Кошатники

      Семён Михайлович часто скучал на работе, а потому в антикварном магазине на Невском проспекте почти одновременно с продавцом появился полосатый кот. После этого посетителей немного прибавилось, но почти все они приходили исключительно ради полосатого сотрудника, который людям был не рад, о чём предупреждала приклеенная к двери бумажка. Но общество дорогого сердцу друга не сильно сглаживало скуку, ведь свободолюбивый кот, не имея возможности уйти, как и его хозяин, попросту спал целыми днями в углу. Семён Михайлович уже не раз об этом пожалел, когда даже после прогулки Тёма мог целую ночь осуществлять подозрительную и, что хуже, шумную деятельность, но ругать любимца не мог.       Единственным, что хоть немного развеивало непрерывную тоску Кошкина, были ещё больше полюбившиеся прогулки в обеденный перерыв. Арсений, так легко согласившийся на встречи, ещё не пропустил ни одного дня, и иногда даже встречал Семёна Михайловича на полпути. И хоть времени с первой встречи прошло не так уж много — едва ли месяц — за разговорами о приятных вещах мужчины успели стать близкими друзьями.       Потому Семён уже не раз приглашал заглянуть сюда своего нового друга. Общество Арсения Андреевича было очень приятно мужчине, и он надеялся, что Сеня скрасит его время здесь хотя бы в последние полчаса работы. Но он никак не ожидал, что тихий звон колокольчика над дверью возвестит о прибытии друга, когда только минёт полдень. — Здравствуйте, Сёма, — совершенно спокойно поздоровался мужчина, направляясь к кассе.       Спавший на ней кот дёрнул ухом и лениво приоткрыл глаз, после чего вновь закрыл, успокоенный знакомым лицом. — Добрый день. Не ждал вас так рано, —опомнившись от удивления, ответил на приветствие Кошкин. — Решил заглянуть, раз есть такая возможность, — пожал плечами мужчина. — Мне же не обязательно будет что-то купить, чтобы выйти? —улыбнулся Арсений, и усики над его верхней губой весело вздрогнули. — Совершенно нет, — улыбнулся в ответ Семён. — Хотя я бы предложил вам поискать ленты для ваших усов. Можно было бы красиво вплести... Но это тогда вы не по адресу заглянули, — усмехнулся он.       Арсений несколько обиженно провёл рукой по редким волоскам, разглаживая их, чем вызвал ещё большую улыбку у друга. Реденькая щёточка жёстких волос над верхней губой Арсения очень быстро стала предметом подколов и безобидных насмешек лишённого растительности на лице Кошкина. — Вот над усами Тёмы вы почему-то не смеётесь, — дёрнул он губой, снова развеселив Семёна. — А мои вам прямо покоя не дают! — Я сам в молодости просто такие же носил, — поведал Сёма и интимно заглядывая в глаза Арсению, шёпотом прибавил, — от девушек отбоя не было.       Намёк Семёна остался без внимания — взволнованный Сеня потянулся к мирно дремлющему коту и коснулся тёмного бока. Тёма недовольно заурчал и напрягся, но Арсения это не остановило, и прежде, чем Кошкин успел напомнить другу о характере кота, тот с грозным мявом вцепился в руку, столь нагло нарушившую личное пространство. — Сеня, ну как вы так? — сокрушённо вздохнул мужчина и полез под кассу, где уже вынужден был держать аптечку. —Каждый раз Тёмка вас цапает, а вы всё продолжаете! — Я заволновался и забыл, — поджав губы, ответил тот, промакивая свежие царапины проспиртованной ваточкой. — Кстати, а что это у вас Тёма так спокойно на запах спирта реагирует? Коты же его не любят, — удивился мужчина, смотря, как названный кот вполне спокойно улёгся на прежнее место. — Так я приучал его. — невозмутимо ответил Семён, осторожно обдувая вспухшие красные полосы на руках Арсения. — Вы пили вместе с котом? — ещё больше поразился Кошатников. — Нет, что вы?  — А зачем вы тогда это делали? — Я предлагал директору совместить это место с баром, а то в мою смену сюда если и заходят, то только погладить Тёму. — Сёма, я иногда поражаюсь вашей изобретательности, — присвистнул Арсений. — Но, надеюсь, вам не разрешили? А то вы представляете, что бы здесь началось в таком случае? — Не разрешили, — разочарованно подтвердил Кошкин. — А я предлагал даже установить меры, чтобы все не напивались, а были лишь слегка навеселе, — вздохнул он. — Ну, не расстраивайтесь так, у вас всё равно неплохая работа, — постарался ободрить друга Арсений. — Скучная только. А вы мне как-то говорили, что вы актёр, — припомнил Семён. — Ну, было дело, — нехотя согласился Арсений. — Вот вам, наверно, не приходится скучать. Может, позовёте как-нибудь посмотреть? — мечтательно вздохнул мужчина. — Думаю, вам не понравится. — Сеня, вы плохого обо мне мнения! — настала очередь Семёна возмутиться. — Я очень люблю спектакли, правда! Особенно драматические. Жаль только, сходить всё никак не могу. — Мне тоже драма нравится, — от чего-то печально вздохнул Арсений. — Но, поверьте, у меня всё далеко не так. — И что? Я ведь не сказал, что только её люблю. — Всё равно я не хочу об этом рассказывать, — ещё больше скис Арсений. — Ну что вы, в самом деле? — наконец обратил внимание на расстройство друга Семён. — Раз не хотите, то расскажете в следующий раз, верно? —перегнувшись через кассу, обратился он к Кошатникову.       Тот устало кивнул и отвернул сморщившееся от упоминания работы лицо. Находясь в окружении вещей, напоминавших Арсению об интеллигенции времён, которые он не застал, он ещё больше ощутил неприязнь к своим ролям. От мысли, что сегодня вечером придётся вновь выйти на сцену в лохмотьях и сиплым голосом отвечать другим таким же господам, которые и в жизни скоро будут не сильно отличаться от своих ролей, и без того тонкие губы сжались в кривую длинную линию, перечеркнувшую лицо. — Сеня, ну я же не знал, что вы так не любите свою работу, — виновато начал Семён, стараясь повернуть друга к себе. — Вы же не будете на меня за это в обиде? — Не буду, - вздохнул тот и посмотрел в добродушные глаза, — только давайте больше не будем об этом заговаривать, пожалуйста.       Семён согласно кивнул. Расстраивать друга не входило в планы мужчины и он, желая загладить вину, снова полез под кассу. — Да что у вас там ещё есть? —удивлённо воскликнул Арсений, когда перед ним вдруг оказалась аккуратно завёрнутая шоколадка. — И к чему это? — Я заметил, как вы иногда засматриваетесь на ларьки со сладостями, и решил вас порадовать. Ну а теперь и извиниться, — объяснился Семён Михайлович. — Да я больше по привычке смотрю, — несколько растерянно пробормотал Арсений, и теперь недоумение отразилось на лице Кошкина. — Буся моя любила у меня сладенькое выпрашивать, и я иногда баловал её: мороженым делился, начинку из пирожков жертвовал. Молочное очень любила. И потом лежала у меня на коленях или животе и тихонько сопела, — с грустной улыбкой поделился он и смакнул выступившие слёзы. — А я и не знал, — растерянно пробормотал Семён и машинально протянул другу платок, чтобы тот не растирал слёзы грязными руками. — Я думал, вы сами любите сладенькое, просто почему-то стесняетесь этого. — Ну, я правда полюбил его, — признался Кошатников и улыбнулся, — так что спасибо. — А по вам не скажешь, что вы сладкоежка, — с долей зависти отметил Семён. Своего брюшка он не стыдился, но подтянутая фигура Арсения невольно заставляла втягивать то. — Да, жена мне даже завидовала из-за этого, — согласился Сеня. — А я как-то больше по солёненькому, —признался Семён. — А Тёма по живому. Он у меня охотник, —похвастался он и погладил кота. — Хорошо, здесь никого мельче него нет, а то бы он здесь точно что-то снёс.       Кот, будто устав слушать людей, недовольно заурчал и спрыгнул Арсению Андреевичу под ноги. Постояв с секунду, он погладил хвостом колено человека и, прежде чем тот успел погладить выгнувшуюся спину, сбежал вглубь магазина. — Вы его обидели, — констатировал Кошатников, провожая кота взглядом. — Мы ему надоели, — поправил его Кошкин, прекрасно знавший характер своенравного кота. — Если хотите, можем посмотреть, где он на этот раз спрятался. — Звучит заманчиво, — согласился Арсений. — В антикварном магазине котов я ещё не искал.       Семён уже в следующую секунду стоял по ту же сторону кассы, что и его друг. Арсений неуверенно огляделся, не зная, куда им следует идти, но Семён, видно, что уже не в первый раз искавший здесь кота, сразу же направился вдоль дальней от двери стены.       Чем дальше он шли сквозь стекло и фарфор, тихо позвякивающие от каждого их шага, тем слабее становился серый свет с улицы и всё более и более тонуло в неярком бархатистом оранжевом лампы. Из-за расписанных тарелочек и чашечек иногда выглядывали маленькие лица любопытных людей или охотничьих собак, навсегда застывших в вычурных позах. Семён уже привык к равнодушным взглядам тёмных одинаковых глазок, но от того, как боязливо ёжился Кошатников, мужчина невольно улыбался. — А вы так и проводите дни? — долго молчать Арсений не смог и неприязненно посмотрел на маленькую фигурку двух музыкантов в золочёной одежде, которую чуть не задел. — Да, — согласился Семён, огибая бронзовую охотничью собаку. — Прихожу, спасаю всех от Тёмы, потом ищу, мы гуляем и снова приходим сюда. Ещё пара прохожих зайдёт посмотреть на кота, кто-то спрячется от дождя и минут десять походит по рядам, как мы, а потом закончится день и я уйду, — скучающе ответил мужчина. — И на следующий день всё снова. — Совсем никакого разнообразия? — Ну, Тёма иногда бунтует, вы вот зашли, — мягко улыбнулся Кошкин, — я уже и такое считаю событиями, так что сказать сложно.       С языка чуть снова не сорвался вопрос о работе друга, но, помня, как быстро тот расстроился в прошлый раз, мужчина решил пока повременить, хотя интерес так и съедал его изнутри. — И что, ничто даже не оживает? Никаких духов в часах и картинах? Молитвы не хотят наставить вас на путь истинный? Даже эти ребята не воюют? — с улыбкой спросил Арсений и показал на пять маленьких, не больше двадцати персон, отрядов оловянных солдатиков в разной форме. — Как бы иногда этого ни хотелось, но нет. Или они не хотят контактировать со мной, — покачал головой Семён. — Может, Тёму боятся? — продолжил Кошатников. — Вдруг он решит на них поохотиться, если поймёт, что они живы? — Тогда разумно поступают, - подвёл итог Кошкин.       Многозначительно переглянувшись, мужчины одновременно усмехнулись и продолжили поиски кота. В какой-то момент Арсений предложил искать по шерсти, но Семён напомнил, что Тимофей очень скудно линяет, да и то его нужно расчёсывать, чтобы убрать лишнее. Хотя шерсть действительно бы помогла, потому как на чистеньком светлом полу тёмные, отливающие чем-то золотистым на свету, волоски было бы хорошо видно. Семён вообще гордился тем, какой порядок здесь поддерживался, благодаря и ему в том числе. Изредка он развлекал себя прогулками между товарами, хотя уже давно мог бы провести здесь экскурсию с завязанными глазами. Поэтому его скучающий взгляд невольно останавливался на восторженном Арсении, который иногда и вовсе забывал о коте.       В его очках отражались всё камешки на украшениях, тикали каждые часы, которые они проходили, и тут же сменялись лицами святых на потемневших иконах, смотревших несколько безразлично. Или так казалось только в сравнении с одухотворённым лицом Кошатникова. — А мы точно не прошли Тёму? — через какое-то время тихо спросил он. — Не думаю. Он не любит сильно прятаться и предпочитает комфортно раскинуться на всём свободном месте. — Что ж, это даже удобно...       Договорить Арсений не успел из-за раздавшегося впереди скрипа. Как по команде мужчины замерли, но уже в следующую секунду шныряли между стульями орехового столового гарнитура. Второй скрип раздался от стены, приблизившись к которой, оба человека одновременно умилились забравшемуся в ящик письменного стола коту. Тёма только недовольно оскалился, когда Семён поднял его на руки и коленом задвинул ящик, но нападать на хозяина не стал и только обиженно махнул хвостом. — Не злись, мы сейчас гулять пойдём, —ободрил кота Кошкин, направляясь к кассе, за которой держал шлейку и сумку кота.       Кот действительно перестал недобро урчать, чем заслужил поглаживание хозяина и завистливый взгляд его друга. По правде, Семёна и самого немного расстраивало то, как Тёма относится к Арсению Андреевичу, и даже проводил с котом разъяснительные беседы, пока не дававшие ровно никаких результатов. — Меня с собой возьмёте? — всё ещё улыбаясь, спросил тем временем Кошатников. — Конечно, возьмём, не запирать же вас здесь. — Только мне потом надо будет уйти, так что проводить вас обратно я не сумею, —виновато предупредил Арсений. — Мы всё равно обычно расходимся, так что ничего страшного, — успокоил друга Семён. — Вы и так сегодня пробыли с нами дольше обычного.       Арсений Андреевич, как и говорил, не стал возвращаться с Кошкиным в магазин и распрощался с ним у входа в метро, после чего, стремительно развернувшись, направился в противоположную сторону, сгибаясь временами от сильных порывов ветра. Семён всё это видел через прозрачную дверь, стоя наверху лестницы. Почему-то мужчине очень хотелось проследить за Сеней, ведь такие недоговорки о работе, и без того казавшейся интересной, лишь подогревали азарт Кошкина. Он был готов прямо сейчас вырваться на холодную улицу и, скользя по грязи, комично прячась за мусорными баками и всем, за чем придётся, добраться до того таинственного театра, частью которого был Арсений.       Но делать это сейчас, да ещё и с недовольным котом за спиной было крайне сложно, а по мнению Семёна так и вовсе невозможно. А потому, спускаясь к тёмным тоннелям с гулким ветром, Семён Михайлович вовсю размышлял нал тем, как бы он мог проследить за Кошатниковым до самой работы, ни разу не раскрывшись.