Давнее дело

~~~~~ ГЛАВА 8 НЬЮ-ХЕЙВЕН, КОННЕКТИКУТ МАРТ, 1973 За окном шел дождь, его капли стекали вниз по деревянному карнизу, который давно уже требовалось покрасить. По стеклу вдоль верхней оконной рамы тянулась трещина, по милости проклятого скряги-домовладельца становившаяся все больше с каждой зимой. Но внутри маленькой захламленной спальни было почти сухо и тепло. На старой двуспальной кровати спал ребенок, свернувшись калачиком в обнимку с плюшевым мишкой. Он и понятия не имел, каким холодным и сырым мог быть мир за этими стенами. Но мужчина, стоявший в дверном проеме со стаканом виски в одной руке и с недокуренной сигаретой в другой, знал это. Нил Карсон был пьян и планировал надраться еще больше. Он выпил уже треть бутылки виски и пятую часть какого-то дрянного скотча. Ну и ладно, вкус напитка не имел значения…только результат. И если ему удастся напиться до бесчувствия, значит, он не зря заплатил три доллара за бутылку. Две недели назад Нил получил телефонный звонок, который изменил – нет, черт возьми, разрушил – его жизнь. Его Анна умерла. Ушла навсегда. И это была вина того ублюдка, что украл ее у Нила. ~~~~~ Несчастный случай – так по телефону сказал ему полицейский. Нил пил пиво и равнодушно наблюдал за игрой по старому телевизору, который временами работал, но чаще показывал только статические помехи. Он только успел запихнуть пригоршню кукурузных чипсов в рот, когда раздался звонок; Нил неуклюже поднялся и, чертыхаясь, принялся отыскивать телефон, похороненный под кучей старых газет на шатком столике в углу гостиной. - Да. - Нил Карсон? - Голос звонившего был хриплым и усталым. - Да. Слушаю. - Мистер Карсон, у меня есть неприятные новости, касающиеся вашей бывшей жены, Анны Карсон Бленден. Нил на миг смутился, пытаясь сбросить с себя алкогольное оцепенение и осмыслить сказанное. - Бленден? Кто… у меня есть жена. Анна. Мы… мм… временно сделали перерыв в… Хриплый усталый голос прервал его без извинений. - Мистер Карсон, мне жаль, но я должен сообщать вам, что ваша бывшая жена, Анна, попала в автомобильную катастрофу десять дней назад. Она, а также ее муж, Дуглас Бленден, погибли на месте при лобовом столкновении с машиной, за рулем которой находился пьяный водитель. - Что? Анна? Анна умерла? Моя Анна? - У Нила подогнулись колени, и он сполз на пол рядом с телефонным столиком. Сквозь ужасный, скрипящий шум в голове, он слышал, как неприветливый коп рассказывает об уже свершившихся похоронах. О месте погребения - могиле на гротонском кладбище. Несовершеннолетний ребенок, Трейси Бленден, в настоящее время находился в Нью-Лондонском окружном органе опеки, в ожидании появления члена семьи… - Панки. - Язык отказывался подчиняться Нилу, когда он попытался заговорить: - Панки. Где Панки? Трейси. Где… - Это я и пытаюсь вам сказать, мистер Карсон! Успокойтесь и послушайте меня. Сейчас ребенок находится у органов опеки. Мы и понятия не имели о том, что Дуглас Бленден не был биологическим отцом, и не знаем, как поступить в данной ситуации, сэр. Вы возьмете на себя ответственность за Трейси Бленден или нет? Я так понимаю, ваша жена оформила единоличную опеку над ребенком... Полицейский продолжал что-то говорить, но после слов 'Анна' и 'мертва' Нил не понимал больше ни слова. Его прекрасная Анна. Умерла. Слезы сдавили Нилу горло и потекли по бледным, небритым щекам. О, боже, Анна… ~~~~~ Нет больше возможности увидеть ее, поговорить с ней… сказать, что это была не ее вина, и что он никогда не обвинял ее в том, что она ушла. Никогда ему уже не представится шанса попросить ее вернуться домой и пообещать не испортить все на этот раз. Нил обдумывал это снова и снова в течение почти четырехлетнего отсутствия Анны. Он смог преодолеть гнев и чувство предательства; преодолеть ревность от того, что другой мужчина обнимал и целовал Анну, ложился с ней в постель и занимался с ней любовью. Мужчина, посмевший жениться на ней. Нил пришел к выводу, что его Анну нельзя было винить – мужчины были такими вероломными ублюдками, всегда желающими получить то, чего они не заслуживают. Они всегда готовы разрушить счастливый брак и забрать то, что принадлежит другому мужчине. Ублюдки, все до единого… и один из них поймал его жену в свои сети. Он увез ее, заставил надеть его кольцо и взять его имя, даже притом, что в своем сердце (как был уверен Нил) она всегда считала себя Анной Карсон. И когда этот ублюдок украл все, что мог, он позволил ей умереть самым мучительным образом. Он не позаботился о ней, этот ублюдок Бленден, он был невнимателен к Анне. Из-за его халатности она оказалась в машине, когда пьяный – который вообще не должен был садиться за руль – врезался в них и убил их обоих. Убил его Анну. Нил хотел, чтобы ублюдок был еще жив… тогда бы он мог вцепиться ему в грудь, вырвать его вероломное сердце и раздавить голыми руками. ~~~~~ Он стоял посреди маленькой комнатки, в которой спала Панки, сильно уставшая за день. За три с половиной года девочка сильно изменилась - больше уже не малышка, но и недостаточно взрослая, чтобы оставаться без присмотра. Ему тяжело придется с ребенком, которого он практически не знал, и который, в свою очередь, едва ли помнил его. Дело усложняло еще и то, что Панки постоянно плакала и звала Анну. «Мама. Я хочу к маме. МАМА!!» Плач эхом разносился по убогой квартирке, пока Нил не схватился за вновь начинавшую болеть голову. Последнее, что он хотел слышать с похмелья, был плач вечно хныкающего ребенка, зовущего свою маму, когда папа находился рядом. Но разве он не делал то же самое по ночам, один в своей собственной постели? Разве он не плакал в подушку, притворяясь, что это было стройное тело его Анны; разве он не смачивал эту подушку своими собственными слезами, вспоминая каждый раз, когда они занимались любовью, после чего он наблюдал за ней во сне и клялся, что ничто и никто не заберет ее у него. Но он ошибся. Он не смог удержать ее, не смог приглядеть за ней и защитить от ублюдков, один из которых, в конце концов, и украл ее. Он не проявил достаточно бдительности и заботы. Если бы он это сделал, Анна никогда бы не покинула его и до сих пор была бы жива… НЕТ! Все было не так. Нил подергал себя за волосы, пока его мозг не прояснился. Игнорирую рыдания Панки, он ушел в свою комнату и запер дверь. Нил сел на смятую постель и сжал подушку, находя утешение в том, что это вещь раньше принадлежала Анне. Он не собирался винить Анну. Он бы никогда не обвинил ЕЕ. Это была не ее вина, так же, как и не его. Нил делал все правильно; он любил ее и надрывался на работе, чтобы у них всегда была еда на столе и хороший дом. Он зарабатывал достаточно денег, чтобы она могла покупать себе красивую одежду и изысканный парфюм… И как результат, она могла провокационно одеваться для других мужчин и пользоваться соблазнительными духами, чтобы они стремились подойти к ней поближе и вдохнуть ее аромат… НЕТ! Все было не так. Нил снова дернул себя за волосы в попытке избавиться от нахлынувших мрачных мыслей. Его Анна надевала эту красивую одежду для него. Она ничего не могла поделать с тем, что другие мужчины видели красиво одетую женщину и хотели ее. Это была не ее вина, что эти мужчины могли чувствовать запах ее духов и жаждали попробовать ее совершенную кожу на вкус. Его Анна была не виновата. Это была вина того ублюдка. Он во всем виноват… - Мама! Хочу к маме! - жалобный голос Панки прозвучал где-то справа от двери его спальни. - Прекрати плакать. – Не в силах больше этого выносить Нил, спотыкаясь, побрел к двери. Он схватился за ручку и упал на колени перед закрытой дверью, все громче и громче вторя плачущему ребенку с той стороны. - Прекрати плакать. Прекрати ПЛАКАТЬ! Черт тебя побери, ЗАТКНИСЬ! Заткнись замолчи хватит… ~~~~~ 1731 ЭЛМОНД КОРТ НЬЮ-ХЕЙВЕН Как только агенты вошли в дом – одноэтажный, в деревенском стиле – в нос им ударил омерзительный запах. Оба были хорошо знакомы с этим тяжелым, тошнотворно-сладковатым зловонием, смешивающимся с другими запахами, издаваемыми мертвым телом. Малдер еле удержался от того, чтобы заткнуть нос, но вместо этого постарался медленно дышать сквозь зубы. Скалли сделала то же самое, когда они прошли коридор, на полу которого видны были четко очерченные мелом контуры тела. Моррис потер усталые глаза и посмотрел на линию. - Проклятье. Это уже четвертый и меньше чем за два месяца. Он совершенствуется, а у нас до сих пор ничего на него нет. - Он снова потер глаза, отчего они стали еще более красными, и обернулся, чтобы посмотреть на Малдера. Агент изучал следы, оставленные упавшим телом: сломанный столик валялся рядом с линией - либо жертва упала на него, либо пыталась ухватиться, когда падала. - Кто на этот раз? - спросила Скалли, указывая на очертания тела. Моррис заглянул в предварительный отчет. - Мэттью Борден. Двадцать девять лет, шесть футов, сто восемьдесят фунтов, темноволосый и темноглазый. Работал на бухгалтерскую фирму «Рутгерс и Рутгерс» здесь, в Нью-Хейвене. Холост. Жил один. Родители умерли. Братьев и сестер не имел. Это все, что нам известно на данный момент. Если у него и есть ближайшие родственники, мы их пока не нашли. - Во что он был одет на момент смерти? - В ответ на удивленный взгляд Морриса Малдер слегка пожал плечами. - Уважьте меня. Сейчас все важно. Любая мелочь что-нибудь да значит. Моррис вздохнул и снова сверился со своими записями. - Темно-зеленый блейзер и коричневые брюки. Белая рубашка и туфли. Часы, никаких драгоценностей. Не похоже, что что-то было украдено - бумажник остался в кармане жертвы. Думаю, можно исключить ограбление. Мы знаем, что это за преступление, агент Малдер. И мы знаем, что это наш парень. - Полагаю, его ударили по голове, как и остальных. Однако вокруг головы слишком мало крови. - Скалли вытащила пару латексных перчаток и осторожно встала на колени рядом с линией, проводя пальцами по засохшей крови там, где, судя по контуру, располагалась голова жертвы. Она подняла руку, чтобы рассмотреть кровь на перчатке и пришла к выводу, что ее слишком мало для того, чтобы нейтрализовать жертву. - По-видимому, как и в остальных случаях, рана была нанесена тяжелой дубинкой, а может, и нет. Думаю, жертва была выведена из строя еще до того, как на нее напали. Вы нашли на теле следы применения каких-либо медицинских препаратов? - Пока рано говорить. Но со вскрытием повременят, чтобы вы сами смогли провести его, агент Скалли. Когда закончите здесь, я бы хотел, чтобы вы занялись этим как можно быстрее. И если у вас будет время, эксгумированное тело тоже дожидается своей очереди. - Моррис сунул папку под мышку и терпеливо ждал. Он достаточно слышал об агенте Малдере от ЛаВилла и знал, что этот человек способен часами тщательно осматривать место преступления в поисках улик. Обреченно вздохнув, Моррис приготовился остаться здесь еще на какое-то время. Если судить по количеству крови вокруг контура тела, Мэттью Болден потерял ее даже больше, чем остальные жертвы, несмотря на то, что вокруг головы крови было относительно мало. Моррис ясно видел, как была убита последняя жертва. Не имело значения насколько сильным – или нет – мог бы быть этот Борден – его все равно вырубили, затем нанесли ему множество колото-резаных ран, причиняющих невыносимую боль, но не сильно кровоточащих. После чего убийце наскучила его маленькая игра, и он, в конце концов, отрезал парню пенис и яички. Жертва, вероятно, захлебнулась своей собственной кровью и задохнулась из-за гениталий, которые закрывали ей рот и нос. Он не мог дышать, потому что был слишком слаб, чтобы сбросить свою собственную плоть с лица. Господи, что за ужасная смерть. Моррис вышел из задумчивости, когда Скалли дотронулась до его руки, чтобы привлечь его внимание. Он поспешил отбросить ужасные мысли и извинился: - Простите, агент Скалли. Просто пытаюсь наглядно представить произошедшее и, надо признать, безуспешно. Мой мозг, кажется, совсем не желает сотрудничать со мной. - Должна сказать, я не виню ваш мозг, агент Моррис. Это действительно ужасно. Думаю, мне следует начать вскрытие. Агент Малдер? Вы готовы? Малдер оторвался от изучения окрестностей и покачал головой. - Вообще-то, если вы не возражаете, я бы хотел еще кое-что здесь проверить. Агент Моррис, не могли бы вы отвезти агента Скалли в морг, и мы с вами встретимся позже. Вы не против? - Без проблем. - Было непрофессионально испытывать облегчения, покидая место преступления, но Моррис оказался достаточно честен с самим собой, чтобы признать это. Малдер отвел Скалли в сторону, в то время как Моррис отправился к машине, решив подождать агента снаружи. - Что ты ищешь, Малдер? - спросила Скалли, ближе наклоняясь к нему. - Не знаю. Мне просто нужно еще немного времени. Это первое место преступления, которое мы смогли осмотреть. Давай встретимся либо в полевом офисе, либо я заскочу за тобой в морг. Не спеши, развлекись. Не делай ничего, что я… Скалли поспешно перебила его. - Не говори этого, Малдер. Пожалуйста. Малдер усмехнулся и слегка сжал ее руку. Она ответила на его рукопожатие и направилась к выходу, оставляя его в окружении следов жестокого преступления. ~~~~~ После ухода Морриса и Скалли Малдер осмотрел дом, надеясь, что это наведет его на какую-нибудь мысль. Однако это оказалось проблематично, так как это был первый дом жертвы, в котором они смогли побывать. Он сделал мысленную пометку попросить у Морриса разрешения осмотреть дом Джейсона Уокера. Малдер вспомнил, что тот жил в квартире, расположенной в престижном районе города. Агент прошел в хозяйскую спальню, расположенную в задней части дома. Это была большая комната, прекрасно декорированная и обставленная хорошей, качественной мебелью – такой же, как и в остальных комнатах. Все было чистым, никаких пятен и пыли, ничего неуместного или режущего глаз - либо Борден был невероятным чистюлей, либо нанимал домработницу. Малдер заглянул во встроенный шкаф и обнаружил, что, судя по одежде, парень был не чужд моде и не боялся ярких цветов, очевидно, не стесняясь тратить деньги на содержимое своего гардероба, которое оказалось весьма внушительным. Малдер подумал, что это также много говорит о том, какого рода жертв предпочитает выбирать убийца. Кого-то молодого и симпатичного. Кого-то, кто ведет презентабельную жизнь «белого воротничка», живет в красивом месте, возможно, посещает высококлассные бары и рестораны в городе. Убийцу, кажется, не волновало, были ли его жертвы женаты или холосты, имели ли постоянные отношения или предпочитали развлечения на одну ночь. По крайней мере, до сих пор. Если оставить в стороне физическое сходство между жертвами в обоих делах – в прошлом и в настоящее время – то становилось ясно, что всякий раз убивая, маньяк стремился избавиться от одного и того же врага. Малдер поискал в кармане блокнот и ручку. Направившись обратно в коридор к нарисованному контуру, он набросал в блокнот все, что ему показалось важным на данный момент: ревнивый мужчина, возможно, подгоняемый жаждой убийства своего соперника – снова и снова. Скалли могла попытаться найти слабые места в его версии о ревнивце, но для Малдера она имела смысл, так как объясняла, почему каждая жертва была искалечена и затем оставлена умирать. Захлебнувшиеся кровью со своих собственных гениталий… для Малдера это было похоже на ревность, ставшую патологической. Помешавшийся мужчина, который потерял любимую женщину, решает… что? Решает убить того, кто отнял ее у него? Она ушла охотно? Был ли ее бывший ничтожеством? Неудачником, все больше сходившим с ума? Все из вышеперечисленного подходило. Он убил своего соперника? Малдер в этом сомневался; зачем ему тогда убивать снова и снова? Эта повторяемость свидетельствовала о все увеличивающемся раздражении убийцы из-за того, что его враг ускользнул от него в первый раз. Ладно, значит, они имели дело с мужчиной, который тщательно выбирал и затем убивал своего врага, снова и снова, в течение месяцев. Затем он исчез, чтобы снова появиться двадцать три года спустя и повторить свои преступления? Нет. Малдер покачал головой, обходя нарисованную линию. Существовала ничтожно малая вероятность того, что тот же самый преступник решил начать все сначала. Взять хотя бы то, что он не смог бы сдерживаться так долго; он бы давно сорвался. Данные статистики говорят в пользу этой теории. Итак, что это им дает? Практически ничего нового, за исключением некоторых предположений, особенно последнего. Малдер убрал свои записи и покинул место преступления. Он встретится со Скалли, перекусит и затем поведает ей свои идеи. Малдер подавил усмешку, кивнув молодому копу, патрулировавшему местность. Он мог поклясться, что напарница уже пришла к своим собственным выводам, и вряд ли они будут сильно отличаться от его умозаключений. Малдер отъехал от обочины и направился в морг. ~~~~~ НЬЮ-ХЕЙВЕН, КОННЕКТИКУТ МАЙ, 1977 - Пожалуйста. Почему вы это делаете, о, Боже, ПОЖАЛУЙСТА… Мужчина на полу был жутко напуган и умолял сохранить ему жизнь, пусть и казался самому себе малодушным трусом. Он пришел домой в отличном настроении, проведя вечер в своем любимом кафе, слушая джаз и потягивая выпивку. Симпатичная блондинка по имени Сьюзан, с которой у него было свидание, вовсю заигрывала с ним – ее искусное поддразнивание и легкий флирт служили гарантией того, что если и не сегодня ночью, то в очень скором времени она окажется в его постели. Он усмехнулся, подумав о ней, на слегка ватных ногах подходя к зданию, в котором располагалась его квартира. Когда мужчина уже вставлял ключ в замок на внешней двери, его затуманенный алкоголем мозг уловил какой-то слабый звук. Он обернулся, пристально вглядываясь в темноту, но никого не увидел. Мужчина направился к своей квартире на первом этаже и вставил второй ключ в замок. Это было последнее, что запечатлелось в его памяти. Позже он очнулся с ужасной головной болью, на полу в своей маленькой прихожей, с руками, связанными за головой, и с раздвинутыми ногами – каждая лодыжка была к чему-то привязана, но он не видел к чему именно. И тут мужчину охватил такой животный, леденящий кровь ужас, какого он никогда еще не испытывал. Он был обнажен и не понимал, почему лежит в собственной квартире, голый и связанный, с раскалывающейся на части головой. И когда он почувствовал первый надрез… его ужас стал еще сильнее. - Ты собираешься умолять? Валяй. Умоляй. Умоляй, сколько влезет, гребаный ублюдок. Ты убил мою Анну. - Голос прозвучал над его левым ухом настолько близко, что чье-то горячее дыхание обожгло кожу. Низкий, гортанный голос говорившего был наполнен ненавистью. Возможно, застарелой ненавистью, но для лежащего на полу, смертельно напуганного мужчины, это не имело большого значения - он уже охрип, моля о пощаде, однако мольбы не остановили нож, резавший его плоть. Острая боль пронзила все тело и уже не оставляла, заставив потерять остатки здравого смысла. Теперь он просил. Теперь он умолял. - Пожалуйста. Я не знаю никакой Анны. Я не знаю вас. Я ничего не знаю… пожалуйста, за что? Просто скажите мне, за что… - Мужчина заплакал, слезы стекали на его пропитанные потом волосы. Он даже не узнал собственный голос – страх сделал его нечеловеческим. - Ты знаешь, что ты сделал с ней. Ты ЗНАЕШЬ. - Голос прозвучал совсем близко и, внезапно, сквозь пелену слез, мужчина в первый и последний раз разглядел лицо своего мучителя. Он увидел искаженное ненавистью лицо безумца и, мучительно застонав, закрыл глаза, понимая, что дальнейшие мольбы бессмысленны. С какой-то странной отчужденностью мужчина выслушивал список грехов, в которых его обвиняли – от прелюбодеяния с чужой женой до ее последующего убийства. Слова неотвратимо опутывали, а боль и большая потеря крови истощали его силы. Он хотел потерять сознание, но тело отказывалось сдаваться без борьбы. Новая волна ужаса окатила мужчину, когда он заметил нож – с его собственной кухни. Зазубренное лезвие зловеще сверкнуло в ярком свете потолочной люстры. Когда нож описал в воздухе дугу, мужчина содрогнулся и плотно закрыл глаза, абсолютно уверенный, что ему сейчас перережут горло. Он пришел к выводу, что как бы невероятно мучительно это не было, смерть принесла бы ему облегчение, избавив от этого кошмара. Однако когда последний удар ДЕЙСТВИТЕЛЬНО поразил его, мужчина запрокинул голову и закричал, внезапно осознав, что есть пытки куда более изощренные, чем порезы и удары ножом – и даже перерезанное горло… ~~~~~ Нил, спотыкаясь, ввалился в квартиру и, повинуясь какому-то инстинктивному чувству, не стал включать свет. Он был трезв; в противном случае ему бы вряд ли удалось выполнить свою миссию. Нил гордился собой – ему больше не было плохо. Когда он перестал пить, его чертовски ломало. Но ведь у него был план, была цель. Он не смог бы совершить правосудие, как того хотел, если бы напился. Поэтому Нил отказался от алкоголя и дал себе несколько месяцев, чтобы излечиться от зависимости. Несколько месяцев озноба и тошноты, в течение которых он готовился и планировал. В течение которых он искал ублюдка, убившего его Анну. Поиски заняли три месяца, но Нил проявил настойчивость в достижении цели. Каждую ночь он отправлялся в разные модные места, бары и закусочные. Этот сукин сын был богат и жил в прекрасной квартире - Нил выяснил это у друзей Анны, пытаясь добиться от них хоть какой-то информации. Он знал, он просто ЗНАЛ, что этот ублюдок вернулся и обходил все свои обычные места в поисках очередной замужней женщины, которую можно украсть. Другой женщины, которая счастлива в браке и не намерена сбиваться с пути и изменять своему мужу… Мужчины вроде этого ублюдка заслужили, чтобы их подвесили за яйца и оставили подыхать. Они должны истекать кровью, пока не захлебнутся ею… Когда он, наконец, нашел этого ублюдка в баре с симпатичной блондинкой, смеющегося и угощающего ее выпивкой, без сомнения, планируя напоить ее и увести из семьи… Нил твердо знал, что должен был делать. Он следил за этим сукиным сыном; следовал за ним повсюду: в квартиру и обратно в тот высококлассный бар, который он имел обыкновение посещать. Нил ожидал удобного момента. Рано или поздно ублюдок предоставит ему благоприятную возможность нанести удар. Момент настал сегодня ночью. Нил последовал за ним к его дому и проскользнул через открытую наружную дверь, зная, что придурок слишком пьян, чтобы осознавать чье-то присутствие. Нил был готов к нападению, едва жертва вступила в свою модную квартирку. Остальное было делом правосудия, возмездием - ублюдок ушел от ответственности за убийство, и Нил наказал его за это. Он упал на постель, даже не сняв окровавленные рубашку и куртку. «Завтра», подумал Нил. Он все отчистит завтра - не стоит беспокоиться об этом прямо сейчас. Нил так и заснул полностью одетым. А в это время в другой комнате спал ребенок, не подозревая, что этим вечером его папочка превратился в монстра.