Мятный чай или быть Джессикой Фрэй

Дело кончилось и Фрэй складывала вещи из шкафчика в большой бирюзовый рюкзак. Сегодня ночью она летит в Калифорнию. Она сложила запасную футболку аккуратным квадратиком и положила поверх всех остальных вещей. Она застегнула рюкзак и накинула бежевое пальто. Вот и все. В проходе она увидела Чейза. Он сидел на скамейке и говорил с кем-то. – Они прекрасны. – Кэмерон улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и продолжил складывать вещи в сумку. – Я подумала над твоими словами. И... Я правда не хочу встречаться с тобой. – Фрэй не видела ее лица, но она точно смотрела на нее с оттенком жалости. – Я знаю. И я знаю что ты любишь цветы. – эти слова прозвучали на удивление просто. Фрэй быстро вышла из раздевалки, не глядя на тех двоих, кто в ней ещё остался. Сижу на твердом неудобном стуле в зале ожидания. В аэропорту в меру шумно, а за окном горят желтоватые огни. У ног лежит большая сумка, а рядом небольшой чемоданчик, который я придерживаю рукой. Почему я здесь? Почему снова убегаю? Осознание того, что кошмары вернутся, заставляет закрыть глаза, но передо мной уже привычно появляется твой образ. На тебе та же куртка что я дала тебе двадцатого января. Двадцатое января. Сама того не желая я мысленно вернулась в тот день. Относительно спокойное дежурство, большую часть которого я провела за книгой, с чашкой чая и печеньем, жёлтый свет раздевалки, город, казавшийся таким огромным по ночам и пустая кровать. Момент осознания что кровать пуста, а тебя нет я помню лучше всего. Пытаюсь понять какой была твоя цепочка событий в тот вечер. Наверное ты зашёл домой, чтобы переодеться. Я заранее попросила надеть ту черную кожаную куртку, что я подарила тебе на день рождения. Потом ты пошел к Кэмерон, а я осталась в полупустой больнице, среди гулкой тишины коридоров. Ты говорил, что вы собирались пойти в новое заведение где-то рядом, но оно оказалось закрыто, и вы пошли в бар. Я знала что ты врал. Ты не был пьян и я поняла это в тот самый момент, когда ты отвёл глаза в подсобке, где мы говорили в тот раз. Экскурс в собственное сознание не прошел даром для меня. Уже привычное чувство паники и одиночества накрывает меня с головой и я стараюсь думать о чем угодно, но не о тебе. Я начинаю оглядывать других людей, надеясь найти хоть одно интересное лицо, чтобы начать думать об этом человеке. Откидываюсь на спинку стула, и снова возвращаюсь в тот день, когда случилось непоправимое. Вот я вижу тебя, уже уловившего звуки музыки из квартиры коллеги. Ты подходишь к двери, засунув руки в карманы и стучишься в дверь. Я почти могу разглядеть, как она целует тебя, и как ты целуешь ее в ответ, как она расстёгивает твою рубашку, а ты снимаешь с нее чёрное платье, которое было на ней в этот день. Почему ты так со мной поступил? Может никаких чувств не было и не могло быть? Снова видеть твое лицо, пусть и в подсознании мучительно больно и я всеми силами пытаюсь вернуться в реальность. Но ничего не выходит. Твое лицо все ещё маячит у меня перед глазами, и я уже готова заплакать от боли, от безысходности и от одиночества. Я наконец открываю глаза, но твое лицо не исчезает, а лишь становится чётче. Ты смотришь на меня со смесью грусти, жалости и любви, и я наконец понимаю, что ты реален и никуда не денешься. Я не выдерживаю и плачу. Ты усаживаешься на соседнее кресло и обнимаешь меня, а я самозабвенно плачу в ту самую черную кожаную куртку, которая была на тебе двадцатого января. Ты смущённо гладишь меня по спине, не зная как реагировать, но тут холодный женский голос извещает о том что посадка на рейс в Калифорнию начинается. Мне совсем не хочется уходить и глядеть в иллюминатор самолёта, наблюдая за тем, как светлеет небо. Я смотрю на тебя заплывшими от слез глазами, а ты неловко целуешь меня в лоб, нежно и кажется ты тоже начинаешь плакать. Я беру свою сумку и обнимаю тебя на прощание, решив оставить кусочек тишины, пустоты и недосказанности. Я наступаю на трап самолёта, оставляя одну из частей своей жизни позади, как бы пафосно это не звучало, оставив лишь плачущего тебя, запах ромашек и тишину одиночества. Часть вторая. Жасмин и клубничное мороженое От лица Джессики Я живу в Сан-Хосе уже почти год. Работа в престижной больнице, приличная квартира, хороший коллектив, все как нельзя лучше. Всё стало забываться и я искренне наслаждаюсь своей жизнью. – Здравствуйте, доктор Лим. – женщина с темными волосами и восточным разрезом глаз приветственно кивнула мне в ответ.– Привет, народ. – крикнула я группке интернов возле стойки медсестер. – Привет, Джессика! – милый аутист Шон Мерфи в своей обычной манере поприветствовал меня. – Привет! – улыбки от Клэр и Морган тоже не заставили себя ждать. Парк шутливо отсалютовал мне кофе. – Так, народ! У нас новое дело! – я уже знала о новом деле от наставников интернов, докторов Лим и Мэлэндес. Так уж получилось, что я вечно с интернами. Всего их четверо. Морган Резник: она умеет добиваться своего, всегда старается понравиться начальству и иногда может быть жестокой, но мне она нравиться. Клэр Браун: она эмпатична, всегда сочувствует пациентам и старается помочь, но мне кажется не немного раздражает, что все привыкли к тому, что она всем уступает. Алекс Парк: он работал в полиции, перед тем как стать хирургом и я знаю про него очень мало, но он иногда довольно саркастичен и всегда старается рассуждать здраво. Последний, это Шон Мерфи. У него аутизм, но он все равно прекрасный хирург, хоть и не умеет общаться с пациентами. Он всегда очень мил и вежлив. Подошёл доктор Мэлэндес и приветливо со всеми поздоровался. Сейчас, он и доктор Лим боролись за пост главы хирургии и мы вовсю делали ставки. Я поставила на Лим, она довольно умело заставила Мэлэндеса пойти к директору больницы и дело повернулось так, что Мэлэндес чуть ли не нахамил ему и у Лим появились неплохие шансы... – Свободны все кроме Фрэй. – мы были в операционной и уже закончили, осталось только зашить. – Фрэй, помогаете зашивать. – Доктор Мэлэндес, я квалифицированный кардиохирург и у меня операция по пересадке сердца через полчаса, я ведь даже не интерн! – почти взмолилась я, вспоминая все предыдущие дни, когда приходилось успевать появляться на собраниях хирургии, проводить свои операции и ассистировать Лим и Мэлэндэсу. – Фрэй, помогаете зашивать. – взглянув на меня, приподняв брови, он повторил свою фразу настойчивее. Я вздохнула и снова встала возле операционного стола. Спустя шесть часов я подошла к своим друзьям, в больничном кафетерии. – Лили, повышаешь ставку? – Парк потряс гигантским стаканом для молочных коктелей, доверху наполненным купюрами. Я, не сдержавшись, прыснула со смеху. – Ну, и кто придумал держать деньги в стакане для молочных коктелей? – Это был Парк. – глядя в сторону проинформировал Шон. Я взяла себе сэндвич с курицей и принялась за еду. Пропищал телефон. Я спешно открыла сумку и кликнула на уведомление о сообщении. Только разблокировав телефон, я поняла ОТ КОГО было сообщение. – Я... Извините, ребята, мне надо идти. – и схватив сумку, покинула больницу. В сообщении не было ничего важного, но... Тот факт что спустя год, он пишет мне. Это пугало. И хотя он просто написал "Привет", мне было сложно совладать с собой. Я вошла в квартиру и как обычно налила себе стакан апельсинового сока. Через полчаса прозвонил пейджер. У меня сорок минут на то, чтобы приехать в больницу. Объявят нового главу хирургии! Всё сидели в большом кабинете и тихо переговаривались. Вошли Лим и Мэлэндес, которые встали по разные стороны стола. Мэлэндес широко ухмыльнулся Лим. – Итак, мы официально признаны лучшим хирургическим отделением в округе, и чтобы дела шли и так же хорошо я считаю своим долгом... Остаться на посту главы хирургии! – все вежливо зааплодировали, кроме самих кандидатов, которые были абсолютно шокированы. – Да! – воскликнул Шон. Он ставил именно на это и получил весь стакан для молочных коктелей. Лифт. Вместе со мной там ещё Лим, Мэлэндес и Морган. – Доктор Мэлэндес, доктор Лим. – я приветливо кивнула и встала к ним спиной. Лифт остановился на первом этаже и мы с Морган вышли в просторный холл. – Хочешь пойти выпить? – услышали мы голос Лим. "Пятьдесят баксов что они начнут встречаться в течении двух недель." – тихо прошептала я и Морган протянула руку, закрепив наш спор. Я сижу в маске, посреди пустого коридора и вскакиваю когда медсестра выходит из палаты. – Как она? – медсестра лишь качает головой и говорит что сейчас с ней доктор Мэлэндес. Под Рождество в больнице появился опасный вирус и бедная Лим, только вчера от него излечившаяся, лежала в больнице. Я еле заметно усмехаюсь, вспомнив недавнее пари, заключённое с Морган. Я жду пока Мэлэндес выйдет, чтобы навестить наставницу. Вскоре, рассерженный врач выходит из кабинета и бросает мне, что к ней сейчас нельзя. Я выдыхаю и расстроенно иду к выходу.