Тогда.
— Как ты? — Сириус опустил газету и сочувственно посмотрел на болезненно щурящегося на свет друга. Приближалось полнолуние.
Люпин зябко поёжился и подвинул своё кресло еще ближе к камину, едва не засунув ноги в потрескивающее пламя.
— Как всегда в такие дни, — негромко произнёс он, стараясь, чтобы его мог слышать только Блэк. Селену, лёгкие шаги которой уже доносились из коридора, в свою самую страшную тайну он не посвящал. Боялся её реакции.
Почти все члены Ордена Феникса знали его секрет. И хотя в штаб-квартире этот вопрос никогда не обсуждался вслух, Ремус замечал, как менялось отношение людей к нему, когда они узнавали об его истинной природе. Он чувствовал тщательно скрываемую брезгливость одних, настороженность других, любопытство третьих. И не хотел видеть этого в юной эльфийской жрице, общество которой стало одной из редких радостей его серой жизни. Ведь даже те, кто оставался с ним в хороших отношениях…
Та же Молли Уизли, которая ни минуты не сомневаясь причислила его к кругу своих друзей, почти к родне. Молли, которая по-матерински заботилась о нём, переживала… Ремус замечал, что перед полнолуниями она старалась отсылать детей в Нору или давать им поручения, удерживающие ребят по возможности дальше от него. На всякий случай.
Люпин не винил её за эту предосторожность. Мать есть мать, а он сейчас действительно опасен. Его вторая сущность ещё дремала, но уже не так крепко как раньше, делая его раздражительным, резким, наделяя обострёнными инстинктами и нечеловеческой злостью. И болью. В мышцах. В глазах. В словно распухшей и одурманенной голове. В измученной и усталой душе.
— Опять будешь сочинять сказки про задание Ордена? — покачал головой Сириус, понижая голос под почти испуганным взглядом Ремуса. — Ты не думаешь, что она может воспринять это нормально? С её-то происхождением?
— Не хочу проверять, — шикнул на него Люпин и тут же повернулся лицом к дверям в библиотеку, устало улыбаясь вошедшей молодой ведьме.
— Не помешаю? — Селена чуть помедлила на пороге, стараясь распахнуть застрявшую створку двери и не расплескать содержимое расставленных на подносе кружек. — Я с подношением.
Выслушав заверения, что её обществу несомненно будут рады, девушка скользнула к журнальному столику, обогнув сидящего у неё на пути Сириуса. От трёх глиняных кружек шёл совершенно восхитительный, но крайне трудно идентифицируемый аромат каких-то ягод, трав и мёда. Ремус с наслаждением втянул знакомый запах. Селена поила его этим чаем, когда думала, что он не вполне здоров. В каком-то смысле так и было. Как ни странно, симптомы, характерные для приближающегося полнолуния, зелье тоже облегчало. Люпин отхлебнул обжигающе-горячего чаю и блаженно зажмурился, чувствуя, как напиток согревающей волной растекается по пищеводу, а от него — и по всему телу. Он благодарно улыбнулся.
— Так что вы обсуждали? — Селена пригубила свой чай, обхватив кружку обеими ладонями, а потом прижала сосуд к солнечному сплетению, едва не мурча от удовольствия. С наступлением осени она часто мёрзла и была вынуждена кутаться в тёплые шали и шерстяные платья.
Мужчины переглянулись.
— Погоду, — не моргнув глазом выдал Сириус, указывая рукой с зажатой в ней кружкой сначала на окно, по стёклам которого беспрерывно барабанил дождь, а затем — на съёжившегося в кресле друга. — Льёт как из ведра. Луни вон совсем скрутило от холода.
Селена взмахнула пушистыми ресницами и отставила кружку на столик.
— Вижу. И снова болит голова, — девушка не спрашивала, а утверждала. Шурша длинными юбками, она обогнула кресло Люпина, встав за невысокой спинкой, и негромко поинтересовалась. — Позволишь?
Уже ни для кого не было новостью, что Селена умела лечить мигрень и мелкие травмы. Не проходило и дня, чтобы кто-то из Ордена не обращался к ней за помощью. И теперь зрелище возложившей на чью-нибудь голову руки мисс Браун никого не повергало в шок.
— Тебе вовсе не обязательно… — пробормотал Ремус, заливаясь краской, когда тёплые маленькие ладошки легли на его плечи.
Но возражения потерялись где-то в горле, когда Люпин едва не поперхнулся воздухом: руки Селены неторопливо двинулись по его плечам, распространяя мягкое золотистое тепло и ловко разминая затёкшие мышцы его шеи, скользнули вверх, зарываясь в жестких волосах. Ремус не смог сдержать вздох удовольствия, когда тонкие пальчики прошлись круговыми движениями по его затылку, массируя кожу головы, нежно покружили у висков, разгладили складочку между его бровями. Где-то рядом потрескивал огонь в камине, стучали по стеклу дождевые капли. Пахло травами, мёдом и ирисами. Хотелось замурчать подобно коту и ткнуться головой в волшебные женские ручки. Боль отступила, накатило спокойствие, и даже прищуренно-довольная физиономия Блэка не раздражала уже так сильно, как следовало бы. Люпин снова вздохнул и улыбнулся. Селена мягко потянула его за волосы, заставляя откинуть голову назад. Ремус прислонился затылком к её солнечному сплетению и прикрыл глаза. Он не хотел думать о том, что будет, когда Селена узнает, откуда у него эти симптомы. Он готов был лгать ей об этом вечно.
Сейчас.
Хелена счастливо жмурилась, запрокинув голову и подставляя лицо ласковым лучам осеннего солнца. Раскинувшаяся перед ней водная гладь озера бликовала, заставляя девушку смешно морщить носик, а настроение было… странным.
С одной стороны, Хелен добилась своей цели, создав совершенное оружие против крестражей, а заодно и ликвидировав один из припрятанных Реддлом козырей, да так, что тот и не узнает об этом, пока не попробует открыть Тайную комнату Салазара. Это было существенным шагом вперёд, и должно было наполнять её радостью, окрылять. Но окрылённой Хелена себя не чувствовала.
Встреча со Светозаром разбередила старые раны, выпотрошила её эмоционально, а ночные похождения измотали физически. Она столько лет копила в себе эту боль и вину перед ним, так боялась встречи… А теперь словно сбросила этот груз со своих плеч. Скинула прямо на пыльную мостовую под своими ногами, но не могла ни разогнуться, ни вздохнуть полной грудью.
Светозар простил её.
Губы Селены дрогнули в несмелой улыбке.
Прощаясь, он одарил её тяжелым взглядом, выдававшим его боль, плотно застегнул плащ, словно желая отгородиться от неё и всё же не удержался, спросил её о том, скрепила ли она союз с его братом, быть может тайно, может быть, остался наследник…
Хелена видела, сколько боли, надежды и отчаяния скрывалось за этим нескромным, но таким важным для него вопросом. Она не стала ссылаться на условия их сделки и скрывать правду, честно ответив, что союз не был скреплён, и Галадилир так и не стал её мужем.
Светозар дёрнулся и резко отвернулся, стремясь скрыть своё разочарование. Тяжёлый вздох сорвался с его губ, прежде чем они искривились в горькой усмешке.
— Выходит, даже Оракул может ошибиться, — он перевёл на неё потухший взгляд своих глаз. — А Галадилир был так счастлив, когда Оракул предрёк ваш брак…
Селена взмахнула длинными ресницами и повернулась к узкому оконному проёму, не в силах ответить ему. Слова Светозара застряли в её сердце тупой занозой. Ещё одной. Жрица сцепила перед собой тонкие пальцы, вслушиваясь в то, как собирает вещи и прячет под плащом свой меч Светозар. Когда он уже направился к двери, девушка негромко выдохнула:
— Оракул не ошибся, предрекая имя моего мужа, — она медленно повернулась.
Эльф замер, уставившись на неё, между его бровей появилась вертикальная складочка.
— Он был и правда ярчайшей звездой, Светозар. Его звали Сириус.
— Сириус? — Светозар недоверчиво фыркнул, но встретившись глазами с Селеной, понял, что она говорит правду. — Сириус! — эльф ударил себя по лбу и захохотал. — Сириус! Ярчайшая звезда созвездия Большого пса! И мой брат умер за это? За то, что встал поперёк воле Оракула!
— Прости, — тихо выдохнула Селена, глядя, как Светозар откидывает со лба растрепавшиеся от истеричного смеха пряди. — Я не знала.
Эльф подошёл к ней и положил ладонь ей на плечо.
— Я сам поздравлял его в день предсказания, Селена. Это был один из счастливейших дней его жизни, — он легонько сжал руку. — Никто не мог знать.
Селена благодарно посмотрела ему в глаза. Светозар кивнул, подхватил дорожную сумку и направился к двери.
— Ты идёшь?
Хелена вздохнула и посмотрела на сверкающую водную гладь перед собой. Она чувствовала себя растерянной и опустошенной. Что ж, она знала хороший способ для тренировки сосредоточения. Девушка достала из рукава волшебную палочку и направила на озеро. Вода перед сидящей на берегу жрицей дрогнула. Рябь на поверхности замедлилась, растягиваясь и замирая. Хелена мысленно подобралась, сосредотачиваясь на текучей стихии, стараясь ощутить её всей своей сущностью, вздохнула. И поверхность озера словно вздохнула вместе с ней, будто размываясь перед глазами случайных наблюдателей. Мгновенье спустя над водой начал образовываться туман, сначала — едва заметный, но становящийся гуще и гуще, пока не собрался в плотную завесу, клубящуюся над озером. Хелен повела палочкой, и края бесформенного облака пришли в движение, превращая его в парящего над гладью воды гиппогрифа. Гордое животное повело орлиной головой, взмахнуло гигантскими крыльями и вдруг вывернулось, растягиваясь в горизонтальной плоскости до тех пор, пока не превратилось в полупрозрачную дымку, колышущуюся на ветру, словно вуаль.
Хелена прищурилась, посылая приказ клубящейся туманной завесе, и наблюдая, как мельчайшие крупинки влаги устремляются друг навстречу другу, сливаясь в более крупные вновь и вновь, до тех пор, пока не обратились в парящие в воздухе сверкающие алмазы. Мгновенье, и они с внезапным гулом обрушились вниз, торопясь и обгоняя друг друга, стремясь слиться с ожидающей их озёрной гладью, но в последний момент, подхваченные невидимой силой, замедляли своё падение, медленно дрейфуя в паре футов над поверхностью озера. Крупные блестящие на солнце капли на миг замерли, словно в невесомости, но уже в следующую секунду двинулись по спирали, неспешно вращаясь в горизонтальной плоскости, всё убыстряясь, вытягиваясь ввысь, образуя голубоватый сверкающий смерч, едва касающийся поверхности озера нижней частью вороники и вскидывающий к небу разверстую широкую пасть.
Сидящие в сторонке ученики отозвались восторженными и изумлёнными вскриками. Но Хелен даже не посмотрела в их сторону. Магия стихий требовала полного сосредоточения даже от неё, хотя она и мухлевала, используя втихаря жреческие навыки.
Хелен мысленно напряглась, изменяя форму смерча. И вот по волнующейся поверхности озера скользит, вытянутая вверх тонкая девичья фигурка с поразительно пушистой копной волос и всё такой же острой воронкой вместо ног. Раскинув немного бесформенные руки, девочка-смерч скользила по кругу, радостно танцуя и то и дело изгибая свой подвижный стан.
Радостный смех наблюдателей заставил Хелен улыбнуться. Водяная танцовщица сделала пируэт и понеслась по озеру, словно на коньках. Хейл даже закусила губу от усердия. Сложнее всего было поддерживать наличие рук, поскольку они были совершенно чужды смерчам.
Увлёкшись водным танцем, Хелена не видела и не слышала ничего вокруг. Поэтому она испуганно дёрнулась и чуть не потеряла власть над своей плясуньей, когда поверхность воды неподалёку внезапно с рёвом вздыбилась, образуя ещё один смерч, гораздо более мощный, чем у Хелен. Вскинувшись выше растущих на берегу деревьев, тот с огромным трудом сжался в ширь, образуя крупную широкоплечую фигуру, немного расплывчатую, но всё же вполне опознаваемую в качестве мужской.
Водный гигант, шатаясь, развернулся и, угрожающе гудя, поклонился пританцовывающей на одном месте женской фигурке, словно приглашая её на танец. Хелен подняла палочку выше, заставив свой смерч сделать нечто вроде книксена, и та скользнула чуть вперёд, принимая приглашение.
— Давай, Джим! Я в тебя верю! — приободрил стоящий позади Сириус, а потом начал негромко напевать, отбивая такт о торчащий под ногами древесный корень, чтобы танцоры могли пойти в одном ритме.
С появлением партнёра всё стало в разы сложнее. Хелена хмурила бровки, азартно кусала губы и досадливо шипела что-то себе под нос, когда скользящие в вальсе смерчи едва заметно нечаянно соприкасались, вызывая фонтан брызг и грозя обрушить тонны воды в практически непредсказуемом направлении. Джеймс, руководящий второй фигурой, был магически силён, но недостаточно искусен, чтобы контролировать своего водного великана с ювелирной точностью, и Хейл приходилось перестраховываться, следя за тем, чтобы смерчи не натворили бед.
Впрочем, зрелище было впечатляющее, что подтверждали и восторженные возгласы расположившихся на берегу учеников. Несмотря на сложность в управлении, пара водных гигантов скользила по поверхности достаточно слаженно и грациозно, хоть и не всегда точно выполняя положенные па.
— Поворот, — распоряжался Сириус, — замерли. Шаг назад. Поклонись даме. Поклонись, говорю!
Хелен оттянула свой смерч назад, чтобы Поттер не задел его при поклоне. Водяная девушка присела в реверансе, сделала ещё шаг назад, а в следующий миг очертания её расплылись, снова превращаясь в вытянутую вверх водяную воронку. Титаническим усилием Хелена замедлила вращение своего смерча, заставляя капли подниматься ввысь и парить в лучах закатного солнца, снова раздробляясь на медленно оседающий вниз туман.
— Ух ты! — восхитился Поттер, чей смерч тоже потерял человеческие очертания. — Как ты… — начал он, но внезапно раздавшийся неподалёку голос Минервы МакГонагалл отвлёк его. Джеймс повернулся посмотреть, что вызвало гнев их декана, теряя концентрацию, и Хелена, уже убравшая палочку в карман, успела только тоненько взвизгнуть и метнуться в сторону. Оставшись без управления, поднятые в воздух тонны воды на секунду зависли, а затем с ужасающим рокотом рванулись вниз, навстречу озеру…
Волна накрыла Хелену почти с головой, перекрыла дыхание, сбила с ног, швырнув на узловатые корни, и протащила по ним около полутора метров при своём отступлении. Девушка извернулась, вцепившись в оказавшийся под ней корень, и жадно вдохнула воздух, готовясь ко второй волне, понимая, что не успеет подняться.
Однако, мир не без добрых людей: чья-то рука схватила её за предплечье и вздёрнула вверх, да так, что запутавшиеся в длинной юбке ноги на несколько мгновений оторвались от земли. В тот же миг холодная вода вновь лизнула её кожу, на этот раз достав лишь немногим выше колен. Хелена закашлялась, пытаясь ровно встать на ноги, убрала прилипнувшие к лицу пряди и, наконец, смогла рассмотреть своего спасителя.
— Вы в порядке, мисс? — прогудел над её головой знакомый голос. — Я это, я за мадам Помфри могу сбегать.
Где-то рядом негромко ругались, поднимаясь на ноги Поттер и Блэк. Значит — живы.
— Всё в порядке, Хагрид, всё хорошо, — пробормотала осипшим от воды голосом Хейл и обернулась назад, желая убедиться, что всё действительно хорошо. В конце концов, она с двумя Мародёрами стояла ближе всех к озеру, так что остальных смыть было не должно. Наверное.
И правда, в озере не барахталась ничья тонущая тушка, а все ученики, наслаждавшиеся погожим вечером у озерка, сбились в сторонке перепуганной стайкой, и напряжённо смотрели в их с Хагридом сторону. Мародёры, кряхтя, поднялись на ноги, оглянулись и оборвали свои сетования на полуслове.
Позади них стояла мокрая с головы до ног Минерва МакГонагалл. Поля её шляпы печально повисли, а бледные губы были сжаты в тонкую линию, выдавая гнев, клокочущий в главе факультета Гриффиндор. За её спиной стояли мокрые второкурсники, а по мокрой траве от них улепётывал крохотный взъерошенный котёнок, наполовину обритый наподобие льва.
— Мистер Поттер, — голос Минервы вибрировал от злости или холода. — Вы будете отбывать наказание всю неделю, начиная с сегодняшнего вечера!
Парни переглянулись, закусив губу.
***
— Вот тогда-то я и увидел этих оболтусов в первый раз, — громко рассмеялся Хагрид, латая дыры в рыболовецкой сети.
Его пальцы обходились с невероятной деликатностью с тонкой, легко запутывающейся леской. И Хелена одобрительно посматривала на его работу. Рыболовецкие навыки Хагрида очень выручат лагерь повстанцев в будущем, особенно в тот период, когда большая часть волшебников ослабнет от магического истощения после битвы за Хогвартс. И выяснится, что маги абсолютно беспомощны без своих волшебных палочек. Совершенно не приспособлены к жизни в экстремальных условиях. В то время и бутерброд с мясом горностая мог считаться деликатесом.
Хелен улыбнулась и отхлебнула обжигающий чай из огромной чашки. На блюдце рядом ожидал своей очереди огромный и совершенно неугрызаемый кекс. Жаль, что кулинарные способности полувеликана были не столь впечатляющими, как охотничьи и рыболовецкие. Хелена поправила наброшенный на плечи плед. В камине уютно потрескивало оранжевое пламя, размеренно тикали старые настенные часы, а на коленях девушки свернулся маленьким тёплым клубочком едва не замученный детскими играми котёнок. Тонкие пальчики жрицы ласково пробежались по крохотной кошачьей спинке. Малыш испуганно вздрогнул, не просыпаясь, затем тихонько затарахтел, доверчиво утыкаясь носиком ей в ногу.
Хелен расслабленно откинулась на спинку кресла, в которое она забралась с ногами, и прикрыла глаза. Она устала всё время находиться в толпе студентов. Это было откровенно тяжело, поскольку Хелен никогда не причисляла себя к числу экстравертов. Ей был чужд бурлящий восторг Джеймса, жаждущего оказаться в центре событий. Бешеная энергетика Сириуса, делающая его центром всеобщего внимания. Необузданный энтузиазм Алисы и свербящее нетерпение и жажда знаний Лили. Хелене хотелось покоя. И здесь, в хижине школьного лесника, она ощущала этот покой, отдыхая от бесконечной игры на публику.
— Тебе не нужен кот? — поинтересовалась девушка, продолжая почёсывать котёнка за ушком.
Лесник с жалостью посмотрел на вздрагивающий на её коленях комочек меха, но отрицательно покачал головой.
— Не, не нужен, — твёрдо сказал он, — ты не подумай, я это… не из вредности. Я кошек не люблю, правду сказать. Мне от них того, — он неопределённо качнул головой, — чихать охота. Да и Ветер…
Ветер, по мнению Хелен, едва ли стал бы проблемой. Пёс уже успел познакомиться с маленьким книззлом и не выказал никакой агрессии. Хелена едва сдерживала смех, глядя на то, какими недоумёнными глазами смотрел Ветер на выгнувшегося коромыслом котёнка. А когда попробовал обнюхать непонятный объект, получил когтистой лапкой по носу и обиженно устроился на своей подстилке. Но аллергия — вещь упрямая, а посему ей придётся искать котёнку другого хозяина.
— Главное — не найти его братьев и сестёр, когда пойдём сегодня ночью в лес. А то придётся открывать кошачий детский сад в школе, ей Мерлин.
— Ночью в лес? — приподняла брови Хелен, внимательно посмотрев на жующего кекс лесничего.
— Да, профессор МакГонагалл прислала записку, — махнул кексом Хагрид, осыпав крошками стол. — Поттера заберёт профессор Флитвик, а головастики, которые на этом малыше заклинание стрижки отрабатывали, достанутся мне. Их хотели в зал наград загнать, да, вишь ли, Филч заболел, а остальным профессорам сегодня некогда. Вот и отдали мне на перевоспитание, — рассуждал Хагрид, не замечая того, как напряглась девушка. — Так что допивай чай, да провожу тебя до замка. Заодно и проказников этих заберу. Пойдём для профессора Слизнорта заунывников нарвём. В лесу ночью страшно. Глядишь, подумают в следующий раз, прежде чем кроху такого обижать.
— Непременно, — задумчиво отозвалась Хелена, быстро допивая чай.
***
— Всё будет хорошо! — сказал Лунатик, жалко улыбнувшись, прежде чем вышел из комнаты.
— Всё будет хорошо, — виновато отозвался Джеймс, отправляясь на отработку. Он явно хотел убедить в этом и себя тоже. И Сириус тогда согласно кивнул. Когда друзья рассказали Ремусу и Хвосту о том, что Поттер схлопотал наказание на ночь полнолуния, было решено, что они не станут рисковать и останутся в этот раз в Хижине. С Лунатиком будет он сам и Хвост. Конечно, всё будет хорошо.
Но хорошо не было.
Всё с самого начала пошло через… круп гиппогрифа.
Для начала они застряли в одном из переходов замка, зажатые в углу принюхивающейся миссис Норрис. Кошка не могла их видеть, но чувствовала что-то неладное. И чувствовала это минут пять, пока что-то другое в соседнем коридоре не отвлекло её внимание на себя.
Затем Ветер, пёс Хагрида, бросился ловить Хвоста, когда тот собирался прокрасться к корням Гремучей ивы, чтобы отключить её. Пока Бродяга объяснял этой чёртовой псине, что Питера не нужно есть, они потеряли еще несколько драгоценных минут. И когда они всё-таки добрались до этой треклятой хижины, дверь в неё была закрыта заклинанием.
Сириусу тогда стоило остановиться и подумать. Это ведь явно был значимый момент. Но Сириус принял свой обычный облик, достал палочку, и через минуту дверь была открыта. Ремус лежал голый на полу, воя от боли и задыхаясь. Он всё пытался что-то сказать, видимо — очень важное, но только рычал и скрёб деревянные половицы отросшими когтями.
— Что случилось? — громко вопрошал Сириус, стараясь достучаться до друга, пока тот ещё в сознании. Лунатик бы не стал так стараться, если бы то, что он хотел сказать не было бы чем-то важным. Но Ремус так и не смог вымолвить ни слова. Только взвыл раненым зверем, когда раздался хруст выворачивающихся суставов. Трансформация началась.
А стоило ей закончится, Люпин, красавчик, твою мать, просто ломанулся мимо Бродяги к люку. И… высадил жалобно взвизгнувшую дверь, которую они с Питером забыли укрепить заклинанием. И усвистал в неизвестном направлении.
«Твоюмать! Твоюмать! Твоюмать!» — крутилось в голове Бродяги. Хотелось завернуть что-нибудь позаковыристее, но времени на это попросту не было.
Теперь, когда он нёсся по лесу по следам оборотня, Сириус понял, что так беспокоило Луни. Почему тот заперся заклинанием, не дожидаясь их.
В лесу были люди.
«Твоюмать! Твоюмать! Твоюмать!»
Бродяга не знал, как он в одиночку справится с Лунатиком, если тот кинется на людей. Джеймс, спасибо этой стерве Хелене, сейчас отбывает наказание, а Хвост остался где-то возле Хижины. А даже если бы и не остался, чем бы он смог ему, Сириусу, помочь? Застрять у Луни в глотке разве что.
В ночной тиши раздались далёкие детские голоса, и Сириус поднажал, изо всех сил стараясь догнать Лунатика раньше, чем тот успеет напасть на кого-то. Вот уже слышен топот мягких волчьих лап, быстрое, восторженное дыхание оборотня. До безмозглых детишек осталось каких-то сто метров, когда следы волка свернули немного в сторону. Сириус чуть притормозил, принюхиваясь. Не то чтобы он возражал, чтобы оборотень отказался от такой лёгкой добычи, но… для этого должна быть причина. И стоило Сириусу принюхаться, как он эту причину узнал.
«Твоюмать! Твоюмать! Твоюмать!»
Она была значительно ближе, буквально метрах в тридцати. Какого чёрта она припёрлась в лес посреди ночи?
Бродяга рванулся изо всех сил, стараясь обогнать Лунатика. Нет-нет-нет! Луни никогда его не простит, если Сириус позволит ему убить её! Да он сам себя не простит!
Хотя, Сириус был уверен, что Её Лунатик не станет убивать. Её он обратит.
«А что? Будут бегать на пару по полнолуниям вокруг замка, сделают себе лукошко волчат», — тупо подумал Блэк, отчаянно несясь между деревьев. Но представившаяся ему картина совершенно не понравилась Сириусу. В ней не было места для него самого. Отогнав дурацкую мысль, Бродяга оттолкнулся ногами от земли, перепрыгивая колючий кустарник, и вылетел на край прогалины. И лапы его словно приросли к земле от удивления.
Он опоздал. Ремус настиг свою жертву.
Мозг Блэка отказывался понимать. Луна заливала свободное от деревьев пространство перед ним, открывая взгляду Сириуса попросту непостижимую картину. Хелена в развевающемся на ветру красном платье стояла посредине поляны, прямо напротив скалящегося оборотня, вытянув руку перед собой и не выказывая ни малейших признаков страха. Её кожа казалась светящейся в холодном лунном свете, и по спине Сириуса поползли противные ледяные мурашки. От Хейл исходило ощущение какой-то странной силы, прямо-таки мощи, хотя Блэк бы мог поклясться, что палочки в её руках не было.
— Ну-ну, грозный, верю, — донесся до Бродяги её приглушенный расстоянием голос, и ему показалось, что она улыбается.
Луни недовольно заворчал и попытался поймать зубами развевающийся подол её платья. Сириус напрягся, но у Лунатика была уйма времени, чтобы её укусить, а он всё не нападал. Он скалил зубы и прижимал уши, то пятясь, то припадая к траве, но медленно и неотвратимо приближался к ожидающей его ведьме, словно был не в силах ни уйти, ни напасть. В конце концов он чуть ли не на брюхе подполз к девушке, поднял голову, принюхиваясь, а в следующий миг как обласканная дворняга ткнулся головой в протянутую ладонь, радостно заскулив. Тонкие, светящиеся в свете луны, женские пальчики зарылись в густой мех, пахнущий псиной, ласково почесали за ушком. Оборотень блаженно прикрыл глаза.
— Вот так, иди сюда, — Хелена отстегнула от собственного пояса тонкую, сверкающую в лунном свете, цепь. А потом встала на колени перед волком, продолжая нежно ерошить ему шерсть. Волк тут же уткнулся носом в её шею и лизнул ушко. Над поляной разнёсся тихий женский смех.
— Идём, — Хелен почесала огромную мохнатую шею зверя и, обняв на миг, накинула цепочку. Легко поднявшись на ноги, она потянула пленённого оборотня за собой. — Идём в Хижину. Тебе нельзя гулять сегодня.
Выпрямляясь в полный рост, девушка откинула упавшие на лицо пряди волос, и Сириус попятился, встретившись взглядом с огромными, абсолютно чёрными глазами ведьмы. Липкая волна ужаса нахлынула на огромного чёрного пса, заставляя замереть в спасительной тени кустов. А ещё лучше — развернуться и бежать, бежать, бежать, куда глаза глядят.
Блэк титаническим усилием заставил себя замереть неподвижно, а потом отряхнулся, словно пытаясь сбросить с себя омерзительное чувство страха. Стало легче.
Оглянувшись по сторонам, Бродяга обнаружил, что поляна уже пуста. Он негромко зарычал и опустил морду к земле, принюхиваясь. Следы вели в сторону Хогвартса. Что ж…
Кем бы не была эта странная ведьма, пахнущая Хеленой, Сириус не мог оставить Лунатика наедине с ней.
