«Как ты мог? Ты обещал следить за ней, говорил, что… — Я сам ничего не понимаю… — Не притворяйся придурком. Я бы убил тебя, если не… — Если не ее чувства, да? — Она слишком привязалась к тебе…»
Обрывки фраз проникали в мой слух, отображаясь в душе, как знакомые до боли голоса, что когда-то были целой галактикой, в которой я существовала. Каждый из них давал мне необыкновенные эмоции, заставляя чувствовать искреннюю радость и счастье, но все привело к одному — нескончаемым страдания, что я в итоге получила, оставаясь с мучительной тоской и обидой наедине. Спустя некоторое время, когда мой мозг вполне исправно функционировал, а я могла здраво рассуждать, поняла, что я буквально нахожусь в кромешной тьме, где кроме меня и пустоты нет ничего. Лишь я, мой ужас и эти голоса… Остатки здравого смысла подсказывали, что причиной тому является обморок, но с каждой секундой становилось чертовски страшно от осознания, что я нахожусь где-то не в этом мире. Теперь я все осознавала, хотела проснуться и вернуться к жизни, но просто не могла. Казалось, что сама смерть держит меня в своем плену, ехидно насмехаясь над беспомощностью человеческого тела и души. Я не понимала, что происходит: быть может, я уже мертва и вот-вот вознесусь на небеса, или кто-то решил сыграть злую шутку, но ясно было одно — с каждым мгновением становилось все страшнее, ощущение, будто я никогда не выберусь из этой кромешной тьмы, лишь нарастало и усиливалось. В какой-то момент внутри меня началась настоящая паника, так и хотелось заорать изо всех сил, моля о помощи, но всепоглощающая пустота буквально не давала этого сделать. Это конец… — не успела я подумать, как распахнула глаза, давая возможность свету проникнуть в мои очи. Зрительная информация начала поступать далеко не сразу, глазам определенно необходимо время, чтобы прийти в себя после внезапного обморока, но на душе вмиг стало спокойно от мысли, что я жива, и это страшная пытка закончена. Лишь через пару секунд, когда под мой взор наконец начали попадаться смутные очертания объектов, я начала возвращаться в нормальное состояние. Мне было чертовски не по себе от осознания того, что я пережила нечто нереальное, но все эти вопросы моментально отошли на второй план, когда я, повернув голову в сторону, могла лицезреть их. Эти двое сидели рядом с моим бессознательным телом, оживленно дискуссируя на некую тему, но при виде неких движений тут же прекратили, обращаясь ко мне. В ужасе я вновь и вновь оглядывала каждого из мужчин, переводя взгляд в разные стороны, в то время, как глазницы начинали стремительно заполняться кристально чистыми слезами от боли и осознания предательства. Не в состоянии промолвить и слово я лежала на чертовом диване, абсолютно хрупкая и беззащитная девчушка, перед которой столь властно расположились двое самодовольных мужчин. Казалось, на их лицах проглядывался некий страх и волнение за меня, но отныне я не верила ни единому их слову и действию, теперь я не верю никому в целом мире… — Почему вы оба не можете просто уйти из моей жизни и оставить в покое? Что я сделала такого, что вы решили меня уничтожить? — дрожащим голосом произнесла я, переводя взор на высокий потолок, чтобы хоть немного сдержать потоки слез, которые были готовы вырваться из моих глаз, градом стекая по бледному лицу. — Эмма, что такое ты говоришь? — очень «удивленно» воскликнул Энтони, делая вид, будто ничего не понимает. А из него получился бы вполне неплохой актер… Так мастерски изображать волнение и делать вид невинной овечки не каждый сможет. Ах, пропадает талант великого актера. — Я все понимаю, Пэйтон уже ничем меня не удивит, но ты… Энтони, как ты мог? — я не могла сдержать боль и слезы, поэтому со всей дикостной обидой взглянула на мужчину. — Эмма, я действительно не понимаю смысл твоих слов, все хорошо? — Энтони продолжал вести эту бессмысленную игру, что я даже успела задуматься о правдивости его слов. — Это я ничего не понимаю! Ты был со мной, нам было хорошо вместе, но теперь оказывается, что это лишь очередной план Мурмаера, которому ты поддался? — я не видела смысла тянуть, поэтому со всей злостью высказала то, что думала. — Но я не имею к этому никакого отношения! Я никогда не сотрудничал с ним и тем более не соглашался стать частью какого-то плана, — на этот раз слова мужчины показались мне действительно искренними. На его небесно-голубых глазах образовалась стеклянная оболочка, сверкающая под тусклым искусственным освещением, которая внушала некое доверие, но мое сердце было настолько изранено, что поверить в это было невероятно сложно. — Но почему он тут? — не решаясь посмотреть в глаза Мурмаера, тихонько произнесла я. Что уж там, я была не способна взглянуть просто в ту сторону. — Он говорит правду, — послышался тот самый бархатистый голос, но в нем вовсе не ощущалась та гордыня и власть, как это было ранее, казалось, им на замену пришла лишь легкая дрожь и стеснительность, вовсе чуждая этому человеку. — Что это значит? — направляя взгляд куда-то в сторону, спросила я. — Нет никаких планов и договоренностей. Я приехал потому, что увидел интервью этого подонка и хотел помочь. Энтони не причастен к моему визиту, — по-прежнему тихо и спокойно произнес Мурмаер. Тот факт, что он сознался и оправдал невинного человека, весьма поразил меня, ведь с его характером ранее это было нереально. Всегда Пэйтону не было и дела до других людей и их проблем, а сейчас он помог, позволив справедливости восторжествовать. Это возможно лишь в том случае, если он изменился… — Эмма, пожалуйста! Я не хочу терять тебя, — начал Энтони, но его слова резко прервались моими действиями. Я уже не могла разбираться в том, кто говорит правду, а кто нагло лжет. Мне просто было чертовски плохо, как физически, так и морально. Хотелось получить хоть каплю любви и поддержки от родного человека, поэтому со всей силой я накинулась на Энтони, обвивая его тело руками. Уткнувшись в его крепкую грудь, я просто дала волю эмоциям, отчего слезы хлынули из моих глаз, находя пристанище в виде белоснежной мужской рубашки. Нежная рука Энтони аккуратно поглаживала меня, перебирая мягкие волосы, а знакомый аромат заставлял постепенно успокаиваться. Боли не было предела, но в столь теплых объятиях становилось заметно легче, это давало хоть какую-то надежду на жизнь. — Пэйтон, пожалуйста, оставь меня. Уйди из моей жизни, прошу, — немного отстранившись, со слезами на глазах произнесла я в надежде, что эти слова наконец подействуют. — Я не могу… Я пытался забыть тебя всеми способами, но, как оказалось, это просто невозможно, — его голос становился все надрывнее, будто вот-вот сорвется. — Но ты причиняешь мне столько боли, как никто другой. Если ты желаешь для меня лучшего, то просто забудь, — не сдержавшись, я мимолетно окинула Мурмаера взглядом, но уже не смогла его оторвать. Тот самый идеальный образ, что ничуть не поменялся за эти месяцы, влекущий аромат, растрепанная прическа с полукудрявыми прядями. Идеальная улыбка, пухлые, немного суховатые губы, ярко выраженные скулы и глаза, эти глаза… Его взгляд олицетворял столько любви и искренности, сколько я не видела ни разу в жизни ни у одного человеке на целом свете. Эти блестящие очи коричневого оттенка, словно необъятная бездна, были направлены на меня. Смотря друг на друга, за те пару секунд мое сердце стало биться заметно чаще, а к голове подступил резкий жар. — Эмма, я не прошу тебя о возобновлении общения или отношений, хоть и жажду этого больше всего на свете, я лишь хочу поговорить. Один разговор наедине, там, где ты сама выберешь, пожалуйста. Мое сердце внутри разрывалось на части от каждого слова, что поступало из его уст. Столь долгожданное предложение, о котором я мечтала все это время, теперь вводило меня в ступор, заставляя душу метаться в сомнениях. — Я не могу… — Один разговор, я хочу объясниться. Ничего более, — продолжал тот, наводя на меня еще больше страха и шока. — Эмма, все хорошо? Мне вывести его? — обхватывая мою ладонь в качестве поддержки, спросил Энтони. — Нет, не стоит. Я сделаю это сама, — с некой улыбкой я посмотрела на обеспокоенное лицо Энтони. — Пэйтон, я никуда больше с тобой не пойду. Между нами все кончено, любые отношения и разговоры. — Да, я все испортил, знаю. Во всем этом нет ничьей вины, кроме как моей, — ранее спокойный голос Пэйтона дрогнул, вызывая некие мурашки на моей коже. — Я предал твое доверие, поступил так, как настоящий идиот, — каждое слово из его уст вылетало с невероятным трудом. — Мне нет прощения. Произошло то, чего я никак не могла ожидать. Сильный и властный Мистер Мурмаер, о котором говорят, как о бесчувственном и равнодушном человеке, заплакал, словно маленький ребенок. Его глаза покраснели от такого количества слез, стекающих по щекам, которые он определенно был не способен сдержать. — Энтони, ты можешь оставить нас? — со страхом и стеснением прошептала я, спрашивая мужчину, владельца всего этого здания, о такой глупой услуге — покинуть его же кабинет. — Ты уверена, что правда хочешь этого? — даже сейчас те самые понимание и проницательность присутствовали в его словах. — Да, я хочу все выяснить, — сжимая его крепкую ладонь, произнесла я. — Хорошо, я буду за дверью, — поднимаясь со своего места, сообщил Энтони. — Спасибо, — с искренней улыбкой, выражающей невероятную благодарность за все, я проводила его глазами до самого выхода, давая понять, что уверена в своем решении. Когда стеклянная дверь издала небольшой хлопок, закрываясь за Энтони, в кабинете повисла гробовая тишина, если не считать бешеный ритм моего сердца, который, казалось, можно было расслышать. Мы остались одни… Ровно так, как это было два месяца назад. Мое тело то и накрывало жаром, после чего по коже пробегались холодные мурашки. Я просто не верила в то, что рядом со мной он — человек, которого я ненавижу всей душой, но люблю всем сердцем. Спустя столько времени, когда я думала, что нашей встрече не суждено больше состояться, это совершилось вопреки всем преградам. — Спасибо, что позволила мне все рассказать, — послышался по-прежнему дрожащий голос, который мужчина так старательно пытался контролировать и скрывать, но получалось это крайне плохо.Даже самым «железным» людям не подвластны настоящие чувства.
— Я просто хочу, чтобы ты оставил меня, — сама не понимаю, почему, но и на моих глазах наворачивались бесконечные слезы. — Я просто начну… Если говорить о том моменте, когда все случилось, когда я наговорил тем чертовым журналистам этот бред, то я просто не контролировал себя. Моя жена тогда просто как с цепи сорвалась, она стала внезапно следить за каждым моим действием, начала ревновать, догадываясь о нас. Ежедневно она доебывалась до меня, шантажируя тем, что расскажет все отцу — одному из главных спонсоров моей компании, что разорит и все отберет. Мои нервы были на пределе, лишь рядом с тобой я мог забыться. Но когда и ты начала расспрашивать меня, обвиняя в нечестности и том, что мне нужен лишь секс, я ощутил невероятное одиночество, будто и самый дорогой человек в моей жизни усомнился во мне. — То есть это я виновата в том, что смогла вовремя догадаться обо всем и не стала влюбляться еще сильнее, продолжая отношения? — не выдержав, воскликнула я. Его слова поржали меня до глубины души, давая понять, что все те действия были не беспочвенны. — Нет, конечно, нет. Я действительно начинал общаться с тобой лишь из интереса, но буквально после нашей первой встречи все изменилось. Я понял, что начинаю влюбляться так, как никогда ранее. Я просто не мог поверить, что нашел такого человека, как ты. Мне было очень сложно открываться, рассказывая о прошлом, но я сделал это, понимая, что больше никому так не доверяю и не смогу доверять. — Ладно, я понимаю, что ты сделал это не со зла и на эмоциях. Но что блять было дальше? — новая порция боли сковала сердце от тех воспоминаний, как злосчастной ночью Пэйтон избивал Марка на моих глазах, как я обрабатывала его бессознательное тело от нескончаемых ран в ожидании скорой. — Я не знаю… Дома я понял, какую ошибку совершил, меня мучала совесть, буквально убивал страх потерять тебя. Вечером я приехал, конечно же, вытерпев перед этим очередную выходку жены, после чего застал тебя в кровати почти голую с тем парнем, — на этот раз в его голосе не было злости или ненависти, лишь невероятная боль и сожаление. — В машине я вдохнул немного порошка от стресса, поэтому к тебе пришел в неадекватном состоянии, — и вновь я могла наблюдать, как крупные слезы стекали по мужскому лицу, что наводило на меня невероятную печаль. — Ты употребляешь? — от услышанного мне стало так больно, что хотелось кричать. — Бывает, когда совсем хуево, — с огорчением поведал он. — Ты ведь говорил, что плохо относишься к наркотикам. Ты знаешь мое отношение к этому! — воскликнула я от осознания, что все это время самый дорогой человек в моей жизни так безрассудно гробил свое здоровье наркотиками, буквально убивал себя, отнимая годы жизни. — Да, знаю. Просто иногда это кажется единственным вариантом, чтобы просто не сойти с ума. Эмма, прости меня за все, — мужчина начал приближаться ко мне, протягивая руку. Несмотря ни на что, я была чертовски разбита и подавлена, поэтому его объяснения никаким образом не повлияли на мое желание прекратить любые взаимодействия, но он так определенно не считал. Тем временем его ладонь все стремительнее приближалась, начиная обвивать мое тело, отчего я буквально пришла в бешенство. Мгновенно вскочив с дивана, я хотела выбежать из кабинета, кинувшись в объятия Энтони, но шокированный возглас Пэйтона заставил меня остановиться. В его глазах, которые были направлены на меня, читался откровенный ужас, будто он увидел что-то паранормальное. — Эмма! — указав рукой на мое тело в районе ног, воскликнул он. Наклонив голову вниз, я была шокирована увиденным не меньше. Прямо сейчас по моим ногам, сквозь небольшое платье, стекали десятки струек алой крови. Стремительно скатываясь к полу, количество красно-багровой жидкости с каждой секундой лишь увеличилось. Весь этот ужас начал сопровождаться резкими болями в животе и теле в целом. — У тебя месячные? — Нет. Я не понимаю, что это, — еле удерживаясь на ногах, произнесла я. Услышав мой ответ, Пэйтон в ту же секунду подбежал ко мне, хватая на руки. Мое ослабленное тело, которое еще не оправилось от неожиданной потери сознания, теперь подверглось новому недугу, но, кажется, гораздо более серьезному и страшному. Полностью поддаваясь действиям мужчины, я могла лишь отрывками наблюдать за происходящим. В памяти оставались лишь немногие события, которые я воспринимала сквозь некий туман болевого шока. То, как Пэйтон в сопровождении Энтони бежал вниз сквозь многочисленные коридоры с моим окровавленным телом на руках, как мужчины слезно наблюдали за моим ужасным состоянием. Дорога, которую пришлось преодолеть до больницы на машине Пэйтона, ведь на ней есть мигалки. Колени Энтони, на которых я располагалась в пути. И наконец больничная каталка, на которую меня уложили несколько шокированных врачей, увозя куда-то в неизвестность.***
Вечер, обыкновенная больница и темный пустынный коридор, в котором, расположившись на потрепанных креслах, в нервном ожидании находились двое влиятельных бизнесменов. Те несколько часов, когда меня увезли в запретную для посторонних зону, они оба на находили себе места, то и дело спрашивая у мимо проходящих врачей о состоянии поступившей пациентки. Один за другим, люди в халатах лишь отводили глаза в пол, говоря — пока информации нет, на что мужчины поочередно выходили из себя, грозились засудить тут всех и каждого, хоть и понимали, что это не поможет. Минуты мучительного ожидания казались им чертовой вечностью до тех пор, пока один из врачей не появился в пределах коридора. — Что с ней? — подскакивая с мест, буквально в один голос заорали оба. — Состояние Мисс Смит достаточно тяжелое. Нам удалось провести обследование и остановить кровотечение, но это не на долго, — спокойно произнесла женщина средних лет. — Дело в деньгах? Делайте все, что необходимо, это не проблема! — вырвавшись вперед, воскликнул Мурмаер. — Нет, не все в этом мире зависит от денег. Мне жаль вам такое сообщать, но придется принять трудное решение. Эти слова моментально подействовали на обоих, заставляя погружаться в состояние шока. — В чем дело? — с красными глазами, полными слез, спросил Ривз. — Вам необходимо решить: нам сохранять здоровье матери без лишних рисков или заботиться о сохранении плода. — Что? — один, громче другого, воскликнули они. — Вы не знали? Извините, — горестно поведала женщина. — Мисс Смит беременна, срок маленький, примерно 2 — 3 недели, но все же плод уже развивается. — У нас не было секса два месяца… Ривз, блять, это ты! Ты трахнул мою Эмму, она беременна от тебя! — обезумив от услышанного, Мурмаер мгновенно понял, что отцом является вовсе не он. Накидываясь на Энтони, человека, от которого беременна его Эмма, он прижал его к стене. — Мужчины, прекратите! Вы хоть понимаете, что жизнь Мисс Смит на волоске? Сейчас не до ваших драк. Мне нужен муж или отец ребенка, чтобы принять решение. К сожалению, пациентка под наркозом, поэтому решение на вас. — Я отец, — выступая вперед, заявил не менее шокированный Энтони. — Хорошо. Срок маленький, но мы можем попытаться сохранить беременность. Риск в том, что это опасно для самой женщины, шансы того, что при проведении данной процедуры все закончится хорошо, равны пятидесяти процентам. В обратном случае мы можем просто сделать аборт, который не сильно повлияет на здоровье Мисс Смит, будет необходимо лишь обычное восстановление. — Я не знаю, — опуская глаза, Энтони, что узнал — Эмма носит его ребенка, был подавлен тягостью предстоящего решения. — Ривз, что ты думаешь? Пусть делают аборт! Ты хоть понимаешь, что Эмма может не выжить? — вновь накидываясь на отныне главного своего врага, заорал Пэйтон. — Это мой ребенок… — Если с ней что-то случится, я убью тебя собственными руками! Я не могу потерять ее! — Почему я должен тебя слушать? — скидывая с себя руки мужчины, произнес Энтони. — Ты думаешь, что будешь с ней? Это не так! — Неважно, кто будет с Эммой. Она не может умереть из-за твоего желания стать отцом. Или ты думаешь, что она останется с тобой на всю жизнь? Она не любит тебя! — Мистер Ривз, что вы решили? Мне сообщили, что у пациентки вновь открылось кровотечение… — Делайте аборт, — дрожащим голосом заявил Энтони, скатываясь вниз по холодной больничной стене точно так же, как слезы из его глаз.