_____
Здесь витали иные ароматы. Когда я помусолила подушечки пальцев друг о друга, почудилось, что на них, как книжная пыль, оседает концентрированный мужицкий запах, шероховатый и металлический. Слегка закружилась голова — не от него, конечно, а, видимо, я перенапряглась с непривычки. Помимо рыхлых дядек-подснежников, занятых более втягиванием животов, чем непосредственно упражнениями, в зале был десяток профессиональных качков. Они поднимали огромные гантели, гири и штанги с кривыми грифами. Занимались становой тягой. Улёгшись в тренажёр, название которого я не знала, отжимали ногами штуковину с нанизанными на неё гигантскими блинами. Отовсюду слышался звон и резкие шумные выдохи. Инна стояла у римского стула, на котором один из подснежников делал подъёмы корпуса, и вслух считала его повторения. Заметив меня, она стрельнула глазами в сторону. Я проследила её взгляд и увидела Виктора — в точности такого, как на фотографиях, показанных Галиной. Он был высок, плечист и сероглаз, чёрные волосы зализаны назад, только одна прямая прядь упала на лоб. Его лицо почти пугало — настолько геометрически правильную форму оно имело. Щёки и подбородок в виде перевёрнутой равнобедренной трапеции были гладкими, а с висков спускались короткие бакенбарды, словно отмеренные по линейке. Не живой человек, а картинка. А вот наряд Виктора был более чем прозаичен. Стоптанные кеды, некогда белые, а ныне желтоватые. Чёрные спортивки в катышках и с маленькой дыркой по шву под правым карманом. Растянутая выцветшая футболка, тоже не без дырок, а слева из-под неё свисала нитка. Вспомнился Гоголь: «Прореха на человечестве». Галина говорила, что юный манекенщик не осознаёт своей красоты, но ему, кажется, вообще было безразлично, как он выглядит. И это в столице, каждый из «покорителей» которой стремится перещеголять другого! Возможно, Виктор настолько уверен в своей неотразимости, что у него нет потребности выперндриваться стильной одежной. Или он настолько устаёт от модных показов и фотосессий, что в нерабочие часы душа просит неказистости. Виктор оккупировал скамью, на одном краю которой была перекладина со штангой для жима лёжа, на другом — валики для сгибания ног. Когда я заприметила его, он как раз переводил дух между подходами, а теперь улёгся снова. У него задрались свободные штанины, и я увидела, как под его безволосой кожей перекатываются витые икроножные мышцы. Сложением он походил на Венчика: такой же рельефный и сухощавый, но отнюдь не гора мясных валунов. Разумеется, мне нравился массивный Вася, особенно после того, что случилось между нами недавно, но всё-таки я тосковала по поджарому торсу Венчика. Жаль, что в месяцы нашего сожительства я не была такой раскрепощённой, какой становилась теперь под влиянием Инны. Сколько всего я могла сделать, но не сделала с этим телом… — Извините… Я вздрогнула, вырванная из задумчивости. Рядом стояла атлетическая блондинка и протягивала мне телефон: — Вы меня не снимете? О, «Инстаграм»! Ярмарка тщеславия, которая всегда с тобой! — Конечно, — улыбнулась я, принимая гаджет. Блондинка изогнулась так, чтобы в вырезе её топа виднелись груди, а в зеркальной стене отражалась откляченная накаченная задница. Я щёлкнула и вернула телефон хозяйке. — Спасибо большое, — просияла она, взглянув на получившуюся фотографию. — Спасибо, извините ещё раз, что отвлекла. Поклонившись (поклонившись!), она убежала в соседний зал. «Какая милая и вежливая девушка! — подумала я и усовестилась: — Наверно, во мне говорит зависть провинциалки к столичным штучкам, вот я и ворчу про себя. Добрее надо быть». Тем временем Инна и «её» подснежник по очереди докачали пресс: пока один выполнял подход, другой отдыхал и считал повторения, потом менялись. Мужичок отошёл в дальнюю часть зала, а Инна уселась на гинекологического вида тренажёр для сведения и разведения ног. Спохватившись, что стою посреди оживлённого зала, как принакрывшаяся снегом берёза под окном Есенина, я взяла лёгкие гантельки в голубоватом пластиковом кожухе и начала приседать с ними. Стоя лицом к зеркалу, я не столько следила за правильностью своих движений, сколько посматривала, что коллега-сыщица и наш объект делают у меня за спиной. Виктор отдыхал после очередного подхода. Инна раздвигала ноги и бросала на него кокетливые взгляды. Все пролетали мимо: парень неотрывно смотрел на часы на стене, засекая время отдыха: ни секундой больше, ни секундной меньше. Закончив с ногами, он навесил на штангу блины, лёг на скамью и приступил к жиму лёжа. Инна слезла с тренажёра и побродила вокруг, периодически нагибаясь и ощупывая бёдра. Когда Виктор завершил подход, Инна направилась к нему. Начинается! Не выпуская гантелек, я стала качать бицепсы и навострила уши. — Простите, можно? — спросила Инна, указав на скамью. — Пока вы отдыхаете? — Ноги? — уточнил Виктор. Его голос послышался неприятно скрипучим, будто ещё по-подростковому ломался. Инна помотала головой и показала жестами, как жмёт штангу от груди. Её титьки соблазнительно качнулись. — Тогда нет, — проскрежетал Виктор. — Вы не поднимете столько, сколько я. Значит, мне придётся снимать для вас блины, а это тоже нагрузка — в то время, когда я должен отдыхать. Чередование усилий и расслабления станет неправильным — не таким, как у меня рассчитано. — Да я сама сниму, — сказала Инна. — И потом повешу для вас обратно. Она потянулась к штанге. Виктор схватил её за запястье, отчего она поморщилась, быстро выпустил и повторил: — Нет. Вы будете долго. Я потрачу время впустую. У меня оплачен абонемент: каждая секунда на счету. — Вы и так уже сильный, — заметила Инна, обиженно поглаживая запястье. — От вас не убудет, если вы разок сделаете упражнение не так, как привыкли. Ну, дама вас просит. — Нет, — отрезал Виктор. — В отличие от вас, я платил за своё время здесь, и не намерен его терять. И вам терять не советую. Найдите другой тренажёр. Вон, например, кроссовер свободен. «Фигасе жадоба, — возмутилась я. — Ему реально жалко поделиться скамейкой?» Хотя для нашей клиентки непоколебимость Виктора была хорошей новостью, я невольно болела за подругу. Виктор вновь улёгся и взялся за штангу. Инна присела на корточки у его головы и зашептала (мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова): — Вижу, вы деловой человек. Так давайте я вам отплачу, смекаете? Как говорится, возмещу убытки. Внакладе не останетесь. — Приемлемо, — тяжко выдохнул Виктор. «Не такой уж он и неприступный», — разочаровалась я. Наверное, он тугодум, поэтому не сразу сообразил, что настырное желание Инны жать его штангу — лишь предлог, чтобы с ним познакомиться… А сообразив, сразу ухватился за шанс. Притом, что у него есть невеста! Кобель! — Девушка, с вами всё в порядке? — окликнул меня бородатый бодибилдер, стоящий над гирей, которую только что опустил на пол. — Отдыхать не забывайте. Я сконфузилась и принуждённо улыбнулась ему. Наблюдая за Инной с Виктором, я забыла считать повторения и уже бог весть сколько раз машинально сгибала и разгибала локти. Кажется, я сильнее, чем думала о себе: вес гантелек совсем не чувствовался. Взять потяжелее, что ли? Я положила гантели на место и потрясла руками, разгоняя кровь. Бородач присел мне на ухо, талдыча о важности передышек между подходами. Я заподозрила было, что он клеится, но по увлечённому спортивной темой тону поняла, что у него искренне болит душа за начинающих качков. В принципе, физподготовка детективу не помешает: надо тренироваться, чтобы успешно гоняться за удирающими преступниками. Пожалуй, когда наше финансовое положение улучшится, стоит купить абонемент. Впервые в жизни мне начинала нравиться физкультура. По телу медленно разливалось сладкое изнеможение, а сердце грела гордость за то, что преодолела себя и занялась здоровьем. Я благодарно кивала, внимая наставлениям бородача, да украдкой поглядывала на Инну и Виктора. Манекенщик снял блины, оставив по одному с обеих сторон. Инна улеглась, широко расставив ноги, и взялась за штангу. Виктор страховал её, придерживая гриф. Ему наверняка открывался прекрасный вид на вырез её топика, бархатный животик и плотно облепленный леггинсами лобок. — Вот так вот, — заключил бодибилдер. — Спасибо, — улыбнулась я. — Постараюсь запомнить. — Если будете ещё сюда ходить, я могу написать вам персональную программу. Тут в зале объявилась Милена. Мельком взглянув на меня, она схватила бородача за руку и потащила прочь. До меня донеслось шипение: — Опять ты шары к посетительницам подкатываешь? Говорили мне родители не выходить за тебя. — Да ладно тебе, Ленка, я просто… — Ленка нашему сыну манку варит, — процедила она. — А на работе я Милена. — А по паспорту нормальная Елена, — возразил бодибилдер. — И работаю я лучше тебя, хотя простой Ванька. От тебя — вон! — клиентка убежала, а я её в оборот… Коллеги-супруги скрылись в дверном проёме, и продолжения их разговора я не слышала. Зато смогла вновь настроить локаторы на Инну и Виктора. Она нагло засунула палец в дырку под карманом его треников и пропела: — Кому-то пора сменить штанишки. — Не пора, — скрипнул Виктор, отстранившись. — Пока такая степень изношенности не доставляет мне неудобств, нет смысла тратиться на новые штаны. — Зашили бы хотя бы, — мягко укорила Инна. — Либо сами, либо отдали бы… у вас есть, кому штаны зашивать? — Зашью, когда сильнее порвутся, — буркнул Виктор. — Не хочу переводить нитки без острой необходимости. «Да он буквально Плюшкин! — поразилась я. — Нет, это карикатура какая-то! Похоже, у него действительно проблемы с головой. И что Галина в нём нашла, кроме внешности?» — Логично, — хохотнула Инна и подмигнула: — Заодно и дополнительная вентиляция для бубенчиков, правда? Виктор не ответил и бровью не повёл. Навесил блины и улёгся на скамью. Завершив последний подход, он сказал: — На сегодня я всё. Когда вы со мной расплатитесь? — И я всё. Мы закончили одновременно, — игриво подмигнула Инна. — Подождёте меня снаружи? Виктор кивнул и, набросив на плечо полотенце, направился прочь. Инна подошла ко мне и шёпотом спросила: — Как впечатления? — Стрёмный он. — Зато красавчик! И у него здоровенный — я под спортивками рассмотрела, пока он лежал. Он как продвинутый секс-робот из фантастического фильма. Ну, может, с немножко заглючившей программой. Пошли скорее в душ! — Тебе будто не терпится с ним «расплатиться», а Галина ведь наняла нас не для этого, — нахмурилась я и предложила: — Дадим Виктору последний шанс. Я выйду наружу первой и послежу за ним издали, а ты погоди с полчасика. Если он уйдёт, не дождавшись тебя, будем считать, что он верен Галине. Но если он готов долго ждать незнакомку ради того, чтобы она с ним «расплатилась», придётся принести Галине дурные вести. — Отличная идея, — озарилось лицо Инны, и от её похвалы у меня потеплело на сердце. — Тогда иди, а я тут ещё покручусь._____
Боясь, что, промедлив, упущу объект из виду, я не стала принимать душ — помоюсь дома, — а только наскоро обтёрлась намоченным полотенцем. Вежливо попрощалась с тётеньками в раздевалке и вышла на улицу. Метеорологи, на которых давеча ссылался Вася, не ошиблись: во вторую неделю весны вернулись морозы. Чёрный ветер кружил редкие колкие снежинки, асфальт сверкал наледью, отражающей неоновые вывески — мерцающие цветные пятна, краски на палитре художника. Выйдя на широкое высокое крыльцо фитнес-клуба, я натянула на уши вязаную шапку, сунула руки в карманы пальтишка и спрятала подбородок в шарфе. Огляделась исподлобья. Мимо меня сновали люди, выходящие из стеклянных дверей клуба. Кто спешил к парковке слева, кто — к метро справа. Некоторые останавливались на крыльце, доставали вейпы и, укутавшись облаками душистого пара, обсуждали с приятелями, как продуктивно сегодня потренировались, и как полезен ЗОЖ. Виктора было не видать. Возможно, скупец сейчас моется в душе, чтобы сэкономить воду дома: деньги-то за зал уплачены, так почему бы не воспользоваться по максимуму всеми удобствами, которые он предоставляет? Вообразилось, как поджарый манекенщик тщательно намыливается, и по его твёрдому сильному телу струится белая пена. Ноги и руки у него эпилированные, а на заднице и переднице, интересно, тоже всё гладенько? Стылый ветер защипал мои зардевшиеся щёки. Чтобы не замёрзнуть, я решила немного пройтись — и обнаружила, что спортивные подвиги имели последствия. Натруженные ноги подгибались, каждый шаг отзывался побаливанием в тазу — пока почти неуловимым, но я чувствовала, что завтра моим ленивым мышцам абзац. Я поскользнулась на оледенелой ступеньке. Рюкзак за спиной перевесил, на звёздное небо стремительно опускался козырёк крыльца… На его бетонном фоне нарисовалось круглое лицо Васи, и меня подхватили могучие руки. — Ох, — выдохнула я, повиснув в его объятиях. — Спасибо. — Ну, что, сыщица? Что бы ты делала, если бы я не решил проведать вас после работы? Как слежка-то? Я рассказала о структуре момента. Вася галантно подставил мне локоть и повёл к парковке. Он водил бордовый «БМВ». В темноте салона мерцали лампочки на приборной панели, тихонько гудел вентилятор, нагнетающий тёплый воздух. Бросив рюкзак, шарф и шапку назад, я уселась на переднем сиденье и вперила взгляд в лобовое стекло: из него хорошо просматривалось крыльцо клуба. Я блаженствовала, ощущая, как отступает морозная дрожь, и тело расслабляется. Только бы не заснуть на посту! Виктор, одетый в ветхий пуховик, показался на крыльце, покрутил головой, выискивая Инну и, не найдя, пошёл к парковке. Он привалился задом к капоту древних «Жигулей» и стал ждать. — Это ведро с гайками его? — скривился Вася, барабаня пальцами по рулю. — Не иначе, — ответила я. — Насколько я понимаю, он слишком экономный, чтобы менять старые вещи на новые, пока те функционируют. — Странно, что Галина не против его закидонов, — поджал губы Вася. — Когда я был маленьким, мать постоянно покупала мне новую одежду и заставляла носить, а то, дескать, её подруги скажут, что она не заботится о сыне, и он ходит в обносках. Кстати, о заботе… — Вася протянул мне картонный пакетик картошки фри. — Вот, купил по дороге. Подкрепись. Мой рот наполнился слюной, но после фитнеса было совестно и досадно набрасываться на калорийный фаст-фуд, и я спросила: — А другого ничего нет? — Ща, сек, у меня тут где-то листик салата и обезжиренный творог завалялись, — сарказмировал парень. — Или миссис Шварц предпочитает куриную грудку? — Вредина, — я ткнула его кулачком в плечо и присосалась к бутылке с водой. Прошло пять минут. Виктор ждал у машины, Инна не появлялась. Вася жевал картошку, смакуя каждый золотистый ломтик мне на зависть и на искушение. Солёный жареный аромат смешивался с флёром косметической химии, уцепившимся за Васю в барбер-шопе. — Вась, — робко позвала я. — Тебе точно не обидно, что мы вот так… ну, что Инна флиртует с другим? — Я размышлял об этом и пришёл к выводу, что это справедливо. У меня есть вы двое, значит, и вы вправе иметь по два парня. Один — постоянный — я, а второй может меняться. — То есть, даже если Инна переспит с ним? — вытаращилась я. — Ты не расстроишься? Вася помолчал и усмехнулся: — По ходу, я подкаблучник, да? — Что ты! Вовсе нет! — горячо заверила я; в доказательство повернулась в кресле и прильнула к Васиным губам со вкусом картошечки. Он отбросил картонку и сжал ладонями моё личико. Затем пальцы скользнули по шее, залезли под волосы, тронули вспыхнувшие ушки. — Классно пахнешь, — жарко прошептал он мне в рот. — Я вспотела и не помылась, — стыдливо похвасталась я. — Я грязная девчонка. Нагнувшись, я расстегнула Васин ремень и ширинку брюк и приспустила трусы, высвобождая уже стоящий член, оплетённый бугристыми венами. Утром парень принимал душ, но потом провёл несколько часов на ногах, постригая клиентов. Он не активничал так, как я сегодня, поэтому обожаемый мною запах чистых гениталий не обратился вонью, а лишь обрёл резкость и насыщенность. Настоялся. Как какой-нибудь элитный сыр… Не откусить бы с голодухи. Всё-таки натруженный организм требовал питательных веществ. — Да ты и впрямь за день стала настоящей бодибилдершей, — довольно хмыкнул Вася. — Жаждешь протеина после тренировки. — Не отвлекайся, смотри за объектом, — строго велела я, на мгновение оторвавшись от члена. — А то мне отсюда не видно. Или хочешь, чтобы я перестала и сама вела наблюдение? — Всё-всё, молчу-молчу. Я целовала и облизывала налитую кровью солоноватую головку, растирала кулачком струйки слюны по обжигающему ладонь стволу. Другой рукой ласкала морщинистую мошонку, и увесистые яйца послушно перекатывались в моих пальчиках. Ноздри заполнял терпкий дух. Вася поглаживал мои волосы, заправляя их за ушко. Иногда парень слегка приподнимал бёдра — я побаивалась, что он крепко схватит меня за голову и примется долбить в глотку, но он оставался нежен. Желая отблагодарить Васю за то, какой он есть, я начала старательно всасывать. Губы плотно сомкнулись под залупой, ввалившиеся щёки заболели. В ротик хлынула Васина сперма, чуть вязкая, чуть кисленькая, будто я попробовала батарейку. Проглотив всё, я выпустила член изо рта. Провела языком по зубам и щекам, собирая остатки, смешала их со слюной и ещё раз сглотнула. Я достала из бардачка пакетик салфеток. Вася вытер свой прибор и застегнулся, я промокнула губы. Использованные салфетки мы, как приличные люди, не выбросили за окно, а положили в кармашек на дверце (не забыть бы потом выкинуть). Надо признать, послевкусие было не ахти: язык и нёбо, казалось, обволокло неприятной маслянистой плёночкой, в горле першило. Я попила воды, сунула в рот жевачку и заметила: — Пора нам всем переходить на здоровое питание. Не успел Вася ответить, как у меня в сумочке зазвонил телефон. Просунувшись на заднее сиденье, я достала его: на экране было имя «Инна». — Выхожу, — сообщила она деловым тоном. — Объект на месте? — Да, стоит на парковке, ждёт. Тут Вася подъехал, мы сидим в машине и вдвоём его палим, — ответила я, включила громкую связь, и Вася окликнул: — Привет. Из динамика раздалось смущённое молчание. Потом Инна сказала: — Я тоже перейду на громкую связь и спрячу телефон в карман куртки, чтобы вы могли слышать нас с объектом. Сказано — сделано. Пару минут из телефона доносилось только шуршание, затем в поле зрения показалась Инна. Я навела на неё монокуляр. Она озиралась, идя среди припаркованных машин и держа руки в карманах дутой зелёной курточки; из-под шапки свисали вымытые, но толком не просушенные волосы, даже издали выглядевшие тяжёлыми и влажными. «Ну, Инна! Ну, башку-то можно было под душ не совать? — подумала я. — Ты решила прямо по полной прихорошиться для Виктора?» — Ой, простудится… — сердобольно вздохнул Вася. Виктор махнул Инне, и та подбежала к нему. Склонившись к телефону, мы с Васей разобрали скрипучий голос: — С вас пятьдесят рублей. — А? — опешила Инна, уверенная, что объект надеется на иную форму оплаты своего времени. — Вы же обещали возместить мне убытки, — напомнил Виктор. — Мой абонемент стоит три тысячи. Обычно я хожу трижды в неделю, то есть, в среднем двенадцать занятий в месяц. Три тысячи разделить на двенадцать — двести пятьдесят. Занятие длится полтора часа. Делим двести пятьдесят на девяносто, получается два рубля… округлим до восьмидесяти копеек за минуту. Уступая вам тренажёр, я потерял девять минут. Девять умножить на два восемьдесят — двадцать пять рублей двадцать копеек. Плюс компенсация за то, что вас пришлось ждать. Итого, вы должны мне пятьдесят рублей. От шока, что её женские чары не сработали, и Виктор воспринял обещание «расплатиться» буквально, Инна покорно зарылась в сумочке. Достала кошелёк, раскрыла его и виновато пролепетала: — А у меня только сотки. — Я дам вам сдачу, — сказал Виктор. Он достал из внутреннего кармана пуховика лопатник, аккуратно вложил в него протянутую Инной сотню, а ей выдал мятую купюру в пятьдесят рублей. — Всего доброго, — скрипнул Виктор и залез в «Жигули». Машина затарахтела, никак не желая трогаться, а поражённая Инна стояла возле неё и тупо моргала. Решив, что девушка ждёт от него ещё чего-то, Виктор опустил стекло и вежливо добавил: — Приятно иметь с вами дело. Инна не шелохнулась. — Я неправильно посчитал? — недоверчиво протянул Виктор. — У меня хорошо с математикой, но если сомневаетесь, давайте на калькуляторе… — И с вами приятно, — выпалила Инна, вновь подконнектившись к реальности, и быстро пошагала прочь, оглядываясь на отъезжающие «Жигули». Я выключила телефон и убрала его вместе с монокуляром. Через несколько мгновений Инна влезла на заднее сиденье и воскликнула: — Нет, ну вы видели? Видели? Он точно робот! — Непокобелимый, — усмехнулась я. Я ведь и сама была убеждена, что Виктор легко клюнул на прелести Инны. Теперь я немного стыдилась перед манекенщиком за несправедливые подозрения в неверности и в то же время радовалась: Галина наверняка будет довольна результатом провокации. — И тебе привет, дорогая, — хмыкнул Вася. Он выгнул шею, и с полминуты они с Инной увлечённо сосались. Затем Инна поцеловала и меня. Её нежные губы капельку отдавали хлоркой из клубной душевой. Инна задумчиво почавкала языком и, распознав вкус спермы, замаскированный арбузной сладостью жевачки, озорно хихикнула: — Смотрю, ты уже накатила протеинчику после тренировки. Вась, я для меня порция найдётся? «Неудивительно, что они сошлись, — умилилась я. — Порой их чувство юмора совершенно идентично».