***
Медленно спускаясь по ступеням от пьедестала, в который должен был сесть младший из господ ордена Вэнь, Хули-Цзинь не могла не услышать перешептывания собравшихся в малые группы адептов, приглашенных в «Лагерь Перевоспитания». В воздухе повисла напряженность, словно вот вот разразится гром, но с появлением лисицы все стало еще хуже, дышать уже было практически нечем. А Ху-Яо все спускалась ниже, хотя каждый миг напряжения мышц оставлял шлейф из боли и жжения. Только на достаточном расстоянии от псов, демоница уселась на холодный камень, взглянув на «гостей». Здесь присутствовали адепты от каждого ордена и клана, и было не важно насколько велик был клан или орден, пришли без исключения все, а со временем все новые отряды выстраивались под лестницей. Все они относились к младшему поколению, и среди сотен и сотен людей нашлось немало тех, что уже были знакомы между собой. Лица их были наполнены недоумением, напряженностью и унынием. Но среди всех этих светлых голов, среди пестрых ханьфу и форм, выделялись белые траурные ткани, которые лисица одновременно и желала видеть, и мечтала не лицезреть знакомые лица, с которыми прожила долгое время под одной крышей. При взгляде на юных заклинателей сердце непроизвольно сжималось, ведь адепты еще не оправились от полеченных травм. Ху-Яо знала, что как бы они не выглядели достойно и хладнокровно, их тела все еще нуждались в лечении. Лань Ванцзи был бледнее бумаги, пускай и стоял с равнодушным лицом, лишь встретившись взглядами, глаза его чуть расширились и затряслись от ужаса увиденного. Многие сразу подметили отсутствие хвостов, а Второй Нефрит не мог не ужаснуться еще и ранами под буроватой шерстью, ведь сам когда-то помогал выхаживать оборотня. Лисица бы так и продолжала смотреть на Второго Нефрита, если бы не тихий вздох «Ох!» в стороне — это был Не Хуйсан, которому внезапно поплохело от испытываемого стресса. Даже во время экзаменов он держался более бодро, нежели сейчас. Кто-то из приближенных подхватил его под локоть, чтобы тот не свалился в обморок еще до начала мероприятия. Чуть в стороне держались адепты ордена Цзянь, во главе со своим представителем Цзянь Чэном. Тот стоял, нахмурив черные брови, а взгляд, в глубине которых зрела буря, прожигал лисицу. О чем он думал в тот момент? О том, что она — предательница? Вполне возможно, Хули-Цзинь могла бы и сама прийти к такому выводу, если бы не знала полной истории. Черное пятно метнулось за его спиной, а позже выглянуло не менее серьезное лицо дьяволенка. По его губам можно было прочитать изрекаемые ругательства, которые никто теперь уже не пытался остановить, ведь были с ним согласны. Не выдержав осознания, что все эти люди вскоре станут узниками, Ху-Яо с позором отпустила голову, рассматривая собственные лапы. Как долго ей еще предстоит страдать? Как долго еще ей нужно терпеть все эти унижения? — Тишина! Всем молчать! — Потребовали псы, проходя меж выстроенных рядов из гостей. Предзнаменованием будущего урагана являлось появление Вэнь Чжао, что с гордым видом уселся на трон, закинув ногу на ногу. Он не мог сдержать улыбки от представленной перед его глазами картины, а потому плечи его непроизвольно расправлялись и взгляд горел пламенем, он упивался собственным величием, смотря на адептов как на жалких букашек, которых в любой момент можно раздавить носком сапога. Чуть позади по левую сторону встала соблазнительница Ван Линцзяо, сложив руки на груди. Ее хозяйский вид не мог не вызывать отвращения, как и отвратительный макияж, на который клюнул молодой господин. Она мазнула взглядом по нижестоящим адептам, словно они были сродни мусору, а затем цокнула и закатила глаза. Справа же стоял Сжигающий Ядра. На лице его читалось равнодушие к происходящему, да и в целом от него веяло лишь холодной бесстрастностью. — А сейчас всем сдать свои мечи! — Приказал второй наследник Вэнь, подняв руку к небесам. Приглашенные же всполошились, толпа зашевелилась от волнения, а кто-то выкрикнул с места созревший у многих вопрос: «Зачем вы хотите их забрать?» На вопрос, кто это «вякнул», никто не ответил. Человек, только что подавший голос, в испуге затих, не осмеливаясь продолжать, а толпа, наконец, замолчала. — Вот именно потому, что в ваших рядах до сих пор есть люди, которые, подобно тебе, не признают ни правил приличия, ни иерархии, ни скромного послушания, — вот именно поэтому я здесь — здесь, чтобы перевоспитать вас и не позволить загнить изнутри. — Разглагольствовал Вэнь Чжао, словно просвещал глупцов и ставил их на путь истинный — Вы уже ведете себя безрассудно дерзко, и если ваши манеры не привести в порядок сейчас, то в будущем обязательно появятся те, кто тщетно попытается бросить вызов сильным мира сего и вскарабкаться на голову Ордена Ци Шань Вэнь! Взгляд заклинателя мазнул по адептам в траурных одеждах, а затем по Хули-Цзинь, что сидела поодаль. Это выглядело так жалко, что становилось смешно и приятно. — Повторять дважды не буду, отдайте добровольно свои мечи или же это будет сделано силой. — Улыбнулся второй господин Вэнь. Все понимали, что он требует их мечи отнюдь не с добрыми намерениями, но тем не менее, пока Орден Цишань Вэнь сиял, словно солнце в жаркий полдень, остальные ступали, словно по тонкому льду, поэтому никто не рисковал оказывать хоть малейшее сопротивление. Все присутствующие опасались вызвать недовольство Вэнь Чжао, потому что любое ослушание обернулось бы обвинениями в сторону их собственных кланов. В итоге, молодым людям пришлось безропотно подчиниться. Но как бы не хотелось все провести гладко, кто-то все же осмелился отказаться отдать свой меч, не побоявшись гнева. Вэнь Чжао нахмурился в недовольстве, а затем растянул губы в улыбке, поскольку выдалась возможность показать свое место таракашкам. — Эй, псинка, угомони-ка этого дурака. — Кинул он лисице. Та несколько мгновений не показывала каких-либо признаков жизни, из-за чего второй молодой господин Вэнь даже подумал о том, что она загнулась, но Хули-Цзинь медленно поднялась и так же медленно начала приближаться к не подчинившемуся адепту. Из ее горла выходила предупреждающая вибрация, но парень не обращал на это внимание, переругиваясь с адептом в красных одеждах. Тогда лисица накинулась на него, повалив на землю. Толпа вновь заволновалось, близстоящие люди отскочили, словно от пламени, и никто не кинулся помогать. Как бы сильно не двигался адепт под лапами Хули-Цзинь с целью остановить действия лисицы, он не мог скинуть оборотня со своей груди. А Ху-Яо же чувствовала подушечками лап сильно бьющееся сердце под собой. Она не хотела подчиняться приказам Вэнь Чжао, и убивать адепта перед другими означало поставить крест на ней, поэтому оставался лишь один выход. — Ты, чертова тварь! — С заиканием залепетал адепт под лапами, сдерживая ее пасть подальше от своего лица. Ху-Яо же опасно близко к горлу щелкнула зубами возле шеи, а державшие ее руки внезапно ослабли и свалились с морды — заклинатель так сильно перепугался за свою жизнь, что потерял сознание. Нужно было лишь подгадать нужный момент, когда сердцебиение достигнет своего максимума и ее маленький фокус сработал как нужно. Пускай она не могла полноценно и масштабно высасывать энергию Ци, было достаточно потревожить Золотое Ядро, чтобы в совокупности с напряженным сердцем мозг просто не выдержал нагрузки и отключился. Будь это более сильный и талантливый заклинатель, такая авантюра бы не сработала. Ху-Яо не сдержала облегченного вдоха и спрыгнула с адепта, возвращаясь под шум на место. Только после ее ухода нашлись смельчаки, которые тут же пришли на помощь, проверяя пульс заклинателя, а на лестнице лисицу встретил тошнотворно-довольный взгляд второго господина Вэнь. Он на мгновение прикрыл глаза и махнул рукой, после чего слуги стали раздавать книжки «Лучших произведений Ордена Цишань Вэнь» заклинателям. — Отныне это ваша мантра, вы должны заучить ее от корки до корки до следующего дня. — Оповестил всех Вэнь Чао, вставая со своего трона. Вместе со своей спутницей он покинул площадь, оставив Вэнь Чжулю надсмотрщиком и средством запугивания. Хули-Цзинь же осталась сидеть не месте, поскольку не знала, что ей делать и как вообще быть, да и следовать за отвратительной парочкой не хотелось — каждый раз зубы сводило от их слащавого лепетания. — Да я этому петуху все перья вырву! — Зарычал наследник Цзинь, будучи любимчиком в своем ордене, а потому не видевшим такого нахальства к себе. Если бы не рядом стоящие адепты ордена Лань, которые вовремя его задержали, он бы рванул вперед, чтобы придушить каждого на своем пути. Сжигающий Ядра даже бровью не повел, хотя явно слышал все ругательства и даже не пытался их присечь. Ху-Яо сложно представить, о чем тот думал, хотя и пробыла с ним достаточно времени, чтобы угадывать его настрой. Даже такой непробиваемый заклинатель иногда мог злиться или прибывать в хорошем расположении духа, что улавливалось интуитивно, ведь внешне Вэнь Чжулю никак не менялся. Единственное, в чем действительно можно было убедиться, так это в его растерянности, когда каменная маска спадала. За этим было забавно наблюдать, ведь тогда темный взгляд метался в стороны, а на лице отражалось вселенское непонимание. Только тогда он походил на обычного человека. — Я бы посмотрел как павлин с петухом сцепились бы. — Не упустил колкости Вэй Усянь, растягивая губы в улыбке. Цзянь Чэн тактично кашлянул в кулак, видимо, скрывая смешок, ведь фраза была услышана только рядом стоящими заклинателями. Даже в такой ужасной ситуации парни продолжали стараться сохранять позитивный настрой, даже если это значило вновь впасть в детство. Учеников лагеря продержали до вечера под палящим солнцем. Адепты стояли у помоста, вчитываясь в полученные книженции. Кто хмурился, кто вздыхал, а кто не боялся — растягивали губы от призрения к написанному в книге. Но так или иначе ознакамливались с содержанием, как и было им велено. Даже во время полудня гостей не угостили обедом, поэтому детям приходилось тайно передавать друг другу припасенные закуски. От адептов ордена Вэнь данные передачки не оставались незамеченными, но они, пускай и смотрели с явным отвращением, держали рты на замке. С уходом представителя главной ветви расслабились, как и гости, так и кровные адепты, поэтому как таковых стычек не случалось, скорее это было проявление пассивной агрессии без насильственных действий. И, тем не менее, сидеть в такой накаленной обстановке Хули-Цзинь было все равно невыносимо тяжко. Поэтому, когда один из старших адептов приказал заканчивать первый урок, Ху-Яо вздохнула с облегчением и направилась к Вэнь Чжао, что за все это время даже не сдвинулся с места. Мужчина взглянул на лисицу и кивнул чему-то своему, а затем пошел в сторону покоев второго молодого господина, видимо, чтобы сделать краткий отчет о прошедшем дне. Хули-Цзинь же чуть ранее свернула в другую сторону, передвигаясь в сторону кухни. На покинутой слугами кухне Ху-Яо нашла в подвальной комнате вяленого мяса в большом количестве. Если она возьмёт немного, сомнительно, что кто-нибудь заметит пропажу, а если и заметет, то с трудом отнесут эту пропажу к лисице. Поэтому она не стеснялась закидывать мяса в платочки, делая так, чтобы припасы казались нетронутыми. В кромешной темноте было сложно ориентироваться, но и зажигать свечи было опасно, поэтому приходилось обходиться природным зрением хищника и чутьём, изредка отвлекаясь на оценку обстановки на кухне, чтобы её не застали врасплох за воровством. От накопившегося за весь день напряжения голова налилась свинцом, хотелось, наконец, лечь и проспать бесконечно долгую ночь, наполненную беспокойными кошмарами. Однако, Хули-Цзинь хотела проникнуть в дома, куда поселили участников лагеря, чтобы убедиться в их безопасности. За все время думать о том, что ее больше нечего с ними не связывает, не хотелось, лисица лишь делала то, что считала нужным. После всей проделанной работы, с трудом завязав узелки с лисьим то телом, Хули-Цзинь покинула кухню, передвигаясь по теням и затаиваясь в уголках, чтобы не встретиться с ходившими туда-сюда слугами. За очередным поворотом её ждал сюрприз, от которого сердце сжалось в речную гальку, а затем пустилось в бесовский пляс. Посреди коридора стоял Сжигающий Ядра. Точнее, он резко остановился, как и демоница. Вэнь Чжулю не выглядел разозленным или уставшим, на его лице оставалось холоднокровие, от которого становилось еще страшнее, ведь не ясно как он отреагировал на то, что пойманная в качестве трофея Хули-Цзинь несет что-то в импровизированных из платков мешочках. И если с Нефритами можно было договорится по поводу промашек со стороны Ху-Яо, то как можно было найти компромисс с Сжигающим Ядра, да ещё и в лисьей форме? Что ему вообще можно было, даже гипотетически, предложить? Да и вряд ли мужчине на ночь приспичило перекусить, значит, он целенаправленно следил за Хули-Цзинь. А она, наивная, думала, что до неё уже никому не было дело. Расслабилась. Поверила в себя. Села в лужу. Лисица сжалась, когда заклинатель стал подходить. Уши прижались к голове, лапы невольно подогнулись и она осела на пол, встречаясь с неизбежным наказанием. Что с ней сделают? Изобьют? Вырвут жемчуг? Кинут в ближайшую псарню? Она не сдержала перепуганного взвизга, когда её подняли на руки и приложили к груди. Вэнь Чжулю вскинул брови в удивлении, взглянув на дрожащий комок в руках. Хули-Цзинь смотрела на заклинателя не менее удивлённо. — Вечерняя ванна. — Лишь сказал он, поворачиваясь в обратную сторону и направляясь по уже давно выученными лисицей коридорам резиденции. Хули-Цзинь же стала успокаиваться, ведь, обычно, мужчина всегда в это время вел ее к водным и целебным процедурам. С одной стороны это было странно, ведь Вэнь Чжао не давал приказа ухаживать за ее состоянием так тщательно, кроме первой встречи, с другой же, кажется, заклинатель получал свою выгоду от этих процедур. Возможно, ему нравилось ухаживать за животными, ведь он всегда оставался расслабленным и умиротворенным, порой он даже вел какие-то рассуждения на нейтральные темы, о каких-либо рабочих событиях заклинатель не говорил. Поначалу такая разговорчивость напрягала, ведь во время своей службы из него и лишнего слова не вытянешь, затем это начало утомлять, лишь недавно Ху-Яо начала воспринимать эти монологи не о чем как сказку на ночь. О содержимом мешочков во время водных процедур он даже не спросил, как и не развязал один из узелков, чтобы увидеть, лишь аккуратно отложил их в сторону и приступил к привычному делу, демонстрируя свою быструю адаптацию. Теперь он уже знал как лучше стоит мыть, какие места не трогать, где можно приложить чуть больше силы, а где действовать аккуратно. Сколько намыливать и сколько воды требуется, чтобы смыть пену. Все это проходило в тишине, в лучах закатного солнца, лишь под конец, когда отпустил лисицу на постеленное на полу полотенце, он все же сказал: — Патрульные меняются раз в два часа. Хули-Цзинь, увлеченная созданием норы из полотенца, вытащила мордочку из-под ткани и взглянула с удивлением на Сжигающего Ядра. Она узнала об этом еще с первых дней пребывания в ордене, но, что более важно, зачем заклинатель об этом сказал? Неужели, понял кому предназначались эти заначки? — Если не хочешь привлекать к себе внимания, вернись до вечерней медитации. — Продолжил тем временем Вэнь Чжулю, рассматривая духа на полу. Ху-Яо неуверенно кивнула, рассчитывая, что у нее в расположении будет около двух палочек благовония, после чего она должна будет вернуться обратно. Сжигающий Ядра же привычными действиями начал помогать высушивать шерсть, более же он нечего не сказал, оставляя лисицу с неотвеченными вопросами.***
Стоило лисице появится на пороге хлипкой хижины, где основались ученики лагеря, как беспокойные мысли утихли, а настроение улучшилось. Ничего так не ободряло, как встретить на тернистом пути знакомые лица. Мальчишки были в порядке, чуть уставшие, но целые. Цзянь Чэн сидел напротив Вэй Ина за низким столиком при свете свечей, оба читали книгу перевоспитания с сосредоточенным выражением лица. Чуть больше напрягись — дым повалит из ушей. Такое усердие не могло не подтолкнуть на мысли, что заклинатели что-то придумали. Уж Вэй Усянь точно, даже во время обучения в Облачных Глубинах он обращался к книгам не для учебы, а для конкретных целей. В основном это было, чтобы вывести учителя. Вэнь Чжао постигнет та же участь, поэтому лисица чувствовала, что в ближайшие дни дьяволенок что-нибудь учудит. Хули-Цзинь сильнее сжала ткань в зубах, в который собрала некоторые припасы стащенные с кухни ордена Вэнь, и зашла бесшумно внутрь, передвигаясь по теням. Она лишь оставит вяленное мясо и уйдет к другим, чтобы проверить их самочувствие и настрой. Унывать сейчас для них равноценно проигрышу, да и голодать из-за «гостеприимства» псов Вэнь тоже не полагается для заклинателя. План был надежен как ход часов. Она так думала. Первым названную гостью заметил наследник Цзянь, лишь краем глаза обнаружив движущуюся тень возле спальников. Он плотно сжал губы, а руки непроизвольно смяли листы бумаги — все тело напряглось. Взгляд заметался по сторонам в поисках меча, однако, их еще забрали по прибытию в лагерь, поэтому чувство беспомощности начало разъедать грудь, как и мысли утопали в вопросах непрошенного гостя. Вэй Ин, сидевший спиной к лисице, почувствовал внезапные перемены в поведении своего названного брата. Он нахмурил брови, собираясь спросить, что опять тому не понравилось — ведь он еще не успел даже что-то сделать — как наследник прислонил палец к губам, заставляя замолчать. На этих же пальцах он криво косо объяснил ситуацию, пока тень копошилась в темноте комнаты. — Эй, выходи, мы тебя заметили! — Обернулся внезапно Вэй Усянь, готовый в любой момент кинуть книгу на подозрительные движения. Книга бы не убила незваных гостей, но, по крайней мере, напугала бы и спугнула. Главное, чтобы на этот же шум не сбежались следящие за ними адепты из ордена Вэнь, тем дай только повод. Хули-Цзинь замерла, чуть не подскочив на месте от внезапного голоса в ее сторону. Она была уверена, что ее не заметят, ведь раньше не замечали, пока она не давала о себе знать. Но, похоже, Ху-Яо подрастеряла все свои навыки с этими ранами. — Выходи! — Потребовал Цзянь Чен, подрываясь с места. Никогда еще Хули-Цзинь не видела в глазах такое желание найти хоть что-то и кинуть в нее. Это ощущалось практически физически. Пришлось смириться с неизбежностью ситуации и выйти на освещенный участок пола, понурив голову, подобно ребенку. — Сестрица! — Выдохнул дьяволенок, но без привычных радостных ноток. В этот раз, почему-то, Ху-Яо не услышала той приторно-сладкой интонации, которой только он мог так ее звать. По-наивному, совсем-совсем по-детски, словно несмышленый малец. Даже взгляд его сейчас напоминал сталь клинка, готовый разрезать любого, кто приблизиться. Заклинатель сдвинул брови вместе, словно разозлился на что-то. — Это они с тобой сделали? — Внезапно прорычал Вэй Ин, вырывая страницу книги от нетерпения ударить. Хули-Цзинь не сразу поняла о чем он спрашивал, а когда осознала, то подняла голову, взглянув на знакомое лицо. И без ответа стало ясно, что Вэй Усянь был прав. Они не виделись больше года, после отчисления Вэй Усяня из Облачных Глубин. Это время пролетело для лисицы в один миг, но вот для заклинателя время шло по-другому, по-человечески. Он стал взрослее, умнее, опытнее. Что-то изменилось в маленьком мальчике, пускай и осталась еще та нахальность и бесстрашие, сродни любопытству, что так же не угасла в этих серых глазах. — Прочь отсюда, — Скривился Цзянь Чэн. — Если пришла поглумиться над нами, то найди себе других клоунов. — О чем ты, Цзянь Чэн? — Вскинул брови заклинатель, повернув в его сторону голову. От злости не осталось и следа, на его место пришло недоумение. — Ты сам видел как она набросилась на того адепта по приказу Вэнь Чжао, мы не можем ей доверять. Она может выполнять его поручение. — Цзянь Чэн, тебе книжка совсем мозги запекла? — Сложил руки на груди Вэй Усянь, поджимая губы в тоненькую нить — Это же сестрица, она выполняла только просьбы Первого Нефрита. — Но она здесь. — Здесь. И для этого наверняка есть цель. — Не сдавался дьяволенок, вставая из-за стола и приближаясь к тихо сидевшей лисице. К ней было страшно даже прикоснуться из-за ран, казалось, что даже воздух причинял ей боль, пускай та и не подавала виду. — Что они сделали с сестрицей, посмотри. — С сожалением произнес заклинатель. Ху-Яо захотелось улыбнуться, но пугать клыками и так настороженных заклинателей было опасно, поэтому она лишь взглянула на Вэй Ина с дружелюбием и нырнула в темноту, вытаскивая тряпочку с мясом на свет. — Это для нас? Ты пришла нас покормить? — Умилился чертенок, подхватывая один кусочек мяса и тут же закидывая его в рот. Соль начала разъедать язык, но это было лучше, нежели голодать весь день. Вечером их покормили лишь какой-то безвкусной жижей, даже не напоминающей суп. — Матушка тебе с Цзыдянь последние остатки разума выбила?! Я же сказал, что она может служить этим уродам! — Но я же еще жив. — В противовес улыбнулся заклинатель на ругань своего шиди, прикладывая палец к губам в знак тишины. — Я верю, что у сестрицы нет плохого умысла, даже если она выполняет чьи-то приказы. — Тогда почему бы тебе сразу не пойти к этим придуркам и не склонить голову, чтобы ее отсекли — все равно там нечего здравомыслящего не осталось. — Цзянь Чэн наморщил нос, складывая руки на груди. — Сестрица, — Обратился тем временем Вэй Ин, проигнорировав упрек в свою сторону. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть в Облачных Глубинах? Ху-Яо опешила, неверующе перекидывая свой взгляд с одного мальчишки на другого. Они не знают, что произошло? Не знают, что на Орден Гусу напали? Сожгли резиденцию, библиотеку, убили людей. — Сестрица? — Осторожно позвал Вэй Усянь, потянувшись к лисице на полу, чтобы погладить, однако, Хули-Цзинь оскалила в предупреждение зубы и подорвалась с места, забирая с собой неоткрытые мешочки. В след ей доносилось тихое «Сестрица!», но она была еще не готова вспоминать тот ночной кошмар, ставший явью. С остальными она не стала рисковать, пряча принесенные лакомства в личных вещах заклинателей. Она лишь оставила мешочки там, где их не могли бы увидеть патрульные, но смогли бы обнаружить гости хижин. Там, где еще горел свет, она оставляла вяленное мясо на подоконниках, стуча перед уходом по оконной раме. Только после того, как подкиданное находили, Хули-Цзинь уходила к следующему дому. Возле клана, жителя которого она припугнула днем, лисица осталась чуть дольше, чтобы оценить самочувствие пострадавшего. Тот уже очнулся и о чем-то перешептывался с остальными, пускай цвет кожи его и был бледным. Последним ее пристанищем стал дом, где остановились адепты Гусу Лань. Свет внутри не горел, заклинатели уже легли спать, сохраняя свой распорядок дня в прежнем расписании. Поэтому лисица залезла в дом через окно и прошла меж спальных матрасов к столу, оставляя там последний платок с мясом. Еще один оставшийся мешочек она оставила у спящего Лань Чжаня. Содержимое отличалось. Там она собрала мазь, которой обрабатывал Вэнь Чжулю ее раны. Ее осталось не много, но на обработку царапин хватит. Хули-Цзинь присела, вглядываясь в бледное спящее лицо Второго Нефрита. Днем он все еще хромал, пускай и старался выглядить непоколебимым. Больная нога наверняка болела и ныла, наступать на нее было невозможно. Но даже так, он продолжал походить на своего старшего брата. Как там Первый Нефрит? Нашел ли он место, где спрятаться? Новостей, что псы Вэнь его нашли, не доходили до Хули-Цзинь, поэтому она не знала что с ним. Она вообще старалась не думать о молодом господине, которому служила больше десяти лет, ведь все еще не хотела разбираться в том клубке нитей из чувств. Ее душа ныла по неизвестной причине, пускай контракт и был выполнен. Ее больше ничего не связывало с Нефритами, так почему ей хочется плакать? Почему она чувствует, что потеряла что-то очень важное в себе, когда сожгли Облачные Глубины, которые она считала своей клеткой?