Первое, на что он обратил внимание, была музыка. Она была странной, хотя, стоит учитывать, что практически вся музыка Ремнанта была для него странной. Но эта была особенно странной, так как музыка, почти полностью состояла из визга, отдаленно напоминающий пение, и насильственное использование того, что вроде как звучало похоже на гитару. Жон находил это, мягко говоря, неприятным, хотя это, безусловно, соответствовало эстетике, которую Пич проявляла до сих пор.
— Извини, сейчас выключу, — сказала женщина, закрывая за ними дверь и направляясь к своему столу. Она нажала кнопку на свитке, и музыка смолкла. Пич улыбнулась и снова посмотрела на него. — Люблю метал, если ты не понял.
Металл?
Он взглянул на цепи вокруг ее талии, которые выглядели сделанными из прочной стали или чего-то подобного. Это, конечно, был металл, но кроме этой цепи, в офисе было не так уж и много этого материала. Ее письменный стол был сделан из дерева, стены — из штукатурки, пол — был застелен ковром.
Арк внимательно осмотрел комнату. Почти все в ней было черным, что неудивительно. Лишь, стены были тусклого кремового цвета, наверное, у Пич не хватило на них краски или что-то подобное. Зато стол был абсолютно черным, и даже компьютер с папками, которые находились на столе, были угольно-черными. На стенах висело несколько плакатов, изображавших, как он предположил, какие-то группы, хотя они выглядели какими-то дикими, с причудливыми названиями в придачу.
— Присаживайся, — сказала Пич, усаживаясь за стол. Он стоял возле стены, давая ей возможность развернуться на стуле, чтобы смотреть ему прямо в лицо, оставляя между ними значительное пространство. Женщина указала на несколько предметов мебели в комнате. Пара удобных кресел и небольшой диван. Все это легко помещалось в довольно просторном кабинете, вместе с книжным шкафом и маленьким столиком, на котором лежало несколько… игрушек?
— Или можешь постоять, — продолжила она. — Что хочешь, лишь бы тебе было комфортно. Однажды у меня был клиент, который любил ходить взад-вперед во время сеансов. Можешь делать тут все что хочешь. — Жон оглянулся на женщину и увидел, что она все еще счастливо улыбается. Несмотря на свой необычный наряд и тематический выбор, она сумела преподнести себя довольно… обезоруживающе. Прям искренняя доброта и забота.
— Кроме того, не стесняйся брать любые безделушки, какие захочешь. — Пич указала на игрушки. — Просто, чтобы было с чем повозиться, пока разговариваем.
Он посмотрел на игрушки, увидев какую-то обтягивающею штуку, несколько анти-стресс шаров и что-то похожее на бесфоременную глину. Он нахмурился. Сколько она думает ему лет? В конце концов, он не маленький ребенок, которому нравилось играться с «безделушками», как она их назвала.
Да и черт с ней. Арк пожал плечами и сел в одно из удобных кресел. Или оно должно было быть удобным. Он никак не мог найти нужное положение. Как бы он ни ворочался, усевшись, Жон не мог расслабиться.
В итоге он сел, сгорбившись на краешке кресла.
— Вы не собираетесь ничего записывать? — Спросил Арк. — В смысле, разве у психоаналитиков обычно нет блокнотов или чего-то еще, чтобы делать заметки?
Пич тихонько хихикнула и покачала головой.
— Нет, ничего такого у меня нет. Я предпочитаю просто быть внимательной и вести беседу. Ничего из того, что ты говоришь не записывается, и никаким образом не выйдет за пределы моей памяти.
Славно, славно. Его не особо прельщала мысль, что записи о нем будут просто валяться где попало.
— Позволь мне представиться, — сказала женщина. — Меня зовут Паулина Пич, хотя ты можешь звать меня просто Пич. Серьезно, можешь называть меня как хочешь, я не возражаю. — Врач закинула ногу на ногу и откинулась на спинку стула, готовясь к разговору. Цепи, обернутые вокруг ее живота, звякнули друг о друга. — Я училась в Биконе, как и ты, а потом поступила в Университет Вейла, чтобы получить степень по психологии и стать психоаналитиком. С тех пор я и Охотница, и психотерапевт.
— И как это работает? Не похоже, что эти профессии можно совмещать.
— О, ты будешь удивлен, Жон. Можно же называть тебя Жон? Или тебе это не нравится?
— Нет, все нормально. — Кивнул Арк.
— Ну и славно. — Ответила Пич. — Что же, Жон, терапия и Охота часто идут рука об руку. В течение многих лет я ходила вместе с другими группами Охотников и Охотниц, охотясь вместе с ними на Гримм, а затем предлагала свои консультационные услуги всем гражданским лицам, которые в них нуждались. Я также предлагала их и моим коллегам. — Женщина тяжело вздохнула и несколько раз повернулась на стуле. — Для Охотников такие люди, как я, очень нужны. В конце концов, иметь дело с Гримм — отвратительная работа. Они могут повредить разум столь же сильно, как и тело. — Пич перестала вертеться на стуле, снова повернувшись к нему лицом. — Я стараюсь помочь людям справиться и исцелиться после того, что они пережили. Только в прошлом году Бикон нанял меня для работы, которую я выполняю сейчас, и с тех пор я пытаюсь преподавать, давая студентам знания в этой области. Ты знал, что всего три года назад у Бикона не было ни одного терапевта?
Жон покачал головой.
— Нет, не знал.
— Да, просто вопиющий позор. Только в последнее время сообщество Охотников начинает осознавать, насколько важно поддерживать психическое здоровье, особенно в такой отрасли. Все вокруг такие… «крутые» и токсичные.
— Что вы имеете в виду?
Женщина закатила глаза и откинулась на спинку сиденья, разочарованно вздохнув.
— Ох, даже не начинай. Среди Охотников так много внимания уделяется физической силе, что психическое здоровье практически полностью игнорируется. Все внимание сосредоточено на том, насколько сильна твоя аура, насколько крутое твое оружие, или насколько потрясно твое Проявление. В сравнении с этим ментальные проблемы просто меркнут. — Пич покачала головой и нахмурилась, как будто смотрела на какого-то несогласного вдалеке. — А это, разумеется, не так. Нет никакой слабости в том, что ты пришел сюда, Жон. Будь уверен в этом.
— Да я так и думал. — Ответил Жон.
Женщина наградила его яркой улыбкой.
— Молодец, так и надо. Ладно, довольно обо мне, что привело тебя сюда? Есть что-то конкретное, о чем ты хотел бы поговорить или над чем-то поработать?
— Я здесь, потому что мои друзья сказали мне прийти сюда, — сказал он. — Я не хочу быть здесь, и не думаю, что мне это нужно.
— Честность — мне нравится!
Чего?
Арк посмотрел на нее с насмешливым выражением на лице и был удивлен, увидев всю такую же счастливую женщину. Разве она не должна быть недовольна, что он так пренебрегает ею?
— Я очень ценю честность, Жон, — пояснила Пич. — Это никуда не годится, если тебе действительно в напряг быть здесь. — Она покачала головой. — Нет, нет, так не пойдет. — Женщина повернулась на стуле и просмотрела несколько папок на своем столе. — Я работала со многими людьми, которые не хотят быть там, где они сейчас. Когда речь заходит о юношах, вроде тебя, как правило, твоя семья заставит тебя присутствовать здесь, или, возможно, суд распорядился об этом. Ты говоришь, что пришел сюда из-за своих друзей?
Врач закончила рыться в неопрятной стопке папок и вытащила несколько бумаг, после чего снова повернулась к нему. Она твердо посмотрела ему в глаза, хотя в этом взгляде не было ничего агрессивного.
— Как же так? Что ты имеешь в виду, говоря, что твои друзья заставили тебя прийти сюда?
— То я и имею в виду — мои друзья заставили меня прийти сюда. По-моему, все довольно ясно.
— Но ты ведь добровольно записался, не так ли?
— Да, но только потому, что они меня заставили. — Жон снова пожал плечами и слегка нахмурился. Неужели это так трудно понять?
— Ты хочешь сказать, что они буквально заставили тебя сделать это, как под давлением?
— Чего? Нет, они не заставляли меня делать это буквально. Я имею в виду, что они просто очень хотят, чтобы я сделал это, и они очень меня этим достали.
Пич несколько раз кивнула.
— Значит, ты здесь потому, что хочешь исполнить волю своих друзей?
— Примерно так.
— А как ты думаешь, почему твои друзья хотят, чтобы ты посещал терапию?
— Они беспокоятся обо мне.
— А почему ты думаешь, что они беспокоятся о тебе?
— Они думают, что мне нужна помощь. — Арк пожал плечами и откинулся на спинку стула, слегка отодвинувшись от края, уже не такой сгорбленный и напряженный.
— А почему они думают, что тебе нужна помощь?
— Я через многое прошел. Мою семью и старых друзей убили. Они думают, что это все еще преследует меня.
Жон снова посмотрел на нее, и ее лицо выражало жалость, дополняющеюся опущенными губами и мягкими глазами.
— Мне жаль это слышать, Жон, — сказала женщина. — Потеря близких — это тяжелое испытание, так что неудивительно, что они хотят, чтобы ты обратился за помощью.
— Ну да, но уже какое-то время у меня все хорошо. Я не вижу особой необходимости быть здесь.
— Я бы хотела оспорить это, — сказала Пич.
Он нахмурился и скрестил руки на груди, снова придвинувшись ближе к краю кресла.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ну, осознание того, что проблема есть, всегда является первым шагом к ее решению, — сказала врач, после чего начала листать бумаги, которые она достала. — Тут всего лишь некоторые данные о тебе, которые дал мне Озпин после того, как ты записался. Здесь есть опрос, который ты заполнил и отчеты всех учителей о тебе.
Что-то в этих словах заставило его плечи сгорбиться. На спине вдруг появилось странное ощущение, как будто в нее вонзилось несколько иголок. Ему очень не нравилось, когда информация о нем оказывалась у кого-то в руках.
Пич пролистала бумаги, даже не взглянув на них, показывая, что она уже изучила их «от и до». Женщина вздохнула и бросила их обратно на стол, где они беспорядочно приземлились вместе с остальной ее «организованной» бумажной анархией.
— Общее мнение было следующим: Жон Арк — антисоциальный молодой человек, мало интересующийся другими людьми. Во всяком случае, он проявляет презрение и раздражение к окружающим. Всегда остается тихим и изолирует себя от других. Его грубость по отношению к сверстникам, смягчается только его нежеланием попадать в неприятности или не общаться вовсе. Хорошо показывает себя, как на теоретических, так и практических занятиях, но никогда не желает участвовать или взаимодействовать с другими. Регулярно появляется в классе на грани срыва. — Пич наклонила голову и посмотрела на юношу. — Жон, как ты думаешь, это описание применимо к тебе?
— Ну… звучит очень похоже.
Пич снова покивала.
— И что, по-твоему, я почувствовала, прочитав это?
Арк усмехнулся и отвернулся от нее.
— Готов поспорить, вы решили, что я заноза или преступник, которого нужно исправить. — Вряд ли, она была счастлива, что ей надо работать с кем-то вроде него.
— Мне было очень жаль. — Вздохнула женщина.
— Что? — Жон снова повернулся к ней.
На ее лице застыло выражение какой-то, вины, смешанной с сожалением.
— Мне было жаль, потому что мы оказали тебе огромную медвежью услугу. Вот почему я решила заняться твоим делом лично.
— Это… вы так решили?
— Да, — ответила Пич. — Консультационные услуги здесь только зарождаются, как и способность учителей взаимодействовать с терапевтами. С их стороны это даже не вина, а просто невежество. — Женщина раздраженно вздохнула. — Большинство людей, похоже, считают, что те, у кого есть проблемы с психическим здоровьем, будут решать их самостоятельно, хотя это вряд ли так. Как я уже говорила, эта «крутость» заставляет многих Охотников подавлять свои проблемы или пытаться игнорировать их. Многие люди слишком стыдятся признаться, что у них есть проблемы, поскольку общество в целом клеймит этот вопрос. А другие вообще даже не понимают, что с ними что-то не так.
— Не понимают? Как люди могут не понимать, что с ними что-то не так?
— Потому что это становится их новой нормой, — объяснила Пич. — Вообще, погружение в психические проблемы происходит довольно медленно и постепенно. Со временем, изменения в чьем-то поведении или мыслительном процессе могут происходить так, что человек не осознает этого вовсе. Они не понимают, что с ними что-то не так, потому что для них это «нормально». Они создают новую норму — нездоровую норму, к которой привыкают, не понимая, что существуют более здоровые альтернативы. Существует также большое количество дезинформации или недостатка информации об этих состояниях, что делает людей неспособными распознать свои внутренние проблемы.
Жон несколько раз кивнул, откинувшись на спинку кресла.
— Логично. — Заключил Арк.
— Так и есть. Например: кто-то может впасть в депрессию или беспокойство, даже не осознавая этого. Во-первых, депрессию часто неправильно характеризуют — многие думают о ней как о крайне печальном или апатичном состоянии, что часто имеет место быть, но она также может проявляться и другими неожиданными способами.
— У молодых людей депрессия часто принимает форму крайней раздражительности, которая направлена как вовне, так и вовнутрь — на себя и на других. Это характеризует ненависть к себе и низкую самооценку в сочетании с грубым или даже агрессивным поведением со сверстниками.
— Правда? Я не знал этого…
— Правда. А тревога или же беспокойство может быть результатом многих факторов, таких как стресс или травма. Тревога часто может проявляться в паранойе, повышенной нервозности, и затруднении сна. Ты же написал в опросе, что у тебя проблемы со сном, верно?
— Верно.
— И ты написал, что у тебя ночные кошмары, да?
— Да, в начале года они были почти каждую ночь. Сейчас уже лучше.
— Рада это слышать. — Кивнула Пич. — Кошмары — отвратительная штука. Они также могут быть симптомом широкого спектра трудностей, вроде травмы. — Женщина на мгновенье задумалась.
Только в этой небольшой тихой паузе, Жон осознал, что его руки были сжаты вместе, и он сжимал их довольно сильно.
— Скажи, как ты думаешь, смерть твоих друзей и семьи все еще терзает тебя?
— Да… я думаю, да.
— Ты был там, когда это случилось?
— Я не хочу говорить об этом. — отрезал Арк с резкостью в голосе. Он уже достаточно поговорил об этом со своими друзьями и, черт возьми, не собирался рассказывать все это кому-то, кого только что встретил. Она может делать что угодно, но…
— Справедливо. — Пожала плечами Пич.
А? Ну… это было легко.
— Вы не собираетесь выпытывать у меня мои проблемы? — Спросил Жон.
— Здесь нельзя сделать ничего такого, чего бы ты не захотел сам, — сказала женщина, и ее улыбка снова вернулась. — Все зависит от твоего участия, от твоего комфорта и твоей готовности. И это всего лишь наш первый сеанс. Нет необходимости сразу переходить к самому трудному. На самом деле, я была бы удивлена, если бы ты это сделал. В конце концов, мы только что встретились, и требуется некоторое доверие, прежде чем раскрывать свои самые большие трудности.
Жон несколько раз кивнул.
— Да… я просто не хочу об этом говорить. Я уже разговаривал насчет этого со своими друзьями.
— Правда? Очень здорово. Вот что я тебе скажу, давай лучше поговорим об этом — о твоих друзьях.
— Да, конечно. — Арк вздохнул и откинулся на спинку кресла, немного расслабившись, когда прошло некоторое время и все самое трудное осталось позади. Жон боялся, что все будет немного более принудительно, чем сейчас, но женщина казалась довольно покладистой и понимающей. — У меня есть моя команда, и есть еще одна команда, с которой мы тусуемся. Я хороший друг их лидера.
— В отчетах, учителя упоминали, что было одно исключение из твоего антисоциального поведения — все они назвали девочку по имени Руби Роуз. Как я полагаю, она та, про кого ты говоришь?
— Вы правильно полагаете, — ответил Жон, улыбаясь. Первая улыбка, с тех пор как он вошел в кабинет.
Пич не упустила этой детали.
— Мне очень нравится Руби. Она была моим первым другом, когда я приехал в Бикон, и с тех пор она мой лучший друг. Мы просто… ладим. Она хорошая. — Арк откинулся на спинку кресла, впервые с тех пор, как вошел в кабинет, полностью расслабившись.
Женщина не упустила и этой детали.
— Она много для меня сделала, — сказал он.
— Очень мило. Вы проводите много времени наедине?
— Мы планировали скоро погулять в Вейле.
— Ждешь с нетерпением?
— Еще как. — Ответил Жон с улыбкой.
— Хорошо, очень хорошо. А расскажи-ка мне о других.
Что он и сделал. Остаток часа, который они провели вместе, прошел без проблем. В основном Жон говорил о себе, своих друзьях и некоторых вещах, которые он делал в последнее время. Особенно много разговоров было о его прогулках на каникулах.
— Вау, это правда впечатляет, Жон. Ты вывел себя из зоны комфорта, чтобы заниматься здоровой деятельностью, вроде общения с друзьями — ты определенно на правильном пути сейчас, — сказала Пич. Улыбка на ее угольно-черных губах вновь была искренней. Судя по ее внешности, вряд ли можно было ожидать, что она будет такой жизнерадостной и улыбчивой, но она была похожа на более старую, и более сдержанную версию Руби или Норы. Удивительная личность: теплота, окутанная холодным темпераментом.
— Спасибо. — Поблагодарил Жон. — Но у меня особо ничего не вышло… по большей части с Норой. Это было чертовски жалко, как мне приходилось прятаться от толпы…
— Не-а, давай-ка здесь остановимся.
— Что?
— Я бы хотела, чтобы ты убрал негатив из своих заявлений, Жон. Ты сам себя осуждаешь, а это довольно нездоровая практика. — Пич подняла вверх палец. — Подожди-ка минутку. — Женщина подошла к своему столу и вытащила чистый лист бумаги для принтера, после чего схватила ручку и что-то нацарапала на нем. — Все дело в том, что ты сейчас сказал.
Она подняла табличку, чтобы он увидел, и на ней было написано:
«Я был жалок, должен был прятаться от толпы».
— Меня тревожит осуждающая часть этого заявления. Слова «жалкий» и «прятаться» не очень подходят.
— Но также оно и было. Я не осуждаю себя — просто констатирую факт.
— Это не так, — покачала головой Пич. — Жон, ты создаешь впечатление человека, достойного восхищения. У тебя есть много трудностей с общением, но ты все равно переступаешь себя. Такое называется «противоположным действием». В основном, это означает, что ты пытаешься делать вещи противоположные тому нездоровому поведению, которое тебя мучает. — Пич развернула листок и начала что-то писать на другой стороне, после чего показала Жону.
На листке было написано два слова: Взаимодействие и Изоляция.
— Изоляция себя от других — это распространенный неэффективный механизм преодоления широкого спектра проблем. Взаимодействие с другими людьми — это здоровая альтернатива. Вот что ты делаешь. Без каких-либо советов, ты находишься на правильном пути, делая противоположные действия нездоровому поведению, которое диктует тебе другое.
— А-ага…
— Вот почему ты потрясный! — С ликованием воскликнула Пич. — Правда, Жон, это глоток свежего воздуха, когда приходит кто-то, кто уже так мотивирован и делает правильные вещи!
Он слегка улыбнулся и отвернулся.
— Да ничего же особенного.
— Нет, нет, это не так. Опять же, ты судишь. Наслаждайся самоутверждением, Жон. Самоутверждение очень важно для психического здоровья человека. Всегда признавай свои достижения. — Она перевернула листок, чтобы показать его предыдущее заявление. — А теперь, как насчет того, чтобы мы с тобой поработали над тем, чтобы изменить это, и вычеркнуть лишнее?
Так они и сделали. В течение следующих нескольких минут они вдвоем обсуждали это предложение, и, хотя Жону не хотелось в него верить, они изменили его на:
Я отделился от толпы.
— Вот так, — сказала Пич. — Чистая правда и ничего лишнего. И необходимость отделяться от толпы — это не так уж и плохо.
— Но вы же вроде говорили, что изоляция — это плохо?
— Когда я говорю об «изоляции», я имею в виду, что ты изолируешь себя от других на неопределенное время, потому что так диктует твое настроение. Это вредно для здоровья. С другой стороны, отделение — это эффективная и четкая стратегия. Если ты становишься эмоционально дестабилизированным, это может сильно помочь, чтобы отойти от ситуации и стрессора, чтобы немного отдохнуть и остыть. — Пич подняла палец вверх. — Но все ситуативно. Нет ничего плохого в том, чтобы отдохнуть от толпы, если она тебя беспокоит — проблематично, если ты никогда не выходишь из своей комнаты, потому что ты не можешь справиться с тем, чтобы поговорить с кем-то. Нормально, уходить от спора, если все накаляется, и возвратиться к нему потом, с холодной головой — проблематично, если ты планируешь отказаться от своих аргументов и оставить проблему нерешенной. Изоляция — это застой, тогда как отделение — это часть прогресса.
Жон кивнул. Они еще немного поговорили о его каникулах, и Пич все еще несколько раз останавливала его, когда он говорил что-то, что она считала «осуждающим». Арк должен был признать, что это немного раздражало его, но тем не менее он соглашался. Женщина слишком часто останавливала его.
Часовая стрелка достигла 13:00, прежде чем он осознал это.
— А теперь, прежде чем ты уйдешь, у меня есть кое-что для тебя, — сказала Пич. Она вытащила из стола маленький блокнот и бросила ему.
Жон легко поймал его. Просто маленькая записная книжка — ничего особенного. Он открыл первую страницу и увидел, что сверху написан ряд цифр.
— Я записала там номер своего свитка, — объяснила Пич. — Если у тебя есть какие-либо вопросы, которые ты хочешь обсудить, не стесняйся звонить, и я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе или организовать экстренную встречу. Я довольно занята, поэтому не могу обещать, что всегда буду отвечать сразу, но тем не менее я на связи и постараюсь ответить как можно скорее. — Женщина бросила ручку, которую он поймал с такой же легкостью. — А теперь домашнее задание.
— ЧЕГО?!
Шокированный тон его голоса и паника на лице заставили Пич на мгновение разразиться пронзительным смехом. Она несколько раз развернулась на стуле и засмеялась, прежде чем снова повернуться к нему лицом, вытирая фальшивые слезы с глаз, когда снова взяла себя в руки.
— Да не бойся ты так, — сказала Пич, успокоившись. — Я же не настолько жестокая, чтобы давать тебе настоящее домашнее задание для посещений психотерапевта. — Женщина покачала головой и громко усмехнулась. — Да ничего такого. Все, что мне нужно от тебя — это позитивные утверждения.
— Позитивные… что?
— Позитивные утверждения, — повторила врач. — Каждый вечер, перед сном, я хочу, чтобы ты записывал пять хороших вещей, которые произошли за день. А потом принес блокнот на нашу следующую встречу, чтобы я могла убедиться, что ты не филонил.
— И какой в этом смысл?
— Фокусироваться на позитиве. Активно каталогизируя хорошие вещи, которые происходят с тобой, это должно помочь улучшить твой взгляд на них. Я такое делаю каждый вечер.
— Серьезно?
— Я практикую то, что проповедую, — ответила Пич. — Так что, полдень в следующую субботу тебе подходит?
— Да… — Арк несколько раз медленно кивнул. — Звучит неплохо.
***
Жон сидел со своей командой в кафетерии. Они ели в дальнем углу комнаты, так что он мог сидеть спиной к стене и ничего не опасаться позади себя. Они также были немного удалены от других студентов, и только команда RWBY сидела рядом, прямо напротив них за тем же столом. Ну, все RWBY, кроме самой Руби, которая была занята «чем-то очень важным», как она сказала.
— На самом деле все было не так уж плохо, — сказал лидер JNPR. — Она вроде как хорошая.
— Ага, Пич — очень крутая! — Воскликнула Нора, запихнув в рот целый круассан. Продолжая жевать, девушка дополнила: — Некоторые люди говорят, что она странная, но я их не понимаю!
— Я думаю, все дело в ее внешности, — предположил Рен. Говоря это, он рассеяно ковырял вилкой в тарелке. — Многие находят ее «эстетику» немного… уникальной. Особенно для учителя. По сравнению с остальным персоналом здесь, подобное сложно было ожидать.
— Для меня, — начал Жон, выслушав своего сокомандника, — тут все «уникальные». Насколько я понял, вы все тут странно одеваетесь и слушаете странную музыку. Я уже просто привык.
— Ну, для нас
это ты здесь самый забавный, Жон, — подмигнула Янг. — Не все же тут кровей Вакуо.
— Да, пожалуй, что нет, — ответил Арк.
Точнее — никто из нас.
— Ее стиль преподавания в классе тоже немного ненормален, — сказала Пирра, доедая картофельное пюре. — Хороший, просто… неожиданный. — Девушка хотела сказать что-то еще, но внезапное вторжение сбило ее с мысли.
— Ребят-ребят-ребят! — Выпалила Руби, внезапно бросаясь к столу и прижимая к груди большую папку. — Я все поняла! Я все продумала! — Девочка швырнула массивную стопку бумаг на стол и начала возбужденно подпрыгивать.
— Это что, моя папка? — Спросила Вайсс.
— Я не воришка! — Руби немедленно встала на свою защиту, и ее нисколько не смутило это обвинение. — Я запланировала самый лучший последний день каникул! Мы просто ворвемся в новый триместр как Голиаф!
— А не лучше ли начать новый триместр… вместе с ЯНГ!*
Воцарилось молчание.
Тяжелое молчание.
Жон вздохнул и покачал головой.
— Ты не смешная — хватит уже пытаться.
Два кроваво-красных глаза оказались возле его лица в один миг. Янг Сяо Лонг не выглядела довольной.
— Прости, ты можешь повторить? — Тихо прорычала девушка. — Кажется, я тебя не расслышала, Жонни.
— Э-э-м… я имею в виду, э-э… — Арк отклонился назад, чтобы отодвинуться от нее, но Янг лишь ближе наклонилась в ответ. Парень нервно усмехнулся. — Ничего! Ничего, я ничего не говорил…
Сяо Лонг хмыкнула и снова села на свое место.
— Чертовски верно, что ты этого не делал, ведь мои шутки… просто уморительны!
—
Твои шутки… просто отвратительны. — Тихо прошептал себе под нос рифму Жон.
— Что-что, Жонни?!
— Ничего.
— Нет-нет, твое мнение очень важно для меня.
— Ребят, хорош. — сказала Руби, вставая между сестрой и другом, прежде чем те поубивают друг друга. — Я запланировала потрясный день супер-потрясных занятий для всех нас!
— Что? Класс! — Закричала Нора, хлопнув руками по столу, и это движение оказалось роковым. Случайно, она ударила кулаком прямо по ложке, которая застряла в куче пудинга, а затем сработала как катапульта.
И в результате этого в красивых волосах Янг оказался пудинг…
У Жона хватило ума пригнуться и спрятаться.
Пригнись, укройся и ползи к выходу, пока вокруг тебя не разразится Ад. Вся столовая наполнилась жаждой крови, когда Янг и Нора — самые чокнутые из них, вцепились друг другу в глотки, держа в руках арбузы и багеты.
Нет. Не-а. Мне еще надо сохранять остатки моего психического здоровья…
Укрывшись за столами и под ними, Жон сумел добраться до выхода из кафетерия и выскользнуть за дверь, в то время как Пандемониум позади него набирал полные обороты. Парень захлопнул дверь и глубоко вздохнул, съежившись от криков и хаоса внутри.
— Эм… а что там такое? — Арк оглянулся и увидел двух парней — одного со светлыми волосами, другого с голубыми.
Голубые волосы… и люди здесь называют Пич странной?
— Хей, рад снова видеть тебя! — Сказал блондин, и только тогда Жон наконец узнал в нем того самого фавна, который был в доках с Блейк. Что он тут делает?
— Что ты тут делаешь? — Повторил вслух Жон. — Эм, Сан, да?
— Единственный и неповторимый! — Ответил Вуконг с широкой улыбкой. — Я студент по обмену. Мы просто приехали пораньше, а теперь я показываю своему партнеру окрестности. Жон — Нептун. Нептун — Жон.
— Рад познакомиться. — Сказал Нептун. Парень сверкнул глупой ухмылкой и принял какую-то позу.
Жон усмехнулся, не впечатлившись.
— Ага, я тоже. Ну, как бы то ни было, мне нужно убраться отсюда и как можно…
Двери рядом с ними распахнулись, и внезапно на сцену вышла Нора.
— ТЫ-Ы-Ы! — Закричала она, обвиняюще тыча пальцем в Жона. — ЖАЛКИЙ ДЕЗЕРТИР! КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПОКИДАТЬ СВОЕ КОРОЛЕВСТВО В ЧАС НУЖДЫ?!
— Ч-чего?!
— НИКАКИХ ОПРАВДАНИЙ! НАКАЗАНИЕ ЗА ГОСУДАРСТВЕННУЮ ИЗМЕНУ — ВЕЧНАЯ СЛУЖБА! Я — КОРОЛЕВА ЗАМКА, И ТЫ БУДЕШЬ ЗАЩИЩАТЬ МЕНЯ И КОРОЛЕВСТВО ОТНЫНЕ!
Так и стал Одинокий Странник частью Великой Битвы Едой Бикона…
***
Два человека — мальчик и девочка, шли бок о бок по тропинке, которая вела через небольшой общественный парк. Это была более долгая дорога к пункту их назначения, но оба решили пройти здесь дабы насладиться природой.
— Клянусь, я все еще пахну салями, — пожаловался Жон.
Руби хихикнула.
— Ну, можешь поблагодарить за это Вайсс. Она была очень злобной.
— Она всегда «очень злобная».
— Ох, лучше надейся, что она не узнает о твоих словах.
— Она узнает об этом если только ты расскажешь. Ты что, собираешься наябедничать на меня?
— Даже не знаю… Думаю, это зависит от того платишь ты за мороженое или нет.
— Эй! Ты же говорила, что все поровну!
Руби проскочила вперед на несколько шагов, загадочно хмыкая при этом.
— Хм, ну это же было до того, как ты оскорбил мою любимую партнершу…
— Ты говорила про нее и похуже! — Парень упер руки в бока и сердито посмотрел на девушку.
Руби хихикнула и обернулась.
— Ну ладно. Так и быть, я прощу тебе это
ужасное пренебрежение великой фамилии Шни, — проговорила Роуз передразнивающим Вайсс голосом.
Жон засмеялся, и Руби с радостью присоединилась к нему, после чего они продолжили гулять по парку и болтать. Высокие деревья окружали их — старые стволы растений скрипели и сгибались под тяжестью возраста, отчего казалось, будто они склоняются, чтобы подслушать разговор подростков.
Друзья вышли из парка и зашагали по городской улице. Он шел по краю тротуара, а Руби шла между ним и другими людьми, таким образом ограждая его. Жон шел по краю специально. Он не знал, было ли это сознательным действием с ее стороны, но тем не менее был благодарен за это.
Он спокойно шел рядом с ней. Он мог повернуться к ней спиной, не задумываясь. Он стоял рядом с ней, свесив руки по бокам, а не держа их перед собой.
Арк расслаблялся рядом с ней, благодаря ее легкой улыбке и добрым намерениям.
Вскоре они добрались до места назначения — любимая улица Руби в Вейле. Здесь был магазин мороженого, рядом — магазин комиксов, чуть дальше — магазин видеоигр, и по какой-то неуловимой причине — магазин оружия. Почти все, о чем она только могла мечтать, выстроилось в ряд, словно костяшки домино. И подобно этим падающим костяшкам, они будут посещать эти места одно за другим.
Над дверью кафе-мороженого зазвенел колокольчик, когда подростки вошли внутрь. Руби улыбнулась пожилому мужчине за прилавком, который улыбнулся в ответ, несомненно, уже хорошо зная ее. Роуз велела ему выбрать место, пока она будет получать их заказ — приказ, который он с легкостью выполнил.
Он сразу же выбрал место в глубине помещения, где был отлично виден вход, и он мог прижаться спиной к твердой стене. Только тогда он позволил себе устроиться поудобнее и оглядеть маленькую кафешку. Здесь подавали мороженое и только мороженое, а вокруг было расставлено не более десяти маленьких столиков. Основным цветом заведения был розовый — оттенок, который соответствовал общему тону веселья, и с которым всегда ассоциировалось мороженое.
Руби вернулась с заказом и села напротив него. Девушка поставила между ними огромную миску клубничного мороженого, покрытого топленым шоколадом. Руби протянула Жону ложку.
Он улыбнулся.
Она улыбнулась в ответ.
Через пять минут мороженое исчезло.
Каждый из них откинулся на спинку стула и удовлетворенно вздохнул после сладкого пиршества.
Они еще немного поулыбались, и на некоторое время воцарилось гробовое молчание. До того, как ситуация стала еще более дискомфортной, они оба поняли, что понятия не имеют, что делать дальше. Они никогда не ходили в Вейл вместе, и теперь в каждом из них поселилось странное напряжение, которое ни один из них до конца не понимал. Оба только знали, что в этой ситуации ощущается явная нервозность, хотя и не могли понять почему. Было что-то в этой обстановке — обстановке, когда мальчик и девочка вместе едят мороженое. Это было похоже на некий сценарий, который оставался невысказанным между ними и даже внутри них, из-за страха коснуться чего-то большого, неизвестного и даже немного пугающего.
Все вышеперечисленное произвело очень заметный эффект — стало неловко.
Я должен что-то сказать?
Я должна что-то сказать?
Что теперь вообще делать?
Мы же уже поели…
Подростки вытащили свои свитки и стали лениво серфить интернет. Но ни одного из них не спасло это действие, так как растущая тишина становилась все тяжелее и тяжелее, давя на них и удушая. Руби сделала глубокий вдох, задержала дыхание и выдохнула. Так, как он ее учил.
— Ну… как прошли твои каникулы?
— Здорово. — Ответил Арк. В нем все еще чувствовалось странное напряжение. Что-то во всем этом… заставляло не на шутку нервничать. — А твои?
— Очень хорошо, — сказала Руби с несколькими уклончивыми кивками.
И снова тишина…
— Эм, ам, а что именно ты делал? Куда ходил?
— В чайный дом, ботанический сад, парк развлечений и художественный музей. Было весело. — Жон оглядел их окружение — определенно место не хуже. Он снова перевел взгляд на сидевшую напротив девушку. — Хотя, здесь тоже классно.
И после этого, странный приступ неловкого напряжения испарился прочь, когда каждый из них устроился поудобнее. Это были просто два хороших друга в городе, проводящие время вместе. Ничего больше. Не надо тут искать двойное дно. Просто веселитесь.
Что они и сделали. Для них было почти невозможно нехорошо провести время, когда они были вместе. Они немного поболтали вдвоем, а потом отправились в магазин комиксов, и Руби полностью зациклилась на райском ассортименте графических романов — занятию, которому Жон был более чем готов предаваться днями напролет. Потом они пошли в соседний магазинчик видеоигр, где было почти тоже самое. Блин, да это повторилось и в магазине оружия.
Руби наслаждалась собственными страстями — сначала сладостями, потом комиксами, потом играми, а потом и оружием, одним за другим. А Жон был просто счастлив видеть, как она излучает радость. Руби была настолько живой, что ее жизнерадостность не могла оставить равнодушным никого.
И его в том числе.
***
— Было весело. — Сказал он Норе. Жон и его сокомандница остались одни в комнате, в то время как Пирра и Рен ушли на занятия к
Доктору Ублеку. Эти двое действительно были прилежными учениками. Во всяком случае, учениками получше, чем Жон или Нора. Арк был достаточно хорош, чтобы получать четверки, иногда пятерки, но и только. Что же насчет Норы? Ну… пока набирает проходной балл и то хлеб. Потому что проходной балл позволял продолжать разрушать и колотить людей в боевом классе.
Однако сейчас, казалось, девушка думала о чем-то другом, помимо насилия.
Жон сел за свой собственный рабочий стол, на который Нора и решила прилечь. Как кошка, она теперь использовала его домашнюю работу, как свою личную подушку, делая невозможным для него заниматься чем-либо еще, кроме как уделять ей внимание, которого она желала. Конкретно сейчас она использовала это внимание, чтобы выудить побольше информации.
Арк вошел в комнату, сказал ей, что весело провел время, а затем попытался спустить все на тормозах, но нет, Мистер, так дело не пойдет. Я знаю тебя, Жонни-Бой, и вижу в твоих глазах что-то другое, что-то невероятное, что-то… что-то…
— Втюрился! — Закричала Валькери. — Точно, вот это слово — втюрился! По-любому втюрился! Просто по уши втрескался! — Девушка указала на него и ткнула пальцем в лоб. — Я все знаю!
Жон вздохнул и позволил ее пальцу прижаться к своему черепу, прекрасно зная, что любая реакция будет бесполезной.
— Что ты несешь?
— Ты что, не знаешь, что такое «втюрился»?
— Нет, я знаю, что это значит. А вот
ты знаешь, что это такое?
— Обвиняешь меня в неграмотности? Да как посмел?! — Нора покачала головой и скрестила руки на груди. — Конечно, я знаю, что это означает, но это не важно! Главное — это сам смысл!
— В том-то и дело, что никакого смысла и нет. Я не втюрился — ничего не происходит! — Крикнул Жон, чувствуя, как к щекам приливает кровь. — Я не понимаю, к чему ты клонишь.
— О-у-у, и что же это должно значить?
— Да ничего!
— Ох, да неужели? Тебе просто надо сказать это вслух…
— Ничего я не скажу, — ответил Арк, грозно нахмурившись. Однако, какой бы устрашающий эффект это ни произвело, он был ослаблен тем фактом, что его лицо приобрело ярко-красный оттенок.
— Ну хватит уже — скажи.
— Не-а.
— Скажи.
— Обойдешься.
— Скаж-и-и-и…
Жон стиснул зубы и отвернулся от нее.
— Нет здесь никакого «втюрился», Нора. Нету! Просто двое друзей отправились в Вейл и немного повеселились вместе. Перестань уже так себя вести.
— Друзей, да?
— Друзей.
— Значит… вы не ходили на свиданку?
— Конечно, нет! — Арк резко повернул голову, чтобы посмотреть на нее сверху вниз, но что-то в дерзкой улыбке на ее лице, не говоря уже о возбужденном, понимающем взгляде в ее глазах, сразу же сразило его, и он с позором отвернулся. — Да ладно тебе, я же и с вами такое делал. Нет никакой разницы.
— Ммм… Я думаю, что небольшая разница есть.
— И какая?
— У тебя с Руби совсем другие отношения, нежели с остальными.
— Она такой же друг, как и все остальные.
— Ты сейчас серьезно..?
— Серьезно.
***
Руби вприпрыжку вошла в свою комнату, радостно напевая и широко улыбаясь. Вайсс сидела за столом, не отрывая взгляда от книги, которую читала. Но это вовсе не означало, что Шни собиралась промолчать, о нет. Это была слишком хорошая возможность, чтобы упустить ее.
— Как там ваше свидание? — Спросила наследница.
Руби тут же ахнула и замерла, пытаясь (в основном безуспешно) взять себя в руки и не выглядеть взволнованной.
— Я… мы… мы… э-э… н-не было никакого свидания!
— Вы вместе съездили в Вейл, провели время наедине…
— Да, друзья так делают! Я уже делала это с кучей друзей! — Руби нахмурилась и уперла руки в бока, приняв самую «властную» позу, на которую была способна, хотя ее лицо того же оттенка, что и плащ, явно уменьшало эффект. — И Жон тоже гулял со своей командой во время каникул! Это же не значит, что он с кем-то из них встречается!
— Божечки, Руби, ты, кажется, начинаешь нервничать, — сказала Вайсс, подавляя жестокую улыбку.
— Н-ну, к-конечно, потому что ты предполагаешь что-то такое, что совершенно не соответствует реальности!
— Ох, и что же я предполагаю?
— То, что мы с Жоном больше, чем просто друзья — НЕправда. Мы просто провели время вместе.
— И снова я должна спросить: почему ты
так нервничаешь?
— Я-я… я на глупые вопросы не отвечаю! — Руби покачала головой и потопала к своей кровати, после чего забралась на верхнюю койку. Ее лицо все больше краснело, а гнев лишь усилился, когда она услышала, как ее партнерша хихикнула с коварным восторгом.
Девушка легла на кровать, схватила подушку и прижала ее к лицу. Она просто спрячется от мира на некоторое время. Боги… ну знала же, что это будет плохая идея, действительно знала. В каком-то смысле так оно и было! Поначалу все было странно-неловким - ситуация, которую она все еще не понимала и определенно не любила. А теперь, все было таким… ну, наводящим на размышления!
Но… во многих отношениях это была и хорошая идея. Им было весело, даже очень, и теперь ее страхи быть замененной остались в прошлом. Все прошло хорошо.
Под подушкой, незаметно для всего мира, Руби улыбалась.
***
— Ну, когда там уже придет этот чудик? — Спросил Меркури.
— Тебе лучше не называть его так, — ответила Синдер, заставляя подчиненного замолчать словами. Девушка, казалось, никогда не теряла этого чувства изящества вокруг себя, своего рода царственности. Даже сейчас, когда она полулежала на диване, с нее можно было писать картины.
Фолл лениво посмотрела на склад внизу, из комнаты, которую Роман предоставлял для нее, пока она была в Вейле. Эмеральд с Меркури стояли рядом. Все они ждали появление своего гостя.
— Нашему партнеру вряд ли понравится, если его назовут «чудаком». Сейчас важно культивировать такого рода связи, и мне бы не хотелось разочаровывать его, задевая эго.
— Да не собирался же я называть его так в лицо…
— Просто хотела убедиться, Меркури. Ты уже не раз демонстрировал нам остроту своего языка.
Эмеральд тихо хихикнула — маленькая вольность, которую Синдер пропустила мимо ушей. Выходки этих двоих были ниже ее достоинства, но сохранять некоторую конкуренцию между подчиненными никогда не было плохо. Это заставляло их работать усерднее и меньше доверять друг другу.
— Но что мы вообще знаем об этом парне? — Снова заговорил Блэк. — Он ходит в жутком противогазе, как и остальные?
— Ходит.
— И мы не знаем ни его лица, ни его имени?
— Я знаю и имя, и лицо. — Синдер тихонько вздохнула. — Эти детали он хотел бы сохранить в тайне, так что они доступны только тем, кому они необходимы. Вы ничего про это не знаете — делай выводы сам.
Меркури фыркнул, в то время как Эмеральд лишь кивнула.
— Не волнуйся, он такой же ценный союзник, как и Белый Клык с Торчвиком. Во многих отношениях он даже получше.
— И вы ему доверяете? — Спросила Эмеральд.
— Ни капли. — Фолл пожала плечами. — Но то, чего он хочет, легко контролировать: власть и месть. Это простые, корыстные желания, которыми можно без проблем манипулировать. Меня это более чем устраивает.
Все трое замолчали, когда дверь в комнату распахнулась.
Массивная фигура, одетая в черную военную униформу, вошла в комнату, мгновенно наполнив ее неприятным запахом противогаза. Все они узнали в нем того, кого Торчвик любил называть «Арт», в то время как все остальные люди в противогазах почтительно называли его «Лейтенант». Около дюжины таких же, как он, недавно прибыли сюда, поселившись на базе Торчвика в Вейле и уже готовились к новой миссии.
— Слава Главнокомандующему! — Торжественно произнес Арт.
Дверной проем еще мгновение оставался пустым, прежде чем в нем появилась высокая фигура. Она была почти неотличима от остальных людей в противогазах. Не было никаких знаков отличия или украшений, которые указывали бы на его более высокий ранг, но по его уверенной походке и высоко поднятому подбородку легко можно было сказать, что этот человек привык к уважению и власти. Единственное, что было примечательным в его облике — это длинный меч, который он держал на поясе.
— Благодарю, Лейтенант, — сказал он хриплым и приглушенным из-за противогаза голосом. — Вы можете покинуть нас.
Не говоря больше ни слова, Арт отдал честь и вышел, после чего в комнате остались лишь они вчетвером.
Синдер поднялась со своего места на диване и улыбнулась мужчине.
— Рада вновь видеть вас, Главнокомандующий. — Кивнула Фолл. — Я хотела бы познакомить вас с двумя моими ближайшими помощниками: Эмеральд и Меркури.
— Рад познакомиться с вами обоими, — сказал Лидер. Мужчина прошелся по комнате и пожал руку каждому — рукопожатие не было ни мягким, ни сильным, а просто уверенно-твердым. И даже сквозь громоздкий противогаз его слова звучали одновременно напористо, но дружелюбно. Просто было что-то в поведении этого человека, что манило к нему.
Тем не менее, ни Эмеральд, ни Меркури полностью не ослабили бдительности. Если это был кто-то, кого Синдер ценила столь высоко, что включила его в свой план, тогда опасность и угроза были бы двумя вещами, несомненно, сопутствующими ему.
Лидер отвернулся от подчиненных и снова посмотрел на их босса. Между ними не было необходимости в мелких любезностях вроде рукопожатия или обмена приветствиями. Каждый из них был мотивированным человеком с согласованными целями, которые они планировали выполнить как можно скорее и как можно эффективнее.
— Итак, — заговорил Главнокомандующий, — что же это за план, о котором вы говорили?
— О, я уверена, вы будете в восторге.
— Покуда вершится моя месть… так и будет.
***
Примечания Автора: Довольно… флаффная глава. Извините, если сцена свидания не вызывает восторга, но у меня был серьезный писательский затык. В конце концов, я просто решил продвигать все это потихоньку. Думаю, все что нужно, эта глава передала. В любом случае, обязательно оставляйте любые отзывы и вопросы, которые придут вам на ум. (Прим.Внук Спарды: Присоединяюсь к последним словам.)
