Секс-тективное агентство "И.С.И.Д.А."

      Добыть запись удалённого стрима стоило нам с Инной немалого (и, на мой взгляд, постыдного) труда. Благо, американский дрочер оказался честным и прислал её, как обещал. Наконец, видео скачалось, и мы склонились над экраном ноутбука.       Насколько мы успели разобраться, аудитория в триста пятьдесят человек была совсем крошечной по меркам сайта justsimps.com. Но Марии Качановой, ныне известной как Mary Cashnow, хватало. Если судить по попадавшей в кадр обстановке квартиры, ведь многочисленные хэллоуинские украшения недёшевы.       Просторный кожаный диван, на котором валялась стримерша, был обклеен флуоресцентными стикерами в форме привидений. На подлокотниках оранжево скалились тыквы-светильники. Стену позади и матово-стеклянную дверь в прихожую украшали гирлянды, ростовые картонки, изображавшие скелетов и слендерменов, и пришпиленные булавками жухлые листья.       Они очаровательно контрастировали со всей остальной мишурой, явно заказанной в интернете. В них была душевность — сразу представилось, как Маша собирает в парке сухие кленовые и дубовые листочки. И вот она уже не «презренная виртуальная шлюха», продукт и потребитель цифрового общества, «победившего пластмассового мира», а обычная девушка, вкладывающая усилия в свою работу. Пусть и осуждаемую многими и, как выяснилось, опасную…       Впрочем, пока беды ничто не предвещало. Мэри в костюме ведьмочки полулежала на диване. Из-под полей остроконечной чёрной шляпы свисали розовые пряди парика. Узкое лицо было густо нарумянено, пухлые губки глянцевито блестели. Вокруг лиловых от линз глаз сверкали стразики. Откинув плащ, стримерша обнажила изящную ножку, достала из чулка волшебную палочку и принялась её посасывать, приветствуя чат. Иногда она нагибалась к столику, на котором перед диваном стоял компьютер, и что-то печатала с сосредоточенным видом. В такие моменты становилось заметно, что её правый глаз косит к переносице, но это ничуть не портило её внешность, а служило милой изюминкой. Иногда, откинувшись на спинку дивана и пихая волшебную палочку между грудей в бюстгальтере-пушапе, Мэри говорила на ломаном английском.       — Хэллоу, май диар НайсГай-92! — радушно улыбнулась она, произнеся «девяносто два» по-русски; к её чести, она смотрела прямо в объектив — как бы в глаза зрителя, — а не пялилась постоянно вбок, любуясь собой на экране. — Да, йес, НайсГай, итс э шейм ю диднт си май кукинг стрим ин зэ морнинг. Ай воз кукинг пампкин пай виз зэ рецептс ю гайз сент ми… О, хай, Мистер-мастур!.. Приветик, ПуссиДестроер666!.. Привет, БродягаЛюбвиКазанова, ого, сколько сегодня наших! Спасибо за подписку… Гуд ивнинг, Джёрк-май-лэнтерн, феньк ю фо зэ сабскрибшн!       Пришёл донат аж в сто долларов от пользователя под ником «Маньяк», написанным кириллицей. Мэри ахнула, рухнула на бок и запустила руку между сжатых ног, обёрнутых тонким шёлковым плащом. Под громкий звон монет на экран наползла гифка с нею же, только в зелёном парике, закатывающей глаза и вываливающей язык. Голос робота зачитал, интонируя невпопад: «НАСЛАЖДАЙСЯ СВОЕЙ ПОСЛЕДНЕЙ НОЧЬЮ, ШЛЮХА».       — Надо говорить «крайней», Маньяк, — со смехом поправила Мэри, вновь приподнимаясь на диване. — Спасибо за донат. Кстати, может, заодно подпишешься? Я рада видеть соотечественника.       «КАКОЙ ТВОЙ ЛЮБИМЫЙ ФИЛЬМ УЖАСОВ?» — написал Маньяк в чат. Попросив не злоупотреблять капслоком, стримерша назвала хайповый хоррор, который сейчас крутили в кинотеатрах, и добавила пару общих фраз об актёрах и операторской работе.       «Ты его даже не смотрела, ФАЛЬШИВАЯ ДРЯНЬ, — напечатал Маньяк. — Тупая лживая прошмандовка. Ты НИЧТО без несчастных одиночек, которые дрочат на тебя. Ссышь им в глаза, а эти НИЧТОЖЕСТВА и рады».       — Так, Маньяк, давай без грубостей, — нахмурилась Мэри. — В следующий раз в бан улетишь.       Маньяк притих, а Мэри начала переходить к тому, зачем все здесь собрались. Встав на колени на диване, она повернулась спиной к камере, прогнулась и подтягивала плащ кверху. Покручивала бёдрами, обнажая всё больше ляжек, украшенных цветными татуировками. Показались аккуратные упругие ягодицы, между которых из-под кружевных стрингов торчал розовый хвостик вибратора, реагирующего на донаты. Снова послышался звон монет, Мэри стонала, взвизгивала и сотрясалась всем телом, демонстрируя, как ей хорошо от подаяний.       Честно говоря, я так и не поняла, действительно ли порно-стримерши испытывают оргазм от таких устройств, и включают ли их вообще, или попросту симулируют, чтобы порадовать зрителей. Лично я бы, наверно, не смогла расслабиться и кульминировать перед камерой под взглядами десятков незнакомцев… без помощи Инны, заставившей меня забыть обо всех, кроме неё. Ох, что же мы вчера наделали? А вдруг кто знакомый увидит?       Пока я задавалась не относящимися к делу вопросами, Мэри звонко шлёпала себя по раскрасневшимся ягодицам, а чат сорил деньгами и интернациональными сообщениями:       «Я хочу cum на твои ступни в чулках».       «Yas, queen!»       «Повернись сиськами».       «Шляпу сними».       «Dat ass though!»       «How dare you, peasant! «I desire to worship thine royal arse» — that’s how you speak to my queen».       «Тупые америкосы! Чё вы там пишете? Непонятно!»       «Я надеваю волшебный плащ и волшебную шляпу».       «Я ЗА ТВОЕЙ ДВЕРЬЮ», — зачитал голос робота новое стодолларовое сообщение от Маньяка. Мэри вздрогнула и покосилась на дверь в прихожую, за которой горел мистический голубоватый светильник. Обернувшись к камере, она погрозила компьютеру пальцем:       — Завязывай, Маньяк. Оскорблений сейчас не было, так что с баном погодим, но хорош нагнетать. Спасибо за баблишко.       «Сколько берёшь за ночь?» — осведомился робот, озвучив куда более скромный донат ПуссиДестроера666.       — Сорян, у меня есть парень, — усмехнулась Мэри. — Смотреть на меня можно, трогать нельзя.       «СКОРО Я ПОТРОГАЮ ТВОИ КИШКИ», — написал Маньяк в чат.       — Всё, надоел, — буркнула Мэри и склонилась к компьютеру, покачивая перед камерой титьками, плотно сжатыми пушапом; с полминуты она щёлкала мышкой и клавой, после чего сказала: — Всё, хейтер в бане. Теперь будет поспокойнее.       В этот миг голубой свет за стеклянной дверью в коридор погас. Потускневшее освещение заставило Мэри испуганно замереть.       — Чат, чё происходит? — прошептала она, пуча глаза в камеру.       «Пробки, наверно, выбило», — предположил пользователь с ником «Майк Хок».       «Да она разводит нас, Хеловин же, — возразил его именной тёзка Майк Хант. — Это постанова, типа к ней реально маньяк забрался».       — Пробки, да? — пробормотала Мэри. — Ладно, ребят, сек.       Запахнувшись в плащ, с мольбой оглядываясь на компьютер, будто он мог ей помочь, Мэри двинулась к двери в прихожую. Медленно отворила её и скрылась в темноте.       Инна испуганно схватила меня за руку, отчего у меня самой чуть не выскочило сердце. Я прижалась к подруге, тёплой, мягкой, часто дышащей. Свободной рукой та пошевелила мышку, и показалась полоса прокрутки. Увидев, что бегунок едва миновал четверть видео, мы немного успокоились. Значит, ещё не сейчас.       В квадратике чата в углу экрана множились обеспокоенные сообщения, комната стримерши пустовала. Через несколько минут голубой светильник вновь зажёгся. Мэри вернулась, закрыла за собой стеклянную дверь и облегчённо плюхнулась на диван.       — И правда пробки, — улыбнулась она, сняв шляпу и поправляя прилипшие к потному лбу розовые пряди. — Блин, стрёмно было в таком виде на лестнице в щитке копаться. Но я не хотела долго держать вас в неведении, поэтому не стала тратить время, чтобы переодеться.       «Наша героиня!» — восхищённо откликнулся чат. Стрим продолжился.       Скинув плащ, Мэри осталась в чёрном кружевном белье. Поглаживала вульву сквозь трусики и общалась с дрочерами. Взяла пластмассовый кинжал, в который были накачаны красные чернила, и принялась «резать» себя, выписывая на своём стройном теле «кровавые» ники особо щедрых донатеров. Пару раз в чате написали, дескать, оглянись, за дверью чей-то силуэт. Мэри отшучивалась, но нет-нет, да и оборачивалась. За мутным стеклом по-прежнему мерцал голубоватый свет, и никаких маньяков в прихожей не наблюдалось.       Предусмотрительно оставив пушап на месте (её грудь, похоже, была невелика и притом дрябловата), Мэри стянула трусики. Взялась за торчащий из влагалища хвостик и вытащила маленький розовый вибратор. Привалившись к спинке дивана, она расставила задранные ноги буквой V, демонстрируя зрителям всю свою гладкую промежность. Затем заново смазала вибратор лубрикантом и медленно ввела его себе в анус. Некоторое время сотрясалась чреслами, ловя донаты задом, после чего сменила позицию.       Мэри развалилась, закинув одну ногу на спинку дивана, а другую спустив на пол, и начала активнее теребить бритую киску. Она старательно стонала, облизывалась, закатывала глаза и вываливала длинный острый язычок с пирсингом как можно дальше изо рта. Похоже, эта гримаса была популярна у дрочеров, потому что с начала расследования я видела её уже не в первый раз. А вчера Инна даже заставила меня состроить подобную рожу.       Вдруг голубое мерцание за стеклянной дверью действительно прорезал массивный чёрный силуэт. Я вскрикнула, Инна чуть не сломала мне пальцы — так крепко вцепилась.       «В прихожей кто-то стоит!» — возопил чат на разные лады. Пришла даже пара двадцатидолларовых донатов с призывом: «Обернись!»       — Мне не встать без твоей руки, не услышать биение сердца,* — довольно музыкально промурлыкала Мэри. — Гайз, ну камон, хватит уже. Уже и не смешно, и не страшно.       Однако, ухватившись за спинку дивана, она всё же приподнялась и глянула на дверь. За мгновение до этого силуэт отошёл в сторону, словно предвидел её движения.       — Нет никого, — пожала плечами Мэри. — Входная дверь заперта, я проверяла. Харэ меня троллить.       «Call the cops», — написал Чэд Тандеркок.       «А ты типа её адрес знаешь? — парировал Ричард Лонг. — Куда ты ментов вызывать собрался?»       «Да прикол это. По-любому, там её бойфренд маячит, — гнул своё Майк Хант. — Они нам хеловинский спектакль показывают».       Кажется, Мэри взаправду получала удовольствие от того, что на неё смотрят десятки озабоченных незнакомцев. Перестав реагировать на чат и донаты, она запрокинула голову так, что парик съехал, и стали видны её родные каштановые волосы, забранные в сеточку. Подмахивая тазом, она яростно мяла, щипала и чуть ли не избивала взбухший клитор, а пальцы другой руки ритмично пихала в себя, раздвигая потемневшие половые губы, блестящие от смазки. Из её ануса по-прежнему торчал хвостик вибратора. Взмокшая попка влажно шлёпала о кожаную обивку дивана. Пот размазывал по стройному телу Мэри надписи искусственной кровью. Она больше не вываливала язык — только жмурилась и кусала губы. Сквозь стоны прорывалось страстное утробное рычание.       За стеклянной дверью вновь возник тёмный силуэт. Дверь тихо отворилась, и в комнату вошёл здоровяк в чёрном балахоне и маске из фильма «Крик». Чат взорвался безмолвными воплями капслоком. Мэри самозабвенно мастурбировала, не реагируя даже на озвученные роботом донаты «Смотри! Он около тебя!»       Приблизившись к дивану, маньяк сжал кулачищами в перчатках удавку и накинул её под подбородок стримерши. Лишь тогда она очнулась. Завопила. Затрепыхалась пойманной за лапку птицей. Сильный маньяк перетащил девушку через спинку дивана, и она скрылась от взора камеры, брошенная на пол. Маньяк отшвырнул удавку и несколько раз ударил ногой невидимую жертву. Послышались глухие уже совсем не сексуальные стоны.       — Помогите! — воскликнула Мэри.       Очевидно, маньяк сел на неё — он опустился так, что из-за спинки дивана виднелась только его голова в капюшоне и маске. Он достал из складок балахона молоток и несколько раз ударил. От влажного хруста меня замутило.       Маньяк встал и, держа бездыханную Мэри за ноги, поволок в прихожую. Голубой свет померк, а вскоре выключились и гирлянды с фонарями-тыквами. Экран стал чёрным, был виден только квадратик чата, где люди недоумевали, что только что произошло: хэллоуинский розыгрыш или настоящее жестокое преступление?       Отчаянно сжимая похолодевшие липкие ладошки друг друга, мы с Инной вчитывались в чат и всматривались во тьму Машиной квартиры, пока запись не кончилась. Хотелось верить, что всё это действительно затянувшаяся шутка, однако удары маньяка казались слишком уж реалистичными. Не диво, что сайт удалил запись по этическим соображениям…       Но лучше, наверное, начать с начала.

_____

      В офис вошла интеллигентного вида пожилая пара. Судя по тому, как естественно сухощавый мужчина с густыми седыми волосами открыл дверь и пропустил вперёд свою спутницу, вошедшие были супругами с многолетним семейным стажем. Наверное, это и впрямь приходит с опытом. Когда Вася пытался проявлять галантность, со стороны это выглядело, будто они с Инной неуклюже толпятся в дверях.       — Добрый день, — кинулась Инна к клиентам, и я последовала за ней.       Она была одета строго: белый верх, чёрный низ. Правда, юбка-карандаш заслуживала скорее названия «юбка — огрызок карандаша», ибо обнажала бóльшую часть крутых бёдер, обтянутых тёмными колготами. А пуговицы блузки слышимо потрескивали под напором грудей, чья наливная смуглость просвечивала сквозь тонкую ткань. Я носила почти такую же «форму», только фасона поскромнее.       — Позвольте ваше пальто, — вторила я подруге, помогая клиентке избавиться от верхней одежды и повесить её на вешалку в углу. Женщина осталась в плиссированной жаккардовой юбке чуть ниже колен и облегающем сером свитере с высоким горлом. Он давал понять, что годы не заставили её ни усохнуть, ни располнеть. Правда, фиолетовые старушечьи волосы несколько портили образ статной матроны. Поверх свитера на шее висела золотая цепочка, морщинистые кисти в пигментных пятнах украшало вросшее обручальное кольцо на левой руке и массивный перстень на правой.       Тем временем мужчина нервно отдёрнулся от Инны и разоблачился сам. Оставшись в брючном костюме и водолазке, он повесил пальто и достал из оттопыренного кармана бутылочку воды. Стискивая голубоватый пластик длинными пальцами, он придирчиво оглядел офис нашего детективного агентства «И.С.И.Д.А.»: кофейный кафель, книжные стеллажи у одной стены, в другой — электрический камин, окружённый стилизованными под пятна Роршаха картинками револьверов, луп, профилей Холмса и анфасов Пуаро, чёрный письменный стол с квадратиком зелёного сукна…       — Где хозяин? — бросил мужчина.       — На задании, — привычно отрапортовала Инна, хотя Вася, как обычно, работал в барбер-шопе.       Я подавила раздражённый вздох. Пусть когда-то мы с Инной сами решили оформить агентство на Васю, со временем становилось всё досадней, что клиенты считают настоящим детективом его, а не нас. Мы же делаем всю работу! А Вася лишь разок помогал нам минувшим летом, когда мы втроём отдыхали на Финском заливе и оказались втянуты в расследование серии изнасилований.       — Ясно, — буркнул мужчина и бросил жене: — Пошли, Жень.       — Нет, Вов, погоди, нам же всё равно нужны главным образом девушки, — возразила Евгения.       — Я не буду говорить с ними без нормального мужика, — процедил Владимир, впиваясь пальцами в бутылку. — Эти пигалицы такие же, как остальные, они сразу решат…       Евгения твёрдо взяла супруга под локоть и повела к стульям, стоящим у письменного стола.       — Простите Володю, — сказала она. — Он переживает за нашего сына и боится, что вы не встанете на его сторону.       — Встанем, если вы нас наймёте, — Инна ободряюще подмигнула малахитовым глазом, усевшись напротив и водрузив большие груди на столешницу. — Но почему вы так сразу думаете, что нам не понравится ваш сын?       — Из-за женской солидарности, — презрительно фыркнул Владимир. — Нашего Валентина обвиняют в убийстве одной шлюхи.       — Частной предпринимательницы, — поправила Евгения. — Вебкам-модели, так, кажется, это сейчас называется?       — «Шлюха» это называется, — огрызнулся Владимир. — И все на её стороне! Жалкая ничтожная личность, бездарная лентяйка, неспособная заработать на жизнь ничем, кроме собственной внешности! И люди ей сочувствуют! Куда катится эта страна?       — Давайте по порядку, пожалуйста, — попросила я, подавая клиентам кофе; сегодня была моя очередь играть роль «секретарши».       Я примостилась на углу стола. Инна с хитрым и цепким ленинским прищуром сплела пальцы под подбородком. Пожилая пара начала рассказ, дополняя друг друга.       Профессор химии Владимир Белов и его супруга пианистка Евгения очень гордились своим сыном. Валентин с детства пошёл по стопам матери, закончил с отличием музыкалку и консерваторию и теперь работал скрипачом в оркестре. Не первой скрипкой, но коллеги и начальство ценили его.       В школе, ещё в отрочестве, Валентин познакомился с Машей Качановой — забитой косоглазой замарашкой из параллельного класса, страдающей от издевательств сверстников. Сердобольный мальчик Валентин захотел помочь девочке, подружился с ней, а впоследствии и влюбился. Чувство было взаимным, ибо на тот момент выбирать дурнушке Качановой не приходилось. Внимание Валентина придало ей уверенности, и к выпускному классу она расцвела. (Некую роль в преображении сыграл и дорогой косметолог, нанятый зажиточными родителями Валентина).       Пару лет после достижения совершеннолетия Валентин и Маша жили душа в душу. Гордый скрипач не желал быть в глазах возлюбленной маменькиным сынком, поэтому не брал у родителей денег, а снимал скромную однушку на окраине на оркестровую зарплату. Дело шло к свадьбе, как вдруг Маша бросила Валентина.       Сначала она переехала обратно к своим алкашам-родителям, потом куда-то ещё. Позже выяснилось, что она стала широко известна в узком кругу под псевдонимом Marу Cashnow. На специализированном сайте justsimps.com Мэри продавала дрочерам свои интимные фото и видео и собирала с них милостыню на стримах.       «Почему? — негодовал Валентин, написывая ей в соцсетях. — Что тебе во мне не нравилось?»       «Всё детство, до встречи с тобой, я чувствовала себя пленницей… или, скорее, партизанкой, окружённой врагами, — отвечала Маша. — Куда бы я ни пошла, мне везде было плохо: дома бухают родители, в школе задирают одноклассники. И вот в последний год с тобой я снова испытала это чувство — будто меня обложили со всех сторон, и деться некуда! Вы, Беловы, как бы определили всю мою будущую жизнь за меня. А я хочу сама! Понимаешь? Пойми меня, прости и отпусти».       Но Валентин не понял и не простил. Слёзные мольбы вернуться в его сообщениях сменились оскорблениями и проклятиями «неблагодарной твари». Владимир полностью разделял мнение сына: за годы знакомства Маша стала ему почти как дочь, поэтому он тоже чувствовал себя преданным. Немногие родители смогли бы смириться с тем, что их доченька продаёт своё тело по собственной воле, пусть даже виртуально. Евгения призывала мужа и сына к благоразумию — если не простить Машу, то хотя бы забыть её и жить дальше. Казалось, Валентин внял материнском совету и вот уже три года как выкинул бывшую из головы…       — Двадцать дней назад во время стрима Качанову похитил неизвестный в костюме маньяка из какого-то ужастика, — хмуро сказал Владимир. — Или убил. Свидетели… точнее, извращенцы, которые это смотрели, говорят, что он стукнул её по голове молотком и утащил из квартиры. Неизвестно, мертва она сейчас, или в плену. Был Хэллоуин, поэтому сначала извраты решили, что это розыгрыш. Но прошла неделя, а Качанова так и не объявилась. Её родители протрезвели, поскольку она перестала переводить им деньги на водку, и подали заявление о пропаже. Тут-то и всплыла её старая переписка с Валентином. Мой сын умный, от прямых угроз вроде «я тебя убью» он воздерживался, но выглядит всё равно некрасиво. Выглядит как мотив.       — Будет слушание о мере пресечения: либо домашний арест (Валентин сейчас под ним), либо сизо, — сказала Евгения, всхлипнула и утёрла глаз платком. — А в сизо нашему Валечке нельзя, его там запытают до смерти!       — Будут пытаться выведать, где он спрятал труп или где он держит похищенную, — пояснил Владимир. — Но мой сын никого не убивал и не похищал.       — Его сломают, заставят оговорить себя, повесят глухарей, — причитала Евгения, которой было всё сложнее бороться с горем и животным страхом за кровиночку. Я ожидала, что супруг даст ей воды, но тот так и сжимал бутылку, не думая её открывать. Тогда я отлепилась от стола, метнулась к кулеру и обратно и подала Евгении стаканчик. Та приняла его с благодарной улыбкой, слегка дрожащей от слёз, и шумно отхлебнула.       — Судья женщина, прокурор женщина, присяжные — половина женщин, — перечислил Владимир. — Они все ополчились на Валентина. В их глазах он «брошенный обиженка», который, разумеется, не вынес отказа Качановой и захотел ей отомстить. Эти тупые фурии жаждут мужской крови! Они его посадят! Поэтому нам нужны вы — женщины, которые свидетельствовали бы в пользу Валентина. Может, к вам прислушаются.       — Мы рады служить правосудию, — сказала Инна. — Но почему вы уверены, что ваш сын не убивал Марию Качанову?       — Эмоциональная переписка трёхгодичной давности — не такая уж серьёзная улика, — вставила я.       Отчасти я понимала сына Беловых. Ведь я сама круто обошлась с парнем, который нанёс мне обиду, и мне бы не понравилось, если бы вдруг меня отправили за это под суд. Я же в итоге не причинила Венчику никакого физического вреда! А Белов вообще ограничился банальными оскорблениями, даже без угроз. Мало ли, кто что сболтнул в запале? Это не повод судить. Однако…       — Нет ли других улик против Валентина, помимо переписки? — настороженно спросила я. — Простите, Владимир, но, мне кажется, из-за беспокойства о сыне вы слишком демонизируете пресловутую «женскую солидарность». Должно быть что-то ещё, что заставило следствие подозревать его.       — Да, — повесил голову Владимир. — Перед ударом молотком маньяк пытался душить Качанову. Струной от скрипки — её нашли, когда мили… полиция вскрыла квартиру. Но Качанова тоже занималась музыкой вместе с Валей! У неё могли остаться собственные струны.       — Разве она сохранила бы их, если бы стремилась порвать с прошлым и начать новую жизнь? — прищурилась Инна; за густыми угольными ресницами блеснул внимательный малахит.       — Вот! — победно воскликнул Владимир, вскочив и обвинительно указав на неё бутылкой. — Вот! Я же говорил! Вы уже отказываетесь верить в Валю! Вы тоже сразу решили, что он виновен!       — Может, Марии было настолько безразлично прошлое, что она не удосужилась выбросить струны, — примирительно предположила я, и Владимир сел, тяжело дыша от утихающего возмущения.       — Но и вряд ли они бы валялись у неё в квартире на виду, так что маньяк смог их подобрать и тут же использовать, — возразила Инна. — Скорее лежали бы на дне какого-нибудь ящика. Разве что… следствие совсем исключило вариант с розыгрышем? Если маньяка изображал приятель Марии, она могла дать ему струны как реквизит.       — Розыгрыш исключён, — вздохнул Владимир. — С Хэллоуинской ночи Качанова не выкладывала ничего ни в «Инстраграмм», ни на свой мерзкий сайт, и вовсе не появлялась в онлайне ни на каких аккаунтах. Будь она жива и на свободе, она бы столько не вытерпела без внимания поклонников и наверняка давно бы что-нибудь запостила.       — Но поначалу вариант с розыгрышем рассматривался, — добавила Евгения. — Дело в том, что полиция не обнаружила следов взлома. Сперва они думали, что роль маньяка исполнял друг Марии. А сейчас считают, что наш Валечка где-то подрезал у неё ключ и сделал дубликат.       — Или внезапно оказался искуснейшим взломщиком, — саркастично фыркнул Владимир и грохнул по столу зажатой в кулаке бутылкой: — Да неспособен Валя ни на что подобное!       — Больше улик нет? — спросила Инна.       — Валечка попал на камеру возле дома Марии. В ту самую ночь, — всхлипнула Евгения и жадно допила воду из стаканчика, оставляя на белом пластике следы помады.       — Но он не заходил в подъезд, просто прошёл мимо! — заверил Владимир. — Он говорит, что вообще не знал нового адреса Качановой, она же теперь блюдёт анонимность, защищает свою частную жизнь. Так совпало, что у Вали там рядом частный ученик — мальчик-скрипач…       — И он ходит к мальчику по ночам? — приподняла бровь Инна. — Странное время для уроков музыки.       — Опять же совпадение, — поспешно подхватила за мужем Евгения. — У мальчика в школе было какое-то мероприятие как раз в тот день, и они перенесли занятие на попозже. Мальчик и его родители это подтвердили! Полиция с ними связывалась.       — Значит, появление Валентина близ места преступления — доказанная случайность, — подытожила Инна. — Но совокупность гневной переписки, скрипичной струны и попадания на камеру полиция всё же не смогла проигнорировать. А других подозреваемых нет?       Супруги понурились и синхронно покачали головами.       — Кстати о попадании на камеру… — задумалась я. — А у полиции есть запись стрима? Маньяк был в маске, но, возможно, на видео заметна разница в его габаритах и размерах вашего сына? Если, конечно, разница есть.       — Сайт удалил тот стрим по этическим соображением. Там же, получается, настоящее насилие в прямом эфире, — ответил Владимир. — А поскольку сайт зарубежный, наши никак не могут договориться с его хозяевами и иностранной полицией. Куча бюрократических проволочек, непонятно даже, возможно ли технически восстановить запись с сервера. А решение о посадке Вали в сизо уже скоро! Даже если, в конце концов, станет ясно, что он невиновен, если до этого он попадёт в изолятор, его там искалечат, изнасилуют или вовсе убьют, или он сам не вынесет мучений и…       Евгения снова всхлипнула. Владимир осёкся и хмуро спросил:       — Берётесь за наше дело?       Мы с Инной переглянулись и кивнули.       — Моя коллега София поедет с вами, господа Беловы, — распорядилась Инна. — Хорошо бы побеседовать непосредственно с подозреваемым. А я пока попытаюсь разузнать что-нибудь про стрим.       — Как? — вытаращилась я.       — Мария пропала, но люди, которые на неё дрочили, никуда не делись, — объяснила Инна (клиенты брезгливо поморщились от слова «дрочили»). — Я зарегистрируюсь на justsimps.com, зайду на страницу Мэри Кэшнау, посмотрю, кто на неё подписан, и буду спамить вопросами им в личку. Может, удастся получить словесное описание того, что происходило на стриме.       — Да словесное-то и так есть, — отмахнулся Владимир. — Там было несколько русских, у них брали показания.       — Я постараюсь выяснить новые подробности, в том числе и у иностранцев, — пообещала Инна.       Подруга знала английский похуже меня, но я поняла, почему она решила сама заняться этим, а меня послать к Валентину. Я бы постеснялась создавать аккаунт на порно-сайте и тем более лично писать тамошнему контингенту. А пока я обернусь до квартиры Беловых и обратно (учитывая столичные пробки, это займёт изрядно времени), Инна со словарём как раз управится и, возможно, получит какие-нибудь полезные ответы… Главное, чтобы она не додумалась запустить секс-стрим с собственным участием!