Может встретимся?

      Пальцы вытолкнули пуговицу из тугой петли, спустили жужжащий язычок молнии и занырнули под ткань брюк и белья… За приятной жёсткостью коротких волос последовал жар голой кожи. Гера шумно выдохнул и прикрыл веки, еле справляясь с собственным голосом, который так и рвался превратиться в стон.       — Я… в … когда мне было тринадцать, я видел тебя, — прошептал Герман, провернув голову к брату, который смотрел на него в упор, сидя боком к спинке дивана.       — В каком смысле? — тихо спросил Глеб, не переставая держать мягкий член парня, постепенно увеличивающийся из-за соприкосновения с жаркой ладонью.       — Ты приезжал домой после тура и… в комнате ты … трогал себя, а я стоял за дверью и видел в щель…       — У-у, маленький вуайерист, и почему не зашёл?       Гера прикусил нижнюю губу и уронил голову на спинку дивана. Рефлекс активизировал мышцы, дыхание неизбежно сбивалось. Глеб же был сосредоточен на том, чтобы как можно лучше доставить удовольствие младшему братику. Не прекращая движения кисти, он чуть потупил взгляд в сторону, обдумывая слова Германа, и усмехнулся.       — Я стеснялся… но я … мх … пош-ш-ёл в свою комнату и попробовал сделать так же.       — И? Ты кончил?       — Нет, я тогда не знал особо как это делать, — щёки футболиста покраснели.       Большим пальцем Фара начал проходить пальцем по истекающей смазкой головке, и сбивчивые вздохи Германа наполнялись сексуальной хрипотцой. Вся ладонь старшего уже скользкая от предэякулята; в белье Геры тесно, влажно и жарко, а кожа так нежна, что с ума сойти можно.       — Мальчики, может, вам принести чего? Лимонад будете?       Братья тут же вздрогнули. Гера поднял голову и боялся оглядеться, а рука Глеба всё ещё была в его штанах. Чёрт! Если мама зайдёт… если увидит… Герман тут же хотел подорваться застегнуть брюки и начать оправдываться, как вдруг Глеб предотвратил катастрофу: он вытащил руку из штанов и схватился ею за талию брата, а другой рукой закрыл ему рот, и повалил на себя опешившего парня. Младший еле пискнул в руку Фары и почувствовал головой его грудную клетку, где сильно билось сердце.       — Не, мам, спасибо, — крикнул старший сын матери, на что та лишь пожала плечами, стоя поодаль от порога в гостиную.       Гера продолжал лежать неподвижно и слушать отдаляющиеся шаги мамы. Елена ушла, оставив сыновей наедине и обрадовавшись, что те, наконец, отлично ладят и хоть немного времени уделяют друг другу.       — Т-ш-ш, — улыбнулся Глеб и решил возобновить дрочку любимому братику, который пока лежал в шоке, но сначала приставил влажную от смазки руку ко рту и дотронулся кончиком языка. Вкус был нейтральным, но таким возбуждающим, что член блондина уже стоял колом, то и дело упираясь в спину Геры.       Рэпер залез обратно в трусы и уже быстрее надрачивал, заглушая стоны братика второй ладонью. Теперь плед валялся в ногах и не скрывал пиздеца, совсем не предназначенного для родительских глаз.       — М-м-м-х, — тихо простонал блондин, лежащий на спине, и повернул голову влево. Он вцепился в руку Фары и с силой убрал её со своего лица. — Если мама зайдёт… ах…       — Если не будешь громко стонать, то не зайдёт.       Ладонь всё быстрее и интенсивнее скользит по стволу, делая очень приятно его хозяину. Гера облизнул свои губы и чуть задрал голову, глядя на Глеба:       — Поцелуй меня… пожалуйста…       В секунду приняв решение, Глеб склонил голову и накрыл губы братика своими, тот закрыл глаза, послушно впуская в свой рот язык старшего. Однако, Глеб не опускал век и одним глазом да поглядывал в сторону входа в гостиную, чтобы ненароком не спалиться.       Гера стонал во время поцелуя, чуть приподнимаясь и ерзая в объятьях Глеба. Он был уже на самой границе… ещё пара ловких движений умелой рукой старшего брата и младший излился в неё, отрываясь от пухлых губ. Огромных усилий стоило мальчику, чтобы не закричать в голос от волны оргазма, обрушившейся на него.       — Пиздец, — заскулил Гера, бросив взгляд на свои брюки, где были капли спермы, большая часть которой текла по руке Глеба. Было и стыдно, и приятно одновременно.       — Не скули, просто засунь член обратно и иди в ванную.       Младший всё ещё сбивчиво дышал и наблюдал, как рэпер вытирает свою ладонь о ткань его трусов. Всё равно стирать теперь втихаря от мамы. Чмок в висок Геры и Глеб стал сбрасывать с себя удовлетворённое юное тело, которое, покачиваясь, напялило штаны и побрело в ванную, оглядываясь по сторонам в страхе увидеть маму.       Фара потёр ладони о друг друга, аккуратно сложил плед и побрёл на кухню выпить воды, как ни в чём не бывало. У него всегда получалось делать вид, будто ничего не произошло. Когда он вернулся в гостиную, застыл на месте. У дивана стояла мама с телефоном Глеба в руке.       Дело в том, что минуту назад Фараону пришла смс от любимого братика, и Елена, зайдя в гостиную за блокнотом, решила посмотреть, от кого сообщение. Щёлкнув по окошку, ей тут же открылся целый раздел переписки:       «Каким мылом лучше отстирывать сперму? Хозяйственным?»       Голубиной стало неловко за такой текст, но она всё же решила пролистать вверх:       «Уже лучше. Наверное, сейчас я бы тебя поцеловал, но ты не рядом»       «Почему ты такой красивый?»       «В мамочку и папочку. Так ты хочешь, чтобы я снял трусы? Или тебе достаточно только попки, мой прилежный ученик?»       «Сними их и погладь себя»       Елена приложила руку ко рту и продолжила читать:       «Я бы погладил твою ногу и поднялся рукой выше… Я сижу в углу в третьем ряду, нас бы никто не увидел»       «Ты бы смог вытащить член?»       «Твой да))»       «А свой?»       Слёзы уже текли по её щекам, особенно, когда увидела:       «Но я всё равно хочу тебя. Хочу моего маленького братика-котика в маленькую попку»       «Я хочу, чтобы ты мне вставил… Прямо сейчас. Блять, Глеб, что мне делать?»       «Оближи палец и осторожно вставь. Плохая замена моему хую, но подойдёт»       «А позже я заберу тебя из школы»       И это всё ещё сопровождалось весьма откровенными фотографиями со знакомыми ей частями тела.       — Что ты там делаешь? Экстремистских наклонностей у меня нет! — Глеб сложил руки на груди, опираясь плечом о косяк.       Мама сжала в руке телефон старшего сына, стиснула челюсти, подбежала к нему и зарядила сильную пощёчину, отчего у Фары чуть глаза не выпали.       — Подонок! Как ты мог?! Ты… Глеб, я не таким тебя воспитывала. О Господи!       Истерика уже вырвалась наружу и захлёстывала бедную женщину. Блондин приложил одну руку к красной щеке, а второй забрал свой телефон. Он хотел подойти к дивану, но мать схватила его за предплечье.       — Тебе парней мало, что ли? Ты… как ты мог так совратить брата. Родного брата! Это ненормально. Мерзко. Ужасно. Неужели я настолько плохая мать, что не вдолбила тебе нормы морали?! Отвечай мне!       Глеб молчал, он вовсе не хотел отвечать и оправдывать свою тягу к младшему брату. Его немые метания глазами по комнате раздражали Елену ещё больше.       — Если он тебе хоть немного дорог и если ты не хочешь, чтобы об этом узнал отец, ты сейчас же прекратишь эти извращенские игры! Ты меня понял?       — Понял, — спокойно ответил блондин, вырывая свою руку из захвата.       Мама убежала в свою комнату, всхлипывая и вытирая слёзы, а Глеб обессиленно упал на диван, только сейчас понимая весь кошмар ситуации. Гера не заслуживает гнева родителей. Глеб старше, он умнее, мудрее, сильнее; только он ответственен за все эти запретные отношения, которых не должно быть между братьями.       Голубин, ещё немного поразмыслив, резко встал с дивана, вышел в прихожую и надел кроссовки, прихватив ключи от машины.       — Глеб, ты куда? — сюда выбежал Гера с полотенцем на шее и в одних трусах. — Вы там с мамой ругались, что ли? А то я слышал крики, но из-за шума воды не разобрал.       Фара толкнул в грудь Германа подальше от себя и прорычал:       — Спать иди!       И вышел на улицу, громко хлопнув дверью, отчего Гера подпрыгнул на месте. Сердце мальчика забилось чаще от испуга, а губы самопроизвольно поджались.