***
— Так! — хлопнула в ладоши Элла Ивановна, стоя внизу у края сцены. — Не бесите меня! Голубин, на исходную позицию. Гера, цокнув, устало поплёлся в центр сцены, по краям которой стояло несколько человек из класса, участвовавшие в номере. Заученные за десять минут до репетиции слова проговаривались сухо и без эмоций, что безусловно бесило учительницу, на плечи которой директриса сгрузила это мероприятие. — Ты издеваешься? Герман, пожалуйста, давай ещё раз проговори, но с чувством! — Да я уже устал проговаривать одно и то же, язык заплетается. — А ты расскажи нормально эти полторы строчки и большего от тебя не требуется. Ещё раз. Ещё. И учительница, наконец, отстала от десятиклассника, понимая, что толку от него сейчас, как от козла молока. Спустя полчаса Элла Ивановна вышла на минуточку, а школьники уже начали дурачиться, как первогодки. Толкались, смеялись, падали, шутили. Потом кто-то завёл тему про доверие. — Не, реально хороший метод. Лен, иди сюда! — Да, пошёл ты, Комаров! Не буду я! Я тебе не доверяю. — Да в смысле, блин! Парень тащил девушку за руку, но та упиралась. Поэтому он оставил эти попытки, обернулся на остальную аудиторию, бесцеремонно взял Геру за руку и потащил к себе. — Ты охуел? Отъебись! — Да не ссы ты! — парень поставил Германа и подошёл сбоку, когда сзади Голубина стоял Боря. — Смотрите, вот как надо. Гер, ты падай, а Бурундук тебя поймает. — Чё? Нахуй иди! — Ничего страшного, как раз покажем, что здесь и просыпается доверие. — Ты точно ебнулся, — Герман покачал головой, поставив руки в боки. — И чё делать? Просто падать? — Да, по моей команде. Комаров повернул Геру спиной к рыжему и насчёт раз-два-три приказал падать. Блондин закатил глаза, но всё же боялся, что его не поймают, но чтобы от него уже отстал надоедливый одноклассник, помолившись всем богам, которых знал, упал спиной, где примерно в двадцати сантиметрах от пола его поймал Бурундук. Все начали ржать, Комаров расставил руки, повернувшись к остальным, половина которых сидела в телефонах. Боря заметил, что пока на них никто не смотрит и повёрнут он спиной, закрывая обзор на Геру. Пользуясь возможностью и с трудом перебарывая комок комплексов, он всё же склонился к блондину и поцеловал его в щёку в миллиметре от уголка губ. Голубин выпучил глаза и открыл рот, чтобы что… на хуях его оттаскать? Но он же ничего плохого не сделал… или сделал?.. — Блять! Ты оху… — Гер, я достал! — перебил его вбежавший в актовый зал Тёма. — Я достал пропуска! Идём тусить? Футболист поднялся на ноги, оттолкнув от себя Бориса подальше. Сжал челюсти вместе с кулаками, но не мог накинуться на человека, который, как оказывается, влюблён в него. Парень тряс Геру за плечи и развернул к себе лицом. — Собирайся, бля, мы идём или чё? — А, да. Чё, достал? — блондин повернулся к нему. — Ага, сегодня в два ночи начало. Надо домой сгонять, переодеться. А с тебя коктейль! — Нам же по шестнадцать, не продадут. — Ой, как будто это нас когда-то останавливало. Придумаем что-нибудь. Гера ещё раз глянул в сторону Бори напоследок, когда тот спешно схватил свой рюкзак и полетел вон из зала, чуть не сбив с ног Эллу Ивановну, которая кричала ему вдогонку своё возмущение, что он без причины сбежал с репетиции.***
Музыка громко играла, гости веселились, а официанты сновали с подносами в руках. На входе стоило сказать своё имя и фамилию, и молодых людей тут же пропустили внутрь, так как они значились в списке гостей. Для Артёма со связями его папочки не было большой проблемы, чтобы добиться желаемого прохода на закрытую вечеринку. Гера был в серой толстовке с капюшоном, которая кое-как скрывала засосы на шее, замазанные тональником мамы. Елена и Геннадий сегодня рано легли спать, чем и воспользовался младший сын, втихоря сбежавший из дома. Пока на телефон от них не поступало ни смс, ни звонков. — Пошли, — позвал его друг, и Гера поплёлся за ним. Парни подошли к бармену, который пританцовывал в такт музыке, пока натирал до блеска бокалы. У него была короткая модная стрижка с выбритой молнией, что добавляла ему ещё большей привлекательности. Тёма нагнулся к бармену, упав животом на стойку, и шепнул на ухо, что его знает знакомый его знакомого, который просил не жалеть для двух подростков алкоголя. — Пиздец, ты наглый! Хер с вами, но если что, вы уже набуханые пришли, ясно? — Да, — кивнул Артём и пробежался глазами по стеклянным полочкам с разноцветными напитками. — Гер, ты чё будешь? — Эм… «Ночная лихорадка» есть? — Да, — кивнул бармен. — О, а мне «Потерянный в космосе»! — А ты не лопнешь, деточка? — усмехнулся парень за стойкой. — А ты налей и отойди, — фыркнул Тёма. Бармен принялся за приготовление напитков, а школьники начали осматривать зал, который постепенно наполнялся дымом, что исходил от края «пяточка», называемого сценой на сегодняшнем вечере. Высокие фигуристые девушки с дорогой штукатуркой на лице держали по бокалу с шампанским, при этом виляя бёдрами. Среди мужчин находились и двадцатилетние, и тридцатилетние, поэтому Гера и Тёма, если приглядеться, выделялись на их фоне, однако, приглушённый свет и доза алкоголя в крови гостей притупляли их внимательность. Вскоре на сцене появился ведущий и представил всем главного гостя этого вечера, который скрасит данное мероприятие. На «пятачок» вышел Pharaoh в своей привычной манере короля, который пришёл пошуметь. Поначалу, далеко не все активно танцевали под биты Глеба, что лились из колонок, но с каждым последующим треком шума становилось всё больше и больше. Герман со своим другом сидели на барных стульях за стойкой так, что их особо не было видно, так как бар стоял боком к сцене, у которой собрались все гости. Девушки повытаскивали айфоны и вовсю постили видео-фото с Глебом, пока тот танцевал и пел в микрофон. Гера наблюдал за ним неотрывно, посасывая коктейль через трубочку, и только спустя полчаса заметил, что Глеб всё же немного выпил, однако, деловито пытается это скрыть от танцующей публики. — Гер, так ты скажешь, что у тебя происходит? — склонился к его уху Артём, дабы переорать музыку. Гера потупил взгляд на свой стакан с напитком морского цвета. — Бля, я думал, мы друзья! Говори давай, чё не так? Это как-то связано с твоим братом? — Не совсем, — помотал головой. — Прости, но я не хочу это обсуждать… я просто… ладно, забей! — Ох, Герыч, если что надо, обязательно обращайся ко мне, лады? Парни пожали друг другу руки, касаясь локтями стеклянной столешницы. Гера очень ценит Тёму за то, что тот не суёт нос не в своё дело, однако, всегда выслушает человека, если тому плохо. Пару раз Герман плакался ему в жилетку, но это было уже давно. Сейчас они тусили вместе и строили планы на будущее, которое неумолимо приближалось.***
В чёрной футболке Глебу становилось уже немного жарко даже при работе кондиционеров, потому что скачет на сцене, как пятилетка, развлекая любителей своего творчества, которые вовсю подпевали ему в ритм. Бэк-вокалист делает глупые ошибки, которые можно совершить на концерте с минимальным количеством людей, отчего Фара бесится, но ведёт себя, как ни в чём не бывало, оставляя взбучку на потом. Для того, чтобы дать своим гаврикам по шее, он всегда находит время. Сейчас же пара стаканов виски подогревали его энергетику и отвлекали от ненужных мыслей. Пропевая очередной свой хит, Голубин пробегает глазами по залу и среди искусственного тумана замечает до боли знакомую фигуру, что сидит у бара и пьёт из рокса прозрачную жидкость. Глеб грязно ругается про себя, когда понимает, что это его любимый братик. Какого хуя ему тут надо?.. Блондин допевает строчку, оставляет бэка с остальным партом, а сам подходит к одному из своих пацанов. Берёт парня за шею и говорит на ухо: — Тох, там у бара молодой пацан со светлыми волосами сидит, на меня похож. Бери его за шкирку и запри в гримёрке, понял? — Понял, — ответил одними губами и кивком и двинулся с места. Возможно, это показалось бы чем-то противозаконным, как лишение воли несовершеннолетнего, но люди Династии никогда не задают лишних вопросов, как и не выдают секретов «семьи». Спустя время, когда сами гости выдохлись, оттанцевавшись и напившись, Фараон поблагодарил всех за охуенную ночь, где они все вместе кайфанули. Глеб так точно словил кайф, потому что безумно соскучился по концертам. Но пока рано бежать с туром, сначала надо напрячь булки для альбома. Вечер продолжался для тех, кто ещё хотел отдохнуть, поэтому в зале включили стандартную клубную музыку и лучистую подсветку. Однако, Глеба всё же остановили поклонники с просьбой о фотке. Блондин показательно вздохнул, но остался для пары фотографий. С хорошим настроением и небольшой усталостью в теле он вернулся в гримёрку, которую ему выделили. По идее, это был кабинет администратора. Но кроме его стола, деревянного шкафа, кожаного дивана и пары кресел тут ничего и не было. Дверь в кабинет открылась и вошёл Глеб. Его футболка в паре мест прилипла к телу, а приспущенные джинсы делали его чертовски сексуальным. Гера сидел до этого в телефоне, хотя картинки в соц. сетях уже давно кружились в вальсе. Младший встал с дивана и в упор посмотрел на старшего, который только цокнул, стянул с себя футболку и принялся снимать гарнитуру для выступления. Молчание затягивалось, было слышно только взволнованное дыхание мальчика, что кусал губки, стоя в смятении. Его глазки не могли не падать на прямую мускулистую спину, покрывшуюся капельками пота у шеи. Но Гера не выдержал первый, впрочем, как и всегда. — Мне тебя ударить? Уголок губ рэпера пополз вверх: — Обычно о таких вещах не спрашивают. Герман сделал несколько шагов к нему и занёс кулак для удара, целясь в нос, но Фара вовремя среагировал и с манёвром завернул обе руки Геры над его головой, прижав того к шкафу. От этого толчка внутри деревянной «коробки» что-то громыхнуло, но не упало. Правая нога Глеба приникла к паховой области мальчика с широко расставленными ногами. Кислород стал густым, когда Гера посмотрел на тело, по которому до жути хотелось пройтись губами и коснуться языком. Он не знал, как реагировать: испытывал страх, удивление по отношению к собственным поступкам, но одновременно с тем и всеобъемлющий восторг, раскаляющееся с каждой секундой всё более яро запретное возбуждение. — Поговорим?