Flightless bird

Луи / настоящее время. Ужин для спонсоров проходил в Большом Зале, одном из самых крупных залов в Опера Хаус. Хрустальные люстры, вельветово красные и золотые цвета аудитории сквозили во всех богатых деталях отделки. Картины, написанные маслом, украшали стены с 17 века, поддерживая историческую важность комнаты. Я не мог не идти чуть более гордо, чуть более величественно, когда находился в этой аудитории, которая напоминала мне о моем собственном месте в почетной истории Королевского Балета. Со стороны примчался Зейн, держа в руках галстук. «Извини за опоздание. Задержка в подземке.» сказал он, тяжело дыша. «Все в порядке.» я поднял ворот его рубашки и взял галстук из его руки. Я обернул ткань вокруг его шеи и завязал. Ужин был для мужской части компании, чтобы мы могли уютно посплетничать с женщинами-спонсорами – что-то вроде танцев Сэйди Хокинс для элиты. Большую часть из нас это заставляло чувствовать себя как жиголо, поскольку нас потчевали ликером и делали объектом бесстыдных женских заигрываний. Дресс-кодом был смокинг и мы все выглядели одинаково. Все мужчины компании заказывали костюмы в Дживс&Хоукс, у самого старинного портного в Лондоне. Это была традиция. Некоторые не понимали необходимость единообразия, когда мы не находились на сцене, но не я. Это укрепляло наш дух товарищества и позволяло нам чувствовать себя так, словно мы принадлежали чему-то большему, чем мы сами. Найл Хоран, музыкальный руководитель балета, вошел прогуливающимся шагом, черные круглые очки идеально сочетались с его черным костюмом. «Хоран!» мы с Зейном стали махать руками. «Элегантно выглядите, парни» сказал он радостно. Как и большинство музыкальных руководителей, по профессии Найл был дирижёр. Он был приглашенным дирижером в «Лейпзиг» балете, прежде чем ему была предложена должность музыкального руководителя в Роял балете в Лондоне. Мы с ним быстро сдружились, что было удивительно, потому что большая часть музыкальных руководителей были придурками, которые полагали, что музыка была важнее людей, что под нее танцевали. Найл же был другой. Его мать была балериной, и он с самой начальной школы был балетным пианистом, так что он испытывал огромное уважение к танцорам. Помимо прочего, он был фанатом футбола, и мы с ним ходили на сезонные матчи Man U. Мы оглянулись в то время, как состоятельные женщины вливались сквозь темные дубовые двери. Найл усмехнулся. «Они выглядят жаждущими общения.» «Если мы пойдем ко дну, то мы возьмем тебя с собой», сказал я. «Они здесь не за мной», рассмеялся он. «Они пришли за парнями из балета». Я взъерошил челку Найла рукой. «Эти блондинистые локоны им нравятся также сильно, как и мои бедра». «Ага», согласился Зейн, обеспокоенно оглядывая женщин. «Возьми себе одну ради команды, Хоран». Зейн был любимчиком среди покровительниц женского пола. Его Меркуцио в Ромео и Джульетте из прошлого сезона свел их всех с ума. Возможно, это было связано с тем, что хореограф решил, что Зейну лучше исполнять свое соло без рубашки. «Джиджи не против того, что ты так торгуешь телом?» Найл спросил Зейна. «Смеешься что ли? Она вытолкнула меня за дверь и велела мне зарабатывать своими достоинствами. Да, это похоже на Джиджи. Я нервничал из-за того, что меня весь вечер будут лапать, но не так сильно, как я нервничал из-за встречи с Гарри. Где он вообще? Я не ложился спать до трех ночи, просматривая записи его выступлений в Большом театре. Я думал, что если буду вглядываться достаточно сильно, то я найду недостатки в его линиях скольжения в технике и разоблачу его на репетиции. Но если там и были ошибки, я их не видел. Гарри был настолько эмоциональным танцором, что было сложно концентрироваться на чем угодно, кроме того, что он чувствовал. Пока я смотрел на его соло в Жизель, я забылся и начал плакать! Настоящими, блять, слезами! Я захлопнул свой ноутбук, в бешенстве на себя за то, что позволил Гарри одурачить себя дешевым трюкачеством. Мы с парнями решили действовать, и пошли приветствовать дам. Моё внимание привлекла хрупкая женщина лет восьмидесяти по имени Маргарет. Я решил держаться к ней поближе. Она казалась относительно безобидной. «Нам сюда, Мэгс», сказал я, проводя ее к столу. «Ничего, что я зову вас Мэгс?» «Ох, конечно ничего». Она покрылась румянцем, поправляя, свои голубоватые, собранные в пучок волосы, которые были похожи на сахарную вату. «Никто меня так не звал с тех времен, когда я была девочкой!» Я улыбнулся. Позади меня Зейна охаживали две сластолюбивые светские дамы за сорок. «Помоги», беззвучно шевелил губами он. «Извини» шевельнул я губами в ответ и пожал плечами. Мэгс была наследницей медиа империи и у нее была интересная жизнь и бесстрастное чувство юмора. Мы превосходно поладили. С ней не приходилось притворяться, что я смеялся над ее шутками. Она, в самом деле, была достаточно забавной. И она не пыталась со мной заигрывать, что всегда ценилось. Гарри почтил нас своим присутствием только ко времени подачи десерта. Два официанта открыли дубовые двери, и он по-царски вошел, с потупленным взором зеленых глаз и руками за спиной. Реакция на его появление была не похожа на те, что я видел у танцоров. Целая комната поднялась на ноги и разразилась громовыми аплодисментами. Гарри поклонился, и я неодобрительно покачал головой. Он не только был не в смокинге, но на нем не было даже галстука. С головы до ног одетый в Гуччи, на его шее красовался бант с цветочным принтом поверх черной рубашки, его длинные волосы вились до плеч. Это было абсолютно неуместно! Оскорбительно! Он не выглядел так, словно он часть компании. Он выглядел как макиавеллийский принц! «Оооооох,» прошептала Мэгс. «Вот и тот танцор из Большого театра. Я слышала, он изумителен. Как красиво он сегодня выглядит. Никогда раньше не видела подобного костюма.» Я сделал глоток вина. «Это потому, что это не костюм. Я блин даже не знаю, что это такое!» Она схватила мою руку. «Можете меня представить ему?» «Мэгс, вам не нужно водиться с такими как он, поверьте мне, от него сплошные проблемы.» Я наблюдал, как Гарри знакомился со всеми в помещении, вежливо приветствуя каждого спонсора и члена компании. С Зейном они обнимались целую минуту. Я засёк. Он о чем-то посмеялся с Лиамом прежде чем Кеннет представил его Найлу. Когда он добрался до моего стола, я сидел прямо, сложив руки на груди. Он подошел к каждому человеку за столом, когда наконец он оказался рядом с Мэгс и поцеловал ее щеку. «Приятно познакомиться», сказал он. Она положила руку поверх сердца, хлопая своими серебристыми ресницами, смотря на него. Я встал и нехотя протянул свою руку для приветствия. Гарри посмотрел на нее и ушел. Я был вне себя от ярости. Он удостоверился в том, чтобы поприветствовать каждого человека в этой чертовой комнате, просто чтобы унизить меня! Ублюдок! Он сидел за столом соседним от нашего, с Кеннетом и Лиамом. Естественно, он хотел провести все свое время, подлизываясь к директору. Он, вероятно, думал, что все мы ниже него. Включая меня. Особенно я. Я всего лишь хотел игнорировать его и наслаждаться своим вином, а может быть эспрессо или двумя, но все, о чем люди хотели говорить был Гарри, Гарри, Гарри. Я не мог не кидать на него взгляды, чтобы посмотреть, не смотрит ли он на меня, но он не смотрел. Он сидел, закинув одну ногу на другую, его рука лежала на спинке стула Кеннета, на лице легкая улыбка. С меня хватит. «Гарри такой утончённый», изливалась чувствами тонкая бизнесвуман, сидящая напротив меня за столом. «Он такой культурный и образованный. Интересно, рос ли он в Европе?» Я взорвался смехом. «Гарри? Образованный? Да он даже не знал кто такой Нижинский, когда я его впервые встретил!» Уши Гарри навострились. Он не смотрел на меня, но я точно знал, что он этого хочет. Я продолжал. «Неа, он далек от утонченного. Если только конечно вы не считаете изучение балета на задворках пекарни утонченным.» Дамы зашептались между собой. Они любили Гарри, но сплетни они любили больше. Я не останавливался. «Он даже никогда не был на балете, когда он прибыл в академию. Пятнадцатилетний парень и никогда не видел балета! Можете себе представить?» Женщина в очках, примерно возраста Мэгс прижала руку к губам и прошептала. «Возможно он из обедневшей семьи, как тот парнишка Билли Эллиот?» «Нет,» разуверил я ее. «Он не беден, просто трагически скучен.» Гарри кинул на стол свою салфетку и поднялся со стула. Я подумал, что он хочет придушить меня. Я был готов к этому. Вместо этого, он прошел сквозь помещение и добродушно пригласил одну из дам на танец. «Пойдем, Мэгс,» сказал я, хватая руку пожилой женщины. «Куда мы идем?» «Мы танцуем.» Первый танец был вальсом. Я пытался медленно продвигаться в сторону Гарри, чтобы подслушать его беседу. Не было никаких сомнений, что он жаловался бы на меня каждому, кто готов слушать. Тут песня сменилась на что-то более быстрое. Я определенно недооценил Мэгс, потому что она знала, как двигаться. «Расслабься, Томлинсон!» она прокричала поверх музыки. Я едва ли поспевал за ней, и она с трудом держала руки поверху, используя каждую возможность ущипнуть меня за зад. Я, наконец, привлек внимание Гарри. Теперь он наблюдал за мной и Мэгс, ухмыляясь от уха до уха. Позвать Мэгс танцевать было большой ошибкой, потому что как только она начала, она не хотела останавливаться. «Давайте посидим во время этой песни,» предложил я. «Мне нужно отдышаться». «Чепуха! Ты молодой человек! Ты можешь танцевать всю ночь!» Мы танцевали под следующие пять песен, в конце концов, к нам присоединились Найл и Зейн со своими оживленными партнершами. Волосы Зейна были взъерошены, его галстук ослаблен, а на его щеке и воротнике была помада. Мы танцевали фокстрот и джиттербаг и под случайные диско треки, которые разбавляли атмосферу. Я заметил, что Лиам стоял около стены в одиночестве. Он стеснялся своей хромоты, поэтому он всегда избегал танцев. Это разбивало мне сердце, потому что до травмы он был одним из прекраснейших танцоров, что я когда-либо знал. Зейн тоже его заметил. Извиняясь, он оставил свою партнершу и выманил Лиама из угла. Он бы никогда не вышел оттуда со мной, но Зейн был волшебник. Вместе они скользили по полу короткими осторожными шагами, Зейн двигался слегка наклоняясь, дабы компенсировать хромоту Лиама. Когда мы с Мэгс промелькнули мимо них, я воскликнул, «Эй, я следующий.» «Извини, приятель, все мои танцы расписаны!» оживленно сказал Лиам, крепко держась за Зейна. Я наконец-то вымотал Мэгс к предпоследней песне вечера. Я отвел ее обратно к столу, где мы с ней попрощались. Она была уставшей, но все же в лучшей форме, чем я. Я окинул комнату взглядом. Гарри нигде не было. Он поздно пришел и рано ушел. Я чувствовал разочарование, но толком не знал почему. У нас с ним была запланирована репетиция на утро, и чем меньше мне нужно с ним общаться, тем лучше. Я плюхнулся обратно на стул. Зейн, как тряпичная кукла, упал рядом со мной. «Я совсем без сил. Хочешь разделить такси?» «Не, думаю, я пройдусь.» Зейн склонил голову. «Давай провожу тебя.» «Я буду в порядке, не нужно.» «Дело в Гарри?» «Я в порядке, Зейн.» «Я не злюсь на него за то, что он принял позицию солирующего танцора в компании и тебе не стоит.» «Ну, а я злюсь!» Зейн кивнул, хотя мы оба знали, что позиция Гарри в компании не была настоящей причиной моей злости. Я остался еще на некоторое время и выпил еще один бокал алкоголя. Один за другим, спонсоры и танцоры покидали Большой Зал, чтобы выйти в прохладу ночи. Я был последним, кто ушел, не считая официантов. Волоча ноги, я прошел мимо написанной маслом картины в стиле барокко, чья преувеличенная драма будто насмехалась надо мной. Я стал размышлять, как много танцоров проходили мимо этих самых картин, в черных костюмах от Дживс&Хоукс за многие годы. Тысячи. Однажды я буду забыт, а эти картины нет: насыщенные эмоциями и смелые. Как Гарри. Гарри бы запомнили. Я вышел на ступеньки здания и поправил плечами свое тяжелое твидовое пальто. Достал сигарету и позволил ей просто свисать с моих губ какое-то время, пока я обозревал ночное небо. Пока я нащупывал свою зажигалку, я почувствовал осторожную руку на своем плече и знакомые губы рядом с ухом. «Спокойной ночи, Деметрий.»