***
Кажется, что мир рухнул. Придя домой, Уилл увидел отца и две собранные сумки. Грэм решил, что его бросают и уезжают. Но то, что сказал отец, разбило Уиллу сердце. Это были первые, произнесённые отцом за долгое время слова. Земля ушла из-под ног, дыхание сводило. — Ты можешь идти куда угодно, у тебя больше нет дома. Иметь такого сына, как ты, для меня невыносимо. Уилл взял сумки и вышел на улицу. Пройдя несколько кварталов, сел на остановке и обхватил голову руками. Он устал от ходьбы, от всего, что произошло в его жизни за последнее время. Все катилось к чертовой матери. Ему никогда еще не было так плохо. Грэм вспомнил день, когда бежал из дома. Лил дождь. Ему так хотелось вернуть то время и замолчать, не вступать в спор с отцом, вообще ничего не говорить. Мать тогда была жива и обнимала его, он мог прижаться к ней и чувствовать запах ее тела, пряный запах волос. Денег не было даже на проезд. Уиллу вообще некуда было идти. Он думал о том, как все могло пойти иначе, как все могло сложиться по-другому. Уилл мечтал закончить школу и поступить в полицейскую академию, купить машину и лодку, ездить на рыбалку с отцом и радовать родителей своими заслугами до их старости. Может, в другой вселенной так и было бы, но он не тот, кому повезло в этот раз. Уилл взял сумки и понес их дальше, ноги сами привели к замку на холме, который был виден с дерева у реки. Огромное здание смотрело на Уилла сверху вниз. Другого выхода он не видел, кроме как прийти к Ганнибалу. Уилл выдохнул и поднял руку, чтобы постучать в двери, но они распахнулись сами, приглашая зайти и погрузиться во мрак старинного замка. Уилл сделал всего лишь шаг, и все вокруг полыхнуло огнем. Небольшие свечки, освещавшие замок, россыпью стояли на полках, на полу и столах, покрытых пылью. Ганнибал, в чёрном костюме, спускался к Уиллу по большой лестнице. Атласные лацканы пиджака переливались в свете свечей. — Добро пожаловать домой, Уилл. — Ганнибал, — увиденное поразило Уилла настолько, что на секунду он забыл, зачем вообще пришел сюда. — Ты после уроков фокусами занимаешься? — Мне приятно, что ты вспомнил обо мне без намёков. Знаешь, я хотел подобрать тебя на остановке, но тебе нужно было о многом подумать. — И нести тяжелые сумки, — проворчал Уилл. — Так ты проезжал мимо? Я не заметил. — Уилл, ты можешь располагаться и жить у меня столько, сколько потребуется. Я рад твоему визиту. — Ты говоришь как какой-то придурок из прошлого века. Перестань, я знаю, ты можешь быть нормальным. У Ганнибала дернулся глаз. Он перенес вес на другую ногу и предложил проводить Уилла в его новую комнату. — У нас будут разные комнаты? — брови Уилла поползли вверх, в глазах зажглись огоньки. — Да, — открывая двери спальни для гостя, ответил Ганнибал, — что-то не так? Уилл хотел посмеяться над столь удивленным и смущенным Ганнибалом. Грэм думал, что их отношения уже пересекли черту, где они могли спать вместе без ненужного подтекста, но теперь как будто кто-то одернул Уилла за рукав, упреждая от дальнейшего сарказма. — Ничего, меня всё устраивает, — ответил Грэм.***
За ужином Уилл еще не мог придти в себя от восхищения старым замком. Он спросил Ганнибала, почему тот не приглашал его к себе, на что Ганнибал потупил взгляд и ответил, что было не время. Грэм же, привыкший к уединению, даже не задумывался о посещении дома Ганнибала, тот всегда приходил к нему сам. Их все устраивало, ответил на свой же вопрос Уилл. Ганнибал готовил сам. Это можно было предположить уже по тому, что в замке больше никого не было, кроме них самих. Уилл прошелся по замку, заглядывал в комнаты. В большинстве из них мебель покрывали белые простыни, пыль лежала на подоконниках, а окна были закрыты ставнями. Лестницы вели в разные коридоры, те же вели к новым комнатам. Но в жилых покоях было уютно, тепло и чисто. Комната Ганнибала находилась этажом выше, она была чуть больше спальни Уилла, Грэм списал это на растущее эго. В столовой не было ни пылинки, Грэм еще заглянул на кухню, но Ганнибал сказал, что ему не нужна помощь. Уилл только краем глаза захватил начищенные кастрюли и натёртую до блеска плиту. Но больше всего Уилла привлек сам Ганнибал — молодой хозяин дома, с закатанными рукавами рубашки. — Ты мне расскажешь, что случилось? — спросил Грэм. Ганнибал разжег камин, и теперь они грелись у огня. Уилл прижался к Ганнибалу. Они лежали на диване и говорили. Грэм упомянул разговор с отцом, Ганнибал выслушал его, утешил, гладил по голове. И вот Уилл почувствовал себя открытой книгой перед Ганнибалом, оголив душу. Ему не хватало лишь одного — получить то же самое взамен. — Ты имеешь ввиду объяснение, почему я живу в таком большом замке один или что-то более масштабное о своей жизни? — Ганнибал улыбнулся, приблизившись к губам Уилла. Грэм дернулся назад, ему надоело, что его любовник перескакивает с этой темы на интимную, не давая познать свои мысли и прошлое в который уже раз. Грэм уставился на Ганнибала, не сводил с него глаз, прогибая под себя, пока тот не выдохнул и не начал свой рассказ. Грэм не хотел принуждать раскрываться ему, но он желал знать возлюбленного полностью. Когда кого-то теряешь, а в случае Уилла были две огромные потери одновременно, Грэм хотел заполучить чью-то частичку души. Ганнибал начал свой рассказ. Уилл улыбался, пока тот не коснулся смерти. — Мы прилетели на эту планету спустя несколько месяцев. Миша чувствовала себя плохо, она не была в сознании, когда корабль разбился на Земле. Я думал, что эти люди мне помогут, когда передавал ее им в руки. Люди в белых халатах сказали мне вести себя тихо, я не издавал ни звука. Они унесли Мишу, и я думал, что о ней заботятся, пока не узнал, что ее вскрыли и изучали. Это был сорок четвертый год. Во мне вспыхнул огонь ярости, и я убил их, каждого. Руки тряслись, когда я зашивал Мишу. Она вела себя тише всех. С тех пор я ищу каждого из родов, причинивших ей боль, и убиваю, поедая грубость из их органов. — Ты сказал сорок четвертый? — С тех пор я живу в этом замке и на Земле. Я пришел в него весь в крови, этот дом отворил мне свои двери, он стал принадлежать мне. Владельцы замка отдали его. Уилл крепко сжимал руку Ганнибала, но ни один из них не обращал на это внимания: они смотрели глаза в глаза. — Сколько тебе лет, Ганнибал? Тебе явно не восемнадцать. Черная тень залила глаза инопланетянина, скулы дернулись. Все тело Уилла охватила дрожь. — Две сотни. Грэм хмыкнул и заморгал. Ему показалось, что Ганнибал сказал что-то несуразное. Он перевел взгляд на ладони, потом на Ганнибала и дрогнул в бровях. Что он несет. Бред. — Мы прибыли с Марса, когда мне была сотня, тогда я мог взять на себя управление кораблем. Но тело стареет только с психологической травмой, еще на сотню я постарел после смерти сестры, поэтому стал выглядеть на двадцать лет по меркам вашей планеты.