Давнее дело

~~~~~ ГЛАВА 10 БОСНОН, МАССАЧУСЕТС ЯНВАРЬ, 1997 Трейси было тридцать, когда она нашла первый дневник отца. Роясь в старых бумагах в арендованном мини-складе, она пыталась отыскать как можно больше налоговых деклараций для предъявления при проверке. Трейси боялась ее, как огня, так как любые проблемы с налоговой могли стоить ей сбережений. У нее была неплохая работа, не приносящая, однако, большого дохода. На протяжении семи лет Трейси находилась на низших ступенях профессиональной лестницы, и, несмотря на все ее попытки, казалось, что выше она уже не продвинется. Девушка полагала, что у нее просто не было того, что необходимо для успешной карьеры. Возможно, в этом был виноват ее отец, но даже сейчас, после всех этих лет, Трейси не могла вспоминать о нем без боли - отношения между отцом и дочерью строились по принципу 'любовь-ненависть', и эти противоречивые эмоции разрывали ей сердце. Он умер, когда ей исполнилось одиннадцать. Нил возвращался домой, бог знает откуда, пешком, так как с месяц до этого разбил машину, а денег, чтобы заплатить даже за минимальный ремонт, у него не было. Он шел вдоль одной из скоростных трасс на въезде в Нью, где было весьма опасно, особенно поздней ночью, под проливным дождем. Видимость, вероятно, была минимальной, и Нил не заметил сбивший его грузовик. Или водитель машины не заметил его. В любом случае, он умер почти мгновенно. Трейси проплакала несколько дней, одна в тесной спальне, где она была почти что пленницей. Ее вынужденным приютом была маленькая комнатка, которую девочка считала своей, пусть даже она и ненавидела это место все те годы, что жила с отцом в их старой обшарпанной квартирке. Ее тетя Миранда временами сидела с ней, поглаживая ее спутанные волосы, а в другое время находилась на грязной кухне, куря одну сигарету за другой и составляя список покупок и ненужных вещей, которые можно выбросить. Очевидно, тетя Миранда подумала, что большинство вещей в квартире ее брата можно было выкинуть, так как именно это она и сделала. Она зашла в крошечную комнатку Трейси, открыла шкаф и, окинув критическим взором скудный ассортимент одежды, висевшей на кривых проволочных вешалках, повернулась к племяннице и протянула ей несколько бумажных магазинных пакетов. - Пакуй свои вещи, Панки. Ты переезжаешь ко мне. Теперь я буду заботиться о тебе. Горькую обиду, жалобы на жизнь и обвинения в адрес окружающих за все плохое, что происходило в мире – вот все, что Нил Карсон оставил своей дочери, да еще нескольких тяжелых коробок с надписью 'книги' и одну маленькую, на которой было написано 'Анна'. Когда Трейси дрожащими руками открыла эту коробку, то обнаружила там только сложенную стопку одежды ее матери; те самые вещи, которые она не захотела взять, уходя от ее отца к папе Дугу. Трейси тогда было всего три года, но она отчетливо помнила тот день, когда они уехали из симпатичного маленького дома на Мосс-Лэйн. Она устроила истерику, так как любила свою красивую розовую спальню; к тому же мама настойчиво тянула ее за собой, стараясь побыстрее усадить в машину. Сидевший за рулем папа Дуг улыбнулся ей и пообещал, что все будет хорошо - он станет ее новым папой и позаботится о ней… Он выполнил все свои обещания. Дуг Бленден удочерил ее и дал ей свое имя. Он относился к ней как к собственному ребенку. Трейси получила красивую, просторную комнату в большом доме в Гротоне и какое-то время была очень счастлива. Ее мама постоянно улыбалась и обзавелась большим количеством новой одежды. У Трейси было много игрушек и кукол; но лучше всего было то, что они взяли с собой ее пса Муси. Жизнь казалась идеальной. Затем она все потеряла – маму, папу Дуга, даже Муси, который сбежал, и его так не смогли найти. Как она плакала! Трейси помнила все это так же отчетливо, как если бы это случилось вчера… Он сбросил ошейник и сбежал. Трейси спала, в то время как ее няня смотрела телевизор в гостиной. Мамы и папа Дуг уехали ужинать в ресторан и должны были вернуться поздно. Трейси проснулась от того, что услышала ругательства Сьюзен - это было странно, так как няня никогда не ругалась. Ей было всего шестнадцать, но при этом она отличалась ответственностью и никогда не произносила плохих слов, даже когда Трейси не было поблизости. - Дерьмо! Черт побери! И что мне теперь делать? Глупая псина! Девочка крадучись спустилась по лестнице и уселась на первый лестничный пролет, наблюдая за тем, как няня меряет шагами прихожую и периодически выглядывает в окно. Сьюзен знала, что не могла оставить свою подопечную одну. Она обзвонила соседей, спрашивая, не заметили ли они где-нибудь поблизости Муси, но никто не видел пса. Неожиданно мама и папа Дуг вернулись домой раньше, чем обещали, и Трейси ясно помнила, что оба просто лучились счастьем, когда вошли в дом. Они праздновали, с широкой улыбкой на лице заявил папа Дуг. Он сказал, что у них скоро будет еще один ребенок. Мама почувствовала себя нехорошо в ресторане, и он отвез ее домой. - Ты же знаешь, Сьюзен, как это бывает у беременных женщин… Наконец, когда Сьюзен удалось вставить слово, она рассказала маме и папе, что Муси сбежал. В этот момент Трейси стремглав пробежала оставшиеся ступеньки и подскочила к маме, умоляя ее: - Пожалуйста, найдите мою собачку! Пожалуйста, найдите Муси! Именно это они и сделали. Улыбнувшись и обняв ее, мама пообещала, что они найдут Муси, и попросила Сьюзен задержаться еще на какое-то время. Мама решила, что раз уже дело коснулось поисков этой глупой собаки, то две головы лучше, чем одна, и даже папа Дуг знал, насколько упрям был Муси, откликающийся только на зов мамы. Пес так и не привык к папе. Итак, они отправились на поиски собаки и никогда больше не вернулись. Несколько часов спустя усталый полицейский постучал в их дверь и сказал Сьюзен, что маму и папу сбила другая машина, когда они огибали крутой поворот на Спринг Роуд. Полицейский сказал, что водитель за рулем той машины был пьян и ехал зигзагами, да еще и с превышением скорости. Никто из них больше не вернулся. Мама. Папа Дуг. Муси. Ушли. И ее жизнь, когда она осознала это… закончилась. Вместе со своими игрушками и куклами она вернулась обратно в Нью-Хейвен и следующие шесть лет жила в этой грязной старой квартире с отцом, которого она даже не знала, слушая, как он по ночам оплакивает свою прекрасную Анну. Наблюдая за тем, как он без конца курит, напивается до оцепенения и теряет три работы за два года. Боясь заговорить с ним, боясь подойти слишком близко и при это нуждаясь в прикосновении, всего лишь маленьком касании, чтобы убедиться, что она не одинока на этом свете… Но Трейси так и не дождалась этого прикосновения, зная, что никогда не сможет сравниться с мамой, по крайней мере, в глазах своего отца. Трейси сидела в тускло освещенном помещении склада и вспоминала свою жизнь, рассортировывая папки и складывая все, что походило на налоговые документы, в аккуратную стопку. Девушка покопалась в последней коробке, игнорируя несколько старых снимков – она слишком остро реагировала, видя чьи-либо изображения… а затем она нашла их на дне коробки. Два дневника, перевязанных шнурком. Внутри лежали газетные вырезки и любительские снимки. Трейси не имела не малейшего представления о том, почему глядя на свою находку, она вдруг почувствовала леденящий кровь холод. Девушка развязала узел и открыла верхний дневник. Он был не очень толстым, и когда она пролистывала его, оказалось, что каждая страница исписана на удивление аккуратным почерком отца. Трейси вернулась к первой странице и начала читать. - Я не могу остановить его. Он продолжает возвращаться. Я убивал его снова и снова, но он продолжает возвращаться. Трейси отбросила дневник, как будто у бумаги внезапно отросли змеиные клыки, и вскочила, уставившись на него широко раскрытыми от ужаса глазами. Казалось, она простояла так целую вечность, дрожа и просто смотря на дневник своего отца… Затем она опустилась на пол и, подобрав его трясущимися руками, продолжила чтение.