***
Время шло в проблесках лунного света, пробивающихся через деревья, волк уставился на полную луну и чувствовал себя разбитым. Где оно? Он лёг на камень в долине, где остановился, чтобы отдохнуть, и поднял голову к небу. Его вой был длинным и низким, но не получил ответ, и он замолчал, измученный и наполненный горем. Как долго ему придётся искать, прежде чем он найдет то, чего ему не хватало? Перевёртыш говорил себе, что узнает это, когда найдёт, но… это было так давно. Столько дней скитаний в поисках запаха, который не мог вспомнить — волк опустил морду на лапы и закрыл глаза, страдая из-за несчастья. Он поспит, а утром попробует снова.***
Он пошёл дальше, шагая по открытой местности. Его горе успокоилось до слабого огня, и вместо этого его наполнила решимость. Воспоминания мерцали в голове как призраки — от лунного света сердце сжималось, а нежное касание солнечного света заставляло его хотеть что-нибудь вспомнить. Через некоторое время волк стал избегать свет — держался в тени, которая так хорошо его скрывала. Он не понимал этой боли, поэтому старался избегать её источник и путешествовал ночью. Но всё равно ему требовалось пить, а лунный свет на проточной воде заставлял тоску вырываться из его горла в вое, наполненном отчаянием. Перевёртыш позволил ему прокатиться по небу, не переживая о том, кто мог услышать его. Он был одинок — усталый и одинокий, и просто хотел снова почувствовать безопасность. Но всё пахло неправильно, и волк задумался, найдёт ли когда-нибудь дорогу назад. Ночь звенела из-за его воя, и волк позволил это, свернулся клубком и спрятал глаза под хвостом. Может быть, в этот раз ему кто-нибудь ответит.***
Он знал, что его преследовали, ещё до того, как узнал, что это другие волки, и ярость, наполнившая его, стала желанным отвлечением от вездесущего горя. Перевёртыш тщательно выбрал поле битвы: широкое и плоское, где было негде прятаться, и никто не смог бы подкрасться к нему. Он засел в центре и ждал, ярость и боль сузили его мир до мягких шагов, идущих через лес. Мужчина, одетый в чёрное, вышел из леса, и перевёртыш оскалил зубы, рыча. Ветер принёс запах волка, и он фыркнул — волк в человеческой шкуре, и он этого не понимал. Но пока он отвлёкся, показался ещё один волк в человеческой шкуре, и перевёртыш замер. Белая одежда отражала яркий лунный свет, и его охватили воспоминания о золотом солнечном свете, он заскулил в замешательстве, когда горе прорвалось через прошлую ярость и обожгло его. Двое мужчин остановились, он почувствовал их неуверенность, возникшую из-за перемены его эмоций — и волку стало всё равно. Это не было тем, что он искал — он не хотел сражаться. Он хотел домой. Перевёртыш встал и ушёл, не обращая внимания на то, что его преследовали.***
Эти двое следовали за ним, держась на расстоянии, и негромкое бормотание их голосов не беспокоило волка. Он их по большей части игнорировал, стойко продолжая свои поиски. Однажды ночью он обошёл по большому кругу город, скривив губы от шума, исходящего от него, и покачал головой. Его преследователи вошли в город, и перевёртыш повернул голову, чтобы посмотреть, и задумался, оставят ли они его, наконец, в одиночестве. Он продолжил идти и решил, что ему всё равно. Он был один так долго — если они не будут больше следить за каждым его движением, это будет облегчением. Волк устроился в нескольких милях от деревни. Здесь была река, бегущая через лес, и он с комфортом устроился рядом и растянулся на большом камне. Он знал, что растворился в ночи — слишком много лесных обитателей были испуганы его присутствием в лесу в последние недели — и со вздохом опустил голову. На небе убывающая луна, ночь была тихой и ясной, и перевёртыш закрыл глаза, прислушиваясь к текущей реке. Это успокаивало, и он почти уснул, когда в лесу зазвучали знакомые шаги. Он заворчал под нос, но глаза не открыл — те двое снова нашли его. Но их шаги не остановились на обычном расстоянии, и волк поднял голову, зарычав, когда они подошли ближе, чем когда-либо прежде. Его затопило раздражение — он думал, что, наконец, остался один, а теперь они вернулись и вторглись в его пространство — и волк выразил свои чувства низким рычанием. Человек в черном остановился в шести метрах от него, и, когда человек в белом обошёл его, рычание перевёртыша затихло в горле. Лунный свет светился на ткани, и на волка накатили воспоминания, которые он не понимал — но это было неправильно — волк тихо заскулил и сильно затряс головой, избивая ушами собственную голову. Он не мог вспомнить, и это сводило с ума, он встал, повернулся и улегся спиной к своим преследователям. Печаль затопила его, он прикрыл морду, а воспоминания как призраки окружили его. — Он расстраивается каждый раз, когда видит тебя, — услышал волк и попытался заглушить голос. Но теперь они были так близко — он мог слышать всё. — Мне интересно почему, — ответил другой голос, смягчившись из-за любопытства, и он услышал, как двое мужчин устраивались на ночь. — В первую ночь, когда мы нашли его — он тогда решил просто уйти, а не напасть — как думаешь, может, из-за этого? Первый голос хмыкнул. — Возможно, — перевёртыш почувствовал, как их взгляды устремились на него, и свернулся сильнее, решив игнорировать их. — Сомневаюсь, что он тот, кого мы ищем, — наступила тишина, и он позволил горю увести себя за собой в сон.***
Волк развернулся и огрызнулся на человека в черном. Он уже устал от этих двух — теперь они находились слишком близко, и ему хотелось вернуть своё пространство. Мужчина поднял руки, и перевёртыш раздражённо фыркнул. — Сун Лань, — сказал другой человек и жестом показал своему спутнику отойти от волка, — оставь его. Сам волк его игнорировал: его голос был неправильным, одежда тоже — и один его вид вызывал фрагменты воспоминаний, которые не имели никакого смысла. Он покачал головой и пошёл прочь, Сун Лань жестом сказал человеку в белом идти за ним. — Сяо Синчэнь, мы должны помочь ему, — они были уже в другом лесу, и волк задумался, сколько ему придётся пройти, прежде чем он найдет то, что ему нужно. — Он не знает, кто он, — перевёртыш фыркнул. Он знал, кто он. Он не знал, чего ему не хватало. Волк позволил ногам бесшумно нести себя, проходя как дым через деревья. Мужчины, когда не разговаривали, были такими же тихими, как и он, и перевёртыш вздохнул. — Может, он также не знает, что может быть человеком? — поинтересовался Сун Лань, и волк покачал головой. Он волк, а не человек, и точно не странный гибрид, как эти двое. Ему наскучил их разговор, и он сорвался на медленный бег. Впереди находилась другая деревня, и что-то внутри него побуждало добраться туда до восхода солнца. Высота луны в небе говорила ему, что у него было время, а удивлённые вскрики его преследователей на некоторое время подарили ему облегчение. Всё равно было приятно размять лапы, и волк быстро прибыл в деревню. Звук металла заставил его повернуть голову — его преследователи сжульничали, используя свои мечи, чтобы догнать его. Он подкрался к деревне и проигнорировал взгляды двух мужчин. Что-то здесь звало его — он поднял нос и осторожно принюхался. Запах — чего-то — тянул его, и перевёртыш поддался, следуя за тенями в деревню и кружась вокруг зданий, как призрак. Запах был. Это было неправильно. Это было близко — воспоминание о длинной полосе ярко-зелёной травы вспыхнуло и исчезло — и он снова вздохнул. Аромат наполнил лёгкие, волк задержал дыхание на максимально возможное время, пробуя воздух и пытаясь заставить его что-нибудь рассказать — что угодно. Но больше ничего не пришло, он отвернулся, опустив хвост, и волна разочарования нахлынула на него. Он покинул деревню так же быстро, как и пришёл, и продолжал идти, пока не дошёл до реки и не зашёл в неё. Вода успокаивающе омывала его, и перевёртыш позволил двум мужчинам сесть рядом, не пытаясь их отогнать. Он так устал. Как долго он уже искал? Волк тяжело вздохнул и позволил усталости овладеть собой. Два человека изучали его, и он почти уснул, когда начался разговор. — Он ищет что-то, — сказал Сяо Синчэнь, — и что-то во мне напоминает ему об этом, — волк открыл глаза, чтобы посмотреть на них, и приготовился к удару боли, пронзившему его при виде белой ткани. Человек в чёрном фыркнул, и он понял, что его раскрыли. — Ему больно, — сказал Сун Лань, задумчиво нахмурившись. — Но он ни на кого не нападал — и избегает людей. Ну, кроме сегодняшней ночи, — исправил он себя и упёрся локтями в колени. — Значит, он не тот, кого Великий Мастер просила нас поймать. — Согласен, — мягко сказал его спутник, — но я не думаю, что было бы правильно оставить его, — тёмные глаза изучали волка в воде, рука поднялась и показала. — Посмотри на его плечо, Сун Лань. Две пары глаз уставились на него, но перевёртыш просто моргнул в ответ и позволил им смотреть. После всего времени, которое они провели вместе, в этом он мог им довериться. — Шрамы… из-за зубов? — спросил заклинатель в чёрном, и его партнёр кивнул. — Похоже на это, — ответил мужчина, и перевёртыш оскалил свои клыки из-за воспоминаний о волке, от которого он сбежал. — Кто сделал это с тобой? — спросил у волка Сун Лань, и тот поднял голову из воды и принюхался к воздуху. Но напавшего на него пёстрого волка здесь не было, поэтому он закрыл глаза и снова опустил голову. Сяо Синчэнь издал смешок. — Ладно, кто бы это ни был, сейчас его тут нет. Вокруг них воцарилась приятная тишина, и волк расслабился, когда солнце начало подниматься. Льющаяся на него вода успокаивала, и он проигнорировал двух мужчин, которые тихо заговорили.***
Следующие несколько дней волк бесцельно путешествовал. Его краткий восторг из-за запаха, который, как он думал, нашёл, оставил лишь опустошение и усталость в его костях, и ни один из его преследователей не упоминал об этом. Они тихо разговаривали между собой, и он игнорировал это большую часть времени, не обращая внимание на темы их разговоров. Они, казалось, были довольны тем, что просто следовали за ним, и перевёртышу было этого достаточно. Он устал находиться в одиночестве — даже этих двоих хватало, чтобы успокоить боль. Они остановились для отдыха у ручья, и волк сел, как напряжённая кошка, посреди русла и склонил голову набок. Сун Лань умывался, а Сяо Синчэнь ел хлеб, пока они разговаривали — но перевёртыш услышал странные звуки вдали и не смог определить их. Он вышел из воды и направился на более тихое поле, идя по дуге, пока не смог сориентироваться на странный звук. Человек в чёрном пошёл за ним, и в его запахе растекалось любопытство. Человек в белом тоже подошёл, и все трое прислушались. Волк закрыл глаза и сконцентрировался. Будто грохотала земля, но это неверно — были и другие звуки, почти похожие на металл… и крики. Он открыл глаза и побежал в сторону шума — что-то внутри него побуждало его идти туда, где шла битва. Чем ближе он подходил, тем сильнее становился шум и запахи, и перевёртыш, игнорируя крики своих преследователей, бросился через деревья. Но перед глазами у него встали воспоминания, и он дезориентировано остановился. — Стой! — зашипел Сун Лань, с лёгкостью сдерживая огромного волка. — Подумай! — рука в его шерсти тряхнула его раз, потом отпустила и перевёртыш в ярости развернулся. — Не нападай на меня, — предупредил мужчина, и Сяо Синчэнь показался в поле зрения, прищурив глаза. — Что ты будешь делать — пойдёшь туда при свете дня? Кто сражается? Ты знаешь, чью сторону примешь? Он оскалился, пока его ругали, повернулся лицом к линии деревьев. Он знал, знал — но почему он это знал? Волк уставился на людей, одетых в красное и чёрное, и ненавидел их. Он следил глазами за людьми через деревья и злобно зарычал, когда увидел, как один мужчина умер, защищая ребёнка. Все мысли о чем-либо другом исчезли из его головы, когда волк бросился через лес и остановился перед солдатами в красном и чёрном, закрывая собой ребенка. Он попятился и подтолкнул испуганного мальчика, а затем повернулся и вцепился в меч, который вспышкой атаковал его. Он бросился на людей, как демон, разрывая их на части — а затем стоял над их телами, тяжело дыша. Перевёртыш толкнул ребенка в лес и с вызовом посмотрел на своих преследователей. Он оставался в тенях и затягивал туда людей, одетых в красное и чёрное, и они, умирая, кричали. В воздухе витал созревший страх, и волк оскалил зубы в злобной улыбке. Он осмотрелся, чтобы посмотреть рядом с собой — но там ничего не было, и замешательство заставило его дрогнуть. Что-то должно быть с ним — он не должен быть один — волк покачал головой и задавил вой, который пытался из него вырваться. Он найдёт то, чего ему не хватало — но после того, как защитит детей.***
Той ночью волк нервно ходил вокруг костра — Сун Лань, обнажив меч, вступил в бой вместе с ним, а Сяо Синчэнь отдал детей одному из оставшихся жителей деревни — и волк ходил по узкому кругу. Они не были его, но были довольно близки — в конце концов, они помогли ему. Огонь заставил его зарычать, и он клацнул зубами рядом с ним: перед глазами стояли воспоминания об обгоревших лапах и жалящем дыме, и человек в чёрном обернулся на звук. — Битва расстроила его, — сказал мужчина, наблюдая, как волк изгибался из-за огня. Он беспрерывно ходил, подняв морду и сосредоточенно принюхиваясь. Он заскулил, когда не почувствовал запаха, и резко сел. Сяо Синчэнь потревожил огонь, и перевёртыш с рычанием отскочил от искр. — Прошу прощения, — сказал мужчина, и волк отвернулся, чувствуя напряжение в плечах. Он подошёл к краю поляны, на которой они устроились, и несчастно лёг. Двое заклинателей наблюдали за ним, и это было чересчур — было неправильно — он не должен был делать это в одиночку, и горе хлынуло на перевёртыша, как волна. Волк запрокинул голову и запел луне, свернувшись страдающим и одиноким клубочком, пока его вой кричал о том, что ему чего-то не хватало. Звук нарастал и стихал, заполняя поляну, и его товарищи наклонили голову под тяжестью этой тоски. Перевёртыш хотел вернуть свой свет — хотел, чтобы ослепительный блеск, освещающий его воспоминания, был настоящим и твёрдым, и здесь — он уставился на луну и потребовал вернуть то, что принадлежало ему. Но он позволил звуку затихнуть, скорбь сделала его тело тяжёлым, а сердце уставшим. Сколько времени это займет… был ли он обречён бродить по земле, поглощённый несчастьем, в компании волков, которые притворялись людьми? Волк заскулил и крепко зажмурил глаза. Он найдет это… и больше никогда не отпустит.***
Взошла луна, и волк отправился в путь, а его товарищи последовали за ним. Иногда он задумывался о них — почему они продолжают сопровождать его? Они пахли грустью, когда думали, что он не замечал — а их глаза следили за каждым его шагом. Сражения людей участились, и волк был рад видеть, что его товарищи присоединились к нему в качестве защитников. Очевидно, что проблема заключалась в людях, одетых в красное и чёрное, и они избавлялись от солдат с таким умением, что даже волк смог оценить. Чем больше он сражался, чем больше боролся — тем сильнее свет, исходивший от мечей и стали, требовал, чтобы он вспомнил то, чего ему не хватало, но несмотря на все свои усилия, это у него так и не получилось — и перевёртыш уходил после битв дезориентированный, задыхаясь и источая горе. Он лежал на земле и тяжело дышал, смотря на луну. Ему было всё равно, чем занимались его товарищи — ему было достаточно, что возле него костры больше не зажигали. Истощение придавило его к земле, будто существовало физически, и волк моргнул полной луне. Сяо Синчэнь сел рядом с ним, положив руку на подбородок. — Мы не должны вмешиваться в войны людей, — сказал он медленно, и Сун Лань поднял глаза, а в его запахе появилось веселье. — И ты беспокоишься об этом сейчас, когда мы потратили на это большую часть месяца? — спросил он и покачал головой. — Достаточно, что мы держимся в стороне от больших битв, — он указал на волка, который пристально посмотрел на него в ответ. — Даже волк, который не знает, кто он, требует, чтобы мы защищали невинных — Великий Мастер не сможет обвинить нас за это. — Наверное, — ответил мужчина в белом и потянулся. — А от того, кого мы должны найти, ни слуху, ни духу. Волк поднял глаза, сжав губы в беззвучном рычании, и Сун Лань засмеялся. — Да, если мы найдём его, первый удар — твой. Перевёртыш успокоился, умиротворённый предложением, и вернулся к созерцанию луны. Сегодня ночью был резкий ветер: деревья тряслись из-за него, камыши в пруду, у которого они разбили лагерь, мягко засвистели — и он полусонно расслабился под ночные звуки. Было далеко за полночь, когда волк проснулся от неожиданного шума, и его товарищи потянулись за своими мечами, реагируя на его движение. Волк склонил голову, прислушиваясь — но ветер переменился, а сердце билось слишком громко — и он заскулил, низко и смущённо. — Что случилось? — спросил Сяо Синчэнь и потёр глаза, поскольку непосредственной опасности не было. Сун Лань кивнул в сторону волка, который внимательно прислушивался к ветру. — Он услышал что-то. Ты слышишь что-нибудь? Все трое в тишине сели, и через некоторое время человек в чёрном моргнул, открыв глаза, и покачал головой. — Я не знаю, что его испугало, — сказал он, и волк сжался несчастным комком и заскулил. Сяо Синчэнь посмотрел на него и решительно кивнул. — Я буду бодрствовать и слушать, мой друг. Если я услышу что-нибудь, я разбужу тебя, — он сел в позу лотоса, положил меч на колени и посмотрел на своего напарника. Сун Лань кивнул. — Мы поменяемся. Разбуди меня, когда тебе понадобится отдых.***
Шли дни, и волку становилось всё труднее и труднее избегать армии, которые двигались по местности. Запахи перегружали его, и он продолжал двигаться по ночам, а его товарищи разделяли желание оставаться в тени. Они разбили лагерь на открытом месте у реки, и сегодня ночью огонь не разводили. Беспокойство затопило волка, и он уставился на отражение луны в воде, обжигающие глаза сверкающим изображением. Он слушал, как товарищи разбивали лагерь — и слышал, за ними, звуки армии, устраивающейся на ночлег. Они не смогли избежать её, поэтому двигались параллельно ей и теперь оказались между ней и городом. Ветер приносил запах металла, потных людей и лошадей, и перевёртыш сморщил нос. Сун Лань улыбнулся, увидев выражение морды волка. — Мы уйдём до рассвета и сбежим от этого зловония, — сказал он, и Сяо Синчэнь повернулся, услышав эти слова. Волк фыркнул и отряхнулся, поправляя мех. Его товарищи потянулись, и он лениво стал ходить взад и вперёд по их участку реки. Постепенно шум армии превратился в звуки сна, а волк сел и задрал нос, принюхиваясь к ветру. Сегодня ночью луна была большой и яркой, и он с любопытством смотрел на неё. Становилось больно, если смотреть на неё слишком долго — одного взгляда было достаточно, чтобы болезненный укол горя пронзил душу — и он знал, что Сун Лань чувствовал боль, когда волк это делал. Но сегодня притяжение было слишком сильным, чтобы сопротивляться, и он позволил фрагментам воспоминаний мелькать вокруг себя. Теперь у него было несколько воспоминаний — солнце, греющее его бока в поле травы, сверкающая белая башня рядом с ним — и дорожил каждым из них. Перевёртыш поприветствовал знакомую скорбь, проникшую в сердце, и медленно моргнул. Он найдёт свою недостающую часть — он поклялся в этом луне, которая при каждом прикосновении ломала его пополам. На таком близком расстоянии от людей не могло быть настоящей тишины, не говоря уже о настоящей армии, но волк наслаждался относительной тишиной, наступающей вместе со сгущением темноты. Сяо Синчэнь ещё не спал — все эти дни они по очереди дежурили. Волк тяжело вздохнул и посмотрел на мужчину. Спокойные глаза встретились с его, но он больше не вздрагивал: постоянное воздействие почти заставило его привыкнуть к тому, что этот человек будоражил воспоминания, которые опаляли потерей. Перевёртыш прервал зрительный контакт и отвернулся, лежа на берегу реки. Они скоро уйдут — ему нужно отдохнуть. Он положил голову на лапы и слепо уставился на воду. Сквозь дымку изнеможения он всё ещё следил ушами за людьми, опасаясь любых опасных звуков. И это стало единственной причиной, почему он вообще услышал музыку. Волк сел прямо, вытянув уши. Сяо Синчэнь повернул голову и тоже прислушался, и на его губах появилась улыбка. — Кто бы это ни был, он очень хорош, — сказал он с признательностью, но перевёртыш едва услышал его из-за грохота своего сердца. Он… он знал эту мелодию… он… Волк замер, прислушиваясь к нотам, которые едва пробивались через деревья. Сяо Синчэнь повернулся и посмотрел на него, и его удовольствие от музыки превратилось в беспокойство, когда волк задрожал. «Моё, это моё, оно моё», — бесконечно крутилось в его голове, музыка проникала в него, глубоко ныряя, и он запрокинул голову и завыл. Он требовал музыку приблизиться к себе, и пел по ветру в ответ, и лунный свет вонзился в его шкуру, как ножи. Сун Лань вскочил с места, где тот спал, и, широко открыв глаза, обернул рукой морду волка. — Прекрати! — зашипел он. — Ты обрушишь на нас всю армию! Перевёртыш вырвался и снова завыл, музыка остановилась, а Сяо Синчэнь обнажил меч с мрачным лицом. — Кто-то исполнял музыку, — объяснил он своему партнёру, который не мог поймать волка, чтобы снова заставить его замолчать, — это вывело его из себя, — Сун Лань сдался, когда перевёртыш вышел из зоны его досягаемости, не заботясь о действиях своих товарищей. Эта песня его, она принадлежала ему — она была его и ничьей больше, и она нужна ему — и эти двое не смогут помешать ему получить её, друзья они или нет. Волк задыхался от страха и нетерпения и спускался с горы, когда его пронзила яростная энергия. Он следовал за рекой, товарищи бежали за ним, ругаясь, и запах, за которым он гонялся многие месяцы, проник в его нос, и перевёртыш замер. Он резко остановился, жадно вдыхая воздух носом, и вой, умоляющий об ответе, вырвался из его горла. Сильная рука обхватила его морду, а другая схватила за загривок, и волк боролся с железными руками, пока товарищи тащили его прочь из города, и их страх быть раскрытыми просочился в его нос. Нет! Волк зарычал, низко, отчаянно и беспомощно, безуспешно борясь с ними. Нет, это здесь, это здесь, я нашёл его… — Отпустите его. Глубокий голос был твёрд, как лёд, и столь же опасен, и волк на секунду замер, когда воспоминания нахлынули на него. Он закрутился в руках, услышав эти слова, и Сун Лань посмотрел через его плечо. Перевёртыш попытался вывернуться, но не смог и заскулил, пока Сяо Синчэнь крепко держал его. Мягкие шаги направились вперёд и заставили волка задрожать: он знал эти шаги, он знал этот голос — Сун Лань принюхался, и его глаза расширились. — Отпустите, — снова потребовал голос, и волк вырвался на свободу, когда удивление ослабило хватку его друга, и развернулся. Лунный свет ласкал линии живого нефрита, и волк задрожал, когда его глаза встретились с золотыми. Воспоминание пронзило каждую его мысль — сияющий блеск, в сравнении с которым бледнела даже луна. Он жадно вдохнул — его глаза устремились на этого человека, который сиял из-за силы, но трясся из-за ошеломляющего облегчения — одно присутствие этого человека заставляло волка чувствовать безопасность, и он задрожал. Сун Лань отступил, и Сяо Синчэнь последовал за ним, но ни перевёртыш, ни его человек не обратили на это внимание — и волк почувствовал, что понимание наполнило запахи товарищей. Это то — кто — что он искал… и он больше не мог терпеть разлуку. Он споткнулся из-за спешки, когда побежал к своему человеку — его человеку, как он мог забыть своего человека — и перевёртыш рухнул на твёрдое тело заклинателя. Забытый меч упал на землю, когда дыхание его человека прервалось. Перевёртыш безудержно заскулил, когда трясущиеся руки коснулись его, словно он хрупкий, как стекло, и прижался мордой к сильной груди, делая как можно более глубокие вдохи. — Вэй Ин, — выдохнул его человек, и волк отчаянно попытался прижаться сильнее. Сильные руки утонули в его шерсти и потащили, и перевёртыш позволил это — ему он позволит всё. Его человек дрожал, как лист на ветру, и он прижимался к нему, тяжело дышал, позволяя его запаху вытеснить все мысли из головы. — Что вы с ним сделали? — спросил заклинатель, освободил одну руку и призвал в неё меч, и волк вдохнул ледяной пряный запах силы, когда волна облегчения его человека превратилась в гнев. Ослепительно белые одежды сияли в свете луны, и перевёртыш заскулил, когда воспоминания наводнили его. Сяо Синчэнь заговорил первым, и волк встряхнулся и повернулся, чтобы посмотреть. — Это не наша вина, — он убрал меч в ножны и поклонился, и Сун Лань последовал его примеру. — Я Сяо Синчэнь, а это мой партнёр Сун Лань, — они выпрямились, и перевёртыш наблюдал, как друзья изучали его. — Мы нашли своего кузена чуть больше месяца назад, пока охотились на другого волка. Сун Лань заговорил с улыбкой на губах, и волк почувствовал удовлетворение от своего спутника. — Он искал тебя, и мы пытались помочь ему всем, чем могли, — ещё один неглубокий поклон. — Мы боялись, что нас найдёт армия, поэтому не пускали его к тебе. Я прошу прощения. Перевёртыш почувствовал, что его человек расслабился после этих слов, прижался поближе и повернулся, чтобы посмотреть ему в лицо. Его человек склонил голову так сильно, как только мог, держа на руках волка, и одним движением вложил меч в ножны. — Я Лань Чжань, а это мой муж, Вэй Ин, — его голос дрогнул, наполненный слезами. — Спасибо, что вернули его мне. Товарищи волка кивнули, а его человек нежно погладил морду, и глаза заклинателя сияли. «Лань Чжань… Лань Чжань? — голова волка закружилась. — Я Вэй Ин?» — он покачал головой, и его человек — нет, Лань Чжань, — с вопросом наклонил голову. — Вэй Ин? — голос Лань Чжаня звучал обеспокоенно, и перевёртыш моргнул. «Я Вэй Ин, — медленно подумал он, моргая. Его голова кружилась, он отступил назад, и руки заклинателя опустились на его бока. — Я Вэй Ин, — уверенно подумал волк. — Вот, чего мне не хватало», — начавшие возвращаться вспоминания стали обретать смысл, и он затряс головой, чувствуя их натиск. Лань Чжань в первый раз держал его за руку, и радость охватывала всё его тело. Он лёжа растянулся на солнце, пока звук гуциня омывал его. Неконтролируемое удовлетворение из-за восхищения на лицах детей Ланей. Горе в голосе Лань Чжаня, когда Вэй Ин отвернулся от него. Перевёртыш заскулил, и беспокойство затопило пространство вокруг, но все его чувства были направлены на Лань Чжаня. «Я оставил его, — внезапно вспомнил Вэй Ин, — я оставил его, и это была ловушка. О, Лань Чжань, прости меня, прости меня, прости…» — Меня, прости меня, — Вэй Ин упал внезапно, когда вместо четырёх ног у него осталось две, и Лань Чжань поймал его своими сильными руками. Перевёртыша задавил его муж, и он не мог надеяться остановить текущие по его щекам слёзы. — Лань Чжань, прости меня, — сломано прошептал он, и руки заклинателя сжались из-за боли, но Вэй Ин не смог заставить себя позаботиться об этом. Глаза Нефрита вспыхнули из-за тяжести эмоций, и волк уткнулся в его шею. Муж поднял взгляд и встретился глазами с Сяо Синчэнем. — Я в долгу перед вами, — сказал он и перевёл взгляд на Сун Ланя. — Считайте, что будет сделано всё, что может сделать для вас Орден Гусу Лань. Сун Лань нахмурился, несмотря на тяжесть эмоций, заполнивших пространство. — Разве твой Орден не был побеждён? — спросил он, и Лань Чжань застыл. — Ты обещаешь все ресурсы своего Ордена двум людям, которых только что встретил? — спросил он не недоброжелательно. — Надеюсь, Лидер твоего Ордена сдержит твоё слово. Сверху раздался шорох движения, Нефрит повернулся и увидел, как его брат приземлился рядом с ними. — Я сдержу, — сказал Лань Сичэнь, когда сошёл с Шоюэ, осмотрел происходящее, его глаза остановились на Вэй Ине и расширились из-за шока. Перевёртыш повернулся к нему лицом, отцепившись рукой от одежды мужа, и схватил Первого Нефрита за руку, явно оставляя синяк. Вэй Ин закрыл глаза, когда его руку нежно накрыли, и устроился головой на плече Лань Чжаня. — Вы вернули мне моего брата, — сказал Лань Сичэнь и ослепительно улыбнулся, моргая и сдерживая слёзы. — Если в наших силах дать вам это, вы это получите. Вэй Ин почувствовал удивление своих товарищей, и часть его захотела посмеяться над ними. Конечно, они узнали Лань Сичэня, как только увидели — даже побеждённый Орден Гусу Лань был известен красотой своего лидера. Пусть Вэй Ин и был волком, тяжело поверить, что он являлся братом Лидеру Ордена — но это так и было, и перевёртыш знал, что Лань Сичэнь отдаст то, о чём его попросят. — Мы ищем волка-изгоя, который совершил несколько жестоких преступлений, — сказал Сун Лань, когда неловкая тишина затянулась. — Если вы его поймаете, мы просим отдать его нам, — Лань Сичэнь и Лань Чжань оценивающе посмотрели на двух мужчин, и Сяо Синчэнь поклонился. — Он предстанет перед судом волков, — объяснил он. Вэй Ин вздрогнул из-за этих слов, и его плечо заболело из-за воспоминаний. — Клянусь, это станет достаточным наказанием за его действия. — Как мы узнаем его? — спросил Лань Чжань, и перевёртыш неохотно переместился. Руки Второго Нефрита расслабились, но не отпустили, и Вэй Ин крепче вцепился в одежду своего мужа — Я узнаю, — сказал он, и посмотрел в лицо двум мужчинам, которые были его товарищами. — Если мы поймаем его, он ваш, — волк низко склонил голову. — Спасибо вам за всё. — Береги себя, кузен, — сказал Сун Лань, улыбаясь им. Сяо Синчэнь поклонился, и они повернулись, превратившись посреди следующего шага. Трое оставшихся наблюдали, как белоснежный волк и его чернильно-чёрный двойник исчезли среди деревьев, и Вэй Ин покачнулся рядом со своим мужем. Беспокойство окрасило сандаловое дерево, и перевёртыш снова уткнулся в шею Лань Чжаня и упивался запахом, слишком изголодавшись по нему. Он отпустил руку Лань Сичэня, позволил мужу прижать его к себе и почувствовал слабость из-за облегчения, поскольку Вэй Ин всё ещё находился на своем месте. — Давай отведём его к целителям, — сказал Лань Сичэнь, вставая на Шоюэ. Лань Чжань призвал Бичэнь и встал на него, а Вэй Ин закрыл глаза и позволил мужу забрать себя в любое место, которое тот захочет.