💕💕💕
— Что думаешь? — неуверенно задает вопрос Чонгук и встаёт со своего места, сплетая пальцы обоих рук и переводя на Хосока неуверенный взгляд. В конце концов, мнение хёна младший принимал во внимание всегда, ведь, несмотря на то, что блондин был не особо разговорчивым, он всегда говорил умные вещи и знал в несколько раз больше, имея при себе не только необходимую теорию, но и важную практику. Особенно, в плане отношений. — Могу сказать лишь то, что это было плохой идеей, — скорее, не подумав, чем всё-таки взвесив все «за» и «против» выдаёт Хоби, на что Гук широко раскрывает глаза и нервно поджимает губы, словно ему только что сообщили о смерти достаточно близкого ему человека. — Нет, я не это имел в виду, — спешит исправить ситуацию третьекурсник и уверенно продолжает: — Просто я думаю, что это будет тяжело для вас обоих, — надеясь на то, что он передал шатену правильную мысль, говорит откровенно Хо, кладёт учебники в рюкзак и застегивает молнию, накидывая лямку себе на плечо и перепроверяя всё ли он взял с собой. — Тяжело? Из-за меня, да? — сразу же беря вину на себя, интересуется Чон, на что Хо измученно закатывает глаза, но быстро возвращает их к помещению, вроде убеждаясь в том, что всё было взято и не забыто. — Избавься от привычки постоянно винить себя, если вдруг что-то идёт не так, — советует Хосок и покидает гостиную, направляясь в сторону выхода, пока Чонгук идёт за ним следом, словно хвостик, преследуя цель проводить гостя и всё-таки узнать, что же Хо конкретно думает о сложившееся ситуации в целом, и почему их отношения с Тэхёном были охарактеризованы, как «тяжёлые». — К слову, не принимай мои слова о тяжелой ситуации за чистую монету, ладно? То, что я так думаю, не значит, что всё так и есть, — включая свет в прихожей, апатично подмечает блондин, однако легче Чонгуку от этих слов не становится, ведь кто, если не он, может стать проблемой в отношениях, где Тэхён — любвеобильное солнышко, что всегда насыщает чонгукову жизнь яркими красками, а Чонгук — серое пятно, которое не приносит и капли счастья, лишь нагружая партнера ненужными проблемами? — И ещё, — надевая на себя кроссовки, поднимает указательный палец вверх Хо и уверенно продолжает: — Я не знаком с Тэхёном так близко, как с тобой, но могу предположить, что причиной ваших ссор будет, — короткая пауза. — Лёгкая агрессия друг к другу из-за непонимания со стороны обоих, — предполагает парень, зашнуровывая обувь, и не особо концентрируясь на Чонгуке, который, в свою очередь, застывает, словно статуя, и слегка хмурит брови, потому что всеми силами пытается расшифровать слова, сказанные хёном, которые не давали конкретного ответа и звучали довольно обобщенно: другими словами, младший ничего не понял. И Хосок, конечно же, это замечает, когда поднимает на младшего глаза, потому позволяет себе тяжело вздохнуть и наклонить голову в бок, мол, мне что, правда, придется объяснять это ещё раз? — Вы можете сорваться друг на друга и наговорить кучу лишнего, о чем потом пожалеете, — подытоживает блондин, стараясь как можно быстрее закончить эту тему, потому что отношения Чонгука и Тэхёна принадлежали лишь им обоим, и разбираться в них блондин совсем не горел желанием. Он вообще не хотел разбираться в чужих делах, если это, конечно же, не причиняло кому-либо вреда. Но если всё-таки говорить начистоту — даже если бы Хосок не знал о том, что эти двое начали встречаться, ничего бы не поменялось, потому парень не видел необходимости в том, чтобы вникать в происходящее и анализировать его, делая какие-то выводы, а следом озвучивая их. От неестественного любопытства Чонгука совершенно неожиданно отвлекает звонок, что заставляет его слегка нахмуриться и быстро подойти к двери, тихо открыв её и окинув незнакомого гостя вопросительным взглядом. Хосок уже искренне благодарит своего спасителя, которого видит не в первый раз в жизни, но, к сожалению, где именно, вспомнить не может, да и не пытается. Блондин просто-напросто не акцентирует на нем собственного внимания, поворачиваясь в сторону зеркала, дабы распушевать гнездо на голове и недовольно помотать головой: нужно было лишь подождать, когда парень уйдет, либо зайдет в дом, чтобы попрощаться с Чонгуком и отправиться домой. Юнги облегчённо выдыхает, когда входная дверь перед ним всё-таки отворяется. И ему уже было глубоко плевать на то, что стоит напротив него совершенно ему незнакомый парень. Главная задача Юнги в данный момент — отдать документы кому угодно, лишь бы избавить себя от лишней загруженности и спокойно пойти в направлении дома родного. Правда родной он ему относительно, ведь снять однокомнатную квартиру парню удалось только суток двое назад и только сейчас он пошагает туда. Конечно, сил на распаковку коробок — коих на самом деле не так много — у Юнги не было, потому он был готов распаковать только футон, пока кровать его держала курс из Тэгу в Сеул. Впрочем, думать об этом совсем не было времени: по крайней мере, не сейчас. — Вот, это Тэхёну, — протягивает мультифору темноволосому парню перед собой Юнги, но в голосе его не звучит и доля вежливости, что вообще-то неправильно, ведь воспитание матери ему въелось под корку черепа и самое первое правильно в нём гласит: «быть вежливым со всеми». Однако у Юнги просто-напросто нет на то сил и желания, ведь он здесь быть не должен. И Чонгук это понимает, потому без каких-либо острых замечаний, что были свойственны, к примеру, Хосоку, берёт документы из чужих рук и слегка кланяется из-за некой привычки, образовавшейся во время тренировок по тхэквондо. В конце концов, младший видел, что этот парень был не совсем недоволен ситуацией, и Тэхён объяснил почему, потому также попросил извиниться за то, что брюнету пришлось сорваться с места и прийти сюда, отдав важный документ даже не Тэхёну, а его сожителю. — Да, Тэхён говорил мне. И спасибо, — с улыбкой на лице благодарит Чон, слегка неуверенно поджимая губы и поднимая на незнакомца извиняющийся взгляд. Юнги кивает вместо какого-либо ответа на очевидную благодарность, как знак правильного воспитания, и уж было хочет пойти по своим делами, другими словами, домой. Однако внезапно завязавшийся монолог со стороны парня перед собой, заставляет его остановиться и поджать губы в тонкую линию в то время, пока руки оказываются в карманах плаща. — Прости, что тебе пришлось прийти. Тэхёну искренне жаль, что он вот так сорвал тебя с места, но он просил передать, что он извиняется. Ну, то есть, нет ничего такого в том, что ты пришел. Мы тут рады гостям, и я вижу, что тебе это всё не по нраву, но… Внезапный интерес охватывает Юнги с головой буквально на ровном месте, что заставляет парня нехотя удивиться самому себе, ведь чаще всего особо желания выслушивать незнакомцев у него нет. И пускай смысл чужих слов становится примерно понятен, Юнги продолжает молчать и выслушивать, пытаясь мысленно предположить, насколько это сможет затянуться. Только вот небольшой эксперимент, если таковым его можно назвать, обрывается, так и не успев начаться. — Чонгук, можешь не продолжать, он прекрасно понял, о чём ты, — достаточно раздражённо, но всё также апатично перебивает друга Хо, встречаясь взглядами с растерянным Чонгуком, но при этом не испытывая и капли сожаления: просто иногда шатен слишком много говорил, и это звучало достаточно назойливо, причём не только для незнакомого парня, но и для Хосока, что хотел побыстрее вернуться домой с тяжёлой мыслью о том, сколько работы его там ждёт: времени терять было нельзя, на пустую болтовню — тем более. Юнги переводит взгляд тёмных ирисов на парня рядом, что перебивает другого, и вызывает усмешку на аккуратных губах, но совсем незаметную. И шаркнув подошвой чёрных ботинок по кафельному покрытию, Юнги чешет кончик носа, окидывает взглядом несколько недовольного блондина и оборачивается себе за спину в надежде увидеть пустой лифт, створки которого довольно-таки шумно растворяются в стороны. И увы, в кабине оказывается какая-то девушка, что не обращает никакого внимания на обстановку на лестничной площадке, больше увлекаясь собственным мобильником. Впрочем, Юнги позволяет створкам вновь закрыться, а лифту отправиться на необходимый первый этаж. Ох, делов-то! Ему всего-то нужно пройти через два этажа, чтобы оказаться на выходе и, в конце концов, направиться в сторону квартиры, тем не менее, парень всё равно тяжко вздыхает и переводит взгляд на сожителя Тэхёна, надеясь поскорее покинуть здание. — Окей, мне нужно идти, — монотонно произносит брюнет вместо привычного «пока» и разворачивается на пятках, ступая по лестнице вниз, но неторопливо, пока Чонгук, как и Хосок, молча провожают незнакомца взглядом, не видя особой необходимости в каких-либо словах. И стоит младшему приблизиться к двери, чтобы её закрыть, как блондин вдруг останавливает его и берет за руку, отодвигая её от дверной ручки и вставая в дверном проёме. — Я тоже пойду, — торопится сказать хён и отправиться следом за незнакомцем — на выход из здания, — однако Чонгук почему-то меняет свое поведение и уводит взгляд в сторону, тем самым вызывая у хёна некое чувство сомнение и вынуждая его встать на месте, скрестив руки на груди в ожидании объяснений. — Что-то не так? — спустя недолгую паузу интересуется Хо, тем не менее, Гук лишь мотает головой и тяжело вздыхает: скорее всего, этот разговор стоит отложить на потом, думает младший и поднимает голову на друга, кивая в сторону выхода. — Будь осторожен, — говорит Чонгук напоследок, на что Хосок слегка кивает и произносит короткое «увидимся», ловя себя на мысли «а что, собственно, с ним может случиться?». В конце концов, на улице было не так уж и темно, а дорога не должна занимать много времени и, к примеру, состоять из скрытых от полиции переулков. Хосоку никто и ничего не могло навредить, потому достаточно скоро он выкидывает все мысли из головы, спускаясь по лестнице, а следом втыкает наушники в уши, включая один из недавно вышедших подкастов, делая глубокий вдох и на подсознательном уровне подготавливая себя к работе: уборка, забота, уроки и остальная привычная бытовуха. «Как же без неё», — усмехается Хо и решает пройтись сегодня на своих двоих, а не использовать общественный транспорт, дабы не толпиться в нём, а потом, в конечном счёте, не задохнуться от недостатка кислорода и запаха пота людей всех возрастов: час пик — тут нечего сказать, потому и терпеть подобного окружения Хосок был не обязан, так как у него была своя голова на плечах. Так что и решения принимались осознанно за счёт использования здравого смысла, который твердил о небольшой прогулке, что никогда никому не причиняла дискомфорта, и Хоби был с этим вполне согласен. Будучи уже на улице, Юнги проверяет время на циферблате собственного телефона, что достаёт из кармана тренча и вскоре туда же убирает. Конечно, времени уже достаточно, что заставляет парня озадаченно вздохнуть. Он кидает взгляд в сторону остановки, где толпиться немалое количество людей — возможно, человек пять. И стоит автобусу с необходимым номером и маршрутом подъехать, Юнги первым делом подмечает транспортную загруженность, что вызывает у него очередной уставший вздох. Видимо, кое-кому придётся шагать собственными ногами, ловит себя на мысли он и разворачивается на пятках в сторону нужного направления, принимаясь топать размеренным шагом, потому что сил на быстрый темп просто-напросто не находит. «Такими темпами я приду только к утру», — думается Юнги, пока сам он провожает взглядом автомобили, что мчатся вдоль дороги и успевают останавливаться только на светофоре с красным светом, дабы пропустить торопящихся пешеходов. И рассматривая некоторых людей из-за простой скуки, Юнги подмечает лица каждого: видит весёлых подростков в большой компании, видит загруженных взрослых в душных офисных костюмах и сером пальто. Наверное, Юнги прямо сейчас не отличается от них буквально ничем, ведь ноги едва-едва его несут. Конечно, будь у него время на небольшой отдых в тихом сквере, парень с радостью воспользовался бы им. Однако минута нагоняет следующую и течёт настолько быстро, что Юнги уже хочется по приходу домой переодеться и завалиться на постель, точнее сказать, на футон, который, к слову, тоже нужно было вытащить из коробок. «Отстой», — цокает он и кратко уводит взгляд на стеклянную витрину, где видит собственное отражение: уставшее такое и совершенно безжизненное. Однако Юнги беспокоит это в последнюю очередь, когда он видит в отражении чужую персону — приятеля сожителя Тэхёна. И почувствовав крупную дрожь вдоль худого позвоночника, парень неосознанно напрягается и нехотя прибавляет шаг, стараясь не оборачиваться, дабы не вызвать каких-либо подозрений. Хосок разворачивает обёртку от конфеты, что была благополучно оставлена Даон, и закидывает сладость в рот, выбрасывает фантик в ближайшую урну. Странно, что его младшая сестра вообще специально положила её в карман на случай того, если Хосок проголодается. Дети ведь не понимают, что одной конфетой не насытишься, но все равно стараются порадовать близких для себя людей, из-за чего приятное тепло окутывает блондина с головой, как только перед глазами возникает заразительная девичья улыбка, что искренне пытается хоть немного помочь и подбодрить брата, когда он в очередной раз приходит выжатый, как лимон. И несмотря на всё, это помогает: Хосок получает достаточно поддержки от своей единственной младшей сестры, от матери, что приходит после работы такая же уставшая, но всё равно целует сына в лоб и заботливо спрашивает, как прошел день, пока Хоби кладет еду в миску и желает ей приятного аппетита, отвечая что-то из разряда: «да как обычно». Впрочем, Хосок не врёт, когда отвечает подобным образом. Он лишь слегка приукрашивает свое состояние, скрывая от общих глаз то, насколько сильно его достало всё на свете, начиная от университета и заканчивая делами по дому. Хо не позволял себе распространять свои кислотные эмоции на семью и друзей, жалуясь только мысленно и изредка делясь переживаниями с Чонгуком. Пусть по большей части блондин всё равно выдавал собственные жалобы за супер смешные ироничные шутки. Блондин тяжело вздыхает, а затем, замечая краем глаза красный свет, на автомате останавливается перед пешеходом, по привычке оглядывая находившихся перед глазами людей и невольно обращая внимание на знакомого незнакомца, что стоял рядом. Однако сказать что-либо Хосок даже не пытается, точнее, не видит в этом необходимости, доставая телефон, дабы переключить на подкаст поинтереснее и засунуть устройство обратно в карман, вытащив один наушник из уха: техника безопасности — на дороге нужно было снимать как наушники, так и капюшон, дабы, мало ли, не попасть под колёса, не услышав или не увидев предупредительных знаков. Очевидно ведь, разве нет? Юнги переминается с ноги на ногу, пока ожидает зелёного света на светофоре для пешеходов. Он кратко смотрит в сторону знакомого полупрофиля, гулко сглатывает и заставляет себя отвести взгляда от незнакомца, дабы не подавать виду. В голове крутится самый настоящий шторм из разных мыслей, которые начинаются с непонятного преследования совершенно незнакомой личности и заканчиваются собственной кончиной в тёмном и безлюдном переулке. Конечно, последнего парню не хочется от слова «совсем». В конце концов, ему только совсем недавно успело исполниться двадцать три года, за которые — если говорить начистоту — ничего приятного случиться не смогло. И пытаясь затеряться в толпе прохожих, Юнги делает несколько шагов влево и принимается идти прямо, когда светофор всё-таки сменяется зелёным светом, позволяя преодолеть довольно длинную зебру. Хосок спокойно делает шаг вперед и переходит пешеход, не переставая бегать глазами по лицам разных людей, каким-то магазинным вывескам и местным постройкам, подсознательно размышляя на тему, поднятую на аудио платформе из ряда «наркотическая зависимость со стороны нарколога». Впрочем, блондин просто возвращает наушник обратно и продолжает свой путь, составляя в голове короткий план действий по прибытию домой: уборка, готовка, уход за сестрой — возможно, совместное выполнение домашней работы, а потом долгожданный сон. Слава богам, домашка на завтра в этот тяжелый список не входит, потому что Хосок успел сделать её, пока был у Чонгука, что неимоверно радовало блондина, ведь сон — это то, чего он хотел прямо сейчас больше всего на свете, потому парень просто хотел побыстрее со всем разобраться и уткнуться носом в подушку, приняв горизонтальное положение. Юнги незаметно оборачивается себе за спину, вновь узнаёт белокурого парня за собой, что вызывает очередную волну самых неприятных мыслей и чувств. Становится буквально не по себе, потому что незнакомец даже не отстаёт, при этом продолжая делать вид абсолютной непричастности, пускай и ситуация кричит об обратном. И такими темпами, Юнги вскоре видит собственную многоэтажку, что заставляет его с долей облегчения вздохнуть. И стоит ему оказаться в необходимом подъезде, как парень вмиг чувствует себя в безопасности, обращает внимание на незнакомца и удивлённо приподнимает брови, когда понимает, что тот следует за ним. В это же чёртово здание. Внезапный привкус железа чувствуется на кончике языка, пока сам Юнги торопливым шагом направляется к пустой кабине лифта, заходит в неё и снимает портфель с плеч, стараясь как можно незаметнее достать и положить в карман плаща перцовый баллончик, пока сердце отбивает бешеную чечётку из-за леденящего в жилах страха, что буквально выбивает из легких кислород, не давая шанса нормально сделать вдох. Хосок же в свою очередь сам не замечает, как оказывается в родном районе, а следом и в родном подъезде, на секунду останавливаясь в светлом помещении, дабы выключить аудио и вытащить наушники. Однако орлиное зрение буквально начинает кричать о том, что скоро двери лифта, скорее всего, закроются, потому парню стоило бы поторопиться, если он, конечно же, хочет побыстрее попасть домой и отдохнуть. Потому блондин, не теряя ни секунды и, в принципе, не имея сил подниматься по лестнице, торопливым шагом заходит внутрь и видит перед собой того самого паренька, что передавал Чонгуку какой-то документ. Тем не менее, старший даже не обращает на него внимания: он лишь заворачивает наушники вокруг пальцев, а следом кладёт их в карман вместе с телефоном, бросая короткий взгляд на панель с кнопками и нажимая на семёрку, следом отступая назад, дабы предоставить незнакомцу возможность выбрать свой этаж, дабы они наконец поехали. Юнги прикусывает обратную сторону щёку, окидывает взглядом длинноногую фигуру и вжимается в угол кабины. Он гулко сглатывает скопившуюся слюну в полости рта, сжимая в кармане холодный баллончик, пока наблюдает за тем, как длинные пальцы нажимают на необходимый седьмой этаж. Сердце, кажется, останавливается в ту минуту, когда Юнги успевает осознать для себя небольшую вещь — ему конец. А потому он ступает на ватных ногах вперёд, дабы покинуть кабину лифта и добраться на собственных двух на необходимый этаж. Вот только створки металлические успевают закрыться быстрее, чем Юнги успевает к ним приблизиться. Кислород мгновенно покидает лёгкие, когда парень понимает, что теперь деваться ему некуда, ведь выхода просто-напросто нет: парень просто чувствует самую настоящую тревогу, из-за которой сердце начинает биться в бешенном темпе, с целью выломать грудную клетку к чертям. От ужасной тишины в лифте, которую перебивает только едва слышное жужжание, Юнги становится только хуже. И пускай ничего ужасного не происходит, он продолжает ожидать каких-либо действий со стороны незнакомого парня, что стоит в метре от него, уже мысленно готовясь открыть атаку перцовым баллончиком, который Мин не выпускал из рук ни на секунду, лишь наблюдая за Хосоком, что пилил взглядом пол, создавая невинный вид абсолютного незнания, словно он не преследовал Юнги весь этот путь, а потом ещё и совершенно случайно зашел с ним в лифт, нажав на тот этаж, на котором расположился темноволосый. Слишком нереальные совпадения, такого просто не может быть. Юнги точно конец. Хосок же в свою очередь даже не реагирует на происходящее: точнее, он не ощущает в себе никакого желания оборачиваться, чтобы… чтобы что? Да, пусть Хосок и понял, что теперь, видимо, этот парень его новый сосед, на какие-то действия это всё равно его не подталкивало. В конце концов, квартира, что находилась напротив хосоковой, была съемной, потому эти соседи менялись у него, наверное, раз восемь в год, а то и больше. И ни с одним из них Хо не сумел как-то сблизиться на этой основе. Да, он проявлял дружелюбие и уважение, мол, если что, то я живу напротив и смогу помочь, если, например, понадобятся лишние руки для вскрытия коробок и так далее. Но если говорить начистоту, то чаще всего общий язык находить было сложно, особенно из-за большой разницы в возрасте. Однако этот новенький на вид был ровесником Хосока, потому, скорее всего, они бы друг друга поняли и этому парню можно было бы помочь, в случае чего. В конце концов, выглядит этот бледнокожий очень странно, словно до одури боится чего-то: блондин успел заметить это, пока шел, и также успел подметить чужую нервозность, когда шагнул в помещение лифта. Тем не менее, Хо не придает этому никакого значения и решает всё-таки предупредить о том, что он живет прямо напротив, потому, если что, темноволосый сможет обратиться к нему за помощью. И вот, когда двери лифта открываются, Хосок, выждав короткую паузу, поворачивается к новому соседу полубоком и натягивает на себя легкую улыбку, начиная говорить: — Если что, я-. Юнги даже оценить обстановку не успевает, потому что всё происходит слишком быстро и слишком неуловимо: он просто вытаскивает из кармана баллончик и брызгает жгучей жидкостью прямо в чужое лицо, зажмурившись, словно напуганный кот. И как только белокурый парень вскрикивает от малоприятного жжения в глазах, Юнги торопливыми движениями закрывает баллончик и размашистым шагом выбегает из кабины лифта, дабы поскорей оказаться в съёмной квартире. И выуживая из кармана связку ключей, парень растерянно пытается отыскать необходимый для входной двери, вот только ладони его — холодные от страха и скользкие от пота — позволяют ключам выскользнуть и со звоном упасть на лестничную клетку. — Блять, — шикает Юнги и всё-таки поднимает связку, прежде чем всунуть нужный ключ в замочную скважину, провернуть несколько раз и, хлопнув тяжёлой дверью, скрыться в стенах полупустой однушки. Хосок просто не может поверить в то, что произошло, тут же надавливая на глаза пальцами в надежде хоть немного избавиться от жгучей боли, что острой патокой начинает давить на виски и заполнять голову, явно не предвещая ничего хорошего и абсолютно дезориентируя парня в пространстве. Во рту появляется горечь из-за неприятного привкуса раствора, а перед глазами начинают сверкать фейерверки из-за силы, которую парень вкладывает в пальцы, чтобы прийти в себя и раскрыть глаза, однако ничего подобного сделать не получается, когда он прижимается к стене лифта и скатывается по ней вниз, присаживаясь на корточки, дабы привыкнуть к острым ощущениям и не свалиться, ударившись обо что-то затылком или любым другим местом, наставив синяков. Парень просто тяжело выдыхает, на ощупь хватается за дверь лифта, что уже собиралась закрыться, а следом встает со своего места, не переставая тихо шипеть от непередаваемой боли и противного привкуса на кончике языка, от которого уже начинало тошнить. Честно говоря, сейчас ему было абсолютно плевать на этого придурка, что прыснул ему перцовый раствор в лицо просто так, без какой-либо причины. Глаза открыть до сих пор не получалось, а в их уголках начала скапливаться влага, что достаточно быстро превратилась в полноценные слезы, начинающие быстро стекать по хосоковым щекам вдоль подбородка, а следом и шеи. Парень просто пытается сориентироваться на месте, привыкнуть к боли, что не получалось от слова «совсем» и достать ключи, дабы открыть дверь и промыть глаза водой, пусть и блондин понимал что получил химический ожог, от которого нельзя было избавиться с помощью обычной воды. Тем не менее, парень все равно отбрасывает все мысли прочь, кончиками пальцев проводит по холодным стенам и начинает аккуратно двигаться в сторону своей двери, следом ощущая ее неровную поверхность, а затем и саму замочную скважину, не с первого раза вставляя внутрь ключ и поворачивая его в сторону, в то время, как слезы продолжают безостановочно течь, а голова трещать от едкого запаха и вкуса. — Вот придурок, — тихо шипит себе под нос Хо, а затем, выждав короткую паузу, медленно выдыхает, разлепляя влажные раздраженные веки, но тут же их закрывая из-за новой порции жжения, что буквально заставляет все лицо сморщиться, а губы раскрыться в немом стоне из-за адского зуда, что парню удается испытать на себе впервые. «Это был мой самый худший опыт в жизни», — ловит себя на мысли Хо, с особым презрением вспоминая нового соседа, и на этот раз не имея никакого желания помогать ему «в случае чего». «В случае чего, он справится сам», — приходит к выводу парень и дёргает ручку двери вниз, заходя внутрь и всё также на ощупь двигаясь дальше, держа курс на ванную комнату, дабы промыть глаза и наконец увидеть что-нибудь ещё, помимо ярких светлых пятен в абсолютно темноте. Юнги прижимается спиной к холодной двери, жмурится изо всех сил и тяжело дышит, отчего грудная клетка ходит ходуном, а всё тело охватывает самое неприятное чувство в мире, сравнимое с чем-то невероятно склизким и мокрым, отчего парень вздёргивает плечи от крупной дрожи и медленно скатывается вдоль по металлической панели. Он медленно открывает веки и окидывает взглядом совершенно тёмную комнату, что мало-мальски освещается благодаря уличным фонарям снаружи, в то время как пальцы рук охватывает отвратительная дрожь, которую парень всяческими способами пытается унять, но выходит у него, честно говоря, плохо от слова «совсем», и он быстро плюёт на это дело: просто вытирает ладонями лицо и пытается прийти в себя, пускай в голове царит абсолютная пустота. Темноволосый сидит так достаточное количество времени: точнее сказать, практически минут пять или семь, пытаясь за это время успокоиться, прийти в более-менее здравое состояние, дабы оценить случившиеся достаточно трезво. В конце концов, малу-помалу его начинает сковывать безумное чувство стыда, ведь парень, очевидно, ничего плохо сделать ему не хотел. И медленно поднимаясь на — до сих пор — ватные ноги, Юнги рукой облокачивается на ближайшую стену, а следом обращает внимание на глазок в двери. Он заглядывает в аккуратное отверстие, рассматривает уже знакомую фигуру и молча наблюдает за тем, как тот скрывается за дверью, что находится напротив собственной. Очевидно, этот чудаковатый парень — сосед, думается Юнги, и он тяжко вздыхает, потому что над вопросом чудаковатости нужно было ещё поразмышлять: пока что все «симптомы» указывали именно на виновника неприятного происшествия. Впрочем, Юнги старается об этом не думать, ведь начинает чувствовать ещё более хреново. Потому вскоре он разувается, снимает тренч и проходит в тёмную квартиру, кидая предмет верхней одежды на какую-то стопку коробок. Подумав о немаловажном значении света в комнате, парень достаёт из кармана плаща телефон, включает фонарик и принимается отыскивать выключатель, дабы избавиться от дискомфортной темноты. В скором времени небольшая квартира-студия заливается ярким светом лампочки, что заставляет Юнги с непривычки нахмуриться, а затем окинуть взглядом настоящий склад из коробок. «Я и не думал, что у меня столько вещей», — пожимает плечами он и старается отвлечься от безумного круговорота мыслей, наклоняясь к ближайшей коробке, дабы приступить к распаковке и отыскать необходимый футон.💕💕💕
— Ты вообще можешь себе такое представить? — не скрывая своей раздражённости, возмущается Хосок, задавая, очевидно, риторический вопрос, ведь это уже случилось, а значит, и представить такое было вполне возможно, пусть это было сейчас не так уж и важно, потому что Чонгук в данный момент был возмущён не меньше хёна. Как этот парень вообще мог прыснуть чёртовым баллончиком Хосоку в лицо? Человеку, что и мухи не обидит. Человеку, что физически слаб, да и на подсознательном уровне не смог бы навредить кому-либо. Человеку, что, чёрт возьми, пусть и выглядит как многотонная глыба льда, но на самом деле презирает насилие и войны, никогда не видя в них выход. Этот парень был готов выступать на митингах, чтобы доказать, что насилие ничего не решает, пусть и его выражение лица не выражало что-либо. И вообще, то, что он не особо богат на эмоции, абсолютно не говорит о том, что он холоден ко всему на свете. — И потом он просто закрылся в квартире. Видеть его не хочу! Я хотел помочь ему с коробками, с переездом, а он… Что я вообще сделал не так?! — слегка повышая тон, шипит Хосок, разводя руками в разные стороны, пока Чонгук, располагаясь напротив, уверенно ему кивает, разделяя с блондином душераздирающее негодование и совершенное неверие в то, что такой парень, как он, мог так просто прыснуть раствором собственному соседу в глаза, находясь рядом с ним в лифте. Ничего ведь не предвещало беды, так почему? Что Хоби вообще ему сделал? — Это ведь было в целях самозащиты, верно? — вскоре успокаиваясь, интересуется Гук, на что Хо слегка кивает, потому что, в принципе, не имеет каких-либо иных догадок, ведь потом этот незнакомец просто забежал в квартиру и закрылся на все замки, что говорило о том, что он видел в блондине угрозу, пусть и поверить в это было довольно трудно. Хотя, если подумать логически, Хо следовал за ним всю дорогу, потом зашел с ним в один многоэтажный дом, так ещё и нажал именно на его этаж… — Скорее всего, да. Но в любом случае, я теперь к нему даже близко не подойду, — тяжело выдыхая, произносит старший, выпивая остаток горячего шоколада, а следом выбрасывая пустой стаканчик в ближайшую урну. — И правильно. А лучше зови меня в следующий раз. Он у меня без руки останется, если ещё раз учудит нечто подобное, — недовольно рычит Чонгук, однако в эту же секунду успокаивается, когда слышит не вовремя прозвеневший звонок, оповещающий о начале пары. — Ладно, хён. Звони если что, — быстро тараторит шатен и, накидывая лямку рюкзака на плечо, покидает столовую, достаточно юрко скрываясь где-то за дверью. Хосок же в свою очередь кивает чему-то своему, также подхватывает длинными пальцами портфель, а следом встаёт из-за стола, направляясь в сторону лестницы, дабы подняться на нужный этаж и зайти в аудиторию. Парень просто искренне надеялся на то, что этот темноволосый ему больше не встретится, что казалось довольно глупой мыслью, ведь они — соседи, а потому наверняка увидятся, причём не один раз, что совсем не обнадеживало, вызывая целый ураган раздражительных эмоций из-за собственной беспомощности. Тем не менее, блондин даёт самому себе обещание в следующий раз врезать тому чудиле, если он опять накинется на него с какой-нибудь вещью в руках, причём неважно с какой. Казалось, что этот парень мог задушить его лямкой от портфеля… И кто тут вообще представляет опасность, а? Парень с газовым баллончиком или Хосок, являющийся полноценным пацифистом? Впрочем, Хо быстро избавляется от этой мысли, пока время близится к вечеру, а сосед-паникёр так и не появляется в его поле зрения, что, конечно же, успокаивает парня, а вот Чонгука даже не расслабляет, ведь по приходу домой — после тяжелейшей, но успешной тренировки — он переходит дверной порог с неприятным осадком на душе. Потренироваться, высвободив все свои эмоции на груше для битья и парочке тхэквондистов, он сумел, — без сомнений, да вот только выговориться кому-либо прямо сейчас хотелось больше всего на свете, потому Чонгук, тяжело вздыхая, буквально врывается в свою комнату и с характерным громким звуком падает на собственную кровать, издавая тяжёлый раздраженный рык, как бы привлекая к себе внимание и терпеливо ожидая момента, когда Тэхён осторожно зайдёт внутрь и сядет на чонгукову кровать, с особой нежностью в голосе поинтересовавшись чужим состоянием. Несмотря на всё, Чонгук все ещё был маленьким ребёнком и, казалось, что он им и останется до самой смерти, ни капли не изменившись даже к тридцати годам, а то и больше. Хотя, если говорить начистоту, рядом с таким человеком, как Тэхён, любому захочется стать малышом, которого брюнет тут же окутает теплотой и заботой, согревающей не только тело, но и душу. Чонгук на подсознательном уровне хотел чувствовать хёна рядом, ощущать его присутствие каждой клеточкой собственного тела и слышать его до одури бархатный голос, однако прямо попросить об этом до сих пор было сложно, как бы младший не пытался вбить себе в голову, что это абсолютно нормально — хотеть внимания от самого дорогого, близкого и любимого человека. Тэхён выбирается из-под одеяла, как только до его ушей доносится вопль из чужой спальни, который сразу же конструируется в надпись перед глазами в виде «SOS». Потому парень, недолго думая, засовывает мобильник под подушку, а следом, вставая с постели, торопливым шагом направляется к Чонгуку, чтобы узнать причину такого настроения и, безусловно, помочь своему малышу, что был не в самом лучшем расположении духа, словно его что-то до одури разозлило или разочаровало. И поправляя на ходу ткань коротких шорт, Тэхён заходит в тёмную спальню, оценивает напряжённую обстановку и едва слышно подходит к самой кровати, чтобы включить лампу на прикроватной тумбочке, тем самым придав комнате какое-никакое освещение. — Что случилось у моего самого любимого мальчика? — щебечет Тэхён, пока сам забирается на взъерошенную постель, чтобы занять положение на Чонгуке: другими словами, перекинуть ногу через его бёдра и принять горизонтальное положение, прижавшись грудью к лопаткам, чтобы щекой прильнуть к чужой. Шатен еле заметно смущается из-за неимоверно милого и тёплого поведения хёна, искренне пытаясь сдержать рвущуюся наружу детскую улыбку до самых ушей, что явно стала бы ощутима для парня, который прижимал Чона к кровати собственным весом и всем своим видом излучал тепло, являясь для Чонгука самым настоящим лучиком солнца среди темного, затуманенного неба. Его милое обращение, что теперь вовсе не раздражало Чонгука, пробуждало в нём неимоверное счастье, из-за чего парень в эту же секунду забывал о причине своего раздражительного поведения и полностью концентрировался на брюнете, ведь желание сжать того в собственных объятиях начинало окутывать младшего с головы до ног, а это прикосновение — щека к щеке — лишь подливало масла в огонь, невольно вынуждая уставшего студента заметить в себе самую настоящую потребность зацеловать Тэхёна, а затем уснуть с ним в обнимку, медленно поглаживая того по волосам и не переставая шептать какой-то влюблённый бред, состоящий из бесконечных признаний и сладких примитивных фраз. — У меня — ничего, — как-то сонно отвечает Чон, расплываясь в блаженной улыбке, а следом спокойно продолжает: — А вот у Хосока — самое настоящее беззаконие, — недовольно бурчит парень, но сдвинуться с места не спешит, устало прикрывая глаза и позволяя себе утонуть в любви к человеку, что в данный момент придавливал Чонгука к теплой постели, вызывая у него некое чувство лёгкой эйфории и еле ощутимое покалывание на кончиках пальцев. — Вчера тот парень, который приходил сюда, чтобы что-то передать, прыснул баллончиком Хосоку в глаза, когда они были в лифте. А потом он просто забежал в свою квартиру и закрылся, посчитав Хосока каким-то насильником, убийцей или вором, — хрипит шатен, неосознанно раздражаясь и вспоминая то, как блондин возмущался, не переставая говорить о том, насколько быстро и неожиданно всё это произошло, что он даже сообразить не успел, сидя в столовой. Сказать, что Тэхён удивляется рассказу о вечере Хосока — ничего не сказать. Он даже, кажется, ахает, потому что услышать что-то подобное никак не ожидает. И в голове разом возникает столько мыслей, причём одна страшней другой, ведь никто сейчас не знает, что происходит с Юнги и в порядке ли тот вообще. От подобных соображений глубоко внутри возникает необоснованное беспокойство, однако Тэхёну не стоит делать своих глупых умозаключений без достаточного количества доказательств — и рассказ Чонгука сейчас не в счёт. Потому парень обещает себе разобраться в этом чуть позже, стараясь переключить своё внимание на одного-единственного, что прямо сейчас негодует из-за случившейся ситуации. — Понятия не имею, что у него было в голове, но я искренне надеюсь, что у этого парня были веские причины так поступить, — хмуря брови, вдруг серьёзничает Чонгук, сдержанно поджимая губы, но не переставая держать в голове мысль о том, что он не один и переживать сейчас вовсе не о чем. К слову, надо было позвонить Хосоку и узнать, как он там, подмечает в голове Гук, поворачиваясь в сторону, тем самым скидывая Тэхёна с себя, а следом разворачиваясь к нему лицом к лицу, заглядывая прямо в карамельные омуты напротив и беря брюнета за руку, сплетая собственные узловатые пальцы с чужими на уровне груди. — Кто этот парень? Тэхён опускает взгляд на сплетённые между собой руки, задумчиво поджимает губы и вновь смотрит на Чонгука, внимательно рассматривая его тёмно-карие омуты, на радужке которых блестит некое любопытство и доля усталости. Почему-то Тэхёну впервые не хочется рассказывать об Юнги Чонгуку, оставить этого парня в секрете, потому что после произошедшего его навряд ли никто не тронет. Конечно, Тэхён не имеет в виду какие-то стычки из разряда драк. По крайней мере, ему хочется верить, что юноша проблем не нахватается из-за собственных тараканов в голове, что мешают ему буквально существовать. Однако Чонгук всё равно не сможет навредить — он ведь настолько ласковый и добрый, а ещё очень рассудительный и взрослый, что даже мухи обидеть не может. И придвинувшись к возлюбленному чуть ближе, Тэхён перекидывает ногу через чонгуково бедро, как и свободную руку, а следом зарывается носом в чужую грудь, неосознанно прислушиваясь к размеренному биению сердца. — Это… мой знакомый, мы с ним учимся в одной группе, — бубнит тот, а затем всё-таки отстраняется от младшего, но только чтобы спросить: — Ты ведь обещаешь мне, что ничего ему не сделаешь? — всматриваясь в чужие глаза — по-доброму простые, — говорит тот и продолжает: — Я могу сам с ним поговорить, если тебя это беспокоит… Ну, и Хосока тоже. — Раздражения или гнева в твоем поведении нет, а значит, ты понимаешь, что он сделал это не специально, и обычно он так себя не ведет, — задумчиво опуская взгляд на темную макушку, рассуждает вслух Чонгук, зарываясь пальцами в шелковистые пряди, а следом оставляя на них легкий поцелуй. — Получается, причина того, что он сделал, есть и достаточно обоснованная, так что я его не трону, — всё-таки отвечает на вопрос шатен, но тут же добавляет: — Но если он снова что-то с Хосоком сделает, то я за себя не ручаюсь, потому что… нападать на людей просто так — это неправильно. Ты же сам понимаешь, что хён не может никому навредить, потому он такого отношения, как минимум, не заслуживает, — явно ощущая в своем голосе нотки недовольства и возмущения, строго произносит Чонгук, однако быстро успокаивается, мягко расплываясь в тэхёновых объятиях. — И… я думаю единственное, что ты можешь сказать ему это то, что Хосок — не опасный человек, — предполагает Чон, прикрывая глаза и обнимая Тэхёна за шею, теперь зарываясь носом в его макушку и вдыхая полной грудью успокаивающий аромат карамели, мягко скользящий по внутренними стенкам дыхательных путей и расслабляющий всё тело. Тэхён прикрывает веки из-за невероятного расслабления, а следом ведёт ладонью вдоль чужого позвоночника, лениво кивая словам Чонгука. В конце концов, так или иначе, парень обязан многое объяснить Юнги. Хотя что-то подсказывает Тэхёну, что подобное и не понадобится, ведь юноша наверняка уже сам смог осознать свою ошибку и просто-напросто утонуть в бескрайнем море собственной вины. Наверное, Тэхёну стоило бы даже упомянуть что-то про полицию в виде: «тебе повезло, что Хосок не стал писать на тебя заявление», хотя подобный вид некого предостережения казался странным и глупым — тоже самое, что говорить маленькому ребёнку не баловаться, ведь иначе его заберёт дяденька-прохожий. Впрочем, Тэхён старается отложить столь тяжёлые мысли на завтрашний день, когда ему нужно будет выловить Юнги из толпы, причём один на один, потому что никто больше не должен был стать свидетелем их разговора. — Ты, кстати, будешь ужинать? — мурлычет юноша, а затем выкарабкивается из крепких объятий, чтобы сесть на собственные пятки, поправив широкую футболку. — Я приготовил вкусное рагу, — улыбается тот и льнёт к Чонгуку, словно кошка, выгибаясь в районе позвоночника, тем самым вызывая у младшего солнечную улыбку. — Конечно, буду, — лепечет Чонгук и мягко накрывает тэхёновы губы своими, аккуратно поднимая конец чужой домашней футболки, тем самым проскальзывая узловатыми пальцами под приятную на ощупь ткань, вызывая у хёна еле ощутимый табун лёгких мурашек.💕💕💕
Утро вторника застаёт Тэхёна чересчур быстро. По крайней мере, ощущения такие, словно он только-только успел закрыть глаза, а за окном уже во всю светит солнце, пробираясь утренними лучами даже в самые тёмные закоулки. И пускай желание никуда не отправляться притягивает парня обратно к подушке, Тэхён всё равно откладывает нагретое одеяло в сторону, выбирается из постели и наступает босыми стопами на холодный паркет. Добирается он до ванной с закрытыми глазами, потому что в теле до сих пор присутствует отвратительное желание лечь обратно на мягкую постель, утонуть в одеяле, как в самых крепких объятиях, и проспать грёбанные пары. Впрочем, мечты остаются мечтами, и вскоре Тэхён натягивает на себя, что попроще: серую толстовку и голубые джинсы. И затянув шнурки излюбленных конверсов, он целует такого же сонного Чонгука в щёку и отправляется на остановку, дабы сесть на автобус и поскорей добраться до самого неприятного здания. Таким образом, у Тэхёна проходит половина первой пары, во время которой Юнги обнаружить в достаточно просторной аудитории не удаётся, что заставляет брюнета тяжко вздохнуть. И пускай Тэхён начинает уже раздумывать над тем, что поговорить ему удастся, вероятно, завтра, Юнги всё-таки объявляется на второй паре. Кстати говоря, выглядит он несколько уставшим: лицо сонное, волосы взлохмаченные, а в узловатых пальцах находится алюминиевая банка энергетика. Тем не мене, Тэхёна это ничуть не останавливает, ведь поговорить с приятелем ему нужно, даже не из-за чувства обязательства перед Чонгуком по поводу собственного обещания, — а из-за элементарного любопытства. Потому он, незаметно для преподавателя, берёт в охапку собственные вещи и пересаживается на место рядом с Юнги. Тот, кстати говоря, даже не сразу обнаруживает новоприбывшего соседа рядом, будучи более увлечённым раскладкой учебников и прочих необходимых вещей, например, парочки тетрадей и пенала. — Спасибо, что занёс документы вчера, — улыбается Тэхён и поправляет несколько прядей чёлки, любопытно рассматривая Юнги, что молча кивает и делает несколько глотков своего «бодрящего» напитка. — Ты не выспался? — задаётся вопросом юноша и ласково касается брюнетистых волос, приглаживая, пока Юнги настолько сладко губами причмокивает и пальцами потирает глаза, вызывая у Тэхёна только прилив умиления. — Спать на одном футоне — не самое приятное, я так тебе скажу, — приподнимает уголки губ темноволосый, а затем переводит взгляд на приятеля перед собой. И поймав на себе взгляд тёмно-карих ирисов, Тэхён слишком нервно сглатывает, потому что толком понять не может каким образом более удачно подобраться к Юнги, дабы завести разговор насчёт перцового баллончика и Хосока. И вытянувшись на парте, словно кот под солнечными лучами, Тэхён улыбается одними губами собеседнику перед собой, прежде чем развернуться к нему бок, рукой подперев щёку. — Юнги-я, — одними губами произносит юноша, коснувшись рубашки в жёлто-чёрную клетку. — Ты же понимаешь, что ты можешь рассказать мне всё, что тебя беспокоит, — решает подойти издалека брюнет, аккуратно разглаживая мелкие складки на ткани, пока на лице Юнги играет самое настоящее непонимание. — Например, вчера… — Вчера? — перебивает его Юнги, а брови его медленно поднимаются выше, образуя на лбу небольшое подобие на морщину. Подобное чужое поведение заставляет Тэхён озадаченно уставиться на несколько нервного приятеля, который — по-видимому — скрыть собственного негодования и не пытается. Возможно, он даже заранее понимает, что это бесполезно? В конце концов, он является довольно-таки эмоциональным человеком — в какой-то мере на это повлияли некоторые обстоятельства, о которых парню чаще всего говорить неудобно и просто-напросто не хочется. Однако Тэхён старается об этом не думать в данную минуту, потому что больше всего на свете хочет понять Юнги и наконец-таки услышать версию произошедшего с его стороны, пускай что-то подсказывает, что ничего нового услышать не выйдет. — Откуда ты знаешь? — юноша облизывает губы и делает несколько глотков приторной жидкости, запах которой ничем не отличается от вкуса, что заставляет Тэхёна неосознанно поморщиться, словно брезгливый кот перед миской воды вместо парного молока. — Ну… Хосок… — Хосок? Того парня зовут Хосок? — вновь перебивает одногруппника Юнги, что заставляет его на долю секунды покраснеть, но неизвестно из-за чего: то ли из-за ярких воспоминаний о случившемся, то ли из-за стыда от собственной нетерпеливости. — Ох, — вскоре вздыхает тот с долей разочарования, кажется, в самом себе и пальцами холодными принимается потирать загривок. — Мне, правда, жаль… Я не хотел, это случилось рефлекторно, — бубнит Юнги и поднимает взгляд карих ирисов точно на Тэхёна, что ласково принимается поглаживать его по волосам, как бы придавая чувство полной безопасности. В конце концов, он абсолютно не злиться на давнего друга, да и просто-напросто не имеет право. — Эй, не волнуйся, — снижает голос до полушёпота Тэхён, притягивая темноволосого юношу в крепкие объятия. — Я всё понимаю и не виню тебя, — короткая пауза. — Просто постарайся извиниться перед Хосоком, хорошо? И Юнги кивает несколько раз, вызывая у Тэхёна самый настоящий град невероятно приятных эмоций, что накрывают его с головой. Однако он всё равно выпускает парня из собственных объятий, пусть и продолжает поглаживать того по спине, с целью донести до Юнги, что не собирается винить его в случившемся, а вот Хосок, что до сих пор был сконфужен из-за этой ситуации, винил во всем произошедшем именно этого парня, что вообще не вылетал из головы — конечно же, в плохом смысле. Хотя как новый сосед, в целом, мог покинуть хосоково сознание, когда жил буквально напротив, из-за чего блондин даже в собственной квартире не мог почувствовать себя в безопасности? Впрочем, вся эта паранойя быстро вылетает из головы, когда парень, заходя в подъезд после достаточно тяжёлого дня, обнаруживает в ящике с номером, принадлежащим его квартире, некую посылку, которую он берёт в руки и любопытно рассматривает, но внимания не акцентирует, заходя в лифт и нажимая на нужную кнопку. Хосок снова возвращается взглядом к небольшому упакованному пакету и начинает ощупывать его пальцами, стараясь угадать, что находится внутри, однако в голове не всплывает даже очевидных предположений, ведь блондин ничего не заказывал, да и не собирался, пусть и предполагал, что эта посылка могла принадлежать отцу или матери. Тем не менее, когда двери лифта открываются, Хо вдруг обнаруживает на распечатанном листе с информацией получателя незнакомое имя: «Мин Юнги», а следом замечает номер квартиры и — вот незадача — далеко не свой. Потому парень, гулко сглатывая, тяжело выдыхает и всё-таки покидает кабину лифта, останавливаясь в холодном помещении и неуверенно направляя взгляд на квартиру напротив. Честно говоря, заходить туда Хосок совсем не горел желанием, потому что его последняя встреча с этим чудилой, видимо, под именем Юнги, прошла, мягко говоря, не очень. Другими словами, повторять такой ярко запоминающийся опыт парень не хотел от слова «совсем», однако и оставлять чужую посылку у себя было бы неправильным поступком, хоть и курьер, если подумать логически, наверняка немного ошибся с номером квартиры, закинув пакет не в тот ящик. По большому счёту, Хо прямо сейчас мог просто-напросто спуститься обратно и закинуть пакет в нужный ящик, однако возвращаться назад у блондина тупо не было сил, потому он, решая вернуть посылку её законному владельцу, всё-таки подходит к железной двери, пусть и апатично настроено, а следом и уверенно стучится, всем своим видом излучая привычную без эмоциональность и даже легкую раздражительность: в конце концов, забыть то, что тебе просто так прыснули баллончиком в глаза, было невозможно, следовательно, и сделать вид, будто ничего не было, Хосок не мог, как бы не пытался. Юнги неторопливым движением выдвигает лезвие канцелярского ножа, присаживается рядом с коробкой и принимается медленно разрезать скотч, что обмотан со всех сторон картонного ящика. Он медленно вытаскивает вещь одну за другой, стараясь заранее разместить различные штуки по местам, таким образом, расставляя некоторые элементы декора на кухонных тумбах, а некоторые на кровати, которую успели привезти и собрать ещё ранним утром. И погрузившись в расслабляющее занятие, Юнги практически упускает из виду скоротечное время, потому несколько удивляется дверному звонку, что раздаётся по всей квартире, вызывая крупную дрожь. Потому Юнги всё-таки убирает лезвие канцелярского ножика, а следом поднимается с лёгким кряхтением и болью в области поясницы из-за не самого удобного положения на протяжении около полутора часа. Впрочем, парень старается об этом не думать, точнее, просто-напросто игнорировать, когда выходит в прихожую, что удаётся сделать ему в два размашистых шагав (всё-таки какое-то удобство от однокомнатной квартиры имеется). И отпирая замки один за другим, Юнги несколько удивляется, когда видит перед собой того самого парня со вчерашнего вечера, чьё имя — со слов Тэхёна — Хосок. — Оу, — слишком неловко и тихо выдыхает парень, неосознанно вновь выдвигая лезвие из пластиковой рукоятки, до сих пор не выпуская его из рук. Однако в этот раз Юнги не видит смысла пугать соседа, что звучит несколько иронично; он просто-напросто забывает оставить нож рядом с коробками, ведь таскаться с подобными вещами довольно-таки опасно. И как только взгляд темно-карих омутов падает на заостренное лезвие в чужих руках, Хосок мгновенно поднимает руки вверх и, словно на автомате, отходит ровно на шаг назад от нового соседа, прекрасно веря своему инстинкту самосохранения, что прямо сейчас кричал о том, что блондину вообще следовало бы позвать на помощь или, как минимум, попробовать убежать, пока этот нож не оказался у него в животе. Однако парень все равно старается не бросаться из крайности в крайности — Юнги ведь не убьёт его, верно? — пусть и задерживает дыхание, протягивая посылку темноволосому, слегка прищуривая глаза. Хоби просто старается не выпускать сомнительного парня с ножом в руке из своего поля зрения, как и каждого еле заметного движения, вцепляясь в ровесника глазами мёртвой хваткой, дабы не упустить ни одной детали и не проморгать ответственного момента: перцовый баллончик тоже был достаточно неожиданной вещью для блондина, потому и недоверие к темноволосому юноше сейчас было на максимальном уровне. Юнги растерянно рассматривает Хосока, что выглядит в данный момент несколько напряжённо. Впрочем, на подобное у него есть полное право, успевает подметить внутреннее содержимое черепной коробки, и Юнги с неохотой соглашается. Всё-таки он не пятилетний ребёнок — пускай ведёт себя именно так — и понимает, что вчерашняя попытка защититься была чересчур напрасной и даже опасной. И пускай Тэхён продолжает утешать Юнги и убеждать его, что вины темноволосого юноши в происшествии никакой нет, парень прекрасно осознаёт, что она есть, да и кто, если не он? Впрочем, думать об этом сейчас несколько не вовремя, ловит себя на мысли Мин и переводит задумчивый взгляд с белой стены подъезда, на Хосока, поджав губы в аккуратный бантик. Ему бы сейчас лучше извиниться и забыть об этом кошмаре, ведь совесть Юнги наверняка загрызёт его, не оставив и мокрого места. Однако какая-никакая неловкость всё же присутствует и исчезнуть загадочным образом она тоже не может, потому парень просто не решается что-то сказать. — Я не буду тебя трогать, ты мне нафиг не нужен, потому убери, пожалуйста, нож. Я просто сосед, который просто живёт напротив, — с явно читающимися нотками страха в голосе произносит Хосок, поднимая на Юнги апатичный взгляд. Только вот не успевает парень даже губы приоткрыть, чтобы произнести что-то из ряда: «извини за вчерашнее», как Хосок выпаливает такое, что даже Юнги удивляется. И об этом может сказать только один внешний вид: густые брови приподнимаются, образуя на лбу глубокую морщину, а уголки губ немного опускаются вниз. — Что? — удаётся произнести Юнги в состоянии аффекта, после чего он озадаченно опускает взгляд на босые ноги, рассматривая красивую отделку двери входной, прежде чем заметить канцелярский нож в собственной руке. — Ох, это не то, что ты подумал! — темноволосый тут же поднимает взгляд на собеседника перед собой, если таковым его можно назвать, и незамедлительно задвигает лезвие в пластиковую рукоятку, убирая канцелярский нож на комод. И развернувшись к Хосоку вновь, Юнги неосознанно вытирает вспотевшие ладони о футболку свободного кроя, а следом забирает посылку из чужих рук, что со слов соседа является его собственностью. — Курьер закинул посылку не в тот ящик, а на ней распечатан другой номер квартиры и твоё имя, — как бы быстро переходя к делу, лепечет блондин, зачесывая волосы назад и запуская руки в карманы. — Я взял её по ошибке, а увидел только сейчас, поэтому, думаю, это принадлежит тебе, — более спокойно продолжает Хоби, начиная ковырять ногтем заусенец на большом пальце правой руки, в данный момент сравнивая свое состояние с состоянием «оголённого нерва», что реагировал буквально на всё, даже на лёгкое дуновение ветра. Парень принимается вертеть серую упаковку из стороны в сторону, внимательно рассматривать её и щупать в попытке узнать, что в ней находится, однако у него ничего не получатся, из-за Юнги вновь обращает внимание на Хосока, легко ему улыбаясь, дабы показать полную безопасность в своём виде и действиях. В конце концов, что-то Юнги подсказывает, что на убийцу или какого-нибудь маньяка он был не похож. «Конечно, Хосоку, наверное, в подобное сложно поверить, — вдруг ловит себя на мысли парень. — Впрочем, я бы тоже не поверил.» — Спасибо, — негромко благодарит так называемого Хосока темноволосый. — И… Извини? Я понимаю, сложно просто взять и простить после того, как тебе в глаза попало что-то жутко жгущее, — он ненадолго усмехается и касается кончика носа, почесав. — Ты можешь попросить, что захочешь: я с радостью компенсирую твой ущерб, — более тихо добавляет Юнги, ведь стыд за собственный поступок никуда не девается и, честно говоря, начинает сжирать изнутри с явной целью проделать огромную дыру в грудной клетке. — Ничего не нужно, — достаточно резко отвечает Хосок, но не акцентирует на этом внимания, ведь обычно так и отвечает, когда слегка нервничает. Пусть Юнги и дал понять, что он ничего такого не сделает, блондин все равно не особо верил ему, пусть и звучало это достаточно громко и странно, ведь Хо никогда не был паникёром или тем, кто любил преувеличивать: был бы Юнги убийцей — Хосока бы уже не было в живых. Парень ни в коем случае не видел в ровеснике какого-то преступника или человека, что мог без проблем вскрыть глотку, причем кому угодно, будь то животное, ребенок или любой другой гражданин — это неважно. Просто… Хоби до сих пор видел в нём опасность, ожидая какой-то ловушки или подставы. В конце концов, тогда, когда они стояли в лифте, блондин тоже не ожидал ничего подобного, а потому был абсолютно беззащитен и тем более безоружен, прямо как и сейчас, а если говорить начистоту, подобное чувство слабости было просто отвратительным, потому в данный момент Чон решил лишний раз не терять бдительности, как бы грубо это не звучало. — Просто забей. Что было, то было, — не разрывая с Юнги зрительного контакта, высказывает своё мнение Хосок, слегка прикусывая губу от острой боли, образовавшейся около ногтя: разодрал до крови. — Просто давай в следующий раз при встрече ты не будешь испытывать на мне свои штучки для самообороны — это, как минимум, больно, — на секунду поднимая уголки вверх, произносит блондин, замечая боковым зрением соседа сверху, что спокойно поднимался по лестнице, а встретившись с Хосоком взглядами, любезно поздоровался, получив в ответ такое же дружелюбное обращение. Юнги касается дверной ручки, а затем переносит весь вес на правую ногу, пока в голове происходит необъяснимый поток мыслей. В конце концов, ему очень хотелось загладить собственную вину, причём любым способом, ведь что-то ему подсказывало, что парень всё равно не упустит из головы мысль из разряда: «я должен был настоять». Впрочем, у Юнги не было некой твёрдости в характере, чтобы прикрикнуть или умело настоять на своём. У него он был довольно гибким ещё с самого детства: другими словами, он всегда подстраивался под всех — как говорится, главное, чтобы остальным нравилось, пускай Юнги и прекрасно понимает, что подобное, скажем так, мировоззрение — полный бред и неуважение по отношению, как минимум, к самому себе. Тем не менее, темноволосый старательно не позволяет себе проникнуться отвратительными буднями ранних лет собственной жизни: по крайней мере, не рядом с Хосоком на пустой лестничной площадке. А потому, вновь обратив внимание на парня перед собой, Юнги слегка поджимает губы, пока сосредоточенно выслушивает блондина, не видя смысла говорить что-либо в ответ. — Мы в этом доме все друг друга знаем, — дожидаясь момента, когда мужчина поднимается на свой этаж, начинает Хо, следом направляя добрый взгляд на Мина. — Так что я буду рад, если перестану видеть в тебе опасность, — короткая пауза. — Как и ты во мне, — с легкой ухмылкой на лице шутит Хоби, заметно расслабляясь, ведь… действительно «мы в этом доме все друг друга знаем». Не доверять было бы грубым неуважением, ловит себя на мысли Чон, делая глубокий вдох: пора заканчивать этот диалог. — Ладно, мне нужно идти, — не видя смысла продолжать разговор, проговаривает Хо и делает шаг назад, как бы говоря, что задерживаться он не станет. — Спокойной ночи, Юнги, — коротко махая темноволосому левой рукой, прощается Хо, доставая из кармана ключи и подходя к двери, следом вставляя нужный в замочную скважину и прокручивая его несколько раз, тихо шипя себе под нос из-за крови, начинающей очень слабым потоком стекать со среднего пальца: ну что за отстой. — Спокойной, — кивает без лишних слов Юнги, ненадолго задерживаясь взглядом на чужой спине, прежде чем закрыть собственную входную дверь. И вобрав полные лёгкие кислорода, юноша выдыхает, чешет кончик носа, пока омуты задумчиво рассматривают распакованные коробки, некоторые из которых — уже пустые — лежат сложенные за спинкой кровати. Юнги нуждается в ещё нескольких минутах, чтобы хорошенько всё обдумать и принять для себя какие-то решения. Впрочем, ему удаётся сделать лишь одно заключение: Хосок довольно хороший парень, а ещё дружелюбный и приветливый. Возможно, поладить с ним и получится, хотя никто не знает, что может быть через несколько дней. «Всё, но только не перцовый баллончик», — ловит себя на мысли Юнги и легко улыбается, забирая канцелярский ножик с комода. Темноволосый спокойно подходит к кровати, кладёт на застеленную постель не распечатанную посылку, пока сам принимается вновь распаковывать эти чёртовы коробки, которые с каждым днём, как будто только увеличиваются. Отстой.