Опережая время

Если это безумие, то в нём есть система. Шекспир, Гамлет.

      Лиара Т’Сони давным-давно не была ребёнком. Она — доктор археологических наук, учёный, у которого есть свои последователи и читатели. И пусть в Высшем обществе её пока не принимали всерьёз, она знала, что вскоре добьётся своего. С самого детства она была упрямой в своих убеждениях. Именно из-за них она и попрощалась со своей матерью.       Увлечения своего ребёнка матриарх понимала, но категорически не принимала. Копание в земле Бенезия воспринимала не более чем хобби для своей юной, ничего не знающей о мире малышки. Археология — совершенно не та сфера, в которую она хотела отпустить свою дочь. Она должна была пойти по её стопам политика и интригана, впитать все её знания об устройстве этого мира, а после, лет так через тысячу, — стать объединяющим Голосом для всех азари, каким не удалось стать ей.       Но чем старше та становилась, тем сильнее её увлечение перетекало в одержимость. Лиара грезила раскопками протеанских руин. Она могла ничего не есть и не спать сутками, засев за книги по археологии древних цивилизаций. По-своему хрупкую, стеснительную и нелюдимую Лиару абсолютно не привлекала роль важной политической фигуры. Она стремилась сделать всё наоборот: уйти в тень, слушать, записывать, делать поразительные для своего возраста выводы.       В конечном счёте слово «протеане» стало звучать в доме до омерзения часто. И Бенезии пришлось смириться с тем, что её дочь никогда не будет за ней следовать, как делали сотни и тысячи других. Её собственная дочь настолько терпеть не могла философские речи о силе и мудрости азари, насколько обожала строить теории об исчезновении протеан.       И, отправив дочь в институт археологии на Тессии, она попрощалась с ней, давая ей право самой решать, что для неё будет лучше. Матриарх позволила Лиаре идти своим путём и делать собственные ошибки.       Чего стоило для Бенезии отпустить единственную и очень позднюю дочь в мир ветхих построек и разложившихся останков? Лиара никогда не думала об этом с такой точки зрения — для неё мать всегда была непонимающим её деспотом, которая выбросила ребёнка за порог, когда поняла, что поддержки от дочери не дождётся. Но в действительности же…       — Она правда гордится мной?..       Воспоминания Шепард были абсолютно складными, последовательными, пусть и с налётом эмоций, которые она проживала вместе с ней. Горе, ярость, страх, сожаление, интерес. Всё это было идеально собранно и организованно, как будто случилось на самом деле.       Вот только это было абсолютно невозможным.       Она открыла калькулятор на инструметроне и пересчитала, сколько ей лет сейчас, будучи слишком взволнованной, чтобы сделать это в уме. После грустно усмехнулась, увидев число «100». У неё в этом году должен быть круглый юбилей.       Лиара перевела пустой взгляд на стену. В воспоминаниях Шепард ей уже было сто шесть лет. Будущее… Невозможно.       Она запоздало пожалела, что выгнала Шепард. Смутилась своей вспыльчивости. Спрятала лицо в ладонях, не в силах понять. А затем медленно выдохнула. Нет, она сделала всё правильно — ей надо было обдумать то, что она увидела.       Лиара знала, что среди азари есть необычные личности, как та же Спутница. Но все их «предсказания» можно отнести к огромному жизненному опыту: история имеет свойство повторяться, и матриархи прекрасно это видят. То, что они были мудры, совершенно не означало, что они действительно видят будущее.       Но Шепард была чем-то совершенно необыкновенным.       Лиара бы не поверила ни единому слову, если бы та не знала того, чего в принципе не знал никто, кроме Лиары и Бенезии. Учитывая, что после разрыва их совместной жизни матриарх словно забыла, что у неё есть дочь, она сильно сомневалась, что та кому-нибудь могла рассказать о том, как именно называла своего ребёнка в детстве.       И самое неприятное, что Шепард не казалась безумной или сумасшедшей. Она была абсолютно адекватной, за исключением того, что верила ей безоговорочно, словно они прошли вместе огонь и воду. «Словно». Было ли это на самом деле?.. Будет ли?       Рука застыла над инструметроном в нерешительности. Набрать номер казалось непосильной задачей.       — Лиара?.. Что-то случилось? — сонно пробормотала матриарх Бенезия. Она быстро пришла в себя и взволнованно смотрела через инструметрон на отрешённое лицо дочери. По покрасневшим глазам было понятно, что та недавно плакала.       — Мне просто нужно было убедиться, что ты… в порядке, — тихо проговорила она, не в силах посмотреть на собственную мать. Они не общались несколько лет и просто так начать диалог казалось неправильным.       — Расскажи мне, — попросила матриарх без любых ноток требования. Она искренне переживала: такое состояние было абсолютно нетипичным для Лиары.       — Ответь мне, мама… Ты знаешь турианца по имени Сарен?