***
Он открыл дверь кабинета как раз в тот миг, когда часы пробили двенадцать. Пич улыбнулась и поздоровалась, на что он с удовольствием ответил. Жон передал ей блокнот, который она дала ему, и женщина быстро открыла его и пролистала страницы. Арк взял обтягивающую штуку со столика с безделушками и плюхнулся на диван. Игрушка сжималась и тянулась в его руке, пока Пич просматривала записи позитивных утверждений за эту неделю. Врач улыбнулась и кивнула, после чего закрыла блокнот и положила его на стол. — Хорошо, Жон, хорошо. Знаешь, сегодня мне хочется начать сеанс с какого-нибудь упражнения, — сказала Пич и потянулась к своему столу, доставая маленький пакетик конфет — мармелад со вкусом клубники. Яркие, детские сладости казались немного неуместными, когда женщина держала их в руках с черными как смоль ногтями, под стать остальной одежде. Пич разорвала пакет, вытащила одну мармеладку, сунула её между угольно-черными губами и принялась жевать. — Очень вкусные, — оценила она. — Тебе понравится. — Пич встала и прошла через комнату, поставив пачку на столик у стены. Женщина вернулась и села — цепи, обёрнутые вокруг её живота, звякнули, когда она опустилась на кресло. — Не мог бы встать вон там? — она указала на стену напротив той, где сейчас лежали конфеты. Жон пожал плечами и встал, оставив свою любимую безделушку на диване. Парень добрался до стены и прислонился к ней спиной, глядя на Пич в ожидании дальнейших указаний. — Хорошо, а теперь я хочу, чтобы ты вообразил, что ты — это не ты. Например, что ты кто-то ещё, кто разговаривает с тобой. Так что в основном будешь выступать от третьего лица. Цель этого упражнения — достать пакетик с конфетами. — Пич указала на приз. — Однако единственный способ попасть туда — это делать себе комплименты. Один комплимент — один шаг. Что? Как обычно, Пич продолжала заставлять его делать то, чего он никогда в жизни не ожидал бы от психотерапевта. Жон полагал, что будет просто лежать на диване, говорить о своей маме или что-то в этом роде, а не играть в игры. Впрочем, чёрт с ним, это всё равно легко если делать шаги побольш… — И шаги должны быть нормального размера, Жон, — добавила Пич, устремив на него взгляд, который говорил, что она абсолютно точно знает, о чём он подумал. Блин. — В общем, я хочу, чтобы ты сказал себе что-нибудь приятное, тогда перейдёшь комнату и получишь приз, — женщина прочистила горло. — Вот тебе пример: Жон, ты крутой парень, — Пич улыбнулась и хлопнула в ладоши. — Несложно, правда? — Хорошо, — ответил Арк со вздохом. Это просто легкотня. Делать себе комплименты? Как такое может быть трудным? Он открыл рот и заговорил: — Жон, ты… — начал парень не в силах закончить фразу. В голове внезапно опустело. Ничего не приходило на ум — вообще ничего. Как будто порыв ветра ворвался в череп, унеся все мысли, оставив лишь пустоту. Оставив лишь безысходность. — А… Жон, ты… — Он взглянул на Пич, которая только приподняла бровь, приглашая его закончить самостоятельно. Жон смотрел на свои ноги, не в силах ими пошевелить. Прошла минута. И ещё одна… Здесь было… просто нечего сказать, не так ли? Что говорили о нем другие люди? Они говорили… а они вообще когда-нибудь, что-нибудь подобное говорили? Какие комплименты мне говорили другие люди? Я их вообще… хоть слышал? Не знаю… Внезапно в голову пришла недавняя реплика Мисс Гудвич, и в голове всплыла простая фраза. — Жон, ты отлично сражаешься с Кроцеа Морс, — Гудвич сказала ему, что его Потрошитель определённо очень сложное оружие, но он овладел им в совершенстве. Лёгкая улыбка появилась на его лице, и Арк сделал шаг вперед. — Хорошо, хорошо, — похвалила Пич, — а теперь давай-ка ещё один. Очередная минута прошла в молчании. — Жон… ты… ты… Ещё минута, и на него вновь снизошло озарение — он вспомнил о сегодняшнем дне, проведённом с Руби. — Жон, ты очень хорошо умеешь создавать и чинить оружие, — сказал он, делая ещё один шаг. Минута — шаг, минута — шаг… И в конце концов, Жон пересек комнату. Каждый комплимент доносился неуверенно и не без борьбы. Ни один из них не был придуман им самим, поскольку он помнил их только от других. Все они касались его способностей или навыков. Жон торжествующе поднял пакетик с мармеладом и улыбнулся, откинувшись на спинку дивана и отправив в рот несколько маленьких конфет. Улыбка стала лишь шире, когда их сладость достигла вкусовых рецепторов. — Блин, обожаю всякие клубничные штуки, — сказал он Пич, проглотив первую жменю. — В детстве ничего подобного не было, но с тех пор, как Руби подсадила меня на них, не могу оторваться. — Жон взял в рот ещё одну пригоршню конфет, чувствуя себя прекрасно. Пич слегка улыбнулась, наблюдая за ним. Он был счастлив. Здорово. Он сейчас в отличном настроении… так что её дальнейшие действия, будут немного смягчены. — Жон, я хотела бы немного поговорить о том упражнении, которое ты только что сделал, — начала врач. — Мм? А что с ним? — Ну, вообще-то смысл был в том, чтобы попытаться заставить тебя подумать о себе что-нибудь хорошее. Многим людям трудно говорить комплименты, особенно самим себе. — Объяснила Пич. — У тебя ушло двадцать минут. Это долговато. — Эй, я же не какой-нибудь мудак с манией величия, — Арк пожал плечами. — Я ведь не думаю днями напролёт о том, какой я великий. — Да, и это хорошо, хотя я всё равно думаю, что тебе есть куда расти. — Есть куда расти? Мне что, начать писать самому себе любовные письма? — Спросил он со смешком. Смешок исчез, когда он увидел серьезное выражение лица Пич. — Жон, мы проводим сеансы уже несколько недель, и я думаю, что нам друг с другом комфортно, не так ли? — Конечно, — ответил Жон, на что Пич покивала. — Хорошо, тогда думаю, нам пора немного подвинуть этот комфорт. Мышцы парня напряглись. — Я не говорю ни о чем страшном или серьёзном, просто, возможно, пришло время относиться к этому более серьезно. Помнишь пару недель назад, когда я говорила, что ты ещё не вложился в процесс? — Женщина поймала его взгляд и не собиралась отпускать. — Я думаю, пора это исправить, как считаешь? Брови Арка опустились к переносице. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду признание некоторых дискомфортных вещей, которых ты хочешь избежать. — Дискомфортные вещи? Например? — Например, как сильно ты себя ненавидишь. Жон замер, не смея пошевелиться. — Все твои комплименты были сказаны с огромными усилиями, и едва ли звучали искренне, когда ты их произносил. — Пич так и не разорвала глазной контакт. — И я сомневаюсь, что большинство из них ты придумал сам. Она была права, и он понимал это… Как понимала это и сама женщина. — Жон, все, что я видела от тебя с тех пор, как впервые получила твоё досье, указывало на то, что твоя самооценка настолько низка, что её скорее можно классифицировать как ненависть к себе. Ты презираешь себя больше, чем любой другой человек на белом свете. Не правда ли? Арк продолжал молча смотреть женщине в глаза. — Разве я ошибаюсь? — Спросила Пич. Он прервал пристальный взгляд, отчаянно глядя на часы, висящие на стене, которые услужливо подсказали, что до конца сеанса ещё полчаса. Глаза метнулись обратно. — Ты отвергаешь все попытки других сказать тебе, что ты гораздо лучше, чем думаешь о себе сам. Ты часто это делал здесь — со мной. И я могу с лёгкостью представить, что ты делаешь это и со всеми остальными в своей жизни, да? И снова его взгляд вернулся к часам. Не прошло и минуты. Жон посмотрел ей в глаза, но не смог выдержать взгляда. Вместо этого он сосредоточился на её чокере. — Часто чувствуешь себя «ненастоящим», не так ли? Чувствуешь, что ничего из этого не заслуживаешь. А больше всего ты чувствуешь, что не заслуживаешь даже того, чтобы стать лучше, и это одна из главных причин, сдерживающих тебя. Я права? И вновь взгляд метнулся на часы. Прошла лишь одна мучительная минута. Когда глаза оторвались от часовых стрелок, он начал смотреть в пол, не в силах даже взглянуть на Пич. — Ты по-настоящему хочешь стать счастливым. Но что-то внутри тебя продолжает говорить, что ты не должен быть счастлив, что ты должен быть печален и несчастен. И эта же вещь причина твоих ночных кошмаров. Я права? Глаза Жона снова метнулись к часам… — Ты можешь уйти, когда захочешь, — сказала Пич. — Я же вижу, как ты всё смотришь на часы. Арк судорожно сглотнул. — Я не могу заставить тебя остаться. Всё здесь делается с твоего согласия, так что да — можешь уйти, когда захочешь. Но, прежде чем сделаешь это, спроси самого себя: почему? — Почему я хочу уйти? Пич снова посмотрела на него, но он вновь отвёл взгляд и уставился в пол. — Потому что я права? — Спросила женщина. — Это потому, что ты знаешь, что я говорю правду, и тебе трудно противостоять ей здесь, в открытую? Ведь гораздо труднее справиться с таким интимным и болезненным процессом, когда он подвергается воздействию, а не подавляется. — Значит, я права, да? Жон подумал не принять ли ему её предложение. Уйти. Он мог просто уйти из этого кабинета, захлопнуть дверь и никогда больше с ней не разговаривать. Но что тогда скажут его друзья? И что еще важнее… что он скажет? Когда проснется посреди ночи, задыхаясь и потея, будет ли он думать об этом, проклинать себя и приговаривать: «Господи, мог бы я хоть что-нибудь сделать со всем этим?» Арк медленно кивнул. — В чём именно я права? — Спросила Пич. Горло было напряжено и сжато. Глаза защипало, и потребовалась немалая доля воли, чтобы сохранить самообладание, когда он наконец заговорил: — Во всём… Пич хмыкнула и откинулась на спинку сиденья. — Ты проблемный юноша, Жон. И единственное, чего я хочу — это помочь тебе справиться с этими проблемами. Поверь мне, я понимаю, с чем ты столкнулся и… — Да что ты говоришь?! — Прошипел Арк. Тот хрупкий контроль, который он установил над собой, оборвался и заменился рычанием с насмешкой. — Ты действительно думаешь, что имеешь хоть малейшее представление о том, через что мне пришлось пройти? Только потому, что читала об этом в каких-то книгах или видела других людей, таких же сумасшедших, как и я? Пич даже не моргнула, когда встретила его полный ярости взгляд. Женщина всё также оставалась невозмутима и непоколебима. Чёрные губы разлепились, и она заговорила: — Для того, чтобы окончить Бикон, нужно выполнить последнюю миссию. Разумеется, предполагается, что это будет гораздо более сложно и требовательно с точки зрения логистики, времени, масштаба, количества и сложности Гримм. — Я повела свою команду в городок на границе Вейла. Мы должны были помочь защитить его от большого вторжения Гримм, замеченных в этом секторе. Нас назначили на передовую разведывательную службу — активно охотиться и искать Гримм, попутно пытаясь увидеть основную орду, а после доложить, чтобы убедиться, что оборона будет подготовлена. — Что же, наступила ночь. Воздушная разведка была вынуждена заземлиться из-за непогоды. Мы разбили лагерь и приготовились продержаться до утра, когда вернёмся в город. — Но именно тогда и пришли Гримм. — Мы сделали всё, что должны были сделать. Никакого огня. Никакой еды. Никакого шума. Даже установили специальные ароматические ловушки, чтобы сбить свой запах. Все меры предосторожности. Но это не имело никакого значения. В жизни ты можешь сделать идеально хоть всё. Но ей плевать. Нет ни единой гарантии, что будет по-твоему. — На следующий день я вернулась в город. Вся в крови. Как ты знаешь, кровь Гримм чёрная, влажная и быстро растворяется. Ну, эта кровь была коричневой и сухой. Часть из неё — моя. Остальная была моей команды. До сих пор прекрасно помню тот вкус и запах железа. — Поэтому, когда я наконец закончила Академию Бикон, школу моей мечты, мою самую главную цель с тех пор, как я была маленькой девочкой, я должна была подняться на сцену одна. А все остальные поднимались со своими командами. — Я ничего не могла поделать в течение следующих нескольких месяцев. Сидела в своей комнате, почти не разговаривала и не ела. Все мышцы, которые я нарастила в школе, деградировали и изнашивались. Моя кожа стала ещё бледнее. Оружие покрылось пылью. В конце концов, моя семья отправила меня в центр интенсивной терапии. Терапия каждый день и лекарства от депрессии. Со временем всё стало лучше, но это потребовало времени и больших усилий. — Так что да, Жон, я думаю, что понимаю, через что ты проходишь. Её глаза не отрывались от его глаз. Её голос, выражение лица — всё это спокойным. Гораздо, гораздо более спокойным и хладнокровным, чем обычно бывало у Пич. Жон чувствовал себя невероятно маленьким и немного замёрзшим. — Если ты будешь работать со мной, то сможешь пройти через это. Я могу лично засвидетельствовать, что тебе станет лучше… что тебе будет лучше, но только если ты действительно этого захочешь. Ты ведь этого хочешь, правда? Хочешь, чтобы всё стало лучше? Арк кивнул. Паулина улыбнулась. — Тогда просто работай со мной. Это будет трудно, но я знаю, что ты очень, очень сильный человек. Ты зашел настолько далеко, несмотря ни на что. Так доделай до конца. — Ты… правда так думаешь? — Я так знаю, — женщина пожала плечами. — В смысле, я же через это прошла. Жон поморщился и покачал головой. — Нет, тут помимо этого слишком много… всего. — Ну, а у нас с тобой много времени — столько, сколько нам нужно, — сказала Пич, и её маленькая улыбка стала ещё шире. — И я могу с уверенностью сказать, что ты из тех людей, которые могут противостоять такому. Его ладони сжались в кулаки. — У меня здесь друзья… я не хочу подводить их. Хочу стать счастливым. — Я знаю, — сказала Пич, — а чтобы сделать это, ты должен удвоить усилия и сосредоточиться на всём этом, хорошо? А это значит доверять мне. Ты ведь доверяешь мне? Жон впервые взглянул на её лицо, увидев на нём добрую улыбку и вспомнил о помощи, которую она ему уже оказала. — Единственное, что тебя сейчас сдерживает — это твои собственные внутренние силы, — объяснила женщина. — Это единственное, с чем тебе придётся иметь дело. Здесь, в Биконе, ты в безопасности. Пока ты здесь, пока ты со мной, ты в безопасном месте, поэтому можешь сосредоточиться на себе. Ты можешь оправиться от того, что с тобой случилось. — Но тебе придётся взять на себя обязательства. — Улыбка Пич исчезла и её лицо вновь стало серьёзным. — Это будет трудно и больно — вытаскивать всё это из себя. Поверь, я знаю о чём говорю. И она и в правду знала, не так ли? — Просто нужно серьёзно отнестись к этому, Жон. Однако, это не означает полного изменения того, как всё было раньше. Мы всё ещё будем идти в своём темпе, но придётся открыться и рассказать о том, что терзает тебя, хорошо? Мы просто станем более интенсивны. И вновь он уставился в пол. Только сейчас, когда наступила тишина, Жон по-настоящему осознал, насколько сильно болят его губы. Кажется, он несколько раз закусил их до крови… В конце концов, Арк кивнул. — Вот и хорошо. Как я уже сказала: я никогда не заставлю тебя говорить или что-то делать. Я буду давить, но не буду — не могу заставить. Но я действительно хочу, чтобы ты начал подталкивать себя, ладно? Так будет лучше как для тебя, так и для твоих друзей. Арк вскинул голову. — Именно так. Сосредоточившись на этом, ты принесёшь много пользы своим друзьям. Они не будут так сильно беспокоится, если ты поправишься, и будут рады видеть, что тебе лучше, потому что заботятся о тебе. Кроме того, ты будешь гораздо лучше подготовлен, чтобы помочь им в их собственные тяжёлые времена. — Да… наверно так и есть. — Так и будет, — ответила Пич, снова улыбнувшись. Женщина развернулась на стуле, и зашагала по полу, чтобы пересечь комнату и подойти к нему. Врач остановилась буквально в шаге от парня и протянула ему кулак. — А теперь давай сюда кулачок, и мы заключим сделку. Жон нерешительно осмотрел вытянутую конечность. Но спустя миг… — Хорошо, — прошептал он, стукаясь с ней костяшками пальцев.***
— Теперь три раза в неделю? — Задала вопрос красноволосая чемпионка. Жон кивнул и взглядом указал на кипу бумаг в своих руках. — Ну, все, что ты считаешь нужным, — сказала Пирра с улыбкой на лице, похлопав его по плечу. — Ты уже так долго работаешь над этим, — девушка опустилась на кровать рядом с партнёром. Вообще, технически это была её собственная постель, но её с Реном кровати, будучи нижними койками, стали неофициальными диванами для всей команды и пришедших посетителей. — Пич хорошая, — ответил лидер. — Я не против видеться с ней чаще, — Арк начал копаться в макулатуре, которую принёс с собой. Парень слегка вздрогнул, когда пробежался глазами по всей стопке. — А что это такое? — Непобедимая Девушка наклонилась, чтобы получше рассмотреть бумаги и увидела какие-то списки с диаграммами. — Пич сказала, что это всё теория психического здоровья, — пояснил Жон. — Куча всего о том, как люди справляются со стрессом, давлением, эмоциями, травмами. Куча всего о том, как иметь с этим дело. В общем… куча всего. — Лидер тяжело вздохнул и положил стопку на колени. — Проще говоря, ещё больше домашки. — На лице Арка появилась унылая усмешка. — Домашнее задание для посещений психотерапевта… на данный момент это практически дополнительная пара. — Что ж, делай, что тебе необходимо, — сказала Пирра, вновь ласково похлопав его по плечу. — Мы все гордимся тем, как далеко ты продвинулся, Жон. — Девушка звонко хихикнула. — Я имею в виду, что ты уже очень далёк от того, кем был в начале учебного года. — Наверное… — Парень невольно поёжился, когда воспоминания о его прежних действиях вспыхнули в разуме. — Прости… — Что сделано, то сделано, — Пирра покачала головой. — Тебе было очень больно, и я тебя не виню… — Но это не оправдывает, то, что я делал. — Нет, не оправдывает. Но я прощаю тебя. Все мы. Жон придвинулся к ней чуть ближе, наслаждаясь ощущением дружеского прикосновения. Невероятно наслаждаясь ощущением того, что она рядом с ним. Настоящий партнер. — Просто всё это… было нарочно, — сказал он. — В каком смысле? — Это было сделано нарочно. Всё, что я говорил и делал… я обдумывал. Я делал это, потому что знал, что это неправильно, что это оттолкнет тебя от меня. Я делал это, потому что знал, что это подло. — Жон медленно покачал головой. — Были ведь и другие люди — парочка взрослых и люди, с которыми мне приходилось работать, но я не вёл себя с ними так. Потому что я могу это контролировать. Нет, это не значит, что я был добр с кем-то из них… но я был очень, очень зол со всеми вами — со всеми, кто мог бы стать для меня близким. Вот что меня по-настоящему беспокоит. Всё это было нарочно. — Ты обсуждал это с Пич? — Да, обсуждал. Поэтому я до сих пор думаю об этом. Пирра обняла его за плечи и подвинулась к нему в полуобнимку, на что он ответил сдержанным энтузиазмом. Чувствовать рядом своего друга… это было приятно. Было очень, очень приятно иметь рядом друга. — Что сделано, то сделано, — повторила Пирра. — У нас впереди ещё целый мир, и уйма времени, чтобы наверстать упущенное. Мы уже начали навёрстывать. — Если ты так говоришь… — Да, говорю. И даже если ты сам не веришь в то, что я говорю, по крайней мере, знай, что я сама верю в это. Этого достаточно для тебя? — Вроде бы да… Чемпионка тихо и звонко засмеялась. — Временами ты бываешь таким забавным, Жон — Никос отпустила его, прошла через комнату и стала рыться в своем столе, вытащив из него пару фиолетовых банок, в которых Жон узнал один популярный брендовый напиток. — Обычно я стараюсь избегать сладостей и тому подобного, но что я могу сказать… Люди любят виноград! — Проговорила она, смеясь, их фирменный слоган. Девушка вернулась к своему лидеру и протянула ему одну из банок. — Хотя ты больше любишь клубнику, верно? — Ага, она моя любимая. Но виноград тоже очень вкусный. В комнате разнеслись звуки щелчков и шипения, когда партнеры открыли свои напитки. — Ты ведь даже пользуешься клубничным ароматом, чтобы заснуть, да? — Угу, — ответил Жон, делая глоток от чего тут же пошатнулся. Парень подавил желание поморщиться от отвратительного, кислого вкуса, вместо этого глядя на свою партнершу, которая с удовольствием сделала большой глоток газировки, которая, честно говоря, была на вкус как что-то просроченное на год, и чувствовалось, почти настоящей кислотой, учитывая, как сильно она опалила его вкусовые рецепторы. Ей… нравилась эта штука? Арк сделал ещё глоток. — Очень здорово. — Так и есть, правда? — Сказала Пирра, радуясь, что партнёр наслаждается её любимым напитком. Это того стоило. — Но насчёт клубники… — Снова заговорила Пирра, немного неловко замолкая. — Что такое? Тебе это не нравится или что-то в этом роде? Я могу включить испаритель, если тебя он беспокоит. — Мм? Нет-нет, вовсе нет. Мне просто интересно… Руби ведь тоже любит клубнику? Мне кажется, она как-то упоминала об этом. — Да, ещё как любит, — ответил Арк, тепло улыбаясь. — Она её просто обожает. Кстати, именно она подсадила меня на клубнику. — Ты же не хочешь сказать, что… — Пирра застенчиво ухмыльнулась. Вся эта милая скрытность доставляла ей непомерное удовольствие. — Эй, что это ещё за выражение лица? Тебя невероятно легко читать, Жон, и это, если честно, просто очаровательно. — Ох, да ничего. — Ничего? Хи-хи, определённо что-то. — Ага. Ничего. Чемпионка пожала плечами и вернулась к своей газировке, в то время как Жон удивлялся поведению партнёра и отставил свою банку в сторону, решив тайком выбросить её позже, когда Пирра скроется из виду, надеясь, что она никогда больше не предложит ему это. Но, черт возьми, как же это было здорово. У него снова появился партнёр! В последний раз, когда у него был кто-то вроде партнёра… ну, это, наверное, был Фокс. Близнецы были великолепны, но Фокс… большой парень был чем-то особенным. Они сидели и разговаривали друг с другом о самых разных вещах до глубокой ночи. Супермутант был невероятно любопытен и всегда был готов к хорошему разговору о чём бы то ни было. Он был прекрасным другом… — Жон? — Пирра помахала рукой перед его лицом. — Ремнант Жону — ты ещё с нами? — А? Что? — Арк быстро потряс головой. — Да-да, прости, просто немного отключился. — Ты, кажется, часто это делаешь. — Эм, просто погрузился в свои мысли. — Парень снова потряс головой, прогоняя смутную ностальгию. — Ты что-то сказала? — Да, я хотела спросить, пойдешь ли ты к психиатру. — Мм? Конечно, я же уже хожу к Пич. — Нет, Пич — психотерапевт и консультант, — объяснила Пирра. — Психиатр — это человек, который может выписать тебе лекарство. При последних словах лидер нахмурился и отвернулся, направив свой гнев на пол. — Я не люблю лекарства. Я же не сумасшедший… — Ладно, ладно, — нерешительно пробормотала Пирра. — Мне просто интересно, ведь лекарства пошли на пользу моей семье. — Ч-что? — Жон посмотрел на свою партнершу с изумлением в глазах. — Ты… Девушка коротко покачала головой. — Не я, мой отец. Он страдает биполярным расстройством. Я уверена, ты слышал о таком, не так ли? — Жон кивнул и Пирра продолжила. — Ну и… пока я росла, он не принимал никаких лекарств. — Чемпионка отвела взгляд. — Это сильно осложняло домашнюю жизнь, потому что он вёл себя так беспорядочно… иногда закрывался ото всех и не разговаривал, а порой пытался быть настолько вовлечённым в дела семьи, что чуть ли не задыхался. Строил всевозможные планы и приготовления с какой-то манией, а потом впадал в депрессию и никогда не следовал ни одному из них. Так я и стала участвовать в соревнованиях. — Правда? Как? — Когда я была совсем маленькой, ко мне приходил друг семьи — профессиональный тренер. Он предложил мне несколько бесплатных занятий. Наверное, потому что он заметил, как я люблю бегать. Я прониклась к нему симпатией и записалась на постоянной основе. — Тренировки, сражения. Это было нечто такое, над чем можно было работать, к чему можно было привязаться — некий источник стабильности, ведь я никогда не могла рассчитывать на стабильность в своей семье. Мой папа просто… никогда не действовал нормально. Было очень беспокойно, когда он находился рядом. Было целое море разочарования… и даже немного страха. — Потом мама наконец-то убедила его обратиться к психиатру, и он получил лекарства. Это было всего несколько лет назад. С тех пор все стало намного лучше. Мне действительно кажется, что у меня теперь сплоченная семья. Пирра перевела взгляд на Жона, смотря на него с неприкрытой тревогой в глазах. — Я вижу в тебе нечто подобное. Если ты сможешь простить меня за то, что я скажу… просто в тебе что-то не так. Я думаю, что лекарство может помочь тебе найти опору, как это было с моим отцом. — Пирра протянула руку и сжала ладонь Жона в своей. — Это принесло ему много пользы. Может, это поможет и тебе? Никос вздохнула и снова посмотрела на банку с содовой, словно ища в ней поддержки и помощи. Арк так ничего и не ответил. — Но если ты не хочешь, то можешь воздержаться. Я вряд ли понимаю, что сейчас для тебя лучше. Это всего лишь предложение. — Хм… Я подумаю об этом, — и, возможно, он действительно подумает. Но сейчас он просто вновь взял свою банку газировки, протянул руку и чокнулся с партнершей, чтобы создать жестяной звон. Жон кивнул и улыбнулся, после чего выпил прогорклую жидкость, одновременно с девушкой. — Хорошая штука, — произнёс он, глядя на наслаждающуюся напитком чемпионку. — Ага, у меня в столе ещё куча таких. Буду продолжать с тобой делиться. — Ох, тебе правда не обязательно… — Нет, это моё угощение, — решительно возразила Пирра, и её добродушная улыбка заставила Арка чуть ли не вздрогнуть. — Ты можешь брать столько, сколько пожелаешь. Жон посмотрел на отвратительную смесь в своих руках, и, откровенно говоря, мысль о том, чтобы пить эту хрень регулярно, вызвала у него лёгкую тошноту. Лидер перевёл взгляд на Пирру, увидев улыбку своего друга. И глядя на это, желание поморщиться сменилось на желание ухмыльнуться. — Спасибо, Пирр.***
— Как думаешь, когда мы закончим? — Задал ей вопрос Жон. Руби что-то промычала и осмотрела разложенные перед ней на верстаке детали. Шасси было закончено, но у них возникли проблемы с подключением источника питания к нему таким образом, чтобы оно позволяло обеспечить надлежащую вентиляцию тепла. — Не знаю. Несколько недель? — Девушка прикусила губу и уставилась на создающееся оружие. — Просто вся эта техника всё ещё не похожа ни на что из того, что я использую.… так что в этом я разбираюсь явно не больше тебя. — Ну, а ещё мы пользуемся технологиями отсюда, которые мне так же хорошо знакомы, как тебе мои… Это было трудно — объединить технологии двух разных вселенных в одном устройстве. С электрическим Прахом, катушками Теслы и сложной решеткой передатчиков действительно было трудно иметь дело. Особенно одновременно. — Где-то в этом семестре, — заключила Руби, решительно кивнув головой. — Мы доделаем его к концу семестра, как раз перед началом миссий. Клянусь! Ты сможешь проверить этого плохого мальчика в реальном сражении! — Хех, очень надеюсь на это. Ладно, давай на сегодня закругляться. Они быстро разобрали детали, обезвредили и положили обратно в его вещмешок, уже привыкнув к этому процессу. Это было приятно для них обоих — одержимость Руби оружием оставляла её более чем довольной, тем, что она делает нечто столь уникальное, и желание Жона узнать больше об оружии Ремнанта также было удовлетворено. Кроме того, каждый из них мог проводить больше времени с другим. Только по этой причине оно того стоило. Друзья вернулись в свои комнаты. Жон быстро положил свою сумку и зашагал через холл в сторону общежития команды RWBY. Там будут только он и Руби, играющие в видеоигры. Странно… Арк почувствовал возбуждение при мысли о том, чтобы остаться с ней наедине. В комнате. С кроватями. Одним. Это заставило его занервничать на мгновение, но лишь на мгновение, прежде чем необъяснимое ощущение рассеялось, сменившись более простым и невинным ликованием от игры в видеоигры с близким человеком. Он вошёл в её комнату как раз вовремя, чтобы увидеть, как Руби заканчивает настраивать консоль. Закрыв за ним дверь, Роуз лениво побрела к своему столу. У Руби резко перехватило дыхание. Жон быстро повернул голову в её направлении, увидев панику на лице девушки. Она уставилась на пластиковый контейнер, помеченный разными цифрами. — Чёрт, я и забыла! Совсем забыла! — Красная открыла один из отсеков контейнера и вытащила оттуда несколько таблеток, после чего оглядела комнату, метнувшись в сторону стола Вайсс, забрав оттуда бутылку воды. Блин, это должно быть что-то очень важное, если она готова рискнуть навлечь на себя гнев Ледяной Королевы. — Что такое? — Обеспокоенно спросил Жон. — Ты заболела? — Желудок немного сжался, образовав тяжёлый узел при мысли о том, что ей нездоровится. Руби сглотнула, проглатывая воду с таблетками и покачала головой. — Нет-нет, я не заболела. Это просто моё лекарство от беспокойства. Арк почувствовал себя опустошённым. — Твоё… что? — Моё лекарство от беспокойства, — со вздохом ответила девушка. Она зашагала обратно к своему столу, поставив на него то, что он теперь ясно опознал как коробку с пилюлями. — Без них я становлюсь по-настоящему невротичной и нервной, и у меня гораздо больше шансов на панические атаки. Раньше они были у меня постоянно. — Роуз невольно вздрогнула. — Вообще не весело. — Нет… вряд ли они весёлые… Я не знал, что ты принимаешь лекарства, — механически ответил Жон, опустив ставшие пустыми глаза в пол. Руби только пожала плечами и неловко потёрла затылок. — Ага… у меня было много проблем с такими вещами, когда я была маленькой — особенно в Сигнале. Вот почему тогда мне было намного тяжелее — просто потому, что у меня не было ни лекарств, ни терапии, поэтому я была намного более неловкой и тревожной, чем сейчас. — Красная покачала головой. — Вы, ребята, говорите мне, что всё не так уж и плохо, и это правда… но раньше было намного хуже. — Ты же не хочешь сказать… — Да, в первый же день учебы в Сигнале у меня случился приступ паники, когда я представлялась остальным ученикам… очнулась уже в кабинете медсестры, и мне пришлось взять несколько выходных. Это был мой первый день. Неудивительно, что другие дети никогда по-настоящему не заботились обо мне. — Девушка немного нахмурилась, прежде чем потрясти головой и прогнать эти мысли. Уголки её губ медленно расплылись в улыбке. — И, эй, теперь всё куда лучше. У меня давно не было паники, и я стала намного лучше справляться с социальными вещами только потому, что теперь я могу быть более спокойной. — Руби подошла к телевизору и включила его. — Это уже не так важно, и мне даже не нужно принимать столько лекарств, как раньше. На самом деле они просто помогли мне встать на ноги. Девушка оглянулась на Жона и ещё раз улыбнулась ему. — Ну так как ты готов поиграть? — Да… наверное.***
— Рада, что ты передумал, — произнесла Пич. Врач пролистала записную книжку Жона, чтобы убедиться, что он записал позитивные утверждения за ту пару дней после их последнего сеанса. Как обычно, большая часть записей была о его друзьях, и по крайней мере, около половины утверждений касались одного конкретного человека в частности. Они вышли на улицу и зашагали по тротуару Бикона к спортивным площадкам. Жон пришёл в её кабинет только для того, чтобы Пич направила его на прогулку за пределы здания. Что женщина задумала на этот раз Арк понятия не имел. Но перед тем, как они отправились к площадкам, он сообщил ей о смене своего мнения. — Обычно требуется по меньшей мере пара месяцев, чтобы записаться на приём к хорошему психиатру. Но у меня осталось много знакомых «психов» с университета, которые прекрасно разбираются в своём деле — свяжусь с ними и посмотрю, смогу ли я устроить тебе встречу пораньше. — Паулина вернула ему книжку, мило улыбаясь. — Что заставило тебя передумать? — Просто немного поговорил с друзьями… Они сказали, что возможно это поможет мне. — Как я и думала, — кивнула женщина. — Похоже, ты всегда питаешь слабость к своим друзьям и всему, что они говорят. — Они очень важны для меня. — Знаю. Руби была одной из тех, кто посоветовал тебе это? — Ага. Хм, как и ожидалось. Улыбка психотерапевта слегка померкла, но она отмахнулась от этого чувства и ускорила шаг. Паулина не была в восторге от этого сеанса ровно столько же, сколько и от предыдущего. — Так куда именно мы идём? — Спросил Жон. — И стоит ли мне волноваться насчёт того, что ты не хочешь это рассказывать? — Вовсе нет, беспокоиться не о чем. — Пич указала рукой вперёд. — Вообще-то, ты можешь увидеть её уже отсюда. Парень проследил за направлением её пальца, увидев спортивную площадку Бикона. С того угла, под которым они приближались, он заметил довольно большое устройство, похожее на сани. Жон знал, что это такое — специальный тренажёр, предназначенный для проверки того, какую массу может тащить человек. Учитывая, что аура может многократно увеличить силу человека, было разумно, что эти сани были предназначены для гораздо более серьёзных весов и нагрузок. Как бы то ни было, здесь были массивные сани, на которые можно положить огромный вес (который обычный человек даже на сантиметр бы не сдвинул), а затем тащить их вперёд по дорожке. Жон уже был здесь единожды с Янг и, хотя мог тащить внушительное количество груза, девушка протащила на несколько тонн больше, чем он. И если верить её рассказам о Проявлении, то Янг может протащить и ещё на парочку тонн больше. Конкретно сейчас, одни из саней были загружены даже поболее, чем тащила Сяо Лонг. — Будешь тащить их, — сказала Пич. — А пока тащишь мы с тобой поговорим. — Чего? — Будешь тащить их, — повторила врач (хотя теперь она произносила это гораздо медленнее). — А пока ты их тащишь мы будем с тобой разговаривать. — Зачем?.. — Это упражнение, вроде того, что мы делали на прошлом сеансе с комплиментами и конфетками. Арк осмотрел здоровенные веса. Было достаточно просто активизировать ауру ради получения бóльшей силы, но совсем другое дело — напрягать свою духовную энергию, чтобы увеличивать собственную мощь в течение более длительного периода времени. Бойцы, вроде Янг, были мастерами подобного стиля, особенно часто практикуясь в концентрации своей ауры, в то время как Руби сосредоточилась на использовании духовной силы для дальнейшего повышения своей скорости и манёвренности, а Вайсс использовала её, чтобы лучше манипулировать Прахом. Сам Арк выбрал путь, основанный на выносливости. Обладая огромной силой, которую можно кратковременно увеличить, он мог вымотать большинство своих противников. Или, по крайней мере, такова была идея. Жон уже тренировался с этим тренажёром, но никогда с таким количеством груза, как ему наложила Пич. — Что-то это не похоже на то, чтобы говорить себе приятные вещи и получать за это конфеты… — Ну, естественно, не похоже. Когда занимаешься в спортзале, разве ты повторяешь одни и те же упражнения из раза в раз? Конечно, нет, ведь тебе нужны различные вариации, чтобы получить полноценную тренировку для всего тела. Здесь ситуация та же. Так что давай, хватай уже цепь. Тяжелая стальная цепь была прикреплена к передней части саней, и Жону оставалось лишь вздохнуть и сдаться. Парень не особо понимал ценность всего этого, но, если Пич хочет, чтобы он это сделал… что ж, таков был уговор, не так ли? Он согласился делать то, что она хочет, полагая, что врач знает лучше. Арк ухватился за цепь, крепко вцепившись в неё, прежде чем собрать свою ауру в ногах и оттолкнуться, таща себя вместе с грузом по дорожке. Сани проехали всего несколько метров, прежде чем он остановился. — Итак, почему бы тебе не рассказать мне немного о том, как ты рос? — Задала вопрос Паулина. — Ты серьёзно собираешься пытаться разговаривать, пока я буду это делать? — Абсолютно. А теперь давай, меня интересуют твои молодые годы. Они часто дают большóе представление о том, кем мы являемся сегодня. — Хех, говоришь как Фрейд. — Как кто? — Никто, — быстро ответил парень, позабыв, что известные люди Земли не особо популярны в Ремнанте. Точнее, ни капли. Чтобы скрыть свой промах, Жон крякнул и протащил массивные гири ещё несколько метров, прежде чем вновь остановиться. — Не собираешься рассказывать о том, как ты рос? — Немного трудно сосредоточиться на этом. — Ну, так постарайся чутка сильнее. Жон вздохнул. — Я вырос в маленьком городке, где проживало всего тысяча человек. Жили мы обособленно от внешнего мира, что позволяло поддерживать намного лучший уровень жизни и даже заиметь приятные мелоч… — Ты не тянешь, — перебила парня Пич. — Чего? — Ты перестал тянуть сани. — Ну да, потому что я разговариваю. С тобой, кстати. — Делай и то, и другое, — сказала Пич. Женщина скрестила руки на груди, давая понять, что очень ждет, как он будет тащить многотонные стальные веса во время их разговора. В очередной раз вздохнув, Жон вновь потянул цепь, но теперь приоткрыв рот, чтобы заговорить. Слова прозвучали натянуто, но всё же прозвучали: — Это было хорошее место для жизни… до тех пор, пока оно перестало таковым быть. После этих слов он и рассказал ей как всё полетело к чертям. «Драконовский» закон о том, что никому нельзя входить и выходить, который нарушил отец, поставив его в необычайную опасность. Жон едва успел сбежать, оставив своего единственного друга — Амату. Они немного поговорили об Амате, об отце и даже о матери, которая умерла при его рождении. Пич покивала. — По крайней мере, у тебя была стабильность в годы взросления, хотя те репрессии звучат не очень хорошо. Вряд ли у вас там ценили свободу мысли. — Нет… нет, не ценили, — покачал головой Жон, покраснев от напряжения, пытаясь во время разговора, пробраться дальше по тропе. Внезапно всё изменилось. Жон неожиданно сделал несколько шагов вперёд, так как вес, казалось, уменьшился. Арк оглянулся назад, и действительно, Пич подняла один из массивных грузиков (который сам по себе весил тонну) одной рукой, а затем осторожно положила его на землю. Чёрт, она была сильной. С другой стороны, она была по меньшей мере на десять лет старше и опытнее его, так что её большáя сила не была такой уж удивительной. Но вот что было удивительно, так это сам акт. — Зачем ты это сделала? — Спросил Жон. — Это часть упражнения, — лаконично ответила врач. — А теперь давай перейдём к другой теме. Расскажи мне о своей Пустоши. Так он и сделал. Парень буквально ходил на цыпочках вокруг опасных тем, вроде убийств и пыток, и того факта, что он вырос в другой вселенной, одновременно стараясь дать ей как можно более чёткий и полный рассказ. Теперь тащить груз было намного легче, и со временем стало лишь ещё легче, когда она стала снимать их один за другим. К тому времени, как он подбирался к концу дорожки, ему уже не нужно было останавливаться, через каждые несколько метров из-за тяжести, и он спокойно переговаривался с Пич. На финише стальная цепь звякнула, выскользнув из ладони Жона. — Счастлива? — Поинтересовался Арк. — Не то слово! — Ответила женщина довольной улыбкой и восторженными хлопками. Было трудно обижаться на неё, несмотря на раздражающее усилие, которое она заставила его сделать. — Итак… зачем мы это делали? — Целеполагание. Реалистичное целеполагание. — Объяснила Пич. — Я хочу потратить немного времени на выяснение того, что именно мы собираемся делать и чего именно хотим достичь. — Паулина указала на тренажёр. — Это всего лишь метафора. Визуализация. Ты несешь с собой огромное количество груза, Жон. Груз прошлого и тех чувств, которые ты с ним связываешь. — О… — Теперь всё встало на свои места. Неудивительно, что Пич придумала нечто подобное. Это была хорошая демонстрация — гораздо более эффективная, чем просто сказать: «У тебя есть груз на душе». Парень покивал. — Значит, наша цель в том, чтобы избавиться от этого груза? — Нет, — покачала головой врач. — Наша цель состоит в том, чтобы избавиться от части груза — как можно бóльшей части. Но не от всего. — Пич вздохнула и посмотрела ему в глаза. — Невозможно избавиться от всего груза, Жон. Просто так работает наша психика. У тебя всегда будет призрак прошлого за спиной. Потому что это действительно произошло, и ничто, кроме амнезии, не сможет полностью избавить тебя от травмы. — Перво-наперво, мне нужно, чтобы ты принял это. Жизнь — это процесс, требующий усилий. И к нему, как и всегда, нужно будет приложить усилия. Количество усилий, которое ты прилагаешь, и те вещи, на которых тебе нужно сосредоточиться, очень отличаются от них у большинства других людей. — Пич протянула руку и положила юноше на плечо. — Наша цель не в том, чтобы полностью рассеять твои проблемы — сделать это невозможно, а питать тебя ложной надеждой неэтично и неправильно. Наша цель — облегчить боль настолько, насколько это возможно, чтобы тебе было легче жить. — Мы стремимся к тому, чтобы ты мог быть как можно более счастливым. Но это не значит, что трудности исчезнут, просто они станут более управляемыми. — Врач подняла глаза и увидела нескольких студентов, направляющихся к ранее пустой дорожке. — Давай вернёмся в мой кабинет, чтобы мы могли поговорить об этом еще раз, но наедине. Тихая прогулка закончилась щелчком закрывающейся двери. Жон подобрал свою безделушку и упал на диван, утопая всем телом в подушках. — Радикальное принятие, — произнесла Пич, усаживаясь в кресло. — Это и есть настоящая цель. Есть очень много вещей в этой жизни, которые служат стрессорами и причиняют нам боль, беспокойство, страх, печаль. Если сможешь принять их существование, тогда они больше не смогут влиять на тебя. — Однако принятие — это также процесс. И мало просто достичь принятия — после этого ещё необходимо приложить силы для его удержания. — Женщина наклонилась в своём кресле и придвинулась к нему ближе. — Цель здесь состоит в том, чтобы ты сам пришёл к принятию вещей, которые беспокоят тебя. Прими окружающий тебя мир. Прими своё прошлое. И самое главное — прими себя. Жон вздрогнул, когда Пич замолкла и на него обрушилась вся тяжесть этих слов. Она просит слишком многого. — Уверена, звучит так, словно я прошу слишком многого, — сказала Паулина. — Но я просто знаю, что ты можешь сделать это. Я сделала это. Я видела, как это делают другие. Тебе это под силу. Ты сильный, хороший человек. — Да… ты много говоришь об усилиях. Что ты вообще имеешь под этим в виду? Женщина улыбнулась. — Рада, что спросил. Будет много мета-познания, но большáя часть нашей работы будет сосредоточена на физических действиях и сценариях, с которыми ты можешь столкнуться. Для начала мне нужно, чтобы ты сделал что-то, что может пойти вразрез с твоими инстинктами. — Например? — Подозрительно спросил Арк. — Мне нужно, чтобы ты поставил себя на первое место, — сказала она. — Мне нужно, чтобы ты стал для себя главнейшим приоритетом. — Чего? Хочешь, чтобы я вдруг стал эгоистом? — Нет, я хочу, чтобы ты оценил себя по достоинству. Насколько я понимаю, ты невероятно чуткий человек, который к тому же ненавидит самого себя. Высоко ценишь других, но на себя не обращаешь ни толики внимания. Это очень опасно для тебя. Это будет препятствовать твоей способности совладать с самим собой, избегать стресса и будет мешать самоутверждению. — Улыбка Пич стала немного грустной. — Ты хороший человек, и ты хочешь лучшего для тех, кто тебе дорог. Мне просто нужно, чтобы ты ценил самого себя и думал о себе так же высоко, как и о любом из друзей. Себя? С какого, блядь, хера он должен поставить себя на один уровень с остальными? Пирра, Рен, Нора, Руби, Вайсс, Янг и Блейк… все они хорошие люди. У них есть идеалы. У них есть сила. У них… — Судя по выражению лица, ты сейчас применяешь к себе не особо лестные эпитеты, — подметила Пич. — Ничего, над этим мы тоже будем работать: выявлять и предотвращать самоуничижительные мысли. — Врач вздохнула и откинулась на спинку стула. — Как я уже сказала, Жон, принятие — это процесс. Я вряд ли ожидаю, что ты сегодня полностью откажешься от своей ненависти, но я ожидаю, что ты начнешь работать над этим, даже если тебе пока в это не сильно верится. Нужно лишь начать действовать. И всё приложится. — Хорошо… я готов действовать. Что нужно делать? — Даже если ты не считаешь себя особенно достойным этого, мне нужно, чтобы ты определил приоритеты своих собственных потребностей. Если кто-то из твоих друзей попросит тебя о помощи, но эта помощь вызовет у тебя сильный стресс, я хочу, чтобы ты отказал. — Значит, ты хочешь, чтобы я просто бросил своих друзей. Паулина усмехнулась. — Это сильное искажение слов, Жон. Разве я употребила слово «бросить»? — Нет, но с таким же успехом могла бы. — Ты можешь заботиться о людях и быть рядом с ними, не доводя себя до крайности и не игнорируя собственные потребности. Мне нужно, чтобы ты начал устанавливать границы своих действий, основываясь на том, что лучше для тебя. Мы будем больше работать над распознаванием и установлением этих границ, но это то, что тебе придётся сделать, если хочешь стать лучше. Ты ведь хочешь пойти на поправку, правда? — Конечно, но если это будет стоить моих друзей… — Твоё выздоровление пойдет им только на пользу, — пояснила Пич. — То, что ты здоров, даст им здоровые отношения, которые они могут использовать. Как бы то ни было, у тебя есть больший риск подвергнуть их стрессу, будь то из-за беспокойства или необходимости вмешательства. Находясь в более здравом состоянии, ты в конечном счёте сможешь лучше заботиться о них. Жон сморгнул. Некоторая напряженность, которую он даже не замечал, теперь растаяла в его мышцах. Когда она так выразилась… — И не только это. Ведь твои друзья очень заботятся о тебе, даже если ты сам не заботишься о себе. Я не сомневаюсь, что, если бы сейчас они были с нами в комнате, они бы сказали тебе, чтобы ты делал то, что лучше для тебя. Если не ценишь себя, признай хоть, что твои друзья ценят тебя. Уважай их желания, — женщина ухмыльнулась. — В конце концов, это они заставили тебя прийти ко мне, не так ли? — Они… — Тогда придерживайся этого, — сказала Пич. — Делай то, что лучше для тебя. И тогда это будет лучше и для них. — Хм… Паулина глубоко вздохнула. Последующее будет для него… мягко говоря, шокирующе, но тем не менее, это всё же было необходимо. — Раз уж мы начали говорить про твоих близких мне бы хотелось коснуться, в частности, одной очень важной вещи. — Да? Что такое? — В его голосе послышалось нетерпение. Казалось, что… он был взволнован? Возможно. Улыбка Пич померкла. Она знала, что скоро он перестанет волноваться. — Руби Роуз, — проговорила врач. Юноша улыбнулся. Как он мог не улыбнуться? — А что с ней? — Ты влюблён в неё. — Ах! — Глаза Жона широко раскрылись, и он чуть не задохнулся. — Н-нет, мы просто друзья! — Парень энергично замотал головой. — Блин, все мои друзья уже достали меня этим, хоть ты не начинай! — Я думаю, мы все говорим об этом, потому что это правда, — рассудила Пич. — Жон, из всех положительных утверждений, которые ты мне написал, не проходило и дня, чтобы ты хотя бы раз не упомянул Руби. Чёрт, я почти уверена, что было несколько дней, когда она каким-то образом составляла буквально все пять твоих утверждений… — Она мой друг! Мы проводим время вместе, так что да! — А теперь ты краснеешь, волнуешься и пытаешься оправдаться, — сказала врач. — Н-ну да, потому что… — Потому что, я говорю правду, — женщина скрестила руки на груди, нисколько не удивленная этим бессистемным отрицанием. — Каждый раз, когда я упоминаю её имя, ты становишься ярче. Ты обожаешь её. Это очевидно по тому, как ты говоришь о ней, как ты себя ведёшь, когда она рядом. Ты влюблён. — Ты говорила с Норой?! — Что? Нет, с моей стороны было бы неэтично связываться с кем-то из твоих друзей. — Паулина покачала головой. — Я говорю очевидное, Жон. Ты по уши влюблён в эту девушку, даже если сам этого не понимаешь. — Пич приподняла одну бровь. — Хотя у меня такое чувство, что это не так. — Чего? — Ты сейчас пытаешься убедить меня, что не любишь её, или пытаешься убедить самого себя? — Я… — Думаешь, что недостаточно хорош для неё? Из-за этого? Он ответил молчанием. Глаза Пич были жёсткими, когда она несколько раз кивнула — жёсткими от гнева, хотя он не был направлен на него. Женщина могла только вообразить, что с ним произошло. Она злилась для него. — Ясно. Думаешь, что ей будет лучше с кем-то другим, или что ты её не заслуживаешь. Не заслуживаешь её, потому что она слишком хорошая для тебя, и поэтому ты думаешь, что легче отрицать, что у тебя вообще есть какие-либо чувства к ней, чтобы не столкнуться с болью их признания и борьбы с тем фактом, что ты и она не можете быть вместе. Парень уставился в пол. Безделушка в его руках была безнадёжно сжата и скручена железной хваткой. — Я права? Ответом ей было лишь ещё одно молчание. — Всё это хрень, — сказала женщина, поджав свои чёрные губы. — Причём полная. Никто не может быть «слишком хорошим» для тебя, Жон. — Но я… Он не мог ей сказать. Он не мог рассказать ей все ужасные причины, по которым она была неправа. Как он мог сказать? Как он мог кому-то рассказать о том, что натворил? — Ты добрый, способный и заботливый человек, Жон. Ты хороший парень. Арк покачал головой. — Эй, я ходила в институт, чтобы научиться анализировать людей. Я профессионал, ясно? И по моему профессиональному мнению, ты — фундаментально хороший человек. Он уронил безделушку, позволив ей со стуком упасть на пол. Арк поднёс руки к лицу, стиснув костяшками пальцев плотно закрытые глаза. Немного жидкости всё же просочилось, но он тут же её вытер. Кожа на лице стала плотной и покрасневшей, едва сдерживающей то, что грозило вырваться наружу. — Не надо сдерживать себя здесь, — мягко сказала Пич. — Можешь кричать и плакать, и никто не увидит этого, кроме меня, а я никогда не буду судить тебя. Никогда Горло парня сжалось, как будто он проглотил зазубренный камень, который теперь застрял где-то в его трахее. Собравшись с силами, он вновь покачал головой. Глубоко вздохнуть. Задержать дыхание. Выдох. — Я в порядке, — сказал Жон ломким и слабым голосом. — П-просто… спасибо за эти слова. — Это была неправда. Он знал, что это неправда, но эта чистая доброта и её вера в эту ложь… этого было достаточно, чтобы повлиять на него. Пич улыбнулась. — Я говорю то, что вижу. А вижу я юношу, борющегося с определёнными аспектами своей жизни, и этот юноша — хороший человек, который полностью оснащён всем необходимым, чтобы вести счастливое, полноценное существование — И сейчас романтика не относится к этому. Арк моргнул и слегка прищурился, неуверенный, правильно ли он её расслышал. — Что? — Спросил он всё ещё дрожащим голосом. — Романтика — это не то, что тебе сейчас нужно, — сказала врач. — На самом деле, я думаю, что это будет тебя тормозить. — Ч-что? — Ты влюблён в Руби, — заявила Паулина. — Я права, не так ли? Несколько долгих секунд он смотрел в пол, после чего сглотнул и кивнул. Он не был идиотом. Конечно, Жон знал правду о своих чувствах к ней, но ведь сознательная ложь самому себе и подавление хорошо известных истин не были для него чем-то чуждым, не так ли? На самом деле, это, кажется, стало его излюбленным времяпрепровождением… Глубоко вздохнуть. Задержать дыхание. Выдох. — Она так много для меня значит… — Я знаю. Твоя любовь к ней буквально излучается. Только вот что: любовь — это сложная штука. Она привносит много сложностей, трудностей и боли. Это неизменно. Однако сейчас тебе больше всего нужны простота, стабильность и покой. Крайне нецелесообразно пациентам, пытающимся восстановиться и сосредоточиться на собственном здоровье, вступать в романтические отношения. Арк начал понимать о чём она говорит. — Подожди, значит… — Я думаю, что для тебя будет лучше, — врач на миг замолкла, — если ты не будешь развивать отношения с Руби. Мир на мгновение показался невероятно тихим, и в то же время странно громким. Это было долгое мгновенье. — Почему? — Как я уже сказала, любовь — сложная штука. И не только из-за этого, но и из-за того, что она требует. Романтические отношения таят в себе определённые ожидания, такие как посвящение своего времени и энергии партнёру так, как ты не сделал бы этого ни для кого другого. Сейчас, я думаю, будет лучше, если ты посвятишь больше времени и энергии только себе, по всем причинам, которые мы уже обсудили. — Ты не можешь позволить себе отвлекаться на отношения. И позволь мне сказать тебе: они очень отвлекают. Мир вокруг нас буквально тает, когда мы всерьёз увлекаемся кем-то другим. Сейчас мне очень нужно, чтобы ты был в курсе происходящего и сосредоточен на своих проблемах. А что-то настолько значимое, как девушка, сделает это гораздо сложнее… — И конечно же, есть старая поговорка: «Как ты можешь любить кого-то другого, если не любишь даже себя»? В который раз, Жон уставился в пол. Он позволил словам психотерапевта захлестнуть его, не в силах придумать ответа. Мысль о Руби вызвала привычный набор эмоций: предвкушение, удовольствие, влечение, счастье. Теперь казалось, что эти эмоции были разорваны в клочья острой правдой его положения. — Значит… я слишком проблемный, чтобы быть с ней? Паулина вздохнула. — Я не говорила этого, Жон. В тебе нет ничего изначально плохого. В тебе нет ничего плохого. Ничего. Есть определенные проблемы, с которыми ты борешься, и я считаю, что мы должны справиться с ними наилучшим образом. Это, как если бы ты заболел, и доктор рекомендовал тебе остаться в постели на некоторое время. Это самая близкая аналогия, которую я могу провести для твоей ситуации. Пич встала со стула и прошлась по комнате. Жон медленно повернул голову, чтобы посмотреть на неё, чувствуя себя слишком истощённым, чтобы быть враждебным или параноидальным по отношению к её движениям. Женщина только опустилась рядом с ним на диван. — Я просто очень хочу, чтобы ты сосредоточился на себе, хорошо? Руби хорошая девушка, и однажды из вас двоих может получиться отличная, прекрасная пара. Я просто не думаю, что этот день сегодня, или завтра, или на следующей неделе, или, может быть, даже не в следующем месяце. Прямо сейчас я просто не чувствую, что ты находишься в правильном психическом состоянии, чтобы справиться и создать здоровые романтические отношения. Прежде чем ты сможешь стать настолько близок с кем-то другим, нужно разобраться в самом себе. Ладно? — Пич положила руку на плечо юноши, и грустная улыбка тронула кончики её губ. — Все хотят для тебя самого лучшего, и я думаю, что пока ты остаёшься холостяком и будешь поддерживать с ней здоровую дружбу, преодолевая свои трудности, будет для тебя самым полезным. Мысли его текли медленно. Он размеренно осознавал некоторые физические взаимодействия, вроде её руки на его плече. Это было приятно. Ему нравилось, когда люди прикасались к нему, демонстрируя таким образом свою поддержку. Может быть, Пич поняла это. Хотя, она уже многое поняла. — Значит… я просто… игнорирую свои чувства к ней? — Нисколько. Признай свои чувства, прими их. Просто ничего не делай с ними. Опять же, я не говорю об отказе, а просто расставляю приоритеты. Тебе нужно уделять больше внимания себе, нежели другим. — Но что, если я буду счастлив с ней? Разве это не хорошо? Разве ты не говорила, что хочешь, чтобы я был счастлив? — Я уверена, что ты можешь быть счастлив с ней, Жон, но это отвлечёт тебя, сильно отвлечёт. Ты будешь не решать свои проблемы, а просто скрывать их. Уживаться с ними, а не избавляться. Это не является правильным или здоровым аспектом в отношениях, ни для одной из сторон. — И так будет лучше для нас обоих… — Если ты пока воздержишься от романтики, то да. Таково моё мнение. — Твоё профессиональное мнение. — Да. Парень оглядел комнату. Арк посмотрел на врача, потом на её стол, стул, стены, пол, крышу. Никто из них не предложил ни слова поддержки, ни единой причины, по которой он мог бы ослушаться Пич. — Ладно, — в конце концов, сказал он. — Ладно… Паулина улыбнулась и похлопала его по руке. — Всё хорошо, Жон. Ты всё ещё можешь заботиться о Руби, как заботишься обо всех своих друзьях, просто расставь приоритеты. Мы рассмотрим такие вещи, как мета-сознание твоих мыслей, медитация, мыслительные техники и всё прочее. И мы разберёмся с твоим прошлым. Таким образом, будущее станет намного светлее. Светлее? Поэтому он сюда и пришёл, не так ли? Да, именно поэтому… Боже, надеюсь, Пич знает, о чём говорит. — Ладно, — повторил он, и в его словах прозвучала сильная решимость. — Вот и хорошо, — сказала Пич, поднимаясь с дивана. — Я хотела просмотреть бумаги, которые дала тебе, но займёмся этом на следующем сеансе, так как время уже поджимает. — Женщина снова повернулась к нему. — Ты хотел обсудить ещё что-то? — Просто… разве я должен быть лидером? — Мм? — Лидер… я лидер команды. Я должен взять на себя ответственность за них… и я должен быть сильным… — Ты сильный, Жон. Если бы это было не так, то ты бы не был здесь, в моём кабинете, пытаясь преодолеть всё, что тебя тревожит. Ты бы никогда просто не добрался сюда. И ты всё ещё несёшь ответственность. Просто ты находишься в положении, когда можешь решить эти проблемы, что необходимо для лучшей производительности в долгосрочной перспективе. И не забывай, что ты только на первом курсе Бикона. — Не похоже, чтобы сейчас с тобой могло случиться что-то слишком опасное.***
— Осторожнее с этим, — сказал мужчина, проскрежетав сквозь тяжёлый, чёрный противогаз. Но даже так презрение в его голосе проявилось настолько сильно, что фавн в маске, на которого он смотрел сверху-вниз, взглянул на мужчину в ответ. Бледный свет расколотой Луны отражался от линз его маски. Маленькое соревнование в гляделках закончилось через мгновение, когда фавн Белого Клыка проворчал что-то и схватил ящик, который он стащил с тележки и направился к Буллхеду, припаркованному на пляже рядом с ними. Человек в противогазе внимательно разглядывал фавнов, осторожно положив ладонь на острый сай, пристёгнутый к поясу. Однако животные не сделали ничего предосудительного, когда несли ящики без опознавательных знаков от грузовика, на котором они прибыли, через пляж и прямиком к Буллхеду. Ещё один человек в противогазе стоял в Буллхеде и принимал ящики, водружая их на борт. Мистральский берег сверкал в лунном свете — это было завораживающее и невероятно красивое зрелище, но человек не сводил глаз с животных пред собой, следя, чтобы они не сделали ни единого движения в сторону. В поле зрения появилась маленькая тень, привлёкшая его внимание, но это была всего лишь ворона, севшая на крыло Буллхеда. Человек тут же отбросил эту мысль и снова сосредоточился на Белом Клыке. Фавны были умелыми созданиями — он признавал это, хоть и презирал их. Они погрузили груз, вернулись в свой грузовик и уехали в течение нескольких минут, позволив ему вздохнуть с облегчением, что их грязное присутствие, наконец, исчезло. — Быстрей, расписание Главнокомандующего не резиновое, — сказал он пилоту, запрыгивая в Буллхед и закрывая за собой грузовые двери. Двигатель загудел, слегка завибрировал и óжил, когда сгорел Прах, и привёл транспорт в движение. Как только это произошло, ворон захлопал крыльями и взлетел, улетая в лес, а Буллхед поднялся с песка и быстро понёсся через море, направляясь прямо в Вейл. Маленькая чёрная птичка полетела в противоположном направлении, погружаясь глубже в чащу леса, пока не спикировала вниз, увидев безопасную поляну. Когда ворон приблизился к земле, его перья стали тёмными — словно сама тьма, поглотила маленькое создание. Спустя долю секунды птица расширилась в размерах и темнота рассеялась. Кроу со вздохом опустился на землю. Бранвен покачал головой и тут же потянулся к фляжке, висевшей у него на бедре, осушив её наполовину одним глотком. Мужчина вытер рот и вытащил свиток, печатая послание. Кроу: Похоже, в игре задействовано больше фигур, чем мы думали. Я скоро вернусь в Вейл.