_____
Студия фальшивого модельного агентства «Rogue & Co.» была просторной и белой, застланной светло-серым ковролином. Матовое стекло в широком окне пропускало утренний свет, но не чужие взгляды. Возле него стоял кулер, а на подоконнике — кофе-машина. Под потолком, на котором было несколько датчиков дыма, сияли люминесцентные лампы, в углу теснились торшеры и серебристые светоотражатели. В двух других углах — ширмы и длинные напольные вешалки с множеством разнообразной одежды, мужской и женской. На стуле посреди комнаты восседал Вася со спущенными до щиколоток брюками. Инна сидела перед парнем на корточках и, жадно чавкая и причмокивая, ублажала его ртом — чтобы ему было не так обидно оставлять нас наедине с другим. Рукава короткого чёрного пиджачка Инны были закатаны, грудь, обтянутая лаймовым пуловером, вздымалась от шумного дыхания. Периодически она запускала свободную руку под плиссированную мини-юбку и поглаживала киску сквозь стринги. Стоя подле Инны, я придерживала её шелковисто-угольные волосы. Я была выше неё на сантиметр, притом тощеватой, поэтому за неимением других кандидатур исполняла роль модели. Пока что я носила кремовые туфли на шпильках, свободные белые брюки, блузку и приталенный жакет, но в процессе грядущей съёмки мой наряд мог измениться вплоть до «костюма Евы». Инна громко засопела, втягивая кондиционированный воздух через ноздри, её шейка задвигалась, совершая глотательные движения. Покачиваясь на непривычно высоких каблуках, я подошла к подоконнику, взяла с него коробку салфеток и подала подруге. Инна тщательно протёрла губы, смазывая с них яркую помаду, которой накрасилась утром. Пока она поправляла макияж, глядясь в зеркальце из косметички, я тоже взяла салфетку и нежно промокнула ею подвявший Васин член от остатков слюны и семени. — Лучше я сам, — сказал парень, взяв меня за запястье, — а то от твоих шаловливых пальчиков у меня опять встанет. А мне уже на работу пора. — Позволь поухаживать за тобой, — попросила я и заткнула его поцелуем. Мне хотелось дать ему понять: что бы ни случилось сегодня между мной, Инной и Виктором, Вася всё равно наш самый дорогой и любимый. Конечно, я слышала, что некоторых мужчин заводит, когда их женщин имеет кто-то другой, но неспроста ведь слово «куколд» стало вроде как ругательным. Вася был не из таких, и я хотела, чтобы с нами он чувствовал себя сильным желанным мужиком, а не подкаблучником-рогоносцем. Рядом с уверенным в себе парнем и мне было уютнее. Спрятав подчищенное хозяйство в трусы, Вася встал, застегнул брюки и оправил жилет. Инна подтянула сползшие гольфы выше колен, подошла к нему, и мы обе чмокнули его в щёки. Когда Вася надевал куртку, Инна громко сказала: — Спасибо, что откликнулись на объявление. Мы вам обязательно перезвоним. Эти слова предназначались для ушей Виктора, который, если верить в его пунктуальность, уже должен был сидеть в коридорчике за дверью. Помимо вышеизложенных причин, Вася сегодня был с нами, чтобы создать видимость занятости фотоателье: якобы его мы тоже сейчас снимали. Когда Вася выходил из комнаты, за открытой дверью мы увидели Виктора. Он сидел на длинной скамье, держа спину прямо, как киборг на подзарядке. На работу (ибо для него сегодняшнее мероприятие представлялось работой) скаредный манекенщик оделся не в обноски, но без изысков: остроносые ботинки, джинсы, чёрный бадлон. На коленях он держал аккуратно сложенный серый бушлат. Проходя мимо объекта, Вася не удержался и посмотрел на него, Виктор же буравил стену отсутствующим взором. — Здравствуйте, заходите, пожалуйста, — позвала Инна и заискивающе затараторила: — Помните меня? Мы на той неделе виделись в спортзале «Жим-жим», я тогда подумала, что вы наверняка фотомодель, и не ошиблась! Я как раз начинающий фотограф… ну, поспрашивала, узнала ваш номер и позвонила. Спасибо, что согласились прийти. — У меня уже есть постоянное место работы, — безразлично проскрежетал Виктор. — Невеста убедила меня посетить вас. Сказала, что если вы действительно умеете снимать, возможно, я смогу переманить вас в свою контору. — Значит, не только я буду сегодня вас оценивать, но и вы меня? — лукаво подмигнула Инна, надула розовый пузырь жевачки, лопнула его и собрала обратно в рот языком. — Идёт. Правда, сомневаюсь, что вашим боссам удастся меня соблазнить. Мой начальник, хозяин «Rogue & Co.», крайне щедр… и вы сможете зарабатывать под его крылом больше, чем сейчас. — Странно. Никогда не слышал о вашем агентстве, — сдвинул точёные брови манекенщик. — Мы работаем, в основном, на азиатском рынке, — соврала я, шагнула к Виктору и протянула руку. — Приятно познакомиться, я София, ваша партнёрша на сегодня. Проигнорировав мой жест, парень быстро просканировал моё лицо цепким серым взглядом. Кажется, он узнал меня. По счастью, в спортзале я была поодаль от них с Инной, да и вообще Виктор уделял мало внимания окружающим, поэтому он не мог припомнить, где меня видел. Удачно: он, пожалуй, решит, что я смотрела на него с какого-нибудь билборда, что подтвердит нашу легенду. — Время — деньги, — хлопнула в ладоши Инна. — Приступим. Мы начали с нескольких невинных фото: Инна с разных ракурсов снимала Виктора в его же собственной одежде. Она щёлкала массивным навороченным фотоаппаратом с длинным объективом и огромной загнутой буквой «Г» трубой вспышки. Особенно Инне нравился ракурс снизу: она садилась на корточки, широко разведя колени, так что подол мини задирался, и показывались чёрные трусики. Виктор словно не замечал этого. Повинуясь командам Инны, он то белозубо улыбался, то принимал томный и загадочный вид, то делал суровое лицо. Мимикой он владел прекрасно, но — только когда «работал». Его расслабленное выражение отражало лишь вселенское безразличие. Совершенно без всякой связи мне вспоминались «Невидимки» Чака Паланика: «Покажи мне отрешённость, внутреннее опустошение экзистенциалиста. Вспышка. Покажи мне неистовую интеллектуальность как способ выживания в этом мире. Вспышка». — Да! Да! Вы потрясающе фотогеничны, — восклицала Инна. — Теперь посмотрим, как вы умеете делить кадр с другими людьми. Я подключилась к процессу. Клала руки на плечо Виктора и поднимала согнутую в колене ножку, становилась с ним спиной к спине, замирала в позах из танго. Трогая манекенщика, я ощущала под тканью бадлона его мускулы, не раздутые, но твёрдые, будто нагревшееся на солнце железо. А когда он придерживал меня за бёдра и талию, у меня пылали уши. Он был очень красив… Он так напоминал Венчика… Затем Инна захотела посмотреть, как на Викторе сидит одежда других фасонов. Зайдя за ширмы в противоположных углах студии, мы стали переодеваться в шмотки, которые она нам подкидывала. Манекенщик возвышался над ширмой так, что виднелись верхние половинки его сосков; широкие грудные мышцы были прекрасно развиты. Я сменила туфли, надела алую юбку-карандаш до колен… Капельку поразмыслив, сняла лифчик и облачилась в чёрную блузку из гипюра — кружева, вышитые на полупрозрачной сеточке, закрывали мои маленькие грудки и сосочки. Виктор вышел мне навстречу, одетый в винного цвета рубашку с расстёгнутым воротом, узкие брюки и облегающий пиджак с шёлковыми лацканами. Ботинки он оставил свои. — Так, отлично, теперь вы все такие вампирические, — потёрла ладони Инна. — Покажите мне страсть! — Вспышка, — пробормотала я. Встала на низенький табурет за спиной Виктора и обняла его сзади. Широко раскрыла рот, будто хотела откусить ему ухо. Одна моя рука легла поперёк его живота, другая — на пах. Под тонкими брючками чувствовался выдающийся бугорок — действительно большой, как и говорила Инна. И мягкий. То, что к Виктору прижималась и жарко дышала ему в ухо миловидная девушка, ничуть его не заводило. Хотя чего ещё ждать от профессионала? Вряд ли юноша долго продержался бы в модельном бизнесе, если бы во время съёмок с женщинами у него постоянно стоял колом. — Не сжимайте пальцы, пожалуйста, — спокойно сказал Виктор, и я сообразила, что мну его причиндалы, как кусок пластилина. — Простите, — отдёрнула я руку. — Задумалась. Я сделала вам больно? — Нет. — Тогда значит, я сделала вам приятно? — игриво прошептала я Виктору в ухо, вновь коснувшись его ширинки и легонько погладив ладонью. Другой рукой я провела по его гладкой щеке и царапнула ноготком бакенбарду. Прикусила губами мочку уха. Виктор развернулся, снял меня с табурета и «уронил», поддерживая сильной рукой между лопаток. Его ладонь жгла сквозь гипюр, по позвоночнику побежали мурашки. Виктор склонился надо мной, оскалившись, потянулся к шее. Я откинула голову, подставляя нежную кожу его клыкам. Всё это были лишь позы. Инна сновала вокруг нас, непрестанно щёлкая фотоаппаратом и сверкая стрингами. — Хорошо, — сказала она. — Скоро у нас выходит новая коллекция нижнего белья. Давайте проверим, как на вас сидит исподнее. — Я такого не ношу, — проскрипел Виктор. — Вы не носите трусы? — вырвалось у меня; взгляд сам упал на пах парня, который я недавно щупала. — Я имел в виду, что не снимаюсь в белье, — поправился Виктор. — Простите, что неясно выразился. Если честно, у меня бывают трудности в общении. «Мы заметили», — подумала я. — Мы заметили, — нетактично хихикнула Инна. — Но надо ведь расти над собой, открывать новые горизонты профессии… Может, дополнительная плата вас мотивирует? Пальчики Инны стремительно забегали по экрану смартфона: она связывалась с Галиной и просила перевести Виктору кругленькую сумму с левого номера. В бушлате на вешалке зазвонил телефон, Виктор достал его, взглянул — и выпучил глаза от изумления: — Хм, а «Rogue & Co.» действительно богатая фирма. Но моя невеста против того, чтобы я снимался в одном белье. — Что ж, на нет и суда нет, — с притворным огорчением вздохнула Инна. — В таком случае вас не затруднит перевести деньги обратно на номер отправителя? Виктор неотрывно смотрел на экран, и лицо его отражало ожесточённую внутреннюю борьбу. Жадному манекенщику было непросто расстаться с полученной прибылью. Наконец, он сказал: — Ладно, попробовать можно. Мы с Виктором вновь зашли за ширмы. Я сменила блузку на коротенький пеньюар из белого муслина, а обычные хлопковые трусики (на которых появилось маленькое тёмное пятнышко) — на кружевные: сзади ткань была мутно-прозрачной, сквозь неё виднелись мои тощеватые ягодицы. Вдобавок я надела ажурные чулки и поясок с подвязками. Виктор не заморачивался. Шлёпая босыми ступнями по тёплому ковролину, он вышел мне навстречу в облегающих белых трусах-транках. Огромный член манекенщика не помещался в гульфике: он не смотрел в пол, а был заправлен на сторону. Но и гульфик был полон — вмещал большущие яйца. Впрочем, причиндалы были далеко не единственной достопримечательностью на теле Виктора. Казалось, его гладкая безволосая кожа плотно облепила множество толстых тугих канатов — мышц на руках и ногах. Торс словно закрывал римский панцирь-мускулата — настолько рельефными были грудь, пресс и косые мышцы; они слегка выступали над боками, отчего усиливалась иллюзия, что это не настоящее тело Виктора, а он попросту нацепил анатомическую кирасу. Инна пофоткала нас в стандартных нейтральных позах, затем сказала: — Это всё банальщина. Нужны необычные ракурсы. Виктор, встаньте пошире. Едва манекенщик расставил ноги, Инна растянулась на полу между ними и принялась фотографировать его промежность. Елозила спиной туда-сюда, и юбка задралась ей на живот, открывая полный обзор на чёрные стринги. На случай, если Виктор не уловил тончайшего намёка, она начала подмахивать тазом. Велела: — А сейчас вдвоём… Плотнее, ближе! Я прижалась к Виктору так, что в мой плоский животик упёрся его прибор. До сих пор мягкий. Всё-таки Галина волновалась напрасно: её жених совершенно непрошибаем. Хоть это и не профессионально, стало досадно — было бы так приятно и лестно, если бы этот красавец захотел меня! Пусть я доска два соска, и попка не шибко аппетитная, но ведь я не уродина, я молода, и личико у меня вполне милое! От Виктора пахло чистой кожей и немного одеколоном. Я вцепилась в его небольшую крепкую ягодицу — Инна как раз снимала его со спины. Мышцы задницы напряглись под моими пальцами. Виктор поморщился, но смолчал. — Возьмите и вы меня, — сказала я, и железные руки манекенщика сжали обе моих булочки. Инна ходила вокруг и щёлкала фотоаппаратом. — Эротичнее, эротичнее! — призывала она. — Покупатели и покупательницы будут представлять себя на вашем месте. Они должны увериться, что наше бельё сделает их красивыми и желанными. Приспустите трусики! Я с готовностью оголила бритый лобок — ажурная кромка трусов теперь проходила про самому краю моей щёлочки. Виктор сурово сдвинул точёные брови: — Это для ваших азиатских клиентов, да? А я не верил россказням, что все японцы озабоченные. Для меня это слишком. — А за деньги? — облизнулась Инна. Не дожидаясь ответа манекенщика, она снова послала Галине сообщение, и телефон в кармане бушлата снова зазвонил, возвещая о пополнении счёта. Виктор проверил увеличившиеся цифры на экране. Его лоб покрылся испариной, глаза заметались, и он выдохнул: — Ладно. Он сунул большой палец за резинку, притянув её книзу, и отставил бедро. Стал заметен эпилированный кусочек лобка и, кажется, фрагмент основания члена. Я посматривала лишь украдкой, чтобы не палить свой похотливый интерес, поэтому больше воображала, чем видела на самом деле. Я встала на колени перед Виктором так, что моя голова была ниже его промежности, и запустила ладони под его трусы на бёдрах. Какая гладкая горячая кожа! Какие твёрдые мышцы! Пару кадров мы оставались в этой позе. Затем я задрала голову, приподнялась и уткнулась носом в обтянутую тканью мошонку. Кому как, а мне нравился запах мытых яиц, и хотелось избавиться от тонкой преграды, мешающей вдохнуть его полной грудью. Виктор содрогнулся — скорее от щекотки, чем от возбуждения. Его длинная мягкая колбаска была прямо надо мной. Если бы его трусы вдруг по волшебству исчезли, она вдарила бы мне в висок… от такого орудия, поди, и сотрясение получить можно. — Так, я придумала! — объявила Инна. — София, ты как бы изо всех сил пытаешься стащить с него трусы, но не получается, потому что их удерживает стояк… Только, естественно, нужно, чтобы у Виктора встал. Виктор, это можно устроить? — Можно ли устроить порнуху? — брезгливо переспросил манекенщик. — Что вы, вовсе нет, — заверила Инна. — Все интимные места по-прежнему будут скрыты тканью… Ну, вы же профессионал! Неужто не можете добиться у себе эрекции ради нужного карда? Мы вам ещё заплатим! На сей раз Инна не стала пополнять счёт Виктора заранее, но тот уже без предоплаты сказал: — Окей, сделаю. Только… отвернитесь пока. Он сам повернулся к стене, вытащил причиндалы из трусов и принялся их обрабатывать. Инна уткнулась в телефон, и через несколько мгновений в бушлате на вешалке опять затрезвонил мобильник манекенщика. Я любовалась его мускулистой спиной и зачарованно следила за движениями рук. — Долго ещё? — нетерпеливо спросила Инна. — Приходя сюда, я настраивался на работу, а не на… такие вещи, — проворчал Виктор. — Хотите, я вам помогу? — вызвалась я, вспомнив, что сегодня исполняю роль соблазнительницы. — Всё в порядке, я профессионалка… то есть, профессионал. Исключительно рабочий момент. Мне уже доводилось… помогать коллегам-мужчинам для креативного кадра. — Не слышал о подобных практиках в модельном бизнесе, — усомнился Виктор. — Вы же только начинаете карьеру, верно? Нужно время, чтобы познать все тонкости и подводные камни, — сказала я и увещевательно продекламировала: — Избушка-избушка, повернись к стене задом, а ко мне передом. И Виктор повернулся. Глазомер у меня неважный, но и без линейки было ясно, что даже его висяк гораздо больше стояка Васи. Обрезанный член был толстым-претолстым, чуть темнее всего остального тела, а головка — наоборот, маленькой и заострённой, словно специально созданной природой, чтобы деликатно раздвигать узкие щёлочки вроде моей и впускать в нутро могучий ствол. У меня засосало под ложечкой, в животе образовалась ноющая пустота, жаждущая заполнения. Мои трусики словно сами соскользнули на пол. Я вышагнула из них и бездумно подскочила к Виктору. Встав на цыпочки, подняла его тяжёлый прибор и зажала у себя между ног. Одной рукой я ухватилась за плечо манекенщика, другую завела себе за спину и придерживала головку, торчащую под моей попкой. Задвигала тазом, отираясь промежностью о ствол. Всё моё существо требовало засунуть его в себя. Хотя бы проверить, влезет ли он вообще… Умей я управлять своими нижними губами так же, как верхними, на члене Виктора оставались бы засосы. Его головка пульсировала в моей ладони. — Моя невеста не одобрила бы ваших методов, — проскрежетал Виктор. — Обеспечьте мне визуальную стимуляцию, большего не надо. Он мягко оттолкнул меня и отступил назад. Член ещё не встал, но уже подёргивался, наполняясь кровью. Виктор взял его правой рукой и постучал им о левую ладонь, будто дубинкой. — Иди ко мне! — сипло позвала Инна. Она сняла пиджак и свитер. Спустила чашечки бюстгальтера, вывалив смуглые сиськи. Задрала юбчонку на живот и сорвала стринги, демонстрируя нам с Виктором внешние половые губки и выглядывающие между ними розовые лепестки внутренних. Над всей этой красотой чернел опрятный кучерявый треугольник. Мы с Инной уселись на её расстеленный на полу пиджачок, сплетя ноги и слившись в поцелуе. Другие наши губы тоже целовались. Ёрзая попами по скользкой подкладке, мы толкались промежностями друг в друга, тёрлись, касались зудящих клиторов. Из низа живота по всему телу разливалась сладкая пульсирующая истома. Моё сбивчивое дыхание превращалось в стоны. Не знаю, как Инне, а мне доставляло отдельное удовольствие, что красавчик Виктор смотрит на нас, любуется нашей страстью и дрочит. Мы ведь не хуже глянцевых моделей! — Готово, — сказал Виктор. Я не успела кульминировать, но работа есть работа. Мы с Инной разлепили объятия и посмотрели на манекенщика. Эрекция увеличила его инструмент совсем ненамного… хотя куда уж больше? Затвердевший, он смотрел параллельно полу. Инна озадаченно почесала висок: она придумывала кадр, исходя из привычных Васиных габаритов, и не учла, что даже вялое хозяйство Виктора едва умещалось в трусах, а стоячее в них вообще никак не запихнуть. — Вы можете поднять его повыше? — деловито спросила Инна. Мышцы на прессе манекенщика чуть-чуть напряглись. Член дёрнулся кверху, шлёпнул о живот и застыл, встопорщившись. — Концепция изменилась, — объявила Инна; она встала, оправила юбку и бюстгальтер, но и не подумала вернуть на себя остальную одежду. — Сымайте трусы. Я уже вижу слоган… — она дугообразно провела раскрытой ладонью по воздуху: — «Наше прочнейшее бельё удержит вашего зверя»… А ты, Соня, надевай. У нас приличная фирма: эротизм — и никакой порнографии. Я подсушила свою мокренькую кисоньку салфеткой, подобрала кружевные трусики с полупрозрачной задней частью и надела их. А Виктор свои — снял. На сей раз он не колебался, ибо не видел смысла прятать ягодицы от девушек, которые уже рассмотрели и полапали его пенис. Повинуясь указаниям Инны, я взяла его транки, ещё хранящие телесное тепло, и легла между его широко расставленных ног. Продев руки в дырки для ног, я крепко ухватила трусы и накинула их гульфиком на головку. Виктор снова напряг член, чтобы трусы не притянули его книзу и не соскользнули. Эластичная ткань в моих поднятых вверх руках натянулась. Виктор встал поуже, коснувшись щиколотками моих боков — и ткань натянулась сильнее. Казалось, я висела на стальной перекладине. Инна щёлкнула фотоаппаратом и сказала: — Отлично! Ракурс демонстрирует качество трусов, при этом достоинства Виктора очевидны, но не видны. Смотри. Инна склонилась надо мной и показала экранчик фотоаппарата. Лобок манекенщика был совершенно открыт, а натянутые трусы заслоняли эрегированный пенис и мошонку. — Сделаю ещё парочку на всякий случай, — сказала Инна и опять защёлкала. Вдруг меня потащило вверх. Кубики на прессе Виктора очертились чётче прежнего, ягодицы плотно сжались — его мощный член взводился к потолку. Трусы больше не могли тянуться, но и не рвались, и я почувствовала, что мою спину отрывает от пола… Он что, подъёмный кран? Или индийский йог? Человеческое тело вообще способно на такое? Может, у меня глюки? От изумления я потеряла дар речи. Полувисела на члене Виктора, отираясь пятками о ковролин, и хлопала глазами. — Вот это силища, — выдохнула я. — Просто вы лёгкая, — скромно ответил Виктор. Он стал постепенно ослаблять пенис, опуская меня на пол. И тут по гульфику начало расплываться тёмное мокрое пятно. Наш терминатор таки обкончался! Глаза юного манекенщика забегали, и он пробормотал: — Простите… я не нарочно… не думал, что так получится, — на мгновение он предстал абсолютно нормальным смущённым юношей, но тут же вновь превратился в робота: — Можете вычесть из моего сегодняшнего гонорара стоимость образца белья, который я испортил. Приношу извинения. — Пустяки, рабочий момент, — ободряюще улыбнулась Инна. — Мы постоянно с таким сталкиваемся. Сделаем перерыв. Она подошла к подоконнику и стала возиться с кофе-машиной. Виктор, отвернувшись, вытирал хозяйство салфеткой, а я так и сидела на полу, тупо смотря на оставшиеся в руках пропитанные спермой трусы. Ещё горяченькая… — Помочь вам подняться? — спросил Виктор. Он надел джинсы и стоял надо мной, протягивая руку. — Да, спасибо… Воспользовавшись предложением, я позволила Виктору вздёрнуть меня на ноги. Провела ноготками по его нагим плечам и торсу и уважительно заметила: — Вы, наверное, долго работали над собой, чтобы стать моделью. — Это побочный эффект, — сухо ответил он, отстранив меня; вне рабочего кадра манекенщик совсем не горел желанием сближаться с коллегой. — Я не хотел сниматься. — Как же вы тогда здесь очутились? — удивилась я. — Какая вам разница? — Расскажите, пожалуйста. Мне интересно. Мы уселись на стулья, и Виктор заговорил: — Я с детства мечтал стать банкиром или бухгалтером, сидеть в тишине и покое, сводить дебет с кредитом… но из-за коммуникативных проблем я не смог завести друзей, и одноклассники начали меня задирать. Отец в школьные годы ходил на самбо — тогда секции были бесплатными — и помнил несколько приёмов. Он научил меня давать сдачи обидчикам, заниматься дома с гантелями и на турнике, чтобы хватало сил драться. Я тренировался с детства, и так случайно совпало, что сильное тело считается красивым. Мы всегда жили бедно, поэтому, когда подвернулась возможность заработать денег отцу на старость, я не посмел её упустить. «Так вот, в чём причина его жадности! — поразилась я. — Он не жмот, он просто заботится о благосостоянии своей семьи!» В груди у меня защемило от жалости к трудному детству Виктора, восхищения его благородными мотивами и стыда за то, что поначалу не очень хорошо о нём думала… Всё-таки идеальное тело — ничто, если к нему не прилагается добрая душа. А у Виктора она добрая, только это неочевидно из-за его психологических проблем. Поддавшись порыву, я вскочила со стула, склонилась к манекенщику и нежно обняла его. Прошептала с искреннем восхищением: — Вы молодец. — С-спасибо, — смутился Виктор и нерешительно тронул мой локоть, пытаясь то ли ответить на объятия, то ли оттолкнуть. Инна поднесла нам по пластиковому стаканчику горячего горького кофе и ухмыльнулась: — О чём воркуете, голубки? Я вижу, вы сработались? На лицо Виктора опять упала маска безразличия. Пригубливая кофе, мы продолжали беседовать. Инна бесцеремонно спросила: — Получается, вы женитесь по расчёту? Я так поняла, ваша невеста богачка. Виктор покачал головой; прямые чёрные пряди заскользили по лбу, как дворники по лобовому стеклу. — Галя мне… — он отвёл глаза и по-детски пробормотал: — немножко как мама, наверное. Моя биологическая мать умерла, когда я был младенцем. Мы с отцом всегда жили одни. Инна расплылась в похабной улыбочке и, поймав мой взгляд, безголосо артикулировала: — Мы обе не в его вкусе. MILF. Mother, I’d Like to Fuck. «Как мать… — отдалось эхом в моей черепушке. — Что за мать будет устраивать сыну «проверки верности»? Кажется, эта Галина видит в Викторе именно что секс-машину и боится, что кто-то её угонит». — Виктор, я должна вам признаться… — начала я. Инна на меня зашипела, а Виктор продолжал говорить. Кажется, к его личности, скрытой под личиной «куклы Кена», редко проявляли интерес, и от нежданной радости он разоткровенничался: — Галя спонсирует школу, где я учусь… — Учитесь? Не учились? — воскликнула я и непроизвольно обвела взглядом комнату в поисках притаившегося «товарища майора». — Я думала, вам уже восемнадцать. — Исполнилось в феврале, — подтвердил Виктор. — Летом выпуск… Так вот, Галя занимается благотворительностью. Она сама поднялась с низов и старается помогать тем, кому повезло в жизни меньше, чем ей. Мы познакомились, когда она приходила проверить, не прикарманил ли директор деньги, которые она выделила на ремонт. «Нет, похоже, Галина тоже хороший человек», — усовестилась я. Что-то в последнее время я слишком часто сгоряча сужу о людях, спешу увидеть их в чёрном свете. Должно быть, так на меня повлияло разочарование в изменнике Венчике. Словно я не сняла розовые очки, а разбила их, осколки царапнули глаза — и я всё равно не могу видеть вещи такими, какие они есть. — Мы на минуточку, — сказала я Виктору и увлекла Инну в угол. — Хочешь свернуть операцию? — прошептала та. — Как ты догадалась? — Ну, я же знаю тебя, глупышка, — улыбнулась Инна. — И ты права. Я тоже не хочу портить семейную идиллию этой парочке. Тем более что Виктор и так уже довольно долго держался достойно… не считая маленького эксцесса с семяизвержением. — Но он кончил не в нас, не от наших рук и ротиков, так что изменой это не считается, — уточнила я. — Галина может им гордиться. Короче, завязываем, пока не перегнули палку, а то чем дальше, тем сильнее я симпатизирую объекту, и боюсь наломать дров. — Хорошо, — сказала Инна. — Правда, удобно тебе быть ангелом добродетели: ты-то хотя бы смогла его пощупать, а я только издали слюни пускала. Обернувшись к манекенщику, она сообщила: — Пожалуй, на сегодня достаточно. Спасибо, что пришли, было приятно с вами сотрудничать. Я покажу фотографии начальнику, и он обязательно перезвонит вам с предложением. — И вам спасибо. Но вряд ли я соглашусь. Всё-таки ваши методы работы кажутся мне… чрезмерными, — проскрипел Виктор и стал одеваться. Пока он натягивал бадлон, шнуровал ботинки и застёгивал бушлат, я всё надеялась, что на его лице промелькнёт хотя бы малюсенькое сожаление о расставании с такими классными девчонками, как мы с Инной. Он ведь не только дрочил на наши прелести и показывал нам свои, но и по-человечески разоткровенничался с нами… Но — нет. Виктор отработал фотосессию и ничуть не жалел, что она закончилась. Сдержанно попрощавшись, он ушёл, а мы остались прибираться._____
Тем же вечером мы встретились с Галиной в нашем офисе. Клиентка долго просматривала снимки в фотоаппарате, слушая наш честный отчёт. Она хмурилась, а на щеках её играл румянец. — Виктор — золото, — сказала я. — Пожалуйста, не сердитесь на него за то, что он кончил. Это же просто физиология. Его сердце принадлежит вам. — Вы несколько переусердствовали, — проговорила Галина. — Но я ценю вашу честность. Вам хватило смелости признаться в непрофессионализме: поддавшись похоти, вместо того, чтобы только проверить моего жениха, вы чуть его не изнасиловали. Если бы вы попытались это скрыть, я бы засудила вас… — А как бы вы узнали, что мы что-то утаиваем? — поинтересовалась Инна. — Виктор не умеет лгать, он бы мне всё рассказал, если бы я спросила, — ответила Галина. — К тому же, в один из датчиков дыма в студии вмонтирована камера. Я смотрела на ваши игрища в прямом эфире. Я почувствовала, как мои уши практически обугливаются от стыда. Отличные мы детективы, ничего не скажешь! Даже не пришло в голову проверить, не следят ли за нами! Однако жёсткость откровения Галины нивелировалась тем, что на словах о том, что всё видела, она покраснела, как рак… Мне живо представилась маленькая тёмная комната, монитор, на котором видно, как мы обольщаем Виктора, а перед экраном — мастурбирующая Галина… Впрочем, это лишь догадка. — Так или иначе, вы небезнадёжны, — сказала клиентка. — Хотя перед Виктором трудно устоять, вы сумели остановиться почти вовремя. Пожалуй, я ещё обращусь в «И.С.И.Д.»у. Иногда мне бывает нужно проверить, как расходуют мои деньги учреждения, которые я спонсирую. Всегда подозреваю, что когда я являюсь туда лично, мне пускают пыль в глаза. Возможно, когда-нибудь я попрошу вас внедриться… — она осеклась и встала из-за стола: — Что ж, а пока — до свидания. Удачи в вашем бизнесе. Мы с Инной по очереди пожали Галине руку, и она ушла. Заперев дверь офиса и закрыв жалюзи, мы отправились в «жилой отсек». По коридорчику витал доносящийся из кухни пельменный дух: Вася, как обычно, вернулся с работы чёрным ходом и, не застав нас, стал готовить ужин. Мы заглянули в тесную кухоньку. Парень помешивал содержимое исходящей густым паром кастрюли. Обернувшись, он окинул нас вопросительным взглядом, и мы рассказали ему всё так же честно, как клиентке. — И что, вы даже не потрахались? — с недоверием и насмешливым сочувствием спросил Вася. — Не-а, — помотала головой Инна и игриво спросила: — А знаешь, что это значит? Наши аппетиты раззадорены, но не удовлетворены, и нынче ночью тебе придётся нехило постараться, чтобы утолить их._____
Секс-детективы Инна и Соня вернутся
в рассказе
«КТО ОТЫМЕЛ ЛАРИСУ ПАЛКИНУ?»
_____