***
Вся неделя состояла из сплошных перепадов настроения между ними. Утром они могли поздороваться друг с другом, а вечером переругиваться из-за того, что кто-то кого-то не пропустил первым. Их ссоры возникали из ниоткуда. Из-за каких-то пустяков, по которым нормальные люди никогда бы не стали ругаться. - Луна, говорю тебе, у них точно что-то есть, - подмигнул Блейз, когда Грейнджер с Малфоем в который раз с криками пронеслись по гостиной, расходясь по своим комнатам. Лавгуд всегда отвечала улыбкой на такие заявления. Она давно не общалась близко с Гермионой, потому что у каждой было свое задание и времени на общение с кем-то, кроме Блейза, обычно не оставалось. Но, несмотря на это, когтевранке казалось, что ее подруга вряд ли была способна на какие-то более сложные отношения с Драко, чем обычное общение в рамках заданных условий. Тем более, был Рон, которому она никогда бы не сделала больно. По крайней мере, умышленно. В один из дней Луна пришла к Гермионе, чтобы поинтересоваться, как проходит процесс их сближения и есть ли какой-то сдвиг вообще. - Нет, - честно ответила гриффиндорка. – После того как у нас получилось пройти лабиринт, он снова закрылся. Я даже подумала, что он из ревности… - Ревности? – удивленно уточнила Лавгуд. Неужели Блейз был прав все это время? - Да, у меня было такое предположение, - призналась девушка, нахмурившись. – Его настрой сменился после того, как он увидел меня с Роном после занятия, но затем поняла, что это какой-то абсурд. Разве так себя ведут, когда тебе начинает кто-то нравиться? - Нет, но Драко почти никогда не ведет себя так, как все остальные, - заметила Луна. - Верно, но… Нет, здесь дело не в этом. Грейнджер на самом деле думала о его поведении слишком много. Она перебрала множество вариантов того, почему все именно так. Почему когда казалось, что первая ступень пройдена – он резко отступил назад? Почему это случилось после первого успешного занятия? Ревность была одной из версий, но дело точно было не в ней. Во-первых, она ему понравилась лишь из-за того, что единственный раз выслушала его? Во-вторых, если он так проявляет симпатию, то его предыдущим девушкам можно только посочувствовать. Если «предыдущие» девушки, конечно, были. Остановившись на самом простом и очевидном варианте про боязнь эмоционального сближения, безусловно присутствующую у Малфоя, Гермиона успокоилась и решила ждать, пока он снова станет более мягок. Тогда можно будет попробовать разговорить его еще раз. Решение было принято, но за неделю Драко так и не отступился от своего привычного поведения. Они продолжали цепляться к словам друг друга время от времени. Девушка даже поймала себя на мысли, что лучше так, чем не разговаривать с ним вообще. Особенно если вспомнить, что раньше он не мог сказать и двух предложений без своих любимых оскорблений в ее сторону, а теперь все ограничивалось лишь мелкими придирками. Уже прошло несколько недель с тех пор, как он в последний раз назвал ее грязнокровкой. В то же время все приведения в замке исчезли, а уроки почти всех дисциплин стали состоять из теории. Каким-то образом тренировки по квиддичу все еще проходили, хоть и в два раза реже и не на такой высоте, как прежде. Хогвартс все больше был похож на какой-то магловский пансионат для детей в старом замке, а не на школу магии. На удивление, прямых упреков от однокурсников или профессоров до сих пор никто не слышал, но это было и не обязательно для того, чтобы чувствовать давление возложенных обязательств. В замке были самые настоящие дети: первый-второй курс, их было около шестидесяти, и им было чертовски страшно. Никто не предупреждал, что в их первые же годы в Хогвартсе они не смогут переписываться со своими родителями и останутся в полной изоляции на территории замка. Грейнджер часто пересекалась с этими бедными детьми в коридорах, они были напуганы, но надежды на счастливый исход не теряли. Каждый раз гриффиндорка чувствовала болезненные уколы совести, которые напоминали ей о том, что пора двигаться дальше, даже если Малфой этого сделать не может. Оставалось слишком мало времени.***
Вечер понедельника, четвертая неделя с первого занятия Дамблдора. В башне все четверо избранников: Луна и Блейз в комнате Забини, Драко с Гермионой в своих спальнях. Последние двое проводили вечер с гложущим душу желанием поговорить, но также и с гордостью, которая не хотела отступать после сегодняшней ссоры из-за Рона. Это произошло в коридоре около самого входа в башню. Гриффиндорка договаривалась об очередной встрече со своим молодым человеком, когда портрет отодвинулся и из-за него вышел Малфой. Он фыркнул, прежде чем едко бросить: - Может тебе пора задуматься о будущем замка, а не удовлетворении своих потребностей? Для девушки это было последней каплей, она набрала побольше воздуха в легкие и гневно ответила: - Тогда может тебе стоит переступить через себя и рассказать мне хоть что-то, кроме своего несчастного детства? Не нужны было обладать даром прорицания, чтобы предугадать, что будет дальше. Упоминание его слабостей при Уизли было чуть ли не худшим, что могла сделать Грейнджер. Далее последовала разгоряченная ссора двух упрямых людей, за которой с удивлением наблюдал Рон. Он знал, что Гермионе не понравится, если он вмешается просто так, а эти двое, кажется, вообще забыли о присутствии кого-то третьего в коридоре. Они перекидывались взаимными упреками по каким-то абсолютно отвлеченным вопросам, вроде того, что кто-то на кого-то не так посмотрел или недостаточно приветливо сказал «Доброе утро» минувшим днем, затем это переходило на воспоминания из прошлого, которые были болезненными для них обоих. - Ты охренела? – послышалось после очередного упоминания сложного прошлого слизеринца. Гермиона понимала, что говорить подобные вещи было слишком, но прошла уже неделя с тех пор, как они справились с одним единственным заданием, а Малфой продолжал молчать, в то время как гриффиндорка чувствовала на себе все больше и больше давления, которое мучило ее постоянно. - Не смей так с ней разговаривать, - вступился рыжий, и оба перевели взгляд на него, как будто его присутствие не было очевидным. - Уизли, - спокойно начал Драко. Он правда не хотел сейчас усложнять отношения еще и с ним. - Если еще раз откроешь свой поганый рот, чтобы сказать ей нечто подобное – это будут твои последние слова, - сердито продолжил Рон, игнорируя попытки блондина решить все мирным путем. - Мерлин, - вздохнула девушка, прекрасно понимая, чего ожидать вслед за этими словами. То, что Уизли никогда не слышал, как она общается со слизеринцем, совсем вылетело из головы. – Рон, не обращай внимания. - Грейнджер, усмири свое рыжее недоразумение, - язвительно попросил Драко. Гермиона уничтожающе посмотрела на него. Своими колкостями он делал только хуже. В это время Рон уже был в одном шаге от блондина, готовый броситься на него с кулаками. - Рональд, - мягко произнесла гриффиндорка, призывая к спокойствию, но он продолжал сверлить разъяренным взглядом Малфоя. – Рональд! Во второй раз девушка позвала его громче, и он, наконец, перевел взгляд на нее. Она стояла совсем рядом с ним, не давая сделать ни одного движения по направлению к Драко. -Ты защищаешь его? – в недоумении спросил гриффиндорец. Она сама не понимала, что делает. Знала лишь, что лицезреть драку между этими двоими ей совершенно не хотелось. Молчание было воспринято за согласие. - Серьезно? – нервно усмехнулся Рон. Его ярость уже стихла, но теперь ее место занимало разочарование. Гермиона опустила взгляд, пытаясь найти какое-то оправдание своим действиям, которого будто не существовало. По крайней мере, сейчас ничего внятного сформулировать не удавалось. Спустя несколько мгновений парень ушел, оставляя их с Малфоем наедине. Что-то в душе гриффиндорки сжалось, вызывая безграничное чувство вины. Подступили слезы от навалившегося разом груза: проклятие, давление, безвыходность, теперь еще ссора с Роном. Показывать свою слабость слизеринцу, который все еще неподвижно стоял сзади нее, совершенно не хотелось. - Спасибо, - саркастично бросила Гермиона, не оборачиваясь и пошла в сторону портрета. - Я ничего не сделал, - начал оправдываться Драко, но ей было плевать. Она уже чувствовала, как слезы скатывались по щекам. Эта сцена крутилась в голове девушки до самого вечера. Она впервые поссорилась с Роном за несколько месяцев и из-за кого? А самым обидным было то, что она действительно заслонила собой слизеринца, чему и было логичное объяснение, ведь это Уизли хотел на него броситься, а не наоборот. И все же, категорически не хотелось признавать, что она хоть в какой-то мере защитила этого идиота. Этого вечно недовольного идиота, который до сих пор кого-то из себя строит, хотя в их ситуации это было абсолютно бессмысленно и глупо. Эти же мысли вновь разозлили Гермиону настолько, что она начала тяжелее дышать, сидя над книгой о невербальной магии. Осознание этого пришло к ней, как только она услышала сначала взволнованный крик Луны, а затем восторженный возглас Забини. Внезапный шум в спальне Блейза так же вырвал и Драко из его самокопаний, которые заключались в отрицании его вины в дневной ссоре. Он быстро вышел на лестницу, где обнаружил и Грейнджер, но они лишь гордо переглянулись, не произнося ни слова. Девушка поспешила к комнате, откуда несколько мгновений назад слышались необъяснимые восхищения, и Малфой последовал за ней. - Что у вас происходит? – взволнованно спросила Гермиона, как только открыла дверь и сделала шаг в спальню. Луна и Блейз сидели на полу недалеко от кровати, что-то пристально рассматривая с непередаваемым восторгом на лицах. - Артефакт. Он появился! – радостно воскликнул Забини. Лавгуд подняла руку, в которой держала ключ. Красивый антикварный ключ с изящно изогнутым основанием, чем-то схожий с тем, что нужно было поймать Гарри, чтобы найти философский камень на первом курсе. - Вы уверены, что это артефакт, а не безделушка, которую Блейз по пьяни где-то нашел? – с сомнением поинтересовался Драко. Гриффиндорка кинула на него недовольный взгляд. Сейчас было не лучшее время для его странных шуток, хотя это была первая попытка своеобразного юмора от парня за долгое время. - Мы разговаривали о том, как прошлое повлияло на наши будущие планы, и вдруг между нами появилось это, - непринужденно объяснила Луна. Они на самом деле сделали это. У них получилось вызвать первый артефакт. Эмоциональная связь и полное взаимопонимание было установлено, они действительно искренне заинтересовались друг другом, пока Драко с Гермионой были где-то на минус первом уровне подобных отношений. - Это… здорово, - наконец выговорила гриффиндорка. Произошедшее, правда, было замечательным событием, но для нее это предвещало лишь удвоенное давление со стороны всех обитателей замка. Ей было неизвестно чувствует ли слизеринец тоже самое, но хотелось верить, что так. - Вы теперь можете вернуться к своим факультетам, продолжать ждать, пока у нас выйдет нечто подобное, - нервно проговорила Грейнджер и выдавила почти счастливую улыбку. – Или не выйдет. Все в комнате заметили этот встревоженный тон, и ее можно было понять. Если бы на месте Драко был любой другой парень в этом замке, они бы заполучили артефакт еще на второй неделе проживания здесь. - Не волнуйся, однажды мой друг станет таким же открытым, как я, - радостно пролепетал Блейз. При других обстоятельствах эта фраза, сказанная с неприкрытой иронией, вызвала бы, по крайней мере, усмешку, но сейчас была другая ситуация. - Ты понимаешь, что это значит? – вдруг тихо спросил Малфой, игнорируя шутки мулата. Гермиона обернулась на него с обреченностью в глазах. - Что все зависит только от нас, - так же тихо ответила она. Они смотрели друг на друга с подобием страха от неизбежности на фоне своих друзей, которые радовались своей победе. Если раньше все происходящее казалось чем-то далеким и, возможно, немного нереальным, происходящим не с ними, то теперь чувствовался весь ужас от неизбежного конца. Больше не было времени для вечных откладываний разговоров, для мелких необоснованных ссор, для их гордости, которая напоминала о себе все больше. Им оставалось лишь смириться со всем и заставить себя проводить время вместе, даже если для этого им придется закрыть себя в одной комнате на все оставшееся время. - Обсудим это завтра, - серьезно сказал Драко и вышел из комнаты. Девушка не имела понятия, что он собирается обсуждать, но была с ним согласна.***
Малфой пришел к Гермионе утром настолько рано, что даже солнце еще не успело полностью встать. Спальню гриффиндорки заливал теплый розовый свет, а окно было открыто, впуская свежий утренний воздух. Кровать она так и не застелила, а учебники в беспорядке лежали на столе. По усталому виду хозяйки комнаты можно было точно сказать, что всю ночь она не спала, ровно, как и сам Драко. Они оба провели несколько часов в темноте, обдумывая свое будущее, которое было тесно связано с будущим всего замка. У каждого были свои выводы по этому поводу, которые немного разнились в своей сути. - Прости, - это было первым словом, которое произнес слизеринец, когда зашел в комнату девушки. Он стоял недалеко от двери, не желая садиться на кровать рядом с гриффиндоркой – это было единственным свободным местом. - За что? – нахмурилась Гермиона. - За ссору с Уизли, - объяснил парень, смотря на нее в упор. - Это… это не твоя вина. Не полностью, - ей трудно было собрать свои мысли в нормальные фразы после бессонной ночи. - Ты можешь просто принять извинения? – более напористо спросил Драко, девушка даже слегка встрепенулась, словно пробуждаясь от накатывающего волнами сонного состояния. - Ладно, - согласилась Грейнджер. – Прости, что сказала про твои воспоминания при нем. Вместо ответа слизеринец просто кивнул. Он собирался с мыслями, потому что ему только предстояло рассказать самое важное. Он не спеша подошел к раскрытому окну, там будто дышалось легче. - Когда ты ушла, Дамблдор дал мне наше следующее задание, - начал парень. – Он сказал, что мне нужно будет над ним подумать, а ты уже знаешь ответ. Гермиона внимательно посмотрела на него. Драко стоял у открытой оконной рамы, развернувшись к ее кровати, поэтому теплый солнечный свет красиво падал на правую часть его лица, подчеркивая скулы. Он переживал. Это было заметно по тому, как быстро он бродит взглядом по ее комнате в поисках чего-то, на чем можно сфокусироваться. - Но правда в том, что я знал ответ, как только увидел вопрос, - продолжил блондин. – Я хотел поговорить с тобой об этом в тот же вечер, но ты была со своим… - Какой вопрос, Драко? – спросила девушка, не давая ему закончить. Он на мгновение встретился с ней глазами, среагировав на свое имя, и тут же отвернулся к окну. Где-то высоко над горами летали стаи птиц, в Черном озере плескались противные гриндилоу, вернее, те из них, на которых еще действовала сила магии. - «Что тебя успокаивает», - наконец, ответил Малфой. Гриффиндорка усмехнулась, Драко в непонимании посмотрел на нее. Что смешного он сейчас сказал? - Просто я не знаю, что теперь способно меня успокоить, - объяснила она, заметив его взгляд. – Последние полгода мне бы самой хотелось знать ответ на этот вопрос. - Разве Уизли нужен не для этого? – Гермиона могла поклясться, что только что услышала ревность, проскользнувшую в голосе парня. Она даже на секунду замешкалась с ответом, пытаясь это осознать. - Нет, Рон… он мой… он прекрасный человек, способный всегда поддержать и подбодрить, но не полностью успокоить. Это другое, - быстро проговорила Грейнджер. – Ну а ты? Ты сказал, что знаешь, что тебя успокаивает. После этого рассказа о том, какой Уизли хороший, Драко уже не хотелось ничего говорить. Обязательно отвечать искренне? Может, можно соврать? Снова подкатило чувство, что его осудят за откровенность. - Моя мама, - тихо ответил он. – Раньше это всегда была мама, она успокаивала меня все детство после… отца и его… воспитательных мер, но после войны мы с ней поменялись местами. Девушка не отрывала от него взгляда, который был пронизан сожалением. Под «воспитательными мерами» в чистокровных семьях всегда подразумевался Круциатус. Это было одной из причин, почему Гермиона никогда не понимала средневековых мер воспитания волшебников. - А теперь? – спросила она. Драко снова посмотрел на нее. Было не до конца ясно: он выдерживает паузу, потому что не понял, что еще от него хочет Грейнджер или потому что готовился сказать что-то важное для него самого. - А теперь это ты. Гермиона приоткрыла рот от удивления. От Малфоя можно было ожидать всего, что угодно, но не таких заявлений. - Извини? – по инерции спросила она. - Я не знаю, как это работает, но тогда в спальне ты… поцеловала меня, и это подействовало как-то по-особенному, - быстро принялся объяснять блондин. Гриффиндорка все еще смотрела на него в полном недоумении. Она – то, что успокаивает Драко Малфоя? Значит, она была права и он что-то… - Я ничего к тебе не чувствую, - он снова будто прочел ее мысли. – Возможно, это мог сделать кто угодно, и это тоже бы успокоило, но, к сожалению, это была ты. К сожалению. Это вырвалось случайно, чтобы даже при таком разговоре у Грейнджер не возникло ощущения, будто у него есть какие-то слабости к ней. - Малфой! – с лестницы послышался бодрый голос Забини. - Я здесь, - быстро отозвался Драко. Ему хотелось закончить этот разговор, потому что по его меркам, он сказал достаточно. Дверь в комнату гриффиндорки распахнулась с такой силой, как будто за Блейзом бежали и это был вопрос жизни или смерти. - О, тоже пытаетесь вызвать артефакт, - радостно заметил парень. Он был в настолько хорошем настроении, что его хватило бы, как минимум, на весь Слизерин. - Вы собираетесь сегодня возвращаться в свои факультетские спальни? – спросила Гермиона, мгновенно вспомнив, что сегодня Луна должна была покинуть башню. - А вам четыре спальни на двоих не много будет? – пошутил Блейз. – Мы остаемся с вами, чтобы помочь вам не угробить весь замок. Это мы с Луной решили еще вчера. И Грейнджер и Малфой сейчас испытывали схожие чувства к этому счастливому парню. На фоне их усталости он казался слишком радостным и замотивированным. Это сильно раздражало. С этих пор заинтересованным лицом в их отношениях был еще и Забини, а Драко знал, что этот парень сделает все, чтобы достичь, чего хочет. В их случае – сделает все, чтобы Гермиона и он получили свой артефакт до того, как магия полностью исчезнет.