Любовь - самое настоящее безумие

Закрыв двери на ключ, француз спрятал их в укромное место, подальше от глаз и рук Карла.       — Ну, вот и всё. Теперь-то нам не о чём беспокоиться, правда, mon cheri? — Охотник развернулся к Эзопу с добродушной улыбкой на лице. Не понятно, на какой раз перебирая все инструменты и аккуратно протирая их, бальзамировщик обратил внимание на радостного фотографа.       — Неизвестно...       «Не факт, что заражённый придёт в себя, возможно, зараза лишь поутихнет и когда могильщик натолкнётся на кого-нибудь, то сразу попытается убить. Ну а тут уже никакая удача не поможет.» — Вот что именно имел ввиду Карл под этой фразой. После нападения он уже никогда не будет чувствовать себя в безопасности. Печально вздохнув, фотограф подошёл к выжившему и мягко обнял того, начиная неспешные поглаживания по голове.       — В любом случае, я приду к тебе на помощь, mon amur. — Ласково прошептал француз, заботливо глядя на сероволосого. Эзопу этого было достаточно, чтобы приглушить все те неприятные мысли, что кружили у него в голове. Прильнув к охотнику, бальзамировщик приобнял его в ответ. Джозеф поднёс хрупкие пальцы юноши к своим губам, мягко поцеловав его в костяшки, а после этого чуть нахмурился.       — Хмм... Эзоп, милый, сегодня твои руки холоднее обычного…словно лёд... — Проговорил фотограф, обращая свой обеспокоенный взор на мордашку Карла. — ...Ты… хорошо себя чувствуешь...?.. — Тревожно поинтересовался седовласый, вновь устраивая свои ладошки на плечах у выжившего, с опаской всматриваясь тому во взгляд. Сероволосый наклонил голову чуть на бок, смотря за тем, как к его пальцам прикасаются чужие губы. Да, ему было немного холодновато, но он всё сбрасывал на пережитый шок.       — Скорее всего, из-за стрессовой ситуации упало давление и приток крови ослаб...да вроде бы. — Эзоп выглядел как обычно, пока ничего в нём не заставляло беспокоится, кроме температуры. — Или же я где-то успел простыть... такое тоже возможно. — Парень пожал плечами и отвёл взгляд в сторону, прислушиваясь к своему организму, но пока ничего. А возможно и правда простудился из-за слабого организма, утро ведь прохладное было, так ещё и ветерок. Поверив словам любимого, фотограф всё равно оставался настороженным к состоянию сероволосого. Вновь утащив бальзамировщика в свои объятия, Джозеф ласково улыбнулся, придумав что-то.       — Хэй, mon amur, не желаешь чашечку чая? За одно, дополнительно разогреет твои холодные ручонки~ — С задором предложил француз, подходя к балкону, где стоит на белом столике изящный фарфоровый чайник. Парень томно вздохнул, чуть пожимая плечами.       — ...ладно... — Тихо проговорил парнишка, обратив свой взор на охотника. Так как охотник совсем недавно устраивал чаепитие, вода не успела остыть в посуде, да и на улице потеплело, отчего седовласый распахнул настежь прозрачные двери лоджии, впуская свежий воздух в комнату голубоглазого. Вдохнув полной грудью, мужчина развернулся к Эзопу, убрав одну руку за спину, а другую держа на солнечном сплетении, мило улыбнувшись тому и кивая в сторону стола на улице, призывая испить чай не в комнате. Наблюдая за всеми движениями француза, бальзамировщик лишь чуть улыбнулся, любуясь. Изящный, грациозный, прекрасный… Это заставляло Эзопа задуматься, почему охотник выбрал его, ведь он полная противоположность перечисленным словам. Его белоснежные локоны волос, заплетённые в слабый хвост, элегантно развевались на ветру. Даже причёска француза выглядела более престижно, чем весь выживший! Слегка кивнув, Карл отставил потрёпанный кейс в сторону и вышел на улицу, оглядывая кладбище.       — Он успел поставить последние кресты... — Да, это первое, что бросилось бальзамировщику в глаза. Присев на стул, парень посмотрел на небо, которое сегодня было без единого облачка, а солнце ярко светило, заставляя сощуриться. Элегантно разливая горячий чай по таким же фарфоровым чашкам на столике, что и сам чайник, охотник взглянул туда же, куда и бальзамировщик, печально вздохнув. Аккуратно поставив сервиз, француз пододвинул одну из чашек с блюдцем ближе к усевшемуся парню, также присаживаясь.       — Mignon, не стоит на этом зацикливаться. Вот, возьми чашку и просто составь мне компанию в чаепитии, хорошо? — Заботливо попросил фотограф, взяв блюдце с чашкой в разные руки. Вдохнув аромат свежезаваренного на сорванных лепестках чая, он немного подул на напиток, убирая, тем самым, на пару секунд стремящуюся вверх белую дымку от горячей жидкости, и сделал маленький глоток, чтобы не ожечь себе полость рта, начиная распробовать эту небольшую часть от всего оставшегося благородного напитка.       — Я не против. — Эзоп вздохнул и снял маску, не через неё ведь чай пить, взяв в руки чашку, чтобы немного согреться. Так хотя бы стало немного теплее, а когда чай немного поостыл, бальзамировщик стал его пить, чтобы согреться ещё и внутри. Джозеф добродушно состроил милую мордашку Карлу, продолжая пить чай.       — Ну и как на вкус, mon amur?~ — Поинтересовался охотник, посмотрев на парня. — Этот напиток сделан из лепестков роз, ведь не это ли должен пить мой любимый цветочек?~ — Весело пролепетав это, фотограф усмехнулся, потянувшись к щеке юноши. Эзоп сначала посмотрел на напиток, а затем на фотографа, ласково приластившись щекой к его бледной и тонкой кисти руки.       — Это...вкусно... — Спокойно ответил платиноголовый, хотя не особо различал вкуса у травяных чаёв, но ему было приятна забота француза о нём.       — Розы в саду как никогда прекрасны. Из одной я сделал такой же прекрасный чай. Ты чувствуешь? — Вернувшись на исходное место, мужчина снова взял свой розовый напиток и, выпятив мизинец, сделал второй глоток, но, на этот раз, чуть больший, ожидая ответа от бальзамировщика.       — ...чувствую... — Всё так же спокойно ответил выживший, слегка подняв уголки губ. Вновь начиная пить чай, бальзамировщик ещё чувствовал, что ему становится немного хуже. Начинает морозить сильнее, а голове наоборот становится жарко, да и думать становится тяжело. Прикоснувшись к своему лбу, парень понял, что у него начала подниматься температура. Украдкой наблюдая за тем, как ведёт себя парень, француз начал беспокоиться, когда выживший выглядел странно своему поведению. Быстро подойдя к юноше, фотограф также прислонился ко лбу бальзамировщика, но своими губами. Подобрав его руки, они оказались морозными, а сам парень был бледным и слегка дрожал. Бальзамировщик прикрыл глаза, выдыхая. Что-то слишком быстро ему поплохело.       — Ох, дорогуша... — Печально пробормотал Джозеф, поднимая на руки любимого. — Что же с тобой происходит...? — Тихо произнёс седовласый, уложив Эзопа на постель, а затем раскрыл рубашку, чтобы хоть как-то остудить тело Карла.       — Температура поднялась... — Пробормотал Эзоп и прикрыл глаза, пока его несли до кровати и укладывали.       — Diable, и, как назло, медика больше нет... — Сердито пробубнил тот, нахмурившись и обращая свой взор в пол, но после, жалостно посмотрел на Карла. — ...Держи свою руку на лбу, это поможет…наверно.... — Заботливо добавил мужчина, вздохнув от досады и незнания, как помочь сероволосому. Когда выживший вновь обратил свой взор на охотника, то уже здоровый блеск в глазах пропал, да и на щеках появился болезненный румянец из-за температуры. Тут же, в голове фотографа вспыхивает неприятное и очень ужасающее дежавю. Всё идентично: кровать, лежащий на ней болеющий человек и стоящий рядом с постелью обеспокоенный здоровьем больного Джозеф. Во взгляд охотника закрался ужас и страх. Ужас от чересчур похожих воспоминаний, страх снова потерять близкого человека и остаться совершенно один. Мужчину чуть подкосило, но француз сумел устоять на ногах, отходя назад с неподдельным испугом от происходящей ситуации.       — Нет, нет, нет... Только не опять, прошу... — Тихо пробормотал тот, слабо мотая головой из стороны в сторону, не переставая ошарашенно смотреть на Эзопа.       — ...нужно холодной водой полотенце намочить, чтобы остудить… — Тихо пробормотал болеющий, повернув голову на француза. Боязливо вздрогнув от предложения юноши, седовласый быстро закивал и пулей помчался в ванную комнату. Замечая странное поведение охотника, бальзамировщик удивлённо вскинул бровь, но тут же выдохнул, когда он удалился. Пару секунд спустя и голубоглазый вышел с небольшим железным тазиком в руках с холодной водой и полотенцем для рук в ней. Становилось всё хуже, уже сильно морозило из-за чего Эзоп уже залез под одеяло, когда француз вернулся обратно. Поставив таз на тумбочку, охотник убрал лишнюю воду с полотенца и, аккуратно свернув его в длинный прямоугольник, бережно приложил тряпку к раскалённому лбу бальзамировщика.       — Aime... Я не позволю... тебе так просто... умереть... — Проговорил фотограф, сжимая окоченевшую кисть руки Эзопа. Наконец, такая нужная сейчас прохлада опустилась на лоб, но парень рефлекторно вздрогнул от того что она очень холодная сейчас для него.       — ...вы о чём...? Это всего лишь простуда...не смертельно... — Тихо пробормотав это, сероволосый ответно, слегка сжал руку фотографа, чтобы приободрить.       «Нет... Это не простуда.... Это не то.... Она не может быть такой.... Больше похоже на…. Эндрю...» Казалось, фотограф вовсе не слушает мальчишку, наполовину витая в своих мыслях, вместе с этим, обновляя воду в полотенце находящаяся на лбу бальзамировщика. Француз уже сам бредил, засчитывая симптомы болезни парня, за те, которые были у его брата. Нет, теперь Джозеф уверенно решил, во что бы то не стало, сохранить жизнь самому родному человеку из всех. Тогда седовласый не мог ничего сделать, как и сейчас, в принципе, но, хотя бы на этот раз, охотник имеет возможность облегчить страдания Карла, проявляя моральную поддержку и заботу тому.       — Может, если ты поспишь, тебе станет легче? — Ласково поинтересовался мужчина, поглаживая волосы юноши и склонив голову на бок в натянутой милой улыбке. Эзоп слегка кивнул, прикрыв глаза, правда, не факт, что он сможет уснуть.       — ...если получится... — После этих слов бальзамировщик повернул голову чуть в сторону и расслабился, чтобы попытаться уснуть. К просьбе голубоглазого прислушались, что, несомненно, радовало фотографа, но последующая внешность Эзопа заставила впасть в ступор Джозефа, резко прикрыв свой рот руками и испуганно смотреть на него. С наполовину прикрытым, из-за полотенца, лицом и распущенными волосами, парень сейчас был очень похож на Клода в детстве. Это был вылитый Клод - брат-близнец француза. Тут охотник уже не выдержал, рухнув на колени перед кроватью и упав на край постели мордашкой, схватившись за волосы. «Как... Как же так...? ... Почему...» — Проносилось у мужчины в голове. До сей поры, Джозеф мог удерживать в себе горечь сожаления и скорби из-за потери брата. Удивительно, как он оставался в здравом уме после такой утраты, ведь они были не разлей вода, и тут сразу же один... Седовласый издавал тихие жалобные стоны, дрожа всем телом. Что-что, а вспоминать прошлое, которое почти забылось, фотографу ой, как не хотелось. Бальзамировщик приподнялся в сидячее положение, взяв полотенце в руки. Эзоп видел, что с охотником происходит что-то неладное, и, протянув руку, осторожно прикоснулся к его рукам. Парень совсем не умеет успокаивать, но всё же попытается.       — К вечеру мне станет лучше... честно, я долго не болею... — Вновь пробормотал он, а на лице появилась слабая улыбка, после чего сероволосый улёгся обратно, но не убирая своей руки от рук фотографа. Джозеф, на удивление, услышал успокаивающие слова поддержки. Это было понятно по затихающим всхлипам со стороны седовласого. Сжав в руке поднесённую к нему ладошку, француз слабо кивнул, продолжая скрывать своё лицо.       — … ладно... Хорошо, я... подожду... — Пробормотал фотограф с некой долей облегчения в голосе. Через некоторое время Эзопу всё же удалось уснуть, а охотнику поднять свою голову, когда Карл уже пребывал во сне. Слабо усмехнувшись, голубоглазый аккуратно подобрал из рук бальзамировщика тёплое полотенце и далее принялся проявлять свою заботу и поддержку любимому.