Колесо Фортуны

За прошедшие две недели мое расписание было серьёзно скорректировано. Теперь там были занятия даже по выходным до обеда, а в будни всего лишь до четырех. Конечно, над ним постарался Клод. Он умудрился впихнуть политэкономику, право и историю четырежды в неделю! Всё началось с того дня, как Клод оставил меня в своём кабинете и заставил прочитать фолиант и дать на него рецензию. Я же считала это ущемлением своих прав. Даже Лили была согласна, что это уже чересчур. Но кто станет спорить с решением правителя? Атанасию, он, очевидно, любил сильнее, так как не стал прикапываться к ее расписанию и оставил все как есть. Жизнь у меня была отстой и настроение тоже отстой. Сидя на качелях после очередной промывки мозгов на занятиях с Клодом, я снова всерьёз задумалась о побеге. С Атанасией мы так и не помирились, так что повода для радости у меня нет. — Принцесса, вот вы где! Передо мной возник Феликс. Порою я проклинала тот день, когда больше всего на свете желала его заботы. Иногда с его стороны это была не забота, а суперопека, которая очень раздражала. — Стоит отвернуться, вас уже и след простыл, — неловко рассмеялся он на мой хмурый вид. — Феликс, Его Величество хочет задушить меня учёбой? — я старалась сделать весёлое выражение лица. — Он решил на мне отыграться? У него же есть Атанасия, так почему он прицепился ко мне? Почему Ати играет с Лили, а я должна учиться? — Ничего подобного, — рыцарь на секунду опешил, а затем быстро нашёлся, что ответить. — Его Величество просто хочет, чтобы вы выросли мудрой. Вы грустите, потому что вам не нравятся подобного рода занятия? — Нет. Если честно, учёба — это просто предлог, — я не могла врать Феликсу. — Тогда расскажите, что вас тревожит, — он подошёл сбоку. Я подвинулась, приглашая его сесть рядом. Верёвки на качелях прочные, а ветка, на которой они висят, крепкая. Рыцарь немного поколебался, но затем всё-таки плюхнулся рядом. — Ты тоже подумаешь, что у меня слишком бурная фантазия. Или отошлешь к психиатру. Не хотелось это признавать, но тот бред, что я собиралась ему рассказать, не вклинивается в рамки адекватного. — Я всегда поверю в любое ваше слово, — Феликс оперся ладонями на колени и выжидающе смотрел на меня. — Феликс, мне снится, что я не из этого мира, — с ходу зарядила я подобное, но сосредоточенное лицо рыцаря ничуть не изменилось. — Мне кажется, что у меня была и другая жизнь. И другая семья: мама, отец, старший брат. — Они любили вас? — Конечно, — я поразилась неожиданному вопросу. — Мне часто снится эта другая семья, и там я не принцесса вовсе. Иногда я боюсь, что однажды проснусь, а вы все исчезнете: ты, Ати, Его Величество, а другая семья окажется реальной. Нет, конечно, это неплохо для меня, но… Что из этого настоящее: мой сон или я нынешняя? И я не знаю, как объяснить это чувство. — То, что вы ощущаете и видите сейчас, — это настоящее, — вдруг абсолютно серьёзно выдал рыцарь. — Но кто знает, может за пределами нашего мира существуют какие-то ещё? Я осознала, какой разговор между нами сейчас, и схватилась за волосы. — Не бери в голову! Это и правда всего лишь моя фантазия, — я пошла на попятную. — Принцесса Гвендолин, — Феликс мягко оторвал мои руки от лица. — Вы не сошли с ума. Нет ничего плохого, что вас посещают подобные видения. На свете нет ничего невозможного. Есть необъяснимое, но невозможного — нет. Вы всегда можете спокойно поговорить об этом со мной. — Я не буду спрашивать, откуда у тебя такая слепая вера в меня, — я немного успокоилась, но все равно жалела, что начала этот разговор: Феликс слишком спокойно отнесся к нему. — А ваши опасения насчёт того, что мы однажды все исчезнем, — напрасны. Такое может произойти, только если вы сами этого захотите. В тот момент я не обратила особого внимания на эти слова, посчитав их простой поддержкой. Феликс всегда умел найти утешение для других. — Однажды я стала принцессой, — повторила я вслух название истории. — Вы ей не стали, а были с рождения. Знаете, в моей жизни тоже был человек, которого я сильно любил, — Феликс опять погладил меня по волосам. — И люблю до сих пор. Она как-то сказала мне, что верить нужно не глазами, а сердцем. — Это была твоя мама? — спросила я, от последней слащавой фразы меня передёрнуло. Простая вера жизнь не спасет. — Нет, — металлический взгляд рыцаря приобрёл мягкий оттенок голубизны. — В мире есть вещи, не поддающиеся логике. Просто их люди подгоняют под собственную версию реальности. — Это так странно, — я почувствовала, как с моих плеч скатилась скала. — Ты пытаешься убедить меня в том, что я не сумасшедшая. Но спасибо. По крайней мере я теперь уверена, что не одна такая чокнутая. — Вы видите этот мир таким, каким обычные люди его не видят. Принцесса Атанасия такая же, — Феликс вернулся в свою обычную маску добряка, и атмосфера откровенности вмиг испарилась. Мы замолчали. В небе над деревом с качелями зависло облако в виде сердца. — Феликс, а та, которую ты до сих пор любишь, жива? — Не знаю, — пожал он плечами и мечтательно устремил взор в небо. И как это толковать: то есть это не Лили? — Наверное, здесь будет уместно сказать, что она попала в лучший мир. Она ни жива, но и ни мертва. — Оу, как сложно, — ко мне на ладонь неожиданно села божья коровка. — А у меня всегда была мечта о большом и добром далматинце. Как-то я прочитала сказку об этих собаках. — Далматинец? — Феликс призадумался. — Пожалуй, вы правы. Они правда очень милые. Принцесса, вы заметили, что ваши волосы стали виться ещё сильнее? — Ага, — я недовольно вытянула тугую спиральку из волос и отпустила. Она тут же собралась обратно в пружинку. — С ними много мороки. — А по-моему, выглядит очень красиво. — Лили тоже так говорит. И запрещает мне их стричь. Наша беседа перетекла в обычную болтовню. Ближе к обеду нам нужно было возвращаться. Теперь путь к Рубиновому дворцу пролегал не через озеро, а через молодую аллею нектаринов. Они были высажены несколько месяцев назад, но не прекращали цвести. Я довольно улыбнулась, вспомнив, что мое нектариновое дерево тоже неплохо прижилось. Феликс все же посадил его и не сдал меня Клоду. Мы расстались у внешнего коридора, и я поспешила в салон, чтобы пообедать перед следующими занятиями. Атанасия сидела в гостиной. Она услышала шаги и, увидев меня, демонстративно надулась и тут же отвернулась. У нее на коленках был черный котенок. Я насторожилась и внимательно пригляделась: скорее, это был не котенок, а нечто схожее на пушистую темную лисичку. Как она вообще притащила его сюда? Мне не удалось перебороть любопытство и я сунула нос в дверной проход. Существо смотрело на меня черными глазками-бусинками. А это, случаем, не магический зверь? Возможно ли, что Атанасия встретила колдуна? Внутри меня все похолодело. Но она сразу же рассказала бы. А, ну да, мы ж не разговариваем. Потоптавшись у входа, я занервничала ещё сильнее. Атанасия снова повернулась. Я хотела пройти мимо, но всё-таки затормозила в проходе: — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — А Ее Высочество снизойдет до разговора со мной? — с долей упрека спросила Атанасия. — Если вторая Ее Высочество позволит, — я широко ей улыбнулась. — Я хотела извиниться, — буркнула куда-то в сторону Атанасия. — За то, что нагрубила тебе. И за то, что дразнила перед папой за завтраком. Прошу прощения. — Я прощаю тебя, — сказала я и подошла к ней. — И я прошу прощения, что пыталась навязать тебе своё видение. Но впредь, пожалуйста, не задирай людей хотя бы в моём присутствии. — Эй, позволь мне кое-что тебе сказать, — глаза Атанасии вдруг засветились. — У Гвен была семья. И есть сейчас. У меня не было ничего до тех пор, пока я не встретила мою первую и единственную сестру. И да, прости, что я пытаюсь узнать больше о своей мертвой маме. Прости, что впервые за свои жизни я обрела что-то и могу позволить себе некоторые косяки. У меня не было примера, в приюте вместо обучения возвышенным манерам мне дали только уроки жизни. Я прошу тебя простить мне эти ошибки. У меня нет опыта, и я не знаю, как вести себя в некоторых ситуациях. Гвен, у нас разные взгляды на многие вещи, но это не повод портить отношения, ты так не считаешь? Я пытаюсь понять тебя, но порою мне очень тяжело это сделать, потому что раньше я не была кем-то любимой в отличие от тебя. — Я же не обвиняю тебя в том, что ты не похожа на меня, — снова вспылила я. — Но, похоже, что именно это я и делаю. Мой взгляд снова переместился на чёрное существо в руках Ати. — Кто это? — А! Это Воронуля, — Ати погладила питомца по макушке. — Мне и правда есть, что тебе рассказать. Но сначала я хотела бы признаться. Помнишь, давно, тот день, когда я упала в озеро? Я показала тогда тебе трюк с ромашкой и ты спросила, использовала ли я магию? — Было дело, — я весело хихикнула. — То была не магия, а просто фокус. Меня Лили ему научила.