Змеюка змеюке - рознь, или Коммуналка

— Наруто, ты чего такой задумчивый и не ешь? — открытие это оказалось столь удивительным, что Джирайя даже стопку с саке отставил. Потому как картина вяло ковыряющегося в тарелке с лапшой (лапшой, Кьюби его поде., а впрочем не надо!) Наруто была совсем уж фантастичной, а уж задумчивое выражение морды-лица… Жабий санин всерьез перепугался. Пожалуй, за собственными размышлениями над появлением Орочимару и странным выражением его морды (да, даже для него странным!), смертью сенсея он упустил крестника. — Понимаешь, старик… — Узумаки поднял на него глаза, и взгляд у него был такой больной, что Джирайя пропустил мимо ушей «старика». — Я вот подумал, как же так получается-то, ттебайо?! Этот Орочимару — жуткий тип и вообще скользкий гад, а как представлю, что он когда-то был в твоей команде, вместе с бабулькой, а сенсеем у вас был старик-Третий… Аж дрожь пробирает! Он же был героем деревни, твоим другом, даттебайо! А теперь вот… Что, если Саске однажды тоже предаст нас?! — Не буду спрашивать, почему именно он, а не Сакура, к примеру, — пробормотал Джирайя, не ожидавший такого поворота события… А, впрочем, почему нет?! Наруто — чуткий ребенок, которого мир шиноби не успел ожесточить до той степени, где почти исчезает сострадание и сочувствие. Особенно к врагу, особенно… — Но Орочимару всегда был с прибабахом… Хотя у кого из нас его не было! Но, Наруто, Орочимару он был… Одержим идеей несовершенства человеческого тела. Он считал не справедливым то, что такой гениальный мозг заключен в столь хрупкую оболочку, и хотел это исправить. Его разум желал постоянного развития, а жизнь шиноби и, вообще, человека не способна познать все тайны мира. Его родители рано погибли, я вот своих совсем не помню, а вот Орочимару это, похоже, сломало, а доломало то, что наша юность пришлась на крайнее паршивое время. Мы выросли на войне — наши товарищи гибли и не только они. У Цунаде там погиб брат — совсем мелкий шкет, почти как ты сейчас, и возлюбленный — Орочимару это потрясло. Может, потому что ближе нас с Цуной и сенсея у него никого не было или… Да не знаю я, Наруто! — жабий санин устало откинулся на спинку сидения. — Орочимару — всегда был жутко умный, гений — так все говорили… Я же, — Джирайя чуть улыбнулся. — Всегда был на его фоне идиотом, куда мне его понять… Но это не значит, что Саске вдруг решит, что сможет отомстить своему брату, лишь прибегнув к бесчеловечным экспериментам, чтобы обрести большую силу, хотя… — санин досадливо крякнул, видя, как вытянулось лицо Наруто. — Зря это я все рассказал, зря… Ваша команда не похожа на нашу, ну не так сильно похожа… — Хватит, — прервал его полубред Узумаки, лицо которого неожиданно приняло упрямое выражение. — Мы — не вы, бла-бла, я понял! Но это не значит, что теме он… Тоже не одержим… Ещё как! Итачи — его идея фикс, когда он думает о нем, то и на человека не похож. Но, клянусь, я не отпущу Саске! А что до Орочимару… Раз уж этот гад свой, то я помогу тебе вернуть его, эросенин! — Наруто… — Джирайя пораженно посмотрел на крестника. — Ты… добрый ребёнок, но, думаешь, я не пытался? Каждый из нас делает свой выбор и дорога у каждого своя, Орочимару сам выбрал этот путь и свернуть его с него — означает обладать, не знаю, каким бешеным упрямством… Никто от этого не застрахован, но твоя готовность держаться за друга делает тебе честь, присматривай за Саске, ну а Орочимару — уже моя ответственность. Не лезь в это дело. Вправить настолько свихнутые мозги, пожалуй, что невозможно, если только… — Джирайя не договорил, потому как перед ними прыгнула жаба, посланная к Цунаде, рассказать о стычке с Орочимару. — Эй, — попытался поднырнуть под его руки Наруто, силясь прочитать послание. — Это от бабульки? — Не называй её так, если хочешь дожить до половой зрелости… — вскользь посоветовал санин, пробегая глазами по строчкам, как вдруг из свитка выпал тонкий локон темных волос, перевязанный зеленой лентой. — Это че? — успел-таки захватить трофей Наруто. — Неужели Иззи-сенсея?! — А ты не такой дрянной сенсор, — удивленно посмотрел на него санин, отчего Узумаки почему-то стушевался. — Ну я это… Ну нахрена он нам?! — Видимо, Цуна с Иззи нашли способ, если и не вправить Орочимару мозги, но заинтересовать его в сотрудничестве с нами. Не стоит ожидать того, что он станет менее жутким и отталкивающим типом, но Орочимару с его гениально-безумным мозгом может помочь деревне. Не скажу, что я в восторге, но… Это хоть что-то, может, так я смогу медленно воздействовать на него. — То есть, если он будет таким же психом-ученым, ставящем опыты на людях, но притом помогать Конохе — то это хорошо?! — Наруто уставился на него с непониманием. — Не то, что бы хорошо, — Джирайя поморщился, вспомнив опись уцелевших лабораторий Орочимару. — Но не так уж и паршиво. Пока сенсей не выбрал Минато преемником, он не переходил черту — использовал материал из пленных шиноби, те все равно бы не вышли живыми из владений Ибики, а тут хотя бы науке послужили… Я не одобряю этого, но пока Орочимару лелеял мечту стать хокаге, то своих он не трогал… Наруто, мало, кто думает о сохранности вражеских шиноби, в мире шиноби, — он вновь вздохнул. — Орочимару хотел стать хокаге?! — омерзение пополам с удивлением читались в голосе Узумаки безошибочно. — Получается, это… Да ну нафиг, — тихо прошептал он. — Ну а причем здесь тетка Саске, а?! — Насколько я понял, это не совсем тетка твоего друга, — подумав, все же признал Джирайя. — Собирайся, Наруто, мы должны выследить Орочимару и сделать ему предложение, от которого тот не сможет отказаться. — Ба! — хмыкнул Наруто. — И че, получается, если Иззи — не тетка Саске, то кто?! Пришелец что ли? И Орочимару сотрудничество с ней может помочь с новыми знаниями и поиском бессмертия, так что ли?! — Знаешь, шкет, — санин встал и потрепал крестника по непокорным волосам. — Порой мне кажется, что твои учителя зря считали тебя идиотом… Ты умнее, чем кажешься, идем, у нас много дел! — Ага, ага… — довольно покивал Узумаки. — Я такой! И знаешь, что, старик-изврашенец, я обязательно стану хокаге! Потому что не будут тут всякие мутные типы покушаться на этот пост, хрена с два! И я освою рассенган до третьего тура, так и будет, да, даттебайо!

***

Горячие источники… Вопреки расхожему мнению, Орочимару не был чужд простому человеческому — погреть кости. Да, кровь в его жилах куда холоднее, чем у обычного человека, но тяга к теплу, солнцу порой просыпалась и у него. Почти позабытая. Ведь его уделом давно стал холод подземелий, сырость и отсутствие прямых солнечных лучей, отчего от природы бледная кожа, ещё большее побелела. Впрочем, в том виновато было ещё и подорванное здоровье. Иронично, но в поисках силы и бессмертия — физически Орочимару стал слабее, а его жизненная сила была на исходе. Он не протянет и пару-тройку лет без новой пересадки тела. Да, это выход и позволяет завладеть большим количеством улучшенных геномов, однако… Бесконечно так продолжаться не может. Во-первых — хлопотно, а, во-вторых, небольшое промедление, ошибка и величайший разум мертв, гниет в могиле… К тому же — чем больше поглощенных он подавит, тем, вероятнее, что однажды те объединятся и задавят его и… Орочимару окажется заперт в собственном теле. Нет, обретение шарингана станет последним его списке. Дальше следует отыскать другой путь и способ обрести силу и бессмертие. Для этого ему нужен Саске, который, к сквозящему изумлению санина, сам подставил шею. Орочимару усмехнулся. Да, юный Учиха станет венцом его величия, но… С примесью дегтя. Увиденное на поединках никак не желало стираться из памяти. Драный кот! Ну угораздило же мальчишку так испоганить чудное тельце! Но ничего… Он избавится от кошачьего духа… Змея поглотит его — в этом нет сомнений. А, впрочем, перед глазами встало выступление ещё одного недобитка Учиха… Вот это женщина! Орочимару едва не подавился слюной, когда та эффектно заслонила Саске-куна техникой столь прекрасной, что он облизнулся. Как жаль, что, демонстрируя владение верхней ступеней шарингана, она, как и Итачи, становится для него недоступной мишенью… Но и пока слабый сосуд Саске можно развить до их уровня. Однако… Змеиный санин вновь улыбнулся своим воспоминаниям. Этот экзамен на чуунина предоставил много занятных деток, за чьей судьбой и становлением будет любопытно наблюдать. Да и старушка-Коноха тоже оказалась способна преподносить сюрпризы. Старик-сенсей отцепился от поста хокаге и предоставил свое кресло Цунаде. Орочимару щелкнул языком. Особой ненависти или зависти к давней подруге он не испытывал. В груди уже давно отболело, несправедливость связанная с назначением щенка Намикадзе не входила в сравнение с тем, что Пятой стала внучка Первого. Во-первых, самому Орочимару уже давно ничего не светило, Джирайя старался держаться от всего этого подальше, абсолютно точно осознавая, что на это у него не хватит мозгов… Кроме Данзо, последняя Сенджу была единственным вариантом. Однако предводитель Корня был последним, кого старик-Хирузен желал бы видеть на своем месте, ведь их с Орочимару методы во многом были схожи. Грудь против воли полоснуло болью. Разочарование. Именно с этим чувством на него смотрел сенсей, когда обнаружил, чем Орочимару на самом деле занимается… Он всегда был любимчиком, старик-Хирузен признавал его гений и высоко ценил… ровно до тех пор, как назначил Намикадзе своим преемником. Это все перечеркнуло. Оказалось быть умнее, сильнее, дальновиднее и просто лучше во всем — недостаточно. Для сенсея важнее оказался мифический дух огня. По мнению, Орочимару всего лишь придурь, которая делала их всех уязвимее и глупее. Именно из-за этого духа Огня гибли шиноби листа тогда, когда этого можно было избежать. Отказ бросить товарищей, ведение безнадежного боя и другое, когда разумнее и правильнее было отступить, чтобы, перегруппировавшись ударить… Не тратить множество жизни ради спасения одной, если, конечно, то не сверхценный шиноби. Всё это понимал Данзо, но отказывался принимать Сарутоби. Его эксперименты могли дать Конохе утраченный мокутон Первого, что при условии того, что Цунаде размножаться не планирует, было просто жизненно необходимо! Что жизни шестидесяти никому не нужных сирот, который и так бы плохо кончили… Он же давал им шанс стать великими и помочь Конохе! Однако его никто не понял… Лишь Джирайя с глазами побитого шенка периодически путаясь под ногами… Он не понимал, никто не мог понять. Их интеллект слишком ограничен, а глаза затмены пламенем духа огня. И все же смерти им он не желал. Даже Цунаде, ставшей хокаге. Да, когда хокаге был Хирузен, Орочимару хотел, чтобы тот страдал перед смертью, чтобы увидел, как гибнут верные ему и его духу шиноби… Разрушить всё то, что сенсей столько лет выстраивал — это было бы отличной местью. Коноха же… Вопреки мнению большинства вызывала у Орочимару чувство ностальгии. Деревня бы не пала, пала лишь система третьего — Данзо бы подхватил упавшую шляпу и сделал деревню сильной. Вряд ли бы, конечно, самому Орочимару вновь нашлось в ней место, ведь даже несмотря на их давний союз… Все это было в прошлом. Таков был план до того, как Третий неожиданно сложил с себя полномочия. Орочимару бы получил желаемое отмщение, а также, воспользовавшись суматохой, и Саске, но хокаге стала Цунаде, а Хирузен отправился греть свои старые кости на горячих источниках и возвращаться к третьему туру не планировал! Весь тщательно спланированный план летел в бездну. Без главного зрителя — это было неинтересно! Да и убивать Цунаде… Орочимару скрипнул зубами, уж лучше б той было и дальше проматывать не принадлежащее ей состояние в казино! И все же он не был бы собой, если отступил из-за столь глупых сантиментов. Он нападет вместе с песчанниками, только вместо быстрой смерти в объятой разрушительном пламени Конохи Третьего ждет нечто много хуже… В предыдущем варианте плана старику оставалась надежда, что после его выкормыши все же одолели и врага и Корень, здесь же он сам увидит финал. А Цунаде он окажет услугу — отправит наконец к всему её клану и любимому. Либо же оставит жить, но вымотает до предела, её положение и без того шаткое. Шимура сместит Сенджу пока та в отключке, а уж он позаботится о том, чтобы её с Хирузеном союзников, способных сопротивляться почти не осталось. Грядки взлелеянного стариком сада предстоит проредить — сам-то тот уже ни на что не годная старая развалина! Джирайя почти наверняка тоже встанет у него на пути. И не прибить упрямого идиота притом гораздо сложнее, чем Цунаде. Скорее уж после третьего тура Орочимару станет единственным санином. Белый змей раздосадованно прикусил язык. Эти глупцы сами выбрали себе дорогу… К тому же… Все снова полетело к чертям! Ведь готовить весь этот спектакль стало абсолютно не для кого. Сенсей мертв и не только не увидит, что стало с его детищем воочию, но и даже не услышит рассказа об этом дне. Чертов Сарутоби! Умудрился скопытиться прямо на пенсии! Много лет на посту хокаге — и хрена с два с ним сталось! Он пережил всех предшественников! И в результате не смог протянуть ещё чуть-чуть, чтобы Орочимару мог отомстить! В самом деле змеиный санин не знал, что ему делать… Разве что использовать нечестивое воскрешение и заставить Сарутоби самолично разрушать то, что он построил?! Это было до одурения мерзкой и от того просто замечательной идеей! Если бы не одно «но»… Того, что уже удалось разнюхать, хватило, чтобы понять: эта смерть не была случайна. Более того, пробыв пару часов на месте происшествия, Орочимару уже знал, кто за этим стоит. Данзо — чертов интриган! Змей прикрыл глаза. Некогда их пути пересеклись и они были друг другу полезны, так же он планировал использовать Корень в качестве инструмента для свержения Конохи Третьего, но… Шимура на сей раз перешел ему дорогу, нарушил его планы, а такое Орочимару прощать не был намерен… Вот только его ресурсов не доставало, чтобы сокрушить одновременно и Корень, и доблестную рать сенсея, а это значит — придется выбирать. Выбирать из двух неприемлемых для него вариантов Белый змей не желал. А потому ему срочно нужно было достать генетический материал, как можно большего числа талантливых шиноби. Поступок Данзо, решившего поскорее скинуть Цунаде, определил судьбу Конохи — та падет, а весь талантливый молодняк и архивы Орочимару планировал забрать себе. И все в его плане было просто прекрасно, если бы не встретившийся по дороге — сокомандник с джинчуурики Кьюби. Джирайя вновь напомнил о том, через чьи трупы ему предстоит перешагнуть, а желторотый сынок проклятого Намикадзе о том, что за Лисом придут акацуки… Последних Орочимару ненавидел и презирал даже больше родной деревни. Все это лишь прибавляло мороки и никак не помогало в твердом принятии решения. Все же Коноха даже в её Хирузеновском варианте была интересна. Там оставалось множество подвешенных ружей, которые в случае уничтожения, так и не выстрелят, а талантливый молодняк, может, оказаться пригодным лишь для опытов, а не для наблюдения в чутка измененной среде… Пропаганда Третьего могла пустить слишком глубокие корни в неокрепшие души. Чем больше Орочимару размышлял над этим, тем сильнее склонялся к тому, что полное уничтожение деревни — недальновидно и безынтересно. Он сжал кулаки. В конце концов генетический материал Хирузена у него есть — использовать сенсея изредка, как свою шестерку — месть далеко не такая изящная, но… Всё лучше, чем столь спешное изничтожение. В конце концов призвать Сарутоби-сенсея он может в любой момент, а эта возможность поквитаться с Конохой — далеко не единственная. Особенно, если он заполучит тело юного Учихи. Белый змей нападет на Коноху. Цунаде пусть сражается против поднятых Эдо Тенсей Первым и Вторым хокаге, он же займется Корнем… Если сокомандница выживет, то Орочимару даже окажет ей услугу. Если же нет, то будет интересно понаблюдать за тем, кто в таком случае станет хокаге. Орочимару улыбнулся. Наконец-то принятое решение удовлетворяло его. А значит можно ещё немного понежится в горячей воде… Нет, не наблюдая за противоположным полом. Совмещенные купальни — бич оболтуса-Джирайи и старика-Сарутоби, ему же куда интереснее наличие у людей извилин или же уникальных способностей, нежели внешность. Хотя за собственным обликом Опрочимару и следил. Но то скорее была природная аккуратность и педантичность, нежели… Взгляд против воли упал на златовласую особу. И нет, тронутые увяданием некогда прекрасные формы скорее заставили его скривиться, лишний раз напоминая о скоротечности жизни, и о том, насколько непостоянной является красота. Впрочем, здесь Цунаде время обманула, но только и всего. Незнакомка ощущалась странно. Нет, от неё не фонило за километры мощным Ки, да и на скрывающегося шиноби высокого класса она не походила, однако что-то в ней неуловимо отличалось. Решив разгадать эту загадку, Орочимару начал наблюдение. Неожиданным оказалось то, куда то его завело. Мальчишка Четвертого! Незнакомка намеренно столкнулась с ним. — Ой! Смотрите куда прёте, тётенька! — такта у лисеныша и в самом деле не наблюдалось и в помине. В результате дамочка сцапала пацана (И где Джирайю носит?! Хотя, учитывая, что они на источниках, то вопрос лишен смысла!) и потащила за начавшее краснеть ухо к ближайшей кафешке. Дело принимало любопытный оборот. Наруто кричал, как резанный, в то время, как незнакомка и бровью не дернула. — Разве так положено вести себя с дамой? — наконец отпустила та его. — Неужели шиноби нынче совсем не учат манерам? — Да нахрена нам они, тетенька! — возмутился Наруто. — Чай, на приемы к дайме не приглашают! Да и если б пригласили, не хрен мордой дергать — мы его защищаем вообще-то! — Знаешь, — несколько взбешенно втянула воздух дамочка. — У меня старший сын тоже такой! Неотесанный и ничего слушать не желал, но даже он проявлял больше такта! — Чего проявлял?! — Узумаки похлопал глазами. — Тетенька, вы сами встали, где не следует! Но хватка у вас сильная, зачет! — он опасливо покосился на неё. Дамочка явно ещё что-то хотела сказать, но тут Узумаки спас Джирайя, вопреки логике и мнению Орочимару о нём, не усвиставшему на поиски вдохновения. Отвлекшись на шумного сокомандника, змеиный санин пропустил момент, когда под его собственным ухом раздался вкрадчивый шепот: — Интересно? В мире существовало не так много… А, впрочем, возможно, и вообще не было тех, кто был способен застать Орочимару врасплох. Теперь эта дамочка по-настоящему пугала и интриговала его. Белый змей облизал пересохшие губы. — Что-то я не видел вас в книге Бинго, госпожа… — И не увидишь, — с прохладцей ответила та. — Я вижу ты любознательный, мальчишка… — Простите… — Орочимару рассмеялся. — Мальчишка?! Дорогуша, мне больше лет, чем вам, и… — Надо же, — незнакомка изобразила притворное удивление. — Ты уже разменял второе тысячелетие?! — Че. Чего? — Орочимару вдруг пробрала дрожь, своим звериным чутьем он знал — та не лжет. — То-то и оно, по сравнению со мной, ты, мальчишка, играющий в опасные игры… Твое тело медленно гниет, а украденное ещё предстоит возвратить сторицей. Но ты ещё можешь спастись. — Дамочка, вы ведь не проповедь мне здесь читаете, — во рту у Орочимару пересохло. Нет, он и раньше полагал, что их мир не единственный, но… Получить бы образцы! — Получишь, — прочитала по его лицу дамочка. — Если будешь делать, как я скажу и поможешь моему народу решить маленькую проблемку… — Какого рода? — чуя подвох, полюбопытствовал Орочимару. — Наш вид вымирает, нужен толковый генетик, — без предисловий выложила дамочка. — Ну это вы по адресу, — позволил себе довольно осклабиться Орочимару. — Каковы условия? — Ты примешь предложение жабьего отшельника. И не спеши вставать на дыбы, — предупредительно подняла ладонь дамочка. — Конохе есть, что тебе предложить. Локон, что принесет Джирайя, несет в себе целый коктейль из рас-долгожителей, а его обладатель не зауряден умен, тебе не будет скучно. Основное условие не предавать — Наруто Узумаки и Иззи Учихи. И раз уж этим двоим не безразличен Саске Учиха, то убрать свои мерзкие ручонки и от него. Ты поможешь им и моему народу, в обмен получишь материал для исследований, о котором и помыслить не мог, также мой народ поможет продлить твою жизнь в зависимости от результата. Сейчас же в качестве жеста доброй воли, я исцелю твоё тело, так, ты сможешь прожить весь отмеренный тебе природой срок… Если не станешь вновь модифицировать его. — То есть, — Орочимару поджал губы. — У меня нет никаких гарантий… И из-за вас я упущу момент, Саске возмужает и я больше не смогу заполучить его тело! — Или же ты упустишь шанс выйти на принципиально новый уровень твоих исследований. Тебе решать, Орочимару.