Код

ГЛАВА 18 РЕЙТИНГ ГЛАВЫ: NC-17 СПОЙЛЕРЫ: Memento Mori, Redux II, Unusual Suspects ************** КОМНАТА ДЛЯ ДОПРОСОВ «С» ЗА ДЕСЯТЬ МИНУТ ДО ЭТОГО Заместитель инспектора Алекс Кэйхилл направлялась в комнату «А», где двое ее детективов допрашивали подозреваемого в шести вооруженных ограблениях банков - и это только за последний месяц. Внезапно почувствовав неладное, Алекс сначала замедлила шаги, а затем и вовсе остановилась и, повернув голову, прислушалась. До нее донесся какой-то странный звук, похожий на едва различимый стук. Посмотрев вверх, Алекс предположила, что, возможно, рабочие опять занимаются починкой вентиляционной системы, пытаясь отрегулировать температуру - уже в который раз на этой неделе. Повертев головой из стороны в сторону в попытке определить источник звука, Алекс в конце концов поняла, что он исходит из комнаты «С». «Что ж, - подумала она. - Этого следовало ожидать». Алекс уже занесла руку, чтобы постучать, но, заметив, что дверь не полностью закрыта, толкнула ее и заглянула в комнату. Как и в прошлый раз, когда она наведывалась к нему, специальный агент Малдер сидел в углу, прижав колени к груди и обхватив их руками. Разница была только в том, что он медленно и методично стучал головой о стену – недостаточно сильно, чтобы причинить боль и уж тем более нанести себе сколько-нибудь серьезную травму, как с облегчением заметила Алекс, однако его отстраненный, остекленевший взгляд вызвал у нее немалое беспокойство. - Малдер? – тихонько позвала она, надеясь вырвать агента из этого жутковатого транса. Ответа не последовало, если, конечно, не считать таковым то, что он принялся биться о стену еще чаще. Выглянув в коридор, Алекс зашла в комнату и плотно закрыла за собой дверь. Она не спеша приблизилась к Малдеру, попутно внимательно оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь, что помогло бы ей понять причины столь странного состояния напарника ее подруги. Комната для допросов выглядела так, словно здесь недавно пронесся ураган: повсюду были разбросаны бумаги, доска оказалась буквально облеплена наспех нацарапанными записками, стол заставлен по меньшей мере двумя дюжинами пустых пластиковых стаканчиков из-под кофе, да и самого Малдера вряд ли можно было счесть образцом опрятности: наплевав на дресс-код, он давно уже избавился от пиджака, ослабил галстук и закатал рукава рубашки. В целом агент выглядел довольно помятым. - Малдер? – снова позвала Алекс. Казалось, он ее даже не слышал, продолжая бесплодные попытки проломить стену с ритмичностью метронома. Присев на корточки рядом с Фоксом, Алекс внимательно посмотрела на него, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь признаки узнавания. - Малдер? – вновь обратилась она к нему. – Вы в порядке? Агент повернулся в ее сторону, однако на его лице не отразилось никаких эмоций, свидетельствующих о том, что он ее услышал. «Он словно дезориентирован, - подумала Алекс, - оторван от реальности». Отчаявшись достучаться до него с помощью слов, она протянула руку и коснулась его щеки, тем самым добившись от Малдера хоть какой-то реакции: в ответ на ее прикосновение он закрыл глаза и мечтательно улыбнулся. - Мне нравится, когда ты дотрагиваешься до меня, - прошептал Фокс. - Рада это слышать, - ответила Кэйхилл. Когда она убрала ладонь, Малдер открыл глаза и, уставившись в какую-то точку в пространстве позади Алекс, опять принялся старательно пробивать дыру в стене не самым подходящим для этого инструментом. Поняв, что бессильна чем-либо ему помочь, Алекс поднялась и развернулась к выходу, собираясь отыскать Скалли, но Малдер остановил ее прежде, чем она успела сделать хотя бы шаг к двери. - Не уходи, - мягким, чуть слышным голосом попросил он. «Он разговаривает, словно маленький потерявшийся мальчик», - пришло на ум Алекс, когда она вновь повернулась к нему. - Хочу, чтобы ты осталась, - прошептал Фокс, и Алекс вдруг осознала, что не в силах сопротивляться этому печальному голосу с мелодичными, почти лирическими нотками. «Он как будто под гипнозом», - показалось ей. - О чем вы думаете, Малдер? – спросила Кэйхилл. - О расследовании, - блаженно улыбаясь, ответил он. – Даже когда сплю, что случается крайне редко, я всегда думаю о расследовании. Или о тебе. Закусив губу, Алекс рискнула уточнить: - И давно ты думаешь обо мне, Малдер? - С тех пор, как мы с тобой встретились, - тихо и немного застенчиво признал он. - И когда это произошло? Задумчиво нахмурив брови, Малдер какое-то время размышлял над ее вопросом, а затем спросил: - А какой сейчас год? - 98-й, - ответила Алекс. Судя по выражению его лица, Малдер направил все свои умственные способности на подсчет прошедшего с момента пресловутого знакомства времени – сосредоточенно размышляя над ответом, он закусил кончик языка и, подняв руку, принялся загибать пальцы, начав с большого. - Пять лет, - в итоге провозгласил Фокс. «Вот оно что, - догадалась Алекс. - Он думает, что я Дана». И что дальше? Она отлично понимала, что Малдер сейчас крайне уязвим и хотя не достиг еще края, за которым его ждет безвозвратное падение в бездну безумия, но определенно приблизился к нему опасно близко. - И что ты думаешь обо мне? – осторожно спросила Алекс, отчаянно пытаясь подыскать нейтральную тему, не имеющую отношения к текущему расследованию, в надежде, что таким образом поможет Малдеру прийти в себя. - Я думаю о том, как сильно я… - Фокс резко замолчал, не договорив, и нахмурился, очевидно, по-прежнему не видя ни Алекс, ни окружающей его обстановки. – Нет, - решительно заявил он, – не могу рассказать. - Почему? - Это секрет, - улыбнувшись и заговорщически прижав указательный палец к губам, прошептал он. – Ш-ш… секрет. Не могу сказать. - Мне можешь, Малдер. Ты ведь знаешь, что можешь рассказывать мне обо всем. Однако он отрицательно покачал головой. - Ты мне не поверишь, - с грустью произнес Фокс. – Скажешь, я спятил и сам не понимаю, что говорю. – Внезапно он снова хмуро свел брови и гневно сверкнул глазами. – Ты постоянно так говоришь, всегда просишь доказательств. Но как я могу это доказать? Это просто есть. - Что «это»? - То есть? - Что «просто есть», Малдер? - Я. Ты. Мы с тобой. Алекс устало вздохнула, раздосадованная этим бессмысленным разговором. «Неудивительно, что они до сих пор не вместе, - подумала она, - раз предпочитают говорить загадками и недомолвками вместо того, чтобы открыто признаться друг другу в своих чувствах». Даже когда Малдер пребывал в «нормальном» для него состоянии, общаться с ним было, мягко говоря, нелегко, а если он периодически вел себя подобным образом…, то можно только удивляться поистине ангельскому терпению Даны, которая до сих пор не пристрелила напарника. - А что насчет нас? – сама не зная почему, продолжила настаивать Кэйхилл. - Ты знаешь, - вновь робко улыбнувшись ей, ответил Фокс. – И всегда знала. Ты пытаешься убедить меня в обратном, но тебе меня не обмануть – я все понял, когда прочитал твой дневник. «Дана вела дневник?» - про себя удивилась Алекс и, не сдержав любопытства, поинтересовалась вслух: - Какой дневник, Малдер? - Ну, ты знаешь… тот, что был у тебя в больнице. Я прочитал его и теперь знаю о твоих чувствах. Но ты не признаешься в них, не расскажешь, что у тебя на сердце… Алекс заправила упавшую на лицо прядь волос за ухо и, задумчиво прикусив губу, решила сменить тактику и зайти с другой стороны. - Почему бы тебе не начать первым, Малдер? Расскажи о своих чувствах. - Я уже говорил – той ночью, когда мы думали, что ты умираешь. - И что я ответила? – спросила Алекс, осознавая абсурдность подобного вопроса, но зная, что в подобном состоянии Малдер, скорее всего, не обратит на это внимания. - Ничего. Ты спала. - Так если я спала, как я могла ответить тебе? Этот резонный вопрос, похоже, заставил Малдера задуматься. Через некоторое время он, видимо, пришел к какому-то выводу и, покачав головой, произнес: - Я просто не знаю, как сказать тебе об этом, когда ты бодрствуешь. - Сейчас как раз такое время, так почему бы тебе не попробовать? - предложила Алекс. - Да, но ты ненастоящая Скалли, - ответил Малдер, по-прежнему смотря в пространство невидящим взглядом. – Ты лишь… плод моего воображения, видение, хотя и заметно отличающееся от моих обычных фантазий о тебе. – Он рассмеялся над своей собственной шуткой, но тут же вновь посерьезнел. – Видишь, я неважно себя чувствую, и тебе это известно, потому что ты хорошо меня знаешь. Ты знаешь, когда мне плохо. Я имею в виду, когда ты – это действительно ты. Но сейчас ты ненастоящая: ты часть меня - порождение моего воображения, образ из моего подсознания или что-нибудь подобное. Всего лишь сон. Тебя на самом деле здесь нет, Скалли. «Ну вот, наконец мы достигли пусть и небольшого, но все же прогресса, - с облегчением подумала Алекс. - Он хотя бы начал понимать, что что-то не так». - А ты можешь проснуться, Малдер? Если я тебе снюсь… почему бы тебе не попытаться проснуться? - Я не сплю, но, вероятно, вижу сны. - С тобой и прежде такое случалось? – спросила Алекс. Он покачал головой. - С последнего раза – нет. – Фокс внезапно рассмеялся, похоже, осознав бессмысленность своего ответа. - И когда был этот последний раз, Малдер? - А какой сегодня день? Я имею в виду, какое число? Алекс назвала дату. - Почти семь лет назад, когда я еще работал в САО и профилировал серийного насильника. Тогда мне было по-настоящему плохо. - И что ты сделал, чтобы почувствовать себя лучше? Нахмурившись, он мгновение раздумывал над ответом. - Я позвонил Фиби. «Это еще кто?» - удивилась про себя Алекс, но благоразумно решила не озвучивать этот вопрос, сказав лишь: - Давай, Малдер, поднимайся. - Лааадно, - нараспев протянул он. Она помогла ему встать на ноги, однако Малдер, казалось, по-прежнему не осознавал, где находится, пребывая в каком-то одному лишь ему видимом мире. Тогда Алекс взяла его лицо в ладони и, заглянув в глаза, тихо произнесла: - Я хочу помочь тебе, Малдер. - Спасибо, Скалли. - А почему ты не называешь меня Даной? – вновь не смогла сдержать любопытства Алекс. Он пожал плечами. - Потому что все тебя так зовут. А для меня ты Скалли – моя Скалли. Алекс понимающе кивнула, после всего услышанного уже не особо удивляясь своеобразной логике Малдера – применительно к нему подобное заявление определенно имело смысл. - Малдер, мне нужно знать, как тебе помочь. Расскажи, что мне для этого сделать. Он снова пожал плечами. - Просто никогда не покидай меня, Скалли. «Ого, Малдер, да твое имя можно смело использовать как синоним «потребности», - сыронизировала про себя Алекс. Этот мужчина поистине был эмоциональной черной дырой. - Чем ты занимался до моего прихода? – решив сменить тему, спросила она. - Читал отчеты о вскрытии, - медленно, словно слова давались ему с трудом, ответил Малдер. – Смотрел на то, что он сделал с ними. На всю эту… - он чуть помедлил и затем добавил: - … кровь и прочее. «Прочее?» - Что значит «прочее»? - Внутренности: кишки, желудок, печень, поджелудочную железу. Все в этом роде. Он вскрывал их, Скалли, чтобы выпустить наружу таящееся в них зло. «Да, мы определенно добились прогресса», - поздравила себя Алекс. - Какое зло? - То, что он видит в них. По его мнению, внутри этих людей живет нечто ужасное, и его нужно выпустить наружу, потому что оно делает этих людей плохими. Поэтому он их и выбирает – чтобы освободить. «Нечто ужасное внутри этих людей делает их плохими?» Алекс вдруг показалось, что она разговаривает с шестилетним ребенком, и, наконец, на нее снизошло озарение. - Малдер… а ты был плохим? Ее догадка подтвердилась: он отвел взгляд и, уставившись в пол, буквально шаркнул ногой, словно нашкодивший и пойманный с поличным мальчишка, ожидающий заслуженного нагоняя от родителей. Теперь его слова обрели для Алекс смысл. - Малдер… когда у тебя день рождения? - В октябре, - промямлил он. - Я хочу подарить тебе особенный подарок, Малдер. Ты не против? - Конечно, нет. - Но для этого мне нужно знать, сколько лет тебе исполняется в этом году. К своему крайнему изумлению Алекс увидела, что ее вопрос вызвал у Малдера явное смущение – он вспыхнул до корней волос и, робко улыбнувшись, застенчиво произнес: - Десять. «Он регрессировал, - испуганно подумала Алекс, - и теперь думает, что ему девять лет». - А плохие мальчики заслуживают подарки? – спросила она. Малдер покачал головой и, заикаясь, промямлил: - Н-нет. - Что ты сделал, Малдер? Почему ты считаешь себя плохим? Он неуверенно пожал плечами и промолчал. Поняв, что так она от него ничего не добьется, Алекс задумчиво пожевала губу и решила испробовать другой подход. - Малдер… - придавая голосу властные нотки, словно строгая мать, разговаривающая с провинившимся сыном, потребовала она, - расскажи, что ты сделал. Он что-то пробормотал, но так невнятно, что из всего сказанного Алекс смогла уловить лишь одно слово « … себя». - Что? Повтори, я не расслышала. - Трогал себя, - уже чуть громче ответил Фокс. Алекс кивнула. - А тебе нельзя было этого делать, верно? Он тряхнул головой. - Это плохо. Отвратительно. Так поступают противные, негодные мальчишки. Алекс вновь задумалась, отчаянно желая отыскать способ достучаться до этого мужчины, заставить его понять, что происходит. - Малдер, сколько лет Скалли? - Тридцать три, - ответил он. - А тебе? - Девять, почти десять. Алекс с минуту молчала, надеясь, что подобное несоответствие заставит Малдера осознать, что что-то не так, и он, наконец, выйдет из этого странного состояния. - Так ты встретил Скалли, когда ей было двадцать восемь? - Да. - И сколько тебе тогда было? - Ну… четыре? Алекс снова подождала, уверенная, что на этот раз его аналитический ум включится в работу и укажет на нелогичность подобного сценария. Так оно и произошло. - Нет, - заявил Малдер, - не может быть. Я был старше. Он отступил назад и, яростно тряся головой, спрятал лицо в ладонях. - Постой… это не имеет… четыре? Нет… - бормотал Фокс, по-прежнему отчаянно мотая головой, словно отрицая очевидное. – Нет, это… нет… НЕТ! – пронзительно закричал он. Испугавшись подобной реакции, Алекс поспешила успокоить Малдера – она шагнула к нему, простерла руки и, мягко сказав: - Иди сюда, – обняла его. Несмотря на то, что она была почти на четыре дюйма выше Скалли, он, казалось, этого не заметил. Фокс обнял Алекс в ответ и, притянув к себе, спрятал лицо в изгибе ее шеи. - Не покидай меня, Скалли… пожалуйста, не покидай. - Не покину… ш-ш… - проведя рукой по его волосам, прошептала Алекс. - Скалли, - жалобно протянул он. Нашептывая Малдеру на ухо утешающие слова, Алекс одной рукой поглаживала его по голове, а второй - по спине. Внезапно она почувствовала легкое дуновение воздуха, когда кто-то открыл дверь, и затем услышала удивленный вздох. - Извините, - донесся до нее голос Скалли. – Я понятия не имела… Алекс медленно повернулась в ее сторону и, отыскав Дану глазами, сделала приглашающий жест рукой, призывая ее зайти. Скалли недоумевающе нахмурилась и отвела взгляд, оглянувшись через плечо в коридор. Опасаясь, что она сейчас развернется и уйдет, Алекс прищурилась и стала жестикулировать еще активнее. - Заходи! – прошипела она подруге. Скалли закрыла дверь и осторожно приблизилась. Сказать, что она удивилась, увидев Алекс и Малдера обнимающимися, значит явно недооценить бурю эмоций, поднявшуюся у нее в душе при виде подобной сцены. Однако получше рассмотрев, как именно Алекс держала его, мягко поглаживая по спине, подобно матери, пытающейся утешить расстроенного ребенка, Скалли, наконец, начала понимать, что к чему. Она остановилась в шаге от обнимающейся пары и вопросительно посмотрела на Алекс, взглядом спрашивая ее, что случилось. - Малдер? – позвала Алекс. - Ч-что? – отозвался Фокс. Судя по сдавленному голосу, он плакал, и стоило ему поднять голову, как Алекс и Дана в самом деле увидели струящиеся по его щекам ручейки слез. - Смотри, кто пришел, - мягко сказала Алекс, разворачивая его так, чтобы он мог увидеть напарницу. - Скалли…! – воскликнул Малдер, потянувшись к ней, и Дана инстинктивно отпрянула, но затем, справившись с первоначальным испугом, вызванным его неожиданно бурной реакцией на нее, позволила напарнику себя обнять. Еще немного постояв и убедившись, что Малдер теперь в надежных руках, Алекс тихонько извинилась и покинула кабинет, вновь плотно притворив за собой дверь. *************** - Малдер? – позвала Скалли. – Что происходит? Услышав столь хорошо знакомый ему и такой желанный голос, Фокс напрягся и замер, а потом, выпрямившись, посмотрел в глаза напарнице уже совершенно осмысленно. - Я… - оглядываясь вокруг, произнес он. – Я не знаю. - Я пришла за тобой, предположив, что ты все еще здесь, и обнаружила тебя … - Скалли прервала свои объяснения и, чуть помедлив, добавила: - … с Алекс. - Алекс? - Да. Вы… обнимались. И словно только сейчас осознав, что по-прежнему крепко прижимает к себе напарницу, цепляясь за нее, словно утопающий за спасательный круг, Малдер резко опустил руки и, отступив назад, пробормотал: - Извини. - Ничего, все в порядке, - заверила его Дана. – Куда больше меня беспокоит то, что имело место до моего появления. - Я не знаю, что случилось, - вновь повторил он. Скалли прикусила губу. - А что последнее ты помнишь? - Я читал отчеты о вскрытии… задом наперед. Я как-то рассказывал тебе о своей особой технике изучения документов… Скалли кивнула. - И следующее, что я помню, это как ты вошла в комнату. Хотя ты была… другой. - Я была Алекс, - заметила Дана. - Д-да, полагаю, что так, - пробормотал Малдер, нервно проведя рукой по волосам. – Я находился… в другом месте. - Я догадалась… - А потом ты внезапно оказалась здесь, и на этот раз это действительно была ты, и… - вновь обведя комнату взглядом, Фокс недоумевающе произнес: - Какого хрена здесь только что произошло? - Я надеялась, что ты мне это объяснишь. Он пожал плечами. - Почему бы нам не прерваться на ночь, Малдер? Давай вернемся в отель и как следует выспимся. Он кивнул, соглашаясь с ее предложением. - Отличная идея. – С этими словами Фокс наклонился, чтобы подобрать разбросанные по полу бумаги, но Скалли пресекла его попытки навести порядок в комнате. - Оставь все, как есть, просто захвати пальто, и пойдем отсюда. - Оно в общем офисе, - тихо ответил Малдер. Кивнув, Скалли положила ладонь ему на поясницу, повторяя так часто используемый им жест, с помощью которого он обычно мягко направлял ее, и повела напарника к выходу. Ступив в коридор, Дана поискала глазами Алекс и увидела, что та вернулась в свой кабинет и в данный момент разговаривает с кем-то по телефону. Малдер же остановился перед мужским туалетом и обратился к напарнице: - Мне надо… - он замолчал, многозначительно указав на дверь. - Иди, - ответила Скалли. – Я подожду тебя у Алекс. Можешь не торопиться. Кивнув, Фокс зашел в туалет. Подождав, когда за ним закроется дверь, Скалли развернулась и направилась прямиком в офис подруги. - Какого черта там произошло? – с порога потребовала она. - М-м… я тебе перезвоню, - сказала Алекс своему собеседнику и, повесив трубку, принялась объяснять: – Я проходила мимо комнаты для допросов, когда услышала какой-то странный стук. Твой напарник сидел на полу, обхватив колени руками, и бился головой о стену. Когда я попробовала выяснить, что с ним случилось, он почему-то принял меня за тебя. Затем я помогла ему подняться и снова попыталась разговорить, однако он неожиданно начал волноваться. Малдер регрессировал, Дана, мысленно вернувшись в свое прошлое и решив, что ему всего девять лет. - Он сам тебе это сказал? – уточнила Скалли. Алекс кивнула, хотя ей совсем не понравился тон заданного вопроса. - Вообще-то, да. Он также что-то говорил о том, что был плохим мальчиком, потому что трогал себя. Прикрыв ладонью рот, Скалли уставилась на подругу широко распахнутыми от удивления глазами. - Что ты имеешь в виду? – спросила она. - Она имеет в виду, - не дав Алекс возможности ответить, произнес неожиданно зашедший в офис Малдер, - что я окунулся в детские воспоминания и повторил слова своей матери - она имела обыкновение ругать меня за это, когда я был еще ребенком. Скалли резко развернулась к нему лицом, крайне смущенная тем, что он услышал их с Алекс разговор. - О, Боже, Малдер… Он прервал ее, небрежно махнув рукой и тем самым пресекая ее возможные извинения. - Все нормально, Скалли, не переживай. Просто я слишком глубоко погрузился в это дело и начал вспоминать то, что мама говорила о плохих, негодных маленьких мальчиках, которые, вырастая, превращаются в столь же дурных мужчин. – Малдер равнодушно пожал плечами и продолжил свои объяснения: - Порой со мной такое случается – где-то на полчаса я отключаюсь от реальности, а затем возвращаюсь назад. Иногда я… - он снова пожал плечами. – Иногда после подобного «путешествия» мне удается взглянуть на дело под новым… углом. С иной точки зрения, если хотите. - И в этот раз так и случилось? – заинтересованно спросила Алекс. - Думаю, да. Слушай… ты знаешь, где найти ребят? – обратился Малдер к напарнице. Скалли кивнула. - Я хочу заехать к ним по дороге в отель и обсудить возникшие у меня идеи. - Хорошо, - с готовностью согласилась Дана, отчаянно желая поскорее забрать Малдера из участка и… что? Увести подальше от Алекс? *************** На этот раз обязанности водителя взяла на себя Скалли, тогда как Малдер довольствовался ролью пассажира, отрешенно смотря на мелькавший за окном городской пейзаж. - Не хочешь поговорить о случившемся? – в конце концов прервав затянувшееся молчание, осторожно спросила Дана. Малдер явно не спешил с ответом, и, когда Скалли уже начала сомневаться, что он вообще намерен что-либо сказать, напарник вдруг чуть слышно пробормотал одно-единственное слово: - Потом. Скалли мельком посмотрела на него, спрашивая себя, а могла ли Алекс ненароком вскрыть суть проблемы, выяснив секрет, давным-давно захороненный где-то в недрах малдеровской памяти. Будучи врачом, Дана прекрасно знала, что мастурбация является совершенно естественной как для взрослых, так и для детей. Сексуальное влечение доминирует над всеми прочими инстинктами, уступая по силе своего воздействия на поведение человека лишь чувству самосохранения - это расследование наряду с другими многочисленными делами о серийных убийствах, над которыми Малдер когда-либо работал, служило отличным тому доказательством. Не подлежало сомнению то, что у Малдера было ужасное детство, однако Скалли всегда полагала, что главным стрессовым фактором, повлиявшим на становление личности ее напарника, стало похищение его сестры. Но что, если дело не в этом? Что, если все гораздо сложнее, и подлинный стрессор сам по себе являлся настолько пугающим, что Малдер использовал похищение Саманты в качестве защитного механизма? А вдруг даже столь трагичное событие, наложившее неизгладимый отпечаток на всю его дальнейшую жизнь, ему оказалось легче принять, чем то, что случилось с ним самим? Скалли принялась мысленно перебирать все возможные варианты возникновения психологической травмы у ребенка, а именно физическое, эмоциональное и сексуальное насилие. Любое из этих обстоятельств или, что во сто крат хуже, их сочетание помогло бы объяснить наличие у Малдера… проблем в интимной сфере. - Расскажи, - тихо попросила Скалли, но Малдер упрямо тряхнул головой, явно стыдясь обсуждать эту болезненную тему даже с самым близким ему человеком. Припарковав машину у обочины и заглушив двигатель, Дана развернулась к напарнику и взяла его за руки. - Малдер, - медленно начала она, тщательно подбирая каждое слово, так как понимала, что, образно говоря, ступает на эмоциональное минное поле, где любое неосторожное движение приведет к неминуемому взрыву, - … мы с тобой всегда говорили обо всем. Пожалуй, никто больше не ведет таких разговоров, как мы с тобой, потому что никто не может похвастаться тем безоговорочным доверием друг другу, что есть у нас. И я не променяла бы это ни на что на свете, - с улыбкой добавила она и, немного поколебавшись, продолжила: - Что-то произошло с тобой в той комнате, и мне жаль… - Малдер заметно вздрогнул при этих словах, и Скалли поспешила пояснить свою мысль: - Нет… я сожалею лишь о том, что меня не было рядом с тобой, когда ты во мне нуждался. Я знаю, что при работе над профилем тебе необходимо остаться одному, чтобы… добиться нужного результата, и мне кажется, я начинаю понимать стоящие за этим причины. Но… видит Бог, я бы хотела быть там, когда ты оказался опасно близок к краю. - Почему? – только и спросил ее Малдер. Скалли уже открыла было рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его. Сам того не осознавая, напарник задал ей парадоксальный по своей простоте и одновременно невероятной сложности вопрос. Казалось, Малдер почувствовал ее нерешительность. - Я имел в виду, почему ты хотела бы оказаться со мной в… том месте? Поверь мне, Скалли, в нем нет ничего приятного. Абсолютно ничего. На этот раз она не колебалась, дав напарнику ответ, который подсказало ей сердце. - Единственная причина, по которой я бы хотела отправиться туда вместе с тобой, Малдер, заключается в моем желании помочь тебе вернуться назад – ко мне. К нам. Видимо, она сказала то, что ему нужно было в данный момент услышать, потому что он мягко улыбнулся в ответ и слегка сжал ее ладонь. - Спасибо тебе за предложение, - нежно поблагодарил он. – Но я бы никого не стал туда брать и уж тем более тебя. - Даже если я сама этого хочу? – Несмотря на легкий, дразнящий тон, они оба уловили скрытую в ее словах серьезность. Малдер вздохнул. - Просто… по правде сказать, я об этом не думал, - в конце концов признал он. Скалли отвела взгляд, не в силах больше смотреть напарнику в глаза. И это говорит знаменитый доктор Фокс Малдер, окончивший Оксфорд с докторской степенью по психологии, обладатель аттестатов по клинической и патологической криминальной психологии, а также действующего на всей территории страны сертификата ФБР, подтверждающего его квалификацию в качестве профайлера по насильственным преступлениям. Широко известный в кругах, связанных с судебной психологией – фактически, даже за пределами США, что доказывает наличие у него благодарственного письма от старшего шефа детективов из Скотленд-Ярда. И при этих регалиях он не в состоянии увидеть очевидную истину прямо у себя под носом. - Не сознательно, по крайней мере, - добавил Малдер, озвучив мысль, которая в тот же момент промелькнула и у Скалли в голове. Она хмыкнула, в очередной раз поразившись умению напарника постоянно удивлять ее. - Малдер… прежде ты так часто посещал психотерапевта, так неужели эта тема ни разу не поднималась ни на одном из сеансов? Он отвел взгляд. - Я старался этого избегать, - пробормотал Фокс. Скалли вновь завела машину и процедила через плотно стиснутые зубы: - Но не со мной. Переведя взгляд на напарницу, Фокс внимательно наблюдал за ней, пока она выруливала на проезжую часть, и спрашивал себя, знает ли Дана, как часто он хотел все рассказать, поведать ей свои грязные маленькие секреты. «Мерзкий, отвратительный мальчишка», - вновь услышал он голос своей матери. Малдер тряхнул головой, стараясь отогнать воспоминание, но это не помогло: он ярко и отчетливо видел выражение ее перекошенного и красного от гнева лица, обвиняющий взгляд ее широко распахнутых глаз и то, как она угрожающе тыкала в маленького сына пальцем, а затем яростно потрясала у него перед носом кулаком. И вдруг это видение исчезло, уступив место другому, на этот раз о Фиби, когда они с ней в третий или четвертый раз занимались… нет, точнее будет сказать, трахались. Тогда она впервые доставила ему удовольствие способом, о котором юный Фокс прежде только читал, гадая, каково это; проделала то, до чего, по категоричному заявлению его матери, приличные, уважающие себя девушки никогда не опускаются, а благовоспитанные юноши никогда не просят. Подняв голову, Фиби соблазнительно облизала и без того влажные губы и плотоядно улыбнулась, увидев на лице своего любовника смесь страха и желания. - О, вижу, тебе это понравилось? – с озорным блеском в глазах спросила она. И словно вдруг лишившись дара речи, Малдер ограничился энергичным кивком, в тот момент еще и не подозревая, что неосторожно дал ей в руки идеальное оружие против себя, которым она, разумеется, не преминула воспользоваться, трахая не только его тело, но и мозги на протяжении последующих десяти лет. - Ты грязный маленький развратник, не так ли? – поддразнила она, заставив Малдера невольно вздрогнуть. Даже спустя столько лет его снова передернуло от отвращения при воспоминании о том моменте, когда он, к стыду своему, несмотря на совсем недавно испытанный оргазм, почувствовал, что опять возбуждается. Это обстоятельство не ускользнуло и от внимания Фиби, окинувшей его понимающим взглядом. И вновь он не сумел вовремя разглядеть, что Фиби Грин была преисполнена уверенности в своей власти над молодым Фоксом Малдером, которого она, в буквальном и переносном смысле, крепко держала за яйца. И с тех пор Фиби не упускала случая снова и снова продемонстрировать Фоксу, что прекрасно знала, на какие кнопки нажимать, чтобы достичь желаемого, и, не колеблясь, использовала его слабости, когда это отвечало ее целям. Так же, как и его мать. - Мы на месте, - вторгся в его мысли голос напарницы, которая в этот момент как раз припарковала машину у тротуара и заглушила мотор. *************** Когда агенты прибыли на конспиративную квартиру, то застали Стрелков за работой: уткнувшегося в монитор Фрохики и Баерса, который, сосредоточенно нахмурившись, записывал какие-то данные в блокнот. Один Лэнгли, похоже, бездельничал, играя в компьютерную игру. - Как дела? – поинтересовался у Байерса Малдер. Хакер откинулся назад и, пригладив бородку, задумчиво почесал подбородок. - Я размышляю над некоторыми идеями шифрования ваших кодов и пытаюсь установить, можно ли математическим путем сократить возможное количество запросов, которые нужно будет сделать, когда мы установим исходный текст. Малдер кивнул, хотя понял не больше, чем если бы его друг изъяснялся на китайском. Впрочем, Байерс все равно заметил его абсолютно пустой взгляд, и, зная, что агент больше всего на свете ненавидит расписываться в собственном невежестве в какой-либо сфере, пожалел его и приступил к более подробным объяснениям. - В ограниченном числе возможных текстов есть свои плюсы… и минусы. - И в чем же минусы? – спросил Малдер. - В том, что это величина, возведенная в четвертую степень, ведь у нас нет никаких гарантий, что убийца воспользовался каким-то одним текстом во всех четырех случаях. Агент хмыкнул, тем самым соглашаясь с доводами приятеля. - А ты как считаешь? – поинтересовался Байерс, переключаясь на куда более понятную и близкую Малдеру тему, чтобы вовлечь его в обсуждение. Убрав руки в карманы, Фокс принялся мерить шагами комнату. - По моему мнению, он, вероятно, применяет один и тот же текст, который имеет для него какое-то особое значение, - убийца либо использует его как первоисточник, подпитывающий его больные фантазии, либо как способ отбора и подтверждения личностей будущих жертв… Текст определенно играет во всем этом не последнюю роль, поэтому давайте исходить из предположения, что он не меняется. Байерс кивнул. - Тогда мы можем исключить огромное количество книг: те, что издавались в последние десять лет, популярные романы и основную массу публицистики, не имеющей сколько-нибудь значимого исторического значения. Например, я сильно сомневаюсь, что он пользуется руководством по эксплуатации ручного пылесоса. Также мы можем проигнорировать некоторые тексты меньшего размера. - Почему? - На основании указанных убийцей чисел. Если они и в самом деле являются кодом РБП, значит, он использует текст, в котором больше миллиона символов. Это обстоятельство немало способствует сужению круга поисков. - И насколько? Байерс слегка улыбнулся. - Ну, примерно до двадцати тысяч или около того. - Каковы наши следующие шаги? - Мы воспользуемся оставленными убийцей подсказками и начнем проверять все доступные в Сети тексты, основываясь на указанных им в записках последовательностях и сопоставляя их со всеми известными нам специфическими словами, относящимися к жертвам. - Специфическими словами? – вклинилась в разговор молчавшая до этого Скалли. - Да. Мы не станем рассматривать встречающиеся в полицейских досье слова вроде союзов, предлогов, междометий и артиклей. Вместо этого сконцентрируем все свое внимание на словах, несущих определенную смысловую нагрузку и связанных с каждым из дел: именах, датах, совершенных преступлениях, участвующих в процессах адвокатах и судьях, офицерах, производивших аресты, свидетелях… короче говоря, на том, что имеет отношение к уголовным делам. Серийные убийства всегда носят личный характер и в то же самое время почти полностью лишают жертв индивидуальности - убийца воспринимает их лишь как объекты, служащие средством воплощения в жизнь его фантазий. Малдер удивленно вздернул брови, впечатленный познаниями Стрелка в психологии маньяков-убийц. - Абсолютно верно, Джон. Байерс покраснел, польщенный его похвалой. - Я кое-что читал по этой теме. - Напомни позаимствовать у тебя читательский билет, - шутливо заметил Фокс.- Так когда вы сможете начать поиск, учитывая имеющиеся у вас параметры? - Через две, может, три недели. Скалли недовольно простонала. - К тому времени нам уже придется иметь дело с горой трупов и дышащей нам в затылок прессой. А при таком развитии событий можно с уверенностью утверждать, что тогда эта маленькая операция окажется свернутой. - Вот почему я так тверд в своем стремлении довести работу до конца, - отпустил двусмысленный намек Фрохики, впервые подавший голос с момента прибытия Малдера и Скалли. Скалли вновь простонала, только на этот раз мысленно. Фрохики, как всегда, в своем репертуаре - ни один разговор с участием этого низкорослого программиста не обходился без пошлых комментариев и откровенных взглядов. - А вы чем занимаетесь? – как ни в чем не бывало спросила Дана, сделав вид, что подтекст его заявления ускользнул от нее. - Добытая вами информация здорово нам помогла, агент Скалли. Думаю, что смогу взломать систему защиты ФМС и добраться до их базы в течение шести или семи дней. - А почему так долго? – нетерпеливо поинтересовался Малдер. - Потому что я не хочу, чтобы меня засекли, - спокойно пояснил Фрохики. Фокс довольно легкомысленно отмел подобное проявление осторожности. - Ребята, я же говорил, что вы под защитой – вам нечего опасаться. Фрохики внимательно оглядел друга, спрашивая себя, когда тот последний раз спал. - Я не имел в виду полицию или маршалов, Малдер. Если наш парень может войти в систему незамеченным, то он почти наверняка будет настороже, высматривая тех, кто попытается проделать то же самое. «Наш парень? - про себя повторила Скалли. - Что ж, он ведь теперь принявший присягу офицер полиции, официально помогающий нам в раскрытии этого дела, - не стоит так уж сильно удивляться тому, что ему нравится играть в копа». - Об этом я не подумал, - признал Малдер. – Что конкретно ты делаешь? Объясни так, чтобы мне все стало понятно – моя компьютерная грамотность не распространяется дальше способности напечатать отчет или загрузить игру. «Или эротическую фотографию», - добавила про себя Скалли и немедленно устыдилась этой мысли. - В основном, используя предоставленную агентом Скалли информацию, мы пытаемся установить вторичный базовый доступ к главному почтовому серверу под прикрытием электронного письма – вариация старой уязвимости электронной почты, широко распространенной в системах Unix несколько лет назад. В зависимости от определенных конфигураций вторичных и третичных серверов, мы сможем обмануть их, убедив в том, что доверительные отношения существуют, когда на самом деле это совсем не так. Этот маневр даст нам высший уровень доступа к конкретным системным функциям, одна из которых должна быть связана с методом рассылки паролей по локальной сети в «Федерал Плаза». От всех этих объяснений у Малдера голова пошла кругом. - По-английски, пожалуйста, - взмолился он. - Хорошо, - ответил Фрохики. – Например, в ФБР используют операционную систему от Novell в качестве внешнего интерфейса и Unix – в качестве внутреннего. Когда ты логинишься в сети Novell, твой пароль посылается через сеть в закодированном виде – ни в коем случае не открытым текстом. Если твой пароль, скажем, «Скалли», он пересылается не в виде этих шести символов, а шифруется таким образом, чтобы тот, кто попытается отследить прохождение пакетов, не смог перехватить его и использовать в своих целях. - И маршалы поступают так же? - Ну, нам уже удалось перехватить один файл паролей. - Так это же ЗДОРОВО! – воскликнул Малдер. - Не совсем, - охладил его пыл Байерс. – У них весьма зоркий сисадмин, обеспечивающую стопроцентную безопасность системы. Видишь ли, в Unix ты не можешь просто скопировать файл и начать использовать имеющиеся в нем пароли. В отличие от Novell, в этой ОС файл с паролями не зашифрован, чего нельзя сказать о самих паролях. А из-за особенностей используемой схемы кодировки, их нельзя просто раскодировать и таким образом воссоздать исходники. - И что вы делаете в таком случае? – заинтересованно спросила Скалли. - Ну, мы выбираем случайный зашифрованный пароль, затем прибегаем к помощи словаря – крупного словаря – и используем ту же самую, принятую в Unix, схему кодировки, чтобы зашифровать каждое слово в словаре, до тех пор, пока не найдем совпадение. Тогда мы вычислим пароль и сумеем экстраполировать этот принцип на остальные. По вполне очевидным причинам это называется словарной атакой. - Так в чем проблема? - Как мы и говорили, - объяснил Фрохики, - их сисадмин отнюдь не идиот. Можно сильно затруднить словарную атаку на систему, следуя всего лишь нескольким несложным правилам. - Например? - Используя слова не на английском языке: немецком, французском, японском или вообще бессвязный набор символов. Моим первым системным паролем в старшей школе был 8JPK5R1. Подобная комбинация не встретится ни в одном словаре, поэтому взломать такой пароль с помощью словарной атаки окажется невозможным. Малдер кивнул. - Ладно, я понял. Но если сисадмин обеспечивает столь безупречную защиту, то зачем вообще пытаться? - По двум причинам: во-первых, Unix притягивает хакеров так же, как агент Скалли – поклонников. – «И это говорит Байерс?» – про себя подивился Малдер. – Хакеры терпеть не могут подобные правила безопасности и потому пытаются их всячески обойти. Хакерская этика призывает тех, кто ей следует, облегчать работу своим коллегам по незаконной деятельности, а не усложнять ее. Поэтому они могут закодировать «заднюю дверь» в систему с помощью пароля на английском языке или же воспользоваться «призрачным» или «зомби-процессом» [прим. пер. - дочерний процесс в Unix-системе, завершивший своё выполнение, но еще присутствующий в списке процессов операционной системы, чтобы дать родительскому процессу считать код завершения] и множеством других трюков, которые, если их обнаружить, послужат нам ключом к открытию этого ящика Пандоры. Изо всех сил пытаясь понять предлагаемые ему объяснения, Малдер утомленно провел рукой по лицу. «Боже, как же я устал», - подумал он. - Ладно, я хочу, чтобы вы уделили особое внимание вот чему: если сумеете войти в систему, то… Ответьте мне на один вопрос: как долго аккаунт остается активным в системе? - Что ты имеешь в виду? – не понял Байерс. - Если у меня был аккаунт, созданный, скажем, шесть лет назад, и я не пользовался им два месяца или вроде того… я смогу снова зайти в него? - Конечно, - ответил Байерс. – Если администратор не сотрет его, он останется в системе навечно. - Хорошо, тогда когда войдете внутрь… заметьте, я говорю «когда», а не «если», проверьте активность всех аккаунтов. Мне нужны сведения о самых старых и затем о тех, к которым обращались реже всего за последние три года. Также аккаунты, к которым реже и чаще всего обращались удаленно. Сможете это проделать? Байерс кивнул, наконец начиная понимать, к чему вел Малдер. - Отличная идея. Мы обязательно это проверим. - Заметано. А теперь я отправляюсь спать, - заявил Малдер и, уже направившись было к выходу, внезапно обернулся. – Ребята, вам еще что-нибудь нужно? - Спутниковую тарелку, - встрял Лэнгли. - Посмотрю, что можно сделать, - пообещал Малдер. - Но заранее не обольщайтесь, - предупредила Скалли. *************** Проделав остаток пути до отеля в полной тишине, агенты пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим номерам. Скалли отчаянно хотелось продолжить начатый в машине разговор, но, увидев выражения крайнего утомления на лице напарника, она решила, что сейчас для этого не самое подходящее время. Перед тем, как лечь спать, Скалли еще долго принимала ванну, после чего занялась внесением новых заметок по делу в ноутбук. Покончив с этой работой, она позвонила в Вашингтон, проверила свою и малдеровскую голосовую почту и, напоследок пообщавшись по телефону со своей матерью и увидев, что на часах уже почти девять, наконец решила отправиться в постель. Тем временем в соседней комнате Малдер уже спал. И видел сны – если их можно так назвать. Порожденный его спящим разумом «киноэкран» снова и снова демонстрировал одни и те же образы, сменявшие друг друга словно на какой-то нескончаемой дьявольской пленке: воспоминания о том, как мать застала его за мастурбацией – сначала, когда Малдер был еще ребенком, а затем – подростком. В первый раз она сказала сыну, что только негодные, противные, гадкие мальчишки трогают себя подобным образом, и что если он продолжит в том же духе, Бог накажет его – пошлет за ним цыган, которые украдут его из дома. А когда Малдер стал старше… Подсознание услужливо напомнило ему об этом, во всех красках изобразив то, что тогда произошло. Ему было пятнадцать. Его друг нашел у отца экземпляр «Плейбоя» и одолжил Фоксу журнал на выходные. Не дождавшись окончания ужина, Малдер извинился, быстро поднялся в свою спальню и, закрыв за собой дверь, приступил к чтению. Как только он добрался до разворота, то сразу же почувствовал охватившее его возбуждение и поступил так, как и любой другой мальчик-подросток в подобных обстоятельствах: начал трогать себя. К сожалению, время, выбранное им для подобной… активности, оказалось совершенно неподходящим. Обеспокоенная тем, что он так поспешно вышел из-за стола, мать решила отнести ему десерт – кусочек морковного пирога. Держа в одной руке тарелку, а в другой – вилку и салфетку, она по привычке толкнула дверь, не постучавшись, так как и мысли не допускала о том, что в ее доме может произойти что-то без ее ведома и позволения. Ее вопль, как позже пришло на ум Малдеру, возможно, был слышен даже в самых отдаленных уголках галактики. Этот образ навсегда врезался ему в память - мать стояла рядом с кроватью, дрожа от едва сдерживаемых гнева и возмущения, осколки разбившейся тарелки с расплющившимся при падении на пол пирогом валялись у ее ног. Обвиняюще указывая на сына пальцем, она, наконец, дала волю своей ярости – тогда это выражение еще не получило широкого распространения, в противном же случае Малдер мог бы смело утверждать, что мать «слетела с катушек». - Ты когда-нибудь научишься? – вне себя от бешенства кричала Тина Малдер. И затем она произнесла те самые роковые слова, которые навсегда останутся с ним: - ПОСМОТРИ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ТВОЕЙ СЕСТРОЙ! Из глубокого сна Скалли вырвал пронзительный крик. Она немедленно узнала его, ведь он был известен ей так же хорошо, как и звук ее собственного голоса или отражение в зеркале. Совершенно бессознательно, действуя исключительно на автопилоте, Дана вскочила с постели и бросилась к двери в соседний номер. Быстро распахнув ее, она повернула налево и, не мешкая, приблизилась к кровати Малдера. По-видимому находясь в тисках какого-то особенно жуткого кошмара, напарник метался на постели, отчего простыни и покрывала спутались в бесформенную массу у него в ногах. - Прости, - снова и снова твердил он. – Прости, прости, прости. Мне так жаль, мама. Я не знал. Я виноват. Это все моя вина, – подобно мантре повторял Малдер, словно если он произнесет эти слова определенное количество раз, то нечто, терзающее его во сне, наконец получит желаемое и исчезнет. Скалли забралась на кровать и, встав на колени рядом с напарником, протянула к нему руки, надеясь остановить его беспорядочные метания. - Малдер, - тихо позвала Дана, зная, что ей отнюдь не нужно кричать, чтобы разбудить его. – Это я, Скалли… Малдер, проснись. Он мгновенно затих, улыбаясь во сне. - Скалли, - прошептал Фокс. Глубоко тронутая тем, что звук ее голоса произвел на него такой успокаивающий эффект, Скалли была потрясена тем, что произошло дальше. - Ск-Ск-Скааалли! – протяжно простонал Малдер. И затем он начал всхлипывать; крупные слезы собрались под его по-прежнему опущенными веками и, как вода из переполненного сосуда, стали стекать по щекам и судорожно дрожащим губам. Замерев от неожиданности, Скалли лишь молча наблюдала за тем, как Малдер откатился от нее, все его тело сотрясалось от несдерживаемых рыданий. «О, Малдер», - подумала Скалли, чувствуя, что ее сердце разрывается от жалости при виде страданий напарника. Дана пребывала в нерешительности, терзаясь сомнениями и не зная, как ей следует поступить дальше: то ли остаться и попытаться утешить Малдера, то ли уйти и сделать вид, что она не стала невольным свидетелем его временной слабости, которой он наверняка потом устыдится. В конце концов сопереживание возобладало над желанием пощадить его самолюбие. Скалли протянула руки и, нежно взяв лицо напарника в ладони, развернула его к себе, после чего наклонилась и стала осторожно целовать: сначала лоб, затем брови, нос, обе щеки и, наконец, губы. В этот самый момент Малдер вдруг распахнул глаза, и в тусклом свете гостиничного номера Скалли увидела, что он серьезно и пристально смотрит на нее, не отводя взгляда. Никто из них не проронил ни слова. Какое-то время они оба хранили молчание, а затем Дана чуть приоткрыла рот и, склонившись к напарнику, слегка провела языком по его губам, как будто таким образом пытаясь определить его реакцию на свои смелые действия. И она не заставила себя ждать – разомкнув губы, Малдер коснулся ее языка своим, и они тут же начали скользить, сплетаясь друг с другом в страстном, горячем поцелуе. Почувствовав дыхание напарника, Скалли жадно вдохнула его, словно ей не хватало воздуха. В следующее мгновение она ощутила, как его руки скользят по ее спине, поднимаясь все выше, до тех пор, пока он не провел пальцами по ее волосам и, положив ладонь ей на макушку, привлек напарницу еще ближе. Малдер накрыл ее рот своим, целуя Скалли так, словно опасался, что ему не представится другого шанса, и она ответила с не меньшим пылом, зная, что поступает абсолютно правильно, ведь он нуждался в этом, нуждался в ней, и даже больше того – их взаимная потребность друг в друге была сильнее, чем можно выразить словами, сильнее, чем им казалось возможным. Скалли дрожала от переполнявшего ее невиданного прежде возбуждения – все ощущения вдруг невероятно обострились, и ее словно обжигало огнем всякий раз, когда она касалась этого мужчины: своего напарника, а теперь еще и любовника. Наконец-то, пронеслось у нее в голове, когда голос сердца возобладал над доводами рассудка. Наконец-то! А затем даже эта мысль покинула Дану, когда руки Малдера принялись легко и быстро расстегивать до смешного огромные пуговицы ее пижамы. Скалли подернула плечами, помогая Малдеру избавить ее от этого столь мешающего сейчас предмета одежды и повторно обнажаясь перед ним. Однако на этот раз они находились не в холодной мрачной раздевалке морга – сейчас ничто не стояло между ними и не мешало выразить свои чувства. Его руки гладили ее, проводя по каждому контуру, каждому изгибу ее тела. Так как они по-прежнему не прерывали поцелуя, Скалли ощутила довольную улыбку напарника, когда кончики его пальцев коснулись ее сосков и принялись слегка оттягивать и осторожно пощипывать их. Ласки Малдера вызвали у Даны очередной прилив желания, и она низко застонала от удовольствия, даже не пытаясь скрыть этот почти животный звук, ведь ей отчаянно хотелось показать напарнику, как велико ее возбуждение, ее потребность в нем - в прикосновениях его губ и рук. - Скалли, - выдохнул ее имя Малдер, все еще пытаясь осознать, что происходит – в одно мгновение он спал, а в следующее оказался неожиданно разбуженным напарницей, чьи пальцы нежно касалась его лица, а губы твердо прижималась к его губам, словно прося разрешения углубить поцелуй. Внезапно тысячи его фантазий, возникавших в бесчисленные ночи, проведенные с мыслями об этой женщине, обрели реальность и воплотились в этом мгновении, когда окружающий мир перестал существовать и все, что имело значение, - это только она и ничего, кроме нее больше не имело значения: ее поцелуй, ее губы, прикосновение ее пальцев. Ее глаза. Встретившись взглядом со Скалли, Малдер даже в полумраке гостиничного номера сумел разглядеть ослепительно голубое сияние, исходившее из этих бездонных глубин, и произнес ее имя, одним лишь словом выразив всю силу своего желания и предвкушения. - Малдер, - выдохнула она в ответ. *************** «Государство, - размышлял Марк Дюпри, - отлично обеспечило мистера Стримновича. Вы только посмотрите на его первоклассную дачу», - съязвил он. - Наверняка обходится в два-три куска в месяц. Из квартиры Стримновича на верхнем этаже мидтаунской многоэтажки, вероятно, открывается отличный вид на парк и Гудзон. Что ж, продав свою преданность, а вместе с ней и душу, Иван явно не продешевил». Скормив швейцару на входе заранее придуманную историю, Марк миновал холл и, поднявшись наверх на лифте, приблизился к входной двери в квартиру. На миг его охватило беспокойство, что портье сможет опознать его, но Дюпри решил не предоставлять ему подобную возможность и убить ни в чем не повинного мужчину на обратном пути. Как Марк и предполагал, дверь с номером 1205 оказалась закрытой. Тогда он сунул руку в карман и убедился, что лезвие на месте; Дюпри купил его утром и затем провел большую часть дня, попеременно затачивая его и мастурбируя. Предчувствие предстоящего события медленно убивало его, и, чтобы не сойти с ума от ожидания, Марк настолько детально спланировал все свои действия, что теперь отчетливо представлял каждый визуальный образ, каждый шаг и даже движения лезвия, врезавшегося в плоть и кромсавшего ее на куски. Преисполненный уверенности в том, что ничего не упустил, Дюпри поднял руку и постучал. *************** Малдер перекатился, увлекая Скалли за собой, и она невольно охнула, приняв на себя вес его тела, однако это чувство было столь приятным и наполняло ее таким всеобъемлющим ощущением безопасности, что Дана приветственно раскрыла напарнику объятия, раздвинув ноги и позволяя ему устроиться между ее бедер. Тяжело, прерывисто дыша от возбуждения, Скалли призывно облизнула губы, не отрывая взгляда от Малдера. Выражение его лица побудило ее повторить жест, ведь Дане так хотелось казаться в его глазах сексуальной, хотя в глубине души она не сомневалась, что для этого ей вовсе не нужно прибегать к ухищрениям и уловкам – Малдер в любом случае будет считать ее самой желанной и прекрасной женщиной на свете. Скалли ждала этого момента почти так же долго, если не дольше, чем он сам, хотя вряд ли смогла бы сказать наверняка, когда к ней впервые пришло осознание того, что она хочет своего напарника -хочет, чтобы он прикасался к ней, целовал, занимался с ней любовью. Малдер заглянул в глаза той, что столько лет являлась его напарником и другом, а теперь стала еще и возлюбленной, и ощутил, как, словно отражая переполнявшую его бесконечную радость, губы сами собой растягиваются в широчайшую улыбку. Он вмиг позабыл обо всем остальном: о деле и о том, что готовит им завтрашний день, думая лишь о потрясающей женщине в его объятиях. Видя ее такой… с лицом, искаженным от страсти и предвкушения и покрытым испариной… Малдер внезапно осознал, что никогда прежде ему не доводилось становиться свидетелем столь же прекрасного зрелища, и понял, почему Елена Троянская имела такую власть над сражавшимися за нее мужчинами. «Я сделаю все, - думал Фокс, - отправлюсь на край света и сражусь с любым врагом, любым монстром… ради этой женщины, ради того, чтобы она всегда смотрела на меня так, как сейчас – этим взглядом, наполненным головокружительным сочетанием желания, страсти, нетерпения, потребности и вожделения… ради этого дара, этого благословения я пойду на все». - Все для тебя, - вслух прошептал Малдер, и Скалли тут же догадалась, что он имел в виду. Улыбнувшись в ответ, она подняла руки и, взяв его лицо в ладони, привлекла к себе для очередного поцелуя: влажного, глубокого и страстного, исполненного обещания большего, словно бы Скалли таким образом призывала Малдера открыться ей, отдавая всю себя взамен. Не разрывая поцелуя, Малдер каким-то чудом исхитрился дотянуться до резинки боксеров и быстро избавился от них. Скалли же по-прежнему оставалась в пижамных штанах и, соответственно, находившихся под ними простых хлопковых трусиках. Впрочем, Малдер вскоре исправил это упущение. Согнув ее ноги в коленях и прижав их к своей груди, он в мгновение ока освободил напарницу от остатков одежды, и вот уже она лежала перед ним совершенно обнаженная. Вновь медленно раздвинув ноги, Скалли стала опускать их, скользя лодыжками по покрытым короткими волосками рукам напарника и мурлыкая от вызванного этим чувственным прикосновением удовольствия. А затем Дана сказала то, что всегда хотела, но уже отчаялась когда-нибудь произнести вслух. Призывно изогнув бровь и одарив Малдера улыбкой, которую, как она отлично знала, он жаждал увидеть, Скалли прошептала: - Возьми меня. *************** - Кто там? – спросил из-за двери голос с сильным иностранным акцентом. - Открывайте, - командным тоном потребовал Дюпри. Дверь приоткрылась, и мир для Марка лишился всех красок, кроме черного и белого, стоило ему увидеть ту самую метку: символ, являвшийся последним доказательством его правоты, – вырезанную на лбу у Стримновича надпись ИЗБРАННЫЙ. Где-то на краю сознания возникла мысль о том, что слова на самом деле там НЕТ, но для Марка это не имело большого значения, ведь он твердо намеревался впервые самостоятельно вырезать эту надпись на трупе. - Меня зовут… Энджерс, – представился Дюпри, чуть было не выдав свое настоящее имя. – Из Конторы, - многозначительно добавил он. Не сдвинувшись с места, Стримнович продолжал молча изучать посетителя спокойным, бесстрастным взглядом и явно не спешил впускать его внутрь. - Нам нужно поговорить, - снова произнес Дюпри и чуть переместился, словно намереваясь отступить назад. Стримнович заметно колебался, но затем, видимо, придя к какому-то решению, кивнул. - Да, конечно, - сказал он. – Пожалуйста… входите. Приняв приглашение, Дюпри переступил через порог и сразу же ощутил нарастающее возбуждение. Все складывается как нельзя лучше. - Могу я вам что-нибудь предложить? – войдя в роль гостеприимного хозяина, спросил Стримнович, однако Марк ответил отказом. – Не возражаете, если я налью себе бокал? – вновь поинтересовался бывший шпион, и снова Дюпри отрицательно покачал головой. - Что ж, тогда присаживайтесь. Дюпри не воспользовался приглашением, оставаясь стоять и беспомощно наблюдая, как события вдруг стали развиваться по совершенно неожиданному сценарию. Стримнович подошел к бару с напитками рядом с выходом на террасу и, сунув руку в ведерко для льда, вытащил из него отнюдь не лед, а маленький полуавтоматический пистолет, который он тут же направил на незваного гостя. - Пожалуйста, не двигайтесь, - совершенно хладнокровно и невозмутимо вежливо попросил он Марка. – В противном случае я буду вынужден вас убить. Мир вокруг вновь обрел утраченные прежде краски, и, приглядевшись, Марк увидел, что надпись на лбу у Ивана исчезла. - Ч-что вы делаете? – заикаясь, спросил он. - Вам, очевидно, известно, кто я такой, но вот откуда вы, для меня до сих пор загадка, - задумчиво, словно разговаривая с самим собой, произнес Стримнович. - А ваш английский улучшается прямо на глазах, - сухо заметил Марк. - Да, что есть, то есть, - улыбаясь, ответил Иван. – Порой бывает выгодно прикинуться недалеким русским иммигрантом. Но мы отвлеклись от сути вопроса – простите, но, боюсь, я вынужден настаивать, чтобы вы рассказали, откуда меня знаете. - Вы первый. Что меня выдало? – полюбопытствовал Дюпри. Иван пожал плечами. - Раз уж вы вряд ли увидите рассвет следующего дня, думаю, ничего страшного не случится, если я вам расскажу. Вы сказали, что пришли по поручению Конторы Это название – порожденный Голливудом штамп. Дело в том, что никто в ЦРУ уже так не говорит. Дюпри мысленно выругался, досадуя на себя на столь нелепый прокол. - А теперь моя очередь. Кто вы такой? Дюпри не ответил, внезапно ощутив вес заправленного за пояс брюк пистолета на пояснице, который он планировал использовать для убийства швейцара. Похоже, однако, что его идеальный план не сработал так, как задумывалось, а значит, самое время подумать о запасном варианте. Марк столько раз практиковался резко выкидывать вперед руку с пистолетом и стрелять по мишени, что в конечном итоге сумел минимизировать затраченное на это время, сведя его буквально к одной секунде. Но и она могла стать очень, очень длинным промежутком времени – спросите об этом у любого программиста. Дюпри чуть переместился в сторону, надеясь таким образом скрыть от Стримновича свои действия. - Пожалуйста, не двигайтесь. Я понятия не имею, кто вы или кто вас тренировал, но они явно послали далеко не лучшего своего агента для выполнения подобной миссии. Уровень вашего профессионализма не выдерживает никакой критики. А теперь признавайтесь… кто вы такой? - Дюпри, Марк Дюпри, - рассчитывая, что эта шутка отвлечет внимание бывшего шпиона, ответил убийца. Иван, по-видимому, не сразу догадался, на что намекал его собеседник, но спустя мгновение понимающе улыбнулся. - О, ясно. Бонд, верно? – Он презрительно фыркнул. – Цитируя одного из ваших политиков, мистер Дюпри, скажу, что встречался с мистером Бондом. Я знаком с ним, мистер Дюпри, и вы не Джеймс Бонд. Марк улыбнулся и сдвинулся еще на дюйм влево. - Пожалуйста, - вновь попросил его Иван. *************** - О, да, прямо там, пожалуйста! – простонала Скалли, и Малдер замер на мгновение, запечатлевая в памяти то место на теле напарницы, прикосновение к которому доставляло ей особенно сильное удовольствие, а затем вновь продолжил целовать, облизывать и сосать, прослеживая каждый контур и изгиб ее влагалища. Выгибаясь навстречу искусным губам и языку напарника, Скалли запустила пальцы в его волосы, направляя его и тем самым увеличивая свое наслаждение. - О… *************** - … прямо там, - закончил фразу Иван, и когда Дюпри переместился, выстрелил в него. Пуля пролетела мимо, чуть выше правого плеча Марка, который, незамедлительно воспользовавшись выпавшим ему шансом, молниеносно достал пистолет, вскинул руку и навел его на цель. Бывший шпион метнулся вправо, влево от Дюпри, вынуждая серийного убийцу переместиться, чтобы ему не пришлось стрелять сбоку, то есть из самой неудобной из всех позиций для нетренированного, непрофессионального стрелка. Дюпри резко развернулся вслед за своей жертвой, держа оружие в вытянутой руке. И в этот момент его мир снова уподобился черно-белому кино. «Он был ИЗБРАН», - успел подумать Марк за миллисекунду до выстрела. Пуля поразила Ивана в грудь – в шести дюймах от грудины прямо в правое легкое. Бывший шпион издал какой-то хлюпающий звук и упал, однако сумел не выронить пистолет. Из последних сил перекатившись на бок и придерживая оружие левой рукой, Иван Георгиевич Стримнович изготовился, прицелился и выстрелил Дюпри в промежность. *************** - О, ДА! – воскликнула Скалли, когда ее накрыла волна невероятного наслаждения. – О, БОЖЕ! – Ее ноги судорожно сжались вокруг головы напарника, притягивая его еще ближе, и, крепко держа Дану за упругие маленькие ягодицы, Фокс вместе с ней переживал ее оргазм, пока она извивалась от его ласк. - Сейчас, Малдер… Боже мой, пожалуйста, сейчас! Выпрямившись, он вновь устроился между ее ног и, положив ладони на внутреннюю сторону бедер, осторожно раздвинул их. Скалли все это время не сводила с него наполненного страстью и потребностью взгляда, улыбаясь этому мужчине, который только что доставил ей столько удовольствия и, судя по его решительному виду, отнюдь не намеревался довольствоваться уже достигнутым. В следующее мгновение она почувствовала его большой горячий член там, где совсем недавно побывал его язык, и закусила губу, зная, что поначалу ей не удастся избежать болевых ощущений - слишком уж долог был период ее вынужденного воздержания. Но, несмотря ни на что, Скалли определенно не собиралась останавливаться на полпути – только не в случае с Малдером, ведь никогда прежде физическая близость не казалось ей такой уместной. И когда напарник начал медленно входить в нее, раздвигая внутренние стенки влагалища и заполняя ее собой, Скалли, вопреки своим опасениям, не почувствовала ни малейшего дискомфорта – напротив, она впервые в жизни испытала такое ощущение невероятного блаженства и издала низкий гортанный стон, который прозвучал так, словно исходил из самых глубин ее естества. А Малдер тем временем продолжал свое медленное чувственное погружение в ее тело, и вскоре его член оказался полностью внутри. - Скалли… - благоговейно прошептал Фокс, почувствовав, как ее влажные мышцы сжали его, побуждая проникнуть еще глубже. Немного подождав, чтобы дать ей возможность приспособиться, он начал медленно отстраняться, удовлетворенно вздохнув от вызванного этим движением ощущения. Скалли застонала в ответ и, недовольная попыткой Малдера покинуть ее тело, обвила его руками за плечи, взглядом, прерывистым от страсти дыханием и тихими вскриками поощряя напарника вернуться в ее гостеприимное лоно, вновь наполнив ее собой и соединив их тела воедино. Охотно повинуясь желанию напарницы, Малдер вошел в нее быстро и резко, с каждым толчком все больше увеличивая скорость и силу проникновения. И раз за разом погружаясь в Скалли подобным образом, он искренне уверился в том, что умер и попал в рай. *************** Дюпри почувствовал, как пуля прошла сквозь ногу, причинив обжигающую боль, словно в бедро воткнули раскаленную кочергу. «Беги, - подсказывал ему инстинкт самосохранения. - Самое время валить отсюда на хрен». Прикрывая пути к отступлению, Дюпри, не целясь, открыл беспорядочный огонь, снова и снова спуская курок и одновременно пятясь к двери. Оказавшись в коридоре, он остановился у лифта, чтобы немного отдышаться, и нажал на кнопку фиксатора магазина. Пустая обойма выпала на пол, и, отыскав в кармане запасную, Марк поспешно вставил ее в пистолет, большим пальцем щелкнув по затвору, издавшему характерный щелчок, когда новый магазин занял свое место в стволе. В этот момент одна из дверей в коридор открылась, но стоило Дюпри выстрелить в ее направлении, мгновенно захлопнулась. Марк услышал, как щелкнула задвижка, и довольно улыбнулся – кто бы ни пытался выйти, теперь он не рискнет снова высунуться из опасения схлопотать пулю. Двери лифта, наконец, открылись, и Дюпри, не мешкая, ступил внутрь. *************** Скалли перекатилась, поменявшись с Малдером местами, и теперь оказалась сверху. Упираясь руками ему в грудь, так что ногти впивались в кожу, она начала двигаться, приподнимаясь и опускаясь, вбирая его в себя без остатка и наслаждаясь влажными звуками, издаваемыми их телами всякий раз, когда они отдалялись друг от друга и затем вновь соприкасались – и так снова и снова. Ничто и никогда не казалось ей настолько правильным и приятным, настолько чертовски, охренительно фантастическим… - Трахни меня, - вдруг простонала Скалли. Обычно она терпеть не могла это слово, так как ее раздражали мужчины, произносящие его так же легко и беспечно, как ничего не значащую приветственную фразу при встрече. Дана презирала и тех женщин, что изъяснялись подобным образом, словно стараясь перенять мужские повадки и уподобиться сильному полу. Однако в данный момент это слово как нельзя лучше описывало то, чем они с Малдером занимались. И это было просто потрясающе. Глаза Фокса, до этого плотно закрытые от удовольствия, внезапно распахнулись, и, встретившись взглядом с напарницей, он улыбнулся ей. Эта улыбка согрела Скалли сердце, еще сильнее разжигая огонь, что струился по ее венам. - Уже скоро… - простонал Малдер. - Я тоже, - выдохнула Скалли. – Почти… **************** Когда двери лифта открылись на первом этаже, Марк увидел, что швейцар с перепуганным выражением на лице разговаривает с кем-то по телефону. Дюпри, не раздумывая, поднял пистолет и выпустил целую обойму в мужчину, буквально изрешетив его грудь, лицо, горло и руки. Шестнадцать пуль из кольта 45-го калибра превратили швейцара в окровавленный кусок мяса, отбросив его безжизненное тело к стене. Он соскользнул на пол, потянув за собой телефон. Остановившись рядом с трупом, Марк наклонился и положил записку ему на грудь. Дюпри не удалось довести до конца свою миссию, но это вовсе не означало, что игра окончена или хотя бы приостановлена. «У меня есть план, которого нужно придерживаться во что бы то ни стало», - напомнил он себе. Марк вышел из здания и поднял руку, чтобы поймать такси. На улице было уже темно, поэтому остановившийся по его просьбе водитель не заметил у своего нового пассажира пропитанную кровью штанину. Когда машина отъехала от тротуара и влилась в вечерний поток машин, Дюпри принялся осматривать рану в довольно тусклом свете салона. Она оказалась поверхностной – пуля прошла навылет, порвав мышцы с внутренней стороны бедра. «Всего на шесть дюймов выше, - мрачно подумал Марк, - и я бы пел сопрано до конца моих дней». Кожа вокруг раны оказалась зазубренной, но чистой – по-видимому, пуля прижгла большинство кровеносных сосудов, потому что кровь не хлестала, а лишь слегка сочилась. В результате осмотра Марк пришел к утешительному выводу, решив, что выживет, и, что еще важнее, ему не понадобится обращаться в больницу, ведь в таком случае с игрой было бы покончено навсегда. Он устало вздохнул и, откинувшись на сиденье, наконец позволил себе расслабиться. *************** - О, Боже… - хихикнула Скалли. – Это было… - она замолчала, не в силах подобрать подходящие слова. - Интенсивно, - услужливо подсказал Малдер, все еще тяжело дыша после недавнего сексуального марафона. - Ага, - согласилась Дана и, медленно перекатившись на бок, застонала от приятного ощущения, вызванного скольжением их влажных от пота тел друг по другу. - Напомни еще раз, почему мы ждали так долго? - попросил Фокс. - Пять лет прелюдии, Малдер. Пять долгих лет. - По мне так оно того стоило, - заметил он. *************** Звонок телефона вырвал Алекс Кэйхилл из объятий эротического сна, причем совершенно фантастического, так как в нем в роли ее воображаемого любовника выступал не кто иной, как… Сэм Кросс. - Кэйхилл, - пробормотала она в трубку, откидывая с лица спутавшиеся волосы. - Это Центральная, кап… о, простите, инспектор. К нам поступило сообщение об убийстве, соответствующем профилю из вашей телетайпограммы. Вызов приняли в южном Мидтауне. - Дерьмо, - выругалась Алекс. - М-м, инспектор, возможно, это не мое дело, но… Алекс нахмурилась. Она узнала говорившего, некоего МакДональда, Хью МакДональда – дослужившегося до должности лейтенанта ветерана полиции, которого от выхода на пенсию отделяли всего несколько недель. Его перевели в отдел коммуникаций, когда… Вспомнив причину ссылки старого служаки в это подразделение, Алекс смущенно вспыхнула. Из-за обострения геморроя его по решению сверху отправили в службу оповещения, где он и провел последние шесть месяцев своей карьеры. А ведь когда-то, на пике своей формы, МакДональд был лучшим из лучших. - Говорите, МакДональд, - велела Алекс, зная, что назвав его по имени, она наверняка польстила его самолюбию. - Мэм… похоже, на этот раз вам повезло. Выбранная маньяком жертва до сих пор жива. - Я вас неправильно поняла? Вы ведь сказали, что мы имеем дело с убийством. - Да, убит швейцар дома. Исполнитель достал его в тот самый момент, когда бедолага дозвонился до оператора «911», так что его убийство оказалось записанным - все шестнадцать выстрелов ясно и четко запечатлелись на пленке. Намеченная же жертва отделалась лишь одной пулей в плечо. Этот парень по-прежнему жив… но долго не протянет. Мне кажется… из того, что я слышал от первых прибывших на место подразделений, у него задето легкое. - Ладно… - протянула Алекс и, поспешно выбравшись из постели, тряхнула головой, чтобы окончательно сбросить с себя остатки сна. – Оповестите детективов Кросса и Хикса и отправьте их в больницу, куда доставят жертву. Затем вызовите остальных детективов из моей дневной смены и пошлите их на место. Я встречусь с Хиксом и Кроссом в больнице. Когда я выйду на связь через десять минут, мне понадобится название этой больницы. - Десять-четыре, инспектор. Я отмечу, что оповестил вас в… два тридцать шесть, - ответил МакДональд и сразу же повесил трубку. Тяжело вздохнув, Алекс принялась воспроизводить в уме данные диспетчеру указания и в конечном итоге пришла к выводу, что ничего не упустила. «Вот черт! А как же Малдер и Скалли?», - вдруг вспомнила она и, мысленно хлопнув себя по лбу, поспешила набрать номер их отеля и попросила портье соединить ее с комнатой Малдера. *************** - Ничего хорошего это не сулит, - недовольно поморщившись, заметил Фокс. - Может, это одна из твоих подружек, - хихикнув, предположила Скалли. Он пожал плечами. - Не знаю, а какой сегодня день? Мне надо свериться со своим ежедневником. С этими словами он поднял трубку пронзительно трезвонящего телефона и передал ее крайне удивленной его действиями напарнице. - Скалли, - сонно пробормотала она, притворившись, что звонок ее разбудил. - Это Алекс. Наш убийца снова нанес удар, но на этот раз жертва сопротивлялась. Мужчина выжил и сейчас находится в скорой. Вся моя команда, за исключением Кросса и Хикса, в данный момент уже направляется на место. Хочешь присоединиться ко мне в больнице? - Да, конечно, - с готовностью ответила Скалли, нагибаясь через Малдера, чтобы включить прикроватную лампу. Переместившись на постели, она случайно коснулась его лица соском, и он дразняще сомкнул на нем губы. Дана хлопнула Фокса ладонью по груди, пресекая его дурачества, и, выразительно указав на телефон, покачала головой. - Я позвоню Малдеру, - продолжила Алекс. – Вообще-то, я думала, что это его номер. - М-м… - промычала Скалли, не зная, как лучше объяснить это Алекс. - Что? - Не нужно. Я… м-м… Скалли ничего не добавила, и какое-то время обе женщины не нарушали затянувшуюся паузу. - Он там, с тобой, да? – наконец спросила Алекс. Скалли многозначительно промолчала. - Что ж, рада за вас, - сказала Алекс. – Но послушай, что я тебе скажу: если хочешь сохранить… эти отношения… тебе следует научиться врать получше. Позвони, когда будете выезжать. Услышав в трубке короткие гудки, Скалли опустила телефон на постель. - Наш убийца снова нанес удар, но на этот раз не смог закончить свою работу. Жертва выжила, и сейчас ее везут в больницу. Прежде, чем она успела закончить первое предложение, Малдер уже вскочил с кровати, однако следующая фраза напарницы заставила его замереть на месте. - Алекс знает. - О… нас? Скалли кивнула. Малдер воспринял эту новость довольно спокойно, равнодушно пожав плечами. - Ладно, оставим это на потом. А сейчас нам надо ехать. С этими словами он двинулся к своему чемодану и вытащил оттуда чистую футболку и джинсы. Скалли с грустью наблюдала за ним какое-то время, умом понимая, что он прав и им действительно надо спешить. Все-таки они выбрали крайне неподходящее время для выражения своих так долго сдерживаемых чувств, и, наконец, занявшись любовью, оказались полностью лишены возможности хотя бы немного пообниматься и насладиться наступившей после оргазма расслабленностью. Всего тридцать секунд уединения и покоя, а затем жестокая реальность снова бесцеремонно напомнила о себе, разрушив их только что обретенный уютный мирок одним телефонным звонком. Признавая, однако, что дело прежде всего, Скалли тяжело вздохнула и поднялась с постели, чтобы вернуться в свою комнату и одеться. Внезапно почувствовав руку напарника на своей обнаженной спине, Дана остановилась и закрыла глаза, подумав о том, как часто ей доводилось ощущать эти пальцы на пояснице и желать при этом, чтобы на пути у них не было нескольких слоев одежды. Фантазии, конечно, вещь приятная, но их воплощение в жизнь – намного лучше. - Эй, - прошептал ей на ухо Малдер. – Мне не больше тебя хочется вот так срываться с места. Когда у нас появится хоть немного свободного времени… я бы хотел продолжить с того места, где мы остановились. Скалли кивнула, не оборачиваясь. - Было бы здорово, - ответила она. - А теперь иди, - напутствовал напарницу Малдер, слегка шлепнув ее по попке. Скалли так и поступила.