ничто не причинит тебе боли, детка.

      — Джун, Йен! — Рита ворвалась в обеденный зал, где Джун и Йен болтали после обеда.       — Мужчина в бессознательном состоянии с черепно-мозговой травмой, восемнадцати лет. Его сестра на месте преступления, дома, она вас впустит.       Йен встал со своего места и быстро надел куртку, после чего покинул комнату отдыха с Джейн на пожарных шестах.       Они быстро пробрались к одной из машин скорой помощи и совершали рутинные действия, которые они повторяли так много раз, что процесс происходил на автопилоте.       Рита сказала им, что свяжется с Джун по рации, после чего вернется в свой кабинет, чтобы проверить, не поступали ли другие звонки.       После быстрого осмотра с целью проверки всего необходимого для помощи человеку, Джун ввела адрес в GPS. Йен пристегнулся ремнем безопасности и начал ехать с включенной на полную мощность сиреной.       Как и сказала Рита, Джун получила всю необходимую информацию по двустороннему радио.       — Мы будем там примерно через шесть минут, если сможем продолжать двигаться с такой скоростью, — сообщила Джун Рите по радио, а Йен не сводил глаз с дороги, стараясь никого не задавить.       Он уловил имена Микки и Мэнди и что-то о том, что отец напал на них, но в остальном Йен был сконцентрирован на дороге.       — Я никогда не устану от этих семейных драм. Я думаю, это очарование Саут-Сайда, — шутила Джун. Йен не мог по-настоящему посмеяться над этим. У него было достаточно ссор с собственным отцом в подростковом возрасте. Ничего такого серьезного, но все равно сильно сказалось на нем, чтобы вздрагивать каждый раз, когда руки Фрэнка оказывались слишком близко к его лицу.       Йен молча повернул руль вправо, чтобы вывести машину скорой помощи на улицу, на которую они должны были прибыть.       Джун искала нужный номер дома и молчала последние несколько секунд их поездки.       Эта улица была смутно знакома Йену. Это в паре кварталов от дома его детства. Йен не жил в этом доме с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать, то есть уже четыре года.       Его брат Лип уже год жил в общежитии колледжа, пока каким-то образом не раздобыл крупную сумму денег и не начал снимать небольшую квартиру. Он тут же предложил Йену пожить с ним и выбраться из хаоса, царящего в доме Галлагеров.       Лип не сказал ему, как он получил эти деньги, а Йен и не спрашивал. Он был рад переехать из полностью забитого дома и снова жить с Липом. В конце концов, они всю жизнь жили в одной комнате, и Йен был уверен, что Лип скучал по нему в тот год, когда он жил один.       Йен был рад, что уехал из Саут-Сайда и сосредоточился на обучении в неотложке, в то время как Лип проводил большую часть времени в лаборатории робототехники или учил что-то всю ночь в гостиной их квартиры.       Время от времени они пересекались, но, видимо, чаще, чем в первый год учебы Липа в колледже. По его словам, в тот год он почти не спал. Так что тишина их общей квартиры по вечерам была желанной переменой для Липа.       Йену потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к этой тишине. Он рос, пытаясь заснуть под крики, вой сирен или стоны Фионы, трахающейся с каким-то парнем за тонкими стенами.       Это было одно из лучших решений, которые он когда-либо принимал, потому что он с блеском прошел тренировку и вскоре после получения диплома присоединился к команде Риты.       Лип и Йен жили вместе около университета в течение трех лет, пока Лип не закончил его и не начал работать в колледже в качестве преподавателя. Он встретил там любовь всей своей жизни и переехал к ней, оставив Йена одного в квартире.       В 22 года это была долгожданная глава в жизни Йена. Теперь у него было достаточно места для себя в маленькой квартире и достаточно возможностей, чтобы приглашать к себе друзей.       Йен не был в этом районе с подросткового возраста. Иногда он навещал своих братьев и сестер, но никогда не уходил слишком далеко от собственной улицы.       Джун и Йен вышли из машины скорой помощи. Йен взял с собой их чемоданчик и отправился ко входу, в то время как Джун сообщила в рацию, что они приехали в дом и вот-вот войдут.       Дом перед ними находится в гораздо худшем состоянии, чем дом Галлагеров. Заколоченные окна на фасаде, сколы дерева снаружи стен и всевозможный мусор во дворе, что делало его типичным Южным домом, хотя и в очень плохом состоянии.       Лестница, ведущая к парадной двери, знавала и лучшие дни; некоторые доски были расшатаны или сломаны. Йен отметил, что им нужно будет быть осторожными, когда они будут выносить пациента из дома на носилках.       Глядя на обломки металлолома и гниющий мусор на переднем дворе, Йен мог только представлять себе жизнь молодого человека, которому они собирались помочь. Жить в такой дыре, как эта, и получать побои от отца. Йен сочувствовал парню еще до того, как увидел его.       Девушка с черными волосами, в черной одежде и яркой шапочке открыла им дверь прежде, чем Йен успел постучать. Выражение ее лица можно было описать только как испуганное и печальное. Ее нижняя губа дрожала, как будто она вот-вот расплачется.       Она впустила, не закончив телефонный разговор с одним из операторов из 911.       Йен закрыл за собой входную дверь, а Джун направилась к лежащему посреди гостиной без сознания молодому человеку.       — Пожалуйста, спасите моего брата, он — все, что у меня есть. Я не могу потерять его, пожалуйста.       Йен подошел к девушке, которая стояла на одном месте, как вкопанная, наблюдая, как Джун осматривает рану на голове брата.       — Привет, ты Мэнди, верно?       Она кивнула. Йен положил руку ей на плечо, чтобы успокоить, прежде чем продолжить:        — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь твоему брату, поверь мне. Мы сейчас проверим его жизненные показатели и перевяжем раны, прежде чем передать его очень способным врачам в больнице.       Мэнди кивнула, но на ее лице осталось озадаченное выражение.       Прежде, чем подойти к пациенту, Йен оглядел дом. Он заметил полуоткрытый шкаф с достаточным количеством оружия, которого хватило бы для вооружения небольшой армии.       Пустые пивные бутылки и коробки из-под пиццы были разбросаны по гостиной, а тарелки громоздились в раковине. Пара отверстий размером с кулак украшали пожелтевшие стены.       По телевизору шел какой-то боксерский матч, а кофейный столик, похоже, был поврежден во время ссоры. У него не было двух ножек, и он был сломан пополам.       Внутри дом выглядит не намного лучше, чем снаружи. Йен мог только представить, что произошло в этом доме. Отец должен был бы сесть за это в тюрьму, но он лучше, чем кто-либо другой, знал, что это часть жизни в Саут-Сайде. У копов нет времени разбираться с бездельниками-отцами или опасными условиями жизни, когда каждый день приходилось иметь дело с огромным количеством наркотиков и убийств.       Пока Джун перевязывала рану на голове парня, Йен измерил ему давление и проверил его жизненные показатели.       Одежда парня была пропитана кровью и грязью. Он был одет в потрепанную старую футболку с какой-то музыкальной группой, которую Йен не знал, и шорты, которые знали лучшие дни. На одном носке у него была дырка, а другой покрыт каким-то неизвестным жирным веществом.       Повсюду кровь, и парень был весь в синяках. У него был синяк под глазом, а из носа вытекал маленький след засохшей крови. Его губа казалась разбитой, и Йен заметил несколько темных пятен на шее.       Йен подозревал, что у него, вероятно, могли быть сломаны ребра. С ужасным чувством внизу живота Йен поднял рубашку парня, чтобы проверить, верны ли его догадки. К сожалению, он оказался прав.       — Джун, мне кажется, у него сломано несколько ребер, два или три. Мы должны будем сообщить об этом, когда поедем.       — Да, этот сукин сын здорово его избил. Бедняга сопротивлялся, но посмотри на его костяшки пальцев, — Джун подняла одну из рук Микки, чтобы показать Йену.       Мэнди молча сидела на диване, наблюдая за разворачивающейся перед ней сценой.        — Конечно, он сопротивлялся, это Микки Милкович, с ним никто не связывался в нашем районе.       Когда она сказала это, на ее лице появилась легкая улыбка, что сделала Йена немного радостнее. Теперь, когда они здесь, она, кажется, немного успокоилась.       У мальчика было красивое лицо, хоть и было все в синяках и грязи. Йен не мог не задаться вопросом, как бы он выглядел в нормальном состоянии, в более хорошей обстановке?       — Ты хоть представляешь, почему твой отец так поступил с твоим братом? — спросил Йен, пока Джун заканчивала обследовать Микки.       — Я не уверена. Я слышал, как Терри кричал что-то о том, что это неправда и что его сын не такой, но я понятия не имею, что он имел в виду. Я вернулась домой в разгар драки, как раз перед тем, как мой отец толкнул Микки на кофейный столик.       Господи Иисусе, похоже их отец не очень милый человек.       Йен кивнул, но на самом деле не был удовлетворен ответом. Он хотел убедиться, что Микки и Мэнди будут в безопасности после их возвращения из больницы, но он не знал, как он мог бы помочь им.       Может быть, оружие? Если этот Терри не уберет его до того, как я вызову сюда полицию, кто знает?       Джун звонила в больницу, сообщая о том, что они скоро приедут, пока Йен упаковывал их аптечку обратно в сумку.       — Жизненно важные органы в порядке, два или три сломанных ребра и большая рана на голове. Кровотечение остановлено, и мы временно перевязали его. Пациент по-прежнему не реагирует. Мы загружаем его сейчас в машину и будем там примерно через шесть минут.       Джун и Йен осторожно положили Микки на носилки и вынесли через входную дверь, пока Мэнди держала ее открытой.       Они благополучно загрузили Микки в машину скорой помощи, и пока Джун пристегивала его ремнями, Йен вернулся к Мэнди, которая стояла, прислонившись к забору перед домом.       — Если хочешь, можешь поехать со мной на заднем сиденье скорой помощи. Я думаю, если ты пойдешь с нами, то так будет безопаснее, если твой отец вернется.       Мэнди не подняла на него глаза. Она отводила взгляд куда-то вдаль, покусывая нижнюю губу. Скорее всего, он сказал что-то не то.       Йен хотел, чтобы Мэнди была в безопасности и не столкнулась с гневом, который ее отец мог обрушить на нее, когда узнал бы о звонке в 911.       Если он хотел, чтобы Мэнди пошла с ними, ему нужно было зайти с другой стороны: брат, о котором она так заботилась.       — Хорошо бы твоему брату, когда он проснется, увидеть знакомое лицо. Иначе он будет совсем один в этой больнице. Мы не знаем, как на него подействует рана на голове; возможно, ему понадобится твоя помощь, Мэнди, — Йен нацепил свою самую мягкую умоляющую улыбку.       — Да, пожалуй, так и будет, — усмехнувшись, она вернулась к дому и закрыла входную дверь.       Джун села на переднее сиденье скорой и ждала, пока Йен и Мэнди сядут сзади и пристегнутся ремнями к креслам.       Когда Джун взялась за руль, Мэнди взглянула на своего брата, который был привязан к кровати со всевозможными трубками, выходящими из его тела. У него на голове была повязка, и он дышал с помощью аппарата.       Йен видел, как Мэнди потянулась, чтобы взять Микки за руку. Она взглянула на него и прошептала:       — Если ты умрешь, я обещаю тебе, что убью Терри своими собственными руками.       Несколько минут назад она казалась спокойной, но теперь в ее глазах горел огонь.       — Я уверен, что убивать никого не придется, — Йен пытался отнестись к ситуации легкомысленно, но у Мэнди было все то же выражение лица.       — Он делает это уже не в первый раз. Это просто самый худший исход. Ты должен был это заметить. Микки, когда пролетел через столешницу, больше не вставал. Но Терри продолжал бить его в грудь и в лицо. Он остановился, потому что я закричала и прыгнула ему на спину. Он швырнул меня через всю комнату и ушел.       Сердце Йена начало разрываться. Он видел много ужасных вещей во время своей карьеры в качестве врача скорой помощи и теперь в качестве фельдшера, но почему-то этот случай отличался. Он глубоко сочувствовал этим брату и сестре, и сам не знал почему.       Мэнди все еще держала ушибленную руку Микки. Йен мог четко рассмотреть слово «fuck», вытатуированное на его пальцах. Татуировка подходила к его внешности, Йену она нравилась.       Джун, похоже, мчалась со скоростью света, потому что примерно через четыре минуты они прибыли в больницу.       Йен отправил Мэнди занять место в приемной, пока они с Джун выгружали пациента из машины скорой помощи и укладывали на больничную койку, которую подкатили к машине их коллеги.       Он обещал Мэнди вернуться и проверить ее после окончания смены, на что она с благодарностью согласилась, прежде чем направился к вращающимся дверям больницы.       Йен видел, как Микки откатили на кровать, и он исчез в больнице через аварийный вход.