***
Дван, засранец, решил свалить в другую страну. Вот прям дотерпеть последний год не может здесь! Решил кидануть меня! Ну ничего! Пари, есть пари. Сделаю его в баскетбол, и останется тут доучиваться, как миленький! Я быстро спускаюсь по лестнице в самом дальнем углу школы, спеша в спортзал. Пришлось идти в обход, потому что эти назойливые омеги просто проходу не дают с самого утра! А у меня сейчас есть дело куда поважнее ебли. Когда я выиграю, тогда и поразвлекаемся с Дваном с парочкой нежных, но опытных омежек. До спортзала осталось немного, но вместо того, чтоб свернуть направо, мои ноги сами двинулись в совершенно противоположную сторону. Что за чудесный запах? Словно целое зелёное поле кинзы звало и манило меня в свои нежные объятия. Так и хотелось разбежаться и нырнуть в эту чудесную полезную душистую зелень. Спеша на этот умопомрачительный запах, я уже представлял, как вопьюсь своими зубами в упругую плоть моего истинного омеги. Вот это счастье мне привалило! Совершенно неожиданно! Мой ненаглядный омежка, где же ты? Я в предвкушении плыл по воздушным волнам навстречу своей судьбе. Выйдя в длинный коридор, я наконец-то увидел ЕГО! Не узнать ‒ было просто невозможно. Впереди меня оказалось двое омег. Они медленно шли и о чём-то болтали. Я не слушал. Я шёл и гипнотизировал открытую длинную шею, такую тонкую и изящную, что слюни сами собой скопились в моём рту. Укусить! Как же я хочу впиться в неё зубами! Чуть-чуть! Осталось совсем чуть-чуть, и я смогу обнять своего истинного омежку! Парень повернул голову к другу, и я едва в голос не завыл от радости. Такой красивый профиль! И почему я раньше не замечал этого омегу? ‒ Что? Акей? ‒ брезгливо сморщился мой омежка. От неожиданности я аж вздрогнул. Не ожидал такого презрения к своей персоне. Похоже, я слишком привык, что омеги готовы раздвигать передо мной ноги лишь по щелчку моих пальцев, ну и, конечно же, по велению моего феромона. Не зная, как теперь себя вести, я плёлся следом за парнями, вслушиваясь в их разговор. ‒ Ага, если бы вдруг Акей оказался твоим истинным? Ты бы тоже так возмущался? ‒ Тогда я бы возмущался ещё сильнее! Кому нужен этот напыщенный альфа со своей мерзкой улыбочкой! ‒ Ну-у, например, практически всем нашим омегам, ‒ усмехнулся блондинчик. ‒ У них просто нет вкуса, ‒ фыркнул парень, от чего моё сердце вдруг болезненно сжалось. ‒ Нет вкуса? Подожди минутку… ‒ Омега поднял руку и с невозмутимым видом стал загибать пальцы. ‒ Красивый, спортивный, умный, харизматичный и… ‒ он выдержал паузу, многозначительно посмотрев на друга. ‒ Весьма и весьма обеспеченный. Такой и на первое свидание какой-нибудь новенький дорогущий смартфон подарить может. ‒ Ага, чтоб потом таскать с собой этот кирпич и облучаться… Спасибо, мне такого не надо! Я отлично могу прожить и без всяких там телефонов! ‒ Думаю, действительно можешь, ‒ тут же кивнул блондинчик. ‒ До сих пор же получалось. Правда, порой то, что с тобой невозможно связаться ‒ просто жесть как неудобно. ‒ Кенни, скажи, а разве богатство считается достоинством? Особенно, если ты его заработал не сам… ‒ игнорируя слова друга, вдруг тихо спросил омега. ‒ Ну… наверно, скорее да. Потому что все, так или иначе, хотят роскошной жизни, просто понимание комфорта и безграничных возможностей у всех своё. ‒ Как-то стрёмно. Человек ведь ценен своей личностью, а не набитым кошельком. ‒ То же самое можно сказать и про внешность, да и про запах тоже. Но когда мы смотрим на картинку целиком, мы не разбираем её на краски. Так что, если твой истинный оказался вдруг богатеньким, то считай это за приятный бонус. Будешь потом сладко прогибаться под его ласками всю ночь, отрабатывая подарочки, ‒ усмехнулся парень. ‒ И это говоришь мне ты, ‒ фыркнул мой омежка, бросив на друга косой взгляд. ‒ Что ж ты тогда до сих пор не лёг ни под одного альфу, которые за тобой носятся с самыми разнообразными дорогущими подарками? ‒ Мне нет ещё семнадцати, ‒ пожал плечами блондинчик, не глядя на омегу. ‒ Как будто причина в этом. Я же знаю, Кенни, ты просто хочешь спать только со своим истинным. И если у него будет в кармане дыра… ‒ То я её зашью, ‒ отмахнулся парень, по всей видимости, не желая продолжать эту тему. ‒ Ловко ты переключился на меня. Мы вообще-то про тебя говорили. ‒ Сузив глаза, он пристально посмотрел на друга. ‒ Быть омегой не так уж и плохо, особенно, если у тебя появится истинный, такой, как Акей. Мал, неужели ты так и не согласишься с этим? ‒ Быть омегой, это значит по-блядски скулить, вилять задом и умолять, чтоб тебя наконец трахнули. Так что я ни за какие коврижки не стану так себя вести перед Акеем. Много чести! А ещё, терпеть эти его омерзительные ласки и, упаси природа, склизкий язык у себя во рту… Это же просто отвратительно! Меня наверняка скорее стошнит от этого! ‒ Значит, предпочтёшь жёсткий трах ласкам? ‒ хохотнул парень, хитро посмотрев на моего омегу. ‒ Да уж лучше жёсткий трах, чем розовые сопли! Я же не какая-нибудь баба! ‒ Мал, но ты в курсе, что когда начнётся течка, тебе захочется ласки? ‒ Не захочется! ‒ Ещё как захочется. Причём так сильно, что ты сам подставишь свой сладкий зад и будешь умолять, чтоб тебя скорее укусил твой истинный. Все омежки желают заполучить метку, ведь это высший кайф. ‒ Ну тогда, если я поведу себя настолько омерзительно и в итоге окажусь помеченным, как какая-то племенная кобыла, то знаешь что, Кенни… ‒ Омега посмотрел на друга таким серьёзным злым взглядом, что у меня внутри всё оборвалось. ‒ Когда я отойду от течки ‒ я сигану с крыши! Не желаю жить в мире, где за меня всё решают гормоны! Я остановился, словно громом поражённый. Меня трясло. Я с ужасом смотрел, как от меня удаляется самый красивый и потрясающе пахнущий омега. В груди, словно наживую, резали сердце пополам. Сегодня случилось чудо, и я нашёл своего истинного! Вот только как теперь быть, если я ему не нужен?***
Я внимательно слушал Акея и не знал то ли плакать мне, то ли смеяться. Я помнил, что мы с Кенни обсуждали что-то подобное, но тогда я был очень зол, ведь у меня действительно проявился запах омеги, да ещё и весьма специфический, и последние хрупкие надежды оказаться альфой развеялись, как дым. А когда Кенни привёл в пример Акея, как моего истинного, конечно я заартачился, ведь в какой вселенной… Бля! Кажется я повторяю слова Кенни. Но, тем не менее, разве могло мне в реальности так повезти? Я даже представить себе тогда это не мог. Но если Акей услышал тогда наш разговор, получается, что практически весь учебный год я терпел его грубость, отчуждённость и равнодушие из-за своего упрямства? Я рвал себе душу на части от отсутствия ласк и нежности, думал, что причина во мне, а тут… причина во мне… Я смотрю на несчастное лицо Акея, в синих глазах которого сейчас тусклым пламенем горит надежда. Он терпеливо ждёт мою реакцию на поведанный только что им рассказ. Я горько улыбаюсь и выдыхаю: ‒ Так… это я мудак. ‒ Я обессиленно падаю на колени и обнимаю своего альфу дрожащими руками. Если бы не я, всё было бы по-другому. ‒ Мудак! Мудачьё! ‒ Я практически рыдаю. ‒ Ох, Акей! Всё не так! Я просто… мудак… Акей обхватывает моё лицо руками и шепчет практически в самые губы: ‒ Ты не мудак. Ты самый очаровательный омежка на свете. ‒ Поцелуй меня, ‒ прошу я. Теперь мне это несложно. И Акей целует. Жадно, глубоко, словно изголодавшийся зверь, которому наконец-то дали еды столько, сколько он пожелает. Не без труда оторвавшись от губ Акея, я, тяжело дыша, шепчу: ‒ Прости меня. ‒ А ты меня. Кажется, мы оба наломали дров. ‒ Да уж… Но как ты мог мне тогда поверить? ‒ А как можно было не поверить, когда ты говорил так уверенно? Я молчал. Представлять себя на месте Акея было бессмысленно, потому что если бы он сказал, что его от такого как я, стошнит, стоит ему только до меня дотронуться, то я бы поверил на все сто процентов. Без вариантов, без сомнений. ‒ Знаешь, Акей… ты мне всегда очень нравился, ‒ тихо прошептал я откровенную правду. ‒ Просто страшно было на тебя даже смотреть. Надеяться на взаимность было бессмысленно. ‒ Почему? ‒ альфа вытаращил на меня удивлённые глаза, и мне стало так неожиданно приятно. Вот что ему теперь на это ответить? ‒ Ты странный, ‒ слабо улыбнулся я. ‒ Мой запах для многих ‒ вонь. Моя внешность ‒ уродство. Ни ума, ни талантов… а ты спрашиваешь «почему»… ‒ Ты себя явно недооцениваешь. Если бы ты только мог посмотреть на себя моими глазами, то… В этот момент раздался дверной звонок. Мы вместе с Акеем как-то вдруг резко дёрнулись, совершенно не ожидая вторжения. Альфа быстро поднялся на ноги и пошёл открывать незваным гостям. Я медленно шагал следом за ним, с опаской поглядывая на дверь. Кто же там пришёл? Мои тревоги оказались напрасными. ‒ Мал! ‒ с порога прокричал Кенни, бросаясь мне на шею. ‒ Ну как ты, мой хороший? ‒ Он быстро повернул мою голову в бок, рассматривая мой загривок. Увидев свежую метку, он тут же расплылся в довольной пошловатой улыбке. ‒ Поздравляю, Мал, ‒ уже практически шёпотом выдохнул он мне на ухо, крепко обнимая. ‒ Привет, Мал! ‒ поздоровался со мной Дван, пожимая руку Акею и передавая ему чёрный пакет с какими-то продуктами. ‒ Мы подумали, что вы должны умирать с голоду, вот и пришли, ‒ весело сообщил нам Кенни, хватая меня под локоть и увлекая в комнату Акея. ‒ Ага, «исключительно» только по этой причине, ‒ хохотнул Дван, направляясь с другом на кухню. ‒ Не только, ещё сумку Малу надо было занести, ‒ парировал Кенни, хитро сверкнув глазами. ‒ Обожаю тебя, ‒ улыбнулся Дван, покачав головой. ‒ Ну ещё бы! ‒ хмыкнул омежка, послав губами воздушный поцелуй своему альфе. Зайдя в комнату Акея и плотно закрыв за нами дверь, Кенни вдруг нетерпеливо воскликнул: ‒ Ну! Рассказывай! Течка сломала вашу ненормальную систему? Акей был ласков? Понял, что до этого он вёл себя, как последний мудак? ‒ Ох, Кенни, ты не поверишь, но… мудаком оказался… ‒ закусив губу, я тяжело вздохнул, намереваясь рассказать другу всё, как есть. ‒ В общем, это я мудак.