Секс-тективное агентство "И.С.И.Д.А."

      Мы с Инной замерли, как олени в свете фар. Стук повторился.       — Кто? — окликнула Инна, отпирая наручник на правом Васином запястье, который только что защёлкнула.       — Лариса… С пляжа. Вы дали мне визитку, — донёсся глухой отрывистый голос. Я спешно надела халат, запахнулась и завязала поясок.       — Секунду! — крикнула Инна, перелезла через Васю и принялась открывать левый наручник, но от волнения никак не могла попасть ключиком в скважину. — Одну минуточку!       — Простите, — сказала Лариса. — Я лучше пойду.       — Стойте! — Инна бросила ключ мне и кинулась в прихожую впускать гостью.       Я едва успела отстегнуть левую руку Васи и прикрыть его тело и прикованные ноги одеялом (благо, член упал и не выпирал под ним), когда Инна ввела в комнату Ларису.       От девушки пахло ментоловым табаком. Её лицо с правильными, но грубоватыми чертами, выражало не затравленную растерянность, как утром, а сосредоточенность. Носила она унисекс: кеды, джинсы, чёрную футболку без рисунков и расстёгнутую клетчатую рубашку с закатанными рукавами; на плече висела большая кожаная сумочка. Голубые глаза вперились в Васю.       — Приболел, — неловко улыбнулся тот. — Солнышко напекло. Здравствуйте.       — Добрый вечер, садитесь, пожалуйста, — я усадила Ларису на стул, а мы с Инной расположились рядышком на краю дивана между Васиных ног, как бы заслоняя парня собою. — Как вы себя чувствуете?       — Спасибо, хорошо. В больнице мне прокапали что-то и выписали, я полностью здорова.       — Вчера ночью вас изнасиловали? — без обиняков спросила Инна. Лариса утвердительно склонила голову, и она невежливо-победно хлопнула кулаком о ладонь: — Да! Я так и знала! Значит, вы всё-таки написали заявление?       — Нет. Я не хочу вовлекать полицию, потому и пришла к вам… Вы правда детективы? — Лариса наклонилась в сторону, пытаясь рассмотреть Васю за нашими спинами. Краем глаза я заметила, что из-под одеяла торчит его правая ступня и щиколотка в наручнике.       — У нас есть лицензия, — сказала я и призналась: — Правда, опыт, в основном, только в слежке за неверными супругами. Но мы приложим все силы, чтобы вам помочь. Почему вы избегаете полиции?       — Мужчина, который напал на меня… — Лариса отвела взгляд. — Я не хочу, чтобы его сажали.       — Он ваш знакомый? — уточнила я, предвкушая, что моя догадка насчёт абъюзивных отношений окажется верной.       — Вчера я столкнулась с ним впервые, — покачала головой Лариса, разбив в дребезги мою гипотезу. — И хочу увидеться с ним снова. Наверное, это покажется вам странным, но мне… понравилось. Я хочу повторить.       — Странным? — вскричала Инна. — Это не странно, это бред собачий! Что вы несёте? Что вам понравилось? Вы что, живёте в фанфике, где героиня влюбляется в своего насильника, и они живут долго и счастливо? Вы смеётесь? Разыгрываете меня? Так не бывает! Это невозможно!       Инна буйствовала, брызжа слюной, её смуглые щёчки раскраснелись от возмущённых воплей. Чудилось, что она вот-вот вскочит и полезет на Ларису с кулаками — она и впрямь дёргалась, порываясь встать, но я ухватила её под локоть и держала, увещевая:       — Инна, прекрати! Это же клиентка, вдобавок ты сама её пригласила… Лариса, простите, пожалуйста. Дело в том, что моя коллега…       — Тоже пережила подобное, — догадалась девушка по бурной реакции Инны. — Я соболезную вам и надеюсь, что ваш обидчик понёс или понесёт заслуженное наказание. Но и вас прошу не обесценивать мой опыт. Давайте я расскажу по порядку.       — Да, пожалуйста. Мы слушаем, — закивала я, выпрямляя спину. Инна притихла, лишь сжимала полы халата на коленях и скрежетала зубами.       — Я никогда не кончала, — начала Лариса. — Когда мастурбирую, ощущения вроде приятные, но не те, что должны быть… по крайней мере, судя по описаниям. Нет пресловутой «кульминации», что бы это ни значило. С парнями — и вовсе… не то, чтобы хуже, а просто никак. Я ходила к врачам, но те говорят, что у меня всё в порядке. Ходила к психотерапевту — думала, может, случайно увиденная в детском саду писька мальчика нанесла мне какие-то глубинные травмы, — Лариса скептически хохотнула, — но выяснила лишь, что родители должны были больше интересоваться моими эмоциями, чем школьными оценками… да ведь это почти у всех так, причина не здесь. Короче, я вообще забила на секс. Жила себе спокойно, работала… вот, приехала отдохнуть на недельку до второго. А прошлой ночью я, кажется, впервые в жизни испытала полноценный оргазм. Возможно, это связано с тем, что прежде, чем сдаться, я довольно долго убегала, и у меня в тазовой области как-то по-особому разогналась кровь… Не знаю, я не медик. Просто примите как факт: насильник сделал мне хорошо. Я хочу повторить опыт, чтобы выяснить, в чём причина: конкретно в его технике, или это некое стечение обстоятельств. А если он откажется или не удовлетворит меня во второй раз, тогда уж можно и в полицию обращаться. Хотя доказательств нет: гинеколог сегодня сказал, что у меня во влагалище только следы силиконового лубриканта, а спермы нет вообще. И травм нигде никаких.       Крякнув, Вася напряг пресс и уселся на кровати. Я чуть отклонилась назад, а он нагнулся ко мне и шепнул на ухо, прикрывая рот ладонью:       — Скажи, что образец спермы есть в холодильнике. А то мне неудобно спрашивать незнакомку про её обконченные трусы.       Инна услышала нас. Вырвала у меня руку, прошла к холодильнику и, ничуть не брезгуя, достала замёрзшие в кость трусики.       — Это ваши? — она постучала ими по стеклянному столику. — На них полно биоматериала преступника.       — Мои, — кивнула Лариса, слегка смутившись; Инна убрала улику обратно, и клиентка пояснила: — Он настиг меня в перелеске и сумел сорвать одежду, но я вырвалась и голая побежала дальше. Там были камни — чтобы спуститься с них на пляж пришлось замедлиться… там-то он и нагнал меня второй раз. А сил сопротивляться уже не было. Вряд ли насильник прервал бы погоню, чтобы надрочить мне в трусы. Скорее кто-то потом просто нашёл разбросанное женское бельё и перевозбудился — мало ли извращенцев?       Я припомнила подростков, пытавшихся снимать бессознательную Ларису на телефон. Не они ли? Шатались по округе, набрели на бельишко и обкончались в пылу пубертата. Может, и саму жертву нашли, но испугались поднимать шум и слились тихой сапой, а потом уже на Ларису наткнулась Карина.       — Нападавший был один? — спросила я.       — Да, — сказала Лариса. — Но давайте опять же по порядку. Я гуляла после ужина, собирала чернику… ну, знаете, задумалась о вечном, и не заметила, как стемнело. Вдруг слышу шорох сзади: оглядываюсь и вижу, что на меня бежит человек. Среднего роста, не особо плечистый, но накаченный (потом мне пришлось ощутить, какие у него твёрдые руки). На лице маска типа балаклавы, чёрная с серыми пятнышками. Или не серыми — в темноте цвет было не разобрать, — но точно светлее чёрного. И длинный пенис наружу из штанов торчит.       — Так и бежал за вами с членом наперевес? — удивилась Инна; картина действительно рисовалась несколько карикатурная. — А штаны у него не сваливались? Он не падал, запутавшись в них?       — Нет. Наверно, они либо на резинке, которая крепко держала, либо расстегнута была только ширинка, — предположила Лариса. — Но, как вы понимаете, тогда я была не в том состоянии, чтобы гадать, как на нём портки держатся.       — Извините, — потупилась Инна. — Простите, пожалуйста. И за вопли мои простите. Мы обязательно найдём того, кто на вас напал.       — Так вот, я смекнула, что невинные прохожие в маске по ночам не шастают, и побежала прочь. Один раз — я уже сказала — он меня догнал, прыгнул мне на спину, и мы упали. Я лежала на животе, он — сверху, член упирается мне в задницу. Он рванул молнию на спине, сорвал с меня платье, расстегнул бюстгальтер и сдёрнул трусы до колен. Тогда я закричала, зовя на помощь. Он, видимо, растерялся от неожиданности, потому что до этого я будто онемела. Ослабил хватку, и я смогла вырваться. Но далеко уже не убежала — он поймал меня прямо под камнями. Одной рукой зажал рот (помню привкус кожаной перчатки), другой приподнял ногу под колено… — Лариса отвернулась; самообладание покидало её, и она завершила рассказ почти безголосо: — и стал вставлять. Я подумала, что если рыпаться, он меня покалечит или убьёт, поэтому просто лежала и ждала, когда это кончится. Смотрела на звёзды за его чёрной башкой… А потом вдруг сообразила, что мне уже некоторое время хорошо, — Лариса скрестила руки и погладила плечи ладонями. — Так, знаете… ну, вы знаете… По ходу, я потеряла сознание от удовольствия. Когда очнулась, было уже светло, и вокруг толпились люди.       — Может, он вколол вам какой-то наркотик? — подал голос Вася.       — В больнице следов уколов не нашли, — сказала Лариса, вернув тону твёрдость с некоторой отстранённостью. — Но отметать вариант с наркотой не стану. Чтобы точно выяснить, как он заставил меня испытать то, что я испытала, я и хочу найти его. Вы мне поможете? И сколько стоят ваши услуги?       — Для вас — бесплатно, — сказала Инна. — Но при одном условии: когда вы добьётесь от насильника, чего хотите, мы сдадим его в полицию. Подумайте о других его возможных жертвах! Вряд ли им повезёт невероятно кайфануть так же, как вам.       — Идёт, — вздохнула Лариса. — Что дальше?       — Он был в маске, значит, решение изнасиловать принято не спонтанно, — раздумчиво проговорила я. — Он готовился. Если это не маньяк, вышедший на охоту за любой женщиной в принципе, то, наверное, некто, нацелившийся конкретно на вас. Давайте для начала исходить из этого. Всё-таки тут курорт, значит, есть и люди, ищущие курортных романов. К вам кто-нибудь клеился? Учитывая, что раньше вы не получали от секса удовольствия, вы, наверное, всех отшивали. Кто-то мог затаить обиду и решить вас проучить.       — Верно, — согласилась Инна. — Я читала: по статистике, большинством насильников движет не похоть, а злость, желание наказать и подчинить жертву.       — Да, было несколько… эпизодов, — подтвердила Лариса. — Итак, я приехала четыре дня назад. В первый день, когда только заселялась в гостиницу, портье — или как он там называется? — настойчиво рекомендовал мне бар «Пять кофеиновых зёрнышек». Я подумала, что ему просто платят за рекламу… ну, и решила вечером сходить — почему бы нет? Портье был там, выпивал после работы, и купил мне коктейль. Я сразу предупредила, что не ищу интрижек, и предложила забрать коктейль и выпить самому или подкатить с ним к другой женщине. Он оставил угощение мне, но, кажется, только потому, что ему пришлось срочно уходить: ему позвонили, и он удалился. Выглядел расстроенным.       — Как он выглядел? — спросила Инна.       — Расстроенным, — рассеянно повторила Лариса. — Ой, в смысле, внешне? Да довольно-таки неплохо: волосы песочные, глаза голубые, атлетичный, загорелый. Правда, росту среднего, и лицо само по себе непримечательное. Представился Виталием — я ещё отметила, что он тёзка моего отца… Или Валерием? Вылетело из головы, но точно что-то на «вэ».       Я припомнила одного спортивного блондина, которого видела утром, — Карининого бойфренда Валеру. Не факт, конечно, что Лариса встретила именно его, но проверить стоит. Есть ведь стереотип, что преступник всегда возвращается на место преступления, а стереотипы, как к ним ни относись, не возникают без причины. Кстати же, почему Валера с Кариной ссорились? Не потому ли, что он клеил курортниц в барах при живой-то гёрлфрендихе?       — На второй день со мной никто не заговаривал, — продолжила Лариса. — На третий, когда я загорала на пляже, один лысый мужик в татуировках прочёл мне лекцию о вреде ульрафиолета и предлагал поделиться каким-то своим навороченным солнцезащитным кремом при условии, что сам меня намажет — якобы, он массажист… — Лариса отвернулась, улыбнувшись уголком губ, и лукаво прищурила глаз: — И, знаете, он по ходу действительно массажист: я дала себя намазать, и он отлично размял мне спину и плечи… Работа-то у меня сидячая, там какие-то зажимы в мышцах образуются, болят и затекают… Ну, в общем, я его поблагодарила и поспешила уйти, пока он не предложил ещё чего-нибудь. Но не думаю, что он насильник: тот, я говорила, был среднего роста и не очень плечистый, а массажист — здоровенный. Мне бросилась в глаза одна татуха у него на запястье: как бы браслет в виде вереницы волков.       Я вспомнила лысого семьянина, который сказал Васе, что полицию уже вызвали, и вскоре ушёл с женой и шестилетним сыном. Описание совпадало: крупный, лысый, в татуировках, — но я не спешила записывать его ни в кобели, ни в насильники. Во-первых, надо ещё проверить, есть ли среди его татух волчья стая. Во-вторых, клиентка утверждает, что габариты напавшего на неё гораздо скромнее.       — И в тот же день я гуляла по городу и встретила полицейского, — сказала Лариса. — Вообще-то я сама к нему подошла. Он всё пытался закурить, но в зажигалке сломалось колёсико. Чёрт меня дёрнул дать ему огоньку, и он присел мне на ухо на тему того, что при Союзе делали нормальные жиги, и вообще всё было нормальное, а сейчас кругом дерьмо — причём нарочно дерьмо, чтобы вещи быстрее ломались, и люди покупали новые. Как-то неловко было его прерывать, так что я выкурила две сигареты, поддакивая его трёпу. А потом он стал выспрашивать, откуда я приехала, надолго ли, и где остановилась. Ну, и тут я уже слилась, а вслед доносилось ворчание, мол, и бабы при Союзе были нормальные, не то что нынешние охреневшие феминистки.       — А усы у него были? — насторожилась я.       — Ага, вот такие, — Лариса показала пальцем, какие у него были усы, и сморщила лицо, изображая немолодого ворчливого мужика.       — Это часом не Вострухин? — поджала я губы. — Участковый, который приехал на вызов Карины?       — Может быть, — медленно проговорила Лариса. — Утром я неважно соображала, поэтому, наверное, не узнала его, но теперь, когда вы сказали… да, это он.       — И виду не подал, что знаком с вами, — фыркнула Инна. — Мерзавец!       — Может, он тоже её не узнал, — осторожно возразила я. — Мало ли людей менты каждый день видят? Всех не упомнишь. С другой стороны, если Вострухин реально преступник, решивший ночью «проучить феминистку», становится понятнее, почему он так обрадовался, когда вы отказались писать заявление.       Мы с Ларисой обменялись телефонами, и она собралась уходить. Она жила в гостинице «Сампо» в — как она выразилась — «двух холмах отсюда» (она плохо запоминала названия улиц).       — Василий вас проводит, — тоном, не терпящим возражений, сказала Инна.       — А разве он не болен? — хитро усмехнулась Лариса, покосившись на торчащую из-под одеяла ногу в наручнике, которую я не решилась прикрыть, чтобы не привлекать лишнего внимания.       — Он уже поправился, — хихикнула Инна.       — Прекрасно себя чувствую, — подтвердил Вася. — Подождёте в коридоре пару минут?       Лариса вышла. Мы быстро освободили парня, он оделся и пошёл сопровождать клиентку до гостиницы.       — Лариса вроде бодрячком, — сказала я, садясь на диван. — Итак, у нас трое подозреваемых. Двое, если положиться на мнение клиентки и исключить лысого.       — И не забудь тайну обконченных трусов, — добавила Инна. — Думаю, на преступнике был презерватив, поэтому во влагалище Ларисы спермы и не обнаружили. Но, видимо, он счёл, что ощущения в резинке не те: бросив жертву без сознания, вернулся к её белью и подрочил на него.       — Нелогично, — нахмурилась я. — Если он был достаточно предусмотрителен, чтобы надеть презик, как же так беспечно оставил улику? И мне вот интересно: когда в горячке погони он успел озаботиться предохранением? Он что ли изначально носился по лесу в презервативе? И как же нужно было возбудиться, чтобы от беготни и борьбы член не скукожился? Может, на нём было эрекционное кольцо?       Инна погрузилась в молчание. Сидя подле меня, она сминала пальчиками простыню и смотрела в пол. Казалось, она вспоминает подробности своего изнасилования и сравнивает их с рассказом Ларисы. Инна никогда не говорила о случившемся с ней в деталях, а я не рисковала выспрашивать. Отчасти — не хотела бередить раны подруги, отчасти — страшилась узнать конкретику. Порой меня терзали подозрения, что гад, надругавшийся над Инной, уж явно не предохранялся, и ей пришлось делать аборт.       — Я придумала, — объявила Инна, вскинув голову и азартно улыбаясь, словно у неё всё было в порядке. — Мы добудем образцы спермы всех трёх подозреваемых, отнесём их на экспертизу и попросим сравнить с кончёй на Ларисиных трусах. Даже если трусо-дрочер и насильник — не один и тот же человек, мы, по крайней мере, вычислим трусо-дрочера, а он может дать нам другую зацепку.

_____

      Наутро мы разделились. Инна с Васей пошли за Ларисой и втроём отправились сначала по её позавчерашним следам в надежде обнаружить новые улики, а затем — в местное отделение полиции и больницу узнать, можно ли где-то сделать судмедэкспертизу.       Я же вызвалась поискать кого-нибудь из подозреваемых и по возможности «взять у него образец». Хотя Вася ещё весной разрешил нам с Инной проделывать всякие штуки с другими мужчинами, с тех пор, не считая инцидента с «Жадным манекенщиком», нам не доводилось воспользоваться этим разрешением. «Вдруг оно заржавело? Вася вроде воспринял мою инициативу спокойно, но вдруг он расстроится?» — стыдилась я перед парнем. Но ещё больше — боялась. Мало того, что я понятия не имела, хватит ли мне решимости вот так с наскоку соблазнить незнакомца и заставить его кончить (и сохранить сперму), так он ещё и мог оказаться насильником. Вдруг он поймёт, что я заинтересовалась им не просто так, и что-то со мной сделает?       Однако я не могла позволить Инне заниматься подобным. Минувшей ночью, когда Вася вернулся с проводов Ларисы, они с Инной так и не занялись сексом. При виде парня бодрость и охотничий азарт Инны как ветром сдуло: она заявила, что ужасно устала, и голова разболелась, и забралась под одеяло. Из этого я заключила, что подруга ещё не готова к близости с мужчинами, а значит отдуваться должна я. Упоение собственной самоотверженностью и надежда, что средь бела дня бояться нечего, придавали мне сил.       Для разминки я решила начать с лысого. Из слов Ларисы выходило, что он определённо не насильник, поэтому он представлялся не таким опасным. Но мог оказаться трусо-дрочером, а это уже кое-что.       Надев широкополую соломенную шляпу, рубашку навыпуск, бриджи и кеды, я убедилась, что в сумочке лежит готовый к употреблению перцовый баллончик, и покинула гостиницу.       По асфальтовым дорожкам, петляющим вверх-вниз между лесистыми холмами, слонялся праздный люд: кто шёл на пляж, кто катался на арендованных велосипедах, по зелёным взгорьям носилась детвора и била кусты палками. Среди курортников меня охватило странно-приятное ощущение: я-то, в отличие от них, работаю, я на тайном задании, а они-то и не знают, что я Штирлиц. Потом я помрачнела: контраст всеобщего веселья и несчастья, постигшего Ларису, ввергал в уныние. Она ведь кричала, но никто не услышал. Словно сам мир предпочитал беззаботно развлекаться, оставаясь глух к чужим бедам.       Выйдя на пляж, я побрела на запад вдоль подножий холмиков, где трава сменялась песком. Я исходила из предположения, что курортники склонны облюбовывать определённое место на пляже и всегда возвращаться туда. И не прогадала: впереди я заприметила вчерашнего лысого с семейством. Они сидели на пледе метров на двадцать восточнее, чем в прошлый раз, но всё так же под сенью деревьев. Супруги мечтательно смотрели на море, мальчик смотрел мультики в телефоне и хрустел сухариками.       — Ой, здравствуйте, — я помахала им рукой, делая вид, что удивлена встрече, и ускорила шаг; муж с женой повернулись ко мне, их сын не шелохнулся. — А я вас вчера видела, помните? Ужас какой был, правда?       — Да уж, так набухаться, — согласилась жена (муж лишь молча покивал). — Я уж было испугалась, что мы с сынишкой сидели так близко к трупу, но, слава богу, пронесло. Её ж совсем не видно было — может, если встать и нарочно высматривать, и увидели бы, но только если знать, что искать: та девушка была светленькая, с песком сливалась. Такая молодая, а уже алкоголичка — упилась, говорят, до потери пульса.       Сев рядом на корточки, я поддакивала, сжимая зубы, и украдкой рассматривала татуировки мужа. Волков на запястье у него не было. Что ж, отрадно выяснить, что отец этого семейства не промышляет на стороне массажем красоток.       — А вы случайно не знаете такого парня… — спросила я наугад, — здоровый такой, с бритой головой, а на руке как бы браслет из волков наколот?       Прозвучало это донельзя глупо, будто я считала, что все лысые мужики знакомы друг с другом, как одна большая семья. Однако муж ответил:       — Вы, наверное, про Вадика? Это мой старший брат, работает в санатории физиотерапевтом. Мы каждое лето приезжаем к нему пожить. А я, кстати, Вова, а это Зина и Витёк.       — Соня, — представилась я, подавляя смешок. Я объяснила свою нелепую удачу тем, что городок маленький, и все друг друга знают. Подумала: «Кстати, есть шанс убедиться, что лысый Вадик не насиловал Ларису», — и спросила:       — А вам не тесно в одной квартире? У него же, наверно, и своя семья есть?       — Что, он вам понравился? — ухмыльнулся Вова. — Он холост, а с пассией своей недавно расстался.       Вообще-то, я пыталась исподволь вызнать, не заметил ли кто из домочадцев, как Вадик отлучается куда-то в ночь нападения на Ларису, но разговор пошёл совсем не в ту степь. Я решила придерживаться плана и потупилась с напускным смущением:       — Да, есть немножко. Где-то видела его мельком на днях. Он до скольких работает? Где бы с ним пересечься?       — Он через сутки, сегодня на службе. Но у него обед в два. Он обычно берёт перекус с собой и ест в кабинете. Можете его там застать.       — Спасибо, — улыбнулась я. Уединённый кабинет — хорошее место, чтобы добыть сперму: с одной стороны — никто не помешает, с другой — в санатории полно постояльцев и персонала, и в случае опасности можно будет позвать на помощь.       Поднявшись, я ещё раз поблагодарила прекрасное семейство за беседу, помахала им на прощание и пошла обратно. Аритмично шагала по дюнам, невольно воображая себя фрименом с Арракиса, глубоко вдыхала солоноватый морской воздух да разглядывала отдыхающих: они загорали, играли в волейбол, особо отважные купались.       — Эй, детектив! — вскинув голову на голос, я увидела бегущую навстречу Карину; она была одета по-спортивному, как и вчера, маленькая пластиковая фляжка билась о бедро.       — Здравствуйте, — я остановилась. Карина немного побегала на месте и тоже встала. Её небольшая (но всё же заметнее моей) аккуратная грудь вздымалась от размеренного дыхания. Она отпила из фляги, утёрла рот и спросила:       — Вы правда детективы?       Не то, чтобы я мнила себя мисс Марпл Агаты Кристи или Джессикой Флетчер из «Она написала убийство», но меня начинало утомлять, что все сомневаются в нашей с Инной профпригодности.       — Могу показать лицензию, но какая разница? — пожала я плечами и, рассудив, что раз Лариса прилюдно отрицала изнасилование, мне стоит придерживаться избранной клиенткой политики, добавила: — Расследовать всё равно нечего. Лариса Палкина настаивает, что никто её не насиловал. И, кстати, меня тоже… и мне было бы неприятно, если бы кто-то думал обо мне подобное, представлял меня в таком положении. Вы молодчина, что быстро сориентировались и вызвали полицию, но давайте не усложнять девушке жизнь.       — Да, вы правы, — повесила голову Карина. — Просто мне почему-то сразу подумалось, что над бедняжкой надругались, прям заклинило на этой мысли. Наверно, испугалась, что и со мной может случиться подобное.       — Ну, вы сильная, — утешила я, уважительно глянув на её бицепс. — Сможете дать достойный отпор.       — Спасибо, — сверкнула белыми зубами Карина и побежала было дальше, но я, как лейтенант Коломбо, окликнула ей в спину:       — И ещё кое-что! Извините, если лезу не в своё дело, просто вчера мы с коллегами стали свидетелями… вы помирились с Валерой?       — Ага, — обернулась Карина и подмигнула: — После того, как я его наказала.       — За что?       — За кобелизм, конечно. Живёт со мной, но постоянно клеится к курортницам вроде вас. Ему светленькие нравятся, так что берегитесь.       Карина сказала это в шутку, но по позвоночнику пробежали мурашки: «А вдруг она точно знает, что Валера насильник? Но почему не сдаёт ментам, а «наказывает» сама? Так сильно любит? Но тогда как объяснить, что вчера она хором с Инной убеждала Ларису написать заявление? Может, злилась на Валеру, а сегодня поостыла? Но как вообще возможно от такого остыть?.. Нет, я должно быть, выдумываю. Если подозрения относительно Валеры верны, вряд ли Карина в курсе его злодеяний. Скорее считает его обычным бабником».       Я смотрела в спину удаляющейся бегунье. Пожалуй, с моим мизерным опытом говорить так слишком самонадеянно, но я нутром чуяла, что копать нужно в направлении Карины с Валерой, а с лысым Вадиком я только потрачу время. Правда, есть ещё участковый — тоже мутный тип… «Действуй методично», — велела я себе и направилась в сторону санатория, который указал Вова.

_____

      Проникнуть в санаторий было несложно… А впрочем, «проникают» на секретные базы. В санаторий я просто пришла, никто из попавшихся на пути стариков и санитаров даже не спросил, чьих буду.       В 14:27 я стояла в белом коридоре перед дверью с табличкой «Терентьев В.С. Физиотерапевт». Сердце часто стучало, ведь я собиралась сделать то, чего не делала никогда в жизни — по собственной воле дорваться до члена первого встречного, о котором совершенно ничего не знала. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, я откинула шляпу на верёвочке себе за спину, постучала и, не дождавшись ответа, толкнула дверь.       По углам кабинета стояли ширмы и кушетки, на белых стенах висели то ли анатомические плакаты, то ли иллюстрации к «Восставшему из ада». В углу у большого окна высился фикус в кадке, в другом — за коричневым лакированным столом сидел крупный лысый мужик лет тридцати, одетый в зелёную медицинскую футболку, открывающую татуированные предплечья (я заметила вереницу волков, бегущую вокруг широкого запястья), и такие же просторные штаны. Он ел котлету из пластикового контейнера; уставившись на меня, стал спешно пережёвывать, чтобы не говорить с набитым ртом.       — Здравствуйте, Вадим Семёнович! — радостно воскликнула я, предположив, что «С» на табличке расшифровывалось так, и достала из-за спины коробку конфет, которую купила по дороге. — Это вам!       — Сергеевич, — пробасил Вадик, сглотнув; покашлял, хлебнул кофейку из кружки и непонимающе сощурился: — А вы?..       — Иванова! То есть, бабушка моя Иванова, — затараторила я наспех придуманную легенду. — Вы её в июне лечили, помните? Мы с папой уже боялись, что… всё, — я сделала горестную паузу и вновь воспрянула духом: — Но вы её просто спасли! Бабулины болячки как рукой сняло, она на днюхе своей даже танцевала.       Я уповала на то, что среди пожилых пациенток санатория найдётся какая-нибудь Иванова, и мне повезло: лицо физиотерапевта озарилось узнаванием. Стараясь держаться уверенно, как Инна, я прошагала к столу и возложила на него коробку:       — Вот. Это вам, Вадим Сергеевич. Спасибо за бабушку.       — Да не за что, — замялся Вадик. — Не стоило…       — Ой, вот я ступила! — я всплеснула руками. — Вы же не тётенька из нашей поликлиники, чтоб вам конфетки дарить! Вы вон, какой… большой… крепкий… мужчина…       Плавно покачивая бёдрами, я обошла стол и развернула к себе Вадика на офисном стуле. Положила руки на его широкие плечи, провела ладонями вниз по мускулистой груди (даже у мужика больше моей!), одновременно опускаясь на колени.       — Вы чего? — опешил Вадик.       — Вы такой сильный, — проворковала я, подражая томному голосу Инны, растирая накачанные ляжки сквозь тонкий зелёный хлопок. Запустила ладони под футболку, погладила пресс и влезла пальцем под резинку штанов.       — А вы, я смотрю, очень любите свою бабушку, — заметил Вадик.       — Обожаю. Знаете, какой мудрости она меня научила? Всё полезно, что в рот полезло, — хохотнула я, поигрывая бровями и пытаясь стянуть с терапевта штаны.       — Старики жизнь повидали. К их советам стоит прислушиваться, — согласился Вадик и, прекратив ломаться, приподнялся на стуле, чтобы мне было удобнее его раздевать.       Штаны с трусами упали до щиколоток. Между мощных раздвинутых ляжек я увидела полустоячий член — покороче Васиного (по крайней мере, пока), но довольно толстый. Он свисал из-под чёрной пушкинской шевелюры на лобке, слегка приподнимался и снова расслаблялся, а за ним, будто спящий новорождённый котёнок, шевелилась мошонка.       Тут-то решимость меня и покинула. Член чужака почудился грязным, запах его — прогорклым. Я вспомнила, как в марте охотно сосала Васе после того, как он весь день провёл на ногах, и его пропотевшее хозяйство ничуть не причиняло мне дискомфорта… Но то был Вася, да и дело не в брезгливости. Пережив измену Венчика, сама я не хотела становиться предательницей: что бы Вася ни говорил, я не верила, что секс его девушки с другим парнем, пусть даже оральный, не причинит ему боли. Я слишком хорошо помнила, как мне было почти физически плохо, когда я узнала, что Венчик спал с другой. И сейчас, представляя себя на месте Васи, или ситуацию, в которой Вася потрахается с кем-то, кроме нас с Инной, понимала, что изойду на говно. Может быть, я слишком собственница…       — Кхм-кхм, — деликатно покашлял Вадик и неделикатно подбодрил: — Давай уже, раз пришла. Ложечку за бабушку.       Я напомнила себе, что «любимая жена» Васи — всё-таки Инна, а я просто досталась ему (а он достался мне) в комплекте с ней. Я всего лишь сбоку припёка, поэтому должна сделать это, чтобы Инне не пришлось.       Я взяла член у основания, нагнулась и обхватила губами красную головку. Получился здоровенный солёный эмэмдэмс наоборот: не тает во рту, а твердеет. Язык привычными движениями полировал гладкую кожицу, натянутую напором прилившей крови. Волосы сваливались по бокам лошадиными шорами, я заправляла их за уши левой рукой. В правом кулачке креп и расширялся ствол.       Где-то на краю сознания в унисон с пенисом пульсировала мысль: «Попробую взять поглубже. Как Инна. Потренируюсь на нём, чтобы потом сделать Васе что-то новенькое. А то я ведь по-настоящему и не сосала никогда, просто дрочила с залупой во рту. Надо совершенствоваться, расти над собой… или падать».       Впустить член в горло я не отважилась: боялась, что включится рвотный рефлекс, и я сорву операцию, сблеванув на хозяйство подозреваемого. Зато принялась чистить им зубы, натягивая попеременно левую и правую щёку. Мои вспененные слюни стекали по стволу на яйца, струились мне по подбородку, капали и впитывались в обивку сиденья. Правая кисть скользила вверх-вниз, совершая полукруговые движения запястьем.       Ощутив ладошкой, как усилились пульсация и напряжение стояка, я с вакуумным чпоканьем вырвала член изо рта и начала быстро наяривать. Вадик мыкнул, ухнул, заёрзал задом — и окатил меня кончёй. Обильные сопли цвета слоновой кости попали мне на грудь и рукав слева, пропитавшаяся ткань рубашки сразу противно прилипла к коже, обжигая горячей спермой.       — Ну, что ж ты! — укорил Вадик. — Испачкалась. Надо было принимать внутрь — как доктор говорю.       Не удостоив его ответом, я встала, схватила со стола кружку и отхлебнула остывшего кофе. Надула щёки, полоская рот, отбивая шумной чёрной горечью вкус члена. Проглотила и допила кофе залпом. Нашла в себе силы на последнюю улыбку:       — Спасибо вам за бабушку, — и бросилась за дверь.       — Салфетку хоть возьми! — кричал мне вслед Вадик. — А телефончик не дашь?

_____

      Надвинув соломенную шляпу на глаза и втянув голову в плечи, я энергично шагала к гостинице. В сумочке лежал пакетик с салфеткой, которой я вытерла основную часть кончи. Мерещилось, что все вокруг смотрят на пятно засохшей спермы у меня на груди и осуждающе шепчутся. Будто знают, что у меня есть парень, а я, шлюха такая, взяла да и подрочила левому мужику. Я ловила себя на том, что хочу подойти то к одному прохожему, то к другому и объяснить, что на меня нагадил голубь, или что я детектив на спецзадании. Хоть как-то оправдаться…       Не то, чтобы член Вадика был чем-то плох. Нормальный он был, обычный и на самом деле вполне чистый. И вообще: если Вадик преступник, я внесла весомый вклад в расследование, если нет — одинокий парень получил халявный минет. Так или иначе я сделала доброе дело. Но мне было противно из-за чувства, что изменила Васе — уподобилась лицемеру Венчику. «А когда ты вожделела того манекенщика, где был твой стыд?» — спрашивала я себя. Но тогда Вася только-только дал разрешение обрабатывать других парней, оно было ещё свежим, плюс присутствие Инны меня раскрепощало… да и Виктор… Что — Виктор? Красавчик в моём вкусе? Если высокий и поджарый, то можно, значит, и на совесть забить?       Вернувшись в номер, я убрала пакетик с обконченной салфеткой в морозилку к Ларисиным трусикам и ломанулась в ванную. Остервенело застирывала рубашку мылом, будто сама была преступницей, избавляющейся от улик. Повесила её на балконе. Набрала ванну и долго отмокала в горячей воде. Жаль всё-таки, что дома у нас только душевая кабина. Мне не хватало ванн…       Стоило немного успокоиться, как из-за двери послышался шорох и знакомые голоса: Инна и Вася вернулись. С чувством, словно готовлюсь предстать перед судом, я надела халат, обмотала голову полотенцем и вышла к ним.       Инна бросилась мне на шею. Забормотала, покрывая распаренное лицо поцелуями:       — Соня, ты как? Блин, я извелась вся, боялась за тебя! Прости, что отпустили тебя одну! Я только потом сообразила, как это опрометчиво.       — Да всё нормально. Лариса нуждалась в вашей поддержке.       — Я должна была пойти с ней, а Васю отправить с тобой для подстраховки.       Я содрогнулась, представив, как сосу Вадику, а Вася подглядывает через замочную скважину, и возразила:       — Мы же это утром обсуждали. Вася выглядит внушительно: приди вы в ментовку без него, тамошние «суровые мужики» просто послали бы «двух пигалиц» подальше.       — Они и так послали, — мрачно сказал Вася. — Вострухин разорался, типа «у баб семь пятниц на неделе: то утверждает, что никто её не насиловал, то просит сделать анализ спермы». Единственное, мы выяснили, что у него алиби: он той ночью дежурил в отделении, а там везде камеры. Он определённо никуда не отлучался.       — Ещё, забирая Ларису из гостиницы, мы опознали парня, который был на пляже с Кариной, — добавила Инна. — Это действительно тот самый портье Валера, который подкатывал к ней в баре.       — Он вас видел? — насторожилась я. Если Валера насильник, лучше бы ему не знать, что кольцо вокруг него смыкается.       — Нет, мы издали, — успокоила Инна. — Но больше у нас результатов нет. Мы прошли с Ларисой по всем её маршрутам накануне нападения, но ничего не нашли. А у тебя как? — Инна лукаво прищурилась и хихикнула: — Может, ты весь день просидела в номере, и я зря за тебя волновалась?       Скрепя сердце, я отчиталась о своих похождениях и кивнула на холодильник:       — Добыла биологический образец.       Инна подскочила к холодильнику, распахнула морозилку и заценила сперму Вадика.       — Отличная работа! — восторженно воскликнула она. — Соня, молодец! Я, если честно, не думала, что ты одна решишься… Думала, ограничишься расспросами…       — Я жалею, что не ограничилась, — призналась я. — Валера вызывает больше всего подозрений, а Вадик, по-моему, совсем не причастен. Боюсь, я отсосала ему просто так… — я виновато глянула на Васю и, пытаясь убедить сама себя, сказала: — Но ведь детективы должны проверять все варианты, да?       Парень показал большой палец.