преступлениях. Господи, он бы сейчас выздоравливал в тюремной клинике, а не у школьной медсестры. Блейк сделала для него серьезное одолжение… но почему? Его глаза сузились. — Чего ты хочешь? — Хм? — Чего ты хочешь? Теперь я у тебя в долгу, так как же ты собираешься его использовать? Блейк усмехнулась. — Я едва ли думала о шантаже, когда решила не говорить об этом остальным. Я никогда не доверяла тебе… ты всегда был слишком отчужденным, слишком осторожным. Я сразу же узнала это — я видела это в других людях… плохих людях. — И ты считаешь меня плохим человеком? — Именно поэтому я здесь. — А? — Я хочу узнать, кто ты, прежде чем расскажу им правду. Единственная причина, по которой я не рассказала это остальным, в том, что я знаю, что Руби никогда не простит тебя, если узнает об этом… да и никто другой тоже. Эти слова испугали его, потому что они были правдивы. Они были хорошими людьми. Руби и остальные… если они узнают, что он хладнокровно казнил кого-то… и таким варварским способом? Если бы они узнали хотя бы половину того, что он натворил в Пустоши… все было бы кончено. Это был бы конец. Они никогда не смогут принять и понять… это. — Не говори им! Ты должна понять, — взмолился Жон. — Место, где я вырос… там было невероятно жестоко. Я просто… просто делал то, что мне нужно было сделать, чтобы выжить. Это то, чему меня учили, и чему я научился сам… — Тебя учили убивать? — Убей или будь убитым, да. Там, откуда я родом… это было ужасно. — А теперь, когда ты здесь? — Спросила она. — Что ты будешь делать теперь? — Теперь, когда я здесь… я просто хочу остановиться. Я хочу снова быть счастлив и оставить все это позади. — Жон усмехнулся, хотя эта ухмылка была предназначена только самому себе. — Хотя, наверное, некоторые вещи никогда не меняются… Блейк продолжала смотреть ему в глаза, и он заставил себя поднять голову — посмотреть в это холодное золото и попытаться убедить ее одним взглядом, что его слова были правдой. Эта девушка держала ключ к его счастью. Глаза — это зеркало души, поэтому, если она посмотрит туда достаточно долго, она сможет найти истину? Он был сломлен… Он был ужасен… Но он не был злым. В конце концов, Блейк прервала глазной контакт, прикрыв свои веки и погрузившись в раздумья. Ей потребовалось еще несколько секунд, на размышленья, в течение которых Жон мог лишь молиться, что она была убеждена. — Янг как-то сказала мне, что мы с тобой очень похожи, — наконец заговорила Блейк. — Тогда я не хотела в это верить, потому что ты мне не нравился, но теперь, наверное, придется поверить. — Белладонна вздохнула и подошла ближе к кровати Жон напрягся, при ее приближении, но медленно расслабился, когда девушка вытащила табурет и села на него рядом с ним. — Я хотела начать новую жизнь, уйти от всего, — сказала она. — Я хотела, чтобы все было по-новому, чтобы я могла все исправить. Я хотела начать жизнь с чистого листа, вот и приехала сюда. Ты сделал то же самое, да? Жон кивнул, и его, наконец, осенило. — Ты хотела сбежать от Белого Клыка? Блейк горько усмехнулась. — Давно понял? — Ну, теперь это совершенно очевидно. Ты зациклилась на Белом Клыке там, в доках, ты фавн, и ты только что начала говорить о том, что убежала от плохих вещей… Белладонна кивнула. — Ну, это правда. Я воздерживалась от разговоров о том, что ты сделал, потому что знала, что твоей новой жизни будет конец после этого. Я решила, что расскажу это, сначала поговорив с тобой — оценю твою опасность для себя. — Но почему? Блейк отвернулась от него, задумавшись на несколько мгновений, прежде чем ответить. — Я хочу получить второй шанс в жизни — перезагрузку, как будто моих ошибок никогда и не было. Наверное, мне это не удалось… да и тебе, похоже, тоже. — Ее бантик слегка подергивался, а ушки под ним трепетали, и Жон не мог не думать о том, что Блейк сейчас явно волнуется. — Жон… я не хочу лишать тебя этого шанса. Я хочу увидеть в тебе хоть что-то хорошее, правда. И другие тоже, например Янг с Руби, а им я доверяю. Они лучше разбираются в людях, чем я… и они тоже хотели видеть во мне что-то хорошее. — Девушка побарабанила пальцами, на какое-то время, погрузившись в свои мысли. — И я не хочу усложнять свою новую жизнь. Она встала с табурета и направилась к двери. — Я оставлю тебя, чтобы ты еще немного отдохнул. — Спасибо, Блейк… Белладонна выключила свет щелчком выключателя, после чего повернулась. Ее глаза сверкали в темноте, и Странник на мгновение испугался жуткого сходства, которое они имели с острыми, злобными глазами всех ужасных существ Пустоши, которые бродили там по ночам. — Не благодари меня — я тебе не доверяю, совсем не доверяю. Я убежала от людей вроде тебя. Я не позволю никому и ничему разрушить мой шанс на новую жизнь. Ты помог мне в доках, и я за это благодарна. Ты заботишься о других, и за это я тоже благодарна. — Но я не спущу с тебя глаза. С этими словами сияющие глаза Блейк исчезли из поля зрения, когда она повернулась и вышла из палаты, оставив Жона наедине с темнотой.***
— А когда я проснулся… все это навалилось на меня. Ударило по мне… слишком сильно. Единственное, о чем я мог думать, — это побег. — Жон закрыл глаза и склонил голову набок, чтобы прижаться щекой к мягкой подушке, скрывая напряженное выражение лица от остальных. Все они были здесь — и RWBY и JNPR. Все они должны были это узнать. Черт, даже Вайсс. Они должны были это знать, несмотря на последствия. Пришло время раскрыть все карты — начать все сначала, по-настоящему. Вот только была одна загвоздка. Жон полагал, что, похоронив свое прошлое, сможет оставить его позади, и забыть о нем. Но он лишь еще глубже погружал его внутрь себя, где оно гнило и разлагалось, заражая его изнутри без шанса на излечение. До тех пор пока эту гниющую плоть не вырезали и выставили на всеобщее обозрение. И теперь, когда это случилось, он больше ничего не мог сделать. Сейчас все зависело лишь от них. Все его ужасающие, бессердечные, и эгоистичные поступки находили отражение в самой личности. Его личности, которая не заслуживала ничего, кроме презрения. Он был плохим человеком. И Жон знал это. Точнее, он был полностью уверен в этом. Он был ужасным человеческим созданием, и возможность того, что они действительно простят… — Если бы ты не лежал на больничной койке, я бы взяла тебя на руки и обняла бы так крепко, что у тебя все кости затрещали! — Провозгласила Нора. Ее тон… в нем не было ни злости, ни обиды. Жон открыл глаза, чтобы встретиться лицом к лицу с последней истиной. Его встретили разные степени жалости на лице каждого из них. Даже Блейк, выслушав его рассказ, впала в уныние. Вайсс, впервые за все время, их знакомства, смотрела на него с выражением, которое означало нечто большее, чем отвращение — сочувствие. То же самое было и на лицах остальных — глубинное чувство человеческой заботы и сострадания. Это было то, чего он не заслуживал, ни в малейшей степени. Люди вроде него, не заслуживают заботы других. Странник не заслуживал шанса, который ему предлагали. Он не заслужил их прощения. Ни капли! И как они могут… — Хей, — сказала Руби, — все будет хорошо. — Девушка взяла его за руку, вызвав легкую, искреннюю улыбку. Ее слова и ласковый взгляд… это заставило его забыть о своих тревогах, хотя бы на мгновение. Он оглянулся на остальных и увидел в них, особенно в Янг и его собственной команде, решимость и заботу. Заботу, для него. Него. Заботу. Они заботились о нем. Им было не все равно. Он был важен для них. Другие люди заботились о нем… заботились… заботились… Жон не смог сдержать слез.***
Роман Торчвик захлопнул за собой дверь. Преступник прошествовал в помещение — уютный и роскошный кабинет, обставленный дорогой мебелью. Это было не то место, которое можно было бы ожидать найти в захудалом промышленном районе Вейла, но это был личный кабинет и убежище Романа Торчвика, из которого он наблюдал за своей криминальной империей. Это заявление было несколько буквальным, учитывая, что одна стена комнаты была большим стеклянным окном, которое обеспечивало вид на заводской цех, где подчиненные Торчвика и его «партнеры» из Белого Клыка паковали Прах. Синдер Фолл полулежала на большом диване, стоявшем прямо перед окном, глядя вниз на фабрику. Когда Роман вошел, девушка бросила на него единственный взгляд, подняв бровь на его взволнованное, сердитое лицо, и один небольшой факт. — Где второй? — Спросила Фолл. Дверь в кабинет распахнулась с такой силой, что ударилась о стену и задребезжала на петлях. Теперь уже знакомый голос, приглушенный противогазом, резонировал по комнате. — Какая наглость — закрывать дверь у человека перед носом! — Хриплый, глубокий голос, возможно, был лишен некоторой изысканности, но все еще легко передавал гнев. — Помяни мое слово: твое неуважение к тем, кто лучше тебя, не пройдет бесследно! — Ого, а ты у нас лучше меня? — Солдат всегда будет лучше вора. — Мда, а люди называют меня высокомерным. Очень пафосно, дружище. Роман повернулся к Синдер. — Разрешите представить вам человека, который провалил нашу операцию в доках! — Торчвик протянул руку к Арту. — Провалил? Странно, а я помню, что именно ты не смог противостоять кучке детишек, что стоило нам быстрой победы, которая была необходима. — Арт покачал головой. — Нет, единственная моя ошибка заключалась в том, что я доверился этой недисциплинированной уличной крысе. — Недисциплинированная уличная крыса? Забавно, но ты не говорил этого, когда я предоставлял необходимые связи, или планировал все эти ограбления! — Единственная причина, по которой я был вежливым ранее, заключается в том, что это было необходимо, но недавние события заставили меня пересмотреть это требование. — Ох, да неужели? Сам пересмотрел прямые указания от своего лидера, Главнокомандующего? — И единственная причина, по которой я продолжаю терпеть тебя, — это приказ Главнокомандующего, которому я по-прежнему следую. Если бы не он, ты бы уже сдох. — Сукин ты… Синдер громко откашлялась, привлекая внимание двух мужчин. — Как бы мне ни нравилось смотреть на это, пора прекращать. — Глаза девушки вспыхнули пламенем. — Заткнулись. Мужчины замолчали. Арт кивнул и встал в стойку «смирно», неподвижный, как статуя. Роман только вздохнул и буркнул что-то в знак согласия. — Замечательно. — Кивнула Синдер. — Слишком многое поставлено на карту, чтобы позволить мелким междоусобицам осложнить наши операции. Мы должны действовать эффективно и тонко, и ни то, ни другое невозможно, пока вы вгрызаетесь друг другу в глотки. — Понял. — Так точно, Мэм. Принял. Девушка улыбнулась. — Прекрасно, прекрасно. Витальский Фестиваль начнется через несколько месяцев, и к тому времени мы должны быть готовы. Второго шанса не будет. — Фолл отвернулась от мужчин, вместо этого глядя вниз на различных террористов и гангстеров, работающих на фабрике внизу. — Роман, мне нужно, чтобы ты продолжал свои операции и набирал темп. — Синдер подняла руку прежде, чем вор успел запротестовать. — Белый Клык пришлет больше рабочей силы. Я понимаю, что ты невысокого мнения о них, но ты же умный человек. Придумаешь что-нибудь. Торчвик только воинственно хмыкнул в знак согласия, вытащив новую сигару, пожевал ее и закурил. Рядом с ним Арт, как всегда молчаливый и внимательный, ждал новых приказаний, которые, как он знал, должны были последовать. — Арт, твой Командир отлично поработал в Атласе. Помимо приобретения Буллхорна, он также собрал достаточно оборудования для целого нового подразделения. Если я правильно помню, ваш первый отряд почти готов, не так ли? — Все верно. Через несколько недель они закончат обучение на Черном Полигоне, и после этого мы начнем тренировочные операции с Буллхорном. Мы также проводим агитацию новых рекрутов и составляем списки. Мы можем начать подготовку второго отряда на Черном Полигоне в течение месяца, после того как Главнокомандующий вернется с новым снаряжением. — Прекрасно… и могу ли я быть уверена, что гражданская сторона вашей операции добивается такого же успеха? — Разумеется, Мэм, — ответил Арт. — Наши политические усилия с каждым днем набирают все большую силу. После выборов у нас будет все необходимое влияние. Синдер улыбнулась. — Превосходно.***
Директор Академии Бикон — Озпин, сидел в своем кабинете, просматривая бумаги, накопившиеся за рабочий день. Рядом с ним Глинда Гудвич нетерпеливо расхаживала взад-вперед перед большими окнами, выходящими на школу, анализируя данные на своем свитке — все они были связаны с недавними беспорядками в доках и последствиями, которые они вызвали. Экран свитка лежавшего на столе Директора загорелся, и раздался звон колокольчика, обозначавший поступающий вызов. Озпин наклонился и перевел взгляд вниз, чтобы проверить, кто это, и удивленно поднял брови. Он нажал несколько кнопок на устройстве, приняв вызов и включив громкоговоритель, чтобы и он и Глинда могли слышать человека на другом конце. — Эй, Оз, ты хотел поговорить? — Голос был скрипучим и мелодичным, что неудивительно. Но Директор знал Кроу Бранвена достаточно долго, чтобы определить, когда он действительно пьян, а когда лишь слегка. Похоже, он попытался протрезветь лишь ради этого звонка. — Да, хотел. Я рад, что ты связался со мной так скоро. Обычно ждешь несколько дней, а не часов, прежде чем ответить на звонок. — Ну да, я решил, что это слишком важно, чтобы валять дурака. — Так и есть. — Ладно, выкладывай, что там с пацаном? Что он уже натворил? — С другой стороны свитка послышался усталый вздох. — Лучше бы ты не звонил из-за какой-нибудь глупости, Оз. Он там что, подрался? — Подрался. — Ай, да едва ли это проблема. В мое время в Биконе тоже была куча драк. Я и сам вволю нахватался. Это просто способ выпустить гормоны. — Он не дрался с другими студентами, — вмешалась в разговор Глинда. — Он ввязался в сражение с преступниками и террористами. На мгновение воцарилась тишина… прежде чем ее развеял надменный смех. — Ха! А он играет по крупному, — усмехнулся Кроу. — Блин… они так быстро растут… погоди, он ведь не пострадал, правда? Ты поэтому позвонил? — Мистер Арк получил тяжелые травмы, требующие много медицинского ухода и отдыха, но ожидается, что вскоре он полностью восстановится, — сказал Озпин. — Будь уверен, твоему протеже гарантировано хорошее выздоровление. — А, ну и хорошо. У пацана еще многое впереди. — Так и есть, хотя меня больше беспокоит его прошлое. — В каком смысле? Озпин откинулся на спинку кресла и сложил пальцы домиком, обдумывая, какие слова ему подобрать. Кроу был хорошим человеком, которому он безоговорочно доверял, но он также был человеком, который иногда был себе на уме. И хотя Озпин знал, что собственные планы Кроу никогда не будут злонамереными, Директор не любил оставаться в стороне. — Я всегда доверял твоим суждениям, Кроу, вот почему ни я, ни Глинда не подвергали сомнению твои рекомендации и не просили дать больше информации, чем те невероятно голые подробности, которые вы с Мистером Арком предоставили. Однако мне хотелось бы узнать о нем побольше после недавнего инцидента. — Озпин вновь откинулся назад, а Глинда подошла ближе не жалея пропустить ни единого слова. — Нам обоим просто хотелось бы больше контекста. Кроу хмыкнул. — Справедливо. Хотя, честно говоря, я мало что могу вам о нем рассказать. Вырос в Пустошах Вакуо в каком-то странном племени или что-то в этом роде. Ушел, пришел сюда. Мы встретились, защищая деревню от бандитов, а потом Гримм. — Хоть Озпин и не видел старого ворона, он легко мог представить себе, как Кроу лениво и пренебрежительно пожимает плечами. — Больше особо нечего говорить. Насколько мне известно, у него нет ни семьи, ни друзей. Хочет быть Охотником и путешествовать по миру. Он хороший пацан. — Зачем же ты послал его сюда? Ты никогда не проявлял подобного интереса ни к одному другому студенту. — Хех, это потому, что я никогда не видел никого похожего на него. Честно говоря, Оз… когда я встретил его, сражался вместе с ним, немного узнал его… я видел в нем себя все больше и больше. Озпин кивнул. Все было так, как он и ожидал. Или, по крайней мере, частично. Директор знал, что Кроу не лжет, но не мог отмахнуться от мысли, что ему явно недоговаривают. — В каком смысле? — Спросила Глинда. — Ну, во-первых, он происходит из странного племени, и вырос за пределами Королевств. И то, как он себя ведет, — сплошная грубость и недоверие. Он очень напоминал мне самого себя в его возрасте. Я видел все, что в нем было скрыто, совсем как тогда. Весь его стресс, вся злость… — Кроу вздохнул. — Я подумал, что было бы неплохо дать пацану тот же шанс, что и мне. У меня не было цели перед поездкой в Бикон. Могу с уверенностью сказать, что у него тоже не было ни единой, когда мы встретились, так что я надеюсь, что сейчас он на правильном пути. — Кроме того, я могу сказать, что он чертовски хороший Охотник. Блин, да это уже практически доказано, да? Раскидывает преступников и террористов еще до того, как ему разрешат пить, хотя я знаю, что это не помешает ему запить тяжелый день. — Кроу разразился хохотом. — Боже, у него было что-то крепкое, когда мы впервые встретились — я чуть с глотка не отлетел. Надеюсь, в следующий раз мы встретимся в баре. — Да, но если отбросить симпатию и любовь к выпивке, мне все еще немного любопытно. Откуда ты мог знать, что он будет хорошим Охотником, Кроу? Ты сказал, что вы вместе защищали деревню, не так ли? — Ну да. Было несколько бандитов, напавших на деревню, и пацан вышел против них. У него еще не было ауры, но ему было все равно. Взял их тепленькими и чертовски хорошо положил, хотя под конец мне пришлось вмешаться. — И даже после того как набежали Гримм, продолжал сражаться. Тем не менее, без какой-либо ауры, ему удалось завалить несколько Беовульфов. — Но гораздо важнее, что у него привиты действительно правильные ценности — он спас маленькую девочку и чуть не разбросал свои внутренности по округе в процессе. Он был готов отдать за нее свою жизнь, и это не та черта, от которой можно просто отказаться. Я надеюсь, что теперь он поменьше лезет на рожон. Хотя… — Значит, ты завербовал его за боевые способности и характер, верно? — По большей части. В разговор вновь вмешалась Глинда: — Мистер Арк очень хорошо показывает себя в боевом классе, но это было не так в самом начале. Ему нужно было время, чтобы приспособиться и найти свой стиль. Я бы сказала, что его способности, хоть и впечатляют, но не такие уж и особенные, когда впервые увидела его. — Да, Мистеру Арку потребовалось некоторое время, чтобы найти себя, — дополнил Озпин. — Но ты же видел множество молодых Охотников и Охотниц за эти годы, которые были его ровесниками, но сражались лучше. На данный момент нет никаких сомнений в его мастерстве, но я не уверен, что это было так легко сказать раньше. — Ну, я мог бы сказать, — возразил Кроу с воинственной ноткой в голосе. — Да, он не был лучшим, но сражался хорошо, и казалось, что ему просто нужно привыкнуть к своей ауре, прежде чем он станет чем-то по-настоящему особенным. — Верно, но здесь — в Биконе и во всем Вейле в целом, есть много особенных студентов, большая часть из которых, как ты сам знаешь, обучались в Сигнале. Но ты никогда не чувствовал обязательство лично поддерживать кого-то из них. — Ну да, но, как я уже сказал — я никогда не видел никого похожего на него. Стив… в смысле, Жон — не такой как все. Он похож на меня, а я весь из себя такой сентиментальный, понятно? — Он убийца, Кроу. Ответа не последовало. В кабинете повисла тяжелая тишина, в которой растворялся хоть мельчайший звук. — В доках, где он сражался всего день назад, осталось несколько трупов, которые были ужасно искалечены. Я связался с полицейским департаментом, и они сказали, что такого рода повреждения могли быть вызваны только чем-то вроде бензопилы. — Директор покачал головой. — Я не думаю, что трудно сложить два и два. — Ты говорил, что вы вдвоем сражались с бандитами, — сказала Глинда. — Их он тоже убил? Молчание Кроу говорило само за себя. Озпин вздохнул. — Кроу, я хотел бы, чтобы ты поделился с нами этой информацией. — Ты бы впустил его, если бы знал, на что он способен? — Хм, по крайней мере, мы были бы с ним более осторожны, — ответила Глинда. — С тех пор как он прибыл сюда, он проявляет тревожное и антиобщественное поведение, которое, как я предположила, нечто гораздо большее, чем просто психопатия. — Ребенок не сумасшедший, — сказал Кроу. В его голосе начали слышаться более резкие нотки и вызывающий тон. — Его выпотрошили, когда он спасал маленькую девочку от Гримм. По-твоему, это похоже на психопата? — Нет, не похоже, — вмешался Озпин. — И мы видим, как Мистер Арк постепенно привыкает к здешней жизни, даже заводит друзей. Однако это не меняет того факта, что он вполне может быть опасно-нестабилен. Неужели он способен на такое в столь юном возрасте?.. — Я лично поговорила с ним чуть раньше, когда он вернулся в Бикон. Не было никакой видимой вины или дурных чувств, не считая его собственного физического состояния, — сказала Глинда. — Значит, либо он отлично это скрывает, либо попросту акклиматизировался. Когда вы с ним вместе сражались, это был его первый раз? — Нет, не первый… Глинда тяжело вздохнула. — Кроу, ты ведь осознаешь, какая опасность таится в том, чтобы позволить ему прийти в школу полную детей? И без особого обращения? Его следовало сразу же отправить к школьным психотерапевтам, если бы мы вообще его приняли. — Женщина покачала головой. — Молодой ум не должен быть запятнан такими вещами. — Ну, это не помешало ему спасти девочку, а? — Кроу чуть ли не рычал. — Слушай, ты обращаешься с ним как с чудовищем только потому, что он пережил какое-то де… — Кроу, — Директор прервал Бранвена, — нам показали тела убитых им членов Белого Клыка. Ужасно — единственный способ описать это. Нужно быть определенным человеком, чтобы творить такие вещи и оставаться незатронутым, и я не уверен, что хочу, чтобы такой человек был в моей школе. — Хочешь ты этого или нет, но он тебе нужен! — Неужели? С чего бы это? Кроу замолчал, и Озпин размышлял, думал ли его старый друг над ответом или у него его вовсе не было. Оказалось, что первое. — Послушай, я отправил его в Бикон не только потому, что он напомнил мне самого себя… — Это очевидно, — подметила Глинда. — Уже совершенно ясно, что ты утаиваешь от нас информацию. — Да, Глинда, теперь все ясно, — вздохнул Кроу. — Только не перебивай меня больше, и я все расскажу, ладно? Молчание было единственным подтверждением, просьбы Кроу, поэтому через несколько секунд, не получив ответа, Бранвен понял намек и продолжил: — Я столкнулся с ним всего через несколько недель после нападения на Эмбер. Рыскал по окрестностям Мистраля, пытаясь найти хоть какие-то зацепки. И тут я натыкаюсь на него. — Вижу, как он сражается, а потом мы разговариваем. Он рассказывает мне о себе, и я все больше и больше понимаю, как нам сейчас нужны такие люди, как он. — Видишь ли, на Эмбер напали не Гримм, а люди. И когда я встретил Сти… Жона, я увидел того, кто привык сражаться с людьми. Он сражался с людьми, убивал их и терпел все то, отвратительное дерьмо, на которое способны лишь люди. — И ведь именно в них кроется настоящая опасность — настоящее зло. Разве я не прав? У Салем есть контроль над Гримм, но ее самые главные инструменты — это люди и фавны, которых она держит на коротком поводке. Умные, жестокие, и способные на гораздо худшие вещи, чем любой Гримм. — Я видел, как этот парень делал подобные вещи, и слышал, как он говорил о таких вещах, о которых никто другой в его возрасте во всем Биконе ничего не знал. Черт, я готов поспорить, что ни один ребенок его возраста ни в одной из Академий не прошел через то, через что прошел он. И когда он мне об этом рассказывал… по выражению его глаз я понял, что он не лгал. Его не остановит даже самое худшее, что могут сделать люди. — А те люди, что напали на Эмбер и деревню… — В этом та вся суть. Прямо сейчас нам понадобятся Охотники и Охотницы, которые могут сражаться с людьми так же хорошо, как они могут сражаться с Гримм, если не лучше. Большинство детей в школе даже представить себе не могут, какое дерьмо может произойти в ближайшее время, а мы с вами знаем, что это произойдет скорее раньше, чем позже. — Если вам нужен пример, посмотрите на мою племяшку — Руби. — Она никогда никого не убьет. Ни сегодня, ни завтра — никогда. Это здорово и все такое, но есть некоторые случаи, когда что-то вроде этого нам не нужно. Нам нужна противоположность — кто-то, кто может делать плохие вещи с плохими людьми. Кто-то, кто может видеть, как эти плохие вещи происходят, но все равно будет продолжать нести эту ношу на своих плечах. — Когда дела пойдут кошмарно, его не испугают даже самые худшие из этих кошмаров. Другие будут парализованы, но он будет продолжать сражаться. Вот что нам нужно. Черт возьми, это доказано тем, что вы мне только что рассказали. — Террористы и преступники, с которыми он сражался. Вот настоящие плохие парни — не только Гримм. И даже за Гримм стоит Салем. Может, она и не человек, но она так же умна. Так что да, я думаю, нам нужен кто-то вроде Жона. Этот парень еще жестче меня, а я повидал немало. — Опять же: сравните его с кем-то вроде Руби. Она никогда не сделает того, что он готов сделать. Черт, если бы она увидела его таким, каким видел я, она бы возненавидела его до глубины души, а Руби не привыкла ненавидеть что-либо. Думаю, разница очевидна. Кроу замолчал, и прошло еще несколько секунд, пока Озпин и Глинда ждали продолжения. Когда Бранвен этого не сделал, они обдумали его слова и обменялись взглядами. Глинда наконец заговорила: — Кроу… ты не ошибаешься. — Она вздохнула. — Я просто хотела, чтобы ты рассказал нам всю историю. — Я боялся, что ты не поймешь, как это выглядит с моей точки зрения, и не хотел рисковать тем, что ребенка прогонят. — Ты действительно заботишься о нем, не так ли? — Спросил Озпин. — Я не думал, что у вас было много шансов сблизиться. — Нет, но он все равно произвел на меня впечатление. Я не солгал, когда сказал, что он напоминает мне самого себя. Я вел себя очень похоже в его возрасте. И Бикон… это было лучшее, что когда-либо случалось со мной. Если бы я не пошел, то все еще гнил бы вместе с племенем. И кроме того… Последовала неуверенная пауза, прежде чем Кроу продолжил: — Я… испугался за него. — Правда? — Да… я видел, как парень чуть не умер. Стоял над ним, пока он истекал кровью после того, как его чуть не выпотрошили. Смотрел ему в глаза, пока он умирал. Можно многое сказать о человеке в его последние минуты жизни. И знаешь, что я увидел? — Это был не страх, о нет. Выражение его лица… я не спрашивал его об этом. Был слишком напуган, чтобы сделать это. Но… это просто… он… он просто выглядел таким… усталым. Все в нем… казалось таким измученным. И я могу сказать, что это была не просто потеря крови или что-то еще, нет, это было что-то гораздо хуже. Просто взглянув ему в глаза, я понял, что ему плевать, что он сейчас умрет. — И я подловил его на этом в последнем разговоре. У него… не было сил, понимаешь? Он был просто опустошенным. Казалось, он скрывает что-то ужасное. Я никогда не видел, чтобы кто-то настолько молодой был настолько сломан. Это… это было охренеть как грустно. — Я думал о том, что было бы, если бы это случилось с Янг или Руби, так что да, это сильно ударило по мне. Мне не плевать на него. Он хороший ребенок и заслуживает большего, чем все, через что ему пришлось пройти. Я надеюсь, что то, что сработало для меня, сработает и для него. — Поэтому я и послал его к вам. — Кроу, это удивительно по-отечески с твоей стороны, — потрясенно сказала Глинда. — Слушай, я недавно потерял Эмбер, ясно? Она была для меня как родная, и я не мог перестать думать о том, что после этого потеряю еще и племянниц. Я всегда питал слабость к детям. — Поэтому неудивительно, что ты привязался к юному Мистеру Арку, — заключил Озпин. — Никто не осудит тебя за эмпатию, Кроу. — Директор протянул руку ко рту и отпил из своей кружки кофе. Закончив, он со звоном поставил напиток обратно на стол. — Я позволю Мистеру Арку пока остаться здесь, в Биконе. Мы не очень хорошо следили за ним, учитывая все, на что нам приходилось отвлекаться, но с этого момента все изменится. Я даже могу поручить ему посещать терапию. — Как угодно, пока он остается. Я просто хочу для него лучшего, — вздохнул Кроу. — Как и я, Кроу. — У него все хорошо, — сказала Глинда. — Он подружился со своей командой и даже с твоими племянницами. — Правда? Хех, неудивительно. Мы, Бранвены, всегда были симпатяжками. — Я бы сказал, что он ближе к Мисс Роуз. — Серьезно? А, ну да, это же Руби. Дайте ей немного времени, и она хоть с камнем подружится… — Кроу хмыкнул, и Озпин без труда представил себе ту самую улыбку, которая появлялась у этого человека всякий раз, когда он говорил о своих племянницах. — Ну ладно, мне пора ложиться, а то завтра рано вставать. Глинда фыркнула: — Рано — это в полдень? — Вообще-то в час, но к делу это не относится. Позаботьтесь там о Стиве вместо меня. Я хочу с ним как-нибудь выпить. — Я не уверена, что он совершеннолетний… — Ай, да ладно тебе, это просто формальность. Если что, я свяжусь с вами снова, как только найду что-то новое. — С этими словами Кроу сбросил вызов, оставив Глинду и Озпина одних в кабинете. Женщина вздохнула и поправила очки. — Он всегда подчиняется своему сердцу и интуиции, когда дело доходит до принятия решений. — Стоицизм не всегда необходим, Глинда. Хотя я согласен, что он мог бы хоть немного подумать… — Это еще мягко сказано… — Глинда ущипнула себя за переносицу и закрыла глаза, желая избавиться от надвигающейся головной боли. — Мне просто хотелось бы, чтобы он был более откровенен. Не то чтобы мы совсем не хотели принимать студентов с сомнительным прошлым — Мисс Белладонна тому пример. — Да, прошлое остается в прошлом, и сейчас мы должны смириться с тем, что уже произошло. Мистер Арк будет находиться под наблюдением, но пока он продолжает прогрессировать, я не вижу причин для его исключения. — Главное, чтобы он придерживался правильного направления, — сказала Глинда. — Он, конечно, и вправду напоминает мне молодого Кроу… но и на Рейвен он похож не меньше. И я боюсь, что он может пойти по любому из этих путей. — И наша задача помочь ему выбрать правильный. Глинда кивнула. Женщина убрала свиток в карман, после чего отошла от Озпина и направилась к лифту. — Если наши дела на сегодня закончены, то я хотела бы откланяться… думаю, нанести Мистеру Арку еще один визит. — Неужели? — Да. Я не собираюсь вступать с ним в конфронтацию по этому поводу… просто хочу найти время, чтобы проанализировать его немного больше, учитывая недавние откровения. — Она нажала кнопку в стене и вызвала лифт. — И я хотела бы убедиться, что он чувствует себя хорошо — хотя бы физически. — Волнуешься, да? — Мистер Арк, несомненно, опасный человек, но он все еще ребенок, и он все еще мой ученик. Я разделяю желание Кроу, дать ему самое лучшее. Всегда было очевидно, что он беспокойный молодой человек, и хотя я не знаю, что с ним случилось, но это должно быть что-то просто непомерно ужасное. — Лифт прибыл, и его двери распахнулась. — Впредь я буду осторожней с ним, да, но я хочу, чтобы он преуспел так же, как и все мои ученики. — Женщина вошла в лифт, и двери за ней закрылись, оставив Озпина в одиночестве. Директор повернулся в кресле и посмотрел в окно — на большую разбитую луну, висевшую в ночном небе. Спутник излучал печальный тусклый свет от бесчисленных обломков, висевших вместе, — единственное свидетельство катастрофы, столь давней, что даже он не знал ее истинной причины. — Как и я, Глинда. — Прошептал Озпин. — Как и я…***
— Вы хорошо себя чувствуете? — Спросила Мисс Гудвич. — Насколько это возможно после всего, что случилось, — ответил Жон. Женщина кивнула, но не сделала ни малейшего действия, чтобы продолжить разговор. Она оглядела его с ног до головы, и Жон заерзал под ее пристальным взглядом. Арк решил, что она просто хочет убедиться, что с ним все в порядке, но в ее взгляде было что-то странное, почти осуждающее, что ему не понравилось. — Что-то случилось? — Задал вопрос Жон. Профессор покачала головой. — Нет, ничего. Я просто хочу убедиться, что вы хорошо выздоравливаете. — Да, ну, со мной все в порядке. — Арк вздохнул и поерзал под одеялом, натянув его до подбородка. — Хотя… на самом деле есть кое-что, о чем мне нужно с вами поговорить. — Что ж, продолжайте. — Мисс Гудвич огляделась вокруг. — Здесь больше никого, а время у меня есть. — Да… на самом деле это то, о чем мы с Руби говорили раньше. Точнее, с Руби и Янг. Они обе думают, что для меня будет лучше, если… — Он замолчал, внезапно остановленный комом в горле. — Если, что? Жон крепко вцепился в одеяло, сжимая его руками. — Ну, очевидно, все слышали об этой идее, и все думают, что для меня было бы лучше, если бы… — он снова замолчал. Руки уже начали дрожать от силы, с которой он держался за кусок ткани. — Мистер Арк, если сейчас неподходящее время, мы можем поговорить позже… — Нет. — Он покачал головой. — Нет, мне нужно это сказать. Глубоко вздохнуть. Задержать дыхание. Выдох. Глубоко вздохнуть. Задержать дыхание. Выдох. — Я… Глубоко вздохнуть. Задержать дыхание. Выдох. — Я… я хочу встретиться с психотерапевтом.***
Примечания Автора: Серьезно, психотерапевт? Интересно, чем все это закончится? Некоторые люди спрашивали с первых же глав, когда впервые стали очевидны душевные страдания Жона, получит ли он когда-нибудь помощь, в которой нуждается. Просто подождите и увидите. Кроме этого, приятно видеть, что была такая положительная реакция на последнюю главу. Я ждал всю историю, чтобы написать это, и я счастлив, видеть, что не испортил эту главу, учитывая, что это был такой важный момент. Конечно, были вещи, которые можно было бы сделать лучше. Например, я всегда планировал, чтобы Жон говорил о том, что Жанна д’Арк была любимым героем его мамы и что он был одержим ею, когда был маленьким, но я забыл написать про это перед его «раскрытием». Мне пришлось втиснуть ее буквально силой. И все же я рад, что это не пропало зря. Кроме того, «Лидер» Арта — это тот же человек, что и его «Командир» или «Главнокомандующий», упомянутый в этой главе. Я просто меняю имя, потому что мне это нравится больше, чем просто называть его «лидером». Увидимся в следующей главе, где Жон, наконец, проведет приятное время со своей командой. Как всегда, любые отзывы и / или вопросы приветствуются и поощряются.