Перекрёсток миров

Глава 17, в которой персонажи приспускают маски. Октябрь проскользнул вслед за сентябрем, оставшись практически незаметным. В памяти Ноткина хорошо запечатлелся лишь взрыв, который они случайно со Спичкой устроили на занятии по зельям, тошнотворные часы на ЗОТИ, которые Анна проводила, рассказывая невероятные небылицы из собственной жизни и, естественно, уроки Астрономии, которые для него вела теперь скорее не Ева Ян, а сам Каспар Каин. Правда, Атаман снова умудрился испортить всё сам. Еще на прошлой неделе, осмелев с таким стремительным потеплением между ними, гриффиндорец вновь предложил Хану свою дружбу в конце занятия. А тот, лишь неясно скривившись, развернулся и покинул Башню вместе с однокурсниками. – И, представляешь, он избегал меня всю неделю, а вчера, когда я снова предложил ему позаниматься астрономией вместе, он сказал, что он уже встал в пару с Лизой! – недовольно жаловался Ноткин, агрессивно намазывая масло на свой тост. – И этот пёс – этот лизоблюд – он мне еще и язык показал. Представляешь? – Представляю. – согласно кивнул Спичка, чуть оборачиваясь к столу слизеринцев вместе с другом. Лиза снова показал парням язык, а Хан толкнул его локтем. – Тоже мне… Да я готов сейчас кинуть камнем в любого, кто скажет, что Лиза – это более приятная компания, чем я. – пропыхтел, завершая свою тираду, Павел, и вгрызся зубами в тост. – Ну, что я могу сказать… – задумчиво начал его товарищ, обхватывая пальцами чашку с чаем. – Это философия жизни. Ты как думал-то, почему нас тут делят на разные факультеты? Людям должно быть максимально комфортно учиться здесь, а потому они должны попадать в, ну, это самое, наилучшую для них эмоциональную обстановку, что ли. – А может, я не хочу, чтобы мне было комфортно? Вдруг мне нравится цеплять этого пижона и иметь право называть себя его другом? Спичка пожал плечами: – Такие правила. Львы водят дружбу со львами, змеи клубятся в своей яме… Исключения бывают, безусловно, но они очень редкие. Вот Мишка, например, говорила, что завела себе какую-то подружку. Она с ней пропадает где-то сутками, не знаю даже… То ли с Хаффлпаффа она, то ли с Рэвенкло – не признается. – Мишка. – как будто вспомнил Атаман и осмотрелся. – А где она? Ярослав вновь хотел было пожать плечами и ответить, но его прервал тихий звон чайной ложечки о кубок – директор хотел сделать объявление. Георгий сердечно извинился, что в этом году квиддичный сезон начинается так поздно – в конце октября, но это лишь потому что профессор Филин озаботился тем, чтобы заменить школьные метлы на модели получше и поновее. Первый матч состоится в канун Дня всех святых, соревноваться будут факультеты Гриффиндор и Слизерин. В зале послышались тихие перешептывания. Ноткин давно заметил, что многие волшебницы и маги слишком большое значение придают Хэллоуину, ведь для него это всегда просто был праздник вкусных конфет и развлечений в костюмах. Такой ажиотаж, побужденный датой проведения соревнования между двумя остро враждующими факультетами, вызвал у Паши скорее недоумение, чем страх, и потому он снова обернулся к столу «змеев», пытаясь хоть теперь поймать взгляд Каспара. Но Лиза, увидев это, выкрикнул первым: – Страшно, Ноткин? – Еще чего! Гриффиндорец, хмурясь, обернулся к своим одногруппникам, всем своим видом красноречиво демонстрируя, что его настроение упало еще ниже, перескочив с отметки «ниже плинтуса» до «подземелье факультета Слизерин» И, прокручивая в голове 12 способов, как можно избавиться от Лизки и не угодить в Азкабан, юноша отправился с другом на любимые занятия по зельям.

***

*** Со вторника по пятницу гриффиндорцы проводили каждый вечер за тренировками по квиддичу. Они летали на поле до тех пор, пока у ловчихи была возможность разглядеть снитч в полумраке, а после они перебирались в гостиную и снова прорабатывали тактику игры, но уже на бумаге. Ноткин старался не думать о Хане. И о глазах его голубых не думал, и о том, как хочется снова послушать его рассказы о звездах и дальних галактиках, глядя на яркое ночное небо. Он засыпал, совершенно не думая о том, как в пятницу докажет своей крутостью еще раз, что Каспару лучше водить дружбу с ним, а не завистливым подхалимом Лизой. Игра была назначена на послеобеденное время, однако Паше от этого было не легче. Непонятное чувство тревоги захватило его мысли, и юноша провалялся в постели все утро, пропустив завтрак, и даже на обед не пошел. Недовольный подобным раскладом Спичка принес товарищу какую-то булку с апельсиновым соком и буквально коршуном нависал над Ноткиным, пока тот не поест как следует. Почувствовав себя намного лучше, гриффиндорец поблагодарил друга за заботу и переоделся в форму. По пути на поле юношам встретились многие знакомые, которые пожелали Ноткину удачи на его дебютном матче, но хорошее настроение, которое только-только начало появляться, исчезло без следа, стоило ему увидеть болельщиков факультета Слизерина, а точнее представителей его младших курсов. – Это еще кто? – невольно вырвалось у Ноткина, а Спичка, который имел счастье наблюдать этот маскарад уже в Большом Зале за обедом, лишь равнодушно повел плечами. – Песиглавцы, как видишь. – Ну и уродство… Ноткин снова нахмурился. Вид подростков, которые нахлобучили на голову песьи маски, сшитые из какой-то мешковины, глаз совсем не радовал. Все они выглядели весьма недружелюбно, провожая косыми взглядами гриффиндорского охотника до стадиона и перешептываясь у него за спиной. Команды выстроились в шеренгу друг напротив друга. Ноткин сделал над собой усилие, чтобы опустить взгляд на землю и ни в коем случае не таращиться на Каспара, но продержался ровно десять секунд, пока Филин в очередной раз напоминал всем о правилах и безопасности. Губы подростка тронула легкая улыбка: внезапно для себя он осознал, что Каин, неотрывно смотрящий в осеннее небо, мечтательный, готовый вот-вот воспарить на метле ввысь, и не пытающийся казаться высокомерным аристократом – это самый притягательный молодой человек, которого ему только доводилось видеть. Но любоваться осталось недолго – по свистку команды запрыгнули на метлы и взмыли в небо. Первые двадцать минут игры Ноткин был на высоте – как в прямом, так и в переносном смысле. Он успел четыре раза отправить квоффл в кольцо противника, заработав для команды сорок очков, при этом умудряясь краем глаза поглядывать за Каспаром. Тот, сосредоточившись, парил над полем вместе с ловчихой-гриффиндоркой в поисках снитча. Не мудрено, что, в очередной раз заглядевшись на Хана, Паша чуть не угодил под удар бладжера, еле успев «нырнуть» вниз от его атаки. Но когда мяч-вышибала погнался за ним и далее, юноша насторожился. Он принял пас от Белки, прицелился, думая забросить квоффл в кольцо противника, а бладжер тут как тут – просвистел буквально у гриффиндорца над ухом. Передав мяч еще одному охотнику, Ноткин круто развернулся, пролетел мимо команды слизеринцев, и квоффл, вопреки своей «природе» не ударился о ближайшую цель, а продолжал преследовать одного конкретного игрока. С минуту Павел беспомощно кружил по полю, понимая, что с каждой секундой игры мяч-вышибала ускоряется, со стороны зрительских трибун уже слышался взволнованный гомон студентов и профессоров, а юноше даже спуститься было страшно – настолько быстро кружил за ним бладжер. Мгновение – и мяч врезался в древко метлы с такой силой, что буквально разломал его в щепки. Ноткин успел откинуться, убрав руки, но вместе с этим окончательно потерял управление и рухнул вниз с метлы. Края рукавов зеленой мантии, крепкий хват холодных пальцев и яростное шипение были последним, что запомнил юноша перед тем как весьма болезненно столкнуться с промозглой осенней почвой и потерять сознание.

***

*** Ноткин не спешил открывать глаза. Кажется, он лежал в теплой постели. Тело ныло, особенно нога – словно в колене не сустав, а шарнир. Спичка сказал бы: «Зато не сломается». Подумав о друге, лидер двоедушников почувствовал еще что-то. Кровать немного прогнулась, словно под чьим-то весом – кто-то сел рядом. Даже не подумав, что это может быть кто-то еще, кроме Спички, Атаман лениво растянул губы в улыбке и медленно открыл глаза, но вместо медового озорного взгляда Ярика его встретил взор холодно-голубых очей Каина. В ночном полумраке он был таким же, как и на занятиях по астрономии: спокойный, домашний (все дело в забавной синей пижаме в белую полоску, что была сейчас на нем), задумчивый. Паша заметил, что у него травмирована правая рука – перебинтованная по самые кончики пальцев, она покоилась на медицинской шине в состоянии покоя. Гриффиндорец оторопел на секунду, понимая, что в реальности такого бы не произошло: сам Каспар снизошел до того, чтобы по доброй воле оказаться так близко к недостойному льву, потому ответ на внезапно возникший вопрос о происходящем нашелся сразу. – Это что, сон? – хриплый голос Паши порезал тишину. Он попытался сесть на постели, но сил хватило лишь на то, чтобы приподняться на локтях. – Да. – скупо процедил Каспар, не меняясь в лице, только чуть ниже наклонился к Ноткину, словно желая его рассмотреть. Это движение побудило в Атамане неопределенные эмоции. Не думая совершенно, он вытянул ладонь и грубыми кончиками пальцев коснулся белой щеки Каина. Большим пальцем он легко провел по коже, словно смахивал пылинку. Словно на лицо Каспару когда-нибудь могла упасть даже крошечная пылинка. Он не увидел никакого сопротивления со стороны замершего песиглавца, вот и руки своей не убрал. – А что ты тут делаешь? – спросил гриффиндорец, лишь бы только не молчать. – Презираю тебя. – наконец «ожил» Хан, посмотрев на своего соперника странно. Не гневно, не презрительно – просто странно, и лучшего слова Ноткину было не подобрать. Каин чуть повернул голову, взяв двоедушника за запястье, будто мазнул губами по смуглым пальцам и отнял ладонь Паши от своего лица. Молчание томительно тянулось. Безусловно, если бы Хан разрешил руке Ноткина и дальше покоиться на своей щеке – тот бы вообще ни о чем не думал, ибо в голове от странных ощущений резко стало пусто. Но раз уж они сидят друг напротив друга, запертые в очередном сне, почему бы хотя бы не завести беседу? – Так… Как закончился матч? Кто-то победил? Паше казалось, что тема разговора была донельзя нейтральной, но судя по тому, как гневно раздулись ноздри Каина, словно тот был огнедышащим драконом, что готовился опалить свою жертву огнем, юноша понял, что очень сильно заблуждается. – Зависит от твоей системы ценностей, Ноткин, и того, что для тебя считается «победой». Ира Синичкина поймала снитч, и Гриффиндор взял этот матч за секунду до твоего падения. А я поймал… одного гриффиндурка. Он не сломал шею, только ногу зашиб, и, представь себе на мгновение, своей кабаньей тушей неслабо рухнул мне руку. Как тебе такие новости? Каин говорил тихо и спокойно, вновь не меняясь в лице, а на губах Паши все ярче расцветала глупая улыбка. Он поверить не мог в то, что эти «зеленые рукава» ему не померещились, и что слизеринец пожертвовал победой своего факультета просто ради того, чтобы спасти его (и Ноткин был твёрдо уверен, что даже без помощи Каспара он не умер бы на квиддичном поле). – Вау, Каспар… Прошу, остановись, ты меня пугаешь. Еще парочка таких поступков, и я окончательно и бесповоротно… Буду убежден в том, что Слизерин – не твой факультет. Ты ведь не просто спас меня, а, грубо говоря, отдал первенство нашей команде, хоть и я знаю, что ты мог преспокойно поймать снитч. Но при этом ты сделал все возможное, чтобы помочь мне и даже принял удар на руку, чтобы не дать мне сильно ушибиться, и я, если честно, не ожидал от тебя такого. Мне приятно. Очень. Ноткин поиграл бровями, а Хан позволил себе улыбнуться лишь на миг, вернув себе беспристрастное выражение лица. – Мне лестно слышать, что ты напуган моими действиями. Однако, Ноткин, ты прост как флоббер-червь и глуп как тролль, если ты действительно решился предположить, что я спас тебя не из собственной выгоды. Ты теперь мне должен, а значит, когда мне понадобятся услуги, влияние или слово «мальчика-который-выжил» я непременно к тебе обращусь, а ты не посмеешь мне отказать. Улыбка пропала с лица юноши словно по взмаху волшебной палочки. Хан попал не в бровь, а в глаз – Паша ненавидел быть должным кому-то, особенно людям, мысли и намерения которых ему до последнего остаются неясны, и он действительно возьмется за любое первое поручение Каспара (не выходящее за рамки законов, естественно), лишь бы поскорее скинуть с себя этот должок. Ну или спасти его в ответ, что, учитывая хороший инстинкт самосохранения Каина, было очень маловероятно. Вместо ответа юноша красноречиво фыркнул, попытался полностью подняться с постели и болезненно поморщился. Нога заныла невыносимой тупой болью – Атаман даже тихо заскулил от этих ощущений. Он сдернул одеяло, чтобы взглянуть на нее: вся конечность от кончиков пальцев до колена в гипсе, и шевельнуться невозможно. – Да уж… Точно слизеринцец… Сказал, мол, всего лишь ногу зашиб, должен будешь мне, тьхфу! А это вот что такое? Да я на первом курсе легче упал, чем вот это вот вот! Я теперь всё, верю – тому зверю, собаке и ежу, а тебе погожу. – теперь уже Паша сопел гневно, указывая на свою ногу. Каин меланхолично дернул плечами. – Я не лгун. Когда мы упали, ты сильно вывихнул лодыжку и ударился головой – потому потерял сознание. Профессор Данковский подорвал взбесившийся бладжер, а Анна поспешила к нам – точнее, к тебе – уверяя всех, что проходила колдомедицинские курсы и может помочь твоей ноге. В итоге что-то пошло не так, и нога твоя осталась без костей по колено. Я думал, что Бурах разорвет Ангел в клочья – таков был его взгляд. Но он тебя на руки взял и сразу в медпункт отнес. Тебя напоили костеростом, так что даже не двигайся –кости растут. Ты же не хочешь хромым на всю жизнь остаться? Ноткин покачал головой и с тихим вздохом опустился на постель. Хороших новостей было мало. Сначала его чуть не убил спятивший железный мяч, а потом чуть не покалечила на всю жизнь школьная учительница. Вишенкой на торте стал шипящий голос, прокатившийся по помещению лазарета: «Комната… будет открыта. Она откроет тайную комнату. Смерть грязнокровкам!» По полу пробежала огромных размеров черная крыса. Юноши синхронно вздрогнули, но эмоциями своими поделиться друг с другом не успели. Пространство вокруг начало растворяться, рассеиваться, а после неведомая сила вытолкнула обоих из сна.

***

*** Ноткин открыл глаза и резко сел на постели. Он хмурился, недовольно кусая губы, парня раздражало непонимание происходящего вокруг. Снова заваривалась какая-то мутная каша из неприятностей, кто-то явно хочет его смерти, а Паша банально не знает, как от этого защититься. Чтобы избавиться от тяжелых мыслей, заполонивших его голову, парню захотелось прогуляться. Его койка снова скрипнула, когда он попытался переместить загипсованную ногу с кровати, но эту его идею обрубил на корню строгий голос Каспара за ширмой. – Ноткин! Спать. Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы пойти сейчас за приключениями, клянусь, в следующий раз я сброшу тебя с метлы и не словлю. Паша вновь невольно улыбнулся и подчинился, приняв горизонтальное положение. Все же, не все события этого дня были плохи – Гриффиндор выиграл матч со Слизерином, а Ноткин выиграл очередное потепление в их сложных отношениях с Каспаром.