_____
Приехали строители: два молодых парня под руководством дядьки лет сорока, которого я мысленно обозвала прорабом, — все в фирменных комбинезонах. Они довольно быстро вытащили из рамы остатки стекла и поставили новое. В выстывшем офисе начало теплеть. Потом бесконечно сверлили стену снаружи, чтобы приделать жалюзи. Чистая витрина покрылась серой цементной пылью. От низкого визга дрели разболелась голова, и я выпила цитрамон. Заодно сделала горячий сладкий чай и угостила мастеров. Устроив перерыв, они расселись за офисным столом, прихлёбывали и благодарили. Я скромно встала в уголке со своей чашкой и смотрела, как они берут печенье из вазочки сильными умелыми грязными руками. Я видела порнофильм, который начинался абсолютно так же. Голова прошла, и несколько минут я как бы в шутку обдумывала возможность расплатиться с ремонтниками натурой. Ребята приятные, вежливые, прораб тоже ничего. У нас с Инной никогда не было настолько зрелых любовников, интересно сравнить. Да и экономия не повредит: из-за утомительного суда и стрессов в последние месяцы мы не работали, а Васю только-только приняли обратно в барбер-шоп после более чем годичного отсутствия… Нет, глупости! Мы с Инной придерживались принципа, что наши тела для удовольствия, а не для решения финансовых вопросов. И Вася всё равно уже перечислил плату строительной фирме… Но тогда получается, что небольшая шалость с мастерами не превратит меня в проститутку, потому что я для души, а не ради выгоды? Я юркнула в коридор, чтобы мужчины не увидели моей глупой ухмылки и раскрасневшихся щёк. Вскоре снова зажужжала дрель. Инна прислала сообщение, что они с Васей удалили татуировки и едут из салона в полицию писать заявление. Хулиганов, разбивших предыдущее окно, легко вычислили по уличным камерам и оштрафовали. Нам даже капнула какая-то компенсация — меньше, чем стоимость стекла. Сейчас, наверное, выйдет так же. Я отписалась Инне, как проходит установка наружных жалюзи, и мы обе понадеялись, что в будущем они уберегут нас от новых непредвиденных трат. Я заглянула в офис. За пыльным стеклом курил прораб, а его парни волокли от припаркованного через дорогу грузовика огромную плоскую коробку. На столе с квадратом зелёного сукна стояли три пустые кружки и вазочка с одинокой курабьешкой. Я отнесла посуду в кухню, захватила из спаленки ноутбук и уселась с ним за столом. Один глазом смотрела мемы, другим следила за строителями на тротуаре. Они сосредоточенно ковырялись в раздолбленной кирпичной кладке, вытягивали из неё электропровода и что-то паяли. И опять перекуривали. Захотелось подойти к ним и попросить сигарету. Надо же, я курила месяцев восемь, а до сих пор иногда тянет! Но я держала данное себе обещание завязать. Даже в нынешнее нервное время не сорвалась. Говорят, курение — это скрытое желание сосать член. Похоже на правду, потому что ночи с Васей и Инной помогали забыть о никотине. Закинув под столом ногу на ногу, я погрузилась в воспоминания о нашем первом сексе после воссоединения. Тогда мы трое были беззаботно счастливы, не ведая, что ждёт нас впереди._____
Обратно мы ехали, как буржуи, в купе. Мы с Инной расположились на одной полке, заранее застеленной матрасом и бельём. Привалившись лопатками к противоположным стенкам, вытянули ноги и массировали друг другу ступни. На пятке Инны чернел крохотный полукруг — недорисованная сектантская татуировка. За окном мазками экспрессиониста проносилась лесная зелень. Я переводила взгляд с неё на подругу. Угольная макушка Инны упиралась в массивный светильник, малахитовые глаза были блаженно прищурёны. Она выглядела довольной, но всё же я беспокоилась. — Ты нормально? Плосков показал по телеку, как тебя трахали. Выглядело жёстко. — Ништяк, — отмахнулась Инна и процитировала анекдот про Красную Шапочку: — «Чего бояться? Дорогу я знаю, секс люблю». И тот вожатый, который присовывал мне в вагину, был в гандоне, так что всё ок. У них там целый ящик разных презиков и лубрикантов. А игрушек нету, прикинь? Типа потому что люди должны сами ублажать друг друга. Пока я разминала левую ступню Инны, её правая ножка поддела пальчиком подол моей футболки. Большой палец пощекотал вульву сквозь голубые слипы. Я заёрзала и захихикала: — Мы же хотели дождаться Васю. Инна отодвинула ногу, согнув колено и тоже сверкнув трусиками — чёрными. Стала посматривать на наши выключенные телефоны, прижатые сетчатым кармашком к коричневой стене с древесным узором. Когда прибывшие полицейские арестовали Плоскова с подельниками и записали наши показания, мы решили отдохнуть от «дела Полоза», чтобы восстановить силы перед грядущим судебным процессом. Предстояло ещё много работы, но сейчас хотелось насладиться нашей победой, не отвлекаясь на формальности. — Ты точно в порядке? — полуутвердительно спросила я. — Мы же победили, да? Ты победила. Всё кончилось. — Да, — благодарно улыбнулась Инна. — Я свободна. Дверь отъехала, и в купе зашёл Вася. Взглянув него, мы заржали в голос. Парень полностью сбрил свою рыжую варяжскую бородищу, оставив только аккуратные бакенбарды. Так непривычно было видеть его круглые щёки снова гладкими! — Что? — насупился он. Инна отложила мою ногу и бросилась к Васе. Заключила его в объятия и… нет, это нельзя было назвать поцелуем. Словно она забыла, как целуются люди. Облизывала и прикусывала все участки его лица, поскуливая, как собака, соскучившаяся по хозяину. Тёрлась о его щёки уголками губ, натурально изваливала своё личико в Васе, как кошка в валерьянке. Наконец, присосалась к губам. Кинув пакетик с бритвенными принадлежностями на пустую полку, Вася крепко обнимал и тискал Инну. Его большие руки утопали в её волосах, гладили плечи и спину, впивались в талию, сжимали пухлую задницу, задрав подол футболки. Насытившись, Инна ущипнула Васин бок сквозь майку и лукаво заметила: — А ты мальца схуднул. Трахался, наверное, много, калории сжигал? — Вообще-то я ещё и пахал, как лошадь, — сказал Вася, не выпуская Инну. — Я же так-то разнорабочим устроился. Ремонтировал по мелочи, карусели красил. Всё на свежем воздухе, правильное питание, зарядка и плавание каждый день… — Ой, не оправдывайся, — хихикнула Инна, положив голову на широкую грудь парня, а ладонь — на его пах. — Сектанты научили тебя каким-нибудь новым приёмчикам? Не терпится проверить. — А можно сперва заточить что-нибудь? — хохотнул Вася. — Я нынче привык к регулярному питанию. — Ну, так eat pussy, — посоветовала я. — Ага-ага, — рассмеялась Инна, пытаясь подцепить растущий Васин член сквозь треники. — Чего это ты нам не даёшь? Плосков учил, что нельзя отказывать. — Ин, — вдруг посерьёзнел Вася, взяв её за плечи, отстранив и заглянув в глаза: — Всё это, конечно, хиханьки-хаханьки, очень мило и всё такое. Но знаешь, зачем я отпускал бороду? Чтобы визуально отделиться от себя настоящего. Чтобы Плоскову прислуживал как будто не я. Чтобы было проще исполнять его приказы и притворяться, что верю в его учение. Я не хотел там быть, не хотел делать то, что делал. Инна снова прильнула к нему и отрывисто зашептала: — Я скучала по тебе. Как же я скучала! Я люблю тебя, Васенька. Я так рада, что мы вместе. Я тоже боялась, что ты… изменишься по-настоящему. Прости меня, пожалуйста, я больше не буду так шутить. — Ладно-ладно, забей. Я тоже тебя люблю. Как раньше. Залившись слезами, Инна опять полезла пожирать Васино лицо. Парень обнимал её, целовал мокрые солёные губы и щёки. Глядя на их столь эмоциональное воссоединение, я вдруг почувствовала себя лишней. Маленькой девочкой, покладисто ждущей, когда занятые родители поиграют с ней. Давно такого не случалось. Со времён, когда агентство едва открылось. Кажется, после дела Ларисы Палкиной я полностью сроднилась не только с Инной, но и с Васей. Теперь же я вновь загналась, вспомнив, что отношения Васи и Инны родились без моего участия, я была лишь приглашена в них. Тьфу, зараза! Я ожесточённо потрясла головой, отгоняя дурные мысли и растрёпывая соломенное косое каре. Слезла с полки и присоединилась к обнимашкам. Мне были рады. Вася ушёл за чаем. Мы с Инной достали из-под полки сумку, застелили столик салфетками и разложили бутеры, которые нарезали перед отъездом в лагерной столовой: белый и чёрный хлеб, сыр, докторская. Вася принёс сначала два полных стакана, потом ещё один полный и один пустой. Мы слили в него понемногу чая из своих стаканов, а в освободившийся объём плеснули коньяка из купленной на вокзале бутылочки. Инна пролезла к окну, потеснив Васю на его полке, и взялась за ручку серебристого подстаканника: — Ну, за встречу. Мы чокнулись и приступили к «праздничному пиру». Чай из пакетиков с подозрительным коньяком, квёлый хлеб, призадумавшиеся сыр и колбаса показались самым вкусным, что мы ели и пили за минувшие месяцы. Быстро прикончив бутеры, мы долго-долго потягивали остывающий чай и болтали о минувшем годе, прожитом порознь. Инна сидела с Васей в обнимку и прочёсывала пальцами его тугие рыжие кудри. Я расположилась напротив, забравшись с ногами на свою полку, и не могла налюбоваться на них обоих. Вася рассказал, что его отец, мэр нашей родной провинции Липатьев, проиграл последние выборы, но особо не расстроился, благо успел накопить себе на безбедную пенсию. Это были все его новости, не касавшиеся «Пóлозьего озера». Мы же имели сообщить о парочке рядовых дел. — … а потом, в марте, нас снова наняла Галина, — рассказывала Инна, пока Вася целовал её шею и ласкал животик, запустив руку под футболку. — Со счёта её фирмы стали пропадать деньги. Накануне она оптимизировала штат, так что грешила на кого-то из мстительных сокращённых сотрудников. Мы подозревали сисадмина, а оказалась техничка! У неё муж кулхацкер, написал хитрую программу для подбора паролей… Ох! — Инна застонала, запрокинув голову, когда Васина рука спустилась к её киске. — Всё, больше не могу! Соня… Я убедилась, что дверь заперта, и закрыла окно рулонной шторой. Воцарился интимный полумрак. Инна захотела провернуть что-нибудь интересное с использованием купейной обстановки и принялась распоряжаться. Повинуясь её указаниям, Вася разделся и забрался наверх. Грудью он лёг на одну полку, ногами на другую. Его хозяйство вертикально свисло в проходе. Встав по обе стороны, мы чмокали его бока и тоже раздевались; снимать было немного: футболки да трусики. Подогнув колени, мы встали под Васю. Его прибор уже налился кровью и целился не в пол, а в мою нижнюю полку. Как же я соскучилась по этому знакомому члену, чуть кривоватому у головки! Инна вывалила язык и покачала на нём бритые яички, заставляя пенис дёргаться. Взяла его у основания, отгибая подальше от живота, и мы стали лизать горячий ствол с двух сторон, периодически прерывая процесс на поцелуи между собой, щекоча макушками то Васин живот, то мошонку. Парень пыхтел и подрагивал: под мягонькой прослойкой, слегка истончившейся за время разлуки, сокращались напряжённые мышцы. Наклонив головы, мы обхватили член губами и начали приседать, дроча его своими ротиками. Как чудесно! Я лобзала одновременно твёрдое достоинство своего любимого мужчины и нежные губы своей возлюбленной! Пальцы Инны гладили мою киску, а мои — её, проваливаясь в манящие тропики её нутра. Член запульсировал и щедро украсил нас расплавленным жемчугом. Жгучая сперма размазывалась по нашим губам, щекам и подбородкам. Осыпалась драгоценным колье на ключицы и смуглые груди Инны. Пока она омывала своей слюной Васин член, я, как голодное дитя, ссасывала кончу с её восхитительных сисек, зарывалась в них лицом до удушья, лизала соски, жадно сграбастывала. Всё это время Инна орудовала пальцами у меня между ног, разжигая внутри живой пожар, раздираемый двумя противоположными желаниями: быть потушенным скоротечным взрывом оргазма или вечно наслаждаться сладостно-томительным горением. — Теперь ты сверху, — велела Инна. Она заставила меня полуповиснуть: держаться руками за грузовые полки под потолком, а ноги положить на верхние спальные места. В таком положении моя промежность оказалась прямо перед лицом Васи. Парень поддерживал меня ладонями под упругую попку, целовал внутренние стороны бёдер, раскрывал языком щёлочку и слизывал подтекающую из неё смазку. Инна надела на Васю презерватив и навалилась грудью на столик. — Ты держишься? — спросил парень, обдавая моё трепещущее лоно тёплым дыханием. — Не тяжело? Я покивала. Он убрал руки из-под моих ягодиц и схватил Иннины. Зазвенели сдвинутые к окну пустые стаканы в подстаканниках — Вася засаживал Инне по самые яйца, сотрясая её и стол под ней. Жарко сопел мне в вагину и не забывал поддевать кончиком языка возбуждённый клитор. В зеркале на двери отражался его рыжий затылок между моих расставленных ног. — Так! Так! — взвизгивала Инна, перекрикивая звон стаканов. — Ещё! Да! Ещё! Ох, твой член! Трахай меня! Трахай! Трахай! Початая бутылка коньяка опрокинулась. Оказалось, что кто-то (не будем показывать пальцем) плохо завинтил крышку, и под стол зажурчала струйка, заполняющая купе сивушным амбре. Вот мы свиньи… Но стыдливый порыв скорее убирать спиртное и вытирать пол заглушало желание наслаждаться ласками и вести друг друга к кульминации. От приближающегося оргазма моё тело слабело. Я кряхтела и скалилась от натуги — держаться за грузовые полки становилось всё сложнее, пальцы начинали скользить. По моему раскалённому лицу стекали капли пота. Инна, блин, затейница! Ну и куда ты меня загнала? Можно я потом просто лягу, и Вася мне вставит без всяких кульбитов? — Всё! Всё! — закричала я, чувствуя, что больше не в силах ни держаться на весу, ни бороться с накрывающей меня волной одуряющего кайфа. Кончая, я сверзилась с полок. Внутренности воспарили в эйфорической невесомости. В глазах смешались коричневые и бордовые цвета купе, разбавленные светом лампочек. Лодыжка больно обо что-то ударилась. В следующий миг я обнаружила себя лежащей на мягком Васе. Он прижимал меня к себе, простёршись на полу и морщась от ушибленной спины. Инна отлепила сиськи от столика и удивлённо воззрилась на нас. Купе огласилось нашим троегласным хохотом._____
— Хозяйка! — позвал прораб, судя по тону, уже не в первый раз. Я вздрогнула, пробуждаясь: пока ждала, заснула за компьютером. — Принимайте работу, хозяйка. Накинув пальто, я вышла за прорабом на тротуар. Уже смеркалось, но фонари пока не горели. Холодный октябрьский ветер вынес из меня остатки дрёмы. Протерев глаза, я осмотрелась. Над витриной была закреплена длинная толстая штуковина, а под ней — штуковина потоньше. Прораб вручил мне кольцо с двумя маленькими ключиками и указал на железную коробочку, вмонтированную в свежезацементированный участок стены. Я открыла коробочку одним из ключей — внутри обнаружилась замочная скважина. Вставила в неё второй ключик и повернула. Верхняя штуковина зажужжала, и из неё вниз поползли воронёные стальные жалюзи. Нижняя рейка вошла в паз на штуке под витриной, и жужжание прекратилось. — Ну вот, — довольно хмыкнул прораб. — Фурычит. — Спасибо, — улыбнулась я, убирая ключи в карман. Трое мастеров обступили меня, тоже улыбались, но не уходили. Может, во сне я трогала себя или бормотала что-то непристойное, а они это заметили и решили, что могут рассчитывать на оплату натурой? — Я вам что-нибудь должна? — Заплатить, — сказал прораб. Ой. Неловко вышло. Я почему-то была уверена, что Вася перечислил строителям деньги, когда делал заказ. Он говорил, что заплатил, или я сама так решила? — Ах, точно! Извините, — я достала из кармана телефон и сразу увидела пропущенное сообщение, что Инна с Васей застряли в пробке. Расплатившись с мастерами, я посмотрела, как они перебегают дорогу, садятся в фургон и уезжают, и вернулась в офис. Опущенные рольставни блокировали тускло-серый свет из окна, но зажигать люстру я не стала. Села в кресло. Моё лицо выхватывал из темноты экран мобильника. Я разглядывала уменьшившуюся цифру на счёте «И.С.И.Д.»ы: услуги строителей влетели в копеечку. Должна признать, меня душила жаба. Со всей этой полозьей историей мы изрядно поиздержались: если в скором времени не подвернётся хлебное дельце, придётся затянуть пояса, как в первые месяцы после переезда в столицу. Тогда, учитывая все траты на аренду и отделку помещения, нас практически содержал Вася (хотя бóльшую часть первоначальных средств ему одолжил отец), и мы очень обрадовались, когда, наконец, смогли слезть с его надёжной шеи. Было бы стыдно снова на неё забираться. Интересно, а сколько сейчас у Васи сбережений? Как парикмахер он зарабатывал меньше детективов, зато регулярно, да и Плосков прилично платил вожатым. Считать чужие деньги нехорошо, но любопытство победило. Я склонилась к ноутбуку и открыла сайт нашего банка. Так, войти в кабинет клиента… Вбив Васину почту и логин, я задумалась на паролем. «123456789» — неверный. Дата рождения — неверный. Дата рождения Инны — неверный. «IloveInna» — неверный. Ради тщеславной шутки я даже напечатала транслитом: «На самом деле, я люблю Соню чуточку больше, чем…» Я резко зажала «Backspace» и закрыла ладонями пылающее от стыда лицо. Кажется, за год с гаком разлуки я отвыкла от Васи — отвыкла делить нашу любовь на троих, а не на двоих, и снова подспудно чувствовала себя не в своей тарелке. Может быть, дата Васиного знакомства со мной — день возникновения нашего тройственного союза? Я набрала первую цифру и сразу стёрла. Глупости! Наш парень не идиот, чтобы использовать в качестве пароля значимые слова и числа, которые можно угадать. Я нервно забарабанила ногтями по столешнице, другой рукой медленно двигая мышку. Курсор подползал к иконке на рабочем столе. Это была кулхацкерская программка для подбора паролей, которую мы тайком от полиции скопировали себе, когда раскрыли дело о хищениях со счёта Галины. Мы с Инной поклялись использовать её только в крайнем случае для детективной работы. Я не должна, это неправильно… Но я же не из корысти! Я не зарюсь на Васины деньги, мне просто интересно! Одним глазком… Я запустила программу. Через минуту поле пароля заполнилось жирными точками. Я кликнула на «Вход» — и обомлела: — Хули тут так мало? Вася заплатил за ремонт, когда нам разбили витрину в первый раз. Недавно мне исполнилось двадцать шесть, и Вася подарил мне серебряные серёжки с лазуритом. (В тот же день мы с Инной отмечали десятилетний юбилей нашего знакомства, но о наших подарках друг другу не будет речи в этой саге). Учитывая, что в год, когда Вася не работал в барбер-шопе, он получал зарплату от Плоскова, у него попросту не могло остаться так мало денег на счету! Он тратился на что-то крупное. Втайне. Или Инна знает? А почему не сказала мне? Может, они прямо сейчас, вот буквально полчаса назад, что-то купили и всё расскажут, когда вернутся? Но что? Машину? Васин бордовый «БМВ» до сих пор прекрасно служил ему и нам. Наверное, он купил машину Инне — спонтанная покупка, чтобы утешить её. Из-за занятости Инна пока не сдала на права, но Вася учил её, и она всегда просилась порулить, когда мы ездили по каким-нибудь глухим трассам. Я, в отличие от подруги, боялась водить и не села бы за руль ни за какие коврижки. Там же за стольким нужно следить: и дорога, и педали, и рычаг переключения передач, и поворотники, и чувствовать свои габариты… Я непременно устрою аварию! Когда Вася спокойно вёл машину и одновременно болтал с нами, он казался мне каким-то сверхчеловеком. Хотя скорее я была унтерменшем — страшилась того, что большинство людей делало запросто. Я уже почти убедила себя, что в это нервное время Вася решил порадовать Инну внезапным автомобилем, когда дверь офиса отворилась. Я едва успела захлопнуть ноутбук, когда зашли Инна и Вася. Инна щёлкнула выключателем, и я сощурилась на яркий свет. Глядя на моё побледневшее испуганное лицо и прижатые к крышке ноута ладони, подруга ухмыльнулась: — Порнуху смотрела? Я принуждённо посмеялась и осторожно спросила: — Как съездили? Купили чего? Вася потряс набитым пакетом, в котором, помимо прочего, выпирали зелёная коробка и бутылка вина: — Лазанью будем делать. Ага. Лазанья на кхе-кхе-кхм-кхм тыщь. И всё же я не могла напрямую спросить Васю, где деньги. Он столько сделал для нас с Инной! Наша любовь прошла испытание временем, бытом и разлукой, огнём, водой и медными трубами (точнее, принимая во внимание хейт, — канализационными). С моей стороны было бы некрасиво выдвигать парню финансовые претензии, как пилящая жена из анекдотов. Вася попросил у меня ключи от рольставень и выскочил наружу проверять, как они работают; ставни с жужжанием поползли вверх, показались Васины ноги на фоне улицы. Инна повесила куртку к моему пальто на вешалке в углу и потащила пакет на кухню. Я быстро открыла ноут, вышла из Васиного аккаунта, почистила историю и позакрывала все окна. Затем присоединилась к Инне за разбором хавчика. Спросила: — Пятка не болит? — Саднит немножко. Но ты мне её потом поцелуешь, и всё пройдёт. Как ты тут с тремя мужиками управилась? На душе потеплело: пошлые шуточки — знак, что к Инне вернулась бодрость духа. — Они такую цену задрали! — посетовала я. — Думала, придётся вымаливать скидку на коленях. И с членом во рту. Инна захихикала. Я чувствовала себя ужасно гадкой, пользуясь расслабленным состоянием полностью доверяющей мне подруги. Но инстинкт детектива заставлял меня допрашивать её, будто обычный объект расследования. Не вызвав никаких подозрений, я исподволь вызнала, что на кассе в магазине расплачивался тоже не Вася. Когда их очередь почти подошла, он вдруг вспомнил, что не взял оливковое масло, и отскочил, оставив тележку Инне. Так что она заплатила за всё, кроме масла, которое Вася позже пробил отдельно. В принципе, ничего необычного, ведь мы никогда не высчитывали, кто сколько вложил в наше питание: кому было не в лом сходить в магазин, тот и покупал на всех. — … встал в конец очереди, так что я ещё минут двадцать ждала в машине. Он мне ключи дал, — говорила Инна. — Кстати, а какую тачку ты себе хотела бы? — ухватилась я. — Обычную какую-нибудь, неприметную. Чтобы не спалиться, когда будем вести наружное наблюдение за подозреваемыми. Такая и дешевле обойдётся, — вздохнула Инна. — А то помнишь, как тупо было, когда мы следили за той тёлкой, которая ездила через весь город к любовнику, и таксист офигевал с нас, когда мы просили его её преследовать? — Да уж. А в другой раз мы следили за мужиком, и нас возил Вася в свой выходной… Здорово, что у него такие друзья на работе: взяли обратно, несмотря на год отлучки и скандал. Нам тоже пора возвращаться в строй, а то накопления скоро кончатся, и придётся сидеть у Васи на шее, как когда мы только сюда переехали. — И что такого? — пожала плечами Инна. — Мы же регулярно сидим на его лице, так почему бы и на шее не посидеть? Хотя ты права: нам нужно какое-нибудь рутинное дельце, чтобы сосредоточиться на нём и отвлечься от хейтеров. Итак, Вася явно не купил Инне машину, иначе бы она похвасталась ещё с порога. И о подозрительно маленьких цифрах его баланса она не знала. Так на что же он втихаря спускает такие суммы? Это была огромная разовая трата, или деньги уходили постепенно? Но, блин, на что? Может, Липатьев-старший скопил не так много, как всем говорит, и Вася помогает отцу тайком? А зачем секретничать? Наоборот, это достойный сыновний поступок, гордиться надо. Или вдруг Липатьева уличили в коррупции? Почему-то не посадили, но изъяли все наворованные средства, и Васе стыдно говорить об этом? — Наигрался? — спросила Инна, когда Вася заглянул в кухню. — Угу. Я ключи там на крючок повесил, — ответил он, привлёк меня к себе и поцеловал в макушку: — Не скучала? Извини, что бросили тебя на целый день. Что-то много сегодня аварий, заторы повсюду. Мне так хотелось растаять в его могучих объятиях, как таяла прежде! Однако привычный спокойный тон Васи вдруг зазвучал для меня фальшиво. В тот миг я презирала себя за недоверие собственному парню, с которым столько всего пережила. Но меня терзала ещё одна догадка — самая страшная: что если Вася таки подпал под влияние Плоскова и теперь тратит деньги на возрождение «Секты Полоза»?_____
Дворники старались вовсю, но ливень хлестал такой, что картинка за лобовым стеклом оставалась расплывчатой. Дрожащие огни фар прожигали рассветную хмарь, смешивались в пёстрый узор калейдоскопа. Скрючившись на заднем сиденье, я выглядывала из-за спинки переднего пассажирского кресла и старалась не упустить из виду бордовый «БМВ» с провинциальными номерами. — Муж гуляет? — участливо осведомился таксист. — Хотите собрать доказательства? — Не хочу, — откликнулась я. Я не хотела, чтобы мои подозрения оправдались. Мечтала, чтобы всё оказалось недоразумением. Чтобы Вася не скрывал от нас ничего страшного, и они с Инной посмеялись бы надо мной, опять накрутившей себя на пустом месте. Уже третий день я следила за Васей. Просыпалась раньше всех и вызывала такси ко времени, когда парень уезжал на работу. Придумывала для Инны благовидные причины своего отсутствия и, оставив её валяться в постели, пускалась в погоню. Пока что мои надежды сбывались: Вася доезжал до барбер-шопа «Бородино» и спокойно стриг клиентов. Я отпускала такси и наблюдала за ним через витрину из кафешки на противоположной стороне улицы. «Бог любит троицу, — сказала я себе. — Сегодня последний раз». Если всё пройдёт, как обычно, я успокоюсь и покаюсь перед Инной и Васей за враньё и преследование. Наверняка всему найдётся невинное объяснение! В конце концов, если Вася поистине проникся учением Плоскова, почему не предал нас ещё в лагере? Может, перед внедрением в «Пóлозье озеро» он для пущей конспирации завёл себе новый счёт, перекинул на него бóльшую часть средств со старого и теперь по инерции продолжает им пользоваться? Да-да, так и есть! Должно так быть! Я не переживу, если после всех выпавших нам испытаний Вася окажется таким же подлым лжецом, каким был Венчик! — Тварь! — воскликнула я, когда бордовый «БМВ» вдруг повернул, не проехав и полпути до парикмахерской. — Поворачивай, поворачивай, за ним! — от избытка чувств я захлопала таксиста по плечу. — Не кипишуйте. Видите — тут двойная сплошная? Сейчас ещё немного вперёд проеду, и развернёмся. Я проводила взглядом размытый бордовый силуэт в боковых окнах, затем прилипла к заднему. Вася уезжал. — Дорога прямая, никуда ваш муж не денется, — успокоил таксист. — Он мой парень, — поправила я. — Извините, что вас ударила. И что гоняю вот так, извините. Спасибо вам большое. — Да мне-то всё равно, куда ехать: счётчик-то крутится. Кстати, не хотите отомстить своему изменнику? — таксист обернулся и многозначительно посмотрел на меня. — А вас жена не заругает? — Я в разводе. Кольцо ношу, чтоб девчонок клеить. Говорят, они охотнее клюют на женатых. Кольцо — это как знак качества. Сами-то думать не умеют, поэтому им нужно стороннее подтверждение, что мужик хороший, уже кем-то одобренный… Но вы, конечно, не такая, — добавил таксист поспешно. Я лишь неопределённо хмыкнула, мне было не до споров. Васина машина снова попала в поле зрения. Похоже, он ехал домой. Забыл что-то? А я-то уже запаниковала… Вася заехал во двор дома в паре кварталов от нашего. Припарковался и пошёл по тротуару. Я расплатилась с таксистом, накинула капюшон поверх бейсболки и выскочила на улицу. Вася быстро шагал, я следовала за ним на безопасном расстоянии. Стискивала кулаки в карманах куртки, зябко прижимала локти к бокам. Джинсы промокли от ливня и мерзко холодили ноги. Капли, слетавшие с козырька, закрывали моё лицо стеклярусной вуалью. Нет, Вася определённо возвращался домой! Он прошёл мимо витрины «И.С.И.Д.»ы, ещё закрытой рольставнями, и завернул во двор. Однако направился не к железной дверце в нашу подсобку, а к подъезду. Взбежал по ступеням крыльца. Дверь запищала, открытая ключом-таблеткой, и Вася скрылся за ней. Да что происходит? Неужели он завёл любовницу, которая живёт в том же доме, что и мы? При наших отношениях злиться на адюльтер глупо, но так шифроваться-то зачем? И главное, зачем столько на неё тратить? В окне на третьем этаже зажёгся свет. Может, совпадение, а может, это Вася зашёл в одну из квартир. Я поднялась на крыльцо и прочла марку домофона. У каждой фирмы, выпускающей домофоны, есть по несколько универсальных кодов, отпирающих дверь без магнитного ключа. Мы с Инной заучивали их, чтобы проникать в подъезды подозреваемых. Я начала перебирать по памяти комбинации, характерные для соответствующей марки. На четвёртой неудаче дверь открылась изнутри. Я отскочила, давая дорогу выходящему подростку с мусорным пакетом. Юркнула в подъезд и поднялась на третий этаж. Какая же из трёх квартир? Я попыталась визуализировать их расположение, чтобы понять, в какой из них видела с улицы загоревшийся свет, но волнение мешало сконцентрироваться. Кажется, 21… Я позвонила, и секунд через тридцать из-за двери проскрипел старушечий голос: — Кто там? — Здравствуйте. А Вася здесь? — Какой тебе Вася? Иди отсюдова! Извинившись, я позвонила в квартиру 22. Ответа не последовало. Либо никого нет дома, либо Вася осторожничает. У двери 23 звонка не было. Я постучала, и пару мгновений спустя заметила, как в глазке мигнул свет: жилец отодвинул крышку и посмотрел, кто его тревожит, но ни открыл, ни подал голоса. — Вася! — крикнула я. — Впусти! Я знаю, что ты там! Вася отворил. Он стоял на пороге смущённый, одетый не в опрятный брючный жилет и рубашку с закатанными рукавами, которые носил на работе, а в грязную футболку, прохудившиеся джинсы и ветхие стоптанные кроссовки. — Рассказывай, — скомандовала я, протиснувшись мимо него в прихожую. Линолеум был белым от штукатурной пыли, стены завешаны мутным полиэтиленом, под которым просматривались бежевые обои. Под потолком горела лампочка без абажура. Пахло ремонтом. — Я нам квартиру купил, — сознался Вася. — Вот, привожу в порядок потихонечку. Он устроил мне экскурсию: раздельные ванная и туалет, кухня чуть просторнее нашей, две комнаты. Меньшая была уже закончена, а в большей, где имелся выход на балкон, Вася как раз клал ламинат, когда я явилась. Половину пола покрывала белая полистироловая подложка, половину — тёмно-коричневые доски. Валялась киянка, которой Вася подгонял их друг к другу. На табурете лежала одна надпиленная доска и ножовка поверх неё. Всё было присыпано стружкой. Я недоверчиво посмотрела на Васю: — Почему ты нам не рассказал? — Хотел сделать сюрприз. А потом Инна презентовала нам Плоскова, и всё пришлось отложить. А потом ещё этот суд… — Так и сказал бы! Мы бы помогли тебе с ремонтом! Это и Инну отвлекло бы от хейта! Дурак! — я всхлипнула и ударила Васю кулачком в грудь. — Дурак! Я думала, ты… спонсируешь возрождение секты… — я прижалась к парню, одной рукой обняв его, а другой продолжая несильно стукать в бок: — Ты напугал меня. Тупица. — Ну, сорян, — Вася погладил мои плечи, откинул капюшон и потрогал отсыревшие волосы, торчащие из-под бейсболки. — Хотел как лучше, а получилось как всегда. — Блин, зачем ты вообще… мы же неплохо в подсобке жили, приспособились… Вася тяжко вздохнул. Убрал от себя мои руки, сбросил с табуретки доску и пилу, смахнул стружки ладонью и кивком предложил мне сесть. — Спасибо, я пешком постою, — я прислонилась к стене и скрестила руки на груди. Никогда не понимала, почему перед сообщением поразительно хороших или плохих новостей людям советуют присесть. Я, наоборот, чувствовала себя более собранной и готовой ко всему, когда находилась в вертикальном положении. Вася уселся сам и огорошил: — Я собираюсь позвать Инну замуж. Думал, подарю кольцо и отведу сюда, и она обрадуется. Я открыла рот прежде, чем поняла, что хочу сказать, и как в принципе реагировать. Так и стояла, как Кристен Стюарт в «Сумерках». — Мы ведь уже давно вместе, — развил мысль Вася, — через столько прошли. Я решил, что пора. — Да… Наверное, это естественный следующий шаг. — Сонь, ты что, расстроилась? — насторожился Вася; встал, подошёл ко мне и коснулся локтя. — Ты ревнуешь? Слушай, я бы на вас обеих женился, если бы закон позволял. После свадьбы для нас троих ничего не изменится. Но ты же сама понимаешь. Если выбирать, на ком жениться, то я выберу Инну. Это логично. — Да. Конечно, — я слабо покивала. — Она первая… Прости, — я утёрла рукавом лицо и обняла Васю, большого, мягкого и тёплого. — Просто я так боялась, что ты химичишь что-то стрёмное… и рада, что ошиблась. Но я ещё не успела переварить это облегчение, и стыд, что сталкерила за тобой, и эту квартиру, а ты вываливаешь, что хочешь жениться… А если Инна откажется? Вася снял с меня кепку и поцеловал в висок. Беспечно сказал: — Тогда просто так сюда переедем, нормальное жильё в любом случае не помешает. А за спрос не дают в нос. — К сожалению, дают, — вздохнула я, грея холодную щёку о Васину грудь. — Это же авантюристка Инна, она может воспринять «стабильность» брака как какие-то оковы, и отказаться. Но она любит тебя, и, как бы спокойно ты ни отреагировал, её будет снедать мысль, что она тебя оскорбила, и мучиться совестью. А потом ты как бы превратишься в источник этих мук, и это отравит ваши отношения. Понимаешь? Всё может рухнуть! — А, точно, совсем забыл: традиционная семья — пережиток прошлого, — скривился Вася. — Извини, что такой непрогрессивный. — Да не в этом дело, — я помотала головой и упёрлась лбом в его рёбра, как упрямый барашек. — Просто я считаю: не сломано — не чини, лучшее — враг хорошего. Я боюсь потерять то, что у нас есть сейчас. — По-моему, ты накручиваешь себя, как когда решила, что я возрождаю секту. — Наверное, — признала я. — И я правда немножко ревную. Брак — это серьёзно. Мне страшно остаться за бортом вашей любовной лодки. — А вот сейчас обидно было, — Вася сжал меня покрепче. — Ты реально допускаешь мысль, что мы с Инной совьём гнёздышко и отвернёмся от тебя? Ладно, ты сомневаешься во мне. Но Инну ты знаешь десять лет! Она любит тебя, как родную, ты навсегда останешься её подругой, напарницей, любовницей… да кем угодно! Невозможно представить, чтобы вы не были вместе. Если Инне приспичит стать космонавткой, ты полетишь за ней на орбиту, и вы устроите алиенам анальное зондирование. Сглатывая слёзы, я затряслась от смеха и расслабилась в Васиных объятиях. Он поднял моё лицо за острый подбородок, нежно поцеловал в губы и спросил: — Кстати, а как ты вообще узнала о моём секретом проекте? Под его добрым ореховым взглядом меня снова обуял стыд. Как я могла подозревать Васю в каких-то ужасах? Как могла скрывать подозрения от Инны и врать ей в глаза, что езжу на книжную выставку? Кто дал мне право проверять Васины счета? Заслуживаю ли я, чтобы меня любили такие чудесные люди, как эти двое? Я захныкала и во всём созналась. Вася погладил меня по голове и игриво поцокал языком: — Ай-яй-яй, какая плохая девочка. Кажется, тебя надо отшлёпать. — Да, — согласилась я; положила ладони на стену, будто меня арестовывали, и оттопырила обтянутую джинсами попу. — Очень надо.