***
— Так значит, говорите, никаких симптомов на протяжении последней недели не было? Кашель? Нескончаемая жажда? Шелушащаяся кожа? Ничего такого? Бурах, казалось, задавал эти вопросы уже по третьему кругу. Пока Данковский (внезапно для студентов оказавшийся в кабинете у зельевара) накладывал поочередно на всех троих десятки диагностических чар, изученных во время практики колдомедика, Бурах тем временем, вооружившись лишь обычными перчатками и светом слабенького «Люмоса» на кончике палочки, осматривал ширину зрачков, целостность кожного покрова на лицах и руках подростков, и что-то приглушенно бормотал себе под нос. — Нет, сэр. — вздохнула Мишка, отвечая сразу и за себя, и за ребят. — Если «кислая мина» не считается симптомом, то мы все совершенно здоровы. Может, расскажете, что произошло? Данковский спрятал палочку в чехол и обратился к Бураху: — Чистые. Я несколько дней назад был в Каин мэноре, там тоже здоровы все, и до этого никаких симптомов. Ноткин едва удержался от того, чтобы не повторить вопрос Мишки еще раз. Бурах прочитал на лицах своих подопечных выражение: «не уйдем отсюда, пока не получим ответы на свои вопросы» и тихо вздохнул, опускаясь в кресло и снимая перчатки. — Не так давно случилась «вспышка» непонятной болезни, очень похожей на «Песчаную Язву». Примечательно то, что все симптомы как появились, так и исчезли — внезапно — и исключительно у тех волшебников, кто посещал чемпионат мира по квиддичу. В «Пророке» по этому поводу ничего не писали — всемогущие Власти не хотели распространять панику, тем более, что болезнь бесследно исчезла, не оставив жертв. — Как будто кто-то специально пытался напугать людей… — пробормотал Спичка и декан Гриффиндора кивнул, соглашаясь с ним. — Именно. К тому же вы — одни из немногих, кто в принципе не ощутил на себе никаких симптомов болезни. Не замечали ничего странного? — Бурах сощурил глаза, подвинув к себе поближе перо и пергамент, готовый записывать. Очередное «нет, сэр» прозвучало из уст Ноткина. Ему даже стало немного стыдно за то что его разум на протяжении всего матча и последующих дней были заняты лишь мыслями о Каине, что, наверное, лишает зельевара кучи полезных сведений. — Ладно. — Бурах вздохнул, поднимаясь со своего места. — Пойдем, проведу вас до гостиной.***
Ноткин ожидал, что предстоящий турнир вызовет шум среди учеников, но он не думал, что все будет настолько серьезно. Когда он с друзьями вошел в Большой Зал позавтракать, то с удивлением заметил, что за столами сидят единицы, и те — с младших факультетов, а остальные собрались в круг, глазея на пресловутый Кубок Огня, окруженный белой линией, состоящей из рун. Желание быть «не таким как все» с треском проиграло врожденному любопытствую юного волшебника, и он вместе с друзьями вклинился в круг любопытных зевак. Заметив, как тот поднимается на носки и пытается хоть что-то разглядеть, двоедушники и другие гриффиндорцы расступились, пропуская своего невысокого вожака вперед, и это здорово смутило Ноткина, заставив его что-то пробормотать невнятно и сложить руки на груди. — Паш. — тихий шепот раздался над ухом Атамана и он повернулся к другу. — М? — Есть идея, как обойти антивозрастной круг. Ты со мной? — Ярослав заговорчески потирал ладони, глядя на то как старшекурсники по очереди смело бросали свои имена в кубок. — Нет. — отказ дался Ноткину с трудом. Спичка посмотрел на него большими удивленными глазами, и Паша понял, что тот ждет объяснений. — Я пас. Каждый год я попадаю в какие-то приключения, и мне не очень-то и хочется самостоятельно нырять в это болото, подписывая какой-то магический контракт с заколдованной вазой. Ярослав улыбнулся слабо, а после тихо прыснул в кулак, тряхнув светлой челкой. — Тогда ты просто обязан хотя бы меня поддержать, друг. — Не вопрос, друг. — Паша улыбнулся шире и вновь повернулся к кубку, услышав громкие апплодисменты и подбадривающие возгласы гриффиндорцев. В центр круга вышла Виктория, одним своим видом вызвавшая у Ноткина неприятный спазм в животе. Она держала за «крыло» кусочек голубого пергамента, сложенного в «бабочку», скромно улыбаясь, но все не решалась бросить его в кубок. Как только ей хватило решимости сделать это, гриффиндорцы взорвались еще большими овациями, даже декан, сидя за своим столом, приподнялся и громко похлопал в ладоши. — Она молодец. — тихо отозвалась Мишка и Ноткин отчаянно боролся с собой, чтобы не скривиться от недовольства. — Наши крепко уверены, что именно она станет чемпионкой Грифииндора. Капелла — очень искусная волшебница. На секунду Атаман побагровел и загорелся желанием тоже закинуть свое имя в этот злосчастный кубок. Поток его гениальных планов в теоретическом обмане рунного круга старшего Каина прервали ритмические хлопки в ладоши. Он поднял взгляд и устремился на песиглавцев, которые таким образом приветствовали своего лидера, сдабривая удары в ладони одобрительным улюлюканьем. Каспар гордо вышел в центр круга, ни на секунду не теряя своей аристократической важности. У Ноткина челюсть отвисла — да как он посмел! Средь бела дня, на глазах у преподавателей он обманывает магию, которую наложил его родной дядя, а его звериные подпевала ему торжественно рукоплещут. — Какого черта? Как он это провернул? — сорвалось с губ Ноткина и Мишка посмотрела на него как на дурачка. — Ты что, не знал? Каспару вчера исполнилось семнадцать. Из-за того что он родился первого сентября, его не взяли на курс старше — такие правила. Ноткин снова побагровел. То ли из зависти, то ли от смущения. Каспар тем временем бросил бумажку со своим именем в кубок, и относительная тишина в зале вновь взорвалась апплодисментами. Младший Каин гордым взглядом окинул своих подопечных, развернулся на каблуках и уверенным шагом подошел к Ноткину. У двоедушника было ровно пять секунд, чтобы взять себя в руки. — Встретимся после ужина в библиотеке, — безапелляционно сказал слизеринец, скрестив руки за спиной. — Нет. — отрезал Атаман, складывая руки на груди. Он прекрасно помнил, что обещал Каину разговор, но хотя бы в этом деле не собирался уступать и играть по правилам аристократа. — Встретимся перед ужином. В… М… Совятне. — ... Хорошо. — после недолгой паузы согласился Каспар и развернулся, собираясь присоединиться к своим подданным. Мишка проводила его странным взглядом, а после тихо поинтересовалась у Паши: — Мне стоит тебя сопровождать? — Нет. — вздохнул тот. — Это личное.***
«Личное» ждало Ноткина в обусловленное время в обусловленном месте. Зельеварение, гербология и чары прошли чудесно, Паша даже заработал десяток баллов для своего факультета, однако даже эта радость не могла перекрыть волнение от предстоящего разговора. Тихое «уханье» сов немного успокаивало двоедушника, и он, собравшись с силами, заговорил первый: — Можешь начать оправдываться. Брови Каина поползли вверх, и выглядел он так, словно Ноткин только что его оскорбил. — Прошу прощения? Мне не за что оправдываться. Я просто не успел сообщить тебе о своей помолвке. Это было так внезапно и шокирующе, что я просто… — Ты вообще себя слышишь? — Паша стремительно терял терпение. — Ты флиртовал со мной! — Ноткин, послушай… — Нет, это ты меня послушай! Каспар моментально сомкнул тонкие губы и посмотрел Ноткину в глаза. Тот замялся под взглядом слизеринца — ему пока и сказать-то было нечего, а вскрикнул он так, для пущей эффекности, хотя в душе надеялся на то что после этого нужные мысли сразу же придут. Покашляв в кулак, шатен потупил взгляд и вздохнул: — Ладно, продолжай… Взгляд у Каина стал мягче. Он сделал шаг вперед, и Ноткин ожидаемо попятился назад. В глубине души он боялся, что если они снова поцелуются, то Паша забудет все обиды на Каспара. Да что там — после прошлого поцелуя, он чуть имя свое не забыл, куда уж там. — Я не люблю Викторию. Виктория не любит меня. Наши отцы заключили какую-то сделку без нашего ведома, а после внезапно огорошили обоих, сказав, что мы поженимся как только я закончу школу. Это достаточно распространенная практика среди чистокровных волшебников. Два сильных семейства объединяются во имя какого-нибудь «общего блага», и нам в принципе повезло, что мы с Капеллой знаем друг друга. Некоторые знакомятся прямо на свадьбе. Ноткин медленно моргнул. Слова Каина его удивили — он и не думал даже, что волшебники до сих пор практикуют подобные браки по рассчету. Злость его понемногу отступила, уступая место недоумению. — Хорошо. Чего ты хочешь от меня, в таком случае? Каин закатил глаза и вздохнул. — Я предполагал, что ты первый проявишь инициативу в этом вопросе, так как свой первый шаг я уже сделал. Однако, делая скидку на произошедшее, так уж и быть, я тоже возьму это на себя. Ноткин подобрался, настороженно хмуря брови. Каин продолжил: — Я предлагаю стать тебе моим парнем. — Ты бросишь свою невесту? — неверяще переспросил Ноткин, делая шаг вперед. — Ты что, умом повредился? — Каспар сказал грубее, чем думал, и тут же прикусил губу. — Я предложил тебе встречаться, если ты не расслышал. — Каспар, ты больной, у тебя уже есть невеста! — Ноткин почти кричал, взгляд его сделался растерянным. — Так я же тебя не замуж зову! — Каспар смотрел на него с не меньшим недоумением. Ноткин вскинул правую руку вверх, тем самым попросив немного времени на раздумия. Шестеренки в его голове закрутились, он, кажется, начал понемногу переваривать ситуацию. Каспар и Виктория помолвлены, но они не любят друг друга. Каин прямым текстом предлагает ему встречаться, а значит, в этом нет ничего такого, что порицалось бы магическим сообществом, хоть это и не укладывалось в голове у Ноткина. С другой стороны, помолвку он расторгать не собирался, и на долгосрочную перспективу Паше вряд ли удалось бы претендовать — что его как раз и не устраивало. Двоедушник вновь посмотрел на Хана. Тот нетерпеливо топтался на месте, — волновался, гад, — выжидая «вердикта» Ноткина. В голове назрел план. «Я ничего не теряю» — думал Ноткин, делая еще один шаг навстречу Каину и обхватывая одной рукой его тонкую талию, уверенно прижимая к себе. Вторую положил на затылок и легко надавил, заставляя аристократа чуть наклониться к своему лицу. Каспар все понял верно, обнял лицо Ноткина своим холодными ладонями. Их губы встретились вновь, и на сей раз инициативу целиком и полностью взял на себя Атаман. Первым поцелуем «на пробу» скользнул по тонким губам, опаляя их горячим дыханием. Вторым нахально впился в них, встречая своим языком робкий язык Каина, лаская его упорно и страстно. Нехватку опыта Ноткин с лихвой компенсировал запалом и желанием. Он чуствовал, как дрожат ноги слизеринца, как отчаянно тот прижимается к нему, судорожно дышит, краткими глотками хватая воздух, и даже не думает отстраняться. Паша и сам потерял контроль над ситуацией, скользнул ладонью со спины Каина пониже, и его тихий стон, благо, оказал на Ноткина отрезвляющий эффект. Он нехотя отстранился, окинул взглядом довольного как кот Каина и улыбнулся, погладив его по щеке. — Это и был твой ответ? — тихо спросил тот и почти потёрся щекой о ладонь двоедушника. — Нет, Каспар. Мой ответ: «когда созреешь до серьезных отношений со мной — тогда и поговорим». — подмигнув растерянному Каину, Ноткин почувствовал себя победителем, и, гордо развернувшись, ушел на ужин.***
До вечера следующего дня Ноткин пребывал в восхитительном расположении духа. После рокового разговора в совятне он, довольный, поедал стейк с картофелем на ужин, и имел радость лицезреть как явно сбитый с толку Каин (тот нервничал, и заметно — его лицо и шея были покрыты большими красными пятнами) хмуро игнорировал своих подпевал, уткнувшись носом в кубок с тыквенным соком. Затем его повеселил Ярослав. Прибежав под конец ужина, он гордо помахал перед гриффиндорцами фиалом с зельем и объявил, что его «зелье старения» готово, и сейчас он слегкостью поломает систему на правах лучшего на потоке зельевара. Мишка и Ноткин яростно пытались его отговорить от этой затеи, используя как главный аргумент то, что такую глупую выходку очень легко было предвидеть, на что Ярик открещивался, заявляя, что это действительно глупая выходка, и директор просто мог подумать, что на нее никто не решится. Взболтав зелье, он опрокинул жидкость в себя и смело шагнул в круг, вытаскивая из кармана помятую записку со своим именем. Остаток вечера Спичка провел в лазарете у Доры, исцеляя ревматизм, морщины, седую бороду и другие атрибуты старости. Пришла пора узнать имена чемпионов факультетов и Ноткин нетерпеливо заерзал на месте — ничто человеческое ему не чуждо, и он собирался страстно болеть за чемпиона Гриффиндора, даже если им окажется Виктория. Паша, к слову, после того самого разговора больше не держал зла на девушку, и почти не дулся на Каспара. Кажется, все налаживалось. — Итак, пришла пора узнать имена наших героев. — торжественно объявил Георгий, подходя к Кубку Огня поближе и протягивая ладонь. Тот заискрился золотым свечением, вспыхнул, извергая простенький клочок пергамента с обугленными краями. Директор прочитал имя, улыбаясь. — Чемпионка Хаффлпаффа — Тая Тычик! Молодая волшебница аж подпрыгнула на месте, захлопала в ладошки и, поднявшись со своего места, подбежала к директору, сопровождаемая апплодисментами своих одногруппников. Кубок вновь зашелся пламенем, на сей раз освещая зал алым свечением и новая записка оказалась в руках у старшего Каина. — Чемпионка Гриффиндора — Виктория Ольгимская! Ноткин яростно хлопал в ладоши вместе с остальными, поддерживая девушку. Парень искренне радовался такой возможности для скромной Капеллы по-настоящему себя проявить. — Чемпионка Рэвенкло — Ласка Стаматина! Волшебница неуверенно подошла к остальным чемпионкам, подбадриваемая радостными возгласами и апплодисментами рэвенкловцев. Виктория крепко-крепко обняла её, поздравляя, что-то зашептала на ухо и Ласка улыбнулась легко, скромно ей кивнув. Еще одна записка легла в руку директора и тот, прочитав её не без гордости в голосе, довольно улыбнулся. — Чемпион Слизерина — Каспар Каин. Ноткин не смог сдержать себя от апплодисментов. Он искренне считал, что Каин заслужил этого звания, ибо не раз уже доказывал Паше в различных передрягах, что имеет обширные знания и хорошо владеет практической магией, хоть и оправдывался постоянно какой-то «собственной выгодой». Каспар нес себя с достоинством наследного принца, и Ноткин невольно залюбовался им, расплываясь в мечтательно улыбке и подпирая подбородок кулаком. Какой же он красивый, господи боже. Господибоже. —... Ноткин. Атаман медленно моргнул и осмотрелся. Спичка нервно тряс его за плечо, чуть хмурясь, Мишка тоже выглядела недовольной. Слизеринцы, хаффлпавцы, ревенкловцы и даже гриффиндорцы глядели на него так, словно он только что как минимум ограбил Гринготтс, а после организовал побег преступников из Азкабана. — Павел Ноткин! — повысил голос директор и Атаман растерянно взглянул на него. Георгий сжимал в руке тлеющий клочок бумаги, буквально испепеляя ученика хмурым тяжелым взглядом. Ноткин пробежался взглядом по чемпионкам — все, как одна, выглядели огорошенными. Каин стиснув губы, пытался не выдавать своих настоящих эмоций, однако Паша ясно видел плещущееся в голубых глазах беспокойство. — Паш… Иди… Пожалуйста, иди… — шепнула Мишка, и Ноткин, словно робот, поднялся из-за стола и нетвердым шагом поплелся к чемпионам других факультетов. — Это нечестно! Жулик! — выкрикнул Лиза. — У всех факультетов по одному чемпиону, а у Гриффиндора — два! — возмущался Макс. Большой Зал заполонил гул неводольных учеников. Георгий Каин протянул Ноткину бумажку с его именем, двоедушник принял её и робко оглянулся на учеников, выискивая взглядом своих друзей. Мишка все еще выглядела обеспокоенной, а Спичка глядел перед собой, задумчиво щуря глаза. — Идем. — тяжелая ладонь Бураха опустилась Ноткину на плечо. — Это был не я, сэр. Я этого не делал! — искренне недоумевая, оправдывался Ноткин, медленно идя за другими чемпионами и их деканами. Артемий криво усмехнулся и покачал головой. — Посмотрим.