Повседневная жизнь королей

      Гильгамеш был Королем. Каждая шавка в мире должна была знать это как незыблемую истину. А сон Короля святое, так что вставал он чаще всего только по своей милостивой воле. Или в исключительных случаях доверенному человеку позволялось будить его переливами искусных музыкальных нот и пением нежных невинных дев.       По крайней мере так он говорил своей дикарке супруге. Она не особо верила, но по крайней мере никогда не нарушала его сна.       Однако сегодняшнее пробуждение имело особый… отличительный оттенок.       Он не был уверен даже что почувствовал первее, отрыв своего тела от пола или дробящую боль в правой половине лица. Но наиболее оскорбительным в этой ситуации была неожиданность столь опрометчивой атаки в самом центре его нынешней цитадели. Гильгамеш даже не успел придумать какими ужасными карами накажет бестолковую охрану и что еще более извращенное и жестокое сделает с коварным трусом напавшим на него во сне, как инстинкты заставили окружить себя мощнейшими щитами и ощетениться стеной смертоносных копий готовых атаковать. Все же годы непростой жизни с непростой женщиной давали о себе знать.       Артурия уже тоже стояла на ногах, испепеляя его покрасневшими безумными глазами и шипя словно змея. Одну долгую секунду он обдумывал ситуацию.       — Кто посмел обидеть мою королеву? — снова осмотрев помещение со всей внимательностью и силой следящих и демаскирующих фантазмов, он наконец обратился к ней. Семейная жизнь определенно не сделала его трусливее, это просто было невозможно, так как Гильгамеш не ведал страха. Он просто стал… более философски смотреть на жизнь. Определенно.       — Ты, — хрипло прошептала она, и это не было ответом, скорее прозвучало как обвинение.       Король нахмурился в удивлении так искренне, что сам себе бы поверил, при этом для усиления эффекта даже приопуская защиту. Лишь немного, зная… наклонности одной определенной личности к грязным трюкам. Он конечно сразу заметил сжатый кулак Артурии и очевидные следы его применения на одном конкретном прекрасном королевском лике. Трагедия. От воспоминания приложенной утренней супружеской ласки, лицо Гильгамеша сморщилось словно персик пролежавший в холодильнике месяц. Выключенном холодильнике.       — Какого демона, бешеная слониха, хобот тебе в задницу?! — нежно поприветствовал Гильгамеш, наконец убирая фантазмы. Отметил, что в пижамке, которую втайне ночью перекрасил, она смотрится милее и забавнее. Улыбающиеся медвежата и львята обнимающие пушистые облака настолько не вязались с ее всклокоченным агрессивным видом сейчас, что несмотря на последующую месть, это несомненно того стоило.       Хотя покинуть страну на пару дней было бы мудро. Семейная жизнь определенно делает мужчину мудрее. Если Гильгамеш напишет когда-нибудь трактат, этой фразе он посвятит целую главу. В основном с мерами дистанционной защиты. Нельзя ударить того кого не можешь достать. Еще одна глубокая мысль тут же возникла завершающим штрихом в его голове.       — Тот же вопрос, дыхание прокисшего молока поутру не то к чему меня готовила жизнь, — парировала Артурия, все же разжимая зудящий кулак, но его этот трюк не обманул; постоянная бдительность! — что ты тут забыл?       — Что муж может забыть в спальне жены? — риторически спросил Гильгамеш в ответ, пожав плечами, словно говорил о вещи естественной как дыхание. Что в общем так и было. Ну, для нормальных людей.       Очевидно, что он лгал, раз уклонился от прямого ответа. Артурия отвернулась, оттянула резинку штанов пижамы и посмотрела вниз. С щелчком штаны вернулись в исходное положение.       — Что за безкультурщина, — помахал перед собой Король рукой, словно в комнате поднялась страшная вонь, — я Король и беру все чего пожелаю и когда пожелаю, стал бы я красться подобно презренному вору ради столь… сомнительной награды?       В этом была логика, но… намек был с осадочком. Артурия топнула, черный шип выскользнул из пола, целя между ног Гильгамеша. Тот слегка двинул коленом сломав эту жалкую попытку под корень. Маленький щит благополучно принял на себя вторую скрытую атаку в центр его… между его нижних округлостей.       — Милая, не нужно столь агрессивно покушаться на мою невинность, — весело пожал плечами Гильгамеш и смиренно покачал головой, — только попроси. Вежливость воистину откроет пред тобой больше дверей чем эта дикарская натура.       Тут он даже не старался скрыть издевки.       — Говоришь, словно знаешь все на свете, — недовольно фыркнула Артурия, сдавшись, но благополучно отложив месть на потом.       — Так и есть женщина, — самодовольно усмехнулся он, скрестив руки на груди, — мне ведомы тайны прошлого, истины настоящего и даже правда будущего. Каждый твой шаг был предугадан мной, каждый твой день принадлежит мне, каждый…       — Какова цвета твои трусы?       Гильгамеш неловко притормозил свой монолог, с некоторым трудом не подавившись словами.       — Это простой вопрос, — она чуть склонила голову набок и иронично улыбнулась. Она уела его и он это оценил.       Почему-то Гильгамеш не смог разозлиться и тоже усмехнулся. Оттянул свои штаны, медленно и чинно опустил взгляд. Глубокомысленно хмыкнул, под щелчок отпущенной резинки и подойдя ближе, наклонился к ее уху.       — Придет время и ты узнаешь, — таинственно прошептал он, словно пророчество.       И быстро слинял, пока она не осознала что ее одежда сильно изменилась за ночь.