Хули-цзинь спасает свой хвост

      Когда небеса предоставляют тебе шанс на бессмертие, начинаешь совсем по-другому смотреть на эту жизнь, нежели другие существа.       По началу, когда Ху-Яо только-только обрела самосознание, она начала изучать этот мир и себя. Она не знала кто она, кто другие, задавалась множеством вопросов о себе и окружающем мире. Смотрела не как хищник или дикий зверь, а как существо, которое уже прожило какое-то время, но всё равно не понимало, где живёт. Она была ребенком, совсем детёнышем, открывшим глаза после нескольких лет темноты. Ей стали интересны поселения, люди, культура и культивация. Разумные демоны тоже по-своему медитируют для поддержания своей формы и дальнейшего развития, только это происходит интуитивно, как дышать. А затем она встретила старших Сестёр. Не тех, что приблизились к своему вознесению, а тех, кто достаточно прожил, чтобы наставлять на путь других. Те рассказали о лисах-перевёртышах в людской культуре, что питаются за счет чужой светлой Ци. Жители не считали их чем-то хорошим, но и плохими не называли. Серое пятно, демоны, которые любят пакостить, но стоит приручить, как они заменят самых верных псов. Паразитизм — их способ выживания. Бесконечная ложь на устах для собственной защиты. Маленькая и неопытная Хули-Цзинь считала это нормой, не потому что была глупа, а потому что так жили ее сородичи, и потому что она им верила и, наверное, любила, как член стаи. Но лисы по природе своей одиночные хищники, это всегда проявлялось в обыденной жизни: если кого-то ранили на охоте — это его проблемы, если умираешь от истощения Ци — никто не поделится. При осаде заклинателей береги только собственную шкуру. Даже своеобразное наставничество вряд ли создавало какие-то духовные узы между духами — это был лишь пьяный трёп лисиц, после вылазки за чужой Ци, не более. Но в окружении себе похожих обманчивое чувство безопасности играет злую шутку — начинаешь выдумать то, чего нет.       А затем Орден Цишань Вэнь объявил охоту на Хули-Цзинь, и как таковая стая тут же разбежалась по закоулкам мира во-избежании опасности. В первые года было страшно, одиноко и очень тяжело. Но простые жители отдаленных деревень редко что понимали в делах заклинателей, поэтому Ху-Яо поселилась на маленьком кладбище рядом, неделями культивируя темную энергию вокруг и усваивая ее. По сути, она являлась растением в природе энергии: перерабатывала темную Ци, но не выпускала светлую. И ее нашли. Сначала боялись, но не трогали. Местная детвора только копошилась где-то вдалеке, рассматривая диковинную лисицу с пока ещё одним хвостом, а когда те осмелели или просто устали наблюдать, стали подходить ближе. Ху-Яо позволяла себя трогать, частенько с ними играла, приносила интересные вещи из глубины леса, куда не ходили жители из опасения тварей. Детям нравились иллюзии, которые она создавала: уши и хвосты на их телах выглядели естественно и до безобразия смешными. Не прошло и двух лет, как об этом узнали взрослые. Старейшина деревни немного смыслил в демонологии, поэтому предположил, что хрупкой маленькой деревеньки необходима помощь пакостного духа. Жители построили храм на вершине пригорка рядом, хоть и маленький, в котором вряд ли можно было бы жить, но за ним ухаживали и строили с теплом, поэтому Хули-Цзинь посчитала это своим домом, связав свою жизнь с этой деревней. Жители обрадовались, когда их повседневные желания, которые они писали и оставляли в храме, стали сбываться. Для лисицы не трудно было собрать хвороста, ягоды или поймать несколько кроликов, а жителям приятно. Они оставляли подношения в виде молока и куриного мяса.       Это были прекрасные пятьдесят лет жизни в спокойствие и относительной безопасности, пока до Ордена Цишань Вэнь не дошла людская молва. Кто-то из путников обмолвился о взаимовыгодных отношениях жителей деревни и демона. В ту ночь пламя объяло деревеньку, а храм был разрушен, в попытке вывести из колеи Хули-Цзинь. Они прекрасно знали, что демон озлобиться, станет настоящим диким зверем и покажет им свое нутро — она продемонстрировала насколько у нее длинные когти и острые клыки. Та ночь унесла много человеческих жизней, как среди мирных жителей, так и среди заклинателей. Ху-Яо не испытывала терзаний совести, ведь для нее это было, как поймать дятла в лесу. Люди предали ее, и они понесли наказание. Дети, с которыми она играла, на тот момент были уже взрослыми и самостоятельными, имели семьи и были убиты, высушены до истощения, растерзаны когтями зверя.       Поэтому ей было в диковинку получать столько внимания от заклинателей ордена Гусу Лань, когда она уничтожила ядро Бездонного Омута.       Поэтому она на долгое время ушла в уединенную медитацию по возвращению в Облачные Глубины.       Ху-Яо до сих пор не понимала, почему этот орден её терпел. Демон! В самом центре! Святого ордена! Подсознание само все это время искало предательства. Она ждала момента, когда заклинатели расставят ловушки, но душой надеялась, что этого не произойдет.       В голове не укладывается…       Когда она вышла из раздумий, раны на теле зажили, а шерсть заросла. Регенерация работала как часы, а по времени прошло не более двух недель. Белая лисица привстала на ветке дерева, где медитировала и прогнула спину, приятно потягиваясь и раскрывая пасть в зевоте. Было приятно ощущать легкость в теле после таких, казалось бы, смертельных ран. Да и поток ее собственной Ци, наконец, протекал по телу как следует без запинок и пустой траты в никуда. Она спрыгнула с ветви дерева и побрела в сторону учебного крыла, стараясь понять, что же произошло во время ее отсутствие.       А произошло много всего, как оказалось, она пропустила все самое интересное. — Так значит, молодой господин Вэй Усянь подрался с наследником ордена Цзинь? — Шокировано подвела она итоги, когда Не Хуйсан закончил свой рассказ. Девушка в белых одеяниях подняла чашу с чаем и отпила немного, недовольно хмуря угольные тонкие брови. Карие глаза смотрели на пруд с расцветающими лотосами за беседкой. При ней драк никогда не было, потому что ученики побаивались гнева Хули-Цзинь, да и она умела их вовремя предотвращать. Конечно, сложно назвать допущение драки промахом духа, потому что она залечивала раны, но Старейшины наверняка найдут как этим воспользоваться — демону здесь верить не будут и все ее отговорки посчитают ложью. — Они повздорили из-за Шицзе Вэй Усяня. Мы даже не смогли их разнять, когда они сцепились друг с другом. — Причитал парень, сокрушенно вздыхая за раскрытым белым веером. Сложно было в нем узнать того нового приезжего ученика, который до икоты боялся даже слышать о лисе-перевёртыше в учебном крыле. В те времена он всегда сбегал, стоило увидеть оборотня на горизонте или в компании кровных заклинателей Гусу. Но сейчас он свободно распивал с ней чай, рассказывая о последних новостях, словно со старым другом — время, совместно проведенное в библиотеке, затупило страх перед дружелюбным демоном. — Старшие уже вынесли наказание? — Спросила следом Ху-Яо, складывая руки на груди. — Они сидят на коленях в зале наказаний до приезда глав. Нам даже не позволили обработать им раны после драки. — Продолжал говорить ученик. Ху-Яо хмыкнула, передернув плечами. На устах вертелась ругань, но она сдержалась и тяжело вздохнула, словно тащила груз. — Тебе стоит попрощаться со своими друзьями, вряд ли они продолжат обучение. — Высказалась лисица, недовольно махнув хвостом. Без дьяволенка будет скучно и это удручало, о том же думал и Не Хуйсан. Оба заметно приуныли и опустили плечи. — Как Ваше здоровье, Ху-Яо? — Поинтересовался парень, чтобы перевести тему разговора. — Слышал, Вас серьезно ранили во время уничтожения Бездонного Омута. — Раны затянулись, — отозвалась с нежной улыбкой лисица, наглядно пробегая тонкими пальцами по ткани рукавов. — Все это время я их залечивала и восстанавливала потерянную Ци. — Кажется, адепты Гусу Лань Вас потеряли. Молодой господин Лань Сичень заходил несколько раз в учебный зал и спрашивал учителя о Вашем местоположении. — Поделился информацией тот, осматривая лицо девушки с беспокойством. — Это впервые, когда они увидели такие раны, ведь обычно, я такого не допускала. — Пожала плечами она, грустно усмехаясь. Хули-Цзинь не показывают свою слабость — это была основа их жизни, потому что хищник не должен становиться добычей, иначе съедят тебя. — Господин Не Хуйсан не торопится на занятия? — Опомнилась лисица, поднимая взгляд на положение солнца. — Коза уже вступила в свои солнечные права. — Наши занятия отменили в связи с отсутствием наставника Циженя, — замахал рукой торопливо второй наследник ордена Не, чтобы объяснить своё желание остаться рядом с духом. — Все ученики посещают только практические занятия. — Вот вы и маетесь дурью, драки устраивая. — Нахмурилась Ху-Яо, но не сдержалась и скромно улыбнулась. Дети, что с них взять, когда-то и у нее был такой период жизни, что когти чесались при любом поводе и агрессии. — Ты все еще избегаешь практик с оружием? — Мне не нравится, — совсем пристыженно сообщил мальчик, опуская взгляд в пол, — мне никогда не угнаться за техникой Гэгэ. — Человек сдвинул гору, перетаскивая камушек за камушком. — Улыбнулась Хранительница, опираясь о стол, чтобы потрепать мальца по голове. — Если тебе не нравится стиль саблей своей семьи, стоит пересмотреть некоторые аспекты…       Лисица присела обратно, задумываясь над подходящим оружием. — Тай чи с веером тебе бы подошло, — предложила она, схватившись за подбородок в раздумьях, — но, насколько я знаю, в Гусу Лань нет подходящих наставников, возможно, по возвращению в орден, тебе стоит подыскать мастера. — Она оскалилась, обнажая клыки в хищной улыбке. — Ты и сам начал увлекаться шань.       Не Хуйсан стыдливо покраснел, прячась за веером, потому что Ху-Яо была абсолютно права. — От глаз Хули-Цзинь действительно ничего не уйдет. — Пробормотал он, кидая взгляд в сторону. — Все потому что я сидела у тебя на плечах и мне была видна обратная сторона веера. — Мягко засмеялась лисица, когда до нее дошел тихий голос молодого господина. — Не бойся, о твоих увлечениях я никому не расскажу. — Этот господин премного благодарен. — Тут же склонился Не Хуйсан в поклоне. — Мне пора, хочу разведать обстановку с наказанными учениками. — Встала из-за стола девушка, поклонившись на прощание. — Могу я попросить передать им лекарственные мази? — Всполошился ученик, подрываясь следом. Из кармана ханьфу он достал две баночки лекарств и в поклоне протянул Ху-Яо. — Конечно, иначе мне бы пришлось воровать их в лазарете ордена. — Ещё шире улыбнулась лисица, забирая первую помощь из рук. Время распития чая в беседке подошло к концу.       Хули-Цзинь сразу же нашла Вэй Усяня в компании Цзян Чена, который смотрел на своего брата сверху вниз и о чем-то толковал, пытаясь достучаться до того. Вот только чертёнок его не слушал, ковыряясь палкой в кучке, где разбегались муравьи. Поза на коленях его совсем не волновала, хотя Ху-Яо прекрасно знала, что камни там острые и мелкие — впиваются с острой болью. Мальчишка не обращал внимания и на ссадины на лице, покрытые от времени кровавой коркой. — Тебе лучше сейчас не стоять здесь, иначе опять придет Лань Ванцзи и поймает с поличным. — Предупредил с улыбкой Вэй Усянь, пока лисица подбиралась ближе по черепице ограды сада, нося два свертка с мазями в пасти. Ходить по Облачным Глубинам в человеческом обличье было нежелательно, да и не хотела она сейчас попадаться Старшим на глаза — мало ли, что у этих заклинателей творилось в голове после таких событий. — Ху-Яо пришла навестить этого слугу? — Тут же улыбнулся мальчишка, когда Хранительница дала о себе знать, спрыгнув перед учениками. — Ты что-то несешь нам? Вино? «Разбежалась» — Усмехнулась она, выпуская один сверток в протянутую руку чертенка. Тот незамедлительно его раскрыл и на лице отобразилась буря эмоций. От удивления, до восхищения. — Ты пришла меня лечить?! — Заулыбался Вэй Усянь, взглянув на своего шиди. Наследник Цзянь стоял, сложив руки на груди, подозрительно метая взгляд на лисицу и мазь в руках. — Жаль, что не добить. — Буркнул он, вскинув голову. — Сестрица такая заботливая! — Воскликнул провинившийся ученик, втягивая в крепкие тиски лисицу. Та даже не успела пискнуть от внезапного тактильного контакта, как ее тут же выронили случайно на землю. Цзян Чен не сдержался и влепил подзатыльника своему шисюну, отчего последний и растерялся, потеряв ношу в руках. — За что, Цзян Чен? — Завыл мальчишка, хватаясь за ушибленное место. — Я ведь и так ранен. — Хули-Цзинь не домашние животные, чтобы так с ними обращаться. — Но разве она не домашнее животное Первого Нефрита?       Ху-Яо домашняя… Зверушка? От такого заявления, лисица растерялась, даже выронила сверток, который предназначался второму пострадавшему. Она никогда не думала, что действительно являлась чьим-то питомцем, да и такой термин к демону, пускай и одомашненному, был оскорбительным. Хули-Цзинь свободолюбивые существа, им не нужен хозяин! Она скорее рассматривала Лань Сиченя, как того, перед кем оставался долг спасения жизни, но не более. Как только этот долг будет оплачен, Ху-Яо уйдет. Точно уйдет, ведь жизнь в Облачных Глубинах — это тоска смертная, только книги в библиотеке и скрашивали ее жизнь, да и приезжие ученики.       Дрянного мальчишку захотелось покусать из-за его незатыкающегося рта. И плевать Ху-яо хотела с высокой скалы, что ему и так досталось.       Собрав самообладание по кусочкам, она подняла сверток, вздернула гордо мордочку и направилась к соседнему двору, где сидел наследник Цзинь. — Сестрица не серчай! — Опомнился Вэй Усянь, махнув на прощание. — Давай в следующий раз повеселимся!       Лисица обернулась и смерила проказника неопределенным взглядом, отчего тот пристыжено отпустил плечи и отвел взгляд — не уж то совесть замучила его? Скорее ежи полетят, нежели он почувствует что-то такое. Хранительница вздохнула и вернулась обратно, опираясь лапами о его колени и протягивая мордочку к его носу. Соприкосновение было мимолётным, но Вэй Усяню этого было достаточно, чтобы широко улыбнуться и потрепать пальцами между ушами лисицы. — Договорились, сестрица!       Как жаль, что в следующий раз они не повеселятся.       Цзинь Цзысюань смиренно сидел и отрабатывал своё наказание в отличие от некоторых. Прямая спина, холодный взгляд и замкнутость — эталон прилежного ученика и успехи в учебе, у него были выше среднего. Ху-Яо не так часто с ним пересекалась и была вполне способна проанализировать его поведение хладнокровно в отличие от чертёнка. Они оба с самого начала невзлюбили друг друга, но Хули-Цзинь надеялась, что в будущем они хотя бы поладят. На появления духа он никак не отреагировал, только кинул пронзительный взгляд и вернулся к рассматриванию камней перед собой. — Зачем ты пришла? — Грубо спросил наследник, не смотря даже в сторону гостя. — Посмеяться надо мной?       Ху-Яо бы усмехнулась, но ох, нет, она не в состоянии была смеяться над тем, над кем уже посмеялась жизнь жестоко в своей излюбленной манере. Отец тот еще плут, мать, чьи ожидания никогда не оправдаешь и даже друзей, как таковых нет. Только верная свита из слуг, которые сами-то не горели желанием общаться. Лисица бы больше хотела его пожалеть, но причин не находилось, да и не свойственно демонам проявлять жалость к заклинателям.       Хули-Цзинь подошла к Цзинь Цзысюаню и оставила сверток рядом, тут же разворачиваясь в желании уйти. После осмотра двоих стало сразу понятно, что победителей в этой драке не было — обоих потрепало знатно.       Хули-Цзинь так и знала, что весельчака отчислят и отправят обратно в Юньмен Цзян и в клан Гусу Лань он в ближайшее время не сможет вернуться. Дошло до того, что глава ордена Цзян лично приехал разбираться со сложившейся ситуацией. Конечно, лисица не была свидетелем этих разговоров и решений, в принципе, присутствие демона в таких разговорах и не нужно было, чтобы понять, как это все подействовало на репутацию клана Юнмень Цзянь. Решение ухода ученика позволило уладить всё более мирным путем, да и по виду Вей Ина он ни о чём не жалел сам. Это заинтересовало лисицу, поэтому, она решилась обязательно поговорить с ним перед его отбытием из Гусу.       От всех этих размышлений, обнаружился один интересный момент, который показался немного странным, ведь юного господина Цзысюаня не отчислили, хотя он так же участвовал в драке. Может, это из-за того, что, якобы, Вей Усянь начал это всё. Да и наследник Цзинь был выше по положению Вей Усяня, хотя Орден Гусу Лань в таких отношениях всегда всех равнял. Демон долго думала, как же поговорить с Вей Ином, чтобы это не посчитали странным, поскольку присутствие рядом демона с мальчишкой могло подорвать его репутацию. Якшаться с ней было опасно, пускай тот и сам тянулся к лисице, поэтому, когда оставался час до отплытия, она пробралась в комнату Вэй Ина, чтобы поговорить с глазу на глаз. Конечно, это запрещено правилами, но сейчас это её не особо волновало. Благо, ей повезло, и окно было открыто, поскольку её хождения по коридорам рядом с наказуемым вызвало бы много вопросов со стороны. Когда Хули-Цзинь явилась перед Вей Усянем, тот, отодвинув половицу, в которой виднелось не менее пяти горшков ''Улыбки Императора'', пил уже шестую, разместившись в кресле. Не боясь предположить, что тот отмечал конец учебы и удачное избиение напыщенного павлина — как иногда тот называл Цзысюаня при ней. Отодвинув свои теории на задний план, Ху-Яо дала знать о себе, постучав о раму окна. Господин Вей слегка дёрнулся и чуть не уронил алкоголь, что было бы крайне печально для самой лисицы. — Хей! Давно не виделись, сестрица. Ты пришла попрощаться со мной? — Растянулся в улыбке юный заклинатель, приглашающим жестом, указывая проходить в комнату. — Это так мило, давай я тебя обниму.       После этих слов Усянь быстро встал с насиженного места и хотел было двинуться в сторону демона, как та сразу подняла руку в останавливающем жесте и заговорила: — Я пришла серьёзно поговорить, извини, что прервала твое веселье. Вей Усянь, почему ты вообще начал драку? Разве не мог предположить последствия, что принесут твои действия для тебя и твоего клана Юнмень Цзянь? — Начала она спокойно, складывая руки на груди в недовольстве. — Ничего лишнего не подумай, мне всё равно на всю сложившуюся ситуацию, но всё же интерес никто не отменял. Тем более, просто так ты драку бы не устроил, ведь так?       Наблюдая за тем, как улыбка погасла на юном лице собеседника, и как он сел обратно в кресло, лисица поняла, что попала в точку. Мальчишка, опустошив кувшин с выпивкой, отбросив его в сторону, после тяжело вздохнул, совсем не скрывая своих эмоций. Его лицо не выдавало ничего хорошего, словно тот был опечален чем-то. Через минуту тишины Вей Усянь заговорил: — Я… Этот напыщенный, гордый павлин оскорбил мою Шидзе! — Взмахнул обиженно руками парень. — Как он посмел даже подумать плохо о ней, о своей невесте.       Последнее слово ему далось высказать намного сложнее, он не сдержался и скривился: — Такого от него даже я не ожидал. Никто не имеет право оскорблять Яньли и я не хочу, чтобы такой как он, стал ее женихом. Жаль только ударил я его слабо. — От раскаяния он попытался зарыться пальцами в прическу, отчего несколько прядей вылезли и стали торчать. — Хочу сказать одно, я ни о чём не сожалею. Единственное, что меня расстраивает, это брат Цзян Чен который останется один, Не Хуейсан и Лань Ванцзи, над которым я больше не подшучу. Думаю, что даже успею соскучится по переписыванию правил ордена Лань…       Демоница, слушая и обдумывая все сказанное, поняла, что сделала правильные выводы из слов Не Хуйсана, и рассказ самого виновника это подтвердили. Даже не общаясь с этим чертенком, где-то на подсознании она чувствовала, что просто так он в драку не полезет. — Я не могу сказать, что ты поступил хорошо, но этот поступок считать совсем плохим тоже не могу. Судить старейшин за их наказание тем более, но я понимаю твои мотивы и принимаю их как должное, поэтому, — Ху-Яо не сдержалась и вздохнула огорченно — Если будет свободное время, присмотрю за Цзян Ченом и не смотри на меня таким благодарным взглядом.       Мальчишка кивнул, вновь расплываясь в улыбке. — Но впредь думай о последствиях. Почему молодой господин просто не использовал слова, раз зрителей было предостаточно? Ты мог просто бы указать на его ошибки, как-то опозорить и поставить на место, не прибегая к грубой силе. Мне пора. — Закончив этот диалог и превратившись в лисицу, она хотела уже выпрыгнуть в окно, оставив демонёнка за размышлениями, но её подняли и крепко схватили в тиски тёплых объятий. Хотелось хоть как-то среагировать, например, укусить, но Хули-Цзинь задумалась, что это, возможно, их последняя встреча, поэтому дала немного вольности Усяню. Всё же её доброта не вечна, она же демон, поэтому царапнув юного заклинателя клыками по руке, выскользнула из его объятий и перепрыгнула на перила у окна. Иллюзией показав надпись: «Мне пора, удачи тебе Вей Усянь», прощаясь тем самым, она выпрыгнула и не оборачиваясь исчезла в тени предсумрака. Как оказалось, Хули-Цзынь была с ним дольше, чем предполагала, где-то в районе двух палочек благовония. Время шло очень быстро, особенно, когда кого-то поучаешь.       Вскоре Вей Ин отплыл из облачных глубин. Демоница смотрела с высока, как ребята прощались с ним. В особенности Цзян Чен, что был ещё зол на своего названного брата, но даже у него блестели глаза от накатившихся эмоций. А-Чен остался один, провожая взглядом отбывающую группу адептов. Драма перед глазами Хули-Цзынь не нравилась, ей тоже было не по себе от их прощания, хотя и не слышала сути прощального разговора между детьми. Будь Ху-Яо обычным демоном, она бы осекла себя за жалость, но она ведь Хули-Цзинь, поэтому позволила себе, немного взгрустнуть. По этой же причине лисица старалась забыть всю эту ситуацию. И если другие ученики как-то и показывали свою грусть, то старшие вздохнули с облегчением. Ху-Яо готова была лезть на стенку от скуки, а приезжие ученики переписывали правила Гусу Лань вновь — всё вернулось на круги своя.

***

      Время шло, в Облачных Глубинах настал сезон дождей, и учебное крыло без чертёнка совсем-совсем приуныло. Были, конечно, ученики, которые всё так же веселились и прогуливались, но они не искрились, как делал это мальчуган. Тучи заволокли пики гор, а солнечного света стало катастрофически мало. Ху-Яо теперь не грелась на крышах домов, предпочитая помещения, её всё реже можно было увидеть на улице. Всё чаще она находилась в библиотеке, в самом укромном местечке, читая залпами поэзию, и иногда подсказывала ученикам, готовившимся к экзаменам, необходимую литературу. Лишь изредка она распивала чаи с Не Хуйсаном в беседках и слушала о переписке с Вэй Усянем, который даже издалека умудрялся достать всех своим трепом. Но даже так, он не забывал и о Хули-Цзинь и отправлял ей некоторые свои размышления, прочитав которые, заклинатели бы поседели — такие письма сжигались во избежание проблем. Первого ученика за такие связи с демоном по голове бы не погладили, а Ху-Яо так спокойнее. За те недолгие месяцы его учёбы, Ху-Яо вспомнила о былых временах, когда жила вне Облачных Глубин. Чего уж утаивать, он напоминал лисице о собственной молодости.       В один из дождливых дней, когда вода лилась как из ведра, лисица лежала в кабинете Лань Сиченя, наблюдая за падающими каплями из открытой входной двери. Два хвоста прятали лапы, третий лежал на месте, а последний метался по полу, подметая его. Молодой заклинатель переписывал древний тракт по медицине, который привезли из ордена Цзинь в качестве условия за какую-то сделку. Тонкие пальцы держали резную кисточку, что вырисовывала иероглифы, складывающиеся в текст. На точёном лице отображалась сосредоточенность, но в уголках губ пролегала тень улыбки. Время от времени он кидал взгляды на Ху-Яо и улыбка на губах проявлялась сильнее, становилась нежной и не менее загадочной. Она этого не видела, но чувствовала и все равно не оборачивалась, вообще никак себя не проявив. Многие отметили, что необычный житель Гусу Лань в последнее время вёл себя странно: часто задумчива, не обращает внимания на других, словно её что-то терзало.       Хули-Цзинь и сама не понимала, что ее так беспокоило. Чувства о чем-то твердили, но лисица не понимала о чем они хотят предупредить. Такое самочувствие она помнила лишь два раза и оба раза ничем хорошим не закончились. В груди словно камень оставили и он все тянул, тянул до слез, до обиды, до непонимания и растерянности. Паршиво, в общем, было. Из маленького зверька вышел вздох — совсем тяжелый. Она перевернулась на спину и подогнула лапки, не отрывая тёмного взгляда от дождливой картины за окном. Даже с перевернутым миром, картина не изменилась — природа явно насмехается над ней своими дождями. — Даже влюбленная дева так не вздыхает, как изголодавшиеся по приключениям Ху-Шень.       До Ху-Яо не сразу дошел смысл сказанных слов Первого Нефрита. Она подняла голову и взглянула на заклинателя, недовольно щурясь — дожили, даже Лани насмехаются над ней. Голова со стуком ударилась об пол — она дошла до той стадии самоистязания, в которой благородный и талантливый Лань Сичень начинал шутить. Это она его так испортила? Или он сам додумался? Аргх-х, смысла рассуждать об этом тоже не было. С таким же успехом Второй Нефрит мог улыбнуться, а он в последнее время ходит чернее грозовой тучи и даже не поймешь, что его так расстраивает. «Меня удручает, что скоро закончится обучение» — вырисовывалось в воздухе беловатым светом. Новый способ общения был обнаружен не так давно. По сути, это была лишь иллюзия, которую могут увидеть определенные люди, в частности, только те, кого выберет лисица. — И Ху-Шень переживает о выпускниках? — Улыбнулся скромно Первый Нефрит. Он явно понял, что не эта мысль так терзала демона. «Я переживаю за то, что будет после окончания. Не кровные адепты, с которыми я общаюсь, разъедутся, а я останусь с Первым Нефритом» — сменился текст на другой. Лисица поникла еще сильнее. Таких заклинателей, конечно, было не много, проще сказать, по пальцам пересчитать, но расставаться с ними не хотелось. Не хотелось отпускать детей и лишать их своего присмотра. — Неужели Ху-Шень так сложно оставаться рядом со мной? — Прозвучал следующий вопрос. И тон Лань Сиченя не понравился лисице. Она повернулась на бок и взглянула в лицо заклинателя. Как обычно, прочесть, о чём он думал было невозможным, но вот блеск глаз дал понять, что вопрос очень и очень важный для обоих. «Хуань-эр всегда стоит в приоритете» — Расставание со своими друзьями, это путь к взрослению. — Смягчился Лань Сичень. С недавних пор, называя его более ласково, можно было по своему предотвратить бурю. Хранительница этим пользовалась не часто, что имело эффект: «Чем реже, тем сильнее». «Говорит ребёнок» — не сдержалась Хули-Цзинь, дернув ушами. — «Молодой господин забывает о сущности, сидящей перед вами лисицы» — Мне не сравниться с возрастом Ху-Шень. — Согласился без возражений Первый Нефрит, коротко кивая, — но не проходило и дня, чтобы я не забывал о том, что Ху-Шень является Хули-Цзинь.       Почему-то эти слова звучали полными сожаления и печали. «Что за письма Вы отложили сегодня утром?» — перевела тему Ху-Яо, продолжая беседу от скуки. — Брачные предложения от союзных кланов. — Ответил прямо Первый Нефрит с чуть померкшей улыбкой на устах. Ху-Яо тут же навострила ушки и взглянула на заклинателя с энтузиазмом — да там же целая стопка была таких писем! Лань Сичень, оказывается, являлся лакомым кусочком для молодых дев. «И ни одна не понравилась?» — Поинтересовалась Хули-Цзинь, представляя будущую жену Первого Нефрита. Всё же это должна быть статная, красивая и умная девушка, неужели из всей этой стопки не было никого с такими качествами? На самом деле, они так редко говорили на близкие темы, которые касались их личной жизни и секретов, что Ху-Яо даже не знала предпочтения молодого господина. Что, обычно, привлекает Ланей? Наверное, сдержанность, эрудированность, спокойствие. Хотя, со временем можно заметить, что они тайно желают совсем другого. Может быть, Лань Сичень мечтает о веселой заклинательнице, которая не сможет усидеть на одном месте? Которая будет улыбчивой, энергичной и в меру высокомерной?.. — Я не рассматриваю сейчас возможности брака. — Спрятал кисти рук в рукава траурной формы мужчина и встал из-за рабочего места, приближаясь плавно к порогу, где разместилась лисица. — Все они хотят лишь поддержи великого Ордена, но не более. «Такое чувство, что молодой господин не верит в настоящую любовь» — Вырисовывалось в воздухе. Хули-Цзинь таким ответом несказанно была разочарована, а потому повернулась обратно к улице и опустила голову на вытянутые лапы, продолжая рассматривать ни на минуту не утихающий дождь. — Я верю в нее. — Мягко пояснил Первый Нефрит, так же вглядываясь в залитые водой дорожки. — И я верю, что любовь способна на подвиги, но ни разу не видел наглядного примера.       Оспорить такое заявление было сложно. Хули-Цзинь не замечала, чтобы брак людей был радостным, но настоящую любовь наблюдала ни раз: наивную, совсем чистую и такую же горькую. Связывая свою жизнь безвозмездно с другим, рискуешь привлечь испытание Судьбы, а она та еще злодейка. Любительница поглумиться над слабыми существами. Да и сильных не особо то и обходит. — Понятие любви для меня пока не изучено. Я познал братскую любовь, семейную, наставническую, но ни разу не испытал любви романтической. — Поделился Первый Нефрит, смотря туманно в даль. Перед глазами он видел земли, которые должен оберегать, он видел людей, которых хочет защитить от бед и угроз. Он считал Гусу Лань своим домом, призванием — своим местом. «Возможно, это даже к лучшему» — Вырисовывалось в воздухе плавно после несколько щелчков пальца тишины. — «Любовь возникает, когда двое начинают делиться сокровенными мыслями, запретными тайнами. Начинают доверять друг другу так, что готовы пожертвовать всем. Поддерживают и всегда ставят на первое место свою вторую половинку, даже поставят свою жизнь ради любви. Всё остальное — не любовь, а обман, простое трение кожи о кожу, мимолетное наслаждение, после которого чувствуешь себя опустошенным, будто в твой дом ворвались грабители. Познав однажды это чувство, умираешь» — Ху-Шень когда-то любила? — Спросил Первый Нефрит осторожно, взглянув на лисицу под ногами. «Нет, но я видела, как люди погибали от этой любви и не физически, а эмоционально. Это намного страшнее всякой Смерти, ведь умереть духовно страшнее чем телесно» — Был ему ответ написан в воздухе. Затем Ху-Яо села и махнула хвостами недовольно, встречаясь с внимательным взглядом в свою сторону. — «Хули-Цзинь могут лишь мечтать о любви, но люди нас боятся, остерегаются наших сил и не признают как личность»