Мир чёрно-белый — Старая кинолента. Я в ней статистка.
— То есть, помогать ты не будешь? — тоном школьной технички проворчала Инна. — У меня выходной, а я всё равно корячусь… Одна! — Прости, задумалась, — я виновато втянула голову в плечи и продолжила протирать тряпкой жалюзи, тетрадно разлиновавшие окно-витрину. Мы прибирались в пока бесполезном офисе. Одну стену занимали стеллажи с книгами по криминологии, изданиями уголовного кодекса и пустыми папками для «дел». В другую был вмонтирован электрический камин, вокруг которого висели тематические картинки: изображения богини Исиды, египетские пиктограммы и фальшивые пятна Роршаха, нарочно нарисованные так, чтобы в них угадывались профиль Холмса, анфас Пуаро, гнутые курительные трубки, шляпы, револьверы, лупы, извилистые полушария мозга. У третьей стены, слева от дверцы в жилые каморки, стоял рабочий стол, чёрный, с квадратиком зелёного сукна. Я чистила его от пыли щёткой. Домыв кофейный кафель, Инна убрала швабру, самодовольно крутилась на стуле и насмешливо понукала: — Работай, рабыня Изаура! Солнце ещё высоко. — Фига ты старуха, — парировала я. — Такой древний сериал помнишь. — Я только название знаю, у меня бабушка смотрела, — оправдалась Инна. Тут в дверь постучали, и мы недоумённо переглянулись: это точно не Вася, ведь у него ключ, да и вообще он на работе, а возвращается всегда чёрным ходом. В витрину, приложив ладони к вискам, заглянула женщина; солнце закрывали облака, но небо было достаточно светлым, чтобы силуэт на его фоне оставался неразборчиво-чёрным. Завидев нас, посетительница, побарабанила по стеклу пальцами в перчатках. — Быть не может, — обмерла я. — Неужто?.. Инна отперла дверь и впустила нашу первую клиентку. Неброский макияж не скрывал, что её уже лет десять как за тридцать: лицо узкое, с острыми скулами и гусиными лапками морщинок у карих глаз. Высокая, длинноногая, в синих джинсах и чёрных кожаных ботфортах, закрывающих колени. На локте — дорогущая кожаная сумочка, чей бренд слишком известен, чтобы его называть. Когда дама откинула отороченный мехом капюшон короткой дублёнки, по её плечам отточено-небрежно рассыпались шоколадные локоны. Шикарная женщина. По сравнению с ней мы действительно смотрелись рабынями: нечёсаные волосы выбиваются из-под косынок, растянутые футболки, мятые треники, заправленные в шерстяные носки, стоптанные тапки. Ну, спасибо хоть мы не в костюмах горничных, которые Инна как-то предлагала купить. — Хозяина нет? — спросила клиентка. Удивительно, но голос её прозвучал не чванливо. — Василий на задании, — отрапортовала Инна; я подавила ухмылку: Вася сейчас наверняка вощил усы какому-нибудь хипстеру. — Но мы готовы вас обслужить… в смысле, выслушать, и всё ему передать. — Да я, собственно, скорее к вам, — медленно проговорила дама. — Вы же девицы из рекламы? Инна и София, помощницы Василия, правильно? Я надеялась, он использует вас для моего дела. Повинуясь приглашающему жесту, Галина — так она представилась — уселась в кресло. Я заняла место за столом напротив неё, достала из ящика блокнот и ручку и приготовилась записывать. Инна примостилась на уголок стола, и мне стоило немалых усилий не коситься на её соблазнительное бедро и попку. Закинув ногу на ногу, я вновь подумала, как хорошо, что Инна не обрядилась в горничную: будь она в юбке, я бы… — У меня есть жених, — начала Галина. — Виктор. Ему всего восемнадцать, недостаёт жизненного опыта, но он так красив, что я… — она сбилась и продолжила: — Недавно через мои знакомства он попробовал себя в модельном бизнесе. Я довольно обеспечена, и рада, что мой бойфренд тоже зарабатывает: он быстро набирает популярность, через год-другой его гонорары будут сопоставимы с моими. Один раз ему поступило предложение о съёмках… скажем так, связанных не с демонстрацией одежды, а совсем наоборот. Виктор, конечно, не согласился, но и без непристойных предложений вокруг него теперь столько красавиц моложе меня… — Вы прекрасно выглядите, — заверила я. Галина еле заметно улыбнулась, принимая комплимент, и продолжила: — Словом, я боюсь, что он мне изменит. Подозреваю, этого до сих пор не случилось только потому, что Виктор немного странный. По-моему, у него лёгкая форма синдрома Аспергера, но он наотрез отказывается идти к специалисту, чтобы подтвердить это или опровергнуть: он считает психологов шарлатанами, а их посещение — пустой тратой денег. Виктор счастлив со мной, однако он словно не осознаёт, как хорош собою, как может быть востребован… Короче, я хочу, чтобы вы его проверили: будет ли он падок на других женщин, если те проявят к нему недвусмысленный интерес? — Мы бы рады помочь, но мы не эскортницы, — сухо сказала я, упёршись локтями в стол и сплетя пальцы. Я предполагала, что основная часть клиентов будет просить нас следить за неверными супругами, но совершенно не ожидала, что нам предложат лично соблазнять кого-то, провоцируя на неверность. — Мы посовещаемся с хозяином, — пообещала Инна. — Сам он чрезвычайно занят, но если он решит, что «И.С.И.Д.А.» возьмётся за ваше дело, то мы к вашим услугам… и услугам Виктора. Инна не удержалась от скабрёзной ухмылочки. Похоже, уже мечтала пообщаться с писаным красавцем. — Простите, если оскорбила вас, — сказала Галина, и в голосе её прорезалась властная сталь. — Если вам показалось, что я принимаю вас за проституток. Я плачу вам не за то, чтобы вы затащили в койку моего жениха. Этого вам делать не нужно. — Тогда каковы ваши критерии? — спросила я. — Ну, к примеру, поцелуй — это провал проверки? А щипок за задницу? А невинное приглашение в кино? — Он не любит художественные фильмы, — ответила Галина. — А в остальном… всё зависит от контекста. Виктору приходилось целовать других женщин для фотографий… Просто соприкасаться губами, когда они рекламировали линию свадебной одежды. С этой частью его работы я готова мириться. — Но вы не хотите, чтобы на работе он раздевался, — заметила я, припомнив детали рассказа. Видимо, юношу звали в порно. Галина не сочла нужным подтверждать очевидное и заключила: — Для начала попробуйте как бы случайно познакомиться с ним, пофлиртуйте и посмотрите, как он себя поведёт. Можете и впрямь затащить в кино… — она положила на стол твёрдый тиснёный прямоугольник визитки. — Позвоните вечером, чтобы уведомить, берётся ли ваше агентство за дело. Если да — обсудим подробности._____
Раздеваться я не стала. Забившись в угол, привалилась к стене, сложила руки на груди и наблюдала, как Инна уламывает Васю согласиться на предприятие, на которое нас подряжала Галина. Инна догадывалась, что Вася будет не в восторге, если его девушки примутся кадрить других мужчин, поэтому сообщила о клиентке не сразу, и с меня взяла обет молчания. Когда Вася вернулся, Инна весь вечер ластилась к нему, с искренним интересом расспрашивала о барбер-шопе, кормила ужином чуть ли не с ложечки, а потом предложила поиграться со связыванием, как в старые добрые. И лишь тогда, предварительно доведя парня до кондиции, огорошила новостью. Итак, Вася был распят на кровати Андреевским крестом. Инна скрючилась у него между ног, ласкала внутренние стороны бёдер, тщательно вылизывала промежность от ануса до яиц, а налитый кровью член не трогала. Только её чёлка дразняще щекотала то сокращающуюся мошонку, то пульсирующую головку, такую яркую, что казалось: выключи свет — а она продолжит гореть, как лампочка. — Хватит, — стонал Вася, пока его член бился в конвульсиях, словно рыба, запутавшаяся в сети Инниных волос. — Я против — и точка! Инна, пожалуйста… — Нет, это ты — пожалуйста, — прошелестела она. — Пожалуйста, разреши, и я тебе так хорошо сделаю… Неважно, чем я буду заниматься, я же тебя люблю. Разве не чувствуешь, как я для тебя стараюсь? — Соня, ну скажи ей! — взмолился Вася, повернувшись ко мне. — Я — нейтралитет, — непоколебимо ответила я. Мне предложение Галины тоже не нравилось, но было бы ужасно обидно отказывать первому клиенту, которого мы так ждали. Образ беспристрастной глыбы давался мне с трудом. Глядя на голых Инну и Васю, я ощущала, как из меня просачиваются тёплые капельки. Всё внизу ныло и закипало… Да я же сейчас напружу на пол! Разум гнал меня в уборную, пока не обсикалась, но я не могла отвести глаз от действа на кровати. — Это даже не детективная работа, — пролепетал Вася. — Ещё как детективная, моя прелесть, — проворковала Инна. — Операция под прикрытием! — Ладно! Ладно! Только прекрати надо мной измываться! Инна подалась вперёд, сдавила Васин член сиськами и принялась елозить вверх-вниз, целуя парню живот и грудь. От природы полноватый, но крепкий, он напрягался, и под жировой прослойкой угадывались кубики. Не в силах больше терпеть, я стащила футболку, спортивки и, на ходу выскользнув из мокрых трусиков, запрыгнула на кровать. Заслонив собой Инну, оседлала парня. Тёрлась промежностью о его животик с редкими мягкими волосками, с силой вцеплялась в большие плечи, оставляя ногтями красные полоски. Вася блаженно закатил глаза и шумно выдохнул: Инна позади меня таки разрядила его ствол. «Интересно, куда: контрольный в рот или в предупредительный в воздух?» — промелькнула мысль. Долго гадать не пришлось: мой хребет ожгли горячие капли — подруга предательски выстрелила мне в спину. Что ж, в отместку я освобожу её пленника. Я отвязала Васины руки. Мощно сжав мне талию, он подтащил меня так, что моя киска оказалась над его шеей. Маленький подбородок с ямочкой упёрся во влажную узкую щёлочку. Вокруг неё всё пылало от похотливой чесотки. Вася приоткрыл меня языком, зарылся носом между губ и потёрся им о клиторок. Я приподнялась на коленях, давая место его рукам. Он ввёл средний палец, одновременно целуя распухший клитор. Сзади доносилось увлечённое чавканье: пока Вася делал мне куни, Инна ему сосала. В отличие от меня, едва способной поместить в рот головку, Инна тяготела к минетам поглубже. Вася добавил к среднему пальцу безымянный. Он плавно сгибал и разгибал их, выманивая наружу хлюпающие во мне соки. Медленно, слишком медленно… Я приближалась к пику на бесконечно малое расстояние — и никак не могла его достичь. — Быстрее, — прохрипела я не своим голосом. Вася задёргал рукой с такой скоростью, будто дрочил себе; подушечки пальцев бились об меня изнутри. Внезапно меня охватило ощущение расслабленности и лёгкости, померещилось, что я расплёскиваюсь, как резко растаявший снеговик, освободившийся от оков формы. Несколько секунд куда-то делись… Когда я вновь смогла видеть и осознавать объективную реальность, Вася сгорбился на краю кровати. Он фыркал, чихал и похохатывал: — О, тёпленькая пошла. Инна сидела по-турецки и восхищённо глядела на меня: — Ну, ты выдала! Как в порнухе! — Я что, нассала Васе на лицо? — ужаснулась я, приподнявшись на простыне. Вот стыдобища-то! — Это сквирт, — наставительно подняла палец Инна. — Я читала. За тюфяк не переживай: ты спрыснула немножко, удар пришёлся только на Васю… Как у тебя получилось? — Не знаю! Случайно! — огрызнулась я; подползла к парню и тронула его за плечо: — Вась, прости, пожалуйста. Я не нарочно. Тебе противно? — Не, не, — харкнул он, тряся рыжими кудрями. — Просто в нос попало. Ничего страшного и впрямь не приключилось, но отчего-то к горлу подступили рыдания. Я спрыгнула с кровати, подхватила лежащее на полу одеяло и, завернувшись в него, выбежала прочь._____
Чёрный коридор, почти морозный на контрасте с тесной душной комнаткой. Поворот. Дверь. Пустой тёмный офис с закрытыми жалюзи. Кафель холодил босые ступни, и я забралась в кресло с ногами. Плотнее закуталась в одеяло и уронила голову так, что зажмуренные глаза упирались в колени. Между век сочились горючие слёзы. Что на меня нашло? Как же стыдно перед Васей! Я лишняя, я всё порчу! Я устала убеждать себя, что мне здесь место. Надо вернуться домой к родителям, восстановиться на филфаке… пока не сторчалась. Секс словно превратился в мой наркотик, заставляющий забыть о проблемах. Втыкая в себя кожаную иглу Васи, вынюхивая мясистую бороздку между ног Инны, я блаженствовала. Но когда всё кончалось, меня неизменно выбрасывало обратно в эту новую жизнь, где я чувствовала себя чужой и никчёмной. Раздался щелчок. Я оторвала зарёванное лицо от коленей и увидела Васю в свете зажжённого стенного плафона. Он был в свитере, семейниках и тапках, а в руке держал мои шерстяные носочки. Молча опустившись на колено, он вытащил мою ступню из-под одеяла и натянул на неё носок, как хрустальную туфельку. Затем повторил процедуру со второй ступнёй. — Бр-р, — картинно поёжился он. — Весна ещё ранняя, обещают снова заморозки. Я не ответила. — Пойдём обратно, а то простудишься. Я не ответила. Вася опустился на соседний стул и подтащил меня к себя. Колёсики скрипнули о кафель, подлокотники пластмассово стукнулись. — Прости меня, — всхлипнула я. — Да пустяки, дело-то житейское, — сказал Вася мягко и бодро. — Вы же мою… кхм… — вне спальни его вдруг одолела застенчивость, — мои выделения пробовали. Так что и я… короче, нормально всё. Неудивительно, что Инна так крепко полюбила его. Вопреки происхождению он вырос не хамоватым эгоистичным «хозяином жизни», а заботливым, добрым и надёжным человеком. — Вась… — выдавила я, — меня давно гложет, но я всё не решалась поговорить напрямую… Я же вам мешаю, да? Ты терпишь меня только потому, что Инна не хочет со мной разлучаться? Вася нахмурился. Он выглядел оскорблённым в лучших чувствах. Строго сказал: — Ты красивая. У меня встаёт на тебя. Но я бы не стал вылизывать женщину, на которую у меня просто встаёт. Если бы мной не двигало ничего, кроме физиологии, я бы не старался для твоего удовольствия. — Не всё сводится к сексу, — проговорила я. — Да, ты целовал мои половые губы, но тех, что на голове, никогда не касался. — Это, наверное, глупость, но мне почему-то казалось, что это… ну, как бы более интимно, чем постель, — замялся Вася. — Я слышал, что многие проститутки не целуются с клиентами. Пожалуй, на подобное сравнение можно было бы обидеться, но я понимала, что Вася имеет в виду. — Поэтому поначалу я не лез к тебе с телячьими нежностями, решив, что ты просто пытаешься забыть со мной и Инной Вениамина, а лично я для тебя хрен с горы, — продолжал он. — А потом как-то привычка не выработалась, что ли. — Дурак, — буркнула я, хотя и сама была дурой, полтора года взращивавшей в себе комплекс третьей лишней вместо того, чтобы всё обсудить. Возможно, обжегшись на изменнике Венчике, подсознательно я боялась снова ослепнуть от любви и выискивала подвохи, чтобы не отдаться безоглядно свалившемуся на меня сча… Вася поцеловал меня. Меня обволокло чуть шершавое тепло его губ. Возник привкус клубничного мыла: похоже, он умыл лицо от моего «сквирта» прежде, чем идти сюда. — Пошли, — сказал он, прервав поцелуй. — Позвоним Галине и согласимся на работу. — Ещё минуточку, — попросила я, нагнулась и обняла его поперёк живота, как плюшевого мишку. Свитер колол раздражённую слезами щёку, но мне это нравилось. Чувство было настоящим: я никем не притворялась, я действительно жила эту жизнь, которую сама выбрала. Видимо, я всё-таки полюбила Васю, но не сразу поняла это, потому что не ощущала такой острой привязанности, как к Венчику — моей первой любви к мужчине, взятой за образец подлинных чувств за неимением никакого другого. На душе стало спокойнее. Прервав объятия, Вася подхватил меня на руки и понёс к Инне.