Код

ГЛАВА 4 РЕЙТИНГ ГЛАВЫ: R (описание насилия) КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: закончив дело в Джексонвилле, Малдер и Скалли возвращаются в Вашингтон и решают пересмотреть свои отношения. СПОЙЛЕРЫ: Pilot, Red Museum, Paper Clip *************** НА БОРТУ САМОЛЕТА «ДЕЛЬТА ЭЙРЛАЙНС», РЕЙС 220 Малдер спал. Ему снилось, что он сидит за своим рабочим столом в подвальном офисе секретных материалов. Время от времени Фокс посматривал на соседний стол, за которым обычно сидела Скалли, но ее там не было. Более того, судя по приличному слою пыли на столешнице, казалось, что им уже давно не пользовались, и этот факт доставлял Малдеру какое-то безотчетное, но от этого не менее сильное беспокойство. Ее рабочее место оставляло впечатление заброшенности: кресло плотно задвинуто под стол, компьютер выключен, и даже телефон выглядел покинутым и одиноким. Во сне Малдер раздумывал над тем, чтобы сходить проверить, а не стоит ли напарница в коридоре, но словно какая-то невидимая сила заставляла его оставаться на месте. Всякий раз, когда он уже собирался подняться и открыть дверь, Фокса охватывал непонятный страх, сдерживающий его надежнее самых прочных пут. Но и попытки сосредоточиться на лежащем перед ним документе тоже ни к чему не приводили – переводя взгляд на стол, Малдер видел лишь…пустоту. Судя по папке, он явно работал над секретным материалом, однако страницы дела оказались чистыми: ни записей, ни распечаток, ни бланков, ни фотографий, ни карточек с отпечатками пальцев – вообще ничего. Файл, к которому агент был словно прикован, не содержал даже крупицы хоть какой-то информации. И все это время Малдер не переставал удивляться странному отсутствию напарницы. Внезапно раздался стук в дверь, и хотя Малдер не хотел ее открывать, но при этом он каким-то шестым чувством осознавал, что должен это сделать. «Возможно, - подумал Фокс, - по ту сторону находится Скалли. А вдруг ей нужна моя помощь?» Придя к подобному заключению, он все же смог преодолеть себя и направился к двери. По мере приближения к ней смутное предположение крепло, становясь все сильнее, и в конце концов переросло в твердую уверенность. Малдер распахнул дверь и понял, что смотрит… На самого себя. В коридоре стоял другой Малдер. Он был одет в смокинг – точнее туфли, брюки, рубашка и подтяжки на двойнике присутствовали, а вот галстука, пояса и пиджака недоставало. И еще его рубашка казалась насквозь пропитанной кровью. «Ну, не совсем пропитанной», - отметил Малдер во сне, - а скорее, забрызганной». Пожалуй, именно этот термин следует использовать дипломированному профайлеру, работающему в ФБР. Мазки и капли крови указывали на то, что двойник не был ранен. Вывод напрашивался сам собой - кровь на его одежде явно принадлежала кому-то другому. - Чем могу помочь? – осведомился Малдер у своего двойника. В ответ его альтер-эго лишь загадочно улыбнулся. Малдер и представить себе не мог, что когда-нибудь увидит столь странную улыбку на своем собственном лице. Двойник, которого Фокс уже начал называть Малдером №2, вдруг повел себя словно фокусник, исполняющий перед зрителями ловкий трюк – продемонстрировал пустые ладони, а затем показал их тыльной стороной, словно доказывая, что в них ничего нет. Затем Малдер №2 проделал несколько замысловатых движений, и неожиданно в его правой руке словно из ниоткуда появился какой-то предмет, на который псевдофокусник указал другой рукой, словно говоря 'Та-да!'. Несмотря на сильное желание отвести взгляд от предлагаемого зрелища, Малдер твердо знал, что должен увидеть этот предмет – более того, ему жизненно необходимо было на него посмотреть. Он опустил взгляд и едва не закричал от ужаса – двойник держал за волосы отрубленную голову, на мертвенно-бледном лице которой застыла маска невыразимого ужаса, боли и ярости – глаза покойника были плотно закрыты, а из широко раздвинутых губ высовывался иссиня-черный язык. Дрожа с головы до ног, Малдер неожиданно осознал, что Малдер №2 держал голову Мелиссы Скалли. Ловко взмахнув рукой, двойник раскрутил голову, и когда она снова повернулась лицом к Малдеру, тот судорожно сглотнул. На этот раз Малдер №2 показывал ему голову Глубокой Глотки, и Фокс увидел на лице своего бывшего осведомителя такое же жуткое выражение, как и у Мелиссы Скалли. Двойник снова привел голову в движение, и Малдеру не оставалось ничего другого, как только бессильно наблюдать за появлением очередного кошмарного видения. Но когда перед ним предстало искаженное лицо Даны Скалли, с закрытыми глазами и раздвинутыми губами, Малдер не смог больше сдерживаться и дико закричал. *************** Скалли резко распахнула глаза и повернулась к напарнику, который так крепко вцепился в подлокотники кресла, что даже костяшки пальцев побелели. Он жалобно хныкал во сне, и слезы текли из-под его крепко зажмуренных век. Лицо Малдера исказилось от боли и чего-то еще, чему Скалли не могла дать определения. - Малдер, - тихо позвала Дана и дотронулась до его руки. Фокс вздрогнул и отпрянул, плотно стиснув кулаки и прижимая их к груди, словно защищаясь от нее. Он принялся раскачиваться взад и вперед, как ребенок-аутист. - Нет, - отчаянно шептал он снова и снова. – Нет. Нет. Нет нет нет нет нет. - Малдер, - снова попробовала достучаться до напарника Скалли, на этот раз позвав его немного громче, затем оглянулась по сторонам и увидела, что к ним уже спешит явно обеспокоенная стюардесса. Подойдя к их ряду, она опустилась на колени и вопросительно посмотрела на Скалли. - Что случилось? - Плохой сон, - тихо ответила Дана. – Не могли бы вы принести стакан воды и таблетку аспирина, пожалуйста? Стюардесса кивнула и поспешила выполнить поручение, радуясь представившейся возможности помочь. - Малдер, - в третий раз позвала напарника Скалли. На этот раз Фокс медленно открыл глаза и моргнул, непонимающе оглядываясь вокруг. Наконец он встретился в Даной взглядом и слабо улыбнулся. - Скалли, - прошептал Фокс, и она едва расслышала его из-за шума двигателей. - Малдер… как ты себя чувствуешь? Он постепенно прекратил раскачиваться. – Почему ты спрашиваешь? - Ты кричал во сне, - прямо ответила Дана. Малдер кивнул, снова вспомнив ужасающие образы из своего сна. Он все еще ясно видел, как Малдер №2 медленно покачивал отрубленную голову Скалли. Фокс судорожно вздохнул и вжался в кресло, стараясь стряхнуть с себя жуткое оцепенение и вернуться к реальности. Сделать это оказалось непросто, ведь кошмар казался таким реальным, таким… ярким. - Я в порядке, Скалли, - наконец сказал он, получая поистине извращенное удовольствие от ее скептического взгляда. – Правда, - уже более уверенно добавил Малдер. Она закусила губу. – И часто такое случается после… подобных дел? - Иногда, - признал Фокс. – Хотя и не совсем так, как сейчас. Я не кричал во сне на борту самолета с… - он задумался. С тех пор, как появилась она. Последний раз это произошло после дела Лучника. Тринадцать женщин были убиты попаданием стрелы в голову. Выслеживание этого монстра тогда заняло у Малдера несколько недель. - Что тебе приснилось? Фокс покачал головой. Ни за что на свете он не станет рассказывать напарнице, что ему приснилась ее отрубленная голова. «Ни при каких гребаных условиях», - про себя добавил он. - Ничего. Я уже не помню. Скалли помедлила, а потом попросила: – Малдер, посмотри на меня. Однако напарник упорно отказывался встречаться с ней взглядом, вместо этого смотря в проход. – Где стюардесса с обещанной водой? – спросил он. «Любопытно», - подумала Скалли. Он слышал ее разговор с бортпроводницей, хотя в тот момент еще явно спал, по-прежнему находясь в тисках своего кошмара. - Малдер, посмотри на меня. Он нехотя подчинился. - Малдер… - мягко и доверительно начала Скалли. – Расскажи мне, что тебе приснилось. Он покачал головой. – Нет, Скалли, я не могу. - Не можешь… или не хочешь? Фокс пожал плечами. – И то, и другое. Дана некоторое время внимательно наблюдала за ним и в итоге объявила: – Малдер, когда мы приземлимся, то поедем ко мне домой, и ты останешься на ночь. Он лукаво улыбнулся и вздохнул. – Скалли, я польщен, но… - Заткнись, Малдер. От тебя требуется лишь кивнуть и сказать 'Спасибо'. - Спасибо, - покорно поблагодарил Малдер и затем кивнул. *************** НЬЮ-ЙОРК В полдень станция «Гранд Централ» была переполнена людьми. Она располагается на 42-й улице в Манхэттене, являясь одновременно станцией железнодорожной ветки, обслуживающей северные пригороды города, и главным пересадочным узлом метрополитена. Отсюда можно добраться до вокзала «Порт Ауторити», примыкающего к транзитной транспортной сети Нью-Джерси, которая в свою очередь обеспечивает проезд к южной части города. Здесь регулярно останавливаются поезда, доставляющие пассажиров в самые отдаленные уголки страны. Каждый день миллионы людей посещают Гранд Централ. Для стороннего наблюдателя эта станция представляет собой нечто похожее на зоопарк Центрального парка: в любое время суток ее наводняют люди всех существующих форм, размеров и цветов. Марк Дюпри сидел в баре верхнего зала ожидания, внимательно оглядывая огромное помещение. Его взгляд скользил по мелькавшим мимо него лицам, не задерживаясь надолго ни на одном из них. Он был напуган – очень сильно напуган. Ему казалось, что все, на кого он смотрел, несли на себе знак Избранного. «Нет, не совсем так», - поправил он самого себя. У каждого из них на лбу было выгравировано какое-то слово, однако не то, что Марк так отчаянно высматривал: ИЗБРАННЫЙ. Взять, например, официантку. Мелкую, почти неразличимую надпись на ее лице можно было разглядеть только зная где, а главное как искать. Если смотреть людям прямо в глаза, буквы пропадают, но если получится поймать их боковым зрением, то слово становится заметным. Смысл его всегда оставался постоянным, хотя сами слова изменялись для каждого конкретного человека. На лбу у официантки красовалась надпись 'прелюбодейка'. Дюпри знал, что она спала со всеми подряд. Марк заметил обручальное кольцо у нее на пальце уже <после> того, как увидел знак – верный признак того, что он еще не спятил. Дюпри подумал, что уже мог сойти с ума. Официантка принесла его содовую и, поставив стакан на край стола, вежливо, но равнодушно улыбнулась Марку - для нее он не представлял ни малейшего интереса, будучи не личностью, а всего лишь Клиентом. Дюпри, впрочем, совсем не возражал против такого отношения. На самом деле именно поэтому он и выбрал «Гранд Централ»как место, где можно спокойно посидеть и подумать, не привлекая к себе лишнего внимания. Марк снова ощущал всепоглощающий голод, который на этот раз вернулся гораздо быстрее, чем прежде. Частично это произошло из-за того, что ему не удалось насладиться убийством Леона Кинга. Он действовал словно хорошо отлаженный, эффективный механизм, выпустив целую обойму в голову и горло своей жертвы, но не успел вскрыть тело, и пока оно еще не остыло, взглянуть на внутренности. А ведь именно это ему и было нужно. Однако Дюпри опасался снова нанести удар и привлечь внимание полиции к серии убийств, оставив на жертве свою 'подпись'. Марк хорошо разбирался в почерках - неважно оставляют ли они свой след на бумаге или на телах. Он знал, что достаточно компетентный полицейский офицер, разбирающийся в криминальном профилировании, сможет использовать характерный для каждого преступника способ убийства против него самого. А вот намеренно оставленные Марком улики были совсем другим делом – они предназначались для того, чтобы бросить полиции вызов, расшевелить копов. Он просто хотел убедиться, что произведет нужное впечатление на того, кто займется расследованием. Марк задавался вопросом, а какая из двух правоохранительных структур - служба федеральных маршалов или нью-йоркская полиция – возьмется за эти дела. Вообще-то, все жертвы проходили по программе защиты свидетелей. Но станут ли маршалы объявлять во всеуслышание, что кто-то убивает их подопечных? Захотят ли они, чтобы весь мир узнал, что их хваленую электронную базу данных взломали? Скорее всего, нет, а это означает, что к расследованию приступит нью-йоркская полиция. По личному опыту Дюпри знал, что их способность выследить серийного убийцу была в лучшем случае смехотворной, а в худшем – практически ничтожной. У Марка в его подвальном офисе имелось шестнадцать шкафов с папками, до отказа набитыми вырезками из «Нью-Йорк Дейли Ньюс», «Пост» и «Ньюсдэй». Кроме того он занес их в компьютерную базу данных собственного производства, позволяющую в любой момент отыскать хоть дюжину нужных статей по интересующим его темам. Одной из таких тем были технологии и методы, используемые для идентификации, выслеживания, ареста и судебного преследования серийных преступников. Именно поэтому Марк Дюпри всеми силами старался не оставить копам возможности вычислить его по почерку совершенных им убийств. Однако проблема заключалась в том - и Марк прекрасно это понимал - что если он не начнет… вскрывать своих жертв, то ему придется убивать все чаще и чаще, чтобы удовлетворить растущую потребность. Значит, нужно добиться желаемого, не оставляя своей 'подписи', и сделать это можно только выяснив, как скрыть собственный способ убийства с помощью чужого. Если ему удастся оставить фальшивый след, то он сможет спокойно продолжить свое дело. Желательно использовать несколько различных ‘почерков’ и тем самым окончательно запутать полицию. Оставалось только придумать, как утолить свой голод и в то же время поставить в тупик тех, кто займется расследованием, будь то полиция, маршалы или, не приведи Господи, ФБР. Ведь если в дело вмешается САО, ни за что уже нельзя будет поручиться. Особенно если к расследованию подключится один особый профайлер. Дюпри открыл и загрузил ноутбук, введя четыре пароля, требуемые его новой охранной системой. У входившего в его базу данных была только одна попытка, и если он вводил неправильные слова или выключал компьютер без ввода паролей, система срабатывала таким образом, что при последующем включении все данные мгновенно уничтожались. И не родился еще тот хакер – достаточно умный и быстрый – который сможет взломать эту защиту. Марк все предусмотрел. Он быстро просканировал файлы, используя для этой цели собственный поисковик. Программа мгновенно отметала ненужные данные о мелких преступлениях, оставляя лишь те, в которых говорилось о самых жестоких и кровавых убийствах. Дюпри был уверен, что только копируя их, он сможет, так сказать, спрятать лес за деревьями и обвести копов вокруг пальца. *************** АННАПОЛИС, МЭРИЛЕНД Припарков машину рядом с домом и заглушив двигатель, Скалли перевела взгляд на соседнее сиденье и увидела, что Малдер задумчиво смотрит куда-то вдаль. - Пенни за твои мысли, - шутливо предложила Дана. - Извини, сдачи не найдется, - съехидничал он в ответ. - Да брось, Малдер. Впереди нас ждет отличный вечер с пиццей, кино, вином или пивом на выбор. - Как насчет холодного чая? – голосом обиженного маленького мальчика спросил Фокс. - Конечно, почему нет. Я попрошу доставщика пиццы принести целую упаковку нового сорта. Малдер непонимающе посмотрел на напарницу. - Ну, знаешь, бутылки с пластилиновыми аппликациями? Он кивнул. – Слышал, их хвалят. - Ну вот и отлично. Захватив свои сумки, они вышли из машины и поднялись в ее квартиру. Скалли не без удовольствия заметила, как удобно и комфортно Малдеру у нее. Приятно все-таки видеть, что мужчина, пусть даже всего лишь напарник, чувствует себя здесь как дома. Одному Богу известно, как мало представителей противоположного пола посещало ее жилище в последнее время. Недавно, правда, к ней наведывался рабочий из фирмы по уничтожению насекомых, но его можно было смело не брать в расчет - он ей в отцы годился. Помимо Малдера, единственным мужчиной, не так давно побывавшим в ее квартире, был Скиннер. А вот его-то точно можно не принимать в расчет. - Я заплачу, - предложил Малдер. - Хорошо, - согласилась Скалли. – А то у меня мало наличных денег. - У Антонио можно расплатиться по кредитке, - заметил Фокс. - Малдер, я не собираюсь переплачивать девятнадцать процентов за пиццу! Он пожал плечами. – Тогда воспользуйся «Американ Экспресс». - Это еще хуже! - Дело твое. Скалли бросила ему трубку радиотелефона и велела: – Раз ты платишь, то тебе и выбирать. Можешь заказать все что угодно, но только без анчоусов, а я пока пойду переоденусь. Малдер поднялся с дивана. – Отличная идея, - сказал он, направляясь следом за ней в спальню. Положив руки на бедра, Скалли удивленно наблюдала за напарником, спрашивая себя, о чем, черт возьми, он думает. Он подошел к комоду рядом с кроватью и, открыв верхний ящик, вытащил пару спортивных штанов и футболку, которые постоянно держал там на всякий случай. Недолго думая, Малдер начал снимать костюм, не обращая не малейшего внимания на открытую дверь в прихожую. Скалли искренне хотела отвести взгляд, но не смогла сопротивляться соблазну. А Малдер тем временем уже снял брюки, под которыми оказалась пара бело-голубых боксеров. Затем он избавился от рубашки и, стоя посреди спальни в одном нижнем белье и носках, принялся аккуратно складывать костюм, с отсутствующим видом уставившись в пространство перед собой. Покончив с переодеванием, Малдер снова появился в прихожей. - Закончил? – поинтересовалась Скалли. - М-м? Раздраженно тряхнув головой, Скалли направилась в спальную. Им обоим пришлось развернуться, чтобы уступить друг другу дорогу и разойтись в тесном дверном проеме. Малдер остался стоять в проходе, наблюдая за напарницей. Она уже начала было закрывать дверь, когда он вдруг спросил: – Хочешь узнать, что мне приснилось? - Сейчас? - М-м? - Малдер… в отличие от тебя, я предпочитаю переодеваться без свидетелей. - О… - Он словно очнулся и только сейчас осознал, где находится. – Да, точно, извини. – С этими словами Малдер поспешно отвернулся и направился обратно в гостиную. Сложив одежду в свою дорожную сумку, он удобно расположился на диване и, мельком обернувшись, вдруг увидел… Скалли. Она не совсем плотно закрыла дверь, и сквозь оставшуюся щелку пробивался тоненький лучик света, которого оказалось вполне достаточно, чтобы разглядеть ее передвижения по комнате. Малдер увидел, как Дана сняла пиджак и направилась к шкафу, на какое-то время исчезнув из вида. Спустя минуту она вернулась, но уже без блузки, оставаясь лишь в юбке и бюстгальтере, и принялась снимать сережки. У Малдера во рту стало сухо, как в пустыне. - Ты уже сделал заказ? – крикнула Дана. - Нет, - тихо ответил он, опасаясь, что громкий ответ даст ей понять, что она недостаточно плотно закрыла за собой дверь. - Хорошо. Мне пиццу с сыром и пеперони, - потребовала Скалли. - Понял, - ответил Малдер. Положив серьги в шкатулку для драгоценностей, в которую Малдеру довелось пару раз заглянуть, Скалли снова направилась к шкафу. «О, Боже, - подумал Малдер. - На этот раз, когда она вернется, на ней будет лишь…» Так и произошло. На ней не было ничего, кроме бюстгальтера и трусиков. Скалли на миг исчезла из поля зрения, а затем снова появившись, нагнулась, чтобы открыть один из нижних ящиков, и тут Малдеру представилась отличная возможность рассмотреть изящный изгиб ее ягодиц и обнаженной спины. Фокс чувствовал себя последним извращенцем, но не мог оторвать взгляд от этого захватывающего зрелища. Скалли, конечно, не подозревала, что он наблюдал за ней, и естественность ее действий делала этот непреднамеренный сеанс стриптиза еще более возбуждающим. Если бы Дана знала, что он смотрит на нее, то скорее всего повела бы себя несколько провокационнее – например, покачивала бы бедрами при ходьбе - таким образом давая понять, что ей нравится его внимание и она рада доставить ему это маленькое удовольствие. Однако Фокс понимал, что подобную демонстрацию позволено лицезреть только любовнику, так что если она застукает его, Малдера, за подглядыванием, то ему не поздоровится. Не желая в очередной раз влипать в неприятности, Фокс нехотя отвернулся и, как оказалось, вовремя – буквально через несколько секунд Скалли подошла к двери и обнаружила, что закрыла ее не так плотно, как намеревалась. Через зазор в дверном проеме Дана задумчиво посмотрела на повернувшегося к ней спиной напарника, а точнее, на его затылок, и озадаченно нахмурилась. Когда она спросила, сделал ли он заказ, его ответ прозвучал тихо и приглушенно, словно из-за плотно закрытой двери. Иными словами, он намеренно понизил голос, вероятно потому что… Что? Подглядывал? Это слово казалось таким невинным, таким… детским и куда больше соответствовало поведению десятилетнего мальчишки, только начинающего исследовать свою пробуждающуюся сексуальность и полагавшего, что только так он сможет найти ответ на беспокоящие его ум вопросы о женском теле и его таинственной притягательности. Нет, все-таки подглядывание не вполне подходило под описание данной ситуации. Однако Дана абсолютно точно знала, что Малдер видел ее перемещения по спальне, хотя вряд ли смогла бы четко объяснить, откуда взялась такая уверенность. Поспешив отбросить эти неуместные мысли, Скалли открыла дверь и направилась в гостиную. В конце концов, ничего страшного ведь не произошло, Малдер ведь уже видел ее в одном нижнем белье во время их первого совместного расследования в Орегоне, так что он точно не открыл для себя ничего нового. Если бы не одно 'но'. За последние несколько дней они дважды целовались и в свете этого обстоятельства, устроенный ею маленький сеанс стриптиза сегодня означал гораздо больше, чем еще неделю назад. Решив, однако, проигнорировать случившееся, Скалли села на диван рядом с напарником, который как раз заканчивал делать заказ. - Да, все правильно, ждем. – Он отсоединился и осторожно поставил трубку на кофейный столик, старательно избегая смотреть напарнице в глаза и тем самым подтверждая ее худшие подозрения. - Надеюсь, тебе понравилось? – ехидно поинтересовалась она. Малдер дернулся, как от удара. – Что? - Ты знаешь, что я имею в виду, Малдер. Если ты хотел, чтобы я ни о чем не догадалась, то нужно было отвернуться и отвечать мне громким, а не приглушенным голосом. Тогда я бы заметила приоткрытую дверь и закрыла ее. Ты же этого не сделал, тем самым выдав себя с потрохами. Он покачал головой. – Похоже, я оказал на тебя дурное влияние, Скалли. Еще несколько лет назад ты бы не заметила ничего подобного. - У меня был хороший учитель, - заметила Дана. Малдер улыбнулся в ответ на комплимент. – Я бы не советовал тебе слишком уж уподобляться мне, Скалли - ты ведь не захочешь превратиться в нелюдимого отшельника, у которого практически нет друзей. - Нелюдимого отшельника? – переспросила она. - Ну, ты поняла мою мысль. Просто…поверь мне – не все, чему я могу тебя научить, стоит перенимать. «Так вот в чем дело», - подумала Скалли. Упорное нежелание Малдера рассказывать о своем сне не было попыткой что-то спрятать – он просто не хотел отпугнуть ее, показывая ту часть себя, которая делала его таким хорошим профайлером. - Я знаю, Малдер, - тихо ответила Дана. – И не стремлюсь узнать все твои секреты. Например, мне совсем не обязательно знать, что за видеокассеты, которые тебе не принадлежат, лежат в ящике твоего рабочего стола. Малдер снова улыбнулся, молча принимая прозвучавший в ее голосе мягкий упрек. «Неужели она не понимает, что никакое видео не оказывает на меня такого эффекта, как ее улыбка или прикосновение руки? Хотя, возможно, Скалли все же догадывается о своем влиянии на меня», - размышлял Фокс. - Итак… - продолжила Дана, решив вернуть разговор в прежнее русло. – Готов рассказать мне свой сон? Малдер пожал плечами. – Не совсем. Пожалуй, я опишу его в общих чертах, не вдаваясь в подробности. На этот раз Скалли решила уступить и согласиться с его условиями. - Я находился в нашем офисе и чувствовал какой-то безотчетный страх. Я был один – тебя на месте не оказалось. Внезапно кто-то постучал в дверь, и когда я открыл ее, то увидел самого себя, покрытого кровью. Мой двойник держал в руках голову. - Голову? - Да, отрубленную голову. - Чью голову? Малдер покачал головой. – Извини, Скалли, но дальше описывать свой сон я не стану. - Итак, доктор Малдер, и что, по-вашему, это означает? Он подозрительно покосился на напарницу, спрашивая себя, а действительно ли она не знает или просто пытается заставить его произнести ответ на этот вопрос вслух. - Ну, доктор Скалли, навскидку можно предположить, что это связано с чувством вины за всю боль и страдания, которые я причинил окружающим. Но этот диагноз верен лишь наполовину. Для более точного заключения требуется… исчерпывающее исследование истории болезни. Скалли кивнула, молча соглашаясь с напарником. – Ладно, в этом есть смысл. Но ты ведь понимаешь, что это был всего лишь сон? - Да. Столь же приятный, как сердечный приступ, но не более чем просто сон, верно? - Малдер, тебе не за что себя винить! Вспомни, ты раскрыл три дела за неделю! Малдер равнодушно пожал плечами, не особо впечатлившись ее заявлением. – Полиция Сиэтла и Чикаго раскрыла два из них… - Только благодаря твоим профилям! - … и строго говоря, джексонвиллское дело не было раскрыто. Скорее это походило на захват преступника при удачном стечении обстоятельств. Дана снова кивнула. – Ладно, но ты все равно не должен чувствовать себя виноватым! - Скалли, ни одна из голов в моем сне не имела отношения к этим трем случаям. – И тут Малдер понял, что ненароком проговорился и выдал себя. - Голов? «Вот дерьмо, она все-таки подловила меня». - Да, их было три, и закончим на этом – тема закрыта. В ответ Скалли сжала его руку в своих. – Малдер, ты подглядывал за мной, пока я переодевалась, но я не сержусь. В какой-то степени мне даже лестно подобное внимание с твоей стороны, потому что оно указывает на наличие у нас… довольно близких отношений. – Он удивленно уставился на нее и попытался мягко высвободить руку из ее захвата, намереваясь объясниться, но Скалли его опередила. - Я имела в виду не тот вид 'близости', - поспешила добавить она, а про себя уточнила: «пока еще не тот», - … а близкую дружбу. Меня не беспокоит то, что ты видел меня переодевающейся. На самом деле мне даже приятно осознавать, что я по-прежнему могу привлечь мужское внимание. Малдер снова намеревался что-то сказать, чтобы сменить эту скользкую тему, но Скалли вновь не дала ему такой возможности. - Шшш… позволь мне закончить. Я пытаюсь сказать, что ты мне должен – благодаря мне ты неплохо провел время и теперь настал час расплаты. Расскажи мне о головах, Малдер. Он ошарашенно уставился на нее. – Скалли… существует большая разница между… дружеской близостью, как ты это называешь, и рассказом о трех отрубленных головах из моего сна. Я в самом деле не понимаю, как одно… - Расскажи мне, Малдер, - продолжала настаивать Дана. – И я разрешу тебе наблюдать… - Ладно, ладно, - поспешно перебил ее Фокс, отдернув руку. – Твоя взяла. И мне ничего не нужно взамен. – Вряд ли на этот раз я смогу справиться с собой, если она снова устроит нечто подобное, размышлял Малдер. – Первая голова принадлежала Мелиссе, вторая – Глубокой Глотке, а третья… тебе. Скалли чуть отодвинулась от него и села, согнув ноги в коленях и обняв их руками. – О, - было все, что она могла сказать в ответ на его признание. «Видишь, Скалли? - мрачно подумал он. - Видишь, почему я так упорно отказывался рассказывать?» - И что, по-твоему, это означает? – наконец спросила Дана. – Я имею в виду… выбор… голов. - Очевидно, они символизируют людей, которые погибли из-за меня, - уверенно ответил Малдер. - Но я не умерла. - Есть много способов убить человека, Скалли. Дана внимательно посмотрела на него, чуть склонив голову набок, и у Малдера перехватило дыхание. «Знает ли Скалли, что когда она так делает, свет отражается от ее волос, заставляя их сиять еще ярче, а тени на лице придают ее глазам еще большую глубину и выразительность? Вероятно, нет», - решил Малдер, и эта непринужденность делала Дану еще более привлекательной для него. - Я в ответе за гибель… - Малдер на миг остановился и принялся загибать пальцы, -… твоей карьеры, личной жизни и шанса на нормальную жизни, не говоря уже о трех месяцах, которые ты даже не помнишь… - Малдер, остановись, - тихо перебила его Скалли. - … к тому же твоя мать наверняка ненавидит меня. Я имею в виду… - Мама не питает к тебе ненависти, - отрезала Скалли. «Боже, - подумала она, - если бы он только знал, сколько раз моя мать защищала его!» – Малдер, она приглашает тебя на каждое семейное событие и даже на те, где присутствует только узкий круг близких. - Она просто хочет напомнить мне, что если что-то случится с тобой, то мне не поздоровится. Скалли кивнула. «Вот в этом он прав». - Твои братья ненавидят меня, - упрямо продолжал гнуть свою линию Малдер. - Они даже не знают тебя, - возразила Скалли. - Тогда тем более. – Малдер замолчал, старательно подыскивая слова. – Скалли, - наконец продолжил он, - на самом деле я знаю, что ни ты, ни твоя мать не относитесь ко мне с ненавистью. Одному Богу известно почему, но, кажется, я даже нравлюсь Маргарет. Но чтобы хорошо выполнять свою работу, мне необходимо развить определенное чувство… ответственности. Те, кто стояли у истоков науки профилирования, так сказать, отцы-основатели, учили нас, что нужно всегда вести себя профессионально, то есть дистанцироваться от расследуемого дела, не позволяя эмоциям взять верх над разумом – об убийце следует думать как о безликом подозреваемом и забыть о том, что его жертвы когда-то были живыми людьми. - Какое-то время этот защитный механизм срабатывал. Но как ВИЧ мутирует всякий раз, как доктора находят очередной метод борьбы с ним, так и серийные убийцы изобретают новые способы поставить профайлеров в тупик и сделать наши улучшенные навыки и технологии бесполезными. Они словно смертельная болезнь, умеющая приспосабливаться к изменяющимся условиям и тем самым избегать обнаружения и последующего лечения. - И единственное, что я мог им противопоставить, это способность проникать в их сознание. А для этого мне нужно думать так же, как они, и уж поверь мне, Скалли, ощущение не из приятных – ты и представить себе не можешь, на что это похоже. - Но я бы хотела понять, - упрямо настаивала она. - Нет, - Малдер отрицательно покачал головой. – Не хотела бы. Помнишь ту шахту, в которой мы оказались после моего возвращения из Нью-Мексико? - Хранилище папок с медицинскими данными, - улыбнувшись, ответила Скалли. – Огромное количество папок. - Да, именно. Помнишь, как там было темно, пока мы не включили аварийное освещение? – Скалли кивнула. – И то место, которое я искал внутри себя, чтобы проникнуть в сознание Клэя, намного мрачнее. Фактически оно оказалось самым мрачным из всех, где мне доводилось бывать. И когда я оказываюсь там, мне хочется умереть, - сказал Малдер. Скалли резко повернулась в его сторону. – Что? - Ты правильно расслышала – в такие моменты я хочу умереть, но не покончить с собой, а… Это довольно трудно объяснить. - Попробуй, - продолжала настаивать Скалли. – Я действительно хочу понять. Но Малдер лишь молча встал и, подойдя к окну, выглянул на улицу. – Наша пицца прибыла, - несколько растерянно объявил он. Скалли тоже поднялась, чтобы достать свой кошелек, но тут вспомнила, что на этот раз платит Малдер. – Спасибо за то, что поделился со мной, - сказала она и, встав позади напарника, импульсивно обняла его за талию. – Где твой бумажник? – тихо спросила Дана. - В сумке, - ответил Малдер, и по тону его голоса Скалли поняла, что он не хочет, чтобы она уходила. Весьма неохотно Дана отодвинулась от напарника и, найдя его сумку, принялась просматривать ее содержимое. Вытащив бумажник, Скалли открыла отделение для денег и нашла в нем две сотни долларов двадцатидолларовыми купюрами и дюжину чеков. Она взяла двадцатку и уже закрывала бумажник, намереваясь положить его на место, когда ее внимание привлекли лежащие в нем фотографии. Их было несколько: сверху, разумеется, располагался снимок Саманты. Оглянувшись на напарника, Скалли увидела, что он по-прежнему пристально смотрит в окно. Дана отодвинула в сторону фотографию Саманты, чтобы разглядеть остальные. Изображение на втором снимке также оказалось вполне предсказуемым: семейный портрет из более счастливых времен, на котором были запечатлены его отец, мать, Саманта и он сам. А вот третий явился для Скалли полной неожиданностью – ее фотография, ну или точнее их совместная. Она не имела не малейшего представления, когда или кем был сделан этот снимок, на котором они сидели на скамейке в парке. Спустя мгновение Скалли узнала их скамейку рядом с зеркальным прудом. Она с явным недоверием смотрела на Малдера, который демонстрировал ей свою фирменную кривую ухмылку. Рядом с ними лежали пакеты с едой, она держала банку содовой, а Малдер - бутылку с холодным чаем. Бросив беглый взгляд на напарника, Дана вытащила и перевернула снимок обратной стороной. - Подарок от Фрохики, - гласила надпись на обороте. Ей следовало догадаться – кто, как не этот маленький червяк мог сфотографировать их. Вернув фото на место, Скалли убрала бумажник в сумку и, положив двадцатку в карман, встала. Она направилась обратно к Малдеру, надеясь снова обнять его, но в этот момент раздался стук в дверь. «Проклятье», - с досадой подумала Дана. Пришлось повернуть назад и открыть дверь, чтобы впустить разносчика, а точнее разносчицу пиццы. - Ровно шестнадцать долларов, - объявила та, протягивая руку. Скалли одновременно передала ей купюру и забрала пиццу. – Сдачи не надо, - бросила она и захлопнула дверь у девушки перед носом. Почувствовав запах пиццы, Малдер, наконец, повернулся и подошел к напарнице, чтобы забрать у нее коробку. Скалли не возражала, по-прежнему думая о своем неожиданном открытии. «Вот, значит, какой Малдер меня видит? - раздумывала она. - Именно такой он хочет меня запомнить? Смеющейся над очередной его безумной теорией?» «Или же все гораздо проще и это всего лишь обычная фотография, на которой запечатлен момент их дружеского общения?» Скалли заметила, что больше в бумажнике не было никаких снимков – ни подружек, ни бывших любовниц… никаких кадров с обнаженной Фиби Грин. Только Сэм, его семья и… они. Повинуясь безотчетному импульсу, Дана быстро направилась в спальню и отыскала там фотоаппарат, который ее брат называл 'PhD' – с автофокусировкой, автонаведением и автоматической экспозицией. Достаточно было просто нажать на кнопку, иными словами камера работала по принципу: нажимай вот сюда, тупица. Вернувшись на кухню, Скалли включила фотоаппарат и, дождавшись, когда загорится зеленая лампочка фотовспышки, навела объектив на напарника. Он стоял рядом с раковиной, обеими руками держа покрытый вязким слоем сыра кусок пиццы, и осторожно подносил его ко рту. - Малдер, - позвала его Скалли. И как только он обернулся, Дана нажала на кнопку. От неожиданности Малдер удивленно моргнул и чуть не выронил пиццу. – Скалли? – с полным ртом пробормотал Фокс. - Просто захотелось, - ответила она. – Еще один совместный снимок, хорошо? Малдер вздернул бровь. – Так, похоже кто-то рылся в чьем-то бумажнике, - пожурил он, погрозив напарнице пальцем. - Да, а что? Может, я тоже хочу иметь нашу общую фотографию? Фокс тепло улыбнулся в ответ. – Давай, - согласился он, протягивая руку, и она передала ему камеру. Он подошел к микроволновке и, повозившись немного с камерой, установил режим автопортрета и направил объектив на то место, где стояла Скалли. Малдер подошел к напарнице и с некоторым удивлением почувствовал, что она обняла его за талию - недолго думая он сделал то же самое. Камера загудела и затем сработал вспышка, на миг ослепив их обоих. Какое-то время они стояли не шелохнувшись, просто наслаждаясь моментом близости. Наконец Скалли отодвинулась и подошла к столу, чтобы взять себе кусок пиццы. - Итак, - с набитым ртом спросила она, - расскажешь мне о смерти? О желании покончить с собой? - Не покончить с собой, - ответил он, жуя свой кусок. – А хотеть умереть. Существенная разница, согласись. - Ты имеешь в виду, что хочешь оказаться в неком состоянии небытия, в котором, как предполагается, оказываются все умершие? Малдер кивнул, откусывая очередной кусочек пиццы. – Что-то вроде этого, - согласился он. – Я верю, что когда люди умирают, они постигают Универсальное Знание и узнают все, о чем только мечтали при жизни: сущность Бога, секреты исполнения фокусов… - И тайну похищения твоей сестры, - вставила Скалли. Малдер кивнул. – Да, это один из приоритетных вопросов. - Не сомневаюсь. Но ты ведь не стремишься приблизить свою смерть? - Сознательно нет, не стремлюсь. – В основном по причинам, связанным с некой миниатюрной и невероятно упрямой рыженькой, про себя добавил Малдер. - Ты злишься на меня за подглядывание? – неожиданно спросил он. - Что? Нет… а ты злишься на меня за то, что я рылась в твоем бумажнике? - Тоже нет. А за то, что я храню нашу фотографию, но ничего тебе о ней не сказал? Скалли покачала головой. – Нет, разумеется, нет. Как я уже говорила, мне это даже лестно. - Ты имела в виду подглядывание. К тому же на фотографии изображена не ты одна, а мы вместе. Дана закусила губу, спрашивая себя, а не напридумывала ли она лишнего. – И сколько наших фотографий сделал Фрохики? Малдер отвел взгляд, изо всех сил старясь скрыть улыбку. – Нас или тебя? - И тех, и других. - Наших совместных… вероятно десять. А твоих… Тебе знаком термин 'порядок величины'[прим. пер. - Ближайшее по значению заданной величине число 10 в степени n], Скалли? - Да, конечно. Так много? Но как это возможно? Малдер не смог устоять перед соблазном поддразнить напарницу. – Ну, думая, что существует отдаленная возможность, что… - Да, да, да, - перебила его Скалли, жестом заставляя его замолчать. – Я поняла, Малдер. – И затем добавила, указывая на него пальцем: - И это не просто отдаленная возможность. «О, да, - подумал он, - несомненно». - Давай, наконец, проясним, - продолжила Скалли, беря очередной кусок пиццы. – Ты хотел бы умереть, чтобы постичь это… как ты его назвал? Универсальное Знание. То есть, иными словами, после смерти ты надеешься узнать непознаваемое, увидеть невидимое и все в таком духе? Малдер согласно кивнул. – Да, приблизительно. Но помимо этого, смерть позволит мне оказаться в таком месте, где я перестану что-либо чувствовать. Когда я оказался в сознании Клэя, то ощущал все то же, что и он: ненависть, гнев, страдание, страсть и неистовое желание убивать маленьких мальчиков, пытать их щипцами и засовывать цементные пробки им в анус. То, как равнодушно и даже несколько грубо Малдер описал свои чувства, преспокойно жуя очередной кусок пиццы, привело Скалли, мягко говоря, в замешательство. - Малдер, как ты можешь так об этом говорить? Он снова пожал плечами. – Именно это и делает меня тем, кто я есть, Скалли, помогая и дальше выполнять эту работу. - И как ты справляешься? Малдер нагнулся над раковиной и, оторвав бумажное полотенце, разложил его на столешнице. Аккуратно положив на него недоеденный кусок пиццы и вытерев уголки губ, Фокс продолжил свои объяснения. – Ну, обычно у меня возникают некоторые проблемы с… управлением ситуацией. Если бы я был пьяницей, как мой отец, то уверен, таких трудностей у меня бы не возникало. - Зато тебе бы понадобилась трансплантация печени, - сыронизировала Скалли и тут же устыдилась сказанного. Однако если Малдер и обиделся на ее замечание, то виду не подал. И внезапно Дана осознала, что он и впредь не будет на нее обижаться, почему-то предоставив ей странное право критиковать свою семью. - И, - продолжил Малдер, - в связи с тем, что я не принимаю наркотики, медицинские препараты или что-нибудь в этом роде, то, следовательно, должен разрабатывать свои собственные методы борьбы с последствиями профилирования. С тех пор, как я покинул САО, пользоваться ими мне не приходилось, исключение составляли лишь некоторые странные дела… - Например? - Вроде того дела, что я вел перед тем, как тебя… - Нет, я имела в виду, что за методы? - А. Ну, обычно после окончания подобного расследования я много бегаю. Неделю или две мне снятся кошмары, но к этому я уже привык. Кроме того, когда я остаюсь один, то стараюсь выплакаться. Скалли постаралась скрыть нежную улыбку. Ни один агент ФБР, мнящий себя крутым мачо, не признался бы никому, а уж тем более женщине-напарнику, что он вообще когда-либо плачет. Для Малдера же признать сей факт было не сложнее, чем сообщить размер своей обуви. - А ты никогда не пробовал обратиться к кому-нибудь за помощью? – полюбопытствовала Дана. - Вроде психотерапевта? – уточнил он. – Но кто поверит в то, что я им поведаю? - К психотерапевту, – пожала плечами Скалли. – Или кому-нибудь… еще. - Например, к подружке? Дана кивнула, внимательно наблюдая за его реакцией. - Если я расскажу какой-либо женщине о том, чему мы с тобой были свидетелями, то можно с абсолютной уверенностью сказать, что она сочтет меня психом и убежит прочь с дикими криками. Нет, подружки тоже отпадают. - Вообще или только как источник потенциальной помощи после дел, подобных джексонвиллскому и чикагскому? И тут у Малдера возникло такое чувство, что ответ на этот вопрос просто-таки жизненно важен. Для них обоих. - Ну, - медленно начал он, тщательно подбирая слова перед тем, как произнести их вслух, - …в принципе я ничего не имею против того, чтобы обзавестись подружкой, если ты именно об этом спрашиваешь, просто…- «Как объяснить ей это?» «Осторожно, Малдер, - напомнил он себе, - ты ступаешь по минному полю». - Любой женщине, с которой у меня могут возникнуть отношения, придется несладко. Во-первых, из-за моего графика работы – нам ведь часто приходится неожиданно срываться в командировки. Во-вторых, я не смогу рассказывать ей о моей работе - в основном потому, что она просто не поверит мне, но при этом ее жизнь может оказаться в опасности. Я имею в виду… некоторые из тех, с кем мы имеем дело, только обрадуются возможности использовать близкого мне человека в качестве рычага давления. Скалли кивнула, соглашаясь с его доводами. - И, откровенно говоря, мой лучший друг и напарник является самым дорогим для меня человеком. Уверен, абсолютному большинству потенциальных подружек вряд ли понравится то, что мой напарник и лучший друг… женщина. Малдер чуть не сказал 'красивая женщина', но вовремя остановился. Однако Скалли заметила многозначительную паузу и догадалась, о чем он умолчал. - Знаешь, Малдер, примерно по тем же причинам у меня нет… - Бойфренда? – опередил ее Фокс. Дана презрительно сморщила нос. – Ненавижу это определение. Оно подходит для школьницы, но уж никак не для взрослой женщины. - Возлюбленный? - Слишком отдает гламурными журналами. - Ладно, и какой же термин использует журнал для деловых фэбээровских женщин «G-Woman Quarterly»? – усмехнулся Малдер. - Ты не «GQ» случайно имеешь в виду? – рассмеявшись, уточнила Скалли. - Как угодно. - Ну раз все вышеперечисленные термины не подходят, а вторая половина звучит несколько старомодно, то остается единственное подходящее определение, которым мы с тобой и так уже пользуемся – партнер. - А как насчет 'секс-игрушка'? - шутливо поинтересовался Фокс. - Вариантов много - выбирай любой, Малдер. На этом они закончили разговор и продолжили есть в уютной тишине. Закончив доедать третий кусок, Дана снова спросила: – Малдер, могу я задать еще один вопрос? - Конечно, Скалли. - Почему ты никогда не пытался ухаживать за мной? Фокс застыл, чувствуя, что вновь ступает на весьма опасную тропу. - Ну… а кто сказал, что я не пытался? - Думаю, я бы запомнила, если бы нечто подобное имело место, Малдер. - Ладно… помнишь то расследование в Висконсине? Церковь Красного музея? Скалли кивнула, вспомнив, что он имел в виду. – Когда ты стер соус барбекю с моего лица, верно? - Да, - подтвердил Фокс. - Это не считается, Малдер! - Кто сказал? - Я! - Ну… может, да, а может, и нет. - Ты помнишь, что я тогда сделала? «Да, - подумал Малдер. - О, да, я помню». – Ты весьма странно улыбнулась мне, если я не ошибаюсь. - М-м, - промычала Скалли. – Ты со своей фотографической памятью пытаешься использовать на мне этот старый трюк? Не выйдет – уверена, что ты все отлично помнишь. Малдер покорно кивнул. – Да. - Ладно, когда еще? - На скамейке, когда мы расследовали дело Пикоков. Я тогда упомянул, что тебе осталось только встретить кого-нибудь с безупречными генами… - … и начать штамповать маленьких Скалли. Да, ты использовал весьма удачное выражение, Малдер, нечего сказать. То есть ты признаешь, что говорил о себе? Фокс пожал плечами. – Все не так просто, Скалли. Нам обоим прекрасно известно, что Бюро косо смотрит на напарников, которые становятся любовниками. Это прописная истина, давно превратившаяся в клише. - Да, но Бюро не нравится многое из того, что мы делаем. Наверняка Скиннер держит у себя в кабинете приличный запас успокоительного, помогающего ему прийти в себя после общения с нами. - Опять же, Скалли - доводы, которые я приводил против того, чтобы впутывать в нашу работу других, справедливы и для нас с тобой. Если бы они выяснили, что мы… встречаемся, то нашли бы способ использовать это против нас. Скалли кивнула, с досадой признавая, что он прав. – Не говоря уже о том факте, - продолжил Малдер, - что я не самый легкий в общении человек. - Малдер, мы с тобой напарники уже пять лет! - Ладно, Скалли… и почему же ты не пыталась приударить за мной? – потребовал Фокс. «Потому что я ожидала, что ты приведешь подобные аргументы, которые только что перечислил», - подумала Скалли. - Слушай, - вслух произнесла она, - За последние несколько дней мы стали гораздо ближе. Я увидела тебя с новой для себя стороны, о существовании которой лишь подозревала, и не уверена, что захочу… возвращения к прежним временам. Малдер молча кивнул. - … в Чикаго ты сказал, что нам нужно время, то есть ты тоже думал об этом. - Так и есть, - признал он. - Очевидно, что мы считаем друг друга привлекательными, - заметила Скалли. - С моей стороны это так, - признал Малдер. - Наш поцелуй в Чикаго это лишний раз подтверждает. - Не говоря уже о том поцелуе в автобусе, - добавила Скалли. - Я помню, - заявил Малдер. - … и ты согласился больше не бросать меня. - Верно. - Итак…? - Итак что, Скалли? - Итак… почему бы нам не…? - Что? Не начать встречаться? Стать любовниками? Пожениться, завести детей и жить долго и счастливо? - Ну хотя бы первый пункт, а может быть со временем и второй. Малдер рассмеялся. – Ладно, а как насчет… - Он мучительно пытался придумать достаточно вескую причину, чтобы оставить все как есть. - Малдер, я так понимаю, ты пытаешься отговорить меня от идеи попытаться перевести наши отношения на новый уровень? - Нет… то есть… все не так просто, Скалли. Мы так долго были напарниками и друзьями. Тебе не кажется, что для нас немного странно стать…любовниками? По-твоему, наши новые отношения не скажутся на работе? - Нет, если мы постараемся этого не допустить. Малдер снова кивнул. – И я уверен, что у тебя получится. Ты сможешь, как и прежде, ездить со мной в командировки и жить в отдельном номере, не допуская никаких задних мыслей. Но я знаю себя – я захочу постучать в соседнюю дверь и провести ночь в твоей постели. Кроме того, я стану стремиться защитить тебя даже сильнее чем раньше. - А вот это вряд ли возможно, Малдер, - смеясь, заметила Скалли. – И кто сказал, что я не захочу, чтобы ты постучал в мою дверь? - Скаллиии, - сердито протянул Малдер. – Не сомневаюсь, что захочешь, но твой холодный профессионализм не допустит подобного проявления слабости, а я, зная, что ты находишься по другую сторону двери, но в то же время вне досягаемости, потихоньку начну сходить с ума. - Окончательно спятишь, - поправила его Скалли. - Как угодно. Я просто пытаюсь сказать, что если бы мы жили в нормальном мире, я бы умер… за возможность встречаться с тобой, ходить на свидания, стать твоим любовником, или какой там политически корректный термин используется в наши дни для определения подобных отношений. Но мы живем в искаженном мире, Скалли – в мире, где существуют монстры и тайные заговоры. - То есть ты предлагаешь просто забыть о наших желаниях и потребностях? Мне тридцать три года, Малдер! Я хочу семью, мужа, детей. - Я знаю, - ответил Фокс и, опустившись на стул, придвинулся к ней ближе. – Я знаю, что ты хочешь иметь все это, но из-за нашей работы оказалась этого лишена, потому что за последние несколько лет изолировала себя от остального мира. То же самое справедливо и для меня, но если я сделал свой выбор добровольно, то ты - по принуждению. - А ты этого хочешь? – тихо спросила Дана. - Ну, в идеале… - Да или нет? - Да. Однажды я хотел бы жениться, обзавестись детишками, красивым домом и нормальной работой. - Позволь мне задать тебе еще один вопрос – если ты найдешь Саманту, выяснив, что же с ней случилось, и разоблачишь заговор Консорциума… Иными словами, когда все твои желания исполнятся, ты будешь готов? Малдер пожал плечами. – Не знаю, скорее всего, да. - И ты захочешь начать новую жизнь со мной? Он шумно вздохнул. – Так вот что ты упорно пытаешься выяснить? Хочу ли я тебя? Скалли подтвердила его предположение, согласно кивнув в ответ, затем отрицательно покачала головой и в конце концов неуверенно пожала плечами. – Да. Нет. Не знаю. Я просто вспомнила то, что случилось в Джексонвилле и затем в самолете. Ты плакал, и это здорово меня напугало, Малдер. Мне прекрасно известно, что ты не лишен недостатков, но я не могу представить рядом с собой никого другого. Не думаю, что я влюблена в тебя, Малдер, хотя… я уже ни в чем не уверена. Раньше мне легко удавалось разграничивать мою профессиональную жизнь, которая состояла из секретных материалов, Бюро и тебя, и личную, какой бы пресной она не была. Но за последние несколько лет мы стали гораздо ближе друг другу, вместе пройдя через столько испытаний. Никто не знает меня так хорошо как ты, и я уверена то же самое справедливо и для тебя. Иногда мне кажется, что если бы мы не оказались связаны секретными материалами, поисками истины о Саманте и твоем отце, то могли бы просто жить для себя - ради друг друга, ради…нас. Малдер криво усмехнулся. – И что бы мы делали, Скалли? Без монстров, которых нужно преследовать, без тайн, требующих разоблачения… чем бы мы стали заниматься? Скалли взяла его за руки. – Я могла бы стать коронером или судебным экспертом где угодно, а ты стал бы преподавать или заниматься частной практикой. Мы… - она чуть помедлила. – Но одно я знаю точно – что бы с нами не случилось, мы всегда будем играть важную роль в жизни друг друга. От этого никуда не деться. – Она выразительно взмахнула рукой. – Наша связь настолько крепка, что ее никому не разорвать. - Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным, Малдер, и не требую от тебя никаких обещаний, а тем более отказа от поиска истины. Я прошу о другом. - О чем же? - Подумать над этой идеей, - медленно ответила Дана. – Перестать отрицать то, что наши отношения гораздо глубже простого партнерства или даже дружбы. Признать, наконец, что если бы не наша работа и те выборы, которые мы сделали… - Скалли, ты не выбирала – тебя назначили ко мне, - мягко напомнил Малдер. Она гневно сверкнула глазами. – Нет, Малдер, я была ‘назначена’, как ты говоришь, до моего похищения. Когда отдел закрыли, меня направили обратно в Квантико, и даже тогда я помогала тебе в расследованиях. А после возобновления работы над секретными материалами я сделала свой осознанный выбор, оставшись с тобой, Малдер. - Скалли, ты хоть понимаешь, во что ввязываешься? Ты знаешь меня лучше всех, но все равно хочешь создать со мной серьезные отношения? Тебе ведь отлично известно, что я далеко не подарок. - Да уж, некоторое представление имею, - мягко улыбаясь, ответила Дана. - И, несмотря на это, ты хочешь попробовать? - Не знаю, Малдер. Но по крайней мере я хочу, чтобы мы оба признали наличие между нами определенных чувств, стоящих дальнейшего осмысления и исследования. - Но что, если у нас ничего не получится? Ты готова рискнуть нашим партнерством и нашей дружбой ради отношений, которые возможно окажутся нежизнеспособными? По-твоему, мы сможем по-прежнему работать вместе после того, как… что бы там ни было… закончится? Скалли оттолкнула его руки и отодвинулась. – Уже предрекаешь неудачу, хотя мы еще даже не начали, Малдер? - Нет, нет, - поспешно ответил он, снова дотрагиваясь до ее ладоней. – Вовсе нет. Я просто пытаюсь сказать… послушай, мы с тобой оба взрослые люди и обсуждаем эту щекотливую тему как и подобает двум разумным, зрелым людям. Так давай же признаем, что далеко не все отношения оказываются такими, как бы нам того хотелось. Я просто боюсь потерять то, что у нас уже есть из-за неудавшегося романа. Ты слишком важна для меня и нашей работы. Скалли приятно удивилась, услышав, что он употребил местоимение 'наша', а не 'моя'. - Малдер… ты все чересчур усложняешь. Давай сделаем проще – я буду задавать простые вопросы и рассчитывать на аналогичные ответы, идет? Я привлекаю тебя как женщина? - Да, - без колебания ответил Фокс. – Именно это я и имел в виду, когда говорил о том, что наш поцелуй это не просто поцелуй, Скалли. Она улыбнулась. – Это хорошо. А теперь следующий вопрос: Ты доверяешь мне, доверяешь нам? - Ты единственная, кому я доверяю, Скалли. - Ладно… тогда позволь мне решать, когда перевести наши отношения на новый уровень, если мы конечно на это решимся. Я не могу ничего тебе обещать, Малдер. Однако сидя в той злополучной комнате в Джексонвилле и обнимая тебя, пока ты медленно погружался в тот глубокий, мрачный колодец, в котором находилось сознание Клэя, я поняла, Малдер… я поняла… что мое место рядом с тобой и только с тобой, и никакой другой мужчина мне не нужен. Эта мысль мне совсем не свойственна – она иррациональна и непрактична, а тебе ведь как никому известно, как сильно я предана фактам и логике. И при этом я даже не уверена, что влюблена в тебя. Но одно я знаю наверняка - ты самый важный человек в моей жизни и поверь мне, это не пустые слова! Малдер кивнул – он чувствовал то же самое. - Итак… что теперь? Она мягко улыбнулась. – Ничего особенного, Малдер. Давай просто посмотрим телевизор и, может быть, немного пообнимаемся. Мы оба пока не готовы к чему-то более… существенному. Однако никто из них не сдвинулся с места – они какое-то время просто сидели молча, держась за руки и немного смущенно смотря друг на друга. - Я чувствую себя по-другому, - первым нарушил неловкое молчание Малдер. - Я тоже, - ответила Скалли. - Да, но это определенно приятные изменения. - Согласна. - Итак… мм, я кажется повторяюсь, но что теперь? - Давай для начала приберемся. Как тебе такое начало? Весело рассмеявшись, они, наконец, отодвинулись друг от друга и принялись заворачивать остатки пиццы в алюминиевую фольгу. Малдер аккуратно сложил пустую коробку и выбросил ее в мусорное ведро. Скалли как раз ставила стаканы в сушилку, когда внезапно почувствовала, как Малдер обнимает ее за талию. - Надеюсь, ты не против, - прошептал он ей на ухо. - Более того, я обеими руками за, - ответила Скалли, поворачиваясь и нежно дотрагиваясь до его щеки. - Ты даже не представляешь, как долго я хотел услышать от тебя эти слова, - признал Фокс. - Я всегда была не против, Малдер. - Да, но главное, что сейчас ты действительно не против. ********** НЬЮ-ЙОРК Дюпри вернулся в свой подвальный офис и снова принялся изучать документы, и попутно размышляя над решением проблемы индивидуального почерка. После недолгих раздумий он все же решил сосредоточиться на решении первостепенной задачи – поиске новой жертвы, убийство которой поможет утолить становящийся уже невыносимым голод. Марк знал, что как только ему удастся определить Избранного, он сможет как следует подумать и над другим вопросом. И тут одно из множества имен приковало его внимание. Дюпри принялся внимательно изучать подробности личного дела потенциальной жертвы, стараясь их запомнить. Направившись к SparcStation, Марк ввел в систему необходимые для поиска параметры, но так разволновался, что ему понадобилось две попытки, прежде чем все получилось правильно. Результат не заставил себя ждать и уже через несколько секунд после нажатия клавиши ENTER, Марк получил желаемое - на экране появился странный, для непосвященного, набор цифр - 5410:401 Дюпри довольно кивнул и провел пальцем по экрану, отмечая про себя, что его переводческие способности явно совершенствуются – теперь ему уже не нужно было так часто как раньше пользоваться словарем. Он ясно и отчетливо видел, что Джек Нельсон и есть очередной Избранный.